Kind of magic

Поверхность воды лениво вздрагивала от камешка, поднимающего тихие всплески на воздух, а вскоре снова затихала. Ветер не давал долго прохлаждаться: маленькие волны, подобные устало склонявшимся цветам вокруг, поднимались на гладью, разбиваясь о камни, принятые считать берегом. Декоративный пруд впервые на памяти Карин был настолько живым. Обычно здесь, кроме застоявшейся воды и кинутой лично ею гальки, ничего не увидишь. Попытки игры в «лягушку» прекращены, ведь очевидно, что девушка не сильна в этом. Воспоминания из детства лавиной накрыли с головой: Саске и Наруто всегда соревновались, у кого камень больше раз отскочит от воды перед тем, как упасть на дно. Карин пождала ноги к себе, старательно подавляя слезы. Она устала плакать из-за одного и то же, но в вечернее время совсем не могла отвлечься. Единение с природой тоже не сильно помогало, так ещё и добавился Наруто. — Привет, сестренка! — он весело присел рядом. Сакральная тишина маленького пруда безвозвратно утеряна в потоке бесконечной болтовни парня. Наруто никогда не был эстетом. Карин еле поспевала за речью брата, сердито нахмурив брови. — Ты можешь говорить не как дегенерат? Наруто неуклюже толкнул девушку вбок. — А ты можешь хоть иногда не быть такой злой? — его не обидели слова. Их общение с самого детства строилось на взаимном унижении и подколках (обычно со стороны Карин), отчего малознакомые люди думали, что они ненавидят друг друга. В какой-то степени так и было, потому девушка терпеть не могла веселую физиономию рядом с собой, когда на душе скребли кошки. Наруто кинул камень в пруд; тот подпрыгнул пару раз над водой, после чего таки встретился с известным дном. — Смотри, аж пять раз! Теперь ты! — парень протянул ещё один камушек сестре. Карин хотела снова накричать, но силы и желание резко покинули тело, и по итогу вышло лишь измученный шепот: — Я не хочу играть. Наруто грустно поджал губы. — Из-за Саске? В яблочко! Но девушка не спешила признаваться в этом, хотя молчание было красноречивее слов. На душе снова пожар. Но теперь же не сладостный и терпкий, а до ужаса болезненный и удушающий — легкие словно пропитаны ядом. — Я не знаю, что принято говорить в таких ситуациях… — Наруто понуро выводил круги на огромном камне, покрытом изумрудным мхом. Цвет напомнил Карин о Сакуре. — Надеюсь, ты будешь счастлива. С Саске или без него. Очевидно без него. — Настолько не веришь в меня? — она горько усмехнулась. — Ты и сама все видишь. Ветер игрался с цветами, запутавшая стебли и умертвлял лепестки. Знал ли он, какой вред несёт растениям? Вначале Карин хотела мысленно ответить, что да — он же сам все видит, но глупо одаривать природное явление зрительными анализаторами. К тому же они подводят даже людей, ведь Саске наверняка не в курсе, какую боль причиняет Карин. — Я была уверена, что не слишком сильна влюблена в него, — язык развязался, и как сильно девушка не клялась не делится этим ни с кем, чувство одиночества толкало её в объятия людей. Да и Наруто — самый лучший человек для откровений. — Мне казалось, что, если он откажет мне, я просто влюблюсь заново в другого парня. Но почему-то при виде его с Сакурой мне так больно. Не думала, что невзаимность настолько ужасна. Наруто молчал. Попросту не было подходящих слов. Он никогда не сталкивался с подобным, но горечь голоса Карин с головой погрузила его в омут отчаяния и безысходности испытываемых чувств. — Хуже всего, что Сакура так добра ко мне, — Карин почти плакала. Глубокий вдох помог успокоиться. — Она и сама влюблена в Саске, но продолжает быть милой со мной, и я вижу, что она абсолютно искренна. Это заставляет меня чувствовать себя ужасной стервой. Наруто внимательно всматривался в черты лица сестры. Казалось, после они изменилось с того момента, как они приехали сюда ради бала в честь дня рождения Итачи. Стали суровее, что ли. Почти месяц они тут. Остались ради испытания в качестве морально поддержки второго принца. Ну это официально. — Я жалею, что вступила в альянс и что вообще осталось во дворце так долго, — Карин посмотрела в небо. Звезды светились ярко и тепло, возрождая желание коснуться их. — Жизнь не крутиться вокруг Саске, — Наруто, наконец, подал голос. Повторил действие девушки; небосвод и правда манил загадочным великолепием, лишенным руки человека. — Восприми происходящее как возможность доказать себе, что ты многое можешь не ради Саске, а ради себя. — А сам-то? — она покосилась на брата. — А я причем? — Дебил безнадежный, — Карин закатила глаза. — Только не говори, что не знаешь, что забыл про себя из-за желания помочь Саске. Ты вступил в альянс тоже ради него! Наруто неловко почесал затылок с дурацкой улыбкой. Он раздражал Карин, но одновременно с этим она понимала, как сильно его любит. — Кстати об этом… Девушка заинтересовано притаилась. — После испытания я хочу вернуться в Империю Тиррус. Карин удивлённо ахнула. Перед тем, как появиться во дворце, у клана Узумаки были дела на севере от страны, решать которые вызвался Наруто. Проклиная весь мир и брата, Карин отправилась с ним. Ничего сверхъестественного не случилось, зато ребята — точнее Наруто — обрели новые интересные знакомства, и девушка уже начинала понимать, к чему идет речь. — Мне понравилась леди Хината, хочу провести с ней больше времени. Теперь уже удивленного вздоха не последовало. Хината Хьюга — дочь известного лорда Тирруса с самого начала привлекла внимание Наруто. И Карин ещё тогда заметила смущенные взгляды голубков, ставя все свое состояние на то, что однажды они будут вместе. Теплая волна разлилась по телу от мысли, что и брат наконец-то будет счастлив. Даже желание подшутить отпало. — Ей ты понравился, её отцу тоже. Думаю, у вас хорошее будущее, — Карин чуть толкнула брата в бок. — Смотри не упусти. Наруто смущенно улыбнулся. — Хорошо. Маленький белый цветок плюхнулся в воду, моментально разрушая гладь воды. Гонимый волнами он приближался к берегу, но, намокнув пошёл, ко дну. Карин проводила бедолагу опечаленным взглядом. — Скажи, Наруто, почему ты любишь Хинату? Наруто смерил девушку непонимающим взглядом. О таких вещах и мысли не возникало то ли в виду интеллектуальной неразвитости, то ли в виду странности вопроса. Ему казалось, что сестра высмеет его мнение, но не изменил ответа: — А, разве, любят по какой-то причине? — А, разве, нет? — В моём понимании любви нет причины для любви. Возможно, я глуп и неопытен, но сердце вряд ли ищет что-то определённое в человеке, чтобы назвать его любимым, — Наруто снова посмотрел в небо, мысленно угадывая, сколько же человек изо дня в день смотрят на звезды и мечтают о лучшей жизни. — А моё мнение не истина, каждый видит любовь по-своему. — Если все видят любовь по-своему, то и проявляют тоже по-своему? И как тогда любить? — риторические вопросы в воздух. Карин сбита с толку. Она так смело оспаривала мнение Сакуры, что теперь и стыдно ей за свои слова. Наруто мало что знает о жизни, но почему-то именно сейчас его слова звучали как правда, сказанная создателем этого мира. — Наверное, — Наруто слабо улыбнулся, реши все же дать ответ, — в том и заключается умение любить, что ты учишься любить человека на его языке. Сердце Карин неприятно сжалось. Она не отказывалась от своих слов, однако узрела, насколько узко мыслила относительно столь необъятного чувства. Уверение, что её любовь к Саске сильна и непорочна, рушилась как карточный домик от одной беглой мысли, что это и не любовь вовсе. Она никогда не пыталась любить его по-настоящему, а уже тем более любить на чужом языке — она даже не слышала о нем! Всё, к чему она стремилась, — это быть единственной женщиной в его жизни. Эгоизм. Не верилось, что и тут он сыграл свою роль. Идеализированный образ холодного принца был не более чем фантазией мечтательного подростка, готового отдать всё за признание недоступных ей людей. Она возжелала его любви лишь для того, чтобы убить пустоту души. Трепетного интереса жизнь Саске не вызывала никогда. О чем он думает, что чувствует, тяжело ли ему сейчас — Карин на самом деле плевать. Он красив и умён, большего и не надо. И как только язык повернётся назвать это любовью? Переливающийся лучах бледного лунного света камень вылетел из рук Карин, рассекая гладь пруда. Наруто шокировано проследил за действиями девушки. — Давай сыграем в «лягушку»? — она и сама не ожидала, что скажет это.

***

Сакура бежала так быстро, как только могла — одежда служанок сильно сковывала движения. Перед глазами стояла пелена, созданная неимоверным страхом, перед которым не могла устоять ни одна здравая мысль. Итачи не отставал, девушка понимала это благодаря крику в след. Но решение уже принято, до второго принца оставалось всего-ничего, потому, заглушая удушающую боль в груди от суматошного бега, Харуно прибавила ход. Саске наверняка уже закончил работу, и, чтобы не тратить время, ноги сами вели в его личную комнату. Страшно представить, какой будет его реакция, но ещё страшнее думать, что Итачи может догнать. Любые негативные эмоции второго принца впервые станут спасением. Во рту пересохло от напряжения, когда замок не поддался. Дверь закрыта. — Саске! Открой, пожалуйста! — нервный стук по дереву усиливался наравне со скоростью Итачи. — Саске! Ещё одна лишняя секунда — и девушка оказалась бы руках «врага», но, даже когда удалось избежать этого, ситуация едва ли складывалось лучше. Саске заслонил Харуно собой; глаза жадно впились в сосредоточенное лицо Итачи, источая разрушительную ярость. Оба стояли неподвижно, и лишь одна Сакура ненасытно хватала воздух ртом — её лёгкие продолжали гореть. — Что здесь происходит? — Саске обращался только к брату, готовый набросятся на него с уничтожающей силой. Перепуганная девушка за спиной останавливала поток злобы. — Лучше узнать у Сакуры, — Итачи был спокоен. — А я хочу знать твой ответ, — зубы Саске еле слышно скрипнули, но стоящая рядом Харуно и без того улавливала чужие эмоции. — Мне нечего тебе сказать. Дыхание слишком медленно возвращалось в норму, ещё никогда Сакура не ощущала себя настолько слабой в физическом аспекте. Так много мыслей заполнили разум, лишая сил раскладывать их по полочкам, чтобы дать внятный ответ, почему же она в столь поздний час, да ещё и с Итачи, пожаловала в покои второго принца. — Твой брат на нашей стороне, — на выдохе прошептала Харуно, стоя спиной к выходу и опираясь на плечо Саске. Его рука интуитивно расположилась у неё на талии, чуть прижимала к телу; она почувствовала его дыхание на макушке. Взгляд девушки не отрывался от пола, но это не помешало сделать вывод крайне степени удивление Саске, глаза которого продолжали растрогано смотреть на Итачи. — Это правда? Старший сын императора изможденно прикрыл веки, потёр у переносицы, словно происходящее являлось жалким наваждением. В день лживого признания о не менее лживых намерениях Итачи не было так тяжело выдерживать испытывающий взгляд брата. Тогда Саске тоже не мог поверить в услышанному, а Итачи, не знал, что говорить. Они как будто вернулись прошлое. — Правда, — глухо отозвался первый принц, чувствуя, как внутри начинает пылать. В глубине души жила вера, что однажды этот разговор настанет, но рациональное мышление, годами убивающее надежду на лучшее, заблокировало варианты развития подобных событий. Сакура хотела уйти из соображений интимности семейного диалога — Саске увидел, как она подалась в сторону выхода. Рука на талии сильнее прижала к телу. Такой тяжелый момент парень не перенесёт без присутствия Харуно. Никто не решался начать первым. Опрометчивость действий только сейчас давала о себе знать, но даже будь у Сакуры второй шанс, решение оставалось бы непоколебимым. Нет более уверенного взгляда, чем тот, с которым она изучала идеальный профиль Саске. Нужно было признаться раньше — ещё тогда в саду, и, возможно, это спасло от тягостного молчаливого противостояния. — Девять лет назад отец позвал меня к себе, сковав браслетом с камнем маротте, сказал отказаться от всех принципов ради страны, — Итачи облокотился на огромный шкаф второго принца, стоящий недалеко от двери. Под тяжестью век и устрашающими подробностями прошлого его глаза устало прикрылись. Стыд вытеснял силу выносить внимательность Саске. — Вначале я думал, что он хочет вырастить из меня будущего императора, но оказалось все куда сложнее. — Можешь присесть, — тихо шепнул Саске Сакуре, которая молча кивнула и последовала разрешению. Даже будучи в состоянии напряжения и сосредоточения на словах Итачи, он не переставал думать о ней. Эта мысль секундно смутила. — Значит мы постоим, — чуть улыбнулся первый принц, но вышло до ужаса надорвано. Не увидев ничего подобного на лице брата, он продолжил: — На самом деле, как я уже узнал и в какой-то степени догадался, он хочет совершить ритуал Рокировки Душ. Сакура имела расплывчатое представление о запретном заклинании, в память врезалась лишь одна фраза из книги: «ритуал, меняющий две души местами». Гримаса ужаса, застывшая на лице, прятала под собой не менее ужасающие эмоции. Настолько сильно Фугаку хочет власти, что готов лишить сына будущего? — Но я быстро нашел способ полностью обезвредить маротте, найдя нужную информацию в «Книге Молнии». Харуно подскочила с места от удивления, но тут плюхнулась обратно из-за кружащейся головы. Саске не так красочно проявил эмоции, но по округлившимся глазами стало ясно, что такого он явно не ожидал. — Что… Как… — мысли разбегали, Сакура едва ли слышала что-то из-за гулко стучащего сердца. — Откуда она у тебя? Итачи и сам удивился, но наличию в арсенале пропавшей книги, а реакции слушателей. — Смею предположить, что незадолго до пожара, правитель выкрал её из библиотеки. Не сам, через кого-то. Как, зачем и почему — мне не ведано. Ответ был весьма правдоподобен, особенно для Саске, потерявшем веру в светлую сторону отца. Когда потрясение от услышанного сошло на «нет», Итачи смог возобновить рассказ. Небольшая отсрочка ношу не облегчила. — Император тоже не глуп, раскусил меня быстро. Актер из меня совсем некудышный, — он виновато покосился на Сакуру, на что та лишь махнула рукой, дабы сгладить неловкость. Негативно настроенному Саске любезничества брата и любимой девушки не пришлись по душе. — С этого момента начались угрозы. В том числе угрозы жизнью Саске и мамы. Многозначительные переглядки. Глаза в глаза. Виноватые со скорбью на самом дне зрачков и яростные, прячущие выбивающую из равновесия боль. В этом «поединке» победа — все равно что проигрыш, ведь гордыня ещё никого не делала чемпионом. — Зачем императору нужен ритуал? — Сакура бесцеремонно влезала в семейную драму, но каждый из парней в мыслях был ей благодарен — они изматывали друг друга молчанием и мучительными взглядами. — Он болен. Уже давно, — Саске чуть вполоборота развернул голову к Харуно, боковым зрением увидел её усталость и заинтересованность одновременно. — Предполагаю, в этом причина, — он снова покосился на брата. Итачи кивнул. — Этой же болезнью он заразил мать, но на какой-то ранней излечимой стадии, чтобы она не предпринимала попыток мешать. Я в медицине несилен, не знаю, как именно он это провернул, но знаю, что ему в этом помог Орочимару. Обещал исцелить после испытания, если я никому не расскажу, но она вряд ли доживет до этого дня. — Что?.. Предел злости Саске становился все более ощутимым — теперь сам воздух закипал от дикой ярости, бежавшей по жилам и достигающей сердце за несчастные доли секунд. Кулаки сжаты до боли. Сакура пугливо вжалась в кресло. — Теперь ты знаешь, — горечь тронула губы Итачи. — Он ещё угрожал сделать такое же с тобой. Либо вообще убить. Вариантов устранить тебя у него много. — Тогда зачем ты сейчас говоришь мне это? — эмоции пробивали на дрожь. Саске еле стоял на ногах от перекрывающих кислород подробностей. Гнев. Он так давно не испытывал столь уничтожающего его самого гнева, содрогающего в боязливой ломоте все существо. Немой крик застрял в горле. — Не смог догнать твою девушку, вот и приш… — Прекрати, — взгляд исподлобья отнял у Итачи способность говорить. — Ты серьезно не смог догнать Сакуру, которая вот-вот потеряет сознание от изнеможения? Харуно смутилась сразу двум вещами: общение Итачи к ней как с девушке Саске и внимательности второго принца к её состоянию, а в перемешку с переживаниями о Микото и об отношениях братьев, погружение в бешеный водоворот из чувств ей обеспечен. Она утонула в нем, и даже этого не поняла. — Я давно хотел сказать, но не находил слов, — Итачи потер лоб, наклонив голову вперед, чтобы хоть как-то отгородиться от брата. Ему стыдно. И больно. И плохо. Ни с чем невозможно сравнить испытываемое им в данный момент, разве что с вырезанием сердца на живую. — Ты, черт возьми, столько лет молчал, чтобы потом в один момент на меня все вывалить? — децибелы превышены, для Саске это было более, чем непривычно, но, учитывая его ярость, он ещё хорошо держался. — Почему я должен поверить в это? Почему ты не мог раньше прийти ко мне? Мать, которая на грани смерти из-за отца, отец, который хочет лишить тебя и меня жизни — почему об этом всем я узнаю за месяц до испытания? Чего я ещё не знаю? Итачи стойко выдерживал эмоции брата — ни повысил голос, ни отвел взгляда. Он долго и внимательно изучал чужие глаза, внимая каждое слово, ранящее сильнее ножа. Больно видеть Саске таким. — Мы с Какаши объединились, чтобы ты стал императором. Я попросил его обучать вас и… — А ты? Что будет с тобой? — Саске притих, но что-то подсказывало, что он скоро взорвется. Сакура готова взорваться от напряжения. Слезы пробирали и её от увиденного. Она точно поступила слишком глупо, когда прибежала сюда, но с другой стороны — пока они оба живы, ещё хоть что-то можно изменить. — Я умру, — ни эмоций, ни сожалений. Это напомнило Саске его самого, отчего остатки терпения разбросались в разные стороны, уничтоженные натиском боли. Контроль потерян. — Ты с ума сошел? Ты так просто отдаешь свою жизнь, даже не попытавшись? Ты мог прийти ко мне намного раньше и рассказать обо всем. Почему с Какаши так и получилось, а мне ты не доверяешь? — Саске, послушай… — Нет, это ты меня послушай! — крик эхом отдался в барабанных перепонках самого Саске. — Я девять лет прожил с мыслью, что мой любимый брат меня предал, а сейчас ты приходишь ко мне и говоришь, что это все ложь. Мне все ещё больно и от твоего признание легче не стало. Чему мне верить: образу подлеца или добродеятеля? Знаешь, я так разочар… Повисло молчание. Тягучее и ядовитое, от одного вздоха которого умирала малейшая живая частица плоти. Разрушение достигло бы апогея, если бы Саске закончил мысль. И вот мысли снова поддаются управлению, и пускай дурманящая ярость не покидала сердце, второй принц взял себя в руки. Голова несильно кружилась. — Договорим завтра. Покинь мои покои. Итачи не перечил. Дверь быстро захлопнулась за ним, оставляя Саске на растерзание тишине. Боль, страх, отчаяние, привязанность — чувства переплелись между собой, запутавшись как клубок, повязанный прямо у горла Саске — он не мог дышать. Не мог и сказать ничего Сакуре, которая волнительным взглядом прошла по его лицу, пытаясь заглянуть в глаза. Попросить остаться — слишком нагло, учитывая её состояние, но и сил отпустить не нашлось. Он отвернулся, отчего Харуно ощутила себя ещё более неуютно. Мало того, что стала свидетелем душераздирающей сцены, так ещё и являлась её инициатором. В ней тоже закипали эмоции, но более тусклые, что позволило ей медленно подойти к нему со спины, вдыхая легкий аромат горького ореха. Девичьи руки обвили грудную клетку, Сакура прижалась сильнее к телу принца. Сердце билось быстро и аритмично, и стук его так сильно ударял по всем артериям, что ей казалось, это услышал даже Саске. Но он услышал лишь тихое: — Я тебя люблю.