Kind of magic

Сакура не помнила, как уснула. Стоило ей обнять Саске, как память растворилась в наплыве усталости, смешанная с призрачной дымкой летающих в воздухе откровений. Пробуждение было нелегким. Удалось лишь открыть веки, потому как все остальные части тела стали слишком тяжелыми и неподъемными. Бездумное изучение потолка переросло в интерес узнать, где она проснулась. Результат удивил: в комнате Саске. Более того Харуно спала в его кровати и не в своей одежде. Трепещущее волнение, сбитое с толку смущением, затягивало разум, душу — все могло и не могло. За секунду и силы появились, и тело начало слушаться, когда волнение окутало сердце. Сакура уже хотела броситься к двери — причем сама не понимая зачем, — как ухудшение здоровье дало о себе знать, и девушка обессилено вернулась в постель. Голова слабо кружилась, прячущие пятна неприятно рябили в глазах, а противный шум в ушах добавлял общей картине пагубности. На тумбочке стояло снадобье с маленькой бумажкой, прочитать текст которой из-за мутной картинки перед глазами, сравнимо с квестом по спасению мира. «Госпожа Сакура, меня пригласил в свои покои принц Саске и попросил помощи из-за вашего плохого самочувствия. Медикам дворца мы ничего не сказали, и, чтобы не вызвать подозрений, оставили вас в его комнате. Я принесла лекарства от повышения температуры и недомогания, которое вы приготовили по приезде во дворец. Переодела вас тоже я, не переживайте. Поправляйтесь!

Ино Ямакана.»

Неловко. Сакура не хотела доставлять проблем ни Ино, ни Саске, но и предположить не могла, что ей станет плохо. Настолько плохо, что она даже не помнит прошлый вечер наедине с Учихой. Радость и печаль нахлынули одновременно. Может, она упустила прекрасную возможность поговорить с ним не об альянсе и его планах. А, может, память сыграла с ней очень злую шутку и все задуманное состоялось. Эта мысль породила чувство уязвимости, ведь теперь только Саске знает правду. — Проснулась? В ушах шумело. Это ли способность императорских особ — появляться в самый неподходящий момент и с довольством наблюдать за ситуацией? Сакура потерла глаза, чтобы не смотреть на Саске, мол: я возвращаю себе возможность видеть, не мешай. — Как себя чувствуешь? — он сел в кресло. Слышался веселый задор. — Тебе смешно? — Сакура обижена. По большей части на себя, но признать этого она не может. — С твоего вида. А так ничего смешного тут нет. Невозможно не согласиться. Сакура привела Итачи в покои Саске, а после феерично провалилась в беспамятство. — Помнишь хоть что-то? Вопрос насторожил. Зеленые глаза медленно поднимались на Учиху, пока зубы безжалостно кусали нижнюю губу. Хорошо или плохо, что ответ отрицательный? Саске вздохнул, не продолжая разговор. Если он думает, стоит ли рассказывать, уже явно поздно — Сакуре нужно знать. — Кажется, у тебя был бред из-за жара, — сдержанность и спокойствие, присущие парню, по-прежнему с ним, однако сейчас мерещилась печаль, скрытая под твердой маской неприступности. — Слишком много странного сказала. — Например? — голос пропал. Что на улице, что во рту Сакуры — пустыня в самом расцвете. — Например, что любишь меня. Оцепенение. Волнение. Удивительно, что в спектр эмоций не добавился страх — он отступил, когда Сакура поняла, что помнит этот момент. Тогда она чувствовала себя очень даже неплохо, и произнесла слова любви не с целью признания, а с целью хоть как-то поддержать принца, словно была уверена, что он и так обо всем знал. — А ещё? — она отвела глаза; его взгляд был обострено трепетным. — Ещё поцеловала меня. Сакура замерла. Легкие, больше не способные выполнять свои функции, сжались от стресса, происходящее казалось сном. Саске чуть запрокинул голову, тыльной стороной пальца указывая на кожу под подбородком. — В шею. Были следы помады, но я их стер. Надеюсь, ты простишь меня за это. Он шутил, дабы разрядить обстановку? Или решил поиздеваться? Что вообще происходит? Сакура теряла связь с реальностью, улетая на крыльях эйфории, куда в высь навстречу яркой и нежной влюблённости. Единственный минус провала памяти — незнание реакции Саске. Что он ощутил, когда Сакура коснулась губами его шеи? — Без доказательств не верю, — глупый защитный механизм сработал на «ура» в попытках не выдать эмоции Харуно. Саске прищурился. — Сорванная пуговица подойдет в качестве доказательств? Сакура пожалела, что решила играться с ним. Сердце готово остановиться от бушующего пламени на дне его зрачков. Мужская рубашка тенью приземлилась рядом с Харуно, когда она заметила отсутствие верхних двух пуговиц и болтающиеся нитки, ранее держащие их. Саске поспешил ответить на немой вопрос в её глазах. — Я предложил проводить тебя до покоев служанок, и ты даже согласилась, но потом попросила меня сесть на кровать, — он неуверенно помолчал, когда в памяти вспыхнули яркие картинки событий. — Ничего не подозревая я сел, и ты резко дернула ткань рубашки и начала целовать мою шею. Неловкость можно смело считать синонимом к этому утру. Стыдно признать, но Сакуре интересны подробности. Как она поцеловала — быстро, медленно; сколько раз; упала ли она на него или осталась стоять? Может, она вообще оставила алый след, который принц поспешил скрыть магией? — Я помню только признание, — смущение задвинуто на задворки души желанием выглядеть статно и уверенно. Как будто она каждый день признается в любви объекту обожания, а потом нагло целует его шею. — За остальное прости. Из-за нервов и резко накопившего страхом быть отверженной Сакура не дала ему ответить. — А где ты спал? Саске удивился и вопросу, и сказанному ранее. Непредсказуемость Сакуры не перестает лишать слов. — В другой комнате, — кивок на дверь, которая ранее не была заметна из-за прочно окутавших её мрачных теней и выдвижной перегородки, разделяющей покои на две половины. — Там есть диван, стол, стулья для письма и даже небольшая библиотека, можешь зайти посмотреть. — Как-нибудь потом, — Сакура отмахнулась не из-за отсутствия интереса, а из-за неработоспособности тела. Руки ещё двигаются, про ноги вообще говорить не стоит. Но даже так её общее состояние намного лучше в сравнении со вчерашним, да и благодаря снадобью головная боль больше не беспокоит. — Как пожелаешь, — Саске направился к выходу; несмотря на все проблемы, ему необходимо вернуться к работе. — Не вставай пока. Лучше ещё поспи. У самых дверей он остановился, вполоборота развернулся к Сакуре, источая спокойную чувственность и легкий трепет души. У Сакуры перехватило дыхание. — Не стоит извиняться. Я был не против, просто сильно удивлен, — молчание превратило нормальное биение сердца в аритмичную симфонию из распирающих грудь чувств. — И я тоже тебя люблю. Тишина после его ухода закрывает Сакуру от мира, растворяя сознание в робком замирании времени и прокручивании сказанных слов до тех пор, пока не восстановилось чувство реальности. И как теперь уснуть? Ино тоже не могла найти ответ на этот вопрос, потому при первой же возможности побежала к Сакуре. Когда испуганный и взволнованный второй принц забежал к ней под покровом ночи, Яманака уже было подумала, что это слишком реалистичное наваждение. Мысль о подобном развеялась так же быстро, как и сонливость. Благо с Харуно не было ничего серьёзного — лишь усталость на фоне стресса и долгих тренировок. Выносливая госпожа справится с этим быстро и без снадобья, которое Ино все же оставила для успокоения Саске. К слову, Учиха и его реакция вызывали намного больше вопросов, чем причины плохого самочувствия Сакуры. Задать их для Яманака было бы наглостью, потому, предавшись фантазии, она сама нашла ответы. Очень необычные и щепетильные. Взять хотя бы его нежный взгляд на Харуно, когда её удалось уложить спать на кровать принца. Разве, не очевидно, что чувствовал Саске в этот момент? Яманака заметила и следы помады на его шеи — тут тоже все прозрачно. Кто, кроме как Сакура, мог оставить жаркие поцелуи? Хотя лучше задать вопрос иначе: кому, кроме как Сакуре, Саске бы разрешил коснуться губами своей шеи? Недолгое знакомство со вторым принцем и неосведомленность их истинными отношениями с госпожой не помешали сделать точные и неколебимые выводы. Они точно влюблены. И Ино намерена вытянуть из Сакуры все подробности. Но это далеко не единственная — уж тем более не главная — причина, по которой Яманака выуживала у Саске информацию о местоположении Харуно. Болезнь императрицы Микото волновала куда больше. Странно, наверное, говорит нечто подобное после нескольких дней близкого общения, но женщина была по-настоящему невероятной. Ласковая, добрая, чуткая. Кроме того, далеко не глупая — именно она давала тонкие намеки относительно Итачи и его заботы о младшем брате. Тихий стук каблуков был единственным звуком почти во всем корпусе. После оживленного императорского корпуса, заходить во владения Саске — словно выпасть из реальности, попасть в умиротворенную тишину и покой. Тут не бегают служанки, не стоят солдаты на каждом шагу. Казалось, кроме второго принца здесь никто и не живет. Ну, разве что Сакура, удивлённо вылупившаяся на пришедшую девушку. Харуно не покинула комнату Саске — она не в силах уйти отсюда после его последних слов. Ино это на руку, потому как искать госпожу по всему дворцу — не то, на что хотелось бы потратить драгоценное время. — Вижу, вам уже лучше, — Ино без разрешения зашла в покои, а после сразу направилась в ту самую дальнюю комнату, где этой ночью спал Саске. Уверенные и четкие движения создавали впечатление, что владелица тут одна — и это Ино. Сакура, все ещё не пришедшая в себя после разговора с Саске, растерянно закрыла дверь, последовала за Ино. — Ты явно пришла не для того, чтобы в этом убедиться. Яманака улыбалась — она это и не скрывала. — Я знала, что ваше самочувствие быстро придет в норму, но, пожалуйста, не пугайте так больше принца Саске. Ожидание бурной реакции рушились как песочный замок, когда Сакура не покраснела и не смутилась. И, может, внешне ей удалось остаться неприступной крепостью, но внутри все закипало от воспоминаний о парне. Бросить все и побежать к нему, чтобы ещё раз увидеть черные глаза и ощутить на себе их взгляд — мечтам не сбыться, пока Яманака тут. — А вот поцелуи на шее… — Ино не успела закончить. — Моя работа, — терять нечего. Все шло к тому, что вскоре Саске станет её мужчиной и нет смысла пытаться выставить их отношения в другом ключе. Ещё после тестирования новых духов стало ясно, что магия бессильна против уже влюбленного человека. Бессильна и Сакура перед мыслями, что прикосновения Учихи могут стать намного горячее и нежнее, разжигая костёр воспламеняющихся чувств. Ино хитро прищурилась. — Жду приглашение на свадьбу. Вторая попытка и все мимо. Харуно слишком устойчива, и девушка даже немного расстроилась. Наблюдать за смущенной госпожой должно было стать интересным аттракционом, но как будто бы Ино забыла купить билет. — Не рано ли? — Сакура повторила прищур глаз, озарив собеседницу ехидной улыбкой. — Я на будущее. Осознание неудачи попыток тронула губы Яманака грустной улыбкой, и пришлось оставить ехидство. Возможно, когда-нибудь для него найдется время, и Ино искренне верила, что наступит это как минимум к началу августа. А пока есть разговоры поважнее. — Госпожа, у меня просьба. Эмоции сменились в считанные секунды. Это ли умение первоклассных магов или вынужденная адаптация к постоянной модификации событий? — Императрица больна, это дело рук… — Я знаю, — Сакура кивает, а Ино борется с желанием разузнать подробности. Но Харуно и просить не надо — прошлая ночь выдалась слишком сложной от наплыва эмоций, и расшатанное сознание не в состоянии прятать тайну от близкой подруги. — Императрица давала правильные подсказки. Итачи и правда на стороне альянса. Ино не удивилась. Строгость, не присущая её лицу, выделила острые скулы, сделав их впервые заметными при холодном освещении. Погода за окном портилась — тучи сгущались, образовывали мрачные группировки для нападения на высохшую и разгоряченную землю, чтобы со всей яростью утопить страну в дождях. В пустыне редко бывают осадки, потому Сакура сильно напряглась, когда в небе засветилась молния, а после вновь исчезла. — Только как ты поняла её намеки? — в суматохе событий Харуно так и не успела детально узнать процесс получения информации, в корне перевернувшей весь альянс. Резким движением она закрыла штору. Комната мигом окуталась тьмой. Лишь глаза Ино довольно блестели. — Она подарила мне цветок. Люфткус. Сакура терпеливо ждала продолжения. — В саду он не растет. — Да, потому что он ядовитый, — Яманака не видела проблемы. Странно, что такой подарок она восприняла, как тайный сигнал, а не попытку убить как, например, Сакура. — Тебя хотели отравить? — она не на шутку испугалась, но Ино всегда умела успокоить. — Ни в коем случае. Ядовиты только его корни в зимний период. Сейчас бояться нечего. Да и если пересаживать его в летнее время, опасности цветок не составляет. Ино всегда любила растения. Сакура помнила это с малых лет, когда выходила гулять в сад и всегда находила там Яманака — испачканную, уставшую, но до ужаса довольную. Даже сейчас она с гордостью демонстрировала знания. Воспоминания на секунду вернули в спокойное время, лишенное вечной борьбы и страха. Тогда Сакура не понимала, насколько счастливой была. — На языке цветов люфткус означает: «То, что ты видишь перед собой, — неправда». Думаю, императрица решила общаться со мной при помощи растений. Вначале Сакуре это кажется бредом, но уверенность Ино не оставляет сомнений. Ей уже известно, что страсть к цветам в равной степени разделяет и Микото, потому такой вариант развития событий неожиданно представился как наиболее удачный. Фугаку с огромной вероятностью следит за действиями жены, а значит сказать что-то лишнее не представляется возможным. Раз так, знания Ино как никогда к кстати — она может стать ещё одним связистом альянса, но уже немного другого профиля. — Лютфкусом она намекнула, что принц Итачи на нашей стороне. Я также предполагаю, что она пытается выяснить планы императора, а значит наш способ общения будет единственной возможностью предупредить альянс. — Разве, император не докладывает все Итачи? — Сакура озадачено всматривалась в черты лица Ино, отмечая её усталость. — Не все. Ещё в последнее время Дейдара начал какую-то тайную деятельность. Я это поняла, потому императрица недавно сказала, что хочет подарить старшему сыну аконит. По пальцам можно пересчитать, сколько цветков по названиям знала Харуно, если же они не имели отношения к медицине, потому непонимание, озаряющее лицо, сопровождало после озвучивания первого растения. Яманака не намеренно тянула время, на секунду погрузившись в собственные мысли. — На языке цветов аконит — смертельная опасность. Она хочет о чем-то предупредить Итачи. Насчет императора и так ясно, что он опасен. — А по Дейдаре непонятно? — Сакура чуть усмехнулась. Сдержать эмоций никогда не получалось, стоило теме разговора хоть косвенно задеть виновника её появления во дворце. Просто нет на это сил. Сложно спокойно смотреть на счастливую жизнь контрабандиста, зная, сколько страданий он причиняет и Кизаши, и другим несчастным людям. Яманака неловко отвела взгляд, как бы делая вид, что не заметила нарастающей агрессии. — Ну он на стороне принца Итачи и всегда придерживается его мнения, а не мнения правителя. — Так предаст и не заметит, — фыркнула Сакура, скрестив руки перед собой, на что Ино утверждающе закивала: — Об этом императрица Микото и хотела сказать! Хотя, думаю, принц Итачи и так об этом знает. — Значит эта информация снова для нас. — И нужно быть осторожнее, — тихо добавила Ино, после чего комната разом погрузилась в звенящую тишину. Каждая предалась трогающим сердце мыслям, не замечая, как безжалостен ветер за окном и как противна погода. Тусклое свечение светильника едва ли спасало. — Госпожа… Сакура устремила тяжелый взгляд исподлобья, чем ещё больше смутила Ино. Но уже через секунду, когда наваждение воспоминаний и фантазий будущего развеялись возвращением к настоящему, зеленые глаза с теплым интересом заглядывали в голубые. Ино мешкалась. Стоит ли просить о таком? Не станет ли это ошибкой? Чем больше она думала, тем меньше уверенности было в её душе. Темнота негативных представлений вязкой субстанцией ложилась на плечи, постепенно окутывая все тело. Содрогание перед страхом неторопливо выбивалось в лидеры эмоций, отчего Ино теряла какую-либо здравую оценку. Пора прекратить бесконечный поток гнетущих метаний всего одной фразой: — Нам нужно спасти императрицу. Сакура тяжело вдохнула, прикрыла глаза. — Ты озвучила мои мысли, — голос звучал устало и раздосадованного, словно у Харуно отняли первенство, но при этом нотки радости не остались незаметными. — Никто из её сыновей не просил меня пока об этом, но не думаю, что стоит дожидаться. Гром заставил подпрыгнуть на месте, боязливо схватиться за стоящий посередине стол в попытках удержать равновесие. Жар лавиной прошелся по телу, но совсем скоро успокоился — ровно до того момента, как в дверном проеме не появилась ещё одна личность. И Сакуре не нужно разворачиваться, чтобы понять, кто решил присоединиться к скромному женскому обществу. — Здравствуйте, принц Саске, — Ино встала с места, одновременно делая поклон, на что принц ответил лишь кивком и неформальным: — Привет, Ино. Сакура раздирал интерес от столь быстрого сближения абсолютно разных людей её жизни, но в то же время некоторая радость от этого вызывала улыбку. Необычно оценивать себя как причину взаимодействий настолько непохожих людей — как в личностном, так и в социальных планах. — С вашего позволения удаляюсь, — Яманака вновь посмотрела на Саске, что определенно задело самолюбие Сакуры, привыкшей считать, что только она могла просить Ино уйти. Но помнится, что она же и сама сравняла их социальные статусы, общаясь без привычных обращений и переходя на вольность, так что обижаться было бы глупо, особенно на принца, никогда не лишавшегося титула. — Удивлен, что ты все ещё тут, — Саске обошел стол с другой стороны, как будто оказывая невидимое и отчасти шуточное противостояние Сакуре, сердце которой разрывалось от чувств. — Почему же? — тяжело говорить. Смотреть ему в глаза — ещё тяжелее, но что-то подсказывало, что это только начало. — Я ошибочно предполагал, что признание излишне смущает. — По этой логике и ты не должен был ночевать тут прошлой ночью. Саске улыбался. Хитро и довольно как самый настоящий кот, наблюдавший за разворачивающейся картиной откуда-то сверху, куда не залезет ни один человек. Он знал, чем закончится этот разговор, знал, что на душе у Харуно, но до ужаса хотел, чтобы она снова озвучила сказанное. И двусмысленная словесная дуэль — странный способ осуществления. — Увы, не могу покинуть свои покои, — с театральной досадой прикрыл глаза Саске, но не долго оставаться без полюбившихся черт лица и кричащего о любви взгляда равносильно пытке. Он снова зацикливает внимание на ней — такой идеальной и восхитительной, что сердце замирает от вида чуть выпадающих из косы прядей, открытой шеи, поджатых губ и изумрудных глаз, пытающихся сохранить хладнокровие. После сказанного ею вчера — пустая трата сил. — А хочешь? — она уверенно подняла подбородок, как бы давая отпор, но после ответного «удара» сдала позиции: — Пока ты тут — нет. Сакура все отдала бы, чтобы услышать мысли Саске. И пускай сейчас был как раз тот редкий момент, когда все его эмоции читались во взгляде и мимике, этого недостаточно, чтобы сделать первый шаг. Ещё один на пути сокращения дистанции между ними. Саске, откровенно говоря, непростой человек и даже несмотря на то, что Сакура всегда понимала его, чувства, накрывшие с головой, отнимали уверенность. Словно она успела подписать невидимую сделку, в которой променяла рациональное зерно их взаимодействий на пылающую любовь к нему. — На сегодняшней тренировке учили льстить? — глаза всегда выдавали Харуно. Когда оцепление отпустило, она отвернулась под разрывающий грохот за окном, безжалостно ударяющий по барабанным перепонкам. Последний раз дождь в Империи Либелле шел больше полугода назад, а когда насколько сильный — и не вспомнишь. Было не холодно. Но руки сами потянулись к плечам, растирая кожу, словно желая согреться. Сакура готова делать что угодно, лишь бы отвлечься от нахождения Саске так близко. Тихие шаги во время затишья природы пустили сердце в удар и, перестав руководствовать здравым смыслом, Сакура дернулась в сторону выхода, но Учиха закрыл пути отступления. Добиться желаемой свободы не составит труда, но вопрос в другом: хотела ли этого Сакура на самом деле? — Куда? — строгий голос, взлетевшие брови, блестящий взгляд — Харуно манило в нем все и сразу. Протест чувствам, больше похожий на бесполезное сопротивление подводному течению, которое так или иначе затащит на дно и лишит легких кислорода, продолжал ненасытно терзать Сакуру. Она подняла на него глаза. — Подышать воздухом. Оглушающий гром успел раньше Саске напомнить пагубность идеи. — Уверена? Злосчастное упрямство шипами впилось в голосовые связки, отказывалось показывать уязвимость. Руки уперлись в стол, пытаясь удержать отклонившейся назад корпус. Саске открыто играл с ней — неужто она ляжет ради сохранения расстояния между их лицами? Он знал характер Сакуры, потому прекрасно понимал, что за одно неуместное действие давно бы отхватил как словесно, так и физически. А пока она всего лишь уворачивалась и прятала влюбленный взгляд в волосах, Саске не прекращал наступление. И было у Учихи больше терпения и сил, точно бы узнал, чем закончится противостояние Сакуры. — С твоего разрешения верну долг, графиня, — шепот приятно ласкал уши, и ещё до того, как чужие губы коснулись её шеи, Сакура закрыла глаза — притворное хладнокровие рухнуло, предпочитая отчужденности горячую лавину чувств. Жаждущая ласки кожа, гулкое стучание в грудной клетке, нежность поцелуев — Сакура растворилась в потоке ощущений, напоминающих действие сильнейших любовных духов, перечеркивающих реальность — существовал лишь он. Саске не церемонился и больше не спрашивал разрешение, стоило ему ощутить прикосновение Сакуры к его плечу и переплетение их пальцев по её инициативе. Она и сама не заметила, как затмившая контроль влюблённость овладела движениями, дабы хоть так насытить желание быть ближе. Ни за что Учиха не позволил бы чужой девушке прикоснуться к нему, провести пальцами по щеке, и уж тем поцеловать его в шею — все эти привилегии доступны только Сакуре, и она собиралась воспользоваться ими в полной мере. Но намерения быстро растворились, когда Саске первым прильнул к её губам, позволяя себе положить руку на талию и с силой притянуть к себе. Теперь и все старания Сакуры по сохранению физической дистанции мигом рухнули, уступив обескураживающему напору Саске. Испорченная погода была абсолютной противоположностью сакральной чувственности, опаляющей их легкие. Не хватало воздуха от неистового влечения к изучению губ друг друга — Учиха первый вошел во вкус. Он не стеснялся прикусывать покрасневшую кожу девушки, захватывая власть над всеми частями тела Сакуры, которые ему удавалось исследовать — как руками, так и губами. Нежность и грубость, смешная в единой пляске чувств, сводила с ума противоречием прикосновений. Грубо притянул к себе, нежно поглаживал талию; грубо прикусил нижнюю губу, нежно прошелся языком по месту «повреждения». Сакура не могла устоять. Даже будь у неё цель оставаться недоступной крепостью, влюбленный взгляд Саске и обжигающее дыхание у самого уха, сломало бы любую преграду. Он отстранился, дышал тяжело и часто, но это не возвращало пульс в норму. У Харуно с этим дела обстояли ещё хуже. — Я немного увлекся, — его севший и немного хриплый голос разжигал пожар внутри Сакуры, поднявшей ехидные глаза на него. Ей мало. — Продолжай. Первые капли дождя опалили разгорячённую землю, после чего стена из накатившейся влаги обрушилась наводнением на империю. Сакура не обращала внимание на выбившийся локон — сложно думать о таком рядом с красивым влюбленным принцем, рассматривающим её лицо с ошеломляющим трепетом и внимательностью, благодаря которой его пальцы медленно убирали розовые волосы на место. — Тебя проводить или останешься тут? Откуда столько эмоций в двух черных льдинках, принятых считать глазами? Почему айсберг растаял так быстро, не дав Харуно времени на подготовку? Дыхание сбито. — Не слишком ли бестактен для служанки второй вариант? Не дозволено Сакуре, тем более без титула, целовать его первой, прижиматься телом к груди и не отпускать до самого рассвета, слыша ровный стук сердца. И все же она до безумия этого хотела. Одновременно милую и горячую энергетику второго принца можно по праву называть новым рецептом соблазнения, однако с одним минусом — действует он только на Сакуру и только в исполнении Саске. — Для служанки, может, и нагло, но для моей девушки нет, — серьезность сочилась из него, убивала хоть какие-то смутные и дурные мысли, рожденные отличием титулов и неожиданным страхом. Она никогда не была трусихой. Хотела попасть во дворец — попала, хотела напасть — нападала, хотела подслушать разговор — подслушала. Что мешало ей сейчас осуществить задуманное? Ничего. Уже ничего. Разница в росте вынудила встать на носочки, чтобы вновь ощутить теплоту чужих губ, обладатель которых с той же уверенность ответил на ласки, довольно улыбаясь её действиям прямо в поцелуй. Теперь ответ очевиден: Сакура останется тут — в объятиях Саске — до ярко-розового рассвета, напоминавшего цвет её волос.