Kind of magic

— Ну что, какой у нас план? — Карин недовольно стучала ногтями по столу, всем видом показывала, насколько сильны негативные эмоции, одолевающие ею. — Можно я отвечу за учителя? — голос Наруто злил ещё больше, но милосердная Карин дала шанс брату. Это было опрометчивое решение, после которого уровень агрессии взлетел до небес. Совсем не «Его нет» хотела услышать Карин. Пускай Наруто и озвучил всеми известную правду, это никак не подняло боевой дух и веру в победу. Спокойствие Какаши и Итачи раздражало до ужаса. Если от Наруто не в новинку слушать неуместные фразочки, разрушающие и так шаткое эмоциональное состояния, то от лидеров альянса подобное звучало как непрофессионализм и первый шаг к проигрышу. Им всем придется несладко, если Фугаку победит. Разве, неясно? — Все не так плохо, как кажется, — Итачи тяжело вздохнул. — Успокоил, так успокоил, — Карин не упустит ни единой возможно добавить в разговор перчинку сарказма. — Саске ты тоже так скажешь? Боюсь, пропадешь вместе с Сакурой. — Сакуру никто не обидит в тюрьме. Император теперь придерживается позиции держать её как приманку, — Какаши вовремя остановил речь Карин — ещё одно слово и последовали бы активные действия вроде удара по голове. Узумаки-младшей плевать, что перед ней принц. — Собирался же убить, — Наруто опять не чувствовал момента, зато чувствовал медленно появляющуюся шишку на голове от щелбана Карин. — Орочимару удалось уговорить отца изменить решение. Вообще не понимаю политику Орочимару, у него явно свои планы, — Итачи голову сломал, пока копался в чужих замыслах. Хуже всего, что так и не отыскал правду. — Может, ему нужен трон? — предположение Карин неплохое, но опыт Какаши выигрывал в этом вопросе: — Слишком просто. Он может это сделать и без Куба Смерти, но почему-то с самого начала настаивает на проведении испытания. Я думал, ближе к назначенной дате станет понятней, но Орочимару хорошо шифруется. — Он не хочет, чтобы Сакура умерла, — Итачи сделал глоток. Кажется, это было спиртное. — Потому дал мне узнать о планах отца, а сейчас злится из-за того, что Сакуру хватили. Отец не советовался с Орочимару при принятии этого решения. Общее молчание поглотило комнату. В поисках ответов идущие по тонкой грани — один неосторожный шаг может все разрушить. Любая мысль должна рассматриваться со всех сторон, крутится как шар под огромной лупой, дабы найти хотя бы единственный изъян, способный стать фатальной ошибкой. Даже ни одно слово не может быть брошено просто так — в данную минуту последствия есть у всего, и эта ответственность загоняла в удушающую петлю сомнений, и пока метафорическая табуретка в виде горящего желания исправить страну к лучшему твердо стоит на месте, шансы есть. — Орочимару знает о вас с Саске? — прямой взгляд на Итачи. Учиха медленно поднял глаза на Карин, вырвавшись из омута мыслей. — Очевидно. — Про альянс тоже знает, — это не вопрос. Какаши уверен в доводах. — Но до сих пор ничего не предпринял. Неужто наши действия ему на руку? — Карин горько усмехнулась, почувствовав себя куклой в руках кукловода. Дергая за ниточки, он добивался желаемого, но сейчас, когда одна кукла в неволе, ситуация может измениться, но против них не только кукловод, но и его главная кукла, способная оборвать нитки. Тяжело. Запутано. Как смежный ком наслаивались события и факты, мешающие здравой оценки ситуации. — С одной стороны, нахождение Сакуры в тюрьме может стать преимуществом, — растянутые слова. Какаши покрутил в руках монетку, перед тем как обвести всех присутствующих долгим измученным взглядом. Наруто, Карин, Итачи. Скоро подойдет Саске, разозлится, начнет действовать импульсивно, поэтому обсудить все стоит до его появления. — Орочимару не рассчитывал, что Сакура выпадет из игры. Ему понадобится время, чтобы придумать, как исправить ситуацию. Используем это время, чтобы понять его истинные намерения. — И найти способ освободить Сасори, — закончил Итачи. Как раз на моменте, когда в комнату зашёл Саске — недовольный вид и некоторая нервозность, перекликающаяся с неловкостью. Все взгляды тут обращены на него как на главного гостя представления. — Сакура… — Я знаю. Какаши покачал головой, будто бы соглашаясь, подбирал все возможные способы найти другую тему для разговора и надеялся найти поддержку в членах альянса. Карин первая выказала намеренный отказ от участия демонстративно сложенными у груди руками. Что ж, от неё такого можно ожидать, но вот от Наруто и Итачи подобное — сродни предательству. Конечно, руки они не складывали, но активный поиск глазами неизвестного предмета говорил о многом. Хакате тяжело вздохнул, встретившись с выжидающим взглядом Саске. — Она будет в качестве приманки. План Орочимару, чтобы загнать тебя в угол. — И убить, — Итачи понравилось вставлять завершающее слово, но вот Какаши недовольным взглядом показал, что вот ему это совсем не понравилось. К сожалению Хатаке, первый принц на него не посмотрел. — Разыграем сценку в саду через пару часов. Тебе просто нужно притвориться, что ненавидишь меня, когда я назначу время и место, куда надо подойти для спасения Сакуры. Орочимару будет наблюдать за нами, так что без фокусов. Саске закатил глаза. С его стороны фокусов точно никаких — фантазии попросту не хватит. — Потом мы подстроим все так, будто ты умер, но будешь отсиживаться в приготовленном для тебя месте. Чем меньше знаешь, тем больше настоящих эмоций. Не забивай этим голову, — Хакате устало вздохнул. — Дальше мы с Итачи сорвем Рокировку Душ, но вот что делать с Орочимару, пока неясно. Давайте решать проблемы по мере их поступления. Вначале — спасение Саске, — бросил напоследок Какаши, желая как можно скорее покончить с этим разговором. Саске и сам не отличался страстью к подробностям, потому не задал ни единого лишнего вопроса. — Сакура узнала что-то новое о Кубе Смерти? — Карин впервые после разговора с Наруто у озера посмотрела Саске прямо в глаза. Странное чувство. Вроде он все так же прекрасен, а вроде уже и совсем обычный и ничуть не особенный. — Узнала. — И? — Узумаки поддалась вперед. Предвкушение захватило всех в комнате, но Саске оборвал надежду так же быстро, как подарил: — Она не успела рассказать, когда мы были одни. В дороге с нами постоянно был Сасори, при нем она не хотела. — То есть у тебя был шанс узнать информацию, но ты его упустил, — у Наруто новое хобби — повторять как попугай все промахи, делая их более очевидными. — Вы так мало были наедине? — Нет, немало, — Саске закапывал сам себя, как будто бы не знал о существование лжи. Честный и открытый, когда не надо. — И чем вы тогда занимались, что не успели поговорить о самом важном? — интонация Наруто была упреком лишь наполовину, в то время как остальная часть — чистая насмешка и попытка уличить в занятии не для общего обсуждения. И Карин ужасно не понравилось слушать об этом в мужском компании и с Сакурой в главной роли, потому с силой толкнула брата в бок, заставляя забыть о сказанном и переключиться на потасовку с ней. Какаши поддержал Карин. — Испытания, скорее всего, не будет. Можете забыть пока о Кубе Смерти. Наруто-то он успокоил, но одновременно с этим нарвался на вспыхнувшую ярость Карин, которая, по правде говоря, страшнее неуместных комментариев Узумаки-старшего. — То есть мы с Сакурой так долго его изучали, чтобы вот так забыть? Саске стало почему-то очень весело наблюдать за меняющимся выражением лица Хатаке, когда он понял, что ближайшее минут пять ему придется объяснять, что на Куб Смерти изначально не возлагали много надежд и вообще это запасной вариант. Карин откровенно этим недовольна. Раз Орочимару так уперся в Куб Смерти, просто так не отступит от своей идеи и непременно сделает все, чтобы испытание состоялось. Противостояние мнений могло продолжаться бы бесконечно, если бы Итачи не счел мысли Карин весьма уместными. Как минимум потому, что и сама Сакура делала большой акцент на Кубе Смерти и наверняка не просто так. — Карин, продолжи искать информацию, а я займусь освобождением Сакуры. Узумаки сдалась. Не из-за боязни первого принца, а из нежелания разжигать конфликт. Сейчас ситуация была слишком непонятной и скользкой, оттого прийти к общему решению и учесть все нюансы в кратчайшие сроки — настоящее испытание. На носу ещё и план по убийству Саске. Карин искоса взглянула на главное лицо сегодняшнего обсуждения. Поразительное спокойствие, несвойственное Саске, когда дело касалось Сакуры. Она первая заметила странность, шепнула Наруто, ну а тот как самый молчаливый и загадочный в альянсе громко и чётко озвучил мысли сестры, не забыв упомянуть, что именно она их автор. — А есть духи, лишающие умения говорить? — риторический вопрос Карин немного разрядил накалившуюся обстановку, но взгляд Саске остался серьезным и испепеляющим. Хорошо, что целью пары прожигающих глаз оставался Наруто. — Я спокойный? — он сделал шаг по направлению к дивану, где сидели Узумаки, и Карин вовремя поняла, что пора бежать как крыса с тонущего корабля. Сидеть с Итачи не так уж плохо. Обменялись натянутыми улыбками и продолжили наблюдать за нелёгкой участью Наруто. — Я утром разбил мамины горшки с цветами, когда она мне сказала про Сакуру, и весь день помогал их пересаживать, потому что мне ужасно стыдно перед ней. Из меня вышел отличный садовод, хочешь убедиться в этом? Ответ Наруто был отрицательным, но Саске спросил для приличия. — Пошли покажу. Тебе понравится. — Да я бы тут остался… Наруто перестал возмущаться, когда его потащили за ухо. И тон сменился, и улыбка расцвела на лице. — А про увлечённость Орочимару Сакурой тоже знаешь? Знаешь, что с ней все будет хорошо? — Узумаки ходил по тонкому льду. Ещё одно лишнее слово и он точно окажется в холодной воде среди айсбергов и сильных войн океана злости Саске. Карин хотела бы на это посмотреть, но оба друга — оба в «наилучшем» настроении — скрылись за закрытой железной дверью, а идти следом смелости или, вернее, безрассудства не хватило. Какаши и Итачи — неплохая компания. — Займись освобождением Сасори от заклинания. Да, Хакате учитель, но порой Карин так не нравился его тон. Может, она просто осмелела? Трудно долго держать в себе буйный характер. — Я бы лучше помочь в освобождении Сак… — Займись Сасори. Спорить опасно. Карин не скрывала нежелание, но и не демонстрировала его чересчур нагло и бестактно. Просто обижено стрельнула глазами и направилась на выход. Тяжко без Сакуры. Тяжко.

***

Каменные стены и пол, пару солдат с магическими артефактами. Одинокий факел около камеры, ставший солнцем этого подземелья. Сакуре было страшно первое время, как она очнулась. По правде, она надеялась, что император хотя бы пару слов скажет как, возможно, будущей невестке, но он оказался черствым и несострадательным, а потому Харуно сидела в самой дальней и разваливающейся камере. И вроде ситуация хуже некуда, но Сакура даже не предприняла попытки сбежать: во-первых, это бесполезно, когда камера с антимагической защитой, во-вторых, шестое чувство даровало ощущение расслабленности. На деле, конечно, никто ей ничего и не даровал, и это была часть самовнушения, чтобы не сойти с ума от переживаний. Попасть сюда получится только у Итачи, но даже для него это будет слишком рискованно. Прокрутить в голове все варианты развития событий на случай возможности побега, повторить информацию о Кубе Смерти и Хагоромо — Сакура делала все ради сохранения ясности ума. Последняя ночь с Саске осталась в памяти как прекрасное воспоминание, но от того сожалений меньше не становилось — если бы она только рассказала ему все важные сведения. Если все их планы проваляться из-за их секса будет… ужасно? Странно? Сакура боялась об этом думать. Тихие шаги, несвойственные солдатам. Харуно подняла голову, уже по тени поняла, кто решил её навестить. — Господин Орочимару, какая честь, — она сходу начала с иронии, когда увидела ехидство во взгляде помощника императора. По довольной улыбке можно предположить, что такой настрой пришёлся ему по душе. — Поражен, что вы угодили в тюрьму. Сакура усмехнулась. — Не входило в ваши планы? В темноте подземелья змеиные глаза сверкнули особенно ярко, словно два магических фонаря, прожигающих изнутри пронзающей изнурительностью. Орочимару далеко — угрозы нет, но лёгкое напряжение пробирало тело от одного его присутствия. — Не холодно здесь, графиня? Харуно уверена, что в такой темноте прищур глаз был не заметен, но начала сомневаться после копирования её действий Орочимару. У него вышло более жутко. — Вы пришли не ради того, чтобы это узнать. Зачем вы здесь? А вот ту Орочимару заметно помрачнел — театрально нахмурил брови, неодобрительно покачал головой. Такая резкость была ему не по нраву, но в какой-то степени облегчала коммуникацию. Все-таки он не с маленькой девочкой разговаривает, увиливать нет смысла. — Мною овладевает любопытство, как много вы знаете, — но и выдавать все планы сразу он тоже не намерен. — О вас? Усмешка тронула его губы. — О мире магии. Размытый ответ, за которым скрывалось нечто большее, чем просто интерес. Эта беседа — единственный способ узнать, насколько Сакура права в своих доводах, потому каждое слово должно быть продумано. Неосторожность — проигрыш. — Эта тема весьма обширна, вас наверняка волнует что-то определенное, недолгая пауза. — Например, Куб Смерти. Шаг вперед — к самым прутьям камеры. Ближе Орочимару физически не мог подойти, как бы сильно не хотел этого сделать. Сакура ощутила себя в безопасности, и это так странно. Заключение должно быть наказанием, но в итоге отсутствие магии и свободы движений спасало от кровожадности Орочимару. Убийственный взгляд — его максимум. — Не хотите заключить сделку? «Нет» — ответ очевиден, но Сакура молчала. Выжидала, что же случится дальше и к чему приведет желание Орочимару добыть нужную информацию. Складывая факты, единая картина не выходит правдоподобной. Сакура не уверена, что владеет по-настоящему ценными знаниями, но маску уверенности не снимет до последнего. Орочимару медленно потянулся к замку, каким-то небольшими усилиями справился с преградой к свободе, распахивая перед Сакурой дверь. Ни миллиметра к выходу. Харуно наоборот прижалась к холодной стене, надеясь сдвинуть её, чтобы оказаться на более дальнем — более безопасном — расстоянии. — Я дам вам свободу, а вы взаимен просто выполняйте намеченный вами план. Уверяю, я вас не потревожу. Взамен, расскажите все, что узнали о Кубе Смерти. Очевидный подвох. От притворной искренности у Сакуры кипела кровь. Ложь. Обман. Фальшь. Ему выгодно отпустить Харуно, и пускай ей это так же на руку, она твердо решила не следовать чужим указкам. Быть бездушной куклой в его руках — последнее, чего бы ей хотелось. Но страшно давать отпор, когда магия не подчиняется. Попробоваться обратить недостаток в преимущество — сложный, но единственный трюк, способный уберечь от бóльших неприятностей. — Раз вам доступны заклинания подчинения разума, я сомневаюсь, что у вас нет возможности найти старые записи о Кубе Смерти, — неторопливое повествование, чтобы не упустить ни единой детали, задумчивый взгляд в пол — должно быть, тяжело смотреть на колкий взгляд Орочимару. Сакура не останавливалась. — Помимо этого много слуг, следующих каждому вашему слову. Так почему же именно от меня вам нужна информация? Сасори не может вам её предоставить? Орочимару сжал челюсть так сильно, как только мог. Взгляд, горящий злобой и ненавистью, словно у короля ада, наводили животный ужас, Сакура намеренно посмотрела ему в глаза — дерзко, с вызовом. Пусть знает, что не один он переполнен негативом. Он почти впечатался в прутья, но не перешел порог камеры. На это тоже свои причины, которые Харуно без зазрения совести озвучила: — Находится здесь для меня безопаснее всего, ведь стоит мне выйти, как ваша магия меня раздавит, но в самой камере волшебство не действует. Ни моё, ни ваше. Поэтому вы не заходите, — сердце гулко билось в груди от напряжения, в горле пересохло. Каждое слово Сакуры стреляло в Орочимару очередной стрелой болезненной правды, оставляя огромные кровавые следы на постаревшем теле. И это не конец. — Куб Смерти похож на настоящего человека. Все просчитал, ведь вы не можете заставить меня уничтожит Куб Смерти, как и не можете сделать это самостоятельно. Рокировка Душ тоже не подходит, ведь тогда ваша душа попадет в смертное тело, да и для Рокировки нужна магическая совместимость, имеющаяся только у кровных родственников. Вы так долго живете, так много знаете, а очевидно несогласованное с вами действие императора загнало вас в тупик, легендарный маг Хагоромо. Орочимару переполнен яростью. Бурлящей, всепоглощающей, убийственно-сильной и до невероятия пронзающей как самый заточенный меч. Сакура долго сомневалась. Долго не могла поверить, что Орочимару — последняя реинкарнация Хагоромо, но, когда оказалась загнанной в ловушке, продемонстрировала все свои знания. Может, неосторожно, наивно. Но теперь в его глазах она не просто очередная пешка вроде Фугаку и Сасори, она — ведущая позиция этой игры, почти что белый ферзь, но как обидно, что этого ферзя сбила с шахматной доски равносильная фигура черного цвета. Дверь с грохотом закрылась. Эхом разлетелся стук железа, заставив Сакуру зажмуриться. Орочимару потушил факер, заставил утонуть во мраке и подземелья, и собственном сознании. Но эта темнота — совсем не то, чего стоило бы бояться. Сверкающие ужасом глаза Орочимару — вот настоящая причина содрогающегося тела. Сакура попала в цель, угадала истинные мотивы, но стало ли от этого легче? Дало ли ей это беспроигрышное преимущество? — Посидите здесь, виконтесса, пока все не закончится. Вам небезопасно выходить. От ядовитого сарказма выворачивало наизнанку. Страх отпустил, когда тихие шаги отдались от камеры, но на смену одной жуткой эмоции пришла другая — имя ей тревожность. Сакура вряд ли сегодня уснет.