Нарисовать мечту

Вошедший Томас Сабонис представлял собой невысокого статного мужчину в таком возрасте, когда очередной десяток лет лишь прибавлял привлекательности сильному полу, в отличие от женщин-ровесниц, вступивших напротив в стремительное безвозвратное увядание, вынуждая закачивать в себя не один десяток инъекций молодости. Его классический черно-белый костюм скрывал тренированное тело мастера спорта по тайской борьбе и многократного чемпиона по плаванию. Человек владел несколькими крупными спортивными комплексами как в США, так и у себя на родине, в Литве. Добавлять к подобному то, что он был весьма успешен, довольно богат и прочее-прочее, не имело смысла ввиду очевидности подобных умозаключений. Я инстинктивно сжалась, хотя планировала предстать перед неприятелем с гордо расправленными плечами и взглядом уверенного решительного человека, а не затравленного олененка. Горло сжалось, пульс забил в висках. В оцепенении только и могла, что тупо пялиться не моргая. А ведь мать с детства не раз просила меня, «выдру, сделать мордочку попроще». Усатое лицо с миниатюрной аккуратной бородкой в проседь подало низким голосом: — Ну, здравствуй, пропажа. Сколько воды утекло с тех пор? Мужчина приблизился, взял меня, замершую и безвольную, за подбородок. Из-под его рубашки ярко сверкнули часы премиального класса как бы намекая на то, кем являлся их хозяин и где находилось место для челяди. — Превосходная работа, – повертев мою рожу, восхитился Томас. – Скажи, адресок того гениального пластического хирурга остался у тебя? Освободившись, я тряхнула головой, жадно вдыхая, ведь на пару мгновений, пока чужие руки держали за лицо, даже легкие сковало. Меня парализовало всю от страха быть рассекреченной. Головой понимала, что таким образом топила себя же и подводила черепах, да и трогать себя Кэролайн точно не позволила бы. Однако иррациональную боязнь я унять не могла. Во-первых, ощущала отвратительный трепет перед чужими в целом, во-вторых, усугубило положение прикосновение конкретно незнакомого мужчины. У меня были причины ожидать от противоположного пола подвох и не доверять никому из них в целом. Кроме мутантов, инопланетян и прочих антропоморфных ксеносов, разумеется. Свой вид не вызывал у меня особой симпатии, к нему я относилась с патологической настороженностью. — В тебе изменилось многое. Кроме основного, – усмехнулся враг, приблизившись в довесок до неприличия близко. – Ты знаешь о том, что у моего племянника твои прекрасные глаза? — В смысле? – севшим голосом вопросила я машинально от шока. — А ты уже что, неужели забыла? – удивленно вздернул кверху бровь Сабонис, определенно не ожидавший неприкрытого замешательства. — О чем? У меня была контузия с частичной амнезией как последствие, – выпалила я то, что придумала как резервный вариант сразу же, как все завертелось. В принципе в таком случае притворяться в непонимании не пришлось, что позволило выглядеть правдоподобно и убедительно. — Что ж, это многое объясняет, – задумчиво протянул литовец куда-то в себя. – Впрочем, так даже удобнее. – Вернув сосредоточенность на моей персоне, насупившись, серьезно воспросил: — Кому ты сейчас верна? — Затмению и Полночи, – не раздумывая, отчеканила я. — Неверно, – разочарованно фыркнул мужчина, отодвинувшись будто брезгливо. Заложив руки на спину, выпрямился. – Только преследуя цели к достижению собственных идеалов, ты получаешь признание и поддержку у ордена, – пояснив позицию, спустя короткую паузу добавил с ухмылкой: — До тех пор, пока они не начнут нести угрозу нашей деятельности, само собой. В связи с как раз подобным инцидентом-недорозумением тебе выпал шанс реабилитироваться благодаря моей поддержке. — И что мне нужно делать? – тяжело сглотнув, прошептала писком я. Меня огорошило, что человек так просто поверил изменнице. — О, все то же, что ты делала до сих пор, – улыбнулся самодовольно человек. – Ты все еще остаешься ценным специалистом. Только если не растеряла навыки. Впрочем, за это время мы научились избавляться от регрессивной памяти и ее блокировки. — Зачем же тогда к порогу моей квартиры подкинули ЭМИ бомбу? – набравшись смелости, я решила получить ответы. — Это вопрос не ко мне, – покивал мужчина в недовольстве кем-то незримым. – Мы не можем контролировать методы. У каждого свой стиль. В конце концов ты все же оказалась здесь целехонькая. Остальное не имеет значения. Важно поощрение за результат, а не порицание за способы его достижения. Твое же преимущество, в частности, всегда состояло в чистоте методов. — Какое отношение я имею к вашему племяннику, не понимаю совершенно? – озаботивший меня вопрос не давал покоя, точил мозг, вертелся на языке и вырвался. Искренне надеялась, что мы с Сабонисом не скреплены кровными узами. Черепахи знали бы иначе о таком. Вероятно. — Самое что ни на есть непосредственное. Ты же так и попала к нам, – человек на удивление принялся рассказывать с заметным воодушевлением, если не легкой заботой. Я напряглась. Не хотелось бы внезапно оказаться приемной дочерью кого-либо из семейки литовцев. – Находясь в нужде, когда тебе исполнилось едва шестнадцать, ты несколько раз обращалась в нашу клинику материнства, где нелегально, подделав паспорт, в котором наврала о возрасте, сдавала свои яйцеклетки для последующего проведения ЭКО с их использованием для пар, кто прибегнул к процедуре по медицинским показаниям. Благодаря тебе на планете родилось, кто знает, десяток или несколько десятков детей, перенявших частично твои гены. Занимательный опыт, верно? Поступок, несмотря на все не самые простые вынужденные сопутствующие действия для сохранения своего здоровья, награжденный определенной кругленькой суммой прямиком из закромов отчаянных горе-родителей вне кассы. Если я не сидела бы на кровати, точно упала. Благо не суррогатное материнство, иначе не перенесла бы мысли о том, что это тело, в котором находилась, было отдано кому-то чисто в качестве временного инкубатора. Буэ! Однако осознавать то, что косвенно являлась предположительно многократно родителем чужих отпрысков, для почти что чайлдфри — чересчур. Вот уж где ирония. Вроде, не нагуляла, а кровинушку передала. Лайфхак для тех, кто не желает касаться беременности, но считает, что было бы неплохо оставить частичку себя в новом организме. И все же несколько мерзко и жутковато стало от подобного. Как никак, несмотря на полную анонимность процедуры, несла ответственность за свой биологический материал. А если не тем людям он достался, к примеру? А каково самой женщине, испытывающей затруднение в зачатии, видеть во вроде родном дитя черты незнакомого донора, какой не была бы отчаянным, смелым шагом ее попытка согласиться на подобное? Это все равно отчасти как будто тебе изменил муж и принес домой плод подобного соития за пределами супружеского ложе или что-то вроде того. Только еще и по одобрению жены и от невозможности иных вариантов, если поход в приют по каким-либо причинам недопустим. Кринжевато, конечно, но, рассуждая по справедливости, не только же мужчинам сдавать за деньги свой приводящий к деторождению при должном использовании биологический материал! Я вдруг ощутила себя тем самым жеребцом, который покрыл весь мир, цитируя «Игру престолов» с перевернутым наизнанку смыслом. Бравым ловеласом, оставившим свой генетический след повсюду. Тупым кобелем, не совладавшим с инстинктами размножения. Отчего-то стало противно до тошноты. Живешь себе, тужишь-не тужишь, а повсюду твои отпрыски. Право, как «альфа-мужики» морально переносят такое?! Фу! Гадко! А сколько яйцеклеток оставалось в заморозке или их все использовали? По крайней мере особое внимание и личное покровительство поимки со стороны Томаса объяснилось. Похоже, он испытывал некоторого рода благодарность за то, что сестра нашла свое счастье, родив сына с подачи Кэролайн. Я молча обмозговывала полученный факт из биографии, жуя пересохшие зашелушившиеся губы. Литовец, переждав мои первые смятения, изучая с иронично-проницательным, внимательным выражением лица, взглянул на часы и с хитрым прищуром сообщил: — Пожалуй, подходящее время для позднего ужина или раннего завтрака, – и в приказном тоне заключил, кивнув к двери и протянув руку: — Пойдем. Понимаю, местная кухня далека от идеала, не в обиду поварам сказано. Я бы тоже не стал пробовать. Нет-нет-нет! Надеюсь, только что Мистер Сабонис не принудил идти с ним на… не знаю… свидание? Что еще могла подумать? Не из доброты же душевной он решил накормить беглянку, отказавшуюся от пайка заключенной! К тому же его блуждающий непонятный взгляд не то презрения, не то жалости заставлял отмести хорошие помыслы. Скорее всего отказ ни к чему не привел бы, но я посчитала, что стоило проявить норов: — Я не пойду. — Я настаиваю, – неизменно строгим тоном требовал мужчина. – Прими приглашение на поход в ресторан в качестве символического знака вступления в мою семью лично и заново нашу, ордена. Тебе это необходимо для реабилитации. Стиснув зубы, я покорно поднялась, демонстративно не принимая руки. Томас неоднозначно фыркнул: — Держи обе ладони раскрытыми передо мной, если не хочешь орудовать столовыми приборами в стяжках. Мое воображение понесло предугадывать различные мерзкие картины. Где вы, парни?!

***

— Воу, Рафи, отхватил себе бабу с нехилым прицепом! – издевательски произнес голос Микеланджело из динамиков в шеллрейсере Дона. Сперва умник вовсе не хотел посвящать Диану в дела Хамато, зарывшись в наушники и постукивая по клавиатуре планшета с некой особой методичностью, будто отбивая музыкальный ритм, изредка выпаливая отточенные короткие фразы братьям. За почти сутки в распоряжении художницы были Интернет, сухие пайки, биотуалет и даже сон на раскладном сидении, но ей ничего не заходило на долго. Черемобиль менял несколько раз местоположение, почти все время оставаясь за городом. И предложения выйти и осмотреться, ибо там «безопасно в радиусе трехсот метров наверняка», были флегматично отвергнуты Дианой. Иногда умник снимал наушники, чтобы перекусить или размять мышцы, и они обменивались преимущественно дежурными фразами вроде «все идет по плану», «будет хорошо», «пока нечего рассказывать». Мешать черепашке в чем-то опасном, отвлекать от важного не хотелось. Напрашиваться на разговоры — тем более. Да и не до бесед, откровенно говоря, было. Донателло, кажется, наличие спутницы никак не смущало. Иногда он как будто забывал, что находился не один. Опомнившись, хватался за висок. Напряженная, вымотанная нервами, нахмуренная девушка смотрела сквозь пространство бокового окна, погруженная в свои мысли, так опечаленно, переживая за подругу и остальных черепах, что гений все-таки сжалился и включил громкую связь. Правда, не предупредив. Студентка словно очнулась из сна, едва не подскочив от неожиданности. Выражение ее лица чуть оживилось, посветлев. И тут же омрачилось. Вырванный из контекста кусок переговоров был занимательнее тишины в эфире, конечно. Но без знания подоплеки волновал не меньше неизвестности. — Слышь ты, кусок гнилого панциря! У самого, вон, едва ли не под стол пешком ходит! – рявкнул в сердцах Рафаэль грозным полушепотом. — Мы выезжаем, Донни, – перебиваемый перебранкой, вздохнув, предупредил Леонардо и куда-то в салон, отчего голос стал заметно тише, прикрикнул: — Хотите повздорить, вон из эфира! — Принял, – отозвался гений и завел мотор, отключив канал связи с братьями, чтобы девушке не пришлось не кстати слушать отборную брань, пожалев, что включил вещание в салон. Заинтригованная Диана сидела, как на иголках, пуще прежнего. Кое-какие опасения на счет Майки косвенно подтвердились, а то, что сказано о персонаже Лайн, вовсе выбило из колеи. Ей хватило такта и из цели самозащиты не выпытывать насчет действий ниндзя за прошедшие сутки, как бы не точил фанатский червь любопытства на подкорке. Но смолчать о столь провокационной вести было выше даже ее терпящих и выдерживающих многое моральных сил. Помявшись с десяток минут, студентка подала голос: — Донни? — Да? – не убирая сосредоточенный взгляд с дороги, водитель дал понять, что будет слушать краем уха. — Что значили слова Майки? — Похоже, что Кэролайн в юношестве сдавала яйцеклетки в центр ЭКО ради денег, – с нервозностью ответил умник. – Без понятия, как ей это удалось скрыть даже от меня! Приедем, первым делом перепроверю все, – на мгновение ботан прикрыл глаза, схватившись за лоб. Девушка уже привыкла к его спонтанным болям, вызванным травмой, но по первости беспокоилась за то, что они разобьются, когда подобное случалось прямо во время езды. — Ого, совсем не ожидала такого, – поразилась студентка. – Не уверена, что прямо достоверно знала о такой возможности в принципе. И как на это реагировать? А как вы… – как можно аккуратнее уточняла девушка, дабы убить двух зайцев одним выстрелом, – это выяснили? В каких-то архивах парни сейчас откопали? — Нет. Кире в теле Лайн рассказал кое-кто, – объяснил гений уже без тени возмущения на себя. – Твоя подруга прикинулась, будто потеряла память. — Так она на связи? Можно ей передать пару слов для поддержки? – с горящими глазами понадеялась художница. – Я думала, ее так просто бросили туда. — Не то что бросили. Но вообще-то Кира не знает, что на ней прослушка, – словно извиняясь, проговорил Донателло. – И работает та в одностороннем порядке. Специально так сделали, чтобы лишний раз не подставляться. — Понимаю, – кивнула Диана в расстройстве. – А Раф о чем потом рыкнул? — Я оставлю этот вопрос без внимания, поскольку не лезу больше в чужие отношения, что и с кем не происходило бы на личном фронте. Один раз влез мимоходом, хватило, – припомнив о чем-то, раздражался Фиолетовый. – Спроси у самого Майка или Рафа. Да даже Лео. А я могила, – на секунду гений отпустил обе руки с руля, раскрывая кверху ладони и повернув голову к попутчице. — А можно хотя бы узнать, о чем сейчас она там, может, говорит? – не отступала Диана. — Конечно, – согласился умник, нажимая на пару кнопок. Ведь, в отличие от внутриклановых переговоров, художница имела право спустя столько времени услышать голос подруги. – Ребята этим сейчас и занимаются как раз. Художница вперилась с надеждой в динамики. — Что это за место? – раздался подозревающий голос Киры к радости Дианы. — Не лукавь, что здесь не чудесно. Нравится? Добро пожаловать в один из лучших ресторанов нестандартной кухни мегаполиса, – отвечал незнакомец. – Симбиоз кулинарного искусства и науки подарил миру… Сердито сдвинув надбровные дуги, умник снова переключил на личное вещание, нацепив наушники. — Уже́, – осведомил он братьев, вероятно, о смене курса, поскольку грузовик резко дернуло в бок. Отодвинув одну часть аппарата с головы, обратился к пассажирке с усмешкой: — Знаешь что-нибудь о молекулярной кухне?

***

— Аргх! – стукнул кулаком о металлическую обшивку Раф, прорычав в ухо лидеру. – Останови свою гребанную урну! Я быстрее доберусь на реадоске! – как бы бунтарю не хотелось вынести дверь или окно, он отдавал себе отчет в бессмысленности попыток провернуть подобное с инопланетным армированным материалом. Оставалось только орать, чтобы Леонардо воспользовался электроникой. — Ничего страшного не происходит. Угомонись. Сядь, пожалуйста, – даже не моргнув, утвердил старший, – и пристегнись. Я и так топлю, как могу, чтобы не вызывать подозрений. — Да к черту подозрения! Он же ее обхаживает, этот дряблый пердун! – возмутился от ревности темперамент. – Я че, глухой?! Ты же слышал эти недвусмысленные намеки?! Ему тоже, видите ли, нужны наследники. А кандидатура Кэр его полностью устраивает! Опомнился, херов импотент на старости лет! Мы можем не успеть! Гони же, прошу по-хорошему! — Замечу, что вообще-то Лайно-Кира стойко держит дистанцию, – лениво бросил Майки, зыркнув на профиль брата, и вернулся к игре на смартфоне. — Вы не так поняли, – вклинился в разговор Донателло. – Томас Сабонис предложил заплатить за сдачу ее яйцеклеток, чтобы поместить их вместе со своим биологическим материалом в чрево какой-то неизвестной нам суррогатной матери. — Все равно хрень какая-то! Я против! Плевать, что там делала Кэролайн до встречи со мной! А теперь, пока она не в сознании, никто не имеет права… скрещивать ее гены с чужими без спроса! И я говорил, что план дерьмовый! – не унимался громила, тыкая пальцем в панцирь Бесстрашного. – Врубай, сука, реактивное ускорение или пошел нахуй с водительского места! Поставив на паузу телефон, Микеланджело устало зевнул, потянулся. Набрал в рот газировки, поводил по щекам задумчиво. Поднялся и окатил струей лицо здоровяка. Рафаэль замер на долю секунды, осознавая произошедшее. Резко развернулся, вскидывая кулак. Машину резво тряхнуло, потянув вперед, и удар пронесся мимо. Младший тут же схватил за ногу Красного и потащил тушу на себя. Желтоглазый от очередного подбрасывания машины из-за ускоряющейся езды, упал прямо в кресло. — Еще быстрее? – ровным тоном уточнил Бесстрашный. — Достаточно, – пробасил забияка, вытирая лицо краем ленты от маски. – Это что, та липкая вонючая кислющая дрянь? Она же фиг отстирается! — Как будто у тебя один единственный комплект ниндзя, – выдохнул Оранжевый. Усевшись на место, заулыбался с прищуром. – Не за что. — Иди в жопу, – по-доброму отозвался хулиган и крикнул в передний салон: — Че, скоро мы будем там? — Через пару минут, – глянув на циферблат, оповестил Синий. Бунтарь в предвкушении похрустел пальцами.

***

Все произошло сумбурно и быстро. Звон пожарной тревоги и не сработавшая система защиты от огня, напугавшая администратора ресторана до белизны лица, вызывали панику и давку. Как только до гостей дошло, что настоящий запах гари из вентиляции не мог быть частью учений или ошибкой поваров, они мгновенно повскакивали с мест и ринулись к выходу. Даже людям, пришедшим в заведение вместе с личной охраной, пришлось не сладко. Народ толкался у двери к лестничной площадке, поскольку лифты заблокировали (ресторан располагался на сороковом этаже, посередине необычного здания, напоминавшего завиток). Литовец определенно знал некие тайные ходы, поскольку без раздумий взял меня цепко за руку и потащил куда-то в совершенно противоположную сторону, прикрывая лицо влажной салфеткой, и протянул одну и мне. Телохранитель поспешал впереди, откашливаясь. Я обернулась и увидела, как люди мором валились на пол. Томас посмотрел туда же и выплюнул незнакомое мне ругательство, вероятно, на своем родном языке. Крикнул подручному поскорее стрелять в окна. Звуки отдалялись, ноги становились ватными. Я изо всех сил старалась оставаться в сознании, но жуткая усталость, голод и жажда сделали свое дело. Последнее, что я помнила, так это то, как мистер Сабонис вылез подышать свежим воздухом в разбитый проем, отпуская меня. А к изысканной еде, поданной в виде набора цветных коктейлей со вкусами разнообразных твердых блюд, я так и не притронулась. Накрытый, сытый пестрый стол остался стоять в парах усыпляющего газа с запахом гари.

***

— Ну, молодчина, Раф! – глухо отдавался голос лидера, как из подземелья. Перед глазами было так мутно, что, кроме пятен, я ничего не видела. Прикрыла веки обратно. — Кира? – вроде как прозвучала Диана где-то ближе. — Кто тебя просил, а? – продолжал журить здоровяка старший. – Мы же договорились, что ты уймешь свой нрав! Зачем ты снял его сейчас? Этого категорически нельзя было делать! — Ты здесь, Кира? – судя по всему, взволнованная подруга взяла меня за руку. Я едва ощущала себя физически, как и психически. — Как теперь обставить нападение на имущество Сабониса конкурентами на предстоящей предвыборной гонке?! Всего пару дней. Па-ру! И все на смарку! – рычал лидер. – Ты обещал, что хоть раз получится все действительно красиво из подполья! Похоже, что Раф виновато молчал. Или же его здесь, рядом, по каким-то причинам не было. Наверное, все перетасовались в суматохе. С этой мыслью и под бормотание студентки я снова потеряла связь с реальностью.