Нарисовать мечту

Я резко проснулась посреди ночи от того, что почувствовала тянущую боль в животе. Меня мутило, болели глаза. Еле слезла с кровати и поволочилась в туалет. В суматохе всего произошедшего за последние недели совершенно забыла прикупить гигиенические приспособления для «краски» и попала впросак. К тому же понятия не имела, где Кэролайн фиксировала цикл, чтобы подготовиться. На глаза ничего такого не попадалось. Диана крепко сладко спала, и будить ее совсем не хотелось. Поэтому, игнорируя свои же принципы, порылась в ее вещах без спроса, уверенная, что она не была бы против, и отыскала спасительную одну единственную резервную полоску, которой должно было хватить на поход в ближайший магазин. Стоило закупить сразу несколько пачек, и побольше. Последнее время у нас спонтанно сбивался график, поэтому разное время суток постоянно смещалось то в зону сна, то бодрствования. Сегодняшнее мое пробуждение произошло в период общепринятых норм отдыха. Так что пришлось пройтись по ночному Нью-Йорку по навигатору одной, ведь ниндзя ранее отправились на патруль и еще никто не вернулся. До круглосуточной лавки было рукой подать, поэтому я не волновалась прогуляться в темноте без сопровождения. Я выпила обезболивающее, подождала немного, пока не начало действовать, и покинула логово. Однако не успела пройти и ста метров, как меня окликнул бас: — Куда собралась? Невольно я дернулась, хотя потихоньку стала привыкать к подобным появлениям из ниоткуда. Вот только если в убежище достаточно было обернуться на звук, чтобы увидеть напугавшего, то на улице, во мраке, одного направления голоса оказалось мало. — А ты где? – бросила вопрос на вопрос, вглядываясь в проем между построек. — Выше, – подсказал бунтарь. Я подняла голову и нашла внушительную тень на столбе с разбитым фонарем. Она задвигалась, словно ожившая черная клякса. — Язык проглотила? – рявкнул темперамент и спустился, проскользнув по стволу, как по канату, вниз. На патруль для подобных трюков он надевал плотные кожаные и еще неизвестного из какого крепкого материала перчатки с открытыми пальцами и шипами на костяшках. — Мне кое-что срочно понадобилось, – уклончиво ответила я. — До утра не подождет? – подходя, освещаемый фонарем, под которым стояла я, выпытывал здоровяк. — Да, – подтвердила я, – не подождет. Да тут близко, – мягко произнесла я. – Быстренько смотаюсь туда и обратно. — А экспересс-доставка на что? – напомнил Раф об удобной услуге. — Ну, переплачивать там, – протянула, не признаваясь, что не догадалась. – Пока найдешь. Зачем, если магаз рядом? — Пока не скажешь, с какого фига ты рискуешь чужой жизнью, – нахмурился мутант, – никуда не пойдешь. Здесь тебе не центр города, где куча полиции. Убегать не было смысла. Замявшись, я потупила взгляд под ноги и тихо выдавила: — У меня кровянка. — А у меня ливерка, – фыркнул громила. – Говори понятнее! — Гости из Краснодара приехали, – перебирала я фразы-заменители. — Что, кто-то из твоих здесь теперь тоже?! – прорычал ниндзя, инстинктивно оглядываясь вокруг. — Да нет же. Меня красноармейцы захватили, – продолжала вспоминать я изысканные выражения. — У тебя жар, что ли? – обеспокоенный черепаха на мгновение положил прохладную ладонь на мой лоб. Если до этого мне было прохладно, то теперь я запылала. — Разлился бокал с кровавой Мэри, – щелкнула пальцами. Раньше, в своем теле, у меня никогда это не получалось. Когда я просекла фишку в новом, часто пользовалась умением с наслаждением. — Прекрати, – опасно сузил глаза зеленый, теряя терпение, – нести херню. — Красный ливень начался, – заключила я. — Я. Не. Вкуриваю, – отчеканил хулиган, подергивая глазом. — Да менструация у меня! – крикнула тугодуму. – Неужели совсем не развито образное мышление?! – и поджала нижнюю губу, поеживаясь, будто меня собрались бить. — А сразу нельзя было так сказать? Спросила бы. У Лайн, вон, вся полка тампонами забита, – выдал парень. – Никуда идти не нужно. — Я не умею ими пользоваться, – призналась, смущаясь, что не обладала умением современной премудрости. – И побаиваюсь, если честно. — Так прогугли, – закатил глаза Красный. – Или ты ждешь, что я расскажу, покажу? Пфе! — Гуглила как раз. Поэтому и не хочу, – упрямилась я. – Каждому свое. — Ладно, иди, – махнул рукой бунтарь в сторону дороги. – Я рядом. — Кстати, почему ты здесь остался дежурить? – сделав шаг, я затормозила. — Дежурить? Мы что, в школе? – фыркнул парень. — Ну, патрулировать, – поправилась я и раздраженно добавила: — К словам цепляться не обязательно. — Потому что там, где ты, – отвечал он, – те периметры за мной. — Личная охрана? – ухмыльнулась я. — Вроде того, – дернул головой мутант и поторопил: — Топай! И я послушно горделиво пошла к магазину, довольная, как слон в посудной лавке, оттого что меня сопровождала надежная защита. Рафаэль по-прежнему проявлял мало открытого внимания ко мне, посему спонтанный миниатюрный диалог воодушевлял. В сущности это было странно знать о мутанте все, как выяснялось в реальности, немногое, и в то же время осознавать, что он, конкретно здесь, чужой. Выходило, что всегда лелеяла в целом образ бунтаря, воздыхая по призрачному сборному портрету. С настоящим же, живым ниндзя, пусть тот и отвечал частично, или вполне полноценно, представлениям, знакомилась по чуть-чуть, открывая его для себя заново. Каюсь, не могла не сравнивать с тем, что предполагала ожидать от него. Но наперед просчитать действия здоровяка не получалось, как бы я хорошо не разбиралась в собственном каноне. Иногда пальцем в небо попадала, но чаще — нет. То мне казалось, что Раф с веселой улыбкой скажет что-нибудь хорошее, а это было очередное оскорбление с оскалом. То чувствовала, что получу по голове просто за то, что проходила мимо, а он, напротив, приободренно желал хорошо провести время. Получалось, что я не являлась телепатом даже для своих персонажей, которых с легкостью прописывала без особых раздумий. А поначалу где-то в подкорке надеялась, что буду снимать с их уст каждую фразу и не удивляться тому, что творят. Вот и в этот раз Рафаэль снова выглядел отчего-то по-домашнему ворчливым, но приятным, а не жменей раскаленных на сковородке острых гвоздей. Ох, лишь бы не подсесть на эмоциональные качели! Хотя разве с Красным иначе возможно? Он и был восхитительным благодаря контрастам! — На, возьми мне зубочисток! Когда почти достигла ночника, с неба на асфальт свалилась под ноги смятая жменя баксов. Я подняла деньги, задрала голову, но громилу не увидела. — А тебе какие? – уточнила на всякий случай, чтобы после не выслушивать, насколько была бестолковой. — Да любые, – ответил невидимка небрежно. Что ж, придется довериться моему вкусу. Благо с покупкой зубочисток накосячить было сложно. В мини-маркете я не удержалась и, помимо основного, прикупила кое-каких сладостей. На обратном пути улепетывала в одно рыло двойной шоколадный батончик с нугой и орехами. Такой знакомый вкус с детства отдавал каким-то новым привкусом. Похоже, все в этом мире, привычное для меня, имело свой уникальный, отличительный оттенок. — М, а пить у тебя есть? – спросила у ночи, дожевывая последний приторный до поднятия давления кусок. — А до дома не дотерпишь? Пару шагов осталось же, – сделал ударение Красный. — Мне так сладко, что я помру прямо сейчас от передоза, – пересохшим горлом жалостливо прохрипела. — Так нечего жрать ночью! – буркнул Рафаэль. – Лови! – и предупредил. Маленькая пластиковая бутылочка на триста миллилитров чуть не угодила мне в нос, когда я каким-то чудом среагировала и поймала ее. — Сказал бы, куда бросаешь! – возмутилась. – Ходила бы сейчас с посиневшим носом! — Но поймала же! – прокричал возмущенно Красный. Я открутила пробку, поскольку не любила пить через узкий дозатор, и, прежде чем хлебнуть, расплылась в заговорщической улыбке: — А ты когда пьешь, пускаешь слюни в бутылку? – что значило, могла вместе с водой проглотить частичку Рафаэля. Будоражащее и бодрящее предположение. — Пей давай уже! – прорычало сверху, что понимало подтекст. – Размечталась! Я отпила и, облизнув губы, попросила: — А можно мне ее себе оставить? Маленькая, удобная, чтобы с собой брать. — Да пожалуйста, – отмахнулся бунтарь. Пока я, лыбясь, прятала случайный трофей в набитый рюкзак, ниндзя неслышно спрыгнул за спиной и напугал до смерти. Когда нечто положило мне на плечо руку, я взвизгнула. — Мой заказ, пожалуйста, – ухмыляясь моей реакции, из-за которой я, обернувшись вполоборота, ошалело позыркала, побелев, а после покраснела от негодования, Раф протянул раскрытую ладонь. Бросая молчаливые злые молнии, и, вынув из бокового кармана упаковку зубочисток, я яростно вложила ее в зеленую руку. Черепаха широко раскрыл удивленные глаза, рассматривая покупку, словно я его обманула и подсунула кусок дерьма на палке, перевел возмущенный взгляд на меня. Сжал тубу и потряс ею перед лицом, отчитывая: — Что это, блин, такое? Ничего доверить нельзя! — То, что ты черным по белому попросил, – отбивалась я, теряясь. — Вот же, – вздохнул хулиган, насупившись, покачивая головой и засовывая упаковку в подсумок. Причмокнув, разъяснил: — «Зубочистка» значит «тонкая сигарета». Ты что, культурная слишком, не слышала никогда? — Да, не слышала. Но даже если бы и слышала, тебе не кажется, что нужно уточнять? – теперь мой тон перешел на отчитывающий. – Во избежание, как говорится, недопонимания. — Когда кажется, нужно перекреститься. А я не по этой теме, – ощерился мутант с той лыбой, от которой кожа вздымалась мелкими пупырышками. — А тебе не стыдно курить тонкие? – усмехнулась, якобы уязвляя. – Я думала, они считаются женскими, скажем так. — Стереотипы, — это раз, – перечислял забияка. – Два — я бросаю курить. Начал с отказа от крепких и успешно продержался полтора месяца, пока ты не отобрала у меня Лайн, – процецил сквозь зубы. – Пришлось снова прибегнуть к тяжелой артиллерии! – вынув полупустую пачку «толстяков», обвинительно потряс ею перед моим носом. — Не нужно слабость своей воли оправдывать обстоятельствами, – умничала я. – Не тот случай, когда можно спихнуть ответственность на другого. Кстати, ты поэтому постоянно жуешь зубочистки? Заменяешь этим часть перекуров? — Типа того, – вздохнул парень. — Тогда плюс одна упаковка в запасе лишней не будет, да? – с надеждой вопрошала, чтобы убедиться в том, что не зря оплошала с покупкой. — В общем, да, – обреченно выдохнул он и подтолкнул меня за локоть тыльной стороной ладони. – Ты иди, я останусь еще. — Покурить? – догадалась я по тому, что Раф все еще покручивал пачку сигарет, сверля ее сомневающимся янтарем. — Ага, – кивнул он. – Последняя осталась. Когда их было две, Кэр еще была здесь. Раф забросил в рот темно-коричневую сигу, чем-то смахивающую структурой бумаги и толщиной на миниатюрную сигару, каких я не видела. Чиркнул металлической электрической звенящей наподобие тонкого жужжания зажигалкой, в которой вместо огня проступили перекрещенные сине-лиловые молнии, что вызывало у меня восторг. Зажег и глубоко затянулся. Выдохнул медленно, прикрывая веки. Неожиданно вкусно запахло шоколадом. — Че не уходишь? – недовольствовал Раф. – Провоняешь же вся. — Ну, мне интересно. Я еще не видела, как курят черепахи, – отшутилась, завороженно наблюдая за процессом. Как бы я ненавидела курящих и не желала смерти каждому, кто вынуждал пассивно портить легкие, все же в непосредственном ритуале заключалось нечто сакральное, интимное. Очаровывающее. Увлекающее. — Кэр меня ругала постоянно за то, что приходится чаще стирать одежду и мыть волосы, если я не аккуратно покурю и дым на нее попадет, – смотря куда-то сквозь реальность, произнес Раф приглушенно. — Эти вкусно пахнут, – признала по-честному. – Мне даже нравится. Если сравнивать со стандартными вонючками. Что это за сигареты такие? Мне казалось, с ароматами только тонкие наоборот бывают. Но они все равно пахнут как-то противно. Эти не так. — Это сигариллы, – снисходительно посвящал в знания о никотиновых палочках, попутно дымя, хулиган. – Почти сигара, только мягче и меньше. И те, и те бывают с разными ароматами. Тонкие, как и обычные, сплошь химия, смолы и прочий мусор. А в этих натуральный табак есть. Дороже и крепче. Травиться лучше такими, если не бросаешь, или редко куришь ради удовольствия. — Наверное, такой возможно по-настоящему даже просто вот прямо-таки насладиться? – размышляла я вслух, наивно хлопая ресницами. Некоторые умеют «вкусно» курить и говорить об этом «заразительно», что возникает желание если не попробовать, то представить, какого это было бы испытать на себе. По-звериному улыбнувшись, Рафаэль подошел ближе ко мне. Затягивался особо сильно и долго, что я начала беспокоиться, чтобы он не задохнулся. Задержал дыхание и вынул сигу, не выпуская из легких дым. Затушив о металлический край перчатки, окурок небрежно бросил на землю щелчком. Я готовилась вот-вот увидеть некий трюк вроде выпускания череды колец или еще каких-нибудь необычных форм. Но не к тому, что произошло далее. Темперамент порывисто меня притянул к себе, заграбастав одной рукой за спину, а второй силой надавливливая на мой подбородок и потянув его вниз, чтобы невольно я приоткрыла рот. Не успела ничего сообразить, как Рафаэль наклонился и в неожиданном поцелуе растянуто выдохнул до последнего атома весь шоколадно-табачный дым в мою глотку. Я прикрыла глаза, теряя связь с настоящим, у меня приятно затряслись колени и закружилась голова. Низ живота несмотря на особые женские дни несколько раз вздрогнул от волны желания, разлившейся по всему телу, как будто меня прошибло расслабляющим разрядом тока. Я мгновенно буквально опьянела и от действий бунтаря, и от терпкого дыма. Когда наши чуть припухшие губы отпрянули друг от друга, я побоялась сразу же открыть глаза, чтобы волшебная ситуация не оказалась сном. Не могла двинуться, чтобы не упасть, поскольку конечности меня не послушались бы. Не хотела возвращаться в обыденность, где являлась тенью другой личности, возвращение которой ждали с нетерпением. — Да, – хрипло, тяжело и рвано дыша, пробасил Раф, заставляя меня поднять отяжелевшие веки. – Возможно. Я потеряла нить повествования и чувствовала только легкое покалывание вожделения на губах, тупо уставившись на здоровяка. Он выпрямился, ощерившись, убрал руки со спины, скользнув по талии, и скорбно заключил: — Нет, чуда не произошло. Я прочистила горло, расстроившись от резкой потери близкого тепла до слез. Пыталась состроить такой вид, будто специфический ответ на мой вопрос о наслаждении сигариллой значил для меня мало, что в сущности являлось наглым враньем. Осознание роковой ловушки, в которую угодила, не давало мне поблаженствовать моментом неги вдоволь. Кашлянув, проглатывая горечь несправедливости, фыркнула с обидой: — А ты поверил, что все произойдет как в сказке? Принц поцелует жабу, и вернется принцесса? — В такие сказки я давно не верю, – раздраженно говорил мутант. – Но мне очень сложно и дальше просто смотреть на Кэролайн. Мозгами и сердцем я понимаю, что сейчас это не она. А долбанные гормоны прут из меня фонтаном и вынуждают обманываться! – срывающимся, отчаянным голосом кричал Рафаэль. – Я когда-нибудь подкараулю, не сдержусь и наброшусь! Чувствую, что вот-вот совершу непоправимое и травмирую тебя! Но ты не пугайся, это не угроза и не предупреждение. Я просто не могу проглатывать это в себе. Ты виновна во всем, что связано с ней и мной, поэтому должна знать, что происходит у меня в голове из-за тебя, – с укором продолжал. – Я, блять, круглосуточно, сука, мучаюсь, и морально, и физически, и мне никто и ничто не помогает! Я совсем один с этой бедой! Я жутко устал! Пылкий спич Рафаэля огорошил меня своей откровенностью, доверительностью и, собственно, содержанием. Мне снова стало жутко жалко любимую рептилию, кому готова была простить и одобрить все на свете. Больно, что мои любые попытки утешить приводили к бо́льшим страданиям. Но и сгинуть объективно я не могла. Как и оставлять все, как есть. На случай, если ничего не получится, нужно, чтобы Раф потихоньку привыкал к мысли о потере, какую бы агонию не пришлось для этого испытать. Тому, что я другой человек, с такими же правами и обязанностями, как и у каждого на планете, поэтому считаться с моим существованием нужно и впредь. Как будто я потерянная и найденная сестра-близнец Лайн с абсолютно иным набором качеств. Обычно юмор спасал патовые ситуации и сглаживал острые углы. Горький, ехидный — тем более. А если еще примешать щепотку двусмысленности, пошлости — все равно, что воспользоваться анестетиком. Целебные свойства иронии и сарказма еще никому не причиняли вред. Так что я вкрадчиво мурлыкнула с издевательской ноткой: — Так давай, это? Я помогу тебе снять хотя бы физический стресс? Дружественная мастурбация, а? Мне не сложно. Ничего такого ведь, пару раз подергать упругую кожицу, – я продемонстрировала жестом нехитрое действо, – и дело с концом! Вот именно, что с концом! Рафаэль обомлел, подвис и после заминки загоготал: — Не, я не какой-нибудь мудак, чтобы воспользоваться вот так вот фанаткой в розовых очках! Обойдешься, елки-палки, извращенка! Меня не так просто взять какой-то нелепой хитростью! — Взять, говоришь? – переспросила я грудным, бархатным голосом, наступая, как кошка перед прыжком. Подойдя вплотную, положила руку на грудную пластину рептилии и опускала, скользя понемногу, ниже. Где-то на середине пластрона бунтарь больно сжал мою кисть, опасливо процедив: — Не надо. Я не хочу, чтобы еще и ты, – четко выделил интонацией местоимение, – потом о чем-то жалела. — Еще? Ты чем-то, ну, обидел Кэр? – поразилась я. — Нет, – отрицательно качнул головой ниндзя, отпуская меня. Машинально я покрутила кистью, на которой остались следы цепкого хвата. Он это, конечно, заметил, и виновато сдвинул надбровные дуги. – Не успел, – фыркнул с иронией. – У нас, – удрученно басил, понижая голос, – ничего не было. Лайн попросила потянуть еще немного. И вот к чему все привело. Пустоте. Вот так новости! Как последняя тварь на этой грешной планете я невольно растянулась в злорадостной улыбке, прикрывая рот рукой в притворном зевке. Кое-что, да все-таки этот факт менял для меня в отношении к Рафаэлю. Вдруг Кэролайн не любила его по-настоящему, сполна, всецело вовсе, поэтому не бросалась сгоряча в омут с головой? Или как раз наоборот из-за глубокой привязанности не торопилась? Так или иначе их связь оставалась до сих пор только духовной. Я верила в платоническую любовь в целом, но только не в случае с Рафаэлем. Была убеждена в том, что у такого, как он, только обе составляющие отношений, удовлетворение духовного и физического влечений, складывали гармоничное счастье. Но, возможно, я жутко ошибалась. Потупив взгляд, опустошенный Красный зажал между зубами зубочистку, и мы спустились в убежище.