Нарисовать мечту

Улыбаясь по-дурацки, я зашла в палату, захлопывая за собой дверь. Диана очнулась неделю назад, но ее пока не выписывали, поскольку пациентка еще с трудом даже сама держала ложку, не то что смогла бы пройтись больше одного коридора без помощи. Грустно, но о своих потусторонних приключениях подруга в упор забывала от слова напрочь и огорчалась из-за сей вселенской несправедливости. А покидала она свое тело теперь каждую ночь и, обратно, в том плане бытия помнила, что происходило при бодрствовании. Врачи отметили активную мозговую деятельность во сне и забили тревогу, из-за того что голова пострадавшей от неизвестного яда по сути достаточно никогда не отдыхала, а ресурсы организма истощались. Только органы худо-бедно зафункционировали, как следовало, с учетом приема пригоршни лекарств строго по расписанию в четко выверенных дозах. Диана полулежала на двух подушках, бегло пролистывая что-то в телефоне. Услышав, как отворилось помещение, вяло подняла безразличный взор и, откладывая гаджет на тумбу, практически прошептала: — Рада тебе. Как добралась? Из-за отсутствия сил голос звучал слабо, тихо, будто на каждое слово уходило так же много энергии, как на подъем пятидесятикилограммовой гири одной рукой. И, что немаловажно, совсем уж безэмоционально, ровно, отчего я перестала понимать расположение духа подруги в целом и окраску настроя в моменте. Впрочем, это нормально, когда болен, относиться к окружающему равнодушно, сосредотачиваясь на собственном бедственном состоянии и желании поправиться. Даже на проявления мимики нужны силы, так что лучше их копить, не растрачивая драгоценный ресурс на незначительные проявления чувств. К тому же прекрасно можно понять человека, который вынужденно заперт в чужих стенах в разгар лета во время путешествия. — А, нормально, – махнула рукой я. Чтобы сэкономить на тающем, как майский снег, капитале, сняла разваленную однушку за тридевять земель от практически центра города, где расположен госпиталь, куда определили Диану. Добираться долго, с тремя пересадками в давке, но возможно. – Лучше скажи, ты как? – выделила интонацией местоимение. — Обычно, – промямлила пациентка и поправила: — В смысле, но-новому обычно. — Что читала? – поинтересовалась я как можно оживленнее, чтобы растормошить младшую. — Да так, – дрогнула плечом подруга, – всякое. Повисла неловкая пауза, и я невольно повернулась к телевизору с выключенным звуком на фоне. С экрана выступал тот самый сынок конгрессмена, чья мать подарила ему уже ставшей нашей, черепашьей, волшебную картину. Совсем позабыла имя, но монитор напомнил. — Реджинальд Дэникен, – произнесла вслух Диана надпись и кликнула на кнопку пульта, включая звук погромче. – Неожиданно. Сюжет второсортного шоу об интригах и расследованиях внутри грязного нижнего белья знаменитостей и к ним приближенным в кое-каких кругах заинтересованных лиц освещал становление нового модельера Лидии Дэникен. У сына брали интервью, чтобы развеять или подтвердить слухи о беременности его девушки и, возможно, будущей невесты. Журналист хотел узнать, что думала об этом безобразии предприимчивая неординарная мать. Рэджи резко опроверг первый домысел. Второй с любованием подтвердил, заверив, что свадьба в столь раннем возрасте точно никак не связана с деликатным положением подруги, ибо его, напомнил, не существовало в ближайших планах вовсе, подчеркнув несколько раз за речевой фрагмент отрицание. Все бы ничего, но избранницу звали Жанной Сабонис. Имя мы узнали от Фрэнка и раньше, но фамилию слышать никому не довелось. Без надобности Донни не стал подробно влезать в жизнь парня, не интересуясь мимолетными юношескими интрижками, которые никак не влияли на тот момент на воровское мероприятие с подменой оригинала произведения искусства безумца. То, что и сей субъект оказался неким боком причастен к Затмению, стало спонтанным открытием. — Надеюсь, это совпадение, – нервно ощерилась я, а по спине пробежал колкий холодный пот подозрений в обратном. — Уверена, все, что с нами происходит тут, точно не случайность, – насупилась пациентка. — И к чему, – призвала к размышлениям, – ты считаешь, твоя новая способность «привиденьичать» во сне? — Без понятия, – раздраженно дернула плечами Ди. – Может, это проявление чего-то более глобального? — Есть такое. Сначала с переходами, потом картиной. Теперь это. Похоже, – раздумывала, почесывая лобешник, – что временное поражение мозга спровоцировало пробуждение очередной способности. Вроде того. — Ага. Вот только смысл, если не могу нормально воспользоваться ею?! – вспылила подруга. Уже лучше, чем никакого проявления эмоций. Пущай злилась бы на здоровье, буквально. – К сожалению, здесь нет какого-нибудь Чарльза Ксавье, кто помог бы мне, скажем, раскрыть потенциал и научил бы его применять без вреда кому бы то ни было. Кроме негодяев всяких, конечно, – видя, что я собираюсь бросить довод, опередила меня: — А черепахи тут точно не помощники. Все, что они знают и умеют, — обычный результат доступных каждому упорных тренировок и саморазвития, плюс немного мутантской удачи! Относительно доступных, но все же! Так что я тут со своей этой непонятной ролью неизвестно для чего одна! — Но ты же не одна, Ди, – справедливо заметила с укором. Неприятно, когда тебя так жестоко незаслуженно обесценивают. — Это немного другое, – ерепенилась сестрица. – На мне сейчас совсем иной груз. — Зато на мне такой, что, если бы он отсутствовал, всего этого, значит, и не случилось бы, – нахмурилась, опустив голову. – Ты была бы в порядке по крайней мере. — Кира, я ни на что не сержусь, если уж на то пошло. Увидеть вживую дом любимых персов стоит того, чтобы провести несколько недель в больнице. Это Раф козлина майонезная, как ты выражаешься. А ты тут не при чем. — Ладно. Не хочу меряться степенями вины или ответственности, – прошипела я в сердцах. – Забыли. — Согласна, – с той же интонацией вторила младшая. За разговорами мы пропустили остаток сюжета о Дэникенах. Кажется, мои уши с фона выцепили кое-что о потерянном оригинале картины Лидии, но, возможно, это дополнило воображение. Меня больше озаботило, как вернуть улыбку подруге, посколько она снова затухла, вымученно вздохнув, и поелозила на кровати, занимая более удобную позу. — Затекло все, – словно оправдывалась она, ударив кулаком в непослушную подушку. – Надо больше двигаться, а я не могу, – завершила с отчаянным надрывом в голосе. — Пройдись со мной? – предложила я, поднявшись. – Возьмешь меня под руку? — Можно, – подумав, согласилась младшая и, прокряхтев, присела на край кровати, свесив ноги на пол. Каждое движение из-за ослабевшего тонуса мышц давалось Диане с трудом. Приняв мою помощь, подруга с наслаждением покинула палату, предвкушая вскоре попялиться на нечто отличное от белоснежных полотен по всем четырем сторонам и подноса. Мы нашли медсестру, чтобы узнать, можно ли пациенту выйти за пределы стен госпиталя, и, получив одобрение, со спокойной душой спустились во двор. Изолированную забором для прогулок территорию с трудом можно было назвать сквером, однако и эстетично подстриженный зеленый газон с розовыми цветами и пушистыми кустиками сошел за верх природного изыска. Диана с облегчением вдохнула относительно свежий воздух. Сегодня не было жарко, пожалуй, чуток прохладно из-за студеного ветра, но приятное впечатление о погоде портил стойкий запах какой-то гари неподалеку. Причем заполненная людьми курилка за оградой не являлась причиной сего отвратного аромата. — Мусор, что ли, где-то жгут? – задалась риторическим вопросом девушка, поморщившись, и неунывающе дополнила: — Зато витамин «D» получить никто не помешает! Я усмехнулась. Двойной смысл в связке с этим солнечным элементом возможен только с Донателло. Ведь не существует же витаминов «R», «L» и «M»? Я не была в сим уверена на все сто, но лезть в смартфон за ответом не стала, оставляя загадку открытой на будущее. Мы прошли полтора круга по витиеватым тропинкам, и младшая заохала, желая присесть. Выбрав ближайшую лавочку, опустились на скамью. Тут как тут откуда ни возьмись образовалась небольшая стая курлыкающих голубей, тусующаяся до этого на крыше здания напротив. Сюда же подлетело несколько воробушков и неких неизвестных мне пташек. — Нет ничего, – я удрученно развела руками перед пернатыми. – Нечего тут гадить. Здесь же больница! Кыш-кыш! – злобно фыркнула, замахнувшись ногой, чтобы яростно топнуть до сотрясания земли. — Бесполезно. Они все равно будут всюду преследовать, – высказалась Диана, закатив глаза. — Вот именно! А если это не птицы, а дроны, замаскированные под них? – подозрительно протянула я, сощурившись. — Хотела бы я сказать «слишком много чести», но… – запнулась младшая. — В любом другом месте. Мире. Вонючие голуби расшатали бы паранойю в меньшей степени, – саркастично выразилась я. — Тогда и дальше будем убегать и скрываться от них! – хихикнула подруга. — Хочешь продолжить путешествие, когда выздоровеешь? – уточнила без удивления. Было бы странно, если художница отказалась бы от возможности исколесить новые города и села. — Конечно! Я бы уже с удовольствием, – бледное лицо Дианы покрылось румянцем, когда она зажмурилась, задрав голову к небу. Чудодейственные ультрафиолетовые лучи работали. Я снова усмехнулась от очередной максимально псевдологичной связи солнца с гением. Обожала все, что происходило вокруг, перекладывать на черепах. – Дайте мне только чуток сил. — Тогда надо вернуться, – глянув на часы, проговорила с сожалением я. – Медсестра просила не опаздывать к приему лекарств. — Никогда не думала, что так плотно буду сидеть на колесах, – фыркнула подруга, хватая меня под локоть. – И так себя лет на шестьдесят минимум ощущала, а теперь на все сто двадцать два! — В таком случае прекрасно сохранилась. Ведьма, – моя шуточка пришлась сестрице по особому вкусу, и девушка лучезарно растянулась в улыбке, беззвучно хихикнув. На половине пути ковыляния с остановками и одно эпическое спотыкание о проклятый камушек Диане снова внезапно поплохело, и я еле доволочила страдалицу в палату. Там, едва голова той коснулась постели, отрубилась. Я забила тревогу, но зря: после осмотра врач диагностировал стандартное переутомление, успокоив, что в положении сестры подобное в порядке вещей. Дабы не просидеть без толку (а проспать Диана могла не один час к ряду, если не отключилась вовсе на половину суток), я вернулась во временный дом, зная, что продолжу общаться с подругой, так сказать, на разноплановых уровнях бытия.

***

Диана в этот раз не проявила активность в виртуальной среде. Возможно, это было хорошим знаком того, что пошла на поправку, дав достойный бой недомоганию. Однако, в какой-то мере, признаться, я заскучала без своего личного призрака в переписке по электронной почте. Полил дождь и не переставал, так что выбираться никуда не захотелось. От рисования заворотило, да и нечем было готовить эскизы, на музыку не тянуло. Для кулинарии не хватало многих ингредиентов, включая базовые соль, перец, муку, яйца и сахар, — в общем, холодильник и шкафы я не затарила. Так что заварила кастрюлю рамена, закинув сразу несколько пакетиков с разными видами и вкусами. Гулять с химией, так разгуляться на всю катушку! Все равно после буйства «ешек» из состава свело бы желудок. Присев на кровать с ногами, включила повтор сегодняшней передачи о селебрити, дабы внимательнее и вдумчивее послушать. Я не ошиблась. Лидия искала свою разноцветную размазню, сетуя на неосмотрительность сына, несмыслящего в настоящем искусстве. Парень не считал себя ни в чем виноватым и не принимал участия в поисках, не поддерживая панику матери, огрызнувшись тем, что ей следовало оставить полотно себе, раз уж оно представляло такую ценность. Впрочем, хозяйка только недавно просекла, что галерею украшала подделка, и теперь ей носили пачками такие же жалкие дубликаты. В конце сюжета даже показали контактные данные и сумму вознаграждения за оригинал, превысившую стоимость на торгах. Благо о Фрэнке не было сказано и слова, вероятно, отчего-то ребятенок доверял шоферу и сумел отвести подозрения. Про чету Сабонис, увы, что-то выведать не удалось: будущей невестке не уделили никакого внимания, помимо жалкого упоминания. В семейные споры девушка, видимо, благоразумно не лезла. Налопавшись лапши так, что стало тяжело дышать, я поставила значительно опустевшую кастрюлю на тумбу и написала Дону о выпуске. Вместе с парфюмерной посылкой он выслал нам целую зашифрованную инструкцию, как настроить безопасное соединение с черепахами, и ключ на телефон, который сам по себе походил на такую же бредовую тарабарщину. Так что можно было не бояться о защите данных. Но без надобности я до сих пор не писала, ибо о состоянии Дианы ученому не составляло труда узнать самостоятельно, а большее никого из Хамато, судя по всему, не интересовало. Через полчаса умник ответил, что уже проверил информацию благодаря Майку, посмотревшему ту же передачу. Фиолетовый поведал о том, что Жанна Сабонис приходилась Томасу внучатой племянницей по отцовской линии, словно бы мне это что-то говорило. В общем, она была родственницей — этого мне более, чем достаточно, ибо всегда тяжело давались все эти названия семи вод на киселе. Девушка мало принимала какого-либо участия в деятельности Затмения, отчего, как и прочих, не за что было привлекать, чтобы повесить статью. Дядю она любила, как и он Жанну, и добрая часть состояния погибшего Сабониса, к которому юридически никак было не прицепиться для ареста, перешла после его смерти к девушке. Та судилась с остальными родственниками, оставшимися не причастными напрямую к секте, цепко держась за долю. Донни признался, что ненавидел анализировать подобную информацию, кто что кому почему должен и обязан ли возвращать, так что доверил мозгам Лео распутывать клубок прежде всего отношений. Конечно, лидер не был подкован в юридических проблемах, но ему зачастую удавалось с легкостью расставить из кучи-малы личностей все по местам так, что дошло бы до самого недалекого. Такова уж необходимость лидера — воспитывать в себе способности всеведущего мудреца. Я заулыбалась, представив старшего в строгом темно-синем глянцевом костюме и непременно очках в тонкой металлической оправе. Независимый эксперт, нотариус-консультант, Хамато Леонардо к услугам народа. Вдруг затрезвонил телефон, и я чуть не обронила его от неожиданности прямо в кастрюлю с остатками пищи. Вместо номера отображались кракозябры — звонил кто-то из ниндзя. Пока я собралась с духом поднять трубку, сигнал прервался. Перенабирать не стала и вынесла посуду на кухню. Когда мыла ее, в голову стрельнула шальная мысль, уж не научилась ли Диана во сне ментально пользоваться мобильной связью, чтобы пообщаться голосом, а я пропустила звонок. Закончив с уборкой, вытерла руки и подняла гаджет, с минуту прикидывая, был ли смысл набирать зашифрованный номер. Ведь если бы сестра могла, она точно попыталась бы уже еще раз достучаться до меня. И черепахам, если действительно понадобилось срочно, наверняка нашли бы способ ускорить разговор. И хотелось, и кололось. Поколебавшись, рухнув устало на табурет, написала. Диана не ответила, а Донни что-то принялся писать в мессенджере. Гений спалил, что звонок совершил и сбросил Рафаэль, и более ничего не откомментировал. Тогда я, вдохнув побольше воздуха в легкие, нажала на ответный вызов пропущенного. Секунды тянулись вечность, заставляя кровь стыть в жилах и цепенеть, словно от сего действа неотвратимо как минимум покалечусь, как максимум помру. Впрочем, в моральном плане так и могло произойти бы, повредиться умом или душой. Неприятно слушать гудки, зная, что на другом конце условного провода не рады твоему голосу. Даже если сия немилость — бога. Темперамент сбросил, а после сам же почти сразу связался, не дав мне опомниться. Я зажмурилась, сжалась. — У аппарата, – как бы не старалась держать тон, получилось крайне заметно дерганно, сипло и затравленно. Дурная привычка грызть ногти от нервов неосознанно активировалась. До меня дошло поздно, когда из-под зубов выстрелил щелчок, который, наивно надеялась, не было слышно. Микроскопический кусочек ногтя застрял, что принесло только больший дискомфорт, а отплевываться неслышно точно не вышло бы. Забавно, как подобная неурядица в стрессе может заместить все весомые мысли собой, будто большей проблемы и неудобств не существовало. — Можешь передать подруге мои извинения и все такое? – опасливо забасил динамик. Голос заставил меня вспыхнуть и вспылить. Он начал явно не с того, что хотелось бы услышать мне. За Диану, конечно, стало приятно, но я ненавидела игры в испорченный телефон, особенно когда приходилось выступать в качестве посредника, с которым не считались. При этом при всем желании даже ради справедливости не могла серьезно злиться из-за совершенного или обижаться до глубины души. Однако чувствовала, что держать эмоции в тонусе необходимо, не выказывая полную снисходительность. Да и некая часть гордости не позволяла принимать героя с распростертыми объятиями, будто ничего страшного не произошло. В общем, во мне противостояло прежнее слепое восхищение идолом и зоркое достоинство, если жалкие потуги держать марку можно было назвать таковым. — О, а ты способен признавать ошибки? – поддела бунтаря. – Духу не хватило лично попросить извинений? — Ай, как знаешь, – рявкнул Раф. – Я ж не для себя. Эгоистка. Потом может быть поздно! — Ты что, суициднуться собрался, – сыронизировала, чувствуя, что ходила по тончайшей грани, – поэтому устроил обзвон с пристрастием для получения прощения во всех грехах? — Не дождешься! – фыркнул мутант. – Да это все сама же Диана! – рычал зеленый. – Она грозится угандошить меня, если я поскорее не извинюсь перед ней в сознании. И начала бить с самого больного. Моей драгоценной барной коллекции! Даже сраного пива не осталось в целости! А там, между прочим, стоял виски за пять тысяч, Карл! Это был подарок Лайн ваще-то! Я точняк изведусь! — Диана научилась управлять физическими предметами?! – поразилась я, хихикнув из-за пустякового горя пропойцы. Но, в целом, конечно, посочувствовала испорченному хобби. Тем более среди экземпляров ниндзя хранил память любви. Откуда подруга могла знать это? Конечно, не стала бы уничтожать его в противном случае. — Короче, передай ей, да? – взвинченно процедил отравитель. – И лучше бы позвонила поскорее! — Не буду я этого делать. Сам набери, – бросила порывистую ответку, невольно начав ходить из угла в угол. – Чего сложного? Мне можешь позвонить, а ей никак? Что, стыдно? А передо мной? — Стыдно, когда видно, – огрызнулся ниндзя. – Не хочу ждать, пока проснется, – сказал, как отрезал. — Глупая отмазка, – замотала я головой. – Придумай получше. А еще лучше, вон, приезжай, и выскажи в глаза! Очко жим-жим? — А я не договорил, – проскрежетал парень. – Я же звонил, но она не ответила. Иначе не натворила бы мне делов. Никак терь не изгнать этот чертов неугомонный полтергейст! Может, от твоего звонка очухается? А я сделал все, что мог, в этой ситуации! Че не хочет это понять?! И ваще, харе дрыхнуть, блин! А то хочет, чтобы сделал то, что нельзя, пока она в отключке, а сама же не помогает ускорить процесс! А я не собираюсь названивать до посинение! Бегать за кем-то не в моих принципах! – помимо Лайн, как подумалось мне. Но это уже не имело значения. – Заняться, что ли, нечем?! На фоне из черепахового логова в трубке раздался новый грохот неопределенного вида. Бунтарь жестко, ярко выругался, прежде чем отключить че-фон. В квартире сразу стало так пусто и грустно. Но по крайней мере Диана развлекалась во сне, а мне оставалось ожидать, когда и до меня дойдет очередь воочию лицезреть новые таланты подруги. Если удостоюсь такой чести.