Нарисовать мечту

Рыжий воспитанник Ронин рос и креп, как на дрожжах. Умница, он быстро приучился к лотку, почти не боялся воды, любил тереться о расческу, высовывать нос на улицу сторонился, не был задирист, довольно ласков и нежен, ручной. Практически идеальный кот, если бы так не обожал сбрасывать со всех поверхностей, куда хватало смелости и наглости забраться, любые предметы. И если бы ел почище, не оставляя после себя погром на свиноферме. Кличка Ронин подходила зверю идеально в форме добавления в начало буквы «у». Единственное, что серьезно беспокоило, у неряхи напрочь не включался инстинкт вылизывать шерсть, за сим действом ни разу его не застала. Мне снова пришлось показывать на своем примере, как было с едой, питьем, туалетом и когтеточкой, что обязаны делать представители кошачьих. Благо никто посторонний не видел, как взрослая человеческая туша ни с того ни с сего падала на задницу среди комнаты, задирала вверх ногу и далее по списку. Как бы не было смешно, котенок внимал, потихоньку соображая, что все, что делали двуногие, надо пробовать повторить, чтобы не выбиваться из прайда. Однако, именно языковый туалет грязнуля воспринял как нечто явно необязательное и противное, особенно после посещения лотка. Зато ветеринар не обнаружил никаких отклонений в развитии. У меня всю жизнь были кошки, поэтому с детства неплохо научилась имитировать мяуканье и звала Уроню исключительно усатым наречием, отчего могло показаться, что в семье Грин твориться легкий дурдом. И непонятно было, к кому стоило ехать со смирительной рубашкой скорее: старшей, общающейся с котенком хвостатым языком и показывающей на четвереньках несмышленышу, как надо гонять игрушечную мышь по полу, грохоча; или младшей, пользующейся для запоминания рецептов неким особым, только ей одной понятным, сложением ритмованно упорядоченных слогов от ингредиентов, отчего со стороны слышалось, будто кулинар нашептывал колдовские заклинания, злопобедоносно похихикивания во время смешивания.

***

В текущем году для местных широт зима началась рановато, еще с середины ноября, безбожно засыпая Нью-Йорк бесконечными хлопьями снега, погружая мегаполис в атмосферное бедствие. К несчастью, тогда я впервые познала обратные прелести владения частным домом. Иногда приходилось не то что каждый день махать лопатой по часу или два, а по несколько раз за сутки. Бесплатный фитнес — потела я при уборке снега так, что хоть выжимай, руки без конца болели, ноги сводило по ночам судорогой, резко пробуждая. Диане было, конечно, не проще. Но ее лишний раз отстраняла от тяжелой физической работы, ведь до сих пор подруга довольно быстро утомлялась, и я боялась, чтобы скоропостижная слабость не осталась на всю оставшуюся жизнь. Выглядела чистка морозных осадков гораздо проще, чем выполнение ее самостоятельно. Можно было бы забивать болт на удаление сугробов, но тогда, когда захотелось выйти на улицу, входную дверь попросту быстро было бы не открыть с первого раза, и все равно пришлось бы разгребать кручи. Поэтому поддерживать в порядке хотя бы узкую колею от крыльца до калитки, а за забором до шоссе было жизненно необходимо. Иначе случись что, не дай бог, не пробраться. К тому же обязательно нужно было счищать покров и на заднем дворе, особенно тщательно снимая его с люка и прохода до стены здания ради гостей из подземного царства. Собранного в сторонку снега накопилось так много, что можно было из него строить замок, чем мы с Дианой и занялись, окунувшись в детство. Условно разделили бархан на две кучки, и одну часть залили водой, сделав горку, а вторая пошла на материал для крепости. Получалось так себе, но мы искренне старались, переделывая по нескольку раз каждый участок, пока результат не удовлетворял обеих. В строительстве нам помогали Шедоу с Микеланджело, завершая архитектурным баловством ставшие традиционными визиты. После Хэллоуина девчонка в принципе повадилась часто проводить время у нас, засиживаясь допоздна над уроками. Ради нее мы и поставили небольшой стол в зал. Школьница усердно выполняла дополнительные письменные задания и честно готовилась к устным выступлениям. Хотя, в сущности, обязаловку в домашних упражнениях учебное заведение не диктовала в виду иного подхода к процессу, что являлось повсеместной нормой. Джонс сама жаждала не просто знаний, но и умений в них разбираться от и до, что, видимо, сумел привить Донни. Мутант, сидя для псевдо-конспирации поодаль в кресле, строчил на ноутбуке, поставленном на скрещенные колени, новый роман: печать его истории о ниндзя-магах на финальном этапе притормозили, запотребовав выпустить перед этим от нового для рынка автора типичное проходное произведение о сиблингах, чтобы начать раскрутку с более привычной и прибыльной издательству тематики, и таких книг следовало написать три. Озорника это жутко бесило, но бросить проделанный путь не собирался. Бездушный рассказ ему давался непросто морально, но исполнить само посредственное требование — раз плюнуть. Каждый из гостей большую часть времени занимался своим делом. Их беглые переглядки, невесомые касания оставались мною замечены как слишком явные, чтобы подумать, будто они не воздыхают по любви, поглощенные всецело только текущими задачами, — отвлекались друг на друга часто. То Майки, якобы разминаясь, подходил к столу, то Шедоу подносила к черепахе тетрадь, интересуясь мнением об эссе. Негласно в нашем доме действовало правило неразглашения чужих тайн, и им интуитивно воспользовалась пара, менее скованно ощущая себя вдали от родителей Шедоу. Конечно, девчонка общалась с нами, но по ней чувствовалось, что поверхностная дружба скорее стала убедительным прикрытием тяги к уединению с дядей. Туше. После возвращения Джонсов я посчитала ее доступным инструментом для того, чтобы приблизиться к ниндзя, и Шед отплатила тем же. Главным плюсом являлось то, что вместе с влюбленными захаживать принялся и Раф, не спускавший глаз с младшего брата. Лениво пролистывая социальные сети, бунтарь недовольно щурился, раздувая ноздри, вальяжно полулежа растянувшись на кресле напротив пыхтевшего от недовольства Майки, украдкой поглядывающего на Шедоу, не подозревающей о взаимных безмолвных противостояниях братьев. Самой племяннице дяди наплели, что нужда иногда выходить на поверхность вдвоем появилась из-за возросшей преступности. Мне не верилось в брехню ни на йоту. В гостиной напряжение аж электрозовало воздух, когда оба Хамато собирались там. Здоровяк ревностно защищал неприкосновенность подростка, а весельчак отстаивал право ее внимания. Накалять обстановку своим присутствием мы с сестрой не стремились и лишний раз не мешались на первом этаже, поднимаясь на второй в свои комнаты. Раз или два за вечер я подносила в гостиную поднос с перекусом, готовила на всех полноценные ужины, заваривала чаи. Но сколько бы не предлагала, Раф категорически отказывался от еды, небрежно заверяя, что сыт, в отличие от вечно голодного младшего и растущего организма Шед. Расстраиваясь, я уходила, а когда возвращалась, все оказывалось съедено. Напрямую спрашивать, кто повинен в чистоте всех тарелок, стеснялась. На День благодарения в логове черепашек, который, к слову, прошел несколько тухловато (где мы с Дианой чувствовали себя точно лишними на самом семейном празднике — оказалось, даже к хваленому Рождеству отношение американцев по факту было менее трепетным в плане единения родных и близких), я сама предложила снова организоваться у нас на следующее торжество, и идею поддержали единогласно. Поэтому задалась целью досконально изучить, как исполнять на клавишных зимние песни. Запершись в спальне, пиликала на синтезаторе днями напролет, попутно разрабатывая связки для пения. Диана смотрела сотни кулинарных передач, по-старинке выписывая лучшие праздничные, тематические рецепты в любимый истрепанный блокнот. На сей раз твердо решившись повторить наиболее похоже на оригинал, постоянно занимала кухню. Оплошать обеим жуть как не хотелось. Внутри дом мы украсили сразу же с особым рвением от захлестнувшего с головой вдохновения, сделав его сплошь бело-красно-сине-золотисто-серебряным. Только елку не поставили, поскольку мучать живую так долго взаперти не планировали, да и вряд ли она дотянула бы столько, зачахнув. Тем более рядом с Уронином, из-за кого мы уже потеряли не один десяток стеклянного декора, вынужденно замененного на пластиковые аналоги, да и те исчезали один за другим, словно их поглощала черная дыра. Свежую хвойную взял на себя Лео, обещав надыбать самую высокую и пушистую. Уж не знали, откуда и где у него подвязки с поставщиками елей и сосен из лучших питомников, но оставалось лишь довериться. В том, что при наличии выбора Синий отыщет идеальнейшую, сомнений не возникало. На улице из-за погодных условий оттягивали момент принаряжения на попозже. Хеллоуинские инсталляции со двора подумали адаптировать под рождественскую тематику, еще в начале ноября пожалев их рано снимать, не налюбовавшись мрачностью двора вдоволь. А потом их засыпало снегом. Они оставались погребены под белым слоем, ибо вырывать их ежедневно, честно говоря, просто было лень, и оценить их красоту в новом облачении все равно не представлялось бы возможным. А новогодние красноносые зомби с рожками, по задумке, презабавное ироничное прекрасное зрелище! С оформлением фасада дома и тем более крыши было сложнее всего, ведь ее безбожно засыпало в первую очередь. Порешали махом стрясти все разок и повесить фонарики и светящиеся фигурки, когда нагрянет час икс, чтобы постоянно не рисковать, заползая на высоту. Что через чердак, что по лестнице, — мероприятие не воодушевляющее. Обождет. И нервы целы. Не запаривались, в общем, как соседи, да и многие жители города, пока Раф, нагрянув уже вполне ожидаемо, однажды не пробурчал: — Какого черта снег не убран с крыши? Хотите под Рождество остаться без нее? Там уже целый Эверест! — И тебе не хворать, – вздохнула с болью я, наблюдая, как ниндзя стряхивал с куртки снег на любимый светло-бежевый мягкий махровый ковер гостиной и топтался в грязных трекинговых ботинках. Привычка местных не снимать обувь меня доканывала. Благо Шедоу интуитивно понимала, что стоило еще на пороге снимать сапоги, и приучила Майка делать то же самое с кроссовками у подоконника окна на чердаке. А вот Раф… благо что хотя бы пользовался приобретенной специально для него пепельницей, и то хлеб. – Я боюсь высоты, – созналась с кривой улыбкой и тут же похвалилась: — Зато исправно сбиваю сосульки! – бугай неопределенно цыкнул. Еще бы, ведь его сосулька уже трижды осталась без внимания, хотя заслуживала! — А мне страшно, что упаду. Меня Кира, если что, вряд ли ведь удержит, – добавила Диана, смущаясь. — И в чем разница между боязнью высоты и упасть? – оторвавшись от письма, спросил Майки с ехидством, обернувшись. Для снятия напряжения с глаз Оранжевый надевал специальные аккомодационные очки в утонченной оправе, способствующие быстро и без лишнего утомления переключению с ближних предметов на дальние без потери четкости и нужды ожидания фокусировки. Ничего смешного в проблеме зрения я не находила, но меня так и подмывало предложить новую кричалку для клана Хамато: «Очковые ниндзя, вперед!» Как у истинного творческого эстета, фигуру Микеланджело обтягивала черная водолазка с высоким горлом, накачанные ноги скрывали классические прямые синие джинсы. Вместо простых белых носков он выбрал ядовито-розовые в салатовые-вырви-глаз кролики с алыми сердцами на круглых пузиках, которые портили стиль, но подчеркивали творческую с безуминкой натуру. Из верхней одежды озорник предпочитал прямое драповое пальто чуть выше колена. Обязательно кутался в оранжевый клетчатый шарф по самые глаза, скрывая лицо в глубоком капюшоне. В общем, настоящий загадочный творец. Раф зачастую носил плотный колючий на вид в мелкие снежинки бордовый свитер, тоже с высоким горлом, и темно-коричневые, почти черные, карго-штаны. Грязно-рыжеватая дубленка с серым меховым воротником всегда была накинута нараспашку: вероятно, не по размеру, трещала в застегнутом виде по швам и сильно сковывала движения. Но отчего-то менять он ее не раздумывал. Вместо шапки и шарфа забияка надевал черную балаклаву. В общем, зимой рассматривать черепашек в каком-то смысле было интереснее благодаря их прикидам. То ли они за годы научились подбирать одежду, то ли отлично перешивать ее под себя, но сидело на каждом с относительной иголочки, насколько было возможно для мутанта-великана. Благодаря особенно теплому облачению ниндзя становились словно максимально домашними, уютными, комфортными. Жутко обнимательными. До чего же хотелось тискаться с черепашками в мягких свитерах! Интригу сохраняли пока Лео с Доном, не посетившие еще нашу семью Грин в пору роя белых мух. Уверена, что и к ним так же тянуло бы прильнуть лишний раз. — Бояться упасть можно и с одного миллиметра высоты, – рассуждала Диана. — И все-таки, – фыркнул Оранжевый, – высоты? — Майки, не придирайся к словам, – попросила Шедоу, отвлекаясь от тетради. На письменном столе задремал Уроня, устав играть с искусанным ластиком гостьи-завсегдатая. — Да как тут не придраться, если издательству и не за такое приходиться переписывать целую главу! – в сердцах бросил горе-писатель, разведя руками в стороны. – И это повезет, если изменение не повлечет за собой необходимость переделывать последующие, чтобы ничего не противоречило друг другу! Я был уверен, что настрочить второсортное чтиво проще пареной репы. Фигушки! Оказалось, требований еще больше, чем к серьезным проектам! А торопился я зря, отписывая главы с запасом. На кой черт, если придется переделывать?! — Дядя, не сокрушайся. Ты просто чересчур талантлив для этого мира, – промурлыкала девушка, – чтобы тебя приняли с новыми взглядами на привычное вот так сразу. — Да, дядя, – забасил Раф издевательски, – заткнись и не мешай ребенку заниматься. Не забивай голову ерундой своей. — Это не ерунда, – защищала Майки Шедоу. – И он мне не мешает, не переживай. Я же уникум! - мило улыбнулась Шед. – Могу решать задачки и одновременно обсуждать с тобой бокс. Ты же знаешь, что мне одно другому никогда не помеха. — Может, дашь почитать? – заинтересовалась я у автора тривиального чтива из-под палки. — Ни в коем случае! Этот позор никогда даже рядом со шлаком не должен стоять на полках магазинов! – упаднически воскликнул Майки. – Не порть веру в тебя как образованного человека! Забей! — И все же, когда книги выйдут в свет, я куплю, прочту и поделюсь рецензией, – упрямо проговорила с настойчивой ухмылкой. — Тебе не понравится точно, – зло хохотнул младший и вернулся к печати, как ни в чем не бывало. Шедоу отвернулась следом же, перестав грызть колпачок ручки, спохватившись, когда поймала на себе взгляд Дианы. Посчитав, что погутарили, Раф протянул распахнутую ладонище под мой нос, запотребовав: — Лопату. Я совершенно не была против того, чтобы здоровенный мужик выполнил тяжелую физическую работу за двух хрупких девушек с огромным потенциалом. Пусть и не ради хозяек дома, а племянницы, ошивающейся у них в гостях несколько раз в неделю. Да младшего брата, увязавшегося за ней хвостиком всюду, где бы та не появлялась. Дабы не отпугнуть от желания помочь, молча драпанула в прихожую, в углу коей у двери простаивал целый уборочный арсенал. Выбрав самую широкую лопату, вернулась в гостиную, где отдала инструмент напросившемуся на вклад в облагораживании территории. Перед тем, как уйти, Красный предупредил, что вырубит полностью все уличное освещение, включая лицевую зону двора. Сделав пару шагов, что-то вспомнил и резко развернулся. Достал из одного широкого бокового кармана на бедре пакет, подбросил в руки Дианы со словами: — Эт те травы от Лео. А эт, – из меньшего кармана пониже вынул небольшую непрозрачную стеклянную емкость и тоже подкинул подруге, – колеса от Дона. Выздоравливай. Велено передать. — Э-э-м, неожиданно. Я ведь ничего не просила, – всматриваясь в презенты, как на диковинку, прогундосила сестра. – Не надо было говорить, – едва слышно прошептала себе под нос и добавила громче: – Спасибо. — Ага, – завершив, на сей раз здоровяк уверенно покинул дом с лопатой на плече. Я вопросительно покосилась на Диану. Она действительно вчера немного простудилась, и ту одолевал легкий насморк и незначительная боль в горле, но не то чтобы прямо слечь. — Ты с ними переписываешься? – устроила я допрос, когда мы переместились на кухню. Присаживаясь за стол, уточнила в широком смысле: — Общаешься, а я не знаю? Уронин, промурчав, объявился тут как тут. Заняв любимое место на стуле поближе к плите, повертелся и улегся опять, держа ухо востро на открытие холодильника. Достаточно было прикоснуться к ручке, и котенок заорал бы благим мяуком с требованием угостить. Мне хватало силы воли не подкармливать детеныша вне режима питания, за крайне редким исключением, никогда не подкидывала кусочек со стола. Вкусняшки Самураю-без-катаны уходили исключительно в качестве поощрения и для профилактики иммунитета. Диана худо-бедно под моим чутким надзором хотя бы при моем присутствии старалась не нарушать правило. А вот остальные, как не просила и объясняла, к сожалению, делали из Урони попрошайку. — С кем? – притворялась ли, или реально тугодумила подруга, мерно раскладывая травы по баночкам. Перед этим обнюхивала состав для проверки обоняния и представления вкуса. Каждый пакет был подписан на приклеенных бумажках поверх четким ровным почерком, будто под трафарет. Начертание Бесстрашного по ГОСТ'у. — У нас здесь такой большой выбор знакомых? – раздраженно поджала губы. Не вкуривала, отчего меня вдруг кони погнали, и это бесило сильнее всего. Неужели снова пробрала зависть?! — Восемь, если быть точным, – холодно отозвалась Ди, не оборачиваясь от занятия. — Да про черепашек я, блин, – прошипела, буравля взглядом спину. — Может, да. Может, нет. Непонятно, – деловито пожала плечами художница, уловив мой тон. Очень редко задевали друг друга, но уже если чем-то выводили из себя, то ретироваться от ответной эмоции не всегда удавалось. Но, как правило, кто-то один проглатывал ярость на каком-то этапе, зачастую в самом начале агрессии. Вздохнув, Диана повернулась и спокойно спросила: — На тебя чай заваривать? — Нет, – помотала я головой, остывая. К лицу хлынула новая волна крови, и я покраснела уже от стыда за вспышку на пустом месте. — Как хочешь, – простодушно произнесла подруга, отворачиваясь, чтобы набрать воду в чайник. Обязательный ритуал нашего дома. – Но я все равно сделаю с запасом. Попробуешь, может, завтра. – Насыпав в заварник трав на глазок, присела, высморкалась. – Мне только Донни иногда пишет. Не сказала бы, что пару слов в ответ прямо полноценное общение. Но и это, извини, как бы личное. Я не должна оправдываться ни за что. А твой вопрос прозвучал как раз как упрек, чтобы заставить именно оправдаться. Но ты права, что, в целом, знать должна. Мы должны делиться эдаким не потому, что надо по каким-то негласным правилам, а потому что это забота о близких от сердца. — Вроде того, – виновато потупила взгляд. – Спасибо за откровенность. Чайник щелкнул, оповестив о готовности кипятка. Диана поднялась, и я следом. За окном только что пронеслась снежная глыба, и мне понадобилось выйти проверить догадку. Высунуть нос на улицу с первого толчка двери не получилось. Как и подумала, Раф, козлина, бездумно сбрасывал снег вокруг дома. Вместо того, чтобы сгребать в одну кучу на задний двор у крепости. Лестницу до чердака уже можно было бы слепить там. Одевшись, кое-как протиснулась наружу, распихивая сугробы, перечекнувшие мои утренние труды. Это напомнило типичную ситуацию на родине, когда один дворник забрасывает снег с тротуара на проезжую часть, а второй у кромки дороги — обратно ему. Не раз становилась свидетелем подобного. От обиды закричала: — Эй, вы там, наверху! В таких медвежьих услугах не нуждаемся! Как-нибудь сами! Чужой труд тоже уважать надо, когда исполняешь свой! Ответа не последовало, и я отошла чуть подальше от дома на высокую кочку, чтобы лучше видеть крышу. Прищурившись, различила два красных огонька, — Раф слушал музыку в светящихся накладных наушниках. Такие были у каждого мутанта в свой цвет. Незамысловатое изобретение Донни, основанное на эргономичности для формы черепа мутантов, надежному креплению и отличной звукоизоляции. А качество воспроизведения — отдельный разговор для гурманов. Тогда я без раздумий скатала снежок. Когда Рафаэль, быть может, в задумчивости, подошел к краю, чтобы сбросить осадочную порцию, прицелилась, насколько позволяла сноровка, и запульнула со всей силы, на которую была способна. К моему расстройству, ниндзя успел почувствовать приближение опасности и разрубил в полете лопатой шар пополам. Эффектно, ничего не скажешь. Даже в темноте, а зимой по-настоящему черно не становилось, можно было различить, как фигура с как будто взрывом рассыпалась надвое. — Че надо? – крикнул Красный, сдвинув наушники на шею. — Бросаешь снег как попало! Надо же в одну кучу! И точно не перед входом, где уже было расчищено! – возмущалась я. — Я тут, что, палец о палец не ударил, по-твоему?!! – рыкнул темперамент, и лопата тут же пролетела в нескольких сантиметрах от меня, уткнувшись колом в сугроб. Я дрогнула на секунду. – Неблагодарная! — Так соображать надо же, куда кидаешь! Вообще-то Шедоу могла выйти на крыльцо в тот момент, когда ты бросал снег! – выкрикивая аргументы, я накапливала снежки, намереваясь хотя бы одним задеть наглую рожу. Которую и видно-то в темноте практически не было. Единственным ориентиром на тень были наушники. Раз они еще светились, не отключены. Видимо, на фоне у мутанта приглушенно играл трек, отчего ему было веселее, чем мне. – Ты хоть смотришь, перед тем, как сбросить?! Пока я катала новые шары, намереваясь во что бы то ни стало хотя бы попытаться еще раз достигнуть метку на крышке, Раф занимался тем же самым. — Да я вообще не обязан был это делать! — А чего вызвался помочь?! — Да того, елки-палки! — Прекрасное объяснение! — А не твое дело! — Но дом-то мой! — И не только твой по сути! Бомжевала бы с подругой, если бы не мы! Наш общий вклад! — А, по-моему, бо́льшая заслуга в этом Френка! Чел рисковал головой! — Да? Что-то я не видел его в гостях у вас ни разу! — А вот это уже чисто наше дело, кого приглашать! — Ну, давай, бросай! Посмотрим, кто кого?! Не успела я охнуть, как на меня полетел целый град снежных шаров. Один за другим бомбардировал меня то в плечо, то в ключицу или бедро, руку или спину. Судя по всему, Раф специально не целился в голову, что с теплотой оценила. Несколько моих снарядов даже не долетело до крыши, остальные — мимо цели. Бросала без разбору по сути, наугад, безбожно атакуемая. Больновато. Нашла, на ком выместить негодование и с кем потягаться в меткости. — Да поддайся ты, что ли, разок для приличия, – разъяренно выпалила я, скатывая очередные снежки тяп-ляп, – порванный гандон! Из-за того, что стало жарко и пылко дышала, у меня полностью запотели линзы очков, и я упустила момент, когда тень с крыши скользнула вниз. До слуха долетел отдаленный одиночный скрип, и затем наступила тишина. Засосало под ложечкой. Я почувствовала себя среди океана, окруженной акулами. Или в лесу — стаей волков. Неглядя на слепую веру в способности крадущихся, поражало, как можно ходить по снегу, не издав ни шороха. Вдруг за шиворот насыпало снега, и я ойкнула от ледяной влаги на шее. Последний раз подобное происходило, наверное, в детстве. От досады сжала руки, крепко матюгнувшись, чем заслужила свист уважения (?) темперамента. В одной лежал последний сделанный снежок, он подтаял, отяжелел, приобретя плотность полульда. Я дьявольски ухмыльнулась, фантазируя о том, как сейчас заряжу с лютой дури. Предсказуемо Раф попытку пресек еще на полпути, разгадав по мимолетному движению кисти задумку. Через пару секунд мир завертелся — и вот я лежала на спине, углубленная в сугробе. Очки заляпались, шапка съехала, куртка задралась. — Я никогда не поддаюсь, – фыркнул хулиган, ощутимо прогнувшись ниже. Вдруг мне на лоб упало что-то гудящее. Я невольно прислушалась, не собираясь подниматься. В наушниках играли «Тараканы»: — Посмотри на себя и других со стороны: Сколько раз слово «Я» в сутки произносим мы? Задыхаясь от крохотных неудач и смешных проблем, Помни, что никого счастливей тебя нет на всей Земле! Пока есть руки, ноги и на плечах голова, Пока ты на что-то годен — кончай жалеть себя! Ты молод и свободен, а, значит, у тебя есть все! Пока ты на что-то годен — жалей кого-нибудь еще! На душе наступило некое умиротворение. Я обожала эту песню, и меня радовало, что мнение, судя по всему, мутант о ней разделял. Зачем-то Раф дал дослушать до повторения припева, прежде чем забрать наушники. Руку он не протянул. Я смахнула перчаткой снег с очков, едва ли улучшив видимость, и поерзала. — Не поможешь, пожалуйста? Ты так укатал, что я застряла! – пожаловалась я. — Жрать меньше надо. Тогда задница не будет тянуть вниз. Я тут не при чем, – поерничал громила. – Ты же слышала только что. Руки, ноги на месте. Встала и пошла! Вытащив лопату, Хамато пошел с ней к крыльцу исправлять косяк. «Нет! Куда же ты? Давай поваляемся в снегу, погреемся разгоряченными телами? Присоединяйся, тут не так уж и плохо», – пронеслось мимоходом в моей голове. Спонтанная бунтарская мотивация сработала, отбив желание ныть. Присев кое-как, задрала голову — по сути крыша уже почти очищена. Мне стало очень зябко. Поднявшись, поскорее отряхнулась. После такого играть в захват замка штурмом на Рождество мне перехотелось. Вмиг я ощутила себя старой и немощной для зимних забав. Шмыгнула холодным носом, щеки запылали. Чай Лео-Диановский пришелся бы как нельзя кстати после сегодняшней неравной снежной баталии. Подруга, как знала, что меня придется отогревать. Жаль, что ни один напиток не способен был убрать холод из сердца Рафаэля.