Нарисовать мечту

Эйприл пригласила нас с Дианой за покупками да и просто прогуляться. В предрождественскую истерию в магазинах местами уже царил хаос на грани анархии. Покупатели хватали все подряд по бросовым ценам, казалось, без разбору. Я уже давно привыкла к тому, что на родине акция в праздничный период — это перечеркнутая повышенная старая стоимость, а распродажная итоговая — в лучшем случае прежняя, когда на товаре еще не висел специальный значок с процентом. Тут же, чем ближе подбиралось Рождество, тем заметнее дешевела тематическая продукция. Это однозначно подтвердилось не единожды ценами украшений, на приобретении которых мы бы сэкономили сумму минимум раза в два, если не купили бы сломя голову две недели назад за неимением дома никаких, как только выпал первый в сезоне снег. Кусать локти было поздно, но жаба продолжала безбожно душить при проходе мимо прилавков, где цифры в прайс-листах реально таяли каждый день на порядок ниже. Раз в десять, без гиперболизации значения. На днях наша общая человеко-черепашья компашка пораскинула мозгами и пришла к следующему решению. Чтобы все справедливо получили хотя бы один подарок, от каждого требовалось по любому, над которым можно не ломать голову при поиске. От бирок, от кого и кому, на таких упаковках отказались, символические предметы должны были быть помещены в одинаковые коробки и обернуты общим цветом, после перемешаны под елкой. Когда стукнуло бы время обмена подарков, каждый выбрал ящичек наугад. Повторов было не избежать, но от этого никто никогда не был защищен и без подобных методов уравниловки. Трио девушек прохаживалось, присматривалось прежде всего к подходящей для задумки милой мелочевке. Основной же целью Эйприл являлся подбор персонального подарка дочери. Мужу рыжая приобрела давно, а вот подростку найти что-то интересное до сих пор ничего не сумела и в душе не чаяла, на что обратить внимание. — Так сложно, – делилась она тревогой, – понять, чему именно Шедди была бы действительно рада. Кажется, у нее все есть. Она так и говорит, что ей ничего не хочется в этом году. Потому что то, что ей хотелось бы, подарить не могу. Девочки, как вы думаете, о чем она? Я прекрасно знала, что имела в виду блондинка, но сказать не могла, как и Диана. Мимолетно мы переглянусь с подругой — врали скверно. — Вижу, вы о чем-то в курсе, куда не собирается Шедоу посвящать родителей, – вздохнула хмуро женщина. – Я понимаю, дамские секреты и солидарность. Подростковая скрытность. Ранимость. Но, поймите, она моя дочь. Поэтому, молю, если чем-то серьезным поделилась с вами, расскажите мне. Я сделаю так, что Шед не подумает на вас. — Ну, она особо ничем таким личным не делится с нами, – заговорила Диана уклончиво, чтобы не молчать подчеркнуто красноречиво. – Больше на общие темы. Да и то не всегда много чего рассказывает. Долго занимается, некогда секретничать. — Подтверждаю, – кивнула я. – Мы все-таки не подруги-одногодки. Шедоу и с нами довольно сдержана в истинных мыслях. Староваты для нее, – нервно улыбнулась, – быть может. — Это как-то связано с амурными делами, – Джонс нам, явственно, не поверила, насупившись, – верно? Я заметила, последнее время у нее столько грусти во взгляде, как никогда. И с ужасом узнала его. Так смотрят только безнадежно влюбленные, – отчеканила она с печальной раздраженностью. Видать, заочно возненавидела невольного обидчика, пробудив в себе фурию. – Но мне не сознается в этом. Отцу тем более. Уж не знаю, что еще придумать, чтобы она не постеснялась нас. Боится раскрыться. Неодобрения, осуждения. На личном опыте известно. Именно поэтому адекватно отреагирую на правду. Честно. Ну же. Пожалуйста. Ради счастья ребенка, пока еще не поздно. Кто он? — Довольно заметно старше нее, – на одном дыхании выпалила я, жалея безутешную мать. Как и все люди, эгоистично желавшую знать истину прежде всего для успокоения себя, а уже после ради благополучия ребенка. В конце концов, стоило как-то подводить к разрешению душевных терзаний горе-любовников. Или нельзя снова вмешиваться в сюжет? Но слов уже не вернуть. – Совсем взрослый. — Неужели мы с Кейси такие плохие родители, что не заслуживаем доверия дочери?! – надсадно воскликнула рыжая в сердцах. – Где мы просмотрели?! Я, – глядя сквозь пространство, пыталась переосознать услышанное. – Я. Я приму любой выбор. Если человек достойный, возраст не имеет значения. И Кейси подготовлю постепенно. Спасибо, Кира. Не метайся от вины, пожалуйста, – Джонс взяла меня за руку, посмотрев в лицо. – Ты поступила верно, признавшись. Это ответственно. Шедоу еще несовершеннолетний ребенок, и, с кем она общается, важно знать всем, кому она небезразлична. Ведь если тот парень… мужчина… – гневно поправилась Эйприл, скривившись, – дурной человек… впрочем, не будем торопиться с выводами, – удрученно ухмыльнулась женщина, отпуская меня. Мне крайне сложно было охарактеризовать степень правильности поступка в столь непростой ситуации. Заточил червь совести, подталкивая к тому, что стоило готовиться к обидам за предательство. В то же самое время, по справедливости, родители имели полное право знать хотя бы в общих чертах, чем тревожился ребенок, раз сам не желал открыться. К тому же, по сути, никого не сдала, а только закинула удочку на выяснение проблемы из конкретного направления. Больше из меня клещами ничего не вытащить. — Смотрите, какие шкатулки красивые, – Диана притормозила у стойки с организацией пространства, завороженно расширив глаза. Действительно, полки с контейнерами едва ли не ломились от выбора, от крошечных под кольцо до целых пиратских сундуков. Я взяла один и повертела, откладывая самоедство на позже. — Такие всегда пригодятся, – высказалась я. – Но качество нанесения рисунка так себе. Я бы взяла заготовку и раскрасила, как хочется. — А брюлики, бусинки, блестяшки всякие клеить тебе не нравится, – заметила подруга. – Так что возьму парочку квадратных. Для чая. — Травы от Лео? – уточнила Эйприл. Ди кивнула утвердительно. – Понимаю. Баночек слишком много не бывает для его запасов. Пожалуй, я тоже возьму себе несколько. — Шедоу же нравится море. Так, может, подарите ей сундучок, обклеенный ракушками? – размышляла я. – Положит туда то, что посчитает нужным. — Хорошая идея. Такая простая, что сама ни за что не додумалась бы! – обрадовалась мать. – Девчонки, вы лучшие вдохновители! — Не за что, – смущенно выдавила Диана, обнятая за шею вместе со мной рыжей. – Лично я просто мимо проходила. Буквально. Остаток вечера мы провели за обсуждением праздничного меню, обмениваясь рецептами. Часть готовки, что не требовало разогрева, Эйприл взяла на себя, остальное оставалось за нами.

***

К вечеру двадцать четвертого дома творился настоящий дурдом. Громко играла музыка, и все носились впопыхах, занимаясь кто чем. Лео и Шедоу наряжали елку. Уроня то и дело воровал у них из-под носа гирлянды, дождик и игрушки, юрко ускальзывая, согнув хвост, от преследователей, сбрасывал с нижних ветвей шары, разбивая один за другим, и пожевывал мишуру. Я была вынуждена оторваться, по уши в майонезе для мяса, от плиты, чтобы посадить кота в тюрьму, — переноску, откуда зверь дико протяжно орал. Диана суетилась на кухне из угла в угол, из шкафа к шкафу. Микеланджело сервировал стол, присвистывая мелодию песни. Дон устанавливал полнообзорный проектор, включение коего планировалось в момент получения подарков для создания особой атмосферы. Кейси поручили нарубить дрова для камина, коим ни разу еще не пользовались, побаиваясь самостоятельно разжигать. Рафа отправили поправить съехавший от сильного ветра декор фасада. Эйприл собирала пакеты со сладостями для отправки в детский дом. К началу Сочельника я вымоталась от подготовок уже так, что не оставалось сил даже переодеться, несмотря на крепкий, долгий сон накануне и пару выпитых энергетических напитков вперемешку с кофе. Меня обуяла апатия, усугубившаяся из-за испорченной погоды, — три дня накрапывал дождь при плюсовой температуре, поэтому снег таял, обнажая всюду застарелую грязь и влажный мусор, превращая двор в болото Шрека; замок и горка, естественно, поплыли. То, что необходимо человеку из умеренных широт, привыкшему к минусовой температуре, на зимные праздники. А мне еще следовало попиликать и погорланить, чтобы не обнулить старания в ежедневных усердных упражнениях. Было бы обидно заменить свое живое исполнение бездушным караоке. Раздражена, взбешена, дергана и капризна, я сменила обрыганную домашнюю одежду на простое приталенное черное платье с юбкой-солнцем до середины колена. Тяжело принимать гостей, даже если это любимые герои и их друзья. Тем более если они — четверо здоровенных лба с хвостиком. Отражение издевательски фыркнуло — удержать мимику радости отнюдь не выходило, легкий макияж не скрыл усталость. Накручивать волосы расхотелось напрочь, и просто убрала их с лица, отодвинув бордовым ободком с золотистым бантиком. Диана, не поленившись сделать кудри, прямо порхала в своем темно-синем платье по колено вокруг всей кутерьмы, словно окрыленная, свежая, бодрая, вездесущая. Я подозревала, что даже если на самом деле ей было ничуть не проще, чем мне, скрывала истинный настрой, чтобы не разочаровать гостей, проявляя должный интерес. С легким подергиванием уголков губ и едва заметным нервным тиком на глазу. В общем, в семье Грин периодически обитали Добрая Хозяюшка и Злая Мачеха с одной сутью, — тревожных субъектов. Выдохнув, я спустилась. Эйприл переоделась в коралловое платье-русалку, а Шедоу — довольно короткое прямое желтое. Вообще, зачастую семья выбирала в качестве нарядов одинаковые свитера, но Диана настояла на том, чтобы девочки выделились хотя бы раз в году, и по крайней мере в нашу с ней первую встречу Рождества. Парни же остались верны традиции, одетые в белые джемпера с зелеными елочками и черные штаны, что, в сущности, смотрелось так же вполне нарядно, торжественно и элегантно относительно тематики. Ребята чинно расставляли блюда, подносили из кухни. Когда объявился Майки, у меня чуть сердце не стало. Он соорудил на обоих плечах башню из тарелок с бутербродами, подбросил их махом и, пожонглировав, откинул на скатерть по очереди. Одна тарелка пронеслась мимо цели, и ее успела подхватить Эйприл, погрозила пальцем. Шкодник виновато вжал шею в плечи, будто пытаясь от стыда забраться в панцирь, но не влез. Одна закуска, затормозившая с краю, нависая над столом, шмякнулась о пол со звучным шлепком. Уроня заверещал из клетки, оставленной на кресле. Кот, видя, как пропадала халява, казалось, вот-вот снесет дверцу. — Прости, забыла тебя выпустить, – проворковала я, выпуская зверя. Ошалелый усатый соскочил на ковер и, отряхнувшись, закричал, обвивая хвостом Донни, поднявшего бутерброд с красной рыбой. — Можно? – спросил он, вспомнив о просьбе не кормить Ронина со стола, прежде чем отнять кусок горбуши от батона. — Да, давай, – кивнула утвердительно. – Только отнеси в его миску на кухню. И обязательно скажи перед этим «пр-р-р». Это важно, потому что он заслужил вкусняшку, а не выпросил просто так. Он уже научился понимать разницу. — Эм-м-м. Ладно, – смутился гений, уводя за собой кошака. — Ты так больше не наклоняйся, – внезапно раздался шепот весельчака у самого уха. Обернулась. Говорил он едва шевеля губами, практически чревовещая. – Видна кромка резинки. Бесстыжая. Только если так не задумано. Сообщил и отошел, хохоча, как ни в чем не бывало, отмачивая новую шутку про утку у власти. Компания залилась смехом, а я — красной краской. Поленилась надеть колготки и первый раз в жизни поэкспериментировала с чулками, да натянула повыше, с запасом. И прогадала с длиной. А я не шибко-то склонилась над переноской, чтобы не сообразить, что в платье так делать не стоило. Задумалась, почему подошел с этим именно Майки, и пришла к несложному выводу. Лео и Дон, даже если заметили бы, ни за что не сделали замечание, устыдившись, что в принципе созерцали интимный элемент гардероба, а Раф, очевидно, продолжал бы язвительно пялиться или просто флегматично отвернулся. Пожалуй, младшему ниндзя надо было бы сказать спасибо за то, что спас от позора в какой-то иной ситуации. Остальные девочки дальновидно надели плотные темные колготки, судя по всему, и только я, красотка бензоколонки, выпендрилась тонкой тканью в цвет кожи чуть выше середины бедра. Потому что мне откровенно жарко дома, тем более станет под предстоящим градусом, но и с голыми ногами в откровенном по собственным меркам платье появляться как-то морально некомфортно. А переодеваться для слабаков! Любила я себе усложнять жизнь. Так зациклилась на совершенном обстоятельстве, что чуть не пропустила, как Кейси с Эйприл оказались под ветвью омелы, неизвестно откуда взявшейся над аркой в кухню. Муж по-юношески склонил даму, заставив в позвоночнике прогнуться, и поцеловал, прошептал о любви. Далее последовала предсказуемая незапланированная хохма: у Джонса заклинило спину, жена тоже закряхтела из неудобного положения, не в силах совладать с балансом. Вскружили голову, не иначе. Раф с Лео подорвались и помогли паре расцепиться, а затем поспособствовали тому, чтобы люди разогнулись. Леонардо плавно, аккуратно выпрямил Эйприл, а Кейси запротестовал перед лучшим другом: — Ну уж нет, изверг! Лучше я сам! — Да че ты, ссыкло? Зато вжик — и все! — Уберите его от м… – бунтарь непреклонно схватил виджиланте. Такой хруст будет преследовать меня в кошмарах до конца дней. – А-а-а-а-а-а!!! — Бро, а ты боялся! – потешался хулиган. – Только пискнул, как девчонка! — Да я тебе панцирь спилю и сделаю из него помойное ведро! – грозился Кейси, поглаживая спину. Подошедшая Эйприл приобняла супруга и помогла присесть. — Совсем размяк, – осуждающе помотал головой здоровяк. – Че редко захаживаешь? У нас целый арсенал тренажеров. На спортзале сэкономишь. А, погоди. Ты же и туда не ходишь. Чел, я серьезно. Сильно теряешь форму. — Чтоб Раф о ком-то из нас так заботился в открытую, – вклинился Майки с ухмылкой. – Кейси, послушай своего любовника. — Вы считаете нормальным обсуждать рекомендации любовника мужа при жене? – выпустила смешок в ладонь рыжая. — Только когда он дело говорит. Обрюзг твой нареченный малек, – констатировал Оранжевый, – за этот год. Эйприл, ты, например, конфетка конфеткой осталась, – подмигнул озорник. – С каждым годом краше. — Благодарю, Майки, – возгордилась собою женщина. – Ты, как всегда, бесподобно галантен! Зная о подложенной весельчаком свинье, от наблюдения за невинным дружеским флиртом воротило. Невольно я отвернулась и встретилась взглядом с Леонардо — похоже, его чувства полностью отражали мои, да вообще всех братьев и Дианы. — Так давайте проводить совместные тренировки? – поддержал тему лидер, воодушевляясь. – Я уже не раз предлагал. Выберем хотя бы один день в неделю или две на крайний случай, но тогда придется удлинить время, разумеется, для физической подготовки. Вам, из верхнего мира, только на пользу, а мне дополнительная нагрузка также не навредит, напротив. Чего не срастается? Всегда рад помочь поддержать форму! Я даю себе отчет в том, что делать из вас ниндзя не нужно, так что не буду загонять, как братьев. Минимум нагрузок, но максимум пользы! — Это он щас так заливает красиво, – буркнул Рафаэль. – Херов агитатор. А потом фиг с постели поднимешься. Это в нем базарит жажда учительства. Нас-то уже особо не наставишь на путь истинный. Давно уж там. — Есть такое, – добавил Донни. – Несмотря на то, что мудрая поговорка гласит о том, что пределов совершенству нет, мы уже вряд ли перепрыгнем выше себя. А в новых учениках Бесстрашный видит отдушину. А если уж возьмется, спуску не даст, можно не сомневаться. Костей не соберешь потом. Невинные тренировки превратятся в каторгу. — А самое страшное, – до кучи бросил младший, – будет очень много лекций. Даже больше, чем можете себе представить! – Шедоу похихикивала, видимо, представляя на личном опыте, о чем шла речь. — Да ладно вам! – не выдержала Диана, заступившись за старшего. – Меня такие отговорки наоборот только замотивируют приступить как можно скорее и стараться изо всех сил! — Семпай превыше всего! – выпалил озорник. – Я как будто в аниме попал! — Диана, – оставил без внимания крайнюю реплику Леонардо, – твое рвение заниматься похвально. — Ну, мне, в общем-то, после того больничного, – поясняла подруга, а бунтарь виновато потупил взгляд, – инцидента все еще надо восстанавливать силы. Так что полезное с полезным. — Почему раньше не обратилась? – по-щенячьи склонил голову глава Хамато, между тем несколько осуждающе сверкнув. — Так, это, типа навязываться и все такое, – запиналась младшая, совсем не ожидавшая вопрос, – никогда не хочется. – Договорив, раскрасневшаяся художница ретировалась на кухню отдышаться. — А вы что скажете в оправдание? – повернул голову Лео на друзей. – Уж вам-то точно не бывает перед нами неловко, – по-доброму произносил командир панцирного отряда. — Ох, Лео, – залепетала Эйприл. – Ты же знаешь, как сложно зарабатывать денежку. График такой плавающий, что даже поход к стоматологу не спланируешь. Но ты, конечно, прав. Пора браться за здоровье и растрясти старыми мышцами! Обещаю, что после праздников согласуем два дня в месяц. — Три, дорогая. Пожалуйста, – попросил Кейси. – Как-нибудь ужмемся со временем. Справимся, как всегда. — Ма, – подала голос школьница. – Учеба учебой, но я вообще-то могу вам помогать иногда тоже. В моих же интересах, чтобы хватило на колледж, если не получу стипендию. Меня со счетов не списывай. Мне, например, мало физкультуры в школе. А дядя Лео лучший наставник на свете! – щеки старшего чуть потемнели от похвалы. — Хорошо, солнышко, – тепло улыбнулась рыжая. – Какая же ты умница! — Жду график тренировок с нетерпением, – подытожил Лео, прочистив горло. Слушала я беседу в полуха. Не укладывалось в голове, насколько слепы оставались Кейси и Эйприл, не ощущающие подвоха ни микрочастицей души. Неужели все дело было в том, что Шедоу приемная дочь? Причем речь вовсе не о том, что некровные родители к ней глухи, не додали любви или не построили с ребенком прочное доверие. А о том, что им троим не хватало некой ментальной незримой связи, которая бывает только у близких родственников по праву рождения. Однако, судя по черепашкам и Сплинтеру, значения генетическая интуиция не имела, чтобы отец считывал приемных сыновей с одного взгляда. Если не считать общего мутагена, подарившего разум. Слишком трудные проблемы для праздника. Я несколько раз встряхнула головой, чтобы прийти в себя. Вернее, как раз скорее выйти из задумчивости, отключить мозг и просто вкусно поесть и запить для начала. — Что-то ты такая грустная и напряженная, – обратилась ко мне Диана, подставляя тарелку с кушаньем между двумя салатами. Подумав, переставила местами. Потом подвинула соседние. И началась свистопляска с перестановкой по феншую. Мне стало неловко за то, что в какой-то момент перестала принимать участие, оторвавшись от процесса. Хотя помощников был полон дом и без моей унылой персоны. – Ты хорошо себя чувствуешь? — Морально истощена, – улыбнувшись, потерла висок. – Сейчас. Дай мне пару минут, и я буду в относительном порядке. — Не кисни, пожалуйста, – тихо поддержала подруга. – Но если что, буду и дальше отдуваться за двоих, как могу. Главное, не порть настроение прежде всего себе. Не время уползать в свою ракушку. После поплачем вместе. Когда придет время убирать, хех. И разойдемся пострадать по отдельности. Все как всегда. Я бегло окинула стол — одной только посуды накопится море. Знала, что вода смоет часть тревог, облегчив переживания. — Что еще осталось? – поинтересовалась я, поднимаясь. — Мясо и пюре разложить по тарелкам. И все, – ответила младшая. – Ну и так, по мелочи. Типа протереть стол и так далее, чтобы Ронин не лазил и не лизал. — Тогда протру я, – вызвалась в последний рывок на вклад в общее дело. — А я, пожалуй, уже присяду с твоего позволения, – опустилась на стул Диана. – Там, на кухне, Шедоу с Майки теперь шаманят с порциями. Зайдя в комнату для готовки, я ужаснулась: лениво смахнуть крошки не выйдет. Но именно того требовала судьба: прикрыв глаза, потереть тряпкой для успокоения совести, — к чему приступила немедленно. Мило подтрунивая друг друга, парочка раскладывала горячее. Майки подавал тарелки, а Шедоу на них укладывала ровными долями еду. Уроня сидел у кастрюли с картошкой, водя носом и перебирая лапками, урча, как трактор. Давленные корнеплоды ему пришлись по вкусу в какой-то степени больше, чем мясо, да и от вареных и тушеных овощей кот не отказывался. Возможно, все дело заключалось в добавлении молока и сливочного масла высокой жирности в довольно большом количестве и изобилии витаминов. — Что, уже подкормили? – заметила я засохшее пюре на переносице зверька. Как он так ел все время, что мог с ног до головы оставаться в том, что поглощал? — Это не я! – подняла руки вверх Шедоу вместе с ложкой, и капля пюре шлепнулась на стол. Уроня тут же ее истребил. — Подстава! – возмутился Майки. – Мы оба угостили! Совсем чуть-чуть! Я даже «п-р-р-р», – ухмыльнулся он, – сказал! — Может, и остальные крошки съешь? Поработаешь пылесосом? Принесешь пользу? – риторически вопросила я у любимца, проигнорировав оправдания. А рыжий, заглянув в глаза, моргнул и вдруг пулей побежал к миске с водой. Взяв тряпку, принялась протирать рабочие поверхности как придется, подставляя переполненное мусорное ведро к краю. Как завершила, подобрала следом за двумя ходками парочки тоже две миски, вынесла их на стол. Пока протискивала в едва свободные ячейки между блюдами, Майки возвращался с двумя и Шедоу — одной. Вдруг Раф издевательски рявкнул: — Малышка, что же ты? Поцелуй любимого дядю в лобик. Как в детстве! У меня земля ушла из-под ног. Черепашки пялились на Красного с неодобрением, а Джонсы — растерянно. По исконной традиции, каждого, кто оказывался под ветвью омелы, любой имел право поцеловать, чтобы подтвердить, будто она укрепила символизм любви, а не ненависти в доме, а отказ исполнить волю грозил несчастьями. Спустя время ритуал приобрел более узкий смысл и относился по большей мере только к влюбленным, подтверждающих под знаковым растением серьезные отношения и намерения. Однако, однозначное восприятие все еще не устаканилось. Подросток и взрослый замерли в арке с омелой, побледнев. Но Шедоу, растянувшись лучезарной улыбкой, быстро нашла, как выкрутиться: — Это ты о себе, дядя Рафи? Сейчас, поставлю тарелочку и чмокну тебя в лобик, раз ты так просишь. — Конечно, о себе. О ком же еще может идти речь?! – да почему, чем козлистее были выкрутасы сорвиголовы, тем сильнее мне нравилось?! – Любимая племяшенька, иди ко мне! – улюлюкая, поманил ниндзя девушку. В напряженных руках Микеланджело чуть не треснули тарелки. В негодовании он присел на место и надулся, когда Шедоу на самом деле исполнила то, что обещала только что. Ниндзя был готов разорвать брата в клочья. — Поменялись масками. Живо, – строго наказал Синий. Воспитательный метод «Почувствуй себя в шкуре другого, чтобы понять и простить, принять и помириться». Если получится. — Не буду я напяливать его грязную тряпку, – прорычал Раф. – И свою не отдам. Замарает же! — Мальчики, не ссорьтесь! – вмешалась Эйприл. – Сегодня же Рождество. Всем достанется тепла и любви. Раф, не ершись, пожалуйста. Майки, тебя это тоже касается. — Да! Давайте просто по-семейному ужремся, что ли, наконец?! – вскочил Кейси с запалом, наклонившись над алкоголем. – Все плохое настроение оставляем за порогом! Без вариков! А?! Компания практически дружно поддержала забить на душевные терзания, кое-кто остался нейтрален к предложению. Первый тост достался обворожительной Шедоу. Майки не спускал с нее зачарованных глаз. На девушку вовсе не злился, а, напротив, наслаждаясь, упивался любованием. Он дико сожалел о многом и очень хотел бы услышать о ее чувствах. Несколько трогательных до слез слов — перестукивание звонких бакалов. Терпкий вкус на губах, ароматы пряностей, согревающий прилив тепла по телу. Необъяснимое опьяняющее волнение в предвкушении рождественского волшебства.