Хроники Шибуи Ривы

      77 год, 15 мая       Голову пекло нещадно. С сокомандников стекал пот, как с изнуренных ишаков. С меня тоже.       Вид сенсея, спрятавшегося в тени дерева, вызывал лишь раздражение, но никак не работоспособность.       — Какаши-сенсе-ей! — завыл Наруто, вытерев внутренней стороной руки стекающий пот. По итогу даже она оказалась грязной, и по лицу растянулась коричневая полоса. — Почему мы должны заниматься этим, — он обвел руками, — уже вторую неделю? Где наши обещанные тренировки?!       С дерева донеслось спокойное:       — Это и есть ваши тренировки.       — Но мы просто вспахиваем поля! Нужна же какая-то смена деятельности!       — Наруто, включи голову, — сенсей недовольно оторвал лицо от книги и сказал блондину: — Регулярный физический труд повышает выносливость и силу.       — Я уже и так достаточно силен! — возразил мальчик.       — Лучше бы ты помог своим товарищам, а не тратил время на разговоры, — сказал Какаши.       Все недовольства были обречены на такой ответ.       Как ни парадоксально, больше всех, невзирая на стену игнорирования, кричал Наруто. Я же, как и Учиха, смирилась с ленивым, никчемным сенсеем и получала от физических упражнений все, что могла. Этому юному телу не хватало долгих лет тренировок.       Ладонь крепче сжалась на рукоятке старой деревянной мотыги и отозвалась болью. Трение вызвало лишь одно следствие: кожа в растертых пятнах от кровавых мозолей спустя целый день вспахивания. Разнеженные руки, что не знали настоящего усердия. Тяжело было признавать — мои разнеженные руки.       — Но сенсей! Почему вы запретили мне делать клонов?! Так бы все пошло гораздо быстрее! — не унимался Узумаки.       Тихо хлопнула книжка. Звук пронесся над расплывающимся маревом отдаленных полей. Я выпрямилась.       Какаши все так же сидел на дереве и смотрел на неспокойного мальчишку единственным глазом.       — Потому что, Наруто, — тон голоса был удивительно ровным, — твоим товарищам тоже нужно тренироваться. Ваши миссии — это не просто задания. Я еще раз напоминаю — это полноценная тренировка.       На этот раз Наруто стушевался и замолк. Видимо, сенсей его все-таки напугал. Он редко отрывался от книжки.       После еще одного тяжелого рабочего дня я шла домой, и на ум приходили образы крестьян — жителей империи, которые занимались сельским хозяйством на окраинах. Будучи магом, я часто путешествовала к границе, на фронт, и во время регулярных поездок в пейзажах часто проскальзывали просторные гектары вспаханной земли. На полях утром и днем, словно муравьи, сновали крестьяне. Среди скрюченных фигур различались и совсем маленькие, детские. Невзирая на возраст, и млад, и стар то сеяли, то окучивали, то собирали. Род деятельности разнился от сезона, но эти фигуры горбились у земли независимо от него.       Я мало задумывалась о нелегком труде. Это на самом деле тяжело, особенно сейчас, в этом нетренированном теле. На следующий же день у меня изнемогало все тело и, в особенности, спина. Руки, активно участвовавшие в движении, отказывались подниматься.       И все же причина не только в этом. Сам труд непосильно тяжелый для детского организма. Не могу поверить, что кто-то на добровольной основе, не желая становиться ниндзя, пашет на полях. Лишь чакра может помочь, но даже она не скрасила мучительных недель одинаковых «миссий».       Если говорить про физиологию гражданских и ниндзя, мы отличаемся лишь в одном аспекте — количестве чакры. Все люди имеют ее запас, однако именно шиноби, с древних времен активно использовавшие чакру, производят большее количество. Специфические свойства этой энергии разнятся от организма к организму, зависящие от занятий предков. У целого клана чакра схожа, сформированная… заложенная генами, а у другого может иметь совершенно иную природу.       Новая информация из этого мира о «клетках», мельчайших единицах жизни. В моем мире не было увеличительных линз, а организм изучался лишь на органном уровне.       В программе Академии клетки не изучались. Я прочитала о них, тайно заглянув в медицинскую секцию. Не хотела, чтобы кто-то заметил мой интерес к учебе. До последнего класса Академии я была на низах и повысила результаты только на последнем году обучения. Потому что… куда? Куда исчезла Канеко из приюта? Она проявляла ум и ответственность. Я не замечала, чтобы за нами кто-то следил, лишь две воспитательницы были с нами все это время. Кто это был? Посторонний? Или продажей детей занимались работники приюта? Я не могла и не хотела быть такой же «исчезнувшей». А неизвестность, нависшая надо мной вездесущим невидимым оком, постоянно нервировала. Приходилось тщательно выбирать род деятельности. Все детство я не могла тренироваться или показывать ум, как одинокая сирота, исчезновение которой бы никто не заметил. Однако выдаваемое детское пособие было слишком маленьким, и я решила начать копить деньги на будущие припасы и инструменты. Постоянно сновать по деревне в ожидании, пока в одном из переулков меня похитят, не хотелось. Тогда я и устроилась в швейный магазин и помогала изготавливать нити из руна, которое перебирала на веретене. К прялке, чуть более сложному механизму, владелец Кеносукэ-сан меня не подпускал. Работа целиком и полностью гражданская, не связанная с оружием, силой или проявлением интеллектуальных способностей.       Если возвращаться к Академии и качеству знаний, то практики по чакре, наиболее важной и неизвестной энергии, давалась лишь горстка — медитации да изученные четыре ниндзюцу: хенге, иллюзорный клон, маскировка и подмена. С нужным уровнем концентрации, контроля и пониманием результата, рабочие и простые техники. Однако в них тоже были свои условности. Мне долгое время все никак не удавалось сконцентрировать нужное количество. Та сложность была совсем не выдуманной, а без дополнительной практики вне Академии я и в самом деле вполне реально отставала.       В общем, манипуляции чакрой были делом более сложным, чем магия. Главным препятствием служило тело. Новые техники создавать с нуля без модификации старых — трудоемкий и опасный процесс. Чакра — это не мифическая субстанция, принимающая форму сама по себе, достаточно лишь подумать. Она материальна, а ее преобразование подчиняется строгому поэтапному процессу, который изменяет свойства постепенно и итог которого — конечная форма под контролем владельца. Важна четкость и соблюдение этапов на каждом процессе. Даже самые элементарные техники сначала отрабатываются с выпуском нужного количества чакры, ее концентрацией и поддержанием, поэтапным преобразованием в зависимости от рода техники, что требует высокой сосредоточенности. Почти невозможной, например, во время боя. А потому все приемы должны быть много и много раз отработаны заранее, доведены до рефлексов. Только в этом случае техники будут в активном боевом арсенале, а не мифической «возможности» их сотворения. Кому, как не мне, генералу Гоот, знать важность скорости реагирования и уверенности в точности сотворенного заклинания? Крики умирающих рыцарей, взрывы от заклинаний — отвлечешься на звук, хоть на секунду собьется концентрация — «щит», защищавший от разъяренной черной морды демона, рухнет, и острые зубы сразу же вцепятся в лакомый кусочек.       Самая простая и малозатратная манипуляция — это концентрация чакры в теле. Она не включают в себя потерю части энергии в пространстве и хорошо контролируется из-за течения внутри организма. Преобразование же чакры вне тела — что-то сродни лепке вслепую. Первое время при выпуске чакры из тенкецу мне казалось, что она рассеивается, хотя Ирука-сенсей утверждал обратное. Только взращивая концентрацию и чутье, можно уловить мельчайшие колебания на кончиках пальцев.       В общем, процесс этот сложнее, чем будни мага. Гораздо легче управлять энергией, когда видишь ее течение. Тогда приходит понимание сути процесса, а не игра в угадайку с тратой времени на выяснение работающего пути.       Я вдруг врезалась в черную фигуру. Меня сбило с ног. Все тело ныло после длительных работ на полях, и уставшие ноги подкосились. В последнюю секунду я вцепилась в деревянные доски. Удержала равновесие. На ватных ногах я быстро обошла фигуру и направилась к дому.       77 год, 20 мая       Еще с начала мая стало заметно больше ниндзя, прыгающих быстрыми силуэтами по крышам деревни.       «Куда они спешат?» — задалась я закономерным вопросом. Но ответа так и не получила.       Наша команда как-то побывала в кабинете Хокаге и попросила более сложные миссии, на что Третий ответил категорически:       — Нет. Вы еще выпускники Академии.       Никакие причитания Наруто и заверения, что он «все решит» и рассказы о том, что он на короткой ноге со «стариком», не подтвердились. Мы так и продолжили таскать ящики приезжающих в Коноху торговцев, гоняться за котами, вспахивать поля (этого было особенно много). Единственным развлечением было выслеживание потерявшегося ребенка, исчезнувшего с площадки. Тот оказался семилетним пронырой, решившим поиграть на нервах своей матери. Видимо, внимания ему сильно не хватало, а в конце он получил его сполна. Женщина дала мальчишке оплеуху, да так, что покраснела аж половина головы, после чего мы и распрощались.       Совсем не этого я ожидала, когда заканчивала Академию. Надо отдать должное, мои старания на миссиях принесли свои плоды: тело подтянулось и приобрело некоторую мышечную массу. Возможно, будь я старше, пришлось бы приложить больше усилий — один из малого количества плюсов пребывания в детском теле.       И все же… казалось, что Какаши не собирался становиться сенсеем и активно это выказывал. Я как-то забрела на полигон, чтобы посмотреть техники других генинов. Каково же было мое удивление, когда все остальные команды — шесть, восемь и десять — активно тренировались. Они занимали полигоны в разные дни, но факт оставался фактом — мы, среди одногодок, были единственными, кого оставили на собственное попечение. Единственным плюсом от постоянных миссий был заработок. Пять, десять тысяч рьё за выполненную миссию ежедневно. Богатой я не стала, поскольку на эти деньги можно было прикупить разве что лапшу в магазине.       — И что мы собираемся делать? — спросил у меня Узумаки.       — А какие у тебя предложения? — сказала я, прекрасно зная его схему: тот не согласится на сотрудничество и будет спорить, пока сам не поймет несостоятельность идеи на практике.       — Ну… нужно сказать Какаши-сенсею, чтобы он нас тренировал…       — И как ты собираешься это сделать? — спросила я.       — Разве ты еще не понял, что с нами сидит клон, а не Какаши? — одновременно со мной сказал Саске.       — Чего-о?! — Наруто подскочил, вытаращив глаза.       Учиха только хмыкнул с выражением «ну и идиот».       — Но как же так? Мы что, вообще его не увидим?! — возмущался он.       — На так называемого «сенсея», — я не скрывала отвращения, — полагаться бессмысленно. Он ясно дал понять, что его интересуют лишь порнокнижки, а не тренировки. А это значит, что после миссий нужно собираться самим.       — Но мы же устанем, — сказал Наруто.       — И что вы мне дадите? Вы оба не дотягиваете до моего уровня, — в голос с ним сказал Саске.       — Что?! Это я не собираюсь с тобой работать! — возмутился Наруто, тыча пальцем в Учиху.       — Мы вместе потонем, если будем работать поодиночке. Нас определили в одну команду, — объясняла я им, выходя из себя. — И не думаю, что дерево лучше живого противника, Учиха.       — Не переоценивайте свои возможности, — хмыкнул он.       «Это просто невыносимо. Неужели мне столько лет терпеть, ожидая, пока я избавлюсь от этого навешенного груза, называемого «командой»? Почему я вообще должна от них зависеть?» — думала про себя я, скрестив руки. ______________        Тем временем в баре Конохи       — Ну как там твои? — спросил Асума, облокотившись на барную стойку.       Мужчина в маске взял коктейль и поднес к губам, быстро отвернувшись и отпив.       — Плохо… — ответил Какаши. — Прошло больше двух недель, а они так и не начали что-то делать.       Асума взял розовый напиток, повторно заказанный у бармена, и сказал:       — А что? Есть другая стратегия? Старые-добрые тренировки не помогают?       — Просто тебе повезло с командой, — весело ответила Куренай, попивающая мохито рядом с Сарутоби. — У меня только Шино был готов работать с самого начала. Хината пугалась и Кибы, и Шино. А сам Киба отказывался работать со всеми, кроме Акамару. Но нужно время. Дети привыкнут друг к другу. Это не взрослые.       — Хм… — хмыкнул мужчина с улыбкой на губах. — По вашим рассказам, у меня просто идеальная команда. Хотя мне и правда грех жаловаться. Ино-Шика-Чо — проверенное объединение. Шикамару и так знал обо всем с самого начала, Чоджи же дружит с ним. Ино же быстро свыклась с мыслью и начала работать. Мне остается просто отшлифовать то, что и так отработано.       Женщина кинула на него взгляд, улыбаясь.       — В наших командах тоже есть своя прелесть творчества. Находить нераскрытый талант всех троих и гранить каждый, создавая работающую композицию. К тому же они еще такие юные и непринужденные. Так интересно смотреть за их отношениями…       — Тут особо не потворишь, — вдруг раздался голос.       Девушка вздрогнула, оборачиваясь.       — Генма, — поприветствовал его Асума.       — Привет всем, — сказал Генма со слабой улыбкой. — Команды обсуждаете? В любом случае, творчества никакого. От регламента не убежишь.       Куренай хмыкнула:       — Ну это и так понятно. Что Акамару с нюхом, что Хината с бьякуганом, что Шино с насекомыми — ясно, что их специализация — слежка. Однако это же не все, согласись? Они учатся сражаться друг с другом и подмечать слабости. Каждый по-своему, в своем темпе. Эти качества, важные в бою, индивидуальны и не зависят от принадлежности к клану.       — Согласен, — Ширануи сел за свободный стул рядом с Хатаке. — А Какаши? Расскажи, что там с Учихой? Моя ученица, Сакура, несколько раз просила поменяться и перевести ее в другую команду, упоминая его. Это еще Сайто и Сен слышали… Эх, — зубочистка в его зубах верхним концом направилась в потолок, — но дополнительные тренировки вернули все в прежнее русло.       Какаши безразлично хмыкнул:       — Без понятия. Рива-тян одна из тех, на кого не действуют его чары. Они почти не замечают друг друга. Даже не знаю, что лучше — влюбленность или холодный расчет… Команда из этих троих просто дрянная. И чего Третий запихнул меня в наставники?       — Хината тоже нейтрально относится к Учихе. У нее другой предмет воздыхания, — сказала Куренай.       — А что насчет отношений в седьмой команде? Раз по твоим словам они плохо сходятся, что ты делаешь? — спросил Генма и подумал: «Советы мне точно не помешают».       Какаши не отводил взгляда от заставленной стены бара и загадочно ответил:       — Общий враг объединяет.       — Ты… что?.. — спросил Асума удивленно.       — Жесткие методы Какаши не со всеми пройдут, — Куренай покачала головой, глядя на Генму. — Можно сыграть на их чувствах и остаться во врагах навеки. А когда они станут твоими коллегами, такая тактика точно аукнется.       Какаши ничего не сказал. ___________       продолжение, 20 мая       Учиха ударил в правое плечо. Боль потупила сознание. Я успела увернуться от следующего удара в левое. Еще один раз по ногам. Ухожу. Блокировка. Удар. Тц, мимо.       Так и проходила наша тренировка. Мы с Наруто уже несколько раз сражались с Саске, попеременно меняясь. На пятой подмене по Учихе водой стекал пот, и он стал пропускать удары. Надо отдать должное, мальчик не просто так получил рейтинг первого по тайдзюцу в Академии. Ранг девочек шел отдельно, бои проходили также раздельно, однако на скорости во время первого боя… он вполне мог обогнать Хьюгу Хинату. Клан белоглазых известен своими техниками ближнего боя, а потому это их сильная сторона. Хината — стеснительная, несерьезная в боях противница — с легкостью укладывала остальных студенток Академии.       Мои глаза внимательно наблюдали за боем. Наконец, Учиха ударил Наруто в солнечное сплетение, и блондин отлетел. Я поднялась, руками оперившись на колени. Сидеть было тоже не очень приятно, скажу честно. Сегодняшний день выжал это тело, то есть меня, досуха. Даже… не чувствовала характерного прилива сил от мысли об этом прекрасном событии.       До этого, между боями, я отвлекалась на метание кунаев в цель — сейчас же, несмотря на дискомфорт и ноющие от отдыха конечности, сваливалась на землю. Даже встать было трудно.       И все же я шла.       Напротив меня стоял Учиха в боевой стойке. Руки потеряли прежнюю четкость и твердость, но он сохранял все еще чистую позицию. Я выдавила улыбку, не собираясь сдаваться.       К сожалению, на второй атаке в голову глаза успели заметить движение, а вот тело — нет. Я получила оглушающий удар и почувствовала, как оторвало от земли ноги. Полет закончился так же быстро, как и начался. Не успев сгруппироваться из-за проклятой усталости, я приземлилась на затылок. Запоздало услышала шум. Изо рта вырвался вскрик, а закрытые глаза ослепило белым, после чего последовал ряд ярких вспышек. По рту разошелся яркий, противный металлический привкус. Я пошевелила онемевшим языком. Кровь смешалась с обильным количеством слюны в некогда сухой глотке и из-за удара чуть не потекла в горло. Я почти подавилась. В этих условиях это стало бы летально.       Было так плохо, что даже не оставалось сил стонать. Усталое тело именно в этот момент показало свою измотанность, во всю силу награждая неприятными ощущениями. Смазанные мысли и шум глухоты — я слышала лишь отчаянно гудящую в ушах кровь. Сознание разделилось на осознание количества проблем и запоздалое понимание, кто виновник моего состояния. Гребаный. Мать его. Учиха Саске. Проклятый социопат, затесавшийся в команду детей. Чувствуя тяжесть своего состояния, сомнений не возникало — он хотел меня убить.       Шум в ушах постепенно стихал, как и яркие вспышки ощущений. Все заменилось лишь отчетливой болью в затылке. Рядом с собой я услышала звук. Смешок. Открыв глаза и ослепившись на секунды, различила темную возвышающуюся фигуру. Размытая картина начала проясняться. Учиха. Позади него виднелись скачущие — от бега — кончики светлых волос. Кто это?.. А, Наруто.       — Ты совсем придурок?! — закричал Наруто. — Зачем ты так бьешь девочку?!       В этот момент я была рада, что наполовину оглохла. Он голосил с громкостью мегафона, совсем рядом — будь у меня восстановившийся слух, стало бы хуже. Куда ж еще? Давно я не испытывала такой боли.       Внезапно Наруто набросился на темноглазого ублюдка, кулаком целясь в грудь. Учиха обошел атаку и сохранил позу.       Его черные глаза смотрели на меня, не отрываясь.       Ублюдок. Какого хрена он пялится?       Мир постепенно возвращал звуки и краски, и я силилась открыла рот:       — Что ты смотришь… засранец?       — Вставать будешь? — он протянул руку.       Я подавила гудящую голову и привстала на локти. Все тело заныло, но боль оказалась пробуждающей. Бросила еще один взгляд на Учиху — тот стоял с протянутой рукой, а на лице застыла усмешка — как оказывается, дружелюбная.       — Убери свою грязную руку, — я встала сама.       Покачиваясь и чувствуя, как все плывет зелено-коричневым, я поняла, что делать этого не стоило. Головокружение вызвало странную слабость, и я почувствовала странную дурноту — во рту стало слишком мокро. Слюна, водой хлынувшая в полость рта, горчила. Я пыталась сглотнуть, но это ощущение не исчезало, лишь усиливалось. Стало просто нестерпимо. Тело согнулось в едином порыве, из глаз хлынули слезы, а изо рта — разъедающее рот кислое содержимое желудка. Жидкость выплеснулась на зеленую вмявшуюся в землю траву и разошлась по ней прозрачно-желтой лужей. Желудок сжимался постоянными судорогами. В какой-то момент сокращения продолжились, но изо рта больше ничего не выходило. Я наконец заметила, как отчаянно вцепилась во что-то. Оранжевая куртка и моя измазанная запекшейся кровью ладонь, сжатая до побеления. Загорелая рука Наруто плотно удерживала меня на месте все время. А волосы… кажется, их он тоже держал.       Отплевавшись от кислого или щелочного — какой там сок в желудке по медицинским книжкам? — ощущения, я выпрямилась. Изо рта вылетело:       — Фу… — которое явственно передавало мое состояние. Было так плохо и так отвратительно ужасно, когда я увидела виновника всего этого.       Как у него птичьих мозгов хватило бить в голову? Еще и отлетела прямо на затылок… Учитывая его неиссякаемую силищу, удивительно, как тут же не потеряла сознание. Возможно, навсегда закрыв глаза. Видимо, слабая попытка оттолкнуться руками при столкновении возымела эффект.       Однако обвинять лишь его я считала неравнозначным. Стоило остановиться, а не подводить собственное тело к пределу. Оно ещё слишком юное. Постоянно забываю об этом.       — Ты… — я медленно развернулась, отпуская руку Наруто. — Объясни, — я откашлялась от першения, — почему ты ударил в голову? Может сразу… по трахее? — в речи возникали вынужденные паузы.       Мальчишка стоял со странным выражением, распахнув свои темные глаза. Удивление явственно прослеживалось на нем.       — Я… не подумал, — коротко объяснился он.       — Не подумал?! — закричал Наруто.       Арх-х! Какого он орет мне прямо в ухо?       — Да ты мог ее убить! — все так же продолжал Узумаки.       Вся фигура Учихи застыла. Какие-то мельтешения внизу — движения пальцев, переминающих по бокам белую ткань шорт, — тоже прекратились.       — Придурок! — Наруто замахнулся на Учиху кулаком.       Тот остался стоять, принимая удар и под силой инерции отступая, как сломанная кукла.       — Тебе стоит извиниться, чтоб ты знал, а не просто стоять истуканом и терпеть побои! — крикнул Наруто, видя податливость Учихи.       Большая часть сознания отвлекалась на наблюдение за отвратительными ощущениями теле. И все же глаза подметили, как Учиха вздрогнул и снова замер. Он молчал. Ха-ха… даже не будет извиняться? Высокомерный ублюдок.       Губы Учихи продолжили сжиматься, словно у пойманной речной рыбы, глотающей воздух. Он надолго сжал их, после чего те побелели, и наконец сказал:       — Рива, извини. Я не хотел.       — Чего ты «не хотел»? — недовольство, самое меньшее сейчас, не укрывалось в голосе. — Убивать? Называй вещи своими именами, Сас-ке, — протянула я в конце, пронзая Учиху язвительным взглядом.       — Прости, Рива. Я не хотел тебя… убивать, — дополнил он.       Я… недолюбливала Учиху. Он не понравился мне с того момента, когда отсел на заднюю парту ото всех после резни Учиха. Со временем лучше ему не становилось, и его образ все больше напоминал мне фигуру одного лживого подонка. Но по его нынешней застывшей не один раз фигуре, каменным плечам и склонившейся, словно от тяжести груза, голове, было ясно, что этот маленький Учиха сожалеет или хотя бы волнуется. Но, будем честными, как бы плохо мне ни было, против него сейчас я была лишь разъяренными котёнком. В бою один на один я была слаба, как обессиленный от голода олененок. Как же… надоело. В груди нарастало жгучее давящее чувство ненависти. Как же мне опротивело это слабое тело, эта вынужденная беспомощность и подстраивание под не зависящие от меня обстоятельства. Я стиснула зубы, и прокусанная рана отдалась болью. Сколько еще? Сколько мне терпеть это?       Я холодно вперилась взглядом в Учиху. Мне было все равно, какие выводы он сделал о потяжелевшем, пропитанном ненавистью взгляде этого тела, даже если мысли не относились к нему.       — Прощаю.       После этого я направилась с полигона в больницу. Наруто рвался меня сопроводить, а я была не настроена на разговоры и просто игнорировала его постоянную попытку «помочь». Эти особо людные улицы Конохи, этот прыгающий мальчишка с особо озабоченным взглядом и разрывающая головная боль — как же мне надоело.       И вместе с тем я понимала, что это тело нужно вылечить, а то будет еще хуже — не хотелось рвать еще ночью из-за придурка Учиха. По своему опыту мне было прекрасно известно, что к вечеру все симптомы усилятся.       В больнице меня заставили подождать десять минут, после чего подлечили медицинской чакрой. Стало значительно лучше, но противное ощущение от этого никуда не делось. Вернувшись домой, я поняла, как же мне опротивела и эта захудалая квартирка без толики изыска, и полупустой холодильник, и это проклятое детское лицо. ___________       Башня Хокаге       — Какаши-кун, расскажи, как проходит наставничество?       — Я… не понимаю причины, по которой Вы сняли меня с поста главы АНБУ, Хокаге-сама. Я считаю, мне больше подходит управление, чем обучение детей, — ответил мужчина в маске.       Хокаге пристально смотрел на бывшего командира АНБУ, ничего не говоря. Он сидел, облокотившись скрещенными под подбородком кистями.       — Как Наруто? — спросил Хирузен спустя время.       — Он, — замялся с ответом Хатаке, — недоволен постоянными миссиями.       — Ты выбрал отстраняться, Какаши-кун? — спросил старик. — Почему бы тебе не попробовать сблизиться с ними? Возможно, ты увидишь кое-что новое.       Хатаке молчал.       — Я позвал тебя, чтобы сообщить, — продолжил Хирузен спустя время, — что седьмая команда будет участвовать в предстоящих экзаменах на чунина.       Какаши удивленно посмотрел на Третьего.       — … остальные тоже?       — Да.       — Я понимаю, — ответил мужчина запоздало.       — Поэтому сейчас первостепенно не только повышение командного духа. Также важно, как они покажут себя на экзаменах… Я надеюсь на твое сотрудничество, Какаши-кун.       — … Вы можете рассчитывать на меня, — ответил тот.       — Можешь идти, — сказал Хокаге.       Он смотрел, как отдаляется спина в зеленом жилете с красным водоворотом, пока та не скрылась за дверью.       Оставшись один, старик положил голову в ладони и тяжело вздохнул:       — Этот бедный ребенок… Смерть Минато оказала на него слишком сильное влияние. ___________       На следующий день       — Я тут слышал одну интересную вещь, — Какаши сидел на камне и вертел кунай на пальце. — Что Рива-тян попала в больницу, — джонин обвел всех троих любопытным взглядом. — Это как же так получилось?       Вот же, успел вынюхать. Лучше бы так нашими тренировками озаботился.       — Мы просто дрались, — я вышла вперед, встречаясь с ним взглядом.       — Дрались? — один его видимый глаз раскрылся в удивлении. — И почему же?       — Вы же нас не тренируете, — сказала я, смело посмотрев ему в глаза. — Поэтому мы решили организовать тренировки сами.       Движения куная на длинных пальцах остановились.       — Хм… Вот как, — вдруг сказал он и надолго замолчал.       Он продолжил, вернув опущенный взгляд:       — С этого момента будете тренироваться только под моим присмотром.       — Ещё чего! — выкрикнул Наруто. — А потом ваш клон лопнет, и мы сможем только сидеть и ждать вашего прихода?!       — Хм? — низко промычал Какаши. — Нет, — джонин поднялся с камня и возвысился над нами: — С этого момента начинаются ваши тренировки под моим руководством, — он замолчал и дополнил: — И потом… не нойте.