Хроники Шибуи Ривы

      77 год, 1 июня       В утренней тишине звякнула связка ключей. Туман стелил дорогу внизу. Лес Смерти перед домом был особенно очарователен в сумраке раннего утра. Ночь только-только передала свои права. Высокие, мощные стволы деревьев возвышались вдалеке. Крепкие ветви уходили вглубь, обрубленные по линии ограждённой сеткой забора территории. Почти маняще, завлекающе. Как сладкое гендзюцу о лучшем мире, как привлекательное место для размышления и уединения. Я знала, что лес Смерти таковым не являлся. Но проживание вблизи него давало некоторый иммунитет, даже симпатию. Мне было даже жаль его, такого одинокого и страшного. Хаширама точно не думал о дальнейшей судьбе своего творения, когда давал такое название.       «Мне бы так хотелось побывать в лесу Смерти», — подумала я.       Туда, к сожалению, не пускали:       — Дорасти, девочка, — по-доброму сказал мужчина-чунин в зелёном жилете. — Он не просто так называется сорок четвёртой тренировочной площадкой.       Я лишь закатила глаза от игры слов. Кто в этом мире думает, что четыре — число смерти, лишь из-за схожего произношения? И запоздало подумала, что раньше я могла быть такой же суеверной, как и они. Но знание другого языка, по сути, набора звуков, значение которых определил какой-то народ несколько тысяч лет назад, давало пищу для скепсиса.       Голова сама собой обратилась к тёмному небу с ярко сверкающими, как перламутровые жемчужины, звёздами. Широкие кроны леса простирались даже на небосвод и застилали вид чёрной зеленью. Она ложилась пятнами, силуэтами в сумерках.       Раннее утро… Я придумала себе занятие, когда сенсей Какаши вчера объявил, что отпускает все тренировки и даже миссии ранга «D», давая нам «законный выходной»:       — Отдыхайте, — сказал сенсей. — Успеете побывать на миссиях.       Он говорил как старик. Хотя его седые волосы именно так и выглядели. Я не знала, сколько ему лет — он никогда не распространялся. О какой личной информации могла идти речь, если он скрывал своё лицо за синей маской, выставив один лишь тёмный глаз?       За годы, проведённые в теле юной девочки, ощущение возраста сменилось. Мне казалось естественным видеть молодые лица перед собой. Я не знаю, связано ли это с поразительной адаптацией человеческого рода к самым разным и сумасшедшим условиям среды или просто… моё желание. Я не хотела об этом думать. И с тем в голове по-прежнему сидело определение себя как взрослого человека. Странный диссонанс, который приносил лишь головную боль и лишние размышления.       Выходной я распорядила под тренировки. Пропасть между мной и сокомандниками стала видна слишком ясно во время спаррингов. Даже Наруто, наивный мальчик, который несётся на противника с честным «давай махаться» с кунаем наперевес, превосходил меня по всем параметрам. Этот простой факт физиологии не был бы настолько неприятен, знай я, что приложила все усилия к его искоренению. Что мне не о чем было жалеть. Но после знания о решении жизни целого мира…       Я не хотела умирать.       А ещё здесь не было демонов. Человечество не ютилось на клочке земли. Я могла свободно гулять по селению, не наблюдая измождённые лица крестьян и постоянные визги пасущихся животных. Стены империи Торр стали последним оплотом не только для людей, но и для животных.       Но теперь, когда я вынужденно расслабилась в Академии… Я оказалась последней надеждой человечества? Неизвестной душой «Асуры»? Я, которая не могла бы сравниться и с ногтём прошлой себя? Жизнь крысы и привилегия слабых никогда не вызывали во мне симпатии.       Какая разница, куда планируешь нанести удар, если враг уже перерезал артерию на незащищённом горле? Эта дилемма была о слабых физических возможностях, которые можно повысить только постоянными тренировками.       Непривычно безлюдные улицы Конохагакуре — они почему-то показались необычайно просторными. Словно расстояние до противоположного дома увеличилось в несколько раз. Да и незнакомо всё как-то… Странное чувство.       Дорогу пересекали чёткие неглубокие борозды. По Конохе проезжали повозки, а дорога не вымощена ничем, кроме затоптанной пыльной земли. Все дома кругом были тихи и темны. Я шла по улице, и лишь тихие хлопки сандалий о промозглую землю раздавались по округе. Мифическое ощущение, что у меня больше времени, чем у других. Пока все сейчас лежат в кроватях и спят…       На часах… должно быть четыре часа утра.       Расступающиеся сумерки чернели бездонными дырами в окнах домов. Я отвела взгляд, отвлечённая неприятными воспоминаниями.       Фонари больше не светили, потушённые, когда пробил час ночи. Фитили и масло были достаточно дорогостоящими, чтобы тратить их неразумно. К тому же это всё ещё военная деревня шиноби. Не думаю, что кто-то поощрял прогулки гражданских лиц в ночи.       Ноги привели меня на знакомое поле Академии. Я почти видела размытые образы наших маленьких фигур и стоящего у забора Ируку-сенсея, который инструктировал ката. Отогнав ставшие неприятной пеленой воспоминания, обошла высокий забор и зашла внутрь. Под ногами заскрипела земля вперемешку с россыпью мелких камней. Отойдя подальше от входа, пяткой прочертила линию старта.       Стиснув зубы, я проглотила горький ком. Это лишь двадцатый круг! А ноги передвигаются с трудом, камнем затвердевшие в мышцах. Горячее дыхание рвётся изо рта с хрипом, и ощущения всё сильнее с каждым кругом. Как бы я ни хотела кричать от радости, что стала — наконец-то! — тренировать тело, не чувствовалось ничего, кроме глухого раздражения. Слабое и беспомощное тело, к которому проникаешься искренней ненавистью пропорционально пройденному расстоянию.        Я сжала кулаки, ногти с силой впились в ладони. Надо продолжать бег. Это лишь двадцать третий круг.       Довольно быстро светало. Слабые лучи солнца выглядывали из-за горизонта, освещая бледно-жёлтым небо.       Поле плыло перед глазами расплывчатыми коричнево-зелёными силуэтами. Я остановилась.       — Пятьдесят, — прокаркала сквозь тянущую боль в горле и оперлась руками в онемевшие колени.       Я почти не ощущала тело. Оно парило где-то отдельно, ноги практически потеряли чувствительность. Нет, нужно идти.       Я сделала первый шаг, затем второй. Мир внезапно потемнел и накренился. Даже не поняла, когда земля оказалась перед глазами. Я слабо прикрыла голову нечувствительными руками. Всё вдруг заболело, и чувства возвращались с каждой секундой. Холод пробирался через землю под кожу, словно тело погрузили в морозильник, предварительно окатив водой.       Я попыталась оттолкнуться, встать на дрожащих руках.       — Теперь отжимания.       Раз… Два… Тр-р-ри…       Руки неконтролируемо затряслись. Я стиснула зубы и остановилась, но тремор лишь усиливался. Руки внезапно подогнулись, сложившись сломанными палками. А моё лицо становилось всё ближе к затоптанной земле. Боль пришла запоздало.       Я тяжело перевернулась. Плохо. Опять. Но мне нужно работать, перерабатывать на максимум, чтобы догнать!       И снова кожу пронизывает этот морозный холод земли.       И снова лишь минимум!.. Я пробежала всего лишь пятьдесят кругов…       Я не успею.       По щекам побежали мокрые, обжигающе горячие дорожки.       В сравнении с Наруто, «последним», я просто пустое место. Не могу его победить в спарринге, уступаю в скорости.       Горячая голова стала ещё тяжелее. Слёзы всё не хотели останавливаться. Я силой подавила рыдания, содрогающие грудную клетку. Из носа потекла горячая струя. Отвернулась, укрывшись руками. Рот как по наитию раскрылся, выпуская лишь беззвучный вой. Всё отчётливее болела голова и впивались в кожу мелкие камни.       Спустя время песок попал даже в рот. Я отплевалась. Отвратительно. Как же отвратительно.       Какаши, Наруто, Саске — они могут уложить меня одной рукой. И я буду так же глотать песок и ползать в ногах. Как… мне справиться с миром, если я не более чем слабое насекомое?       Я сморгнула застилающий зрение туман. Опухшие горячие веки и стреляющая боль в висках напоминали о себе. Тело обмякло в ужасной слабости. Сил ни на что не осталось.       Я приподнялась, уперевшись коленями в землю. Мелкие камни посыпались с рук и оставили после себя красные пятна. В кожу ног из-за открытых шорт тоже врезалась твёрдая крошка.       «Ты собираешься сдаться?» — едко прозвучало в голове.       — Четыре… — я додавила отжимания. Даже если хочу сдаться, этого нельзя делать. На мне груз целого, мать его, грёбаного мира.       Двадцать пять.       Уже совсем посветлело.       Хлопок. Хлопок. Я отбивала удары ногой, попеременно меняя позицию. Неразговорчивым оппонентом выступала академическая груша. По всё ещё пустой Академии разносились звуки размеренных хлопков. Ноги болели. Пришлось продолжать, откинув гордость, несмотря на слабые атаки.       — Семьдесят четыре, — счёт.       В этой монотонной работе я пыталась сконцентрировать чакру, чтобы усилить удары, но всё… срывалось в последний миг. Полный букет! У меня не только с телом, но и с чакрой проблемы. Я поджала губы, ускоряя атаки.       — Привет! — раздалось за спиной. Я тут же развернулась, подкинув ногу в сторону голоса.       — Ого! — дружелюбно сказал мальчишка, легко уклоняясь. — Вижу, в тебе бушует Сила Юности!       — Ты… кто? — отдышалась, стараясь не подавать признаков усталости.       — Меня зовут Рок Ли! Я уже некоторое время смотрел за твоим горящим взглядом и упорными тренировками! Ты меня поразила! Как тебя зовут?!       Мальчик кричал громко. Из-под его причёски-горшка виднелись чёрные густые брови. Круглые глаза наивно таращились, в них плескалась инициатива и наивность. В обтягивающем зелёном костюме он выглядел странно. Его руки оплетали бинты, протянутые между пальцев и до сгиба локтей. Талию подвязывал красный налобный протектор Конохи. Я даже не думала, что есть другие цвета, кроме синего. На ногах яркими гусеницами ярко-оранжевые гетры.       Очень… необычно.       — …Шибуя Рива. Приятно познакомиться, — и мысленно обратилась: «Надеюсь, краснота глаз прошла».       — Рива-тян! Твоя Сила Юности прекрасна! Позволь мне тренироваться с тобой!       — …Как… хочешь. Ничего не имею против.       — Вуа-а-а! — закричал он, подняв кулак к небу. Его фигура была стройной, хорошо сложенной. Особенных мышц не виднелось, поэтому я думала, что он не слишком увлекается тайдзюцу. Мальчик чем-то напоминал мне кузнечика. Возможно, из-за этого зелёного костюма. — Я сделаю триста ударов, или я не Рок Ли, ученик сенсея Гая!       Он вдруг на бешеной скорости врезался в висящую грушу. После оглушающего звука столкновения груша кунаем отлетела в другую сторону, чего никогда не бывало в моих ударах. Её удержало на месте лишь толстое крепление.       Я в шоке обернулась на застывшего в стойке парня в оранжевых гетрах. Железная цепь, держащая грушу, громко залязгала, пока «тело» раскручивалось вокруг своей оси и подпрыгивало.       — Твоя очередь, Рива-тян, — сказал мальчик, отходя.       Вы смеётесь?

______

      Выжатая как лимон, я на слабых ногах плелась домой. Этот парень… Рок Ли. Просто монстр.       «Молодец, Рива-тян! Теперь постарайся при ударе развернуться, — сказал он. И показал: — Вот так!»       Его нога стремительно врезалась в грушу. По полю разнёсся ещё один громкий звук, прежде чем бедный снаряд издал плачущий скрип и отлетел.       — Тебе не больно?       — О чём ты? — спросил он, удивлённо раскрыв круглые чёрные глаза.       — Про ноги. На такой скорости не только груша страдает, столкновения тоже… довольно болезненны, — я покрутила стопой, разминая наступающее онемение.       — Ну… я уже привык. Думаю, у меня иммунитет! — громко сказал он. — А теперь ты, Рива-тян! Сила Юности не позволяет медлить! Наш девиз — постоянно выше, быстрее, сильнее!       В июльскую жару я не рисковала брать с собой еду. Бутерброды портились, в пакетах с фруктами после тренировки заползали мелкие насекомые. Я решила обедать дома во время перерыва.       Придя в прохладную квартиру, устало привалилась к серой стене. И тут же отошла, пока в голове проносились образы валяния в земле. Огляделась… Ничего не осталось. Фух. Не придется отмывать и стену. Усталые ноги понеслись на кухню, к раковине, где я налила два стакана воды и по очереди выпила.       Так, что там в холодильнике? Я только вчера закупалась!

______

      День лишь начинал вступать в полноправные владения, хотя ощущения твердили об обратном. Только час дня. Обычно сенсей заставлял нас тренироваться с пяти-шести, но моя тренировка отняла последние силы. С момента пробуждения прошло одиннадцать часов. Я переоделась в чистую одежду и снова вышла на улицу. Солнце над головой, яркое, слепило. Я проморгалась и огляделась — Лес Смерти заиграл свежими красками зелени.       «Удивительно, как быстро меняется мир», — запоздало подумала.       Коноха, как и обычно, ожила. Разодетые в пёстрые цвета гражданские пересекали улицу. Их можно легко узнать по одежде и причёскам. Они предпочитали традиционную хлопковую одежду и гэта. Причёски, довольно объемные, с начёсом, носили женщины.       Мужчины часто подвязывали тёмные юкаты поясом, а при ходьбе волнами развевались их широкие рукава. Даже редкие путешественники с большими рюкзаками за спиной предпочитали ограничивающую движения одежду.       На женщинах никогда не замечала чёрных кимоно, лишь пёстрые или яркие. Я мало знала об обществе за пределами Конохи, хотя понимала, что есть города, где живут гражданские лица. Но об их жизни могла только догадываться. С торговцами, которые и приезжали в Коноху по пропуску, разговаривать чести не имела. Они проворачивали свои дела через миссии и Хокаге. Владелец же швейного, Кеносукэ-сан, у которого я периодически подрабатывала, держал дистанцию и не проникался симпатией к юной девочке.       Я прошла почти половину деревни, прежде чем свернула на улочку между полигоном и госпиталем. Взор преградила невысокая стена квартала Учиха. Идя вдоль ровно сложенных деревянных досок, украшенных сверху белой краской, я подошла ко входу. Пусто… И никто не охраняет. Беспрепятственно прошла внутрь. Дорожка под ногами украшена по бокам одинокими деревьями, окаймлёнными каменным ободком у самого низа.       Дорога вела к ряду традиционных домов, одноэтажных, выстроенных деревянным каркасом. Проходя мимо, я отмечала широкие двери. Они почти заменяли стену и представляли собой передвижные ширмы. Тем не менее, главной особенностью квартала можно назвать… запустение.       Я шла всё дальше и с каждым шагом погружалась в нетипичную тишину. Мне нужно было найти дом Учихи Саске, и он точно жил где-то здесь… Наконец, я увидела открытое окно. Двухэтажное здание возвышалось с левой стороны.       Стучать по широкой ширме было бессмысленно, узкие просветы досок между бумагой не издавали должного звука. У прихожей перед порогом стояли знакомые синие сандалии.       — Простите за беспокойство, — сказала, прежде чем разуться.       И зашла. Ноги ступили на зелёное татами. Вокруг так много дверей — некоторые плотные и бежевые, другие клетчатые. Я растерянно огляделась и отодвинула первую попавшуюся. За ней открывалась просторная комната. Дверь-ширма на улицу широко раскрыта, пропуская поток воздуха, который поднимал пряди волос.       Зелёная линия татами заканчивалась слоем деревянных досок. Там, на противоположной стороне, стояли несколько тумб и белый холодильник.       — Где же он? — сказала про себя.       Я прошла внутрь и осмотрелась в просторной комнате. Всё чистое, минималистичное. Глазу зацепиться не за что. Отодвинутая дверь открывала вид на зелёный дворик.       Я обернулась. За спиной стояла фигура. Рука автоматически упала на сумку с кунаем, прежде чем распознала стоящего.       — Рефлекс… — сказала, когда тёмные глаза Саске проследили за движением.       Он неподвижно застыл рядом и выглядел таким… иным. Он… убил его.       Учиха внезапно встрепенулся и осмотрелся.       Я непонимающе нахмурилась. Его чёрные глаза врезались в меня, и тут я поняла. Сокровенные слова вылетели изо рта.       — Что тебе надо? — он быстрым шагом подошёл ближе.       — Позавчера… я задавалась тем же вопросом, — намекнула ему.       Он покачал головой. «Не сейчас».       — Ты шутишь? Я не такая терпеливая.       Саске помолчал с секунду, скрестив руки, прежде чем сказал:       — Почему бы нам не провести спарринг?       Увидев моё молчаливое бездействие, Учиха принял его за согласие и прошёл к раздвинутой двери на улицу. Я пошла за Саске. Голые пятки щекотала трава. Она приятно сминалась под тяжестью стоп. В зелени прятались насекомые и другая живность, которую я ненароком раздавила. По слышимому хрусту, то была улитка.       Саске остановился напротив, и я встала как оппонент. Пропустив так любимый Ирукой-сенсеем уважительный поклон, мы оба заняли боевые стойки.       Глаза внимательно следили за движениями, но Саске оставался на месте и лишь наблюдал. Хочет, значит, чтобы я атаковала первой.       «Как угодно», — я понимала, что не выиграю, хотя это знание никогда не помогало в бою. После… замены Саске стал опытнее, сильнее и манёвреннее. За ним просто не угнаться. В нынешнем состоянии он просто размажет меня по земле. И даже так я не собиралась избегать боя.       Серия быстрых ударов рук прошла мимо него. Я уклонилась от ленивого удара в бок и запоздало поняла, что он специально стал медленнее. Моя гордость, падавшая за сегодня много раз, глухо взвыла. Пропустив несколько ускорившихся ударов в плечи, я снова атаковала. Но… Учиха исчез из видимости. Я развернулась, но по ногам что-то рубануло. Под действием инерции я упала на колени.       Перед глазами появились светлые стопы Саске.       Место удара, правое бедро, горячо пульсировало.       Я разочарованно вздохнула, сминая под пальцами траву. Снова… да сколько можно? Подняв голову, заметила лишь спокойный и безмятежный взгляд. Не по-детски сопернический и даже не холодный.       Я мало думала о том, что Саске изменился. По большей части мне было всё равно. И только сейчас я поняла, что это было не так.       Учиха протянул руку.       — Скорость и сила ударов… — коротко сказал он. — И почему ты не усилила тело чакрой?       Я с досадой вспомнила свои попытки сегодняшним утром и ответила:       — У меня ужасный контроль. Чакра плохо собирается и исчезает в самую неожиданную минуту. Я… пока пытаюсь его тренировать.       Тишина.       Высокий деревянный забор ограждал этот дом от других. У низа шелестела трава, приминаясь под ветром. Сегодня он почему-то особенно сильный.       Здесь так спокойно, тихо. Нагнетающее ощущение.       — Что ты делала в Академии? Почему всё… настолько печально? — вдруг спросил Саске.       — Точно не из-за лени.       Он прожигал меня тёмным взглядом.       — Однако в твоей ситуации это не оправдание. Ты должна стать сильнее… для нашей команды. И я вспоминаю, что тебя интересовали мечи.       Я моргнула. О чём?.. Понимание накатило внезапной волной. Я почти забыла, зачем пришла.       — Да, — в горле пересохло.       — Тогда занимайся выносливостью, развитием силы и скорости. В особенности контроля чакры. Моя помощь придётся на тайдзюцу. Ты должна привыкнуть к сильному спарринг-партнеру. А насчёт чакры… у меня есть мысль, но не сейчас.       — Я хочу поговорить, — надавила я.

_______

      Учиха вошёл в пустующую комнату на втором этаже, и я вслед за хозяином дома. После того, как прошла внутрь, Саске быстро обошёл меня и провёл какие-то манипуляции.       Комната оказалась довольно маленькой, ужасно минималистичной. В углу стояла пустая кровать с матрасом, рядом — запыленный письменный стол. Окно, такое же, как в обычных многоэтажках, а не традиционных домах, висело над спальным местом.       — Это… не твоя?.. — спросила его.       Саске обернулся.       — Итачи.       Итачи? Знакомое имя… Учиха, верно? Итачи… Учиха?       — О чём ты хотела спросить? Я отвечу на то, что не касается будущего. Предвосхищая вопрос… это слишком опасно. Твоя слабость может обернуться против нас. Существует слишком много техник и методов для получения нужной информации. Я не хочу рисковать.       — Ладно, — я согласилась. — И что теперь? Я, не посвящённая в твои великие планы, могу делать что угодно?       — Нет, — коротко ответил Саске. — Я скажу, когда придёт время. Или когда ты станешь достаточно сильной, чтобы обойти мои опасения.       — Тогда… я хочу узнать, как ты прочитал мои воспоминания. Я всматривалась в его лицо. Оно почти не изменило выражения, прежде чем он сказал:       — Я ощутил энергию Асуры, когда шёл по улице Конохи. Но не от Наруто, а от тебя. Я проник с помощью гендзюцу в твоё подсознание, — он вдруг ухмыльнулся. — Каково было моё удивление, когда вместо двенадцатилетней девочки моему взору предстала незнакомая девушка в доспехах. Я естественно предположил, что ты могла быть шпионом. Всё довольно просто, раскрыл твои воспоминания и увидел прошлое. Девушки, которая была мне незнакома. Надо сказать, — он сделал паузу. — У тебя занимательный мир. Я бы хотел с тобой поболтать. В любом случае язык был мне незнаком, поэтому я мог только наблюдать. Многое было очевидно наглядно.       По коже пробежал табун мурашек.       — Но почему… я ничего не помню? Это какая-то секретная техника, позволяющая избежать сознания? Неужели кто-то опасный может прочитать воспоминания без следа?       Саске, скрестив руки, ответил:       — Я… стёр твои воспоминания.       Я замерла. Мне послышалось?       — Мне требовалось время, — продолжал Учиха, — чтобы учесть изменившиеся обстоятельства. И реальность, какая бы ни была, должна остаться нетронутой моим вмешательством. В этом была цель стирания памяти.       — Ты… — в голове стало пусто, — стёр мне память? — сердце стучало в груди как сумасшедшее. Я почти ничего не слышала.       Он кивнул, внимательно уставившись на меня.       — Да. О нашей встрече.

***

      77 год, 2 июня       Следующий день       «Похоже, ребята поссорились», — подумал Какаши, смотря на макушки детей.       Наруто неловко застыл между показательно ледяной Ривой и хранившим молчание Саске.       «Что с ними не так?» — мысленно вздохнул джонин.       — Так, ребята. Вашей целью было защитить заказчика-клона. К счастью, от вражеских кунаев он не лопнул, но Наруто?..       — Это произошло случайно, сенсей! — возразил мальчик с жаром.       Какаши, который не услышал характерного «идиот» от Учихи, ещё больше напрягся. Как же сложно с молчунами.       — И вот, — он продолжал, — отважно защищая клона, Наруто споткнулся и потянул за собой «заказчика».       — Будь это реальный человек, он бы не лопнул, сенсей! — продолжал пререкания ученик, медленно краснея.       — Да-да, — джонин отмахнулся. — Но дело в твоих навыках, Наруто. Ты не меняешься. Я думаю, нам нужно поработать над твоей хитростью.       Мальчик ничего не сказал.       Все трое стояли столбами. Какаши снова вздохнул. Почему с ними так сложно?       — Можете восстанавливать силы. Встретимся здесь же через час.       Прошло ещё несколько тяжёлых часов тренировок. Небо осветилось бледно-розовыми и жёлтыми тонами. Свежая зелень в тёплом свете приобрела другой оттенок. На протяжении всех тренировок Рива-тян показательно игнорировала существование Учихи. Какаши решил не лезть в это дело.       «Если это… любовный конфликт, будет ещё более неловко», — подумал мужчина.       Генины гнездились под кронами широкого дерева. Джонин наконец подошёл к ним с заявлением:       — Наша команда будет участвовать в предстоящих экзаменах на чунина.       Их лица стоило видеть. Наруто непонимающе моргнул, Саске безразлично смотрел на сенсея, а Рива запоздало сказала:       — Что? — в девичьем голосе читалось неподдельное удивление.       Наруто сглотнул, осматривая товарищей, пока пережёвывал яйца.       — Экзамен начинается первого июля. У вас чуть меньше месяца, чтобы подготовиться, — продолжал Какаши.       — Мы… выпустились лишь месяц назад, — сказала Рива-тян. — Вы что, так в нас верите, сенсей? Что мы сдадим экзамен, будучи генинами лишь два месяца? — девочка сделала акцент на последних словах, вкладывая в речь всю экспрессию.       Какаши ожидал подобного.       — Вам необязательно повышаться, — сказал мужчина. — Выложитесь на полную и познакомьтесь с форматом экзамена. И оцените силы своих сверстников. К тому же, — продолжил он, — экзамен проходит в нашей деревне.       — Это… просто пробный вариант? — напряжённые плечи девочки под фиолетовой тканью свободного топа расслабились. Какаши скрестил руки на груди.       — Я бы не советовал воспринимать это как «пробный вариант». Жизнь шиноби никогда не была обычным экзаменом или игрой. В следующем месяце к нам приедут другие деревни, потому что экзамен международный. В течение этапов, — он сделал паузу, — участники могут умереть от рук других команд.       Тишина. Кузнечик в высокой траве громко стрекотал. Прошла ещё пара тихих секунд, прежде чем Рива снова раскрыла рот. За её головой пролетела белая бабочка.       — Вы посылаете нас… на смерть? — сказала она разочарованно, неверяще.       Какаши стало тесно в груди.       — Мы даже за пределами деревни не были, не считая фермерских полей! — продолжала она.       Тон быстро стал повышенным.       Какаши медленно пояснил:       — Экзамен проводится в формате сражений. У вас есть шанс сдаться, однако не все этапы могут быть таковыми. Я говорю вам о шансах, которые зависят от решения вашего противника.       — Тогда почему? — с жаром, нехарактерным для Ривы-тян, спросила она. Девочка вся встрепенулась. — Зачем вы посылаете нас в такую опасность? Так хотите поскорее… избавиться от генинов?       Джонин удивлённо замолчал. Он сказал:       — Рива… это не так. Все команды вашего выпуска будут участвовать в экзамене. Это не моё решение.       Девочка упёрто отвела взгляд.       «Он будет всё отрицать, — думала она. — Даже его неожиданная помощь в тренировках вызвана лишь последствиями моей травмы в спарринге. Или?.. Какаши наверняка знал об экзамене заранее, поэтому начал подготовку, чтобы поскорее избавиться от обузы. Как только мы заполучим звания чунинов, ему не придётся больше возиться с командой. Подлый, безразличный… ему всё равно на наши жизни. Важны лишь приказы и собственный комфорт».       — С завтрашнего дня начинаются спарринги, — Какаши продолжал. — Вы должны быть готовы ко многим обстоятельствам обычной жизни шиноби. Опять же, неизвестно, что будет проверяться на экзамене. Ваши пробежки по лесу были неплохой подготовкой к изменяющимся условиям среды и нахождению противника. Как я вижу, внимательность и настороженность каждый развил в меру сил. Поэтому запомните свой результат и анализируйте.       — Хорошо… — подал голос Наруто. Он заметно притих. Атмосфера в команде повлияла и на него.       Какаши посмотрел на рыжую макушку.       — Рива-тян? Ты меня слышала? — спросил джонин.       Она подняла на него безразличный взгляд, к которому мужчина был готов.       — У меня нет проблем со слухом, сенсей Какаши. Вы сказали всё четко, как и всегда.       — Рива-тян… это был не мой выбор. Вы можете не получать чунина. Мы всё ещё останемся в команде.       — Вам это не нужно, — отрезала она, отводя глаза. Девочка была сегодня непривычно эмоциональна. — С первого дня.       — Здесь нет места чувствам, Рива-тян, — продолжил объясняться Какаши. Он сам не знал, что на него нашло. — Я выполняю приказ и исполняю свои обязанности наставника, как и полагается шиноби Конохи.       Девочка его даже не слушала, отвернувшись. Какаши было… странно обидно.       Травянистый запах витал в воздухе из-за активного движения во время тренировки… Небо над головой светилось разноцветными красками, пока четверо человек внизу замерли.       — Сенсей, но мы что… — послышался голос Наруто сбоку, — вам не нравимся?       — Вы… — он посмотрел в ясные голубые глаза Наруто, так напоминающие ему другие. В груди закололо. Какаши ещё раз вспомнил Хирузена и обвинил приказ о глупом переходе в наставники. — Не неприятны.       — Что за странная формулировка? — надулся Наруто.

***

      Я в одиночестве возвращалась домой после тренировки. Коноха в лучах заходящего солнца выглядела ещё более тоскливой и неприятной, чем была на самом деле. Грудь разъедало противное ощущение разочарования и невыпущенного гнева.       — Рива-тян, подожди! — неожиданно послышался голос.       Наруто бежал сзади. Сине-оранжевый комбинезон и копна светлых волос мельтешила при активном движении.       — Я провожу тебя! — сказал мальчик, подбегая.       Я отошла в сторону, пропуская сокомандника. Он посмотрел на меня с десяток секунд, и мы продолжили идти в молчании. Я, как видно, не была настроена на разговор. Мальчик начал:       — Рива-тян… Сегодня у тебя плохое настроение?..       Он повернулся ко мне, пытаясь заглянуть в глаза, и громко продолжил:       — Можешь не беспокоиться, даттебайо! На экзамене я тебя защищу! — он ткнул большим пальцем себе в грудь. — Ну а Какаши-сенсей… Он… я ему верю. Он тоже не хотел нас посылать…       Я молчала.       — Э-э, Рива-тян? А ты не хочешь… вместе поесть? Например, в «Ичираку»? Можно попросить старика какой-нибудь несолёный рамен! — сказал Наруто. — Он о-очень вкусный! Жаль, что ты его ещё не пробовала!       Я остановилась. Наруто прошёл вперед и удивлённо обернулся. Его фигура, освещённая одинокими лучами заходящего солнца, была ещё более неприятной для взгляда. Голубые глаза Узумаки в меркнущем свете окрасились насыщенным зелёным оттенком. Они внимательно уставились на меня.       — Мне не нужны твои пустые, как все слова, обещания, Наруто. Лучше займись тренировками и докажи что-то делами, а не бегай за сокомандниками, оказывая ненужную психологическую помощь.       Силуэт Наруто съёжился. Его голубо-зеленые глаза затрепетали.       Я обошла его.

________

      Наконец, дома мне удалось перекусить и переодеться в чистую одежду. С грязной я стряхнула траву и пару букашек, после чего закинула в стиральную машину. Дома, как ни странно, хоть он мне никогда и не нравился, дышалось легче.       Но перед глазами нет-нет да возникал ошарашенный, обиженный, преданный взгляд. Я отгоняла это наваждение как могла, но оно преследовало меня мстительным призраком. Хорошо!.. Хорошо! У меня были отвратительные два дня! А этот назойливый в своём одиночестве мальчишка всё не мог от меня отстать!.. Меня так раздражает его всепрощение и глупая надежда на нашего «сенсея». На что он надеялся, когда бежал за мной? Что я обрадуюсь и пойду с ним веселиться, как только он «завлечёт» бесполезными обещаниями? Этот маленький слабак, который только и может, что кричать?       Под конец дня усталость давила на затылок. Я легла на кровать, проваливаясь в постеленное снизу фиолетовое одеяло. Сон никак не шёл. Воображение неустанно работало, больше не ограниченное сопротивлением сознания. Вместо этого неприятного серого потолка перед взором застыла одинокая спина Наруто. Съежившаяся, она лежала так же посреди пустой квартиры. Как моя.       Он совсем не разбирается в людях!       Я ворочалась с бока на бок целый час.

________

      — Кто там? — прозвучало тихо.       Я слышала, как мальчик тихо стоял за дверью уже некоторое время.       — Это… я.       — Э-э? Рива-тян? — удивлённо спросил Наруто, распахивая тёмную дверь.       Загорелая кожа подчёркнуто контрастировала с белыми свободными штанами и пижамной рубашкой. Растрёпанные волосы не подвязывались синим протектором и свободно, немного неряшливо падали. А широко раскрытые удивлённые глаза завершали образ.       — А как ты узнала, где я живу? — спросил он.       — Ты… разве не помнишь, как заставлял нас ждать, пока возьмёшь вещи? У меня не настолько плохая память, чтобы я забыла номер твоей квартиры.       — О… — он неловко почесал щёку, — вот как. А что ты… хотела?       — Я… — замялась. Вместо слов показала пакет в руках. — У меня онигири и морковный сок… Ты говорил… что хотел перекусить…       Наруто удивлённо смотрел на пакет. Он молчаливо отошёл, пропуская меня внутрь. Квартира, потёртая временем, словно стояла с самого начала Конохи. Что удивительно, стены его дома были не серыми. Деревянные доски выстилали половину стены, тогда как верхняя часть покрашена сколотой жёлтой краской. Сверху виднелись небольшие трещины. На стенах висели такие же потрёпанные белые плакаты. Я разулась и прошла за Наруто.       Небольшой коридор быстро закончился и повернул влево. Наруто прошёл мимо тёмной двери. У поворота стояли пакеты с мусором.       — Прости, Рива-тян… у меня не убрано, — сказал он с удивительным смущением.       Спальня Наруто, заставленная сбоку несколькими потёртыми комодами с большими стёклами, представляла какую-то ночлежку. На скрипящих досках тёмного дерева валялась одежда: штаны, даже какие-то трусы в синюю полоску. Наруто, заметив мой взгляд, бросился к ним с поразительной скоростью, как кошка, схватил все вещи и побежал в другую комнату, которую мы не так давно прошли. Ванную, я так думаю. Комнату пересекала верёвка для сушки белья, на ней висели мокрая зелёная футболка и оранжевые штаны. Капли с них падали на пол и образовали лужу, затекающую в расщелины между досками. Я повернула голову влево — у кровати валялись три пустые баночки из-под рамена быстрого приготовления. Оранжевое одеяло, всклоченное, свисало вниз. И в середине комнаты стоял маленький обеденный столик из тёмного дерева.       — А, Рива-тян! Садись! — сказал прибежавший Наруто. — Я сейчас уберусь!       Я послушно села на пол, не видя смысла смущать ещё больше и так раскрасневшегося мальчика. Спустя минуту мокрое невысушенное белье было снято, лужа вытерта, а сам Наруто прибежал с набекрень одетой белой футболкой и свободными светло-коричневыми штанами.       — А, точно! Я сейчас поставлю чайник! — он бегал как курица-наседка. Только сев, Наруто тут же вскочил и побежал к дальнему углу. На комоде стоял чёрный электрический чайник, шнур которого шёл к ближайшей розетке.       — Э-э, не подумай, — он вдруг обернулся. — У меня не всегда так! Сегодня как раз день перед… генеральной уборкой!       Он ждал от меня ответа. Я кивнула его плохой актёрской игре.       Наруто схватил чайник и пошёл в другую комнату. Я пододвинула белый мешок к себе и вытащила онигири вперемешку с омусуби и тэмаки. Выложила их на стол, отставив пустые тарелки из-под рамена на пол. Вся поверхность была заляпана разводами и припорошена жёлтыми крошками лапши. Незаметно смахнула их в руку, чтобы Наруто ещё больше не краснел. В коридоре я столкнулась с ним, выходящим из другой двери с чайником в руках.       — Рива-тян? — удивлённо спросил он.       — Я хочу выкинуть упаковку, — придумала оправдание и подошла к мусорке, скинув крошки в подвязанный чёрный мешок.       Он кивнул и прошёл мимо. Я оглянулась на его спину. Боже… у него даже шея красная. Мальчик прошёл к комоду с электрической подставкой для чайника и поставил воду, после чего со звуком нажал на оранжевую кнопку.       — Ну… так что? — спросил мальчик, неловко оборачиваясь.       — Можно считать, что мы отмечаем… сегодняшний день.       — Рива?.. Ты? — Наруто обратил на меня удивлённый взгляд.       Я отвела глаза. В руках оказалась бутылка с плескающимся внутри напитком.       — Тебе нравится морковный сок? Я выбирала, ориентируясь на цвет.       Он ошеломлённо смотрел на меня. Я улыбнулась.