***
Защита деревни сегодня была слабее: множество шиноби отправилось на секретное собрание, о котором были в курсе лишь вовлечённые, такие как Итачи, предупредивший Саске, — и я, предупреждённая им по цепочке. Младший Учиха после нашего разговора изменился. Не могу назвать этот эффект мгновенным. Просто на следующий день Саске выглядел более расслабленным, пусть и усталым и немного озлобленным. Но мне, всю последнюю неделю ежедневно наблюдавшей его в состоянии тупой, болезненной безэмоциональности, это виделось приятным прогрессом. Наверное, я выглядела со стороны такой же обновлённой. Если подумать, в прошлом у нас никогда не водилось доверительных отношений. Я воспринимала его как угрозу. Но теперь мы разрешили этот неприятный конфликт, и отнюдь не по случайному стечению обстоятельств, а разговором. И в нём принимала участие лично я. Это было моё решение сделать шаг ближе: поделиться с Саске своими настоящими размышлениями и сломать барьер не имеющих отношения к реальному миру взаимных предубеждений. Этот шаг я предприняла не с целью возложить всю ответственность за наши отношения на удачу. Он был спровоцирован состоянием Учихи и моим пониманием: объятие было нужно, чтобы он наконец поверил мне. Совершенно внезапно открылось, что Саске был человеком гораздо более ранимым и чувствующим, чем выглядел. Человеком, которому требовалась поддержка. Но от которой он сам убегал. — Рива, — я оторвалась от своих размышлений. Саске стоял чуть сбоку лицом ко мне. В ночной темноте его чёрные глаза смотрели пристально. — Будь… внимательна… — так и не озвученные слова, раздавшиеся слабыми постукиваниями по костяшкам его второй руки. Код, отличающийся от принятого среди шиноби деревни, который мы давно, ещё командой, разработали под пристальным надзором Какаши. Он всплыл в памяти внезапным озарением. Мышцы спины в один миг напряглись, заставив выпрямиться. Тихий свист. Кунай! Тело подчинилось отработанным рефлексам и понесло меня в сторону, позволяя лавировать между первым снарядом и ещё одним, посланным следом. Я тут же заметила Саске прямо на разделившей нас линии атаки. Он с лязгом отразил ножнами удар, вынимая сверкнувший в лунном свете клинок. — На них нити чакры, — раздался его спокойный голос. Алеющий в темноте шаринган смотрел в направлении негустого леса, который заканчивался где-то в пяти тё от горячих источников. Я опустила взгляд и обратила внимание на вырастающие из земли тонкие ручки кунаев, сконцентрированные в форме полукруга. Тот, что отразил Саске, нарушал строй и утонул в ямке почвы. Нити чакры? Они хотели загнать нас в ловушку. Холодное лезвие вакидзаси разрезало воздух. Я вынужденно стояла на месте, напитывая почву чакрой. Саске тоже застыл. Уши улавливали вдалеке мерный стук. Неизвестные враги, решившиеся атаковать нас прямо в деревне, видимо, были осведомлены о кризисе защиты Конохи. Наложенная печать Орочимару, соответствуя своему создателю, затаилась в тёплой крови и каждую секунду лишь ждала момента, чтобы вмешаться в каналы чакры и добраться до очага зарождения энергии. Этот… неприятный минус заставлял дополнительно концентрироваться на внутренней атаке, тогда как внешний раздражитель в виде бега дополнительно рассеивал чакру по ветру. А приближавшийся стук замер в одну секунду. Я ощупывала дотоном холодную землю, как вдруг поражённо задержала дыхание. — Там никого нет, — озвучила я, не скрывая удивления. Но было тихо. Ничего не происходило. Так, словно враги решили покинуть нас. Но кто-то — а кто-то невидимый там, несомненно, всё ещё был — лишь взял паузу по неизвестным причинам. Тонкими волосками на коже я почувствовала мимолётную воздушную тягу. И оказалась рядом с Учихой. До сих пор активные нити чакры слабо задребезжали у плеча. Налетел сильный ветер, и где-то в мозгу зазвенело — лишь позже стало понятно, что меня насторожило содержание воды в окружающей атмосфере. Из земли по воле моей чакры вырос округлый купол с загнутыми краями, полностью блокирующий воздушные струи врага. Я согнула руки в локтях, усиленно складывая пальцы в череде быстрых печатей, — по моему мысленному намерению с характерным хлопком появилось три клона. Они вмиг взбежали по стене и понеслись к врагу. В районе очага тянуло неприятное опустошение, всегда посещавшее после Каге Буншин но Дзюцу. Спустя мгновение вспышка вернувшейся энергии наряду с воспоминаниями ослепила сознание. — Он использует марионетку, — озвучила я Саске, скрытому под земляной стеной по левое плечо. — Яд в воздухе, — одновременно сказал он. Одним размашистым прыжком я сменила местоположение. Земля под ногами примялась, взлетела в воздух влажная чёрная крошка. Сандалии топтали голую исхоженную почву. Ноги уносили меня всё дальше, к редкому перелеску. Сквозь стволы деревьев виднелись светлые доски забора Учиха, что отделял тренировочную зону от основного квартала. Пологая стена уходила к непроглядному небу. Я остановилась в паре движений от того, чтобы перепрыгнуть высокую ограду. За спиной оставался широкий простор поляны полигона. Единственный не лопнувший клон пока не передавал информации. Я не обнаруживала преследования. Будто попытка уйти из-под удара осталась незамеченной. Однако… Саске? Развернувшись на пятках, я выхватила взглядом его облачённую в контрастный тканевый наряд фигуру, которая уходила вглубь леса, из которого и действовали противники. На земле тем временем появилась груда обломков. Тонкие палки — похоже, руки, — устремлялись в небеса и, как и сваленные вперемешку туловище и ноги, говорили о том, что это марионетка, которая напала на клона. Саске тем временем отдалялся, двигаясь в сторону леса. Я не мешкая побежала за ним вдоль выкрашенной меловым раствором стены. Моё тактическое отступление основывалось лишь на необходимости уйти из зоны высокой концентрации токсических веществ. Мышцы, отработанные движения, ритм дыхания — они изменились, словно вышли из-под моей власти. Ощущения сбивали с толку и твердили о непредсказуемой, неподконтрольной ситуации. Оказавшись в лесу, я подумала над направлением и продолжила путь. Сбоку уже не виднелось белого забора. Чакра наливала ноги, разжигала икры, ветер обдувал лицо. Нос принюхивался к любым посторонним запахам, кроме грибного, перемешанного со свежим кислородным шлейфом травы. Гул крови в ушах отходил на второй план, давая различить тихие шлепки шагов — только моих. И лишь слабые вибрации земли и следы чакры, которые удавалось уловить где-то справа, помогли определить возможное местоположение нападавших. Круто развернувшись и почувствовав, как мокрые волоски прилипли к шее, я прыгнула на противоположную ветку. Моя цель нашлась левее эпицентра, откуда всё ещё исходили признаки энергии. Они не были бы столь заметны, не пускай кто-то так же собственную чакру в почву или не будь это сенсор с широким диапазоном восприятия. Ветки дрожали. Все они в зависимости от своей ширины и крепости приминались под моим весом с каждым прыжком. Незадолго до достижения желаемого места я спрыгнула вниз и побежала уже по земле. Прошло не больше минуты. За это время из достижений — у меня, пожалуй, не отказали руки и не отнялись ноги. Но усталость… Я же не пробежала весь путь до страны Чая? Риск сопутствовал мне на всём пути. Было ли вариантом повернуть? За мной не гнались, ноги всё ещё держали меня вполне уверенно. Однако я не могла оставить товарища. Саске, с которым мы ещё не стали товарищами. И я должна подтвердить свои слова намерениями, а не голословно бездействовать. Саске опрометчиво рванул вперёд, хотя враг, без сомнения, нацелился на него. Настолько ли он самонадеян, что решил, будто всесилен? Теперь в моей крови был яд. И Саске тоже вряд ли обошёл то отравленное облако, которое пахнуло на нас в момент атаки… Я рассчитывала быстро добраться до него и также как можно скорее — вместе — до госпиталя Конохагакуре. Чем раньше нам дадут антидот, если он всё же есть, тем выше вероятность, что мы выживем. Ветер приносил тихий стук металла. В темноте, среди частых деревьев, не виднелось даже тени сражающихся, однако слух в один миг различил тревожный звон по правое плечо. Я резко остановилась, зарывшись носками сандалий в сухую землю. Спина тут же прогнулась в пояснице. Расфокусированный взгляд мельком выцепил маску. Белую маску. Острые лезвия посверкивали сталью на костяшках пальцев нападавшего. Стойкими чернилами на маску были нанесены очертания зверя. Два тонких мазка глаз, утолщённые крылья широких ноздрей, широкая улыбка со схематично изображённым клеткой рядом зубов. Плотно сжатый кулак нёсся мне прямо в лицо. Я достала кунаи, перехватив их покрепче быстрыми движениями, и направила один под локоть его вытянутой для удара руки, а вторым отбила параллельную атаку, подло нацеленную мне в живот из слепой зоны — из тени между нашими телами. Непроглядно чёрная матовая ткань горловины доходила до подозрительно выпуклой и объёмной для АНБУ маски, в остеклённых прорезях которой отчётливо сверкнули влажные тёмные радужки. Я увернулась, заходя в полуоборот. Ступни, сухие из-за мелкой пыльной крошки, набившейся в открытые части сандалий, активно меняли местоположение. Он так и не довёл кулак до лица, поддался желанию сохранить руку. Вместо этого, подойдя так опасно близко, как не стоит подпускать ни одного противника, скользнул ногой по твёрдой земле дальше, за свод моей стопы, заставив откатиться несколько камней. Хитрый. Действия уверенные, отточенные. Что-то я не вижу, чтобы он горел желанием поболтать. А вот стремление ограничить мои движения прослеживалось более чем чётко. Вырвавшись из начинавшегося захвата, я отпрыгнула назад. В постоянном сомнении, не подошёл ли ещё один враг мне за спину. Шиноби в маске же не стоял столбом. Он упрямо мчался на меня. Гадёныш, всё хочет сократить дистанцию. Я сосредоточила часть своего внимания на том, чтобы вывести чакру из тела в почву под ногами. Этот мерзавец не зря нацепил маску обезьяны. Его проворности позавидовал бы сам Ли. Закричал бы, поднял бы кулак к небу и… Что за?.. Похоже, я начинаю бредить. Плавный бег АНБУ сменился скорым шагом, после чего последовал резкий прыжок и замах ногой. Я подгадала секунду и, сумев уклониться, использовала ландшафт. Маленькая крепкая горстка земли, смешанная с песком, копошащимися червями, перегноем и пузырьками воздуха, потянулась ближе к небу. Незаметно. Отступая, он споткнулся. Лишь на миг. Бёдра заныли от концентрации внутренней энергии: ускорявшаяся со свистом атака набирала потенциал. Я ударила его голенью в голову. Настолько твёрдая, что и не сказать о её полужелезистом содержимом, та отклонилась до упора — и больше не поддавалась. Когда в воздух взлетело тело, в глухой тишине, сопровождавшей нашу битву, из-под безмолвной маски раздался вздох. Он глухо упал. Я уже стояла рядом. Согнувшись в коленях, одним движением прокрутила нагретую в руке рукоять и надавила. На поцарапанном в сражении кунае остались следы багровой жидкости, пропитавшей чёрную горловину формы. Три раза влажно хрустнуло — и булькающие стоны прекратились. Посмертного выражения за маской было не видно. Внезапно оборвавшиеся болезненные содрогания говорили сами за себя. Нестойкой от отравления рукой я перерезала хрящи достаточно глубоко для того, чтобы неизвестный уровень ирьёниндзюцу врага не обернулся ударом в спину. И вот ещё одна смерть… Остро заточенный накануне металл отсвечивал холодным блеском. Кончик лезвия подцепил тёмную ткань на шее побеждённого и со звуком быстро рвущейся марли, которая есть в каждой больничной аптечке, отсоединил от менее прочного материала гладкую маску. Я накрыла рукой её деревянную поверхность. И та… просто отошла. А значит, чакра уже рассеялась, будто её и не бывало. Пусть я никогда не была частью отряда АНБУ, мне было известно, что инкогнито шиноби держалось на прочности и крепости этого «прикрытия». Которое легко исчезало, достаточно очагу энергии потухнуть после смерти владельца. Маска соскользнула и открыла лоб. Капельки пота скатывались на тёмные негустые брови, уходящие в плотную копну волос… Это был молодой шиноби, которого я никогда не видела раньше. Длинный шрам, пересекающий лицо по горбинке носа от мочки до противоположного уголка губ, портил его почти гражданский облик. Кровавые пузыри от колотой раны напоминали о себе лишь оставленными брызгами. С момента смерти прошло около десяти секунд. Через столько же минут его глаза из-за отсутствующего тонуса мышц будут меняться от узкой вертикали до горизонтали — прямо как у змеи или болотной амфибии. Я резко встала и, покачнувшись, опёрлась на ближайший ствол дерева. Вот же ж… Нет, нормально. Двигаюсь, дышу — живу. Состояние не критическое. Можно продолжать. Не успевшая остыть маска ощущалась неприятно. Шершавость её внутренней стороны можно было легко определить парой движений большого пальца. Округлые пустоты для носа и рта оказались заполненными несколькими слоями марли, кажется, смешанной с ватой. У меня хватило ума не разбирать всё содержимое. Справа к шероховатой поверхности была приклеена потемневшая бумага. На ней — узнаваемые извилистые завитки печати. Что же, судя по всему, это респиратор, защищающий от токсических веществ в воздухе. Противники позаботились о своей безопасности. Где потерялся Учиха? Настроившись на клубки собственной энергии в почве, я ощутила тысячи вибраций. Они напали разом, но тут дело привычки — как гражданский, живущий в центре селения долгое время, привыкает игнорировать гомон шумной толпы в утреннее время. Меня интересовало два источника, и один больше не подавал признаков жизни, а второй вибрировал. Десять часов. Слева.***
Было слышно, как тяжело лязгают цепи, как этому звуку аккомпанирует свист отравленных кунаев. Саске вдохнул — в очередной раз, — и на языке его застыл лёгкий кисло-горький привкус. В воздухе витал яд. По периметру, отступая на пару кэн, его окружала троица ниндзя. Нельзя было не отметить их скоординированные движения. И движения эти, как ни скверно, были гораздо активнее, чем даже движения Учихи, из которого вытягивал чакру шаринган. — Гос-сподин Сас-ске, — прошипел голос, растягивающий свистящие согласные. Не особо умная — и не нацеленная на атаки — змея оплелась вокруг талии Учихи чешуйчатым зелёно-черным поясом. — Бус-са… погибла. — Прости, — сказал Саске. И даже это действие было лишним. Он старался вдыхать как можно реже, но тяжесть, уже осевшая в лёгких, не могла уйти просто так. Из Пещеры Рьюичи появились змеи с Кучиёсэ но Дзюцу. Те, что известны как мастера ядов. Но они ничем не могли помочь, ссылаясь на «неестественную» природу токсина. Очевидно, синтетический яд… Зато отказывались уходить. Бедные верные создания. — Вам не за с-что извиняться, гос-сподин, — ответила Араи с присущей рептилии невозмутимостью. В царящей полутьме и в напряжении, которого он не испытывал вот месяц как с момента побега, чувства вмиг обострились. Волоски на затылке встали дыбом. Подчиняясь рефлексам, Учиха резко присел. Не сковывающие движений свободные брюки позволили порывисто вытянуть левую ногу, разрубив воздух. На этом месте должны были располагаться голени одного из противников, но тот успел сделать быстрое сальто назад и разорвал дистанцию. Жаль. Зато направлявшийся Учихе прямо между лопаток кунай не нашёл свою цель. От концентрации яда, проникшего через дыхательные пути внутрь тела, иной на его месте, конечно же, давно бы слёг. И Учиха только продолжал вдыхать ещё больше. Надо было сказать спасибо за его выживание Орочимару, которому за полтора года удалось выработать у Саске средне-высокую лояльность к десятку отравляющих соединений. Но когда и для него доза окажется слишком большой, решит лишь время. Чакра разливалась по телу. Она грела нутро, перетекая в икры словно плещущаяся в горячих источниках вода. Ветер на миг заглушил все посторонние звуки. Стопы потеряли опору. Саске завис над землёй, но не так уж высоко. Малый, краткий миг полёта сменился столь же резким приземлением. Рывком Учиха оттолкнулся от дерева. Вверх, по направлению к небу. Вдогонку свистели сюрикены, с глухим звуком врезаясь в стволы деревьев. Один из них прошёл насквозь правый рукав и оставил рваный разрез. Цепкий взгляд мгновенно метнулся выше. От силы удара, с которой промахнувшееся лезвие воткнулось в кору за спиной, закачало ветки и зашелестело листвой. Саске разогнался. За считаные доли секунды набрал полную грудь воздуха, развернулся… И замер. На одной из веток стояла девушка. Её силуэт выглядел дезориентирующе узнаваемым, хотя лицо и было скрыто за белой маской противников. Из-под неё выбивались неубранные волосы, в лунном свете сменившие свой оттенок на тёмно-каштановый. Подтянутое подростковое тело с крепким мышечным корсетом было одето в похожую, нет — идентичную — одежду… Противоречивые предположения столкнулись друг с другом в голове Саске. На мгновение он впал в ступор, но так и не понял, что перед ним стоит. Зато звон металла однозначно оповещал о том, что битва не закончена. Учиха ещё раз сделал вдох — и понёсся обратно к земле, наседая. Лезвие Кусанаги столкнулось с кунаями человека в маске насекомого. На ней были нарисованы мощные челюсти и длинные усы. Многоножка. Нити чакры кунаев не оставляли простора для манёвров на малой дистанции. К ним мчался враг, Крокодил, что орудовал цепью. Звенья её дребезжали и создавали лязгающий звук в ночной тишине. Та фигура же, что смутила Саске, неожиданно появилась на периферии его зрения. Она стояла за спиной третьего противника, чья маска изображала кота. В следующий миг враг свалился у её ног, как обмякшая груда. Это оказалась Рива! Но её движения были более медлительными. В подсумке Саске лежали не только обычные кунаи, но и те, к которым были прикреплены взрыв-печати. И любая из них привлекла бы лишнее внимание. Отражая атаки, Саске про себя не мог не задаваться вопросом: в чём мотив нападения? Не отвлекающий ли это ход? Призван ли он не только зацепить Саске, но и с его помощью ослабить защиту деревни? Использование особо эффектных и эффективных масштабных приёмов станет маяком для постовых. Все жалкие остатки шиноби, сейчас охраняющих границы Листа, банально явятся сюда посмотреть, что происходит. Они отвлекутся на более срочное дело и тем самым, как считал Саске, предоставят свободу действий другим. Второй короткий фрагмент цепи грозился зацепить его ноги, захватив их, словно удавка. И кунаи, вновь летающие в воздухе, оплетали пространство нитями чакры. Саске двигался манёвренно, как уж под вилами, и за попытками уклониться от слаженных атак не находил возможности использовать тайдзюцу или же неприметную технику. Даже чидори с большой вероятностью вызвала бы волнения из-за яркости и характерного звука. Учиха ни за что не подыграл бы врагу, а потому его возможности были строго ограничены. Саске не мог позволить Данзо ускользнуть — не мог предоставить ему шанс. Шимура должен был получить по заслугам. Что в предыдущей, что в этой реальности. — Крокодил, сзади! — вскоре донеслось из-под маски Многоножки. Голос отличался ломкостью, будто с непривычки. Крокодил обернулся — и в последний момент смог отразить клинком вакидзаси Ривы. Она была в маске обезьяны, которую явно сняла с уже побеждённого противника. Наконечник цепи, которым ранее был атакован Саске, слишком долго возвращался к Крокодилу. Женская нога метко ударила его в живот. Он отлетел в дерево, с треском упав на ветки у земли. Саске был избавлен от ещё одного препятствия. Он не мог не воспользоваться шансом. _________ — У нас на хвосте ещё двое, — прозвучало из-под маски. Они с Шибуей притаились у верхушек деревьев. Ветер был слишком слабым, чтобы раскачивать устремляющиеся к небу ветки, но достаточно сильным, чтобы шелест листвы не останавливался ни на секунду, лишь затихая или вновь усиливаясь. — Мы должны разобраться с ними сейчас, — прошептал Учиха. После нападения прошлых шиноби, валявшихся внизу без сознания, Рива сообщила о новом преследовании. Похоже, подоспели те, кто до этого распылял отраву с расстояния. — Я в курсе, — сказала она. — И после этого нужно посетить госпиталь или кабинет Шизуне. — Мне больше не нужна помощь, с оставшимися я разберусь сам. Уходи, у меня иммунитет к яду. — Что-то я не заметила, — едко отозвалась Рива, и её правая рука обхватила расположенную на лице маску. — Ты растерял всю свою скорость, Саске. — Гос-сподин, вам нужна помощь, — просвистела Араи. Зелёное туловище змеи оплетало плечи и шею девушки с тех пор, как Саске послал её помочь Шибуе. Маска тем временем осталась в руке Ривы, открыв побледневшее лицо: обезвоженное, уставшее — даже в тусклом освещении. Прежде, чем Саске снова попытался прогнать Риву и остаться с нападающими в одиночестве, в торс ему уткнулось что-то твёрдое. Он тут же опустил голову, чтобы затем увидеть протянутую руку. — В маске респиратор. Тебе он нужнее. Ты выглядишь не лучше мертвеца, Саске, а я намерена вернуться вместе с тобой. — Ты выглядишь не лучше. Рива раздражённо вздохнула, слабо мотая головой. Язык её тела потерял свою чёткость, нехарактерно смазавшись. — Засада. Нам нужна засада, Учиха, иначе мы здесь поляжем. Клоны… — выдохнула она, — оптимальный вариант. Судя по всему, у преследователей сенсор. Они слишком быстро узнали, что остальные без сознания. Именно об этом и думал Саске ранее — либо враги располагают техникой, позволяющей не считывать информацию на расстоянии, а наблюдать за полем боя в реальном времени. Однако поблизости Учиха не чувствовал подозрительных объектов. Шибуя тем временем медленно соединила пальцы, складывая череду печатей, в том числе печать лошади. Вместе со звуком «пуф» из ничего на ветке позади возникла идентичная копия юной девушки, возвысившись перед пригнувшимися шиноби в полный рост. И тут же резко присела. Кончики пальцев Саске улавливали разницу температур на вражеской маске: одна сторона была остужена воздухом, а вторая нагрета кожей. Он поднёс её к лицу и надёжно зафиксировал чакрой. — Твои преследователи, похоже, продумали и интоксикацию. Не оставили на себе респираторов. Эта маска единственная имеет изменённую форму, другие пусты. Я проверила. Непонятно, есть ли защита на тех, кто направляется сюда. «Удивительно, — думал Учиха, — у Крокодила, Многоножки и Кота была резистентность к яду, временная или постоянная, поскольку отсутствие защиты не повлияло на их движения». Нападение шло по следующей схеме: ослабить организм Саске токсином и задержать до проявления последствий, сохраняя дистанцию с помощью дальнобойных атак. Хотя Саске не мог быть уверен, что за этими уловками не пряталось ещё какого-нибудь трюка. Ранее созданный клон Ривы, от которого долго не поступало информации, добрался до противников. Он шёл по следу техники зондирования, забытому девушкой в пылу боя. И испаряясь, прислал Шибуе до того, как она успела прийти Саске на помощь, ряд воспоминаний. В них мелькала ещё одна маска козы. Ничего вразумительного, кроме факта наличия других преследователей, ранее не замеченных, на тот момент узнать не удалось. Дотон: Сен Шингу но Дзюцу требовало концентрации мыслей и достаточно много времени. Рива разработала его как аналог Канчи но Дзюцу, используемого сенсорами, потому что не обладала сенсорной чувствительностью. И отсюда следовали различия между техниками. Канчи но Дзюцу позволяло шиноби расширить диапазон восприятия и уловить чужую чакру, тогда как Шибуя ощущала лишь вибрации. Приём требовал не столько манипуляций с чакрой, сколько большой практики, чтобы разбираться в полученных данных. Отличить кабана от человека, если они находятся одинаково далеко, нелегко, а при некоторых обстоятельствах невозможно. Как и ползущего рядом со сгустком чакры червя от топота человеческих ног вдалеке. Возникшее затруднение Рива решала выборкой: расположенные на расстоянии друг от друга сгустки чакры передавали разные сигналы, и в сравнении можно было определить верные варианты. Слишком сильная зависимость Сен Шингу но Дзюцу от сознательного анализа Ривы приводила к неотвратимым минусам — субъективной оценке и излишней фокусировке на проверке данных, невозможной в период активного боя. — Саске, создай своего клона. Я не могу гарантировать, что у меня не дрогнет рука и Хенге с твоим лицом не развеется прямо перед противниками, — сказала Рива. Он посмотрел на неё сквозь застеклённые проёмы респиратора, не покрывшиеся влажным паром дыхания лишь потому, что воздух направлялся строго в выемки для рта и носа. — Время поджимает, Саске. Быстрее, — надавила Шибуя, когда Учиха не ответил. Внутри него поднимался ураган сомнений, растущий с быстро улетающими мгновениями, пока он ловил взглядом собственные пальцы. Указательный дёрнулся и задрожал. Его руки наконец, как и хотела Рива, начали двигаться. Усилием воли с угасающей печалью в груди Саске складывал ручные печати. Воспоминания о том, как они мелькали на чужих руках, вспышками проносились в сознании. В шелесте листвы раздался тихий хлопок. Саске разомкнул плотно закрытые веки, и в ушах загудела кровь. Перед сидящими в засаде бывшими товарищами из команды семь стоял молодой человек. Ростом он был выше Саске и клона Ривы. А некогда голубые глаза почернели в ночи. Пятна лунного света проходили сквозь светлые волосы, серебря тёплые пряди. Одежда… Она трепетала на ветру, открывая запёкшиеся раны, прикрытые разорванной мелкой сеткой футболки; подчёркивала чёрные пятна крови на оранжевых штанах. — Ты… — прозвучал высокий, сорвавшийся голос в абсолютной тишине. Шибуя запнулась, — это техника, сотворённая без печатей? Очаг чакры, скрытый глубоко внутри Саске, пустел. Да. Не Каге Буншин но Дзюцу вытянул её. А наложенное — без сознательной воли — Хенге. Оживший кошмар, свидетельствующий о некогда приятных воспоминаниях, вытянулся в полный рост прямо перед Саске. Учиха сглотнул тугой ком слюны, из-за своей вязкости почти застрявшей в глотке и не смочившей пересохший рот, со скрипом стиснул зубы. Он должен был справиться. Он должен был смотреть на Наруто. Это последствия его действий. Это то, что сделали его руки, его порывистые решения. Плечо Саске вдруг потяжелело от чужого прикосновения, а тусклый лунный свет померк перед взором. Переведя взгляд, Учиха заметил, как Рива вдруг оказалась вблизи. — Я… понимаю тебя, — сказала она с нажимом. — Но сейчас… прости, Саске, мы должны спешить. Белые, сухие губы плотно смыкались. Налитые смертельной усталостью упёртые карие глаза прожигали Учиху. Ещё одна секунда — и некрепкая девичья ладонь сжала свободную ткань рубашки слишком ощутимо, на что Саске вздрогнул. Он снова встретился взглядом с Наруто, стоящим неподвижно. Поднялся, пригибаясь в спине для маскировки, когда стоял напротив него. Так же. Как тогда. Саске сморгнул проигрывающуюся плёнку воспоминаний — живую, сохранившую мельчайшие подробности из-за активированного в тот момент шарингана, — и протянул руку вверх к плечу Узумаки. Краем глаза заметил, как застыла, словно слившись с окружением, Рива, как внимательно наблюдала змея на её плечах. Карие глаза Шибуи цепко изучали предсмертный облик Узумаки, будто высекая в её памяти каждое мгновение. Саске упорно держал глаза открытыми. Хенге.***
«Данзо — это приспособляемый таракан, — думала Цунаде. — Он сделает всё мыслимое и немыслимое, чтобы выжить». По этой причине она не верила своим ушам, когда после задержания выслушивала доклад Саске. Данзо послал отряд из шести хорошо обученных человек в то время, как проходило его слушание. Это было не что иное, как… Хокаге долгое время не могла дойти до этой мысли. Когда раскрыли главный офис Корня, где большая часть умерла и лишь некоторых удалось захватить, в подчинении у Данзо осталось около шести десятков скрытых бойцов, и против отряда АНБУ, глав кланов Конохи и самой Пятой он руководствовался принципом «чем больше, тем лучше» — учитывая, что даже место столкновения было выбрано неудачно. Но факт оставался фактом: Данзо не хватало союзников. Сенджу всё ещё не могла смириться с мыслью, что старый хлюст самостоятельно проделал в своём спасательном жилете дырки. Но зачем? Неужели он был не таким эгоистом, каким она его воображала? «Точно нет», — твердила себе Цунаде, оперевшись на спинку мягкого стула в кабинете Хокаге. Но тогда почему?.. Он и в самом деле так сильно желал избавиться от последних Учих? Он действительно считал их угрозой? Но для кого? Для себя? Зачем же тогда послал во время суда… Или же для Конохи? Одним волевым решением остановив свои размышления, Сенджу отложила кажущиеся бесконечными размышления до момента, когда войдёт в подземелья, где сейчас лежал бессознательный Данзо, и, возможно, получит ответы. За ним вели наблюдение — чтобы не откусил себе язык.***
Июнь 32 года, На границе между страной Рек и страной Огня Листья разлетелись в разные стороны, как саранча стаей опустившись на бугристый земляной покров. Взрыв-печати на паре десятков кунаев, упавших совсем недалеко от молодого шиноби, должны были задеть его. — Хирузен! Снова ты, — прошипел он сквозь зубы и в два прыжка отдалился от надоевшего соперника. — О чём ты говоришь, — парень приземлился на другую ветку, — Данзо? Разве мог я позволить своему товарищу умереть? Мигом нагревшийся от тепловой волны камуфляж на спине не остужал даже ветер, который заметно ощущался на большой скорости. Данзо открыл было рот, чтобы сказать колкость наподобие: «Я тебя не просил!», — но был прерван появлением впереди двух фигур в знакомой тёмно-коричневой форме, говорящей о принадлежности к Конохагакуре. Они присоединились к Данзо и Хирузену и быстрыми скачками продолжили путь в одном с ними направлении, позволив себе открыть спины. — Вы… — прозвучало по левую руку от Данзо, — в порядке? Кагами? — не потерявшим оживлённости даже в такой обстановке взглядом Хирузен изучал бледного товарища с неяркими красными глазами в нескольких кэн от себя. — Торифу? — продолжил справляться у Акимичи Сарутоби. — Да, — тут же долетел приглушённый ответ, пока они спешили всё дальше на запад в мареве догорающего заката. — Их слишком много. Что будем делать, Хирузен? — тут же спросил Кагами. Сами они остались только вчетвером. Данзо молчал, прыгая дальше. Он знал, что решить это будет не так легко. — Нужно… объединиться со Вторым, — продолжил Сарутоби и, не услышав новых предложений, ускорился и пошёл первым. Данзо раздражённо цыкнул себе под нос. Он отставал от этих троих. _______ В темноте, скрывшись у полога разросшихся вширь и ввысь деревьев, затаилась команда. Шесть человек сидело полукругом, уперевшись коленями во влажную почву и почти припав к земле. Их спины были обращены к безнадёжному лесному массиву, а лица — к человеку. Авторитету среди деревень. Положив руку между широко расставленных ног, прикоснувшись пальцами к холодной траве и вдавив их в почву, Сенджу Тобирама произнёс: — Мы окружены, — его веки были прикрыты в безмятежном сосредоточении на технике, несмотря на заявление. — Двадцать человек, — докладывал он. — Судя по манере слежки, они из Скрытого Облака. Скорее всего, это отряд Кинкаку. Близость Второго Хокаге не успокаивала волнения ни в одном из присутствующих. Окружены. Их семеро — а врагов два десятка. Тех, чья смертоносная слава была неоспорима. — У нас нет шансов, — не сдержал свои мысли юноша. Тёмные пряди слиплись от кожного сала и свисали у лица, скользили по стёклам очков и оставляли разводы. Он сидел чуть поодаль от группы. — Не паникуй, Хомура, — жарко возразила куноичи. — Врагу ещё неизвестно наше точное местоположение! Нужно отсидеться и ждать прорыва, — её упрямые глаза с надеждой обратились ко Второму Хокаге. Его волевое лицо, обрамлённое металлической пластиной протектора Конохи, сохраняло невозмутимость. — Это не поможет, Кохару, — донеслось от Учихи Кагами. — Один из нас должен отвлечь их. — Приманка? — спросил Торифу. — Нужен доброволец. Это верная смерть. Тишина опустилась на их ряды. В прохладной темноте ночной воздух приносил сырость и обнимал тела шиноби Конохи, которые, хотя и замерзали, не смели лишний раз использовать чакру, чтобы не обнаружить себя. «Я шиноби… Это мой долг», — терзался в сомнениях Данзо. Он знал, что должен. Знал, что должен! Но… «Я не могу!» Его пальцы бесконтрольно слабо подрагивали. Страх, такой сильный, такой животный, охватил Шимуру, его внутренности сжало горячими тисками. «А Хирузен? Что бы выбрал он?» Глаза Данзо с силой вцепились в сидящую рядом фигуру. Двадцатичетырёхлетний Хирузен, даже склонившись к земле, сохранял спину ровной, а голову — высоко поднятой и преданно обращённой ко Второму. Лицо этого дурака было нечитаемым. Данзо поджал губы. Пальцы до боли вцепились в штанины и не хотели отлипать. «Я…» — Я пойду. Что?! Хирузен сморгнул усталость и посмотрел на Хокаге спокойным взглядом. — Сарутоби? — брови Торифу на испачканном лице поползли вверх. — Хирузен? — произнёс вслед Хомура эмоциональным шёпотом. — Не переживайте. Может, по мне и не скажешь, но я самый способный среди вас. Я не умру. Ложь! Это ложь! Данзо чувствовал во рту кровь от прокушенного языка. Отвратительно. От самого себя. От облегчения, которое он испытал, как только были произнесены последние слова. Шимура вздрогнул всем телом от неожиданного прикосновения. Тёплые карие глаза заглядывали прямо в душу. — Позаботься об остальных, Данзо. Я знаю, ты… — Отвали! — Шимура дёрнул плечом, сбросив раздражающую руку. — Я сам хотел вызваться! Не строй из себя крутого! — высказал свои мысли Данзо. — Приманкой буду я! — …Данзо? — Мой отец и дед погибли в сражении, как и подобает воинам. Самопожертвование — это долг… — Достаточно, — холодный голос мгновенно высосал кислород из воздуха. — Приманкой буду я. Вы — молодые языки пламени, которым предстоит оберегать нашу деревню. — Нет! Вы же Хокаге! — воскликнул Шимура, сорвавшись на непозволительно гражданскую ноту. — В деревне нет никого сильнее вас! — Данзо… Ты везде и во всём соревнуешься с Сару. Но сейчас мы должны действовать как одна команда. Потом выясните отношения. Вы оба… слишком долго принимали решение. А чтобы принять его, нужно быть полностью уверенным в себе. Иначе вы поставите под угрозу жизни своих товарищей. Послышался тихий шелест. Второй опёрся на колено и встал. Его фигура как ещё не взошедшее солнце возвысилась над остальными. — В любом случае, Данзо, Сару… — он плавно перевёл взгляд с Шимуры на Сарутоби, — вам ещё рано умирать. Однажды придёт и ваш час. А пока дорожите своими жизнями. Данзо промолчал. — Сару, защищай тех, кто верит в тебя и любит нашу деревню. Воспитай новое поколение, которому можно будет доверить её будущее. С завтрашнего дня… ты Третий Хокаге. «Что?!» — вопило что-то на краю сознания. — Сару… береги Коноху. — Есть! — Сарутоби опустил загорелые ладони на колени и склонил голову.