***
— Пропустите же! — громкий настойчивый крик-вопрошение разносился по улицам. — Да отстаньте, чтоб вас! Когда угол обзора сменился после выхода из тени очередного пустующего дома квартала, я увидела причину шума и на данный момент головную боль охранников. Наруто… Узумаки Наруто, которого я знаю. Маленький мальчик, по росту уступающий любому в бывшей команде семь… Маленький крикливый мальчик. Сейчас он был гораздо выше, доходя почти до носа мужчин, которых поставили оберегать квартал Учих от настойчивых гостей. — А-ах, мне нужно к Саске! Учихе Саске! Я его знаю! Мы были в одной команде! — он нетерпеливо и подробно, будто объясняя ребёнку, говорил с Сюсэем, смотря на того убедительным взглядом. Я подходила всё ближе. На Наруто была другая одежда, не та, которую я привыкла видеть. По обыкновению, он предпочитал носить всю юность один и тот же оранжевый костюм. Сейчас на его вытянувшемся силуэте преимущественно чёрные цвета. Хотя… нет, ярко-апельсиновые полосы тоже имеются. — Э-э?! Рива-тян? — парень вдруг застыл, прекратив попытки пробраться на территорию Учих. Я хмыкнула, оказываясь рядом с границей квартала. Сюсэй и Кюсаку обернулись на его удивлённый голос, обращённый к человеку позади них. Мужчины поздоровались со мной. Наруто всё так же удивлённо стоял, наблюдая. — Саске попросил, чтобы вы пропустили парня. Он и в самом деле наш сокомандник, Узумаки Наруто. — Ну… хорошо, — кивнул Кюсаку. Охранник обладал достаточно стройным телом, даже, возможно, слишком стройным для мужчины его возраста, и зеленоватыми волосами. В этот же момент охранники перестали удерживать Наруто — и Наруто, почему-то совсем нерасторопный после того, как увидел моё лицо, свалился на землю. Точнее, не на землю даже, а на жёсткую бетонную дорожку, которая с двух сторон обособлялась посаженными для декора деревьями. Он вставал, а я в это время присела на корточки напротив. — Рада тебя видеть… Наруто. Давно не виделись, — сказала я ему. Он медленно проследовал взглядом от бетона по моим сандалиям к забинтованным голеням, от них к упёртым в колени рукам и наконец к моему легко улыбающемуся лицу. Три года прошло… В глазах Наруто плясала его неизменная искренность, перемешанная с изумлением. Неужели он не ожидал увидеть меня на территории Саске, к которому так спешил? Или на это была другая причина? Я тоже изучала его, как и он меня. Лицо совсем не изменилось: всё тот же Наруто. Мягкие черты сохранили детскость. Кожа… тёмная от загара, приобрётшая персиково-розовый цвет, контрастировала с выгоревшими на солнце светлыми прядями и выглядела гладкой и мягкой, словно тофу. Его рот медленно расплылся в улыбке, и между тёмно-персиковыми губами показались белые зубы. — Рива-тян!.. Я тоже рад тебя видеть, даттебайо! Не скрывая радостных звуков, Наруто вдруг заливисто засмеялся, но, быстро поднявшись, тут же замолчал. — Я слышал… Саске вернулся в Коноху. Голос у Наруто уже не был таким юным и высоким, как раньше. Он почти сломался, и в нём мелькала юношеская хрипотца. — Ага. Путь до главного здания, в котором жили братья Учиха, прошёл за быстрым разговором, в ходе которого я успела сообщить Наруто, что Итачи тоже вернулся в Коноху. Парень слушал внимательно, хотя иногда мне всё-таки казалось, что спешка вынуждала его пропускать половину информации, и никак не комментировал мои слова. Знакомый дом в традиционном учиховском стиле показался верхушкой из-за белого забора. Наруто спешно прошёл внутрь, предварительно разувшись, как только я его окликнула, и быстрым взглядом стал выискивать фигуру Саске. Мы прошли весь первый этаж в одиночестве, ходя из одной пустой комнаты в другую, пока в коридоре рядом с лестницей на второй этаж, посреди тишины, не прозвучало: — Ты как всегда ужасно шумный. Наруто исчез в ту же секунду. В тёмном углу, опёршись спиной на стену, в загадочном полумраке стоял Саске. Его руки были скрещены на груди до того момента, пока они не остановили атаку Узумаки. — Саске! Да ты!.. — жарко говорил Наруто, стоя с остановленным жёсткой хваткой кулаком. — Ты знаешь, как все переживали, когда ты ушёл?! В голову змеёй заползла мысль не о том, что они снова дерутся, а о том, что Саске, должно быть, тоже изменился. Но это незаметно, когда видишься с человеком чаще, чем раз в день. И выражение его лица твердило ясно, что Учиха будет молчать. Не собирается сейчас рассказывать причины ухода в логово Орочимару. Не собирается докладывать Наруто о своих планах по спасению Итачи и, как я поняла по разговорам с ним, — о простой истине, что его в то время не заботили чувства «других». Удар пошёл за ударом — парни сцепились. Саске повёл яростного Наруто на улицу, и за распахнутой дверью показался зелёный настил молодой скошенной травы, яркие солнечные лучи, падающие с неба. Если честно, я не считала их ребяческую перепалку чем-то серьёзным и лишь расслабленно нашла место рядом с бумажными дверями. Сила Наруто возросла. Раньше он сражался на одних рефлексах. В чём, бесспорно, уступал людям, помимо рефлексов имеющим обширный боевой опыт. Наруто по-прежнему несётся вперёд сломя голову, видя перед собой единственно цель. Кричит, ударяет раз за разом в те же места, бьёт больше на эмоциях и инстинктах, чем хладнокровный Саске. Но не это было главное. Эмоции — он донёс их до Саске. Узумаки по неосторожности отлетел в недавно побелённый забор, но мои движения-попытки спасти отремонтированное ограждение заднего двора прекратились, как только я заметила место приземления. Твёрдая рука остановила полёт Наруто. Там стоял Итачи, и в образовавшейся тишине прозвучал его спокойный голос: — Вы должны были пойти на полигон, — тёмные глаза нашли Саске, — а не устраивать бой на заднем дворе и растаптывать газон. Наруто быстро обернулся и отошёл от именитого брата Саске на пару шагов. Когда пауза затянулась и все трое лишь застыли, Итачи кивнул Узумаки: — Привет. Это ты Наруто? — …Да, — нестойко ответил он. — Вашу тренировку придётся отложить, — просто сказал Итачи. Я поняла это задолго до его слов, в ту же секунду, когда увидела Наруто у ворот. ________ — Ну что, вот вы снова и встретились, — приветственно развела руками Хокаге. Женщина сидела на мягком стуле с обитой спинкой и стреляла глазами то в меня, то в Саске, то в Наруто. — Знаменитая команда семь снова в сборе! Хатаке Какаши тоже стоял здесь в углу комнаты. Он занял место дальше всего от меня, по правую руку от Учихи. — Бабуля! — недовольно сказал Наруто, и в голосе его не было никакого уважения к «бабуле». Я усмехнулась, только заслышав привычную развязную манеру речи, но сдержала звук, подключив свою выдержку шиноби. — Почему мне сразу не сказали, что Саске вернулся в деревню? Оказывается, он здесь уже полгода! — Узумаки заметно расстроился после того, как узнал, что Учиха в Конохе давно. — Потому что… — Пятая тут же нахмурилась. Судя по всему, среагировала на обращение Наруто, — ты бы немедля сорвался с тренировок. Из-за твоего характера и было решено, что тебя поставят в известность о возвращении Саске лишь по прибытии в селение. — Хокаге-сама, — сказала я, как только в комнате повисло молчание, — а вы уже видели Джирайю-сана? Хокаге понизила тон, прочитав мои намерения: — Да, — она откинулась на спинку стула, — но тебе придётся искать его самой. Или Наруто может помочь тебе. Обычно Джирайя, как ни отвратительно, ошивается около женских бань. И если, — в её карих глазах, обращённых на нас снизу, с сидячего места, плясало бешеное пламя, — ты вдруг найдёшь его там, где и ожидается, то избей этого извращенца до полусмерти и передай, что это был приказ Хокаге. «Боюсь, моих сил не хватит, Хокаге-сама», — прозвучал в голове мысленный ответ. — Есть, Хокаге-сама, — я поклонилась. — Вот так, Наруто, и нужно себя вести! — обратилась Пятая к стоящему сбоку парню. — Надеюсь, опыт команды положительно повлияет на тебя. Тот с удивлением обернулся, будто впервые вглядываясь в мой профиль. — Всё, — Хокаге махнула рукой. — Можете идти, если все вопросы закончились.***
Два с половиной месяца назад, 25 октября, 79 год Особняк пустовал, в целой усадьбе остались только мы с Итачи. Серое небо заволокли тучи, и на улочках деревни стыл дневной полумрак, а по голым помещениям внутри дома Учиха гуляла прохлада. Иногда в голову лезли глупые детские мысли. Как когда-то давно — так давно, что странно, почему я до сих пор хорошо это помню, — в заросшем старинном тайнике, спрятанном от семьи, куда иногда меня заносили ноги и неприятные думы. Там, в той полуразрушенной башне на окраине обширной территории поместья, где когда-то содержался сад, где воздух наполняли звуки конюшни, где новая прислуга легко плутала без сопровождения, где в мрачных скрытых глубинах прятались массивные библиотеки, я чувствовала, что могу забыться. Оставить свои заботы, казавшееся непосильным клеймо дочери семьи Гоот, груз обязанностей и смертельное дыхание неизбежного будущего — всё. Там я могла вдохнуть полной грудью, в том отсыревшем под гнётом лет сооружении, стены которого слишком часто видели мои слёзы. После обретения тела «Шибуи Ривы» всё это исчезло, и — я думала — стёрлось из памяти. Но нет. Сейчас, в безумно ностальгическую пасмурную погоду, несвойственную жаркому климату Конохи, эти картины снова возникали перед глазами как наяву. Призрачное ощущение уюта наполняло мрачный в своей пустоте дом, и оттого он становился ещё роднее. Снаружи раздавалось слабое стрекотание, деревянные створки окон были распахнуты настежь. — Итачи-сан… вы любите Коноху? — спросила я из ностальгических чувств. Он закрыл капавший кран и остался стоять спиной ко мне в домашней чёрной футболке и с перевёрнутой фарфоровой пиалой в руках. Затем плавно обернулся и бросил на меня любопытный взгляд. — Я всегда хотел её защитить, Рива-сан. Я люблю её с того самого момента, как обрёл здесь семью. — …Семью? Вы говорите о Саске? — …Да. В миг, когда он появился, я нашёл смысл жизни. Под звук его голоса я повернула голову к окнам, смотря на чернеющие серо-синие небеса. — То есть… ты любишь её настолько, чтобы пожертвовать собой? — в мой голос проникли холодные нотки, и неформальное обращение вырвалось само собой. — Именно, Рива-сан, — прозвучало в ответ с другой стороны кухни. — Но вы же понимаете, что для Саске самое важное в Конохе — это вы? Разве можно сказать, что вы на самом деле думаете о человеке, о котором заботитесь, а не о себе? Вы это называете любовью? — Ты права, Рива-сан, — голос приблизился и зазвучал у правого уха. — Я сделал много ошибок… Я был неправ. Я… должен был просто довериться ему и позволить принимать собственные решения. Вязкий кисель тишины наряду с нарастающей грозой надолго повис между мной и Итачи-саном. — Вы так и продолжаете винить себя за совершённое, как винили вас другие люди? Взгляд Учихи не задержался на мне, а застыл, покрывшись рябью грусти, как только было произнесено последнее слово. Реакции так и не последовало. — Вы знаете, Итачи-сан… если бы я убила свою семью и большинство людей, которых когда-то знала, — в голову мне приходили видения былого, и хотя они были безликими, чувства — главнейший якорь — отзывались на них предельно ясно, — ради цели, которую понимала… Я бы не испытывала вины. — Откуда вы можете это знать? — спросил он безэмоционально, тихо. — Я чувствую это. Я не настолько любила свою семью. С детства казалось, что в моём сознании преобладают два главных механизма выживания: эгоизм и рациональность… Дело даже не в том, что я не любила их. Наверное, не могло быть так, чтобы совсем не любила. Причина кроется в том, что у меня не хватило бы эмоциональных ресурсов быть бессердечной настолько, чтобы самостоятельно пытаться обвинять себя, клеймить убийцей и судить, несмотря на обстоятельства — без суда и следствия. Во мне не было столько жестокости к себе. Во мне не было столько жестокости к Итачи-сану. — Вы, похоже, ненавидите себя, Итачи-сан, — поделилась я своим выводом. В любом случае я никогда не строила из себя святую. Мне всё ещё хватало цинизма проигнорировать смерти убитых им людей в тот проклятый день истребления Учиха. Хах. Так, будто у меня есть хоть какое-то право прощать за кого бы то ни было, за тех, кто был близок с жертвами и горюет. У меня его нет, не было — и я в полной мере осознавала, что была жестока. Ровно в той степени, в которой относилась предвзято к тем, с кем общалась, сознательно закрывая глаза на тех, кто выходил из поля зрения. Я не святая. Лишь жалкое в своей слабости эгоистичное человеческое существо — слишком слабое, чтобы сравниться с бытием эльфов. — Мне сложно вас понять. — А вы этого хотите? — спросил Учиха. — Вы стремитесь влезть в голову того, кто убил сто пятьдесят человек за одну ночь? — Это событие не характеризует вас полно. Вы называете лишь следствие, невзирая на обстоятельства, — повернулась я к нему. — Вы… нечто большее, чем просто убийца, совершивший преступление той ночью, Итачи-сан. По этой причине меня не волнуют люди с тем же числом убитых на счету, что и у вас, — просто потому что они не Учиха Итачи и они не обладают вашими убеждениями и намерениями. У всех разные жизненные обстоятельства. — Это никак не оправдывает меня, — заметил он. Мне всегда было любопытно, почему из всех в этом мире кто-то становится себе злейшим врагом. — Но зачем вам это нужно? — Потому что я думаю… что могла бы как-то помочь. Вдалеке прозвучал уже второй раскат грома, и снаружи послышались звуки шагов. — Спасибо, Рива-сан, — ответил Итачи, отходя дальше, — я приму к сведению ваше предложение, если захочу открыться. Я наблюдала за его удаляющейся спиной, и у меня снова возникло ощущение, что небо, как и когда-то, давит излишне сильно. Мир сменился другим, а меня преследуют всё те же эмоции.***
80 год, 14 января — Если доверять сведениям разведки, джинчуурики в других деревнях так и не подверглись нападению. — Да, Акацуки совсем затихли, — глухо добавил Джирайя, резко откинувшись на спинку кресла. — Судя по всему, ограничиваются заказами от деревень и убийствами. Также слышал о перевозах таких ценных грузов, как… недавно распространившиеся по популярным публичным домам наркотики. Факт остаётся фактом: эти данные расходятся с теми, что предоставил мелкий Учиха. Цунаде промолчала, никак не прокомментировав слова старого знакомого. И так было понятно, что ответ очевиден: да. — Я переживаю о следующей угрозе. Четвёртый Казекаге, недавно взошедший на пост Каге. Он также джинчуурики Однохвостого… Есть ли смысл надеяться, что прогнозы на его счёт сбудутся и его попробуют захватить уже в этом месяце? — Хокаге поправила рукав своего лёгкого зелёного кимоно. На дворе стоял излишне тёплый даже для Конохи январь. Погода последние несколько лет шалила. — Хм, кто знает… — мужчина задумчиво, но с привычной безучастностью на лице перевёл взгляд непроницаемо-чёрных глаз на потолок. Колючие, пышные, густые белоснежные пряди создавали печально известному саннину развязный вид, а красные полосы, спускающиеся по розовой загорелой коже от нижних век к линии челюсти, непрозрачно демонстрировали его причастность к миру шиноби. — Наши АНБУ уже на местах? — Они отчитались, как только прибыли в страну Ветра, — у команды, созданной для скрытых целей данной поездки, официально имелась миссия около скрытой деревни. Джирайя слабо кивнул, а потом недовольно сказал: — Не пойму только, зачем ты отправила вместе с ними этих прихлебателей Данзо? — Данзо умер, Джирайя, и твои сомнения неуместны. Официально они являются частью АНБУ. Точка. — ответила Пятая, подперев голову рукой и нахмурившись. — И некоторые обладают особенно полезными навыками для шпионажа. — Они ещё не прошли проверку, — мужчина имел об этом своё мнение. — Ты знаешь не хуже меня, что нам некогда рассуждать о степени лояльности шиноби, изначально выращенных в Корне. Совместные миссии с шиноби Листа наоборот помогут им влиться быстрее, и я сознательно пошла на этот шаг, а моё решение поддержал Шикаку. Джирайя раскинул руки на спинке кресла позади себя, сидя напротив своей бывшей сокомандницы. Он смерил её недовольным, описывающим все его мысли насчёт обсуждаемого взглядом и сказал: — Что со шпионом Орочимару? Есть подозрительные подвижки? — Якуши Кабуто, — произнесла Сенджу на выдохе имя, которое успела выучить из-за его актуальности в последнее время. — После случая с исчезновением анестетиков ведёт себя тише воды, ниже травы. Как понятно, раз Орочимару понадобилось столько обезболивающих, он совсем плох… Но эти двое, на пару с медбратом Шиджи Фукуда, не торопятся раскрывать местоположение своего хозяина. Мы пока наблюдаем, — Цунаде скрыла на секунду серьёзный взгляд за закрытыми веками. — Если доверять словам Саске, то в скором времени тот попытается сменить тело — и либо до этого, что желательно, либо после он вылезет из затишья. Цунаде почти поймала Орочимару после раскрытия его убежищ, о расположении которых Саске доложил по прибытии в селение несколько месяцев тому назад. В ходе битвы — к большому сожалению — ему всё-таки удалось улизнуть, скрывшись в пасти призванной змеи. Цунаде видела, насколько ослабевшим он был. За те несколько лет, что они не пересекались после битвы в Танзаку, ему не стало лучше. — Целиком и полностью полагаться на информацию от Учихи не стоит, — сказал Джирайя расслабленно. — Не вся она находит подтверждение в нашем мире. Как минимум я до сих пор не нашёл «учеников», которые у меня были в «его прошлом». — Риннеган, — тяжело вздохнула Цунаде, помедлив. — Чтоб они все провалились, почему невинный ребёнок получил такие глаза?! — Понятия не имею, — ответил Джирайя, — но эта сила… — Мы готовимся, но я не уверена, что сможем даже близко тягаться с подобным… Как прошли тренировки Наруто? — Ему ещё нужно научиться контролировать зверя внутри себя, Цунаде. Этих лет было недостаточно, но Наруто всё равно совершил значительный скачок роста. Кстати, мне пришла идея… — он поднял левую руку к лицу и почесал колючую кожу подбородка. — Ты же в курсе, что его сокомандники не знают о том, что он является джинчуурики Девятихвостого? — Да, ты прав. Официально у них никогда не было повода узнать… ______ — Тест, Какаши-сенсей? — разлетелся по лесу голос Наруто, высокий от удивления. — Именно, — он повертел на пальце колокольчик, обвязанный хлипкой с виду нитью. — Если вы не забыли своё первое испытание в роли команды, то суть та же: вам нужно забрать колокольчики. Хотя условия несколько изменились. — Поэтому они здесь? — Наруто кивнул на джонинов, стоявших по левую и правую стороны от сенсея, расположившегося перед командой из одного генина и двух чунинов. Мужчина, по росту уступающий Хатаке, сверлил условных противников чёрными глазами. Его налобный протектор немного отличался от типичных моделей: стальные пластины закруглялись и продолжали путь вниз, к скулам. Тёмная ткань, очень контрастирующая со светлой кожей и светло-каштановыми волосами, визуально «обрубала» часть подбородка. Слева от сенсея стояла женщина. От неё Наруто ловил табун жутких мурашек. — Ну что, сопляки, вы готовы? — раздался щелчок, когда та смяла кулаки. Это была Митараши Анко, одарившая Саске, Риву и Наруто искрящимся весельем и жестокостью надменным взглядом. ______ — Каков план действий? — Конечно, даттебайо, забрать колокольчики! — высказался Наруто. — Ты предлагаешь пойти в лобовую атаку? — Нет, даттебайо, — ответил Узумаки на тон тише и гораздо спокойнее. — Я уже научился некоторым фишкам в путешествии со старым извращенцем. Думаю, сначала их нужно отвлечь, а потом напасть. — Выданная противниками десятиминутная фора скоро подойдёт к концу… Вообще, я согласна с планом, что набросал Наруто, но он требует уточнения. Прежде всего нужно изучить тёмную лошадку, о которой мы ничего не знаем. Это мужчина. — Да, он даже слова не сказал. Но, — самоуверенно хихикнул Наруто, — поэтому я и оставил рядом с ними клона! — Отлично, он как раз кстати: мой лопнул после того, как отвёл от нас внимание и замёл следы. А ты, Саске? Какие у тебя варианты? — Судя по всему, на этой проверке они обойдутся простыми техниками. Если выяснить уровень их тайдзюцу, достаточно вовлечь их в бой и этим сократить время на расстановку ловушек. Так можно было бы поступить, если бы по мастерству боя Наруто был наравне со мной или Саске. Как мне прекрасно известно, Наруто становится всё увереннее в боях, и опыт борьбы со сложным противником мог бы оказаться ему полезен, но не сейчас. Сейчас наши цели другие и мы должны выжать максимум эффективности из того, что имеем на данный момент, а не в перспективе. — Наруто, было бы полезно узнать, чему ты научился за время отсутствия. Я неплохо знаю уровень Саске, так как мы часто спарринговали, но мне неизвестен твой стиль боя. Были какие-то особенности в твоих тренировках? Он растерянно повёл головой и поднял руку, чтобы почесать шею. — Ну… — Ну? Ты хоть чему-то научился за эти годы? — саркастично донеслось от Саске, и от того, что мы сидели близко, его голос прозвучал громче, чем он был на самом деле. — Отвали! — в свою очередь рассерженно прикрикнул на него Наруто уже слева от меня. Ах… Я почти забыла, что эти двое становятся упёртыми баранами друг с другом. ______ Вечер вступил в свои права, когда по пушистым облакам разлились лиловые краски. Бинты, доходившие мне до коленей, сохранили прежний белый оттенок, а шорты и футболка были лишь немного потрёпаны от вынужденного ожидания в засаде, которая была частью разработанного накануне плана. Саске, как водится, даже не повёл носом. Больше всего досталось именно Наруто, хотя у него на случай производственных травм в процессе боя имелась прекрасная способность заживления. Можно сказать, он мог себе их позволить. А вот одежда пострадала: царапины по всей оранжевой куртке, открывающие изредка просвечивающую чёрную сетку, надетую под ней, грязные разводы на штанах. Интересно, сможет ли он это отстирать. — Ребята… — позвал Наруто неловко. На поляне мы стояли одни. — Вы можете остаться ещё чуть-чуть? Я хотел вам… мне нужно кое-что рассказать. Чуть позже мы узнали имена наставников, помогавших с испытанием: капитан Ямато и Митараши Анко. По окончании тренировки они, наряду со слинявшим Какаши, ушли. Наруто было неловко. Смотрел он немного снизу, наклонив голову. — Да. После теста я всё равно хотела собраться с вами на командный ужин. Мы втроём уселись на траву. Зелень, сохранившая на себе солнечное тепло, грела ладони. Замолчав, я ожидала, когда Узумаки начнёт. — Вы… — сказал Наруто тихо, — когда-нибудь слышали о джинчуурики? Учиха просто кивнул в знак утвердительного ответа, и Наруто перевёл всё ещё неловкий взгляд на меня. — Джинчуурики — это люди, являющиеся носителями одного из девяти хвостатых зверей. Я надавила на слово «люди», потому что уже догадывалась, о чём пойдёт разговор. —…Да, — наблюдая за нетривиальным языком тела Наруто, можно было заметить, как напряжены его по-мужски выросшие плечи и как тревожны мельтешащие движения пальцами. — И я… Не знаю, ожидаете ли вы этого. Я не хочу, чтобы вы изменили ваше ко мне отношение, — в голосе читалась пылкость, просьба. — Но я… с детства ношу в себе Девятихвостого. Поэтому меня все жители и… недолюбливали. Такое чувство, словно передо мной сидел не пятнадцатилетний парень, а очень уязвимый, боящийся ребёнок. — Я знал об этом с самого экзамена, — долетело от Саске ровно. Будто своими словами он поставил точку. — На самом деле я тоже… — знала об этом ещё до того, как мы ступили на влажную почву леса Смерти. Наруто удивлённо поднял на нас глаза. — Ты знаешь, Наруто, это ничего не меняет. Ты всё тот же парень — главный заводила в Академии, который остался таковым в команде номер семь. Он лишь смотрел поражённо, и на глубине кристальных, таких ясных, чистых, поразительно живых глаз бурно плескались сильнейшие эмоции. Поддавшись внутреннему желанию, я растрепала его светлые волосы у лба, а потом перешла на макушку. Под кончиками моих покрытых мозолями пальцев они чувствовались, словно золотой шёлк. Сначала Наруто вздрогнул от этого движения, а потом, спустя время, его глаза покраснели, а в их уголках стали скапливаться мелкие прозрачные бусинки слёз, тонкими дорожками стекающих по загорелым щекам. Голова его опустилась ещё ниже, будто стремясь скрыть проявление эмоций от взгляда посторонних. Казалось, с этим признанием в команде семь открылась новая ступень отношений.