Закрывая глаза, я вижу тебя

      — Ах~       Кейл задрожал от огромного перенапряжения, что сейчас испытывал: жар, духота, нехватка воздуха, чёртова простынь неприятно касалась тела, пот стекал и холодил кожу, руки проклятого Хенитьюза оглаживали бока, иногда касаясь напряжённых сосков и сразу уходили в другое место, его рот сейчас находился в районе шеи, опаляя ту горячим дыханием, оставлял на ней лёгкие поцелуи и сводил Барроу с ума. А ведь были ещё запахи.       Он опять задрожал, вновь не справляясь с переизбытком ощущений. Задрожал ещё сильнее, когда Кейл провел языком по шее.       — Все, видимо хватит. — Хенитьюз отстраняется и смотрит на Барроу, который был вновь на грани срыва. — Ну, по крайней мере мы уже сняли с тебя рубашку. Сегодня ты продержался минут на десять больше. Эй? Кейл?       Кейл прижимал руку к глазам и тяжело дышал, не реагируя на внешние раздражители. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдоооох… Выыыыыдох… Постепенно Барроу приходил в себя. Чем меньше он ощущал, тем лучше ему становилось. Чем больше тишины и спокойствия, тем легче. Вот он вдыхает последний раз и открывает глаза, смотря на самую малость взволнованного Хенитьюза, который сидит на его бёдрах и ждёт от него реакцию.       — Я в порядке… Меня раздражает, что мне нужно так много времени, чтобы принять это. Не лучше ли будет, соверши мы процесс привыкания рывком? — Звезда сам тянется вперёд, останавливая руку в сантиметре от лица тезки, собирается с силами и касается его лица, проведя пальцами по щеке и подбородку. Кейл отвечает на прикосновение, сильнее давит на руку и Барроу громко вздыхает.       — Ты помрёшь если мы пойдём по этому пути. Шок — не всегда хорошо. Да и это будет натуральное насилие, что я не приемлю.       Хенитьюз берет руку реинкарнатора в свою и сжимает, с лёгким раздражением замечая, как тот опять задрожал. Не сказать, что он устал от дикого Барроу, но раздражение присутствовало. Спасало ситуацию только то, что Кейл понимал, что происходит и принимал это.       — Это так долго. Я вижу, что прогресс все равно есть, но я удивлён, что до сих пор…       — Некоторые старики не могут научиться чему-то новому из-за своих старых мозгов. — Кейл улыбается кончиком губ. Он нашёл себе новое развлечение в подкалывании Белой Звезды. Это было очень забавно.       Когда маска исчезла, буквально развалилась в руках, то стало очень просто читать эмоции с его лица, которое оказалось богатым на мимику. А уж выводить этого без эмоционального ублюдка на эмоции, оказалось одно удовольствие. Усталость и страх, недоумение, раздражение, даже боль лицо выражало как-то особенно безнадежно.       — Ублюдок… — Вот даже сейчас Кейл разражено отворачивается и хмурится.       Хенитьюз дает Кейлу немного времени, чтобы тот успокоился и легко касается рукой чужого плеча. Барроу не вздрагивает, что является целым достижением в их тактильных отношениях.       Вообще привыкание к жизни в целом и к ощущениям шло с трудом. Осознание себя в системе мира началось у Барроу только после недели, как они разобрались в своих отношениях. Конечно, он еще легко вздрагивал от ветра или когда на него упадет листок с дерева, внимательно касался каких-либо предметов, привыкая к ощущениям, ходил в душ как на пытку, с интересом изучал самые примитивные вкусы, но есть что-то сложное не получалось. Кейла рвало от слишком богатого и насыщенного вкуса, хотя потом Хенитьюзу он признался, что еда Бикроса была вкусной. На всякий случай Кейл передал слова своего тезки повару, а то он уже начал волноваться о яде в еде реинкарнатора.       Острую пищу, которую раньше Барроу как раз и предпочитал из-за небольших спазмов в животе, ощущения боли и чувства себя живым, Кейл прекратил есть. Водичка, каши, бульоны — вот что стало его основным рационом на ближайшее время. А, еще простое зажаренное мясо и фрукты, салаты. Чем проще вкус — тем лучше.       Неожиданностью лично для Хенитьюза стало то, что запахи не приносили Барроу раздражения как остальные новшества: реинкарнатору нравилось все нюхать, слышать необычные запахи, находить что-то новое. Помимо боли, которую тот уже приносил себе в меньшем количестве, останавливаясь чисто на щипках, чтобы вырвать из плена ощущений, Кейл теперь успокаивался и от запахов. От запаха Хенитьюза особенно.       Сначала это было даже пугающе, когда Барроу неожиданно оказывался рядом и начинал принюхиваться, расслаблялся, а после уходил на работу в свою комнату или еще куда. Кейл даже стал волноваться, что с ним что-то не так. Спросить было как-то неловко, просить других понюхать себя тоже, поэтому Хенитьюз просто смотрел, а когда ему было необходимо уехать на неделю домой, то по возвращению вечером нашел на своей кровати спящего Барроу в обнимку со своей рубашкой. Странная зависимость, которую Кейл даже поощрял. Если уже это помогает, то пусть.       Кстати, примерно с того времени Хенитьюз и пригласил Барроу в свою постель. Поистине царские палаты позволяли им за всю ночь даже не встречаться во сне, но по крайней мере Кейлу стало легче успокаивать тезку, когда у того начинались ночные приступы. Не приходилось вставать и идти, а было достаточно просто протянуть руку и накрыть чужую руку своей.       Прикосновения. Барроу в свое время активно лез к Кейлу, заставляя его привыкнуть к себе, касался, залезал на колени, мелькал перед глазами. Сейчас же все поменялось строго наоборот: у Барроу не было ни стыда, ни совести, а уж опыта интимного хватало на сотню жизнь вперед, но воплотить из этого хоть что-то в жизнь не мог из-за эмоциональной нестабильности и тела, которое до сих пор находилось в шоке.       Кейл часто видел каким взглядом на него смотрит тезка, пытающим сожрать, любопытным и интересующимся. Барроу было интересно каково это быть обычным человеком, какого это чувствовать близость с человеком, которого жаждешь душой и телом. Но не мог решиться на что-то большее, чем касания их рук и поглаживаний по ним.       Однажды Хенитьюз наблюдал ужасную картину. Барроу, видимо, хотел попробовать ублажить себе в ванной, но чуть не умер от шока, когда тело буквально трясло в припадке. Кейл еле привел его в чувство, вытаскивая на прохладный камень. У Барроу чуть не остановилось сердце.       С тех пор каждый момент у них превратился в процесс привыкания. Постепенно. Утром прикосновения, в течении дня легкие касания, вечером небольшие ласки до того момента, пока Барроу не начнет сильно дрожать. В принципе это работало. Уже спустя месяц Кейл смог снять с реинкарнатора рубашку и даже немного помять грудь и бока, пока не пришлось остановиться и улечься спасть.       Ужасно долго.       Но терпение у обоих было навалом. Хенитьюз не хотел бы в итоге получить вновь неадекватного Барроу. Лучше он сразу поможет и сделает все правильно, получая на выходе адекватного человека. Ладно, почти адекватного.       Неожиданно, но именно Кай стал тем элементом, который сильно выделялся из системы, выстроенной в голове Хенитьюза. Поначалу Барроу тоже не мог долго с ним возиться. Он брал его на руки, минут пять играл с ним, а после отдавал Кейлу или Рону, а затем убегал выполнять договор с Богом смерти — работал.       Но уже через полторы недели страх ощущений напрочь отрезало и распространялось это только на их сына. Кейл самую малость ревновал, но больше был рад.       Барроу нравился запах их ребенка, он спокойно переносил, когда малыш тянул его за волосы, кусал за пальцы и хватал за щеки. Кай мог касаться своего отца напрямую, сколько угодно, а Барроу ему спокойно и нежно улыбался, садился рядом и играл в разные игры. Касался сам маленьких ручек, трепал за щечки и нос, отчего малыш заливисто смеялся, а наблюдающий за действиями Кейл улыбался за компанию, пряча лицо за книжкой.       Остальные прикосновения почему-то Кейл переносил сложно и хотя прошел уже месяц, дальше рубашки они так и не продвинулись.       — Ладно-ладно, по крайней мере эти мозги у тебя еще крепкие и способны на обучение. Нужно только больше времени.       Кейл продолжает вести рукой по плечу, пытаясь научить ублюдка успокаиваться и от прикосновений. Получалось с переменным успехом.       «Это его тело всего лишь на четыре года старше моего». — Промелькнула в голове совершенно ничего не значащая мысль.       Кейл наклонился к уху Барроу и прошептал, опаляя теплым дыханием:       — Пошли спать? — Лежащий на кровати вздрогнул и Кейл заметил огромные мурашки, пробегающие по шее и рукам.       — Ох, это было очень… щекотно? — Барроу делает глубокий вздох, успокаиваясь с аромата шампуня и Кейла в принципе. Дрожь почти полностью ушла. — Не думал, что воздействие на уши может быть таким приятным.       «Понять бы еще на что именно он сейчас намекает.» — Даже сейчас Хенитьюз пытался докопаться до истины. — «Означает ли, что раньше ему не нравилось?»       — Не любишь когда касаются ушей?       — Ненавижу громкие звуки. — Барроу приподнимается на руках и шепчет на уши отстранившегося Кейла. — Знаешь, хоть они и приносили иногда то, что мне необходимо — боль, но я не люблю последствия. Мерзкий звон, глухота и многое другое. А вот так… — Барроу почти касается губами красного уха Хенитьюза, — я чувствую мурашки и даже легкое возбуждение.       Кейл отстраняется от явно заигравшегося реинкарнатора и отскакивает на свою сторону кровати под тихий смех ублюдка.       — Спи. Хватит на сегодня.       Кейл исчезает под одеялом, делает вид, что уже спит, но продолжает рефлексировать над прожитым днем. Рядом копошится Барроу и явно пытается пристроиться рядом. Около двух минут тот медленно подбирался к Кейлу под одеялом, пока не оказался совсем близко. Хенитьюз слышит серию глубоких вздохов, а после чуть прохладная рука ложится ему на грудь, приобнимая. Реинкарнатор ужасно напряжен, но дыхательные упражнения с явно нужным ему запахом окончательно расслабляют бывшего проклятого.       Рука Барроу делает еще пару движений, устраиваясь поудобнее, а после замирает. Барроу готов уснуть. Зато Хенитьюзу не спится и он рывком переворачивается лицом к Кейлу, замечая, что сонный тот даже не вздрогнул. Пару минут они смотрят друг другу в глаза, но после Барроу прикрывает их, явно думая, что сегодня они будут спать так.       — Почему ты сейчас такой послушный и мягкий? Даже сказать безвольный. — Хенитьюз внимательно следит за тем, как меняется лицо реинкарнатора: от сонного, до раздраженного.       — Ты так хочешь услышать ответ?       — Ты глава «Руки», последний Убийца Драконов, тот, кто жаждал стать Богом этого мира, сейчас ведешь себя как… — Кейл замолчал, пытаясь правильно подобрать слово, чтобы пощечина была не сильно больной. Истеричка? Ребенок? Слабак?       — Ха… — Видимо все и так было прописано на лице Кейла. — А что из этого у меня осталось? Я не глава «Руки», не Убийца Драконов, не правитель Бесконечного Королевства, у меня больше нет шанса стать ни Богом, ни Демоном. Что у меня осталось, Кейл? — Две пары красных глаз внимательно уставились друг на друга. — Только Кай, а после и ты, когда дал мне шанс дожить эту жизнь как обычному человеку. Меня ужасно пугает смерть. Я боюсь узнать, что там ждет меня. Боюсь окончательного забвения. Не хочу исчезать, словно меня и не было, не хочу терять свое я, память, что и делает меня мной. Это пугает меня даже больше, чем вечное проклятие. Но ты сделал так, что я сейчас просто человек, пусть и с набором Древних Сил. У меня есть несколько лет, чтобы прожить эту жизнь максимально полно. И я воспользуюсь этим шансом. Я умру без сожалений, счастливым настолько, настолько это возможно. С тобой и сыном. Больше у меня ничего и никого нет.       Барроу опускает голову на грудь Кейла и делает вдох. Хенитьюз не видит его лица, не видит его глаз, но уверен, что там затаилась тоска.       Какой же Кейл Барроу сложный. Вначале к Хенитьюзу тот испытывал только сухой расчет, жажда получить необходимое именно ему. Кейлом просто воспользовались и пожелали воспользоваться дважды. Могли ли зародиться у проклятого искренние чувства спустя тысячу лет страха?       Скорее всего первое время это была обычная одержимость. А как же? Наконец-то появился человек, который может исполнить его желание: любить и быть любимым, дал ему ребенка, который остался жив. Благодарность, дальнейший интерес. Уже сильно дальше Барроу стал испытывать к нему действительно чувство, похожее на любовь, когда увидел и принял все, что делают именно для него, как ему помогают, как позволяют жить не просто в темнице, а вполне себе комфортно и за определённую, но реальную плату. Каждый день они узнавали друг друга все ближе и ближе, и если по началу для Барроу это была больше игра, возможность получить желаемое и прожить чуть больше, то Хенитьюз готов поспорить на все золото мира, что именно сейчас Кейл полюбил его искренне.       — В смысле осталось жить несколько лет? Разве отравление мертвой маной так сильно повлияло на твой организм? Ты же говорил, что Сила Воды все вывела.       — У меня нет Силы Земли и, следовательно, баланса. Медленно, потому что у меня было Небо, но фундамент разрушается. Я подсчитал, примерно через шесть лет умру. И тогда все закончится. — Кейл подползает ближе, уже касаясь его всем тело и сильнее обнимая, продолжая глубоко дышать. — Ты же хотел спать? Так спи.       Видимо день действительно был тяжелым, потому что Барроу моментально уснул, а вот Кейл наоборот, нахмурился, понимая, что теперь не уснет из-за этих мыслей. Умрет через шесть лет? Этого ужасно не хотелось из-за собственного эгоизма. И этого не будет, потому что у Кейла есть еще одна Древняя Сила Земли. Он просто отдаст с помощью «Объятий» ее Барроу и тогда тот сможет прожить еще дольше.       Но сначала стоит просчитать все риски, чем Хенитьюз все же займется завтра. Сейчас же он положил руку на спину Кейла, обнимая в ответ и закрывая глаза.