Изнанка блаженной идеи

      Она вышла из кабинета и на трясущихся конечностях стремглав поднялась в свою комнату, чтобы побыстрее схватится за телефон и набрать номер, по которому объяснят происходящее — своего отца, что непосредственно относился к разработке ужасающих технологий. Каори посмотрела на время: половина девятого — ещё не поздно, — а затем ткнула в экран для набора абонента и села на диван возле стола, нервно теребя пояс халата. Через несколько гудков ей ответили. Не дожидаясь приветствия, Каори начала: — Как это работает? Это что… Сила бога? — на панике спросила она, всё так же сдерживая тряску конечностей. — Что? — переспросил мужской хриплый голос. — Ты о чём, Каори-чан? — Его глаза стали неестественно красными, после чего запустилось начало сюжета из «Судного дня»! — проговорила с гневом девушка. — О-о-о! — не скрывая радости, восторженно воскликнул мужчина. — Мадара-сан продемонстрировал тебе работу Z-23? Невероятно, не правда ли? — гордость просквозила в его голосе. — Мы обошли фазу погружения в сон, так что всё происходит в реальности! А вскоре и сценарии не потребуются, чтобы… — Да-да, вы будете воздействовать на эмоции и ощущения без внешнего контекста! Я это поняла! — с гневом проорала она в трубку. — Как эта… Штука работает?       Голос прокашлялся пустился в объяснения: — Мы взяли за основу линзы дополненной реальности и установили в них свой модуль — тот, что раньше крепился к виску, помнишь? — Помню! — После трёх экспериментальных лет стало возможным посылать в кору головного мозга и зрительные центры кодированные низкочастотные сигналы, которые напрямую воздействуют… — И линзы передают эти сигналы, — продолжила она фразу, — но откуда запускается «DreamShift»? — При помощи движения глаз можно запустить программу со смартфона, не прикасаясь к девайсу.       Каори замялась на мгновенье, рассуждая над кошмарными догадками. — То есть, «DreamShift» был подготовкой к более крупному проекту? — подкатил ком к её горлу. — Это не потребительского использования, Каори-чан! Это эксперимент, который произведёт революцию в концепции сознания! — и девушка в этот миг осмыслила масштаб технологий, жертвой которых она стала. Тяжело вздохнув, осознав всю немощность перед нанометодиками, что ещё не раз будут на ней тестировать, она почувствовала, как глаза наполнились горячими слезами, а всхлип беспомощности вырвался сам собой. — Z-23 — это уникальный в своём роде инструмент, что позволит… Ты плачешь? — А как не плакать, когда я всегда подопытная таких экспериментов? Ты хоть сам на себе этот «зет» использовал? — всхлипнула она, скукожившись на диване. — Нет, Каори-чан, — и послышался вздох сожаления.       Проглотив слёзы, она процедила: — Тогда запиши в журнал наблюдений, что Каори Учиха успешно прошла тест. О побочных эффектах сообщит позже, — она вытерла щёки рукавом халата и шмыгнула. — Возможно, это будет её сломанная психика, — и завершила вызов, пренебрёгши дальнейшими ответами.       В этот момент она услышала гудок клаксона, донёсшийся снаружи: Мадара выгнал свою машину из гаража и оповестил её о своём ожидании. Собравшись с мыслями, Каори поднялась с дивана, прошла в гардеробную и выцепила первую попавшуюся тряпку из стеклянного шкафа — ею оказалась голубое летнее платье с запа́хом, после чего она с раздражением скинула халат, нацепила наряд и, прихватив сумку, сошла вниз, всё ещё пребывая во власти ярости: она не давала согласия на такое животное к ней отношение, однако в противовес не имела доводов — все они будут подняты на смех, едва она откроет рот, чтобы зачитать список претензий.       Спустившись в основной зал, увидела собирающихся на выход сотрудников этого дома — Мадара не терпит по ночам посторонних в доме, оттого трудяг ежевечерне развозят по домам, — и среди них мешался Масамэ, используя Танаку в качестве переводчика, назойливо прилипая с вопросами к щуплой филиппинке Фэй, что в это время надевала обувь. Каори подошла к домоуправляющему и попросила присмотреть за сыном, пока она и Мадара будут в отъезде, после чего напомнила Масамэ об отцовском задании читать книжку, на что малец недовольно скривился, но через пару мгновений хитро улыбнулся, явно затеяв какую-то авантюру.       Распрощавшись с персоналом, Каори вышла на улицу, вновь сжавшись в испуге: какие приключения её ждут в ближайшие часы? Поморщившись от давящей духоты в свете экстерьерной подсветки, девушка сошла со ступенек и, открыв дверь «Ленд Крузера» цвета «мокрого асфальта», села на пассажирское сиденье рядом с водителем. Натянув пояс безопасности, нагнувшись в бок для его закрепления, почуяла тошнотворный фруктовый запах, тянувшийся от длинных волос Мадары. Она принюхалась, приблизившись ближе к чёрным прядям: точно от них. Отвратительные домыслы ворвались в её голову, добавив ещё один слой напряжения. Устроившись поудобнее в кожаном кресле, приспустив его спинку, выпалила: — Неужели подруга так плоха, что не заслужила в подарок качественный парфюм?       Мадара в удивлении вскинул брови и, тронувшись с места, развернув авто по направлению к выезду, апатично выдохнул: — О чём ты? — Об отдушке женских дешёвых духов на твоих волосах. — Чудятся странные запахи? А это уже к психиатру… — нахмурился мужчина, глядя, как вдалеке раскрываются автоматические ворота.       Каори сжала губы и посмотрела на спокойного с виду мужчину: врёт, точно сидит на допросе. Затем отвернулась к окну, разбирая новую порцию шока: у Мадары появилась любовница. И она, законная супруга, об этом узнаёт самым глупым, стереотипным способом! Интересно, как скоро её начнут отмечать под фотографией из этого автомобиля с изображением женской руки, покрытой ладонью Мадары? И будут делать это с безмолвным хамством и презрением! Может, напишут пару пространных строк в «личку»… А затем пришлют полотно текста с заглавной темой «Он с тобой только из-за сына». Каори тяжко вздохнула, позабыв об инциденте со сценарием из «DreamShift» — новый залп негодующих рассуждений захлестнул её нутро, но вскоре, когда автомобиль выехал за пределы дома и спустился к выезду из района, она пришла к мысли, что пассия может сыграть ей на руку в ходе затяжного развода. И даже выступить свидетелем в суде…       «Мой профиль открыт, так что… Пусть пишет, пусть отмечает, — ухмыльнулась она вслед рассуждениям. — Главное — наладить с ней диалог и вовремя сохранять скриншоты». Договорившись с собой, девушка скинула босоножки и подтянула ступни на сиденье, гадая, в какую сторону Мадара повернёт: поедет в Токио или же вглубь префектуры. Авто вывернуло в сторону города, и Каори, в предчувствии извечных пробок на въезде, достала телефон, чтобы окунуться в бесконечный поток информации соцсетей и тем самым скоротать время поездки. А ещё отвлечься от назойливых мыслей, что колючими ежами перекатывались в её голове и не давали покоя… Погрузившись в цифровой мир, она не заметила, как машина, несясь на большой скорости по ночному шоссе, доехала до пригорода и, плавно затормозив, встала на светофоре. Мадара задумчиво протянул какую-то фразу на китайском, после чего проговорил: — Чего ты бесишься, Каори? Чего тебе не хватает?       Девушка отвлеклась от телефона и уставилась на мужчину, что смотрел на светофор в ожидании «зелёного»: — Не понимаю о чём речь, — пожала она плечами и вернулась к чтению. — Понимаешь. Ты не так глупа, как хочешь казаться. — Развода не хватает для скромного женского счастья, — буркнула она фразу, пытаясь сосредоточиться на интересной статье. — Развода… — усмехнулся Мадара, выворачивая руль направо, плавно входя в поворот. — Ну, давай представим, что мы развелись. И куда же ты пойдёшь со своим блестящим резюме недоучки? Работать в клинику отца менеджером копировальной машины? — Вебкам-моделью устроюсь, — с раздражением выпалила она и спрятала в сумку телефон — покоя ей сегодня не дадут. — Ох, — вырвалось у Мадары и он хохотнул. — Я не сомневаюсь, что у тебя получится. Что дальше? Порно или проституция?       Каори с тоской посмотрела в окно на пролетающие мимо довоенные постройки, диодные вывески магазинов и фонарные столбы с объемными мотками проводов, а затем протянула: — Последним я и так уже восемь лет занята… Жаль только, что клиент один и тот же. — Этот клиент истратил на тебя уже годовой бюджет Монако. Причём, с каждым разом услуга дорожает, а сервис ухудшается, — с недовольством процедил он.       «Для этого у тебя есть подруга с ароматом прогнивших яблок» — чуть не выпалила она фразу, но вовремя сдержалась, всё так же смотря на скудно освещённый, узкий пригород мегаполиса, по которому петляла машина. — Как мне с тобой договориться, Каори? — продолжил мужчина тему. — Или давление и угрозы — это единственный язык, который ты понимаешь?       Телефон Мадары, издававший до этого только звуки уведомлений, вдруг завибрировал от входящего вызова, и мужчина перевёл его на громкую связь. — Произошла утечка информации в сеть касательно разработки Z-23, — прозвучал в салоне голос Мамору. — Кто? — равнодушно поинтересовался мужчина, встав на очередном светофоре. — Хироши Ямомото. — Меры? — Оформили ему командировку, все документы подписал, сейчас везут в склеп. Также зачищают «слив» — по идее, к утру «зет» уже нигде не засветится, — скороговоркой отчитался помощник. — Я как раз туда еду… — отстранённо проговорил Мадара и посмотрел на Каори, что со скучающим видом смотрела в окно. — Что, Мадара-сама? Я не расслышал. — Как завтра проснёшься — проверь работу айтишников. И сразу отпишись мне. — Понял, буду держать в курсе, — и Мамору завершил вызов.       Девушка напряглась: они едут в какой-то склеп. Рассматривая карту пригорода в воображении, она не могла припомнить на ней кладбища, однако, вопреки всем ожиданиям, машина вскоре выехала из города и, вырулив на другую трассу, понеслась в промышленный отдалённый район. Через десяток километров Каори поняла куда они едут: на завод, что производил различные химикаты в промышленных масштабах, и убедилась в правильности догадки, когда Мадара свернул на дорогу, в конце которой маячило громадное здание с тремя трубами, извергающими то ли пар, то ли дым в тёмное беззвёздное небо. Уже на подъезде к КПП Мадара вдруг свернул налево, на грунтовку, и машина, мягко преодолевая ямы, поехала вдоль бетонного забора со спиралью колючей проволоки наверху. Завернув через полкилометра за угол, авто докатилось до другого КПП, где из металлопластиковой будки показалось мужское заспанное лицо. Охранник немедля запустил автомат, отворяющий железные ворота, и через полминуты «Ленд Крузер» заехал на территорию химзавода, освещённую яркими прожекторами; сначала медленно покатился вдоль офисного здания, затем какого-то склада, а после вывернул к большому ангару, в котором можно было спрятать целый пассажирский самолет. Каори заметила на въезде в громадную постройку беснующихся овчарок на поводках и людей с автоматами наперевес, что, завидя машину, свистком подали сигнал открыть ещё одни ворота, после чего Мадара заехал в мрачный ангар, где в свете фар можно было увидеть не только фуры с логотипом завода, но и несколько десятков машин разного класса. Мужчина, проехав ряд авто, припарковался на пустом месте меж двумя иномарками. Со вздохом открыв бардачок, выудил оттуда магнитную карту. — Выходи, Каори, — строго проговорил он и посмотрел на вновь напряжённую девушку. — Твоя экскурсия началась.       Она с раздражением нацепила босоножки и выскочила из машины. Мужчина также покинул авто, после чего фары погасли, и ангар погрузился в кромешную тьму. Каори включила фонарь на телефоне, пытаясь понять, куда ей идти, увидела спину Мадары — мужчина уверенно шёл к лифту, расположенному в дальней стене, — и поспешила за ним. Створки лифта распахнулись, и девушка вошла за мужем, который приложил магнитную карту к панели и надавил вместе с этим на какую-то кнопку. Дверь тихо захлопнулась, и кабина двинулась вниз. Она посмотрела на мужчину, что уже уткнулся свой телефон, явно разбирая накопившиеся за время поездки уведомления, и вздохнула: сейчас ей покажут какое-то жестокое шоу, а потом спросят, хочет ли она в нём поучаствовать или же вместо этого поедет в центр планирования беременности, — и Каори, зная свою трусость, приготовилась с позором сдаться. Двери лифта раскрылись, и девушка, выйдя из кабины, очутилась в типичной для больницы обстановке с кафелем на полу и продолговатыми диодными светильниками на потолке. Мадара пошёл на опережение и двинулся по коридору к ближайшей двери. Дождавшись, пока Каори его догонит, открыл эту дверь, галантно пригласив даму осмотреть содержимое помещения. Она вошла в освещенный кабинет и первым, что увидела, — стену с большим окном, за которым пятеро медработников вели операцию на человеческом мозге. Девушка подошла к стеклу: нейрохирург, укутанный в сине-зелёные тона с головы до пят, производил хирургическое вмешательство в чей-то вскрытый череп, остальные же были на подхвате, и их напряжение и усталость можно было отчётливо разглядеть за медицинскими масками. — Ты думаешь, меня удивят картинки операции? — скрестила руки на груди Каори и посмотрела на Мадару. — Я ещё в детстве на них насмотрелась. — Это не просто операция… — ухмыльнулся он, взглянув в стекло, засунув руки в карманы брюк. — Это внедрение модуля искусственного интеллекта в мозг. — И разумеется незаконное. — Верно, — кивнул он. — И на всех документах стоит подпись твоего отца. Это уже семнадцатый пациент на столе, который, вполне возможно, превратится в овощ, как и предыдущие, — он улыбнулся. — За такое дают пожизненное.       Каори хмыкнула и поджала губы: — Ошибаетесь, Мадара-сама, — и повернулась в его сторону, — если думаете, что меня заботит судьба человека, который почти что убил свою жену в ходе таких вот экспериментов.       Она с раздражением вышла из помещения, вспомнив, в каком шоке пребывала, когда ока-сан оповестила её о своём участии в рискованном, ещё не запатентованном лечении от болезни Паркинсона. Каори тогда пыталась её отговорить, ссылаясь на малую статистику в исследованиях, но женщина была непреклонна, мол, её муж знает что делает, да и терять ей уже нечего, — и в итоге превратилась в лежачего, безнадёжного пациента… А ведь могла сдерживать болезнь общедоступными, признанными методами, чтобы по сей день обнимать своих дочерей и нянчиться с подрастающими внуками.       Каори вздохнула, смотря, как Мадара выходит из кабинета, закрывает дверь и уверенным, неторопливым шагом идёт дальше по коридору, демонстрируя немой призыв следовать за ним. Они дошли до конца, до плотно закрытых, железных дверей, и мужчина, приложив карточку к считывателю, открыл их, предоставив таким образом доступ к другому крылу этого сомнительного подземелья. Ожидая очередной коридор и выбеленные стены, Каори удивилась, зайдя в большой зал со странной конструкцией: металлический огромный ящик прямоугольной формы весело поблёскивал в свете четырёх ламп под потолком, а круглая выпуклая крышка в его торце была запачкана отпечатками грязных пальцев. Рядом покоился стол с компьютером — видать, отсюда запускалась магия для этого чудо-ящика, и Каори мысленно сравнила конструкцию с большим банковским сейфом. Но помещение, пахнущее хлоркой, совсем не походило на хранилище банка, оттого она напряглась и, пройдя пару метров по керамической плитке, скрестила руки на груди, затем посмотрела на самодовольного Мадару: — Что это? — Герметичный химический биореактор для ресомации, — мужчина словно любовался им. — А без терминов? — В этом железном гробу растворяют трупы в гидроксиде калия в условиях высокого давления и температуры, — он посмотрел ей в глаза и вскинул брови. — Всего четыре часа — и ты превращаешься в порошок.       Осмотрев величие ресоматора, Каори вскинула брови: — Полагаю, здесь закончилась карьера тех двух без вести пропавших журналистов, что готовили о тебе разгромные статьи? — Не только их карьеры здесь упокоились. Многие другие личности опробовали на себе технологию этого ящика, — слабо улыбнулся он, а затем развернулся и двинулся на выход.       Каори нахмурилась, не понимая, зачем ей это всё показывают. И послушно зашагала следом, пытаясь угадать, какими средствами её будут запугивать дальше.       Вернувшись к лифту, они спустились на этаж ниже, и с порога Каори учуяла вонь и холод: этот этаж уже не сверкал чистотой и отделкой, и действительно напоминал криминальное подземелье с бетонными стенами и очень мрачной обстановкой. Более того — с вооруженными людьми в чёрном, что, завидев Мадару, поклонились, после чего открыли дверь в такой же угрюмый коридор, и Каори, морщась от запаха гнилья, обступая пятна грязи на полу, пошла туда за мужем. Издалека слышались чьи-то хриплые, сдавленные стоны и кашель, и девушка догадалась кому они принадлежат — тому мужчине, что слил информацию о «зет» в сеть. Они дошли до конца, и Каори невольно вздрогнула, завидев сцену насилия в помещении, за которой так же, как и в операционной, можно было следить через окно: двое парней с оголёнными, татуированными торсами, с особой страстью избивали лысого мужика в порванной, запятнанной кровью рубашке. — Как символично наблюдать закат эпохи якудза в каком-то вонючем подвале, — в напряжении протянула она, наблюдая, как парень с татуировкой дракона ломает челюсть стонущему мужику. — Или я чего-то не знаю, и ты теперь их оябун? — она посмотрела на Мадару, что с хладнокровным интересом наблюдал за картиной. — Якудза для людей моего уровня — это особая категория специалистов, оказывающая специфические услуги…. Всего лишь аутсорсинг, — равнодушно проговорил он, склонив голову на бок, вновь запустив руки в карманы брюк.       Не в силах выдержать напряжение кровавой сцены в музыкальном сопровождении душераздирающих всхлипов, Каори нервно сглотнула и отвернулась. Уставившись в бетонную стену, тихо попросила: — Мы можем уйти отсюда?       Из-за спины послышался скрип двери и чьи-то шаги. Девушка обернулась: один из татуированных парней в глубоком поклоне предлагал катану её мужу. — Он хочет совершить обряд сеппуку, Мадара-сама, — прошелестел парень. — Надо же… Настоящий самурай, — хмыкнул мужчина и со вздохом взялся за рукоять, затем с любопытным прищуром осмотрел остриё оружия.       Каори в смятении взглянула на него: неужели он в её присутствии отсечёт бедолаге голову, едва тот проткнёт себе живот? Мадара же проникновенно посмотрел ей в глаза, слегка ухмыльнулся, явно догадавшись о её немом вопросе, а затем отдал клинок уже приосанившемуся парню: — Займись этим сам.       Парень, согнувшись, пролепетал: — Для меня это честь, Мадара-сама.       Мужчина не ответил ему, а жестом пригласил Каори следовать за ним дальше. С хрустящими нервами она поплелась его маршрутом, молясь о том, чтобы они наконец-то вышли на поверхность, но мужчина завёл её в ещё один хорошо охраняемый коридор: холодный, сумрачный, пахнущий затхлостью и с большим количеством железных дверей. Из-за трёх металлических, массивных пластин, фактически одновременно послышался глухой стук и мольбы о помощи. Каори покрылась мурашками от нервного напряжения и низкой температуры в воздухе, но покорно подошла к Мадаре, что поднёс свою волшебную карточку к считывателю, тем самым открыв одну из дверей. Заглянув внутрь, девушка увидела голые бетонные стены, пол и характерный для тюрем железный унитаз. — Говорят, четыре дня без воды и еды в этом прекрасном номере — и обзаведёшься не только пневмонией, но и желанием сделать всё, чтобы отсюда выбраться, — проговорил Мадара, стоя за женской спиной, и девушка невольно сжалась от испуга: он может её с лёгкостью туда затолкать. — Пожалуйста… — жалобно проскулил чей-то голос за дверью по соседству. — Я всё расскажу…       Она сделала шаг назад, но упёрлась лопатками в его грудь, почувствовав тёплое дыхание на своей макушке. — Хочешь меня здесь оставить? — с дрожью в голосе проговорила Каори, вглядываясь в расцарапанные стены с кровавыми полосами — пленники явно сходили здесь с ума. — Верно, — раздалось над ухом. — Или же завтра с утра ты поедешь в центр планирования. — А ты умеешь добиваться своего… — протянула Каори, с испугом вжимаясь в его грудь, чувствуя, как его волосы с ароматом фруктов щекочут её плечи. — Наконец-то мы договорились, — и мужчина тепло поцеловал её в висок, от чего Каори вздрогнула и поморщилась.       Он отступил, давая возможность ей отойти от пугающего и мрачного куба. Затем захлопнул дверь и, не обращая внимания на гомон, стук и жалостливые крики, доносящиеся из камер, с ухмылкой подошёл к ней вплотную: — Я оставлю за тобой этот люкс на случай, если ты передумаешь, — и с насмешкой погладил женскую щёку. — Отвези меня домой, — процедила Каори, одёргивая мужскую руку от своего лица. Затем, осознавая глубину своего поражения, развернулась и направилась к выходу.