Изнанка блаженной идеи

— Что?! — воскликнула Мито. — Это что, какая-то шутка?       Каори сдвинула брови. — Пожалуйста, говорите тише, госпожа Сенджу, — Мамору оглянулся в зал, а затем продолжил: — Здесь есть лаунж-зона, ресторан закрыт на спецобслуживание, так что она пуста, — он посмотрел Каори в глаза и встал со стула, — я вам там всё подробно расскажу.       Каори тут же подорвалась с места, а Мито, держась за столешницу, медленно поднялась и побледнела. — Мне плохо, — еле слышно проговорила она белыми губами и нагнулась над столом. — Так, только не здесь, держись, — тут же подхватила её Каори под руку и потащила в дамскую комнату.       Пока дожидалась подругу возле подсвеченных зеркал и никого не пускала в помещение, аргументируя запрет сложной ситуацией, успела погрузиться в состояние шока, в котором не понимала, что вообще происходит. Едва Мито вышла из кабинки уже явно протрезвевшей, но с поплывшим макияжем, Каори осведомилась о её самочувствии, но получила в ответ гневное и напуганное: — Где Мамору? Пусть выкладывает всё, что знает!       Каори кивнула и в странном недоумении выскочила из комнаты, взглядом разыскивая парня, — тот вежливо сдерживал поток дам и вёл с собеседницами непринуждённые беседы с элементами флирта, однако, как только увидел глаза Каори, умолк и махнул ей рукой в знак того, чтобы следовали за ним. Он довёл двух девушек до тёмного коридора, скрытого за вельветовой красной завесой, после чего открыл одну из трёх громоздких дверей. Каори и Мито спешно проскользнули в мрачное, освещённое небольшими торшерами, помещение с зелёными диванами, после чего заняли один из них. Мамору сел напротив и, широко расставив ноги, облокотился о колени: — Мадара-сама и Хаширама-сама занимаются этим делом, полиция в курсе. А ещё мы подтянули якудза, так что они в деле и вышли на поиски похитителей через свои каналы. — Как это произошло?! — воскликнула Мито, сжав шёлк своего платья. — Как вообще такое возможно? — её трясло, а лицо исказилось ужасом и побагровело. Каори всё так же хмурилась и тяжело дышала.       Мамору опустил голову, растёр затылок, выдохнул, а затем снова поднял глаза: — Аниматор в костюме Пикачу выманил Акиру и Масамэ из центра, это видно на камерах наблюдения, — спокойно говорил он. — Затем довёл до фургона, после чего мальчики без всякого сопротивление в него сели. — Там было две няни и толпа воспитателей! — вдруг проорала Мито. — Где они были в этот момент?! — с головой она ушла в истерику. — Мальчики были в зоне, где слабый обзор как со стороны воспитателей, так и со стороны нянь. Их привлекли из пожарного выхода, он виден только на камерах. — О боги! — хватила воздух Мито и схватилась за сердце. — Какие требования они предъявили? — подала голос Каори, чувствуя, как во рту пересохло.       Мимору вздохнул, вдруг ухмыльнулся и многозначительно посмотрел в её глаза: — Они хотят рабочую версию Z-23 и всю его техническую документацию, — и Каори на этих словах почувствовала удар током. — Что ещё за Z-23? — перешла Мито на пониженный тон. — Это такая технология, — пояснил Мамору. — Очень дорогая и опасная. — И из-за какой-то технологии они похитили детей?! — Ведётся расследование, весь город сейчас стоит на ушах, так что всё кончится хорошо, — проговорил ласково парень и легко улыбнулся, — мы не впервые сталкиваемся с шантажом и угрозами, просто этот случай затронул детей, — и снова посмотрел на побледневшую Каори, что могла в тот момент лишь дышать и с трудом воспринимать информацию. — Я с вами остаюсь здесь, а ещё на связи с внешним миром, так что буду озвучивать свежую информацию. А пока вам нельзя выходить — снаружи уже толпа журналистов, которая жаждет завалить вас компрометирующими вопросами, — с этими словами он встал с дивана и подошёл к выходу. — Скоро подоспеет охрана, а вам остаётся только ждать разрешения ситуации, — сказал он возле двери, а затем вышел из помещения.       Каори наконец выплыла из оцепенения и посмотрела на Мито — та, прикрыв ладонями лицо, тихо всхлипывала. Уставившись в стеклянный столик перед собой, попыталась осознать кошмар происходящего: её сын сейчас в чужих руках, которым нужны совсем не деньги. А нужно то, что приведёт к разрыву отношений Учих и Сенджу — и это точно произойдёт, ведь Мадаре придётся рассказать о причинах похищения своему другу.       Девушка поставила локти на колени и со вздохом обхватила голову руками. В тот момент ей казалось, будто всё происходит не с ней, а с другой Каори — более слабой, более глупой, у которой не хватило ума уберечь сына от страданий. А он страдал, она знала об этом. Плакал, кричал и пугался до смерти тому, что с ним делают. И наверное выкрикивал истошное «ка-сан», когда его тельце связывали, а в рот запихивали грязную тряпку… Слёзы навернулись на голубые глаза, и Каори, шмыгнув носом, встала с дивана. Судорожно выдохнув, тряхнув кистями рук, прошлась по деревянному полу и решила осмотреть интерьер, чтобы отвлечь себя от накатывающей истерики. Она взглянула на Мито — та, подёргивая плечами, плакала в ладони, жалобно всхлипывая на каждом отрывистом вдохе. Каори вновь судорожно выдохнула и скрестила руки на груди — нужно было ждать вестей и стараться сохранять холодную голову.       Она не знала, сколько точно прошло времени в этом мрачном, тесном и душном помещении. Мито в какой-то момент успокоилась и запила окончание своей истерики литром воды, которую Мамору заботливо ей принёс, а потом, сняв туфли, подтянула ноги на сиденье дивана и молча уставилась в одну точку. Каори же, мерно стуча каблуками, неспешно нарезала круги по комнате, рассматривая то картины в золотых рамах на тёмно-зелёных стенах, то жёлтые торшеры на дубовых тумбочках рядом с диванами, то чёрные, плотные шторы с драпировками, которые скрывали их с Мито от посторонних глаз. Пару раз она заглядывала за них — гости разъезжались, в толпе сновали репортёры, стояла машина полиции с включенной мигалкой, но самих стражей закона она не видела — скорее всего, они приехали для поддержания порядка.       Ещё через время в комнату зашли двое бритоголовых мужчин с закатанными по локоть рукавами чёрных рубашек, и девушка догадалась, что якудза прибыли для их охраны. Мужчины молча расселись на диваны, выложили малокалиберное оружие перед собой и, подтянув пепельницы, безмолвно закурили. К ним через минуту присоединился с сигаретой и Мамору, не прекращая вести телефонные разговоры, но совсем не о тех вещах, которые Каори хотела слышать — парень вёл производственные дела, пока Мадара решал проблему.       Вскоре фоновая тревога поднялась в ней до жёлтого уровня, и Каори, предчувствуя в себе выстрел истерики, молча подошла к Мамору и протянула руку. Тот, не отрываясь от телефонного диалога, понял, что она имела виду — с хмурым видом и поджатыми губами протянул ей зажигалку и пачку сигарет. Каори, устроившись на самом дальнем диване под стенкой, прикурила папиросу, и ей хватило пару тяг и одного приступа кашля, чтобы ощутить тяжесть в голове, а затем тупость мысли, и это чувство показалось ей блаженством. В тот момент Мамору завершил вызов и, стоя посреди комнаты, огласил новость: — Мацусима Сенджу мёртв, его обнаружили в собственной квартире с пулей в голове.       Каори от шока раскрыла рот, а Мито нахмурилась и подняла голову: — И как он причастен к тому, что происходит? — проговорила с раздражением. — Без понятия, госпожа Сенджу, — хмыкнул Мамору. — Но если мне передали эту информацию, то вы должны её знать.       «Вот откуда информация у похитителей о Z-23, — с ужасом сложила пазл Каори и снова нервно затянулась. — Он продал информацию, или же её выкрали». Паника тут же взялась за кисточки и начала отрисовывать страшные картины: ей грозит срок за сдачу гостайны. Или даже смерть. Душный кошмар тотчас стянул её сознание, а дыхание сбилось. Затушив сигарету, Каори вновь схватилась за голову, пытаясь соображать, что ей делать, но ничего путного на ум не приходило.       Вдруг издалека она услышала знакомые шаги: тяжёлые, стремительные, в них чувствовались спешка и гнев хозяина. Дверь резко распахнулась, и в помещение ворвался Мадара с мятыми листами в руке. Подлетев к Каори, он кинул их на её колени и процедил: — Читай вслух.       Каори с ужасом посмотрела на копию своего письма Мацусиме. — Читай! С третьего абзаца!       Покрывшись мелкой дрожью от страха, она отыскала его и, сглотнув, тихо начала: — У Z-23 есть рабочий прототип, готовый к запуску в производство, также это может стать оружием массового поражения, если… — Ты понимаешь, что ты натворила?! — проорал Мадара ей в макушку. — Наш сын из-за этой писанины в заложниках!       Каори, всхлипнув, сжавшись в испуге, оторвала глаза от строчек, и встретилась с гневным взглядом Мито: — Ты? — брови подруги сползли к переносице. — Ты во всём виновата?! Я же говорила не связываться с Мацусимой!       Каори мотнула головой, жадно хватая воздух. В это время в помещение подоспел Хаширама. — Иди сюда! — Мадара схватил её за локоть и выдернул с дивана, затем подтащил к стенке и больно впечатал в неё женское тело. — Мадара, может не стоит так… — подал голос Сенджу. — Не лезь! — оборвал его мужчина, и с силой сжал плечи Каори, затем заглянул в её слезящиеся глаза и прорычал сквозь зубы: — Назови хотя бы одну причину, по которой я не должен выдрать тебе глотку прямо сейчас.       Каори сглотнула и вцепилась в его локти, чувствуя жар по телу, глядя на искривлённое яростью лицо. — Не можешь придумать? — его брови дёрнулись вверх. — А может придумаешь, как всё разгребать? Что прикажешь мне делать, Каори? — хмурясь, он всматривался в её испуганное лицо, но в ответ получал только всхлипы. Вдохнув, проорал: — Что мне делать?! — приложил он её об стену, впиваясь пальцами в плечи. — Я не знаю! — прокричала она в его лицо.       Мадара резко отпустил её, а девушка тотчас сползла по стенке. Прикрыв лицо ладонями, проскулила: — Я не знаю…       Сверху донёсся тяжёлый вздох: — Это не сойдёт тебе с рук. Я научу тебя отвечать за свои поступки, — после чего сквозь собственный плач Каори услышала торопливые шаги, что направились на выход.       Она слышала голос Хаширамы, который сначала ласково успокоивал Мито, затем рассказывал про кортеж, который ждал её снаружи, а после разговора оба вышли из помещения. Она слышала, как с каким-то диалогом покинули комнату якудза, а сама всё не могла остановиться: задыхалась, ревела, стонала и размазывала макияж по щекам, не видя ничего за своими слезами. До боли оттягивала корни волос, впивалась ногтями в кожу головы и срывалась в хрип. А когда истерика кончилась, слёзы вышли, и остались только тяжёлое дыхание и влажные пятна на платье, она услышала над макушкой: — Плохи дела, Каори-сама. Ваша жизнь теперь в опасности.       Она подняла голову и увидела перед собой добродушное лицо Мамору, который сидел на корточках и предлагал ей бутылку с водой. Сглотнув остатки слёз, приняла её и судорожно осушила половину. — Почему? — девушка отдала полупустую ёмкость, а затем увидела, как парень протянул ей руку, чтобы помочь встать. Как только почувствовала под каблуками пол, тут же сделала два шага и опустилась на диван. — Потому что наше правительство уже в курсе, что именно вы сдали информацию не в те руки, — он вздохнул и дал ей невесть откуда взявшуюся пачку влажных салфеток. — А оно не любит в подобных делах обращаться к законодательному правосудию. Мадара-сама решает сейчас эту проблему, мы уже знаем, где вас укрыть на время и как туда доставить, — он легко улыбнулся, смотря, как Каори раскрывает пачку и начинает стирать чёрные кляксы под глазами. — Он же сказал, что не оставит просто так это дело, и тут же печётся о моей безопасности? — тёрла она зарёванное лицо. — Полагаю, он хочет лично свести счёты, а не выставлять семейные разбирательства напоказ. Так что ждите последствий после окончания событий, — он сел на диван напротив. — Спасибо… — выдохнула она, складывая грязные салфетки на стол. — Если бы не ты, всё было бы гораздо хуже. — Мне за это платят, Каори-сама, так что прибедняться не стану. — Ещё и скромник, — она наконец-то слабо дёрнула уголками губ. — Какой есть, — с улыбкой пожал Мамору плечами и тепло посмотрел на Каори, а она в тот момент почувствовала исходящую от него волну искренности и доброты.       Девушка молча наслаждалась коротким просветом во всей этой мрачной истории и вдруг поймала себя на том, что любуется парнем — так, будто пришла к нему на свидание. Одёрнув себя, Каори вдруг спросила: — Почему ты рассказал Мадаре про второй телефон? Я думала, ты сохранишь тайну.       Мамору усмехнулся и вытащил сигареты из брюк: — Это Мадара-сама предложил идею второго телефона, чтобы избавить вас от навязчивой мысли, будто вы под строгим контролем. И дать вам якобы личную, секретную вещь. — И ты тогда не совершал ошибок в документах?       Мамору молча покачал головой, а затем прикурил сигарету. — Что ж, умно, я поверила, — она со вздохом поднялась с дивана и прихватила использованные салфетки, а затем прошлась к столу, где был её клатч. — Мадара здесь? Я хочу поговорить с ним уже на спокойных тонах. — Не думаю, что это хорошая идея, — выдохнул дым Мамору. — Он на взводе и сотрудничает со следствием. Возможно именно сейчас ведёт переговоры с похитителями. — Тем лучше. Пусть наорёт ещё раз, может так остудит голову, — она направилась к двери и там скинула в урну салфетки. — Он в соседнем помещении, — не оборачиваясь, сказал Мамору. — Удачи!       Каори дёрнула ручку и преступила порог, оказавшись в мрачном коридоре, затаившегося за тяжёлой красной завесой. За одной из плотных дверей слышны были мужские голоса, и их было много — видать, следствие и штаб по решению проблемы передислоцировался сюда. А единственным источником света оказалась щель другой приоткрытой двери, из-за которой доносился певучий голос Мэй, не лишённый кокетства: — …я понимаю положение, и давай обойдёмся без твоих сентенций, — играючи говорила она. — Но у меня нет достаточной мотивации, чтобы ей помогать.       Каори сделала пару шагов ко входу в это помещение, прислушалась и услышала знакомый тяжкий вздох. — Чего ты хочешь? — раздался голос Мадары. — Ты… Знаешь, — после чего за дверью образовалась тишина.       Каори нахмурилась: продолжительное молчание от мужчины означало одно — он был готов принять любые условия. — Хорошо, — проговорил Учиха. — Я был не прав и приношу свои извинения. — Не это, — девушка уловила тихий смешок. — Искренние раскаяния я ожидала после того, как дадут то, что мне нужно. — Я согласен, — отчеканил мужчина, и Каори через несколько секунд услышала стук женских каблуков. — Вот так бы сразу! Как видишь, ничего сложного, — приближался голос, и дверь распахнулась. — Надо же! — брови Мэй взлетели вверх, едва она увидела девушку. — Да нас здесь подслушивают! — улыбнулась она, запрокинув голову. — Надеюсь, было познавательно, — Мэй оценивающе осмотрела Каори с ног до головы, а затем со вздохом хмыкнула: — Стоило только выпустить болонку на сцену, как театр тут же подожгли, — после чего надменно улыбнулась и посмотрела в глаза: — Следуйте за мной, Каори-сан, но помалкивайте, — проскользнула мимо и подошла к завесе, — я не разговариваю с людьми, которые не могут договориться с собственным мозгом.       Каори хотела было двинуться за женщиной, но посмотрела в открытое помещение. Через пару мгновений в проёме показался облик Мадары, и она съёжилась, сжав в руках клатч, виновато опустив глаза в пол. Однако мужчина молча прошёл мимо и направился в лаунж-зону к Мамору. Она вздрогнула от хлопка двери, и поняла, что в ближайшее время будет вынуждена подчиняться его экс-любовнице.       Сглотнув, дёрнула плотный велюр — по светлому коридору шла Мэй, покачивая бёдрами, явно уверенная, что девушка семенит за ней. Каори поспешила за соблазнительной женской походкой, и Мэй довела её до пустой кухни ресторана с железными начищенными столами, вымытыми плитами и сверкающей на крючках кухонной утварью. Процокав по кафелю, Мэй обернулась: — План прост, — сжимала она в руках чёрный клатч. — Мы переодеваем тебя и везём на мотоцикле в мою квартиру. Поскольку я — дочь посла Японии, этот дом вряд ли тронут, иначе случится большой скандал, — дёрнула она бровью. — Там ты проведёшь какое-то время, пока вашего драгоценного сына не отпустят, — в тот момент на кухню вошли знакомые бритоголовые парни, которые с поклоном подали Каори пакет и шлем. — Надевай, платье потом тебе привезут.       Каори, с трудом стерпев все насмешки, понимая, что у неё нет выхода, и проявление характера будет неуместным, кивнула и осмотрелась, пытаясь сообразить, где ей переодеться. — Здесь раздевайся, — догадалась о её мыслях женщина, а затем её взгляд упал на шею Каори. — Всё ещё кусается? — усмехнулась она и открыла клатч, выуживая оттуда сигареты. — Время идёт, а привычки не меняются, — с улыбкой достала она папиросу из пачки, а затем прислонилась к одному из железных столов.       Каори, набрав воздуха в грудь, с шумом его выдохнула: эта компания с ней всё-таки ненадолго. Поставив шлем на столешницу, открыла пакет, и увидела там типичную поварскую спецовку: белые брюки и жакет. Обойдя столы, расстёгивая по пути платье, спряталась за каким-то шкафом, после чего стянула с себя одежду и надела новую. Мэй в это время деловито пыхтела сигаретой и что-то печатала в телефоне, и как только Каори показалась из-за полок, вздохнула: — Тебя довезут до подземной парковки, там есть лифт. Поднимешься на шестнадцатый этаж, квартира с номером тридцать два. Встретит тебя моя экономка, покажет комнату. К моему возвращению, надеюсь, ты будешь там. Ничего личного, — выдыхала она дым, — я не терплю посторонних в доме. И не смотри и не читай новости — там тебя ждут одни инсинуации.       «Когда же это всё кончится?» — с печалью думала Каори, подходя к столешнице, чтобы скинуть там платье и прихватить шлем. Одежда оказалась большой и неудобной, а каблуки уже больно въедались в пятки, но она послушно вышла из кухни через служебное помещение, а затем, следуя за бритоголовым парнем, прижимая к себе фиолетовый клатч, вышла на задний узкий двор меж двумя зданиями, где её уже ждал чёрный мотоцикл с мужчиной в шлеме, готовый отбыть по адресу в любую минуту. Зацепив застёжку на шлеме, она чуть не задохнулась в нём, а затем сдвинула забрало наверх: так дышалось гораздо проще. Сев позади мужчины, пристроив несчастный, ненужный клатч за резинкой поварских штанов, попыталась понять, как ей уцепиться за мотоциклиста, но он тут же газанул, заставив Каори прижаться к его спине и схватиться за кожаную куртку в области его груди.       Они выехали с заднего двора, и девушка увидела скучающих репортёров возле аллеи пальм и уже пару полицейских машин. На первом светофоре всё-таки опустила стекло шлема, понимая, что ветер во время движения ещё больше не даёт ей дышать. И старалась не думать о том, что сейчас в её жизни всё рушится. Шумные улицы Токио, его бесконечное движение с сигналящими авто и яркими диодными билбордами создавали декорации для главной сцены — её жизни, превращающейся в руины из-за одного только смелого письма неизвестному ей человеку. Прислоняясь к чужой спине, она знала: последствия будут тяжёлыми, но как всё вывернется, девушка могла лишь гадать. И смотреть на августовскую ночь, на пешеходов, светофоры и вывески; чувствовать ветер в лодыжках, ощущать потёртость кожи на чужой куртке. И послушной собакой ждать, когда мотоциклист заедет во двор многоэтажных домов и спустится на одну из подземных парковок.       Она добралась до назначенной квартиры, и дверь ей открыла немолодая женщина в халате и с недовольным видом — её явно оторвали ото сна. Она молча провела Каори по коридору с высокими потолками в комнату, а затем, также ничего не сказав, удалилась в другое помещение. Девушка же наощупь нашла выключатель и зажгла свет — ничего необычного перед глазами не предстало — комната, подобная самому стандартному номеру гостиницы и, видимо, это помещение использовалось редко. С парализованными чувствами Каори подошла к кровати и опустилась на неё. Что ей испытывать? Ненависть к себе? Страх? Панику? Гнев? Что ей делать-то? В этой чужой и неуютной квартире. «Ка-сан!» — воскликнул голосок Масамэ в её голове, и тут же всплыл детский облик напуганного до смерти мальчонки. Впечатленная увиденной картиной, Каори подорвалась с места, но тут же снова опустилась — она ничего не может сделать, и это бессилие было достойно самого жгучего презрения.       Хлопнула входная дверь, донёсся неторопливый стук каблуков, а через полминуты в комнате показался облик Мэй: — Есть новости, иди за мной, — проговорила она в проёме.       Каори, собравшись с мыслями, вышла из помещения и, следуя маршруту женщины в красном платье, прошла по тёмному коридору и очутилась в просторном зале с панорамными окнами, что был совмещён с кухней. Мэй, тихо шурша подолом бархата, подошла к кухонному гарнитуру и включила диодную подсветку над фартуком. Кивнув Каори на барные стулья перед гранитной высокой стойкой, неспешно подошла к холодильнику и достала оттуда бутылку. После отыскала высокий бокал и поставила его перед Каори. — Вина? — вздёрнула женщина бровью, затем вытащила пробку початой бутылки, а Каори, усевшись на стул, покачала головой. — А я, пожалуй, выпью, — она залила бокал золотистой жидкостью. Отхлебнув, облокотилась на гранитную столешницу, и со вздохом начала: — Новость первая: Сенджу заявили, что не причастны к разработке Z-23, а ещё намерены разорвать партнёрские отношения с Учихами. Новость вторая, — она смотрела Каори в глаза, — Мадара взял на себя ответственность за твоё письмо и извратил факты до неузнаваемости — якобы ты под его давлением совершила этот акт чистейшего слабоумия. В-третьих, похитители оказались из Северной Кореи, так что тебе пламенный привет от Ким Чен Ына, — она со вздохом снова повернулась к холодильнику, — полагаю, он будет рад видеть тебя в рядах своих лоббистов, — хмыкнув с улыбкой, открыла дверцу и вытащила оттуда нарезанный сыр в вакуумной упаковке. — Обмен планируется? — подала Каори голос, растирая пальцы.       Мэй тяжко вздохнула, раскрыла упаковку и выцепила оттуда ломтик сыра. Сев напротив Каори, взглянула на неё, как на умственно отсталую: — Ты совсем ничего не понимаешь, да?       Девушка прочувствовала колкость, но поджала губы и покачала головой. — Правительству проще пожертвовать детьми, чем сдать в руки корейской армии многомиллиардную разработку, — Мэй откусила сыр, а после запила его вином. — Так что проблема глобальная, и Мадара, после того, как всё кончится, предстанет перед судом. Если, конечно, выживет, — жуя, пожала она плечами, а затем сдвинула брови, деловито рассматривая белую рубаху Каори: — Поварская форма тебе не к лицу, надо бы тебя переодеть.       Из глубины коридора донёсся рингтон, женщина с усталью поднялась и неспеша прошагала за телефоном. Каори с грустью посмотрела в окно с видом на стеклянные высотки: дело ей казалось слишком запутанным. — Это крайне неудачная экстраполяция наших спецслужб, — слышала она строгий голос Мэй в коридоре. — Я дала тебе номер хорошего специалиста, позвони ему, он скажет, что нужно делать. И хватит заниматься самодеятельностью — твоего ума не хватит решить эту проблему, — похоже, она начинала раздражаться. Каори нависла над столешницей и опустила тяжёлую голову на руки. — Ох, ну разумеется, давайте всё отдадим, заодно и «ЛТК» всему миру покажем!.. — и повисло молчание. — Если экстрадиция по закону не применяется, это не значит, что тебя не достанут другими методами! — её голос удалялся и скрылся из зоны слышимости, и после тех слов Каори больше реплик не улавливала, а, прикрыв глаза, какое-то время выдыхала в гранит, пытаясь не допустить размышления о собственной никчёмности. — У тебя в комнате лежит платье, надеюсь, размер подойдёт, — расслышала она издалека голос и подняла голову. — Что за «ЛТК»? — вспомнила Каори суматоху вокруг этой разработки.       Мэй подошла к столешнице и, качнув волнами в волосах, подозрительно посмотрела на девушку. Через пару моментов выдала: — Вроде как система управления страхами. Или нет. Никто толком не знает, но деньги на него затрачены сумасшедшие — более четырёх миллиардов, — она улыбнулась и прикоснулась губами к бокалу, после чего допила его до дна. — Я иду в душ, а тебе советую переодеться, — поставила она ёмкость на стол. — Ночь у нас с тобой длинная, но душевной вечеринки не обещаю, — и, не глядя на девушку, поспешила уйти.       Каори ощутила усталость и путаность в мыслях. Она переоделась в лёгкий шёлк с запахом, обнаружила глубокое декольте в этом золотистом платье, и её размер груди до него еле дотягивал; хмыкнула тому, что в её гардеробе подобное вряд ли появится, а затем добралась до зала и опустилась на мягкий диван. Уставившись в горящие окна высотки напротив, съежилась, осознавая, что деваться ей пока некуда. И, убаюканная тишиной холодных стёкол, почти уснула, обняв колени, пока в помещение не подоспела Мэй: с мокрыми волосами, в халате с широкими рукавами и со смытой косметикой, без которой она выглядела уже не так эффектно, но всё ещё соблазнительно. Женщина прошлась к креслу напротив дивана и, усевшись в него, уставилась в телефон, явно ведя с кем-то занимательную переписку. — Ну, что? — подала голос Каори, надеясь услышать хорошие новости. — Идут переговоры, — сухо ответила Мэй. — Ясно, — она ненароком начала рассматривать женщину: тонкие лодыжки, в меру подтянутое тело, худые руки, просвечивающиеся соски и впадины на ключицах, родинку на шее, пока её взгляд не дошёл до губ, а затем и до карих глаз, в которых считывался вопросительный знак. — У тебя есть вопросы? — подняла бровь Мэй. — Больше тысячи, — честно созналась девушка. — Дай-ка угадаю: почему Мадара не женился на мне? — она хитро улыбнулась. — На самом деле, ответ прост: тебя любят, а меня — нет, — пропела женщина, а после вернулась к экрану телефона. — И даже восемь лет спустя ваша семейка всё ещё способна доставить мне массу проблем… — Что ты попросила у него? — вспомнила Каори подслушанный разговор. — В наших проблемах есть и твоя выгода. — Игру «Три вопроса», — она оторвала взгляд от экрана и увидела, как Каори открывает рот. — Знакомая игра? У меня остались незавершённые дела с Мадарой, многое нужно выяснить, — слабо оправдалась она, явно не чувствуя никакого стыда. — За что тогда извинения? — продолжала нагнетать в себе шок Каори. — За ту обиду, которую он мне нанёс аккурат перед вашей свадьбой, — спокойно проговорила женщина. — Неужели он ничего не рассказывал обо мне? — теперь она принялась внимательно рассматривать Каори. Та лишь молча покачала головой. — Хочешь, чтобы я развлекла тебя своей любовной историей, тем самым скрасив тревожные часы ожидания? — Мэй с улыбкой поднялась с кресла и прошлась к гранитной столешнице, на которой всё так же стояла бутылка белого вина. — Не уверена, что хочу об этом знать. Но ужасно любопытно, — Каори взяла диванную подушку в руки и сжала её.       Мэй слабо улыбнулась и, откупорив вновь бутылку, наполнила фужер. — Мы были одногруппниками, — начала она историю и глотнула вина, — и у нас была отличная команда: я соблазняла преподавателей, чтобы те нам ставили хорошие оценки, а он не стеснялся конфликтовать с деканатом, когда действия наших преподов можно было счесть неправомерными, — Мэй взяла бокал и пошла к креслу. — В какой-то момент наша дружба перетекла в постель, а затем снова в дружбу, и этот цикл продолжался вплоть до четвёртого курса, пока Мадара не перевёлся на заочное и не отбыл принимать отцовский престол, — она уселась в кресло и посмотрела на хмурую Каори. — К тому времени, как я защитила диплом, он разобрался с ведением отцовского дела, и сходу предложил мне хорошую должность в отделе оптимизации бизнес-процессов с перспективой роста до кресла руководителя. И не обманул — через год я уже ставила свои подписи на всех сметах, — она перевала взгляд на бликующий керамогранитный пол. — И служебный роман не заставил себя ждать, правда, опять в цикличном формате, — она слабо улыбнулась. — Но нам это и не нужно было: он вдобавок развлекался с моделями-актрисами, я же пробовала себя в роли любовницы других бизнесменов, и это всех устраивало. Пока Мадаре не исполнилось двадцать пять, — она подняла глаза на Каори, и та поняла, что история перешла к её персоне. — Как-то раз он завёл тему о семье, семейных ценностях и о том, что в его годы отец был уже женат. И в том разговоре Мадара всем своим видом показывал, что готов к созданию ячейки общества, а я восприняла эту беседу на свой счёт и мне казалось, что вот-вот — и он предложит своей незаменимой подруге должность его верной супруги, — она с грустью хмыкнула и сделала пару глотков. — Наш роман возобновился с новой силой, но в один прекрасный момент меня поставили перед фактом: я улетаю в Америку на три месяца оптимизировать производство. И я согласилась, наивно полагая, что это последний этап перед моим замужеством. По прибытии в Бостон я обнаружила себя беременной, — Мэй ухмыльнулась очередному шоку Каори, — но решила сохранить тайну до конца своей командировки, — вдруг она широко улыбнулась и залпом осушила бокал. — Каково же было моё удивление, когда я, сидя в аэропорту на регистрации рейса в Токио, прочла в соцсетях прекрасную новость: Мадара женится на какой-то белоснежной принцессе с фамилией Яманака, — в тот момент она словно с обвинением посмотрела на Каори. — Честно говоря, я была в недоумении, хоть и понимала, что моё решение оставить ребёнка было единоличным, а мечты о замужестве — домыслами. Разумеется, я избавилась от плода, чтобы не мешать счастью молодой семьи, — она с грустью посмотрела на Каори, а её мобильник зазвенел где-то в глубине кресла. — Я решила остаться в Америке и… — она отыскала смартфон, после чего взглянула на экран, — вышла замуж за мистера Трейсона, но моё приобретённое бесплодие… — она вздохнула и подняла трубку: — Кто это? Мамору, ты? — Мэй нахмурила брови и посмотрела на Каори. — Что?! Я же говорила не!.. — на её лице отпечатались испуг и растерянность, после чего женщина дослушала парня и растерянно окончила вызов. Затем твёрдо сказала: — Мадара прибыл на обмен с частью документации, похитители согласны обменять его на детей.       Каори встрепенулась: — Значит, всё скоро кончится? — Это значит, что оттуда он не вернётся. А ты к утру унаследуешь его состояние.