Изнанка блаженной идеи

      Утро было солнечным, тёплым и суматошным. Несмотря на громкие сборы Мадары, Каори проспала, потому спешно жевала свой завтрак в гордом одиночестве, контролировала Масамэ в сборах и переодевании, а после и сама впопыхах натягивала в гардеробной лёгкие хлопковые брюки и футболку для поездки в лес. Пока грузили сумки в багажник обновлённого «Ленд Крузера», успела собрать рюкзак с первоочередными вещами, а выйдя из дома, усевшись на переднее пассажирское, обернулась удостовериться, что Масамэ пристёгнут к детскому креслу и уже залип в игру на смартфоне, а неуёмный далматинец чувствует себя комфортно и счастливо, и только после этого удовлетворённо выдохнула. Отписалась Минами, что они вот-вот уедут на сутки, и та сможет без страха выходить из своей комнаты, но ответного сообщения не получила — видать, девчонка всё ещё смотрела сны.       Вскоре наружу вышел Мадара — в белой льняной рубашке и таких же брюках, держащий возле уха телефон, а во второй руке — несколько зачехлённых катан, и девушка догадалась, что их семейный выезд — лишь повод для спарринга со старым другом. Мужчина погрузил оружие в багажник, сел за руль, запустил двигатель, и его телефон тут же подключился к блютусу, передав в салон китайскую речь. Каори же достала из карманов телефон и наушники, чтоб в ближайшее время послушать музыку и тем самым избежать внезапных язвительных комментариев о её работе или других видах деятельности, но мужчина, похоже, не был в тот момент обеспокоен её жизнью и, продолжив разговор с кем-то по телефону, выехал со двора и направил авто на объездную дорогу города.       За два часа поездки Масамэ несколько раз дёргал маму то причине жажды, то с жалобами на отсутствие мобильного интернета, из-за которого игра на смартфоне прощалась с ним на некоторое время; то молодой, ретивый пёс назойливо лез в лицо, чтоб получить свою порцию внимания и одарить окружающих своей любовью. Мадара терпеливо молчал в ответ на все попытки пса влезть ему на ноги, а ещё аккуратно вёл автомобиль — он вообще бросил дурную привычку жать газ до упора сразу после рождения Масамэ. Но иногда отвечал на входящие звонки и ответственно держал связь с Китаем, хоть и игнорировал постоянные уведомления в своём телефоне. Вскоре семья добралась до места, и Каори, вывалившись из кресла наружу, с удовольствием размялась, а после направилась в здание.       Огороженный, скрытый среди вековых, густых деревьев самурайский дом встретил чистотой и аккуратностью — клининг постарался вчера навести здесь порядки высоких стандартов. Задний двор тоже был аккуратно подстрижен, и Каори, проверяя уголки дома, этому удивилась — садовнику говорили следить только за бонсаем в саду камней, но он, видимо, проявил инициативу и взял на себя ещё газон, отцветшие деревья сакуры и персика. Беседку с двухскатной алой крышей также проверила — здесь было намечено застолье, а затем, пока Масамэ бесился со своей собакой в траве, а Мадара выгрузил сумки в кухню и потом, меряя шагами открытую террасу, начал раздавать кому-то указания по телефону, она принялась разбирать багаж, распихивая в заблаговременно включённом холодильнике мясо, напитки и овощи.       В тот момент, когда контейнер с курицей в маринаде отправлялся на холодную полку, она услышала шаги Мадары и его разговор: — Я понял, возмещу всё в полной мере одним платежом. Да, на связи, — он встал позади Каори и громко проговорил: — Вот и всплыл твой антикварный диван… — девушка захлопнула створку холодильника и обернулась. — Как ты вообще могла додуматься потратить аванс с проекта на систему отопления? — сдвинул он брови, тряся в руке телефон. — Ты понимаешь, что это уголовно наказуемо? Или здесь уже ума не хватило? Включается рефлекс «вижу деньги — трачу куда ни попадя»? — он смотрел на неё со злостью, угрожающе подходя вплотную.       Каори вдруг очаровательно улыбнулась: — Я просто знаю, что у меня есть прекрасный муж, который всё поймёт и простит.       Учиха навис над ней, заставив прижаться поясницей к столешнице гарнитура. — Это не шутки, Каори, — строго проговорил он ей в лицо. — Твоё подразделение не предназначено для воровства государственных средств, по крайне мере не с такими мизерными оборотами. Я в последний раз закрываю дыру в твоём бюджете, а в следующий — ты сядешь на восемь лет, — девушка опустила голову, стараясь подавить глупую улыбку. — Так что тёплые плинтуса — это твой подарок от меня на все праздники в этом году, — выдохнул он гневную фразу в девичий лоб, развернулся и вышел на улицу.       «Это был седьмой «последний раз». Когда уже точно будет последний?» — вернулась она к распаковке сумок с самодовольной ухмылкой: чувство вины, что испытывал Мадара за декабрьские события, дарило ей отпущение любых дорогостоящих грехов — она знала, что ему проще откупиться от неё за тот случай и взамен получить отсутствие напоминаний о применённом насилии, оттого по сей день изучала границы его щедрости. Расфасовав привезённое по полкам, девушка позвонила Мито, и та уведомила о скорейшем прибытии своего семейства. Удостоверившись, что оба её мужчины заняты делом — Масамэ играл в мяч с собакой, а Мадара вышел на разговор со смотрителем территории за ворота, — разыскала в своём рюкзаке сигареты и, заварив кофе, вышла на открытую террасу с боковой стороны дома, где можно было спрятаться в тени бамбука, а также секвой и, подкурив сигарету, побыть в тишине. Она не боялась быть уличённой в своей недавно возобновившейся пагубной привычке, как и в других вещах, за которые Мадара время от времени её отчитывал — казалось, уже мало что её могло задеть за живое и вызвать испуг. Оттого, прислушиваясь к чириканью птиц, «угуканью» совы и шуршанию цикад, а ещё мерному, едва уловимому шелесту зелёный листвы и далёкому лаю далматинца, девушка расслабилась, но после одного из глотков крепкого напитка, услышала ледяной баритон за спиной: — А мне ты говорила, что бросила курить.       Каори, даже не обернувшись, струсила пепел на газон и хмыкнула: — Забыла упомянуть, что снова начала, — и отхлебнула из кружки. — Вот именно из-за такого образа жизни выкидыши и случаются… — голос Мадары прозвучал над ухом, и его пальцы резко выдернули сигарету из женской руки. — Значит, всё-таки выкидыш… — с лёгкой ухмылкой обернулась девушка и подняла бровь: — Дов допросил моего гинеколога? Или выкрал медицинскую карту? — сёрбнула она из чашки, разглядывая сурового мужа, что демонстративно скомкал дымящуюся сигарету в своём кулаке. — Интересно, ты планировала травить ребёнка всю беременность или только первый триместр? — проигнорировал Учиха её замечание, а после разжал ладонь, вытряхнул ошмётки сигареты и принялся рассматривать равнодушное девичье лицо. — Я купила пачку позавчера, — Каори снова отпила из кружки. — Дов тебе чек ещё не предоставил? Плохо работает? — говорила она ровным тоном, а затем увидела, как Мадара сжал челюсть и протянул руку.       Считав его намёк, она достала сигареты из кармана брюк и вложила в мужскую ладонь, а после отвернулась от Мадары в надежде, что сейчас он от неё отстанет. — Зачем ты это делаешь?.. — донёсся вкрадчивый укор в спину. — Что именно? — смотрела она в рощу бамбука, пытаясь демонстрировать равнодушие. — Курю или пью кофе? — Делаешь всё ровно наоборот. Словно издеваешься в ответ на то, когда тебя по-человечески просят о каких-то элементарных вещах. — Я отвечала на этот вопрос вчера. Это было в твоём кабинете, забыл? — обернулась девушка, стараясь сохранять спокойствие. — Ах, да… — хмыкнул Мадара, засунул руки в карманы брюк и склонил голову на бок. — Я же кровавый тиран, который тебе жить спокойно не даёт… — он прищурился и вздёрнул подбородок: — А ещё оплачивает твои счета, снимает ответственность за ведение всякого быта, прощает любовников, терпит косяки в работе, а также закрывает глаза на периодическое враньё и хамство. А теперь ещё и курить запрещает, потому что в будущем не хочет иметь больных детей. Да, ты права, — он еле заметно ухмыльнулся, — деспотизм процветает. Одно неясно: как это связано с твоим отсутствием ума? — и сощурил пристально смотрящие глаза. — Может, мне начать писать тебе инструкции на каждый случай? Они помогут тебе сдерживаться от поступков, которые обычно приносят мне одни неприятности? — с укоризной отчеканил Учиха и свысока на неё уставился.       Скопившаяся усталость от бесконечных нервотрёпок немедля отозвалась в ней тяжким вздохом, и Каори, вертя в руках кружку, проронила: — Каждые выходные одно и то же… — она посмотрела мужчине в глаза и сдвинула брови к переносице: — Ты хоть на один день можешь перестать быть таким мудаком?       Мужчина тут же сжал губы и процедил сквозь зубы: — Только после того, как ты прекратишь вести себя, как сука. — А если не прекращу, то что? Снова будешь душить меня? — перешла Каори на повышенный тон, всматриваясь в мужское лицо, и услышала гудок клаксона за воротами — подъехали Сенджу.       Мадара порывисто вдохнул и нахмурился: — Иногда я жалею, что не довёл это дело до конца, — выдал он низким голосом, развернулся в сторону раскрытых сёдзи и поспешил уйти.       А Каори, смотря ему вслед, почувствовала режущие осколки тревоги: тогда, в декабре, под конец праздничного вечера, когда оба уже ложились спать, Мадаре взбрело в пьяную голову припомнить ей Мамору, и через несколько справедливых оправданий со стороны Каори, её грудь оказалась прижатой коленом к матрасу, а шею сдавливали мужские руки. Ей пришлось имитировать потерю сознания, чтобы Мадара в приступе ярости наконец перестал её душить и пришёл в себя. А после случившегося выглядел напуганным и растерянным, и провёл бессонную ночь в своём кабинете. Наутро долго говорил о случившемся: о том, что не помнит момента, как пытался её убить, о том, что начал осознавать реальность только в момент её мнимого обморока… И обещал, что займётся решением этой проблемы. Каори тогда поверила мужчине и вскоре убедилась в правдивости данных им слов: он проходил лечение у её отца, а значит, дело было не только в алкоголе, а в какой-то патологии, вызванной нарушением мозговых функций, — скорее всего, это были последствия взрыва при похищении Масамэ, и диагностированное в то время сотрясение мозга оказалось не совсем сотрясением…       «Даже спустя год мне сложно смириться с тем фактом, что моя жена — шлюха» — вспомнилась ей та самая первая фраза, после которой произошёл инцидент, и Каори невольно вздрогнула. Прогнав некстати вспыхнувшие воспоминания, поспешила в дом, а после того, как поставила кружку в раковину, вышла к воротам, сквозь которые проезжал белый, блестящий кроссовер и встал позади «Ленд Крузера». Мадара, оценивающе рассматривая авто, подошёл к открытому окну водителя, в котором самодовольно лыбился Хаширама. — Неужели ты всё-таки выпустил этот позор машиностроения на конвейер? — нахмурился Учиха, засунул руки в карманы брюк и посмотрел на литые, отполированные диски колёс. — Что б ты знал, первые десять тысяч экземпляров уже выкуплены по предзаказу! — воскликнул друг и, не глуша двигатель, вылез из машины.       Из авто также выскочил Акира и, теряя кепку на ходу, радостно понёсся в сад. — Надеюсь, после этого завод закроется? — хмыкнул на улыбке Мадара, смотря на значок на капоте новоиспечённого бренда.       Каори же, скрестив руки на груди, сошла со ступенек и подошла к двери Мито — подруга копошилась в сумках, но на выход пока не торопилась. — Вообще-то эту марку уже нарекли электрокаром будущего поколения! — хвастался Хаширама, а после открыл дверь и жестом пригласил Мадару усесться за руль. — Ты просто в рекламу вложился больше, чем в производство… — залез Учиха внутрь салона, поздоровался с Мито, что, улыбнувшись и собрав пакеты, спешно выползла наружу. — Прицеп уже купил под дизель-генератор? — хмыкнул Мадара, регулируя кресло. — Мало ли где встанешь с севшей батарейкой… — и принялся рассматривать функционал приборной панели.       Хаширама только хохотнул, быстро обогнул авто, столкнулся с Мито, торопливо поцеловал её в лоб, а после сел на её место: — Давай! Я же знаю, ты хочешь взять эту малышку на тест-драйв. Сам всё увидишь! — радовался мужчина, а Учиха, едва Хаширама хлопнул дверью, резко сдал назад и выехал в открытые ворота. — Мужчины — как дети, — покачала головой Мито, а Каори, улыбнувшись, поспешила взять из её рук пакеты, и обе последовали к дому. — Это часа на два, не меньше. И, скорее всего, машина будет слегка помятой — Мадара обычно тестирует авто на бездорожье, — проговорила Каори, радуясь, что проведёт ближайшее время в приятной компании. — Или же встанут в овраге, и отсюда мы уедем на такси, — продолжила мысль Мито и поднялась по деревянным ступенькам. — В любом случае, старая машина мне нравится больше, и я буду ездить на ней, — Каори сдвинула створку перед ней, и девушки зашли в дом.       Мужчины и вправду отсутствовали полтора часа. За это время были разобраны новые пакеты с напитками, и Каори с опаской рассматривала две бутылки виски — Мадара не употреблял алкоголь после того случая, поэтому был весомый повод для беспокойства; также девушка сопроводила Мито на второй этаж и помогла ей с футонами и постельным бельём. Пока подушки паковались в наволочки, Сенджу посетовала на усталость — быть матерью троих детей, двое из которых требуют постоянного присмотра, — тот ещё стресс, а няни порой не могут помочь успокоить малышей, — и Каори позволила подруге вздремнуть на время, пообещав разбудить, когда все снова соберутся. А сама спустилась вниз, отыскала вторую пачку сигарет, налила сока запыхавшимся от игр мальчикам, что, едва проглотив свои напитки, снова ускакали беситься в сад, и опять вышла на террасу дымить сигаретой.       Дальнейший сценарий был вполне предсказуем: сейчас дружная толпа отправится на прогулку в лес. Дойдёт до пещер с водопадом, мужчины возможно окунутся в бассейн, созданный бьющими с горы потоками воды, а спустя четыре часа все вернутся в дом, затем будет запланированный спарринг на катанах, а после начнётся подготовка к вечерним посиделкам: с мясом, алкоголем и разговорами о молодости. Выдыхая дым, она придумывала себе занятие на время небольшого турпохода, в который она не пойдёт — слабость от только закончившегося обильного кровотечения не позволяла ей лазить по горной местности, но Каори и не была большим фанатом активного отдыха, оттого не очень расстроилась от перспективы остаться дома.       Когда приехали мужчины, волоча за собой задний бампер, что был прикреплён уже только с одной стороны, а само авто, кажется, побывало в болоте, Каори поднялась наверх и разбудила подругу. Позвала мальчишек паковать детские рюкзаки для прогулки, собрала в пустые контейнеры небольшой перекус, а когда Мадара попросил её найти страховочные тросы явно для спуска в пещеры, она, отдавая в руки найденное снаряжение, поставила мужчину в известность, что остаётся дома по причине плохого самочувствия. Учиха на это заявление ответил непродолжительным молчанием, а после проговорил: «Подготовь форму», и вышел наружу, а через десять минут вся дружная компания во главе с далматинцем выдвинулась из дома и оставила Каори одну.       Она знала, что за задание ей дали — нужно было вытащить из шкафа форму для боя на мечах: брюки хакама, недавно перешитые у портного, и жакет хаори, принадлежавший когда-то отцу Мадары — тёмно-синий, из плотного хлопка, с заплатками во многих местах, с фамильным гербом на спине.       Каждый раз, когда Каори подвязывала лентой рукава жакета, чтобы они не мешали мужчине в бою, она наблюдала, как Мадара избавляется от суеты: как в голове, так и движениях — становится немногословным, собранным, хладнокровным, словно превращается в истинного воина, прошедшего школу владения мечом и побывавшим в сражениях периода Эдо. А когда мужчина убирал волосы со лба и подвязывал их на макушке в пучок, она видела, как меняется его взгляд, в котором ребяческий азарт превращался во что-то загадочное, жестокое и опасное — и это когда-то её безмерно заводило и заставляло сердце трепетать от восхищения. Но сейчас, достав из шкафа форму, она больше не испытывала волнения в преддверии жестокой местами схватки, а равнодушно бросила одежду на футон.       Последующие четыре часа были для неё сказочными: тихими, спокойными, без тени тревоги или беспокойства — никто её не дёргал, не нарушал пространство своим присутствием, не ожидал каких-то действий. Оттого Каори, заварив себе чай и проглотив пару наспех слепленных онигири, сидела на энгаве всё это время, прислонившись в стене, всматриваясь в кроны лесных деревьев за высоким кирпичным забором, и задавала себе бесконечно больные вопросы: почему она всё ещё замужем? Зачем она Мадаре? Если любит, то почему так издевается? Знает же, что любое его давящее действие будет встречено остервенелым противодействием. Надеется на лучшее и верит в чудеса?       Под шелест ветра она пыталась предугадать дальнейшую жизнь, выстраивая разные сценарии в голове, но ни один из них её не радовал, и только перспектива отдельного, самостоятельного существования откликалась несмелой улыбкой и рисовала в фантазии счастливые сцены одиночества. Но потом эти картины разбивались одной мыслью — они невозможны. Потому что так хочет Мадара, но причин такого желания Каори до сих пор не знала, хоть и пыталась каждый раз их выяснить.       Так, упиваясь долгожданным временем наедине с собой, девушка не заметила возвращение компании, и только когда Масамэ нашёл её на террасе, встрепенулась, завидев его зарёванное лицо. — Меня пчёлы покусали… — всхлипывал малец, показывая покраснения на коже, но слёз уже не было — видимо по причине давности инцидента.       Каори обняла сына и, ласково его жалея, долго гладила по голове, но затем начала расспрашивать о походе, и мальчишка в миг повеселел, рассказывая о том, как отец позволил ему спуститься в пещеру и даже научил пользоваться страховочными тросами. Вскоре на террасу вышел Акира — так же с опухшими от слёз глазами и тоже показал свои укусы от пчел, но в отличие от Масамэ говорил о них с улыбкой, рассказывая, как высоко он забрался на дерево, хоть и задел при этом пчелиное гнездо. Повествование Акиры оборвалось появлением Мито, что искала мальчишек с какими-то тюбиком в руке, и оба через пару мгновений уже подставляли под женские пальцы с гелем свои укусы, слушая её причитания и нравоучения. — Что, пчёлы покусали — и уже сдулись? — вышел на террасу Хаширама, держа в руке зачехлённую катану. Он уже был облачён в свой тёмно-зелёный жакет и такие же хакама. — А как же драка на боккэнах? Есть тут достойные для этого воины? — подошёл он с улыбкой, и мальцы встретили этот вызов с громкой радостью.       Каори поднялась с места и поспешила в дом — Мадара, скорее всего, сейчас облачался в свою форму. Добравшись до спальни, она застала мужчину уже одетым и шнурующим сандалии, оттого нашла в шкафу подвязочную ленту и, дождавшись, когда мужчина распрямится, привычно закатала рукава жакета и молча обмотала их «восьмёркой». Справившись с делом, не проронив ни слова, ушла из спальни и снова спустилась вниз.