Руководство к действию

Хакс резко открыл глаза и выскочил из-под одеяла. Тревога и напряжение ощущались каждой клеточкой тела, неприятное предчувствие появилось одновременно с пробуждением... Хватило беглого взгляда на хронометр, чтобы понять — он проспал! Пожалуй, впервые в жизни. Вчера, перед тем, как лечь, забыл активировать будильник. Неожиданное общение с рыцарями Рен выбило из колеи и помешало исполнить привычное ритуальное действие. Однако организм, на уровне рефлекса приученный просыпаться в одно и то же время, включился сам, хоть и с задержкой. Проспал Хакс немного, всего пятнадцать минут, но всё равно стоило поторопиться. И отказаться от завтрака. Хакс быстро сходил в освежитель, оделся и всё-таки успел выпить полчашки кафа. Сердце сбилось с ритма и беспокойно трепыхалось, это раздражало, но Хакс понимал, что сможет успокоиться только тогда, когда войдёт в конференц-зал. Ничего сверхважного сейчас не намечалось, обычная утренняя планёрка, однако Хакс торопился, хотел непременно прийти вовремя. Нельзя опоздать ни на минуту, ведь на планёрке будет Прайд, который, разумеется, прилюдно, в изощрённо-оскорбительной форме выскажется о недисциплинированности Хакса. Нельзя доставлять ему такое удовольствие и дать повод поизгаляться над собой. Хакс подошёл к залу и только теперь вспомнил, что прошлым вечером заключил нелепейшую сделку с рыцарями Рен. Они обещали убить Прайда. Ага, как же! Сейчас, когда мозг пришёл в тонус, а мысли прояснялись, он осознал абсолютную идиотичность сделки. На свежую голову она воспринималась как сон. Дурной несбыточный сон. Дверь в конференц-зал была полуоткрыта. Это показалось Хаксу странным, неправильным. Створки разошлись не до конца, будто застряли на полпути. Может быть, сломался механизм? Тогда почему нет ремонтников? Даже в пустом зале двери должны быть плотно сомкнуты, так положено по инструкции. Хакс решил, что разберётся с этим позже, и зашёл внутрь. До слуха донеслись непонятные хаотичные звуки — резкие, громкие, прерывистые, чем-то похожие на имитацию боевого шума в учебной симуляции. Когда Хакс вошёл, два офицера из отдела снабжения поспешно расступились, словно испугались и хотели сбежать от него подальше. Но он заметил их лишь краем взгляда, всё внимание устремилось к длинному столу, на котором громоздилось нечто непонятное. Яркая фигура била в глаза и до раздражения диссонировала со спокойным чёрно-серым интерьером зала. Сначала Хакс подумал, что это была заказанная кем-то из генералов скульптура, доставленная в зал по ошибке, однако через несколько шагов он присмотрелся и замер от изумления. Посреди стола, сильно склонившись вперёд над торчащим из живота куском железной арматуры, сидел генерал Прайд собственной персоной. Мёртвый. Определённо мёртвый. На трупе был отвратительного вида ядовито-жёлтый облегающий комбинезон с не менее отвратительными лилово-розовыми аксессуарами: поясом, носками и кепи. У Хакса тоже был такой комплект. У всех, кто находился в этом зале, был такой комплект. Почти семь лет назад всем высшим офицерам Первого Ордена в личное пользование передали новые спортивные принадлежности, в их числе были и комплекты для занятий гимнастикой. Когда Хакс увидел, в чём предстоит тренироваться командованию, то пришёл в ужас и ярость. Подобная одежда не просто противоречила дресс-коду Первого Ордена, она была откровенно оскорбительной. Кто, ну кто додумался закупить для адмиралов и генералов инфантильные вырвиглазные комплекты мерзкого цвета радиоактивной мочи?! Хакс решил найти организатора-затейника и отправить его под трибунал за идеологическое вредительство. Это было именно оно, ибо только вредитель мог додуматься деморализовать командующих, заставив их вырядиться в унизительные клоунские комбинезончики. Расследование не заняло много времени, уже через сутки Хакс выяснил, что распоряжение о закупке было отдано лично Верховным Лидером. Такого поворота Хакс не ожидал, тогда он впервые усомнился в адекватности Сноука и чувствовал себя крайне неприятно. Чтобы избавиться от этого чувства, он попытался осмыслить замысел Верховного Лидера, найти в нём какую-нибудь идею и даже примерил комбинезон. Постоял перед зеркалом, убедился, что это чудовищно и позорно, после чего запрятал комбинезон в дальний угол кладовой и больше никогда его не видел. Зато Прайду, похоже, комбинезончик пришёлся по вкусу. Рыцари Рен перехватили его во время утренней зарядки. Сеточка для волос, которую Хакс видел вчера, так и осталась на голове. А вот лилово-розовый кепи стоял на столе и напоминал кружку, в которую нищим бросают милостыню. Внутри кепи лежал лист бумаги, предусмотрительно помещённый в пластиковый конверт. Хакс подумал, что это, скорее всего, была предсмертная записка. Крови, как ни странно, почти не было, только пятно на животе, на стол ничего не попало. Значит, вся кровь осталась внутри тела. Арматурина вошла в живот под углом, а вышла из спины на уровне груди. Шансы выжить при таком ранении были, но, очевидно, рыцари не позволили Прайду воспользоваться ни одним из них. Смерть его была быстрой, но очень мучительной. — Пиу-пиу-пиу! Снова послышался навязчивый звук. Точнее, он и не стихал, просто Хакс на время позабыл о нём. Хакс оглядел зал и только сейчас заметил двоих рыцарей Рен. Ап’лек и Кардо стояли около стены под широким монитором. Кардо, опустив голову вниз, непрерывно пялился в экран гаджета, который издавал звуки. По виду это была игровая мини-консоль. Кардо ещё и комментировал происходящее на экране, не обращая внимания на окружающих. — Я перешёл на третий уровень! А-а-а-! Получил бонусом тысячу баллов, прикинь! Ну всё, теперь прокачаю некроведьму! Ап’лек не отвечал, стоял неподвижно, будто не слышал воплей Кардо. Остальные офицеры старались игнорировать рыцарей. Они были растеряны и напуганы. За стол никто, разумеется, не садился, но и уйти из зала не решался. Люди стояли, иногда с опаской переходили с одной позиции на другую и не понимали, что делать. Хакс подошёл к столу и достал из кепи листок, развернул его и стал читать, не вынимая из пластика. Читал про себя. «Не описать словами мои страдания, которые с каждым днём всё мучительнее. Я испробовал всё, что существует во Вселенной, но лекарства бессильны. С каждым днём болезнь уничтожает меня, забирает тело, душу и смысл жизни. Чего стоит одна только насмешка судьбы: корабль, которым я командую, называется «Стойкий», и это название звучит будто злая издёвка над моим безмерным горем! Впереди — годы страданий, бессмысленные годы жизни импотента и бесславный конец. Импотенция — это рок, это приговор, но я не дам ей измываться надо мной. Я ухожу с гордостью и достоинством! Да здравствуют звёзды! Да здравствует Империя!» — Какая к хатту империя?! — невольно выругался Хакс. Хакс был готов взорваться от злости на рыцарей. Устроили балаган! Можно было сделать всё по-тихому, без эпатажа! А теперь... Хакс видел, что на него смотрят враждебно, с опаской и подозрением. Ещё бы! Теперь все здесь присутствующие будут считать его причастным к смерти Прайда. К смерти, обставленной абсолютно идиотично! — Дроида-эвакуатора вызвали? — спросил Хакс непонятно у кого и швырнул записку обратно в кепи. — Экспертизу запросили? Как раз в этот момент в дверях показался дроид. Угрожающего вида машина подъехала к столу и притяжным лучом переместила труп со стола на выдвижную каталку. Затем из корпуса выдвинулся манипулятор, который обернул тело чёрной плёнкой и закрепил его ремнями. После этого дроид поехал восвояси. — Генерал Хакс... Начальник инженерного корпуса всё-таки рискнул приблизиться. Похоже, важность вопроса, который он собирался задать, перевесила иррациональный испуг. — Когда будет подписан контракт на поставку стали? Если будет... Хакс сразу же достал датапад и нашёл нужную информацию. — Контракт подписан, Верховный Лидер одобрил. Первые поставки планируются через пять-десять суток. — Благодарю. Дальше подошли ещё двое. — Генерал Хакс, нужно утвердить графики патрулирования по секторам. — Насколько я помню, графики отправили на корректировку, там было много накладок. — Так точно. Вот исправленные графики. Хакс пробежался взглядом по документу. — Вот, наконец-то составили нормальные графики. Молодцы. Хакс отвечал на вопросы и спрашивал сам, фактически он проводил планерку, как и много раз до этого. Единственное отличие — сегодня все стояли, а не сидели за столом, ну и ещё — посторонние звуки. — Пиу-пиу-быщ-бах-бух! Пятьсот баллов! Да-а-а! — Новые орудия на «Чёткий» доставлены? — Так точно. — Приступайте к монтажу. Люди старались не смотреть туда, где стояли рыцари. Они разговаривали с Хаксом по необходимости, и как только получали нужную информацию, спешили удалиться. Через двадцать минут в зале не осталось никого, кроме Хакса, Ап’лека и Кардо. Вдруг стало тихо. Звуки «пиу-пиу» исчезли — Кардо поставил игру на паузу. Наступило время разговора. Хакс сделал несколько шагов в сторону рыцарей и остановился. Они в свою очередь двинулись к Хаксу и остановились в паре метров напротив него. Что ж, правильно, своего рода — безопасная дистанция, хотя бы видимость соблюдения неких границ. — Тебе понравилось? — весело, с нотками гордости в голосе спросил Кардо. — Я просто в восторге! — с сарказмом ответил Хакс, не скрывая недовольства. — А что не так?! — Кардо явно обиделся. — Мы старались! — И привет передали, как ты и просил, — сказал Ап’лек. — Прайд был очень рад услышать перед смертью твоё имя. — Спасибо... Звёзды, зачем я согласился? Как я мог подумать, что вы сработаете аккуратно? Я думал, что будет авария шаттла, случайное падение в космос, неосторожное обращение с оружием. Но не самоубийство ржавой арматурой! — Хакс, хорош брюзжать, — перебил его Кардо. — Мы могли сделать так, как ты сейчас расписал, но это же скучно, банально. Мы подошли к делу с фантазией, вложили душу, хотели тебя порадовать! А ты ворчишь... — Порадовали. Теперь все будут думать, что это я устроил Прайду суицид. Да ещё записка эта бредовая! — Почему бредовая? Такое бывает, — начал спорить Кардо. — Ты пока молодой, а у пожилых мужиков, когда обвиснет, натурально может слететь крыша. — Но на Прайда это совсем не похоже — не в его характере. Все, кто пришли на планёрку, сразу догадались, что умер он не добровольно. Вы меня подставили. — Нет, генерал, — сказал Ап’лек. — Не имеет значения, какой была смерть Прайда. Даже если бы он и вправду погиб сам и тому были бы свидетели, даже если бы он реально покончил с собой или напился бы до отключки и захлебнулся собственной блевотиной, люди всё равно бы подумали, что в его смерти виноват ты. Потому что тебе это выгодно. Намного выгоднее, чем всем остальным вместе взятым. Экспертиза докажет, что записку Прайд написал сам, и брюхо насадил на арматуру тоже сам. На этом всё. Мы обещали убрать Прайда — мы его убрали. Остальное — не наша проблема. Твоя репутация и твои отношения с другими людьми из командования — твоя забота. Разбирайся с этим сам. Хакс ещё раз подумал, что Ап’лек весьма умён и понимает ситуацию правильно. Сейчас он был абсолютно прав. Впрочем, спорить ни с Кардо, ни с Ап’леком Хакс изначально и не собирался, просто выплеснул эмоции. — Теперь твоя очередь, генерал, — Ап’лек шагнул к Хаксу. — Курук ждёт. Идём. — Идите. Я буду через пятнадцать минут. — Э-э-э, что такое? — возмутился Кардо. — Ты хочешь нас кинуть? — Нет. Но я считаю, что нас не должны видеть вместе. — Так и скажи, что стесняешься! — в голосе Кардо снова звучала обида. — Я приду, — твёрдо сказал Хакс. — Хорошо, ждём тебя через пятнадцать минут на «Канюке», — согласился Ап’лек. — Но если вздумаешь удрать, отправишься вслед за Прайдом! — пригрозил Кардо. — Я приду, — спокойно повторил Хакс. Рыцари вышли. Хакс неспешно прошёлся по опустевшему залу, закурил сигарету, выдвинул стул, сел. Пятнадцать минут нужны были ему вовсе не для того, чтобы его и рыцарей не видели вместе, он просто хотел побыть в одиночестве и привести в порядок свои мысли. Ощущение сюрреалистичности, абсурдности происходящего оставалось таким же сильным, но больше не угнетало, а воспринималось как нечто интересное и даже забавное. Прайд был мёртв, и это — главное. Хакс чувствовал, буквально физически, что смог, наконец-то, расслабиться. Впервые за последние пару недель. Это чувство свободы было приятным и приносило физическое удовольствие. Прайд сдох. Конечно, Кайло Рен может найти кого-то другого и точно так же повысить его, чтобы создать Хаксу противовес. Но кто бы это ни был, он не будет опасен так, как Прайд. У всех прочих кандидатов уровень гораздо ниже, и это успокаивало Хакса. Теперь он и только он остался самым осведомлённым и компетентным из генералов, и Кайло Рену придётся считаться с ним, хочет он того или нет. И теперь всё пойдёт на лад. С этой мыслью Хакс затушил сигарету и вышел из зала. В ангаре было прохладно, Хакс поёжился и запахнул шинель. Вблизи «Ночной Канюк» выглядел потёртым, неопрятным, хотя вмятин и трещин на обшивке не было. Корпус корабля, несмотря на общую гармонию конструкции, казался грубоватым и неповоротливым, больше всего он ассоциировался с пещерой, логовом — скрытым, тайным убежищем. Корабль подходил рыцарям Рен идеально, был един с ними обликом и духом. Раздалось громкое, со свистом, шипение, дверь входного люка медленно пошла вверх, а вниз, словно обложенный налётом ржавчины язык, выполз трап. Да, это было похоже на открывающуюся пасть чудовища. В проёме появилась фигура. — Добро пожаловать на борт, Хакс. Залезай. Это был Викрул. Он встретил Хакса и проводил в кают-компанию. Хакс впервые увидел лица рыцарей Рен. И стал с интересом их рассматривать. В их взглядах были одновременно задумчивость и искорки безумия, подозрительность и любопытство, хмурость и кокетство. По всему было ясно, что это очень противоречивые и непредсказуемые личности. Впрочем, Хакс знал это и раньше, просто сейчас, увидев их без шлемов, убедился окончательно. На обшарпанном полу, вокруг низенького широкого стола, валялись потрёпаные пуфики, табуреты и матрасы. Среди них выделялось высокое, обитое чёрной кожей, вполне приличное кресло, которое смотрелось в интерьере кают-компании нелепо, точно породистый пёс среди дворняг. В воздухе пахло смесью машинного масла, табачного дыма, алкоголя, специй и сладостей, кислорода явно было меньше положенного, от чего слегка закружилась голова. — Курук не здесь, мы заперли его в трюме. — Я понял, — Хакс огляделся, думая, куда бы присесть без вреда для шинели. — Прежде, чем говорить с ним, я хотел бы узнать у вас, что он за человек? Расскажите про него. Чтобы мне было легче выстроить линию общения. — Что сможем — расскажем, — пообещал Викрул и обвёл рукой пространство вокруг стола, — ты не стой, садись куда хочешь. Хакс усмехнулся и сел в чёрное кресло. — Это трон магистра! — яростно запротестовал Ушар. — Никто, кроме Кайло, не имеет права занимать его! — Да ладно, пусть сидит, — небрежно бросил Кардо. Остальные тоже не возражали, и Ушару пришлось смириться. — Итак, Курук, — начал рассказывать Викрул. — Он у нас снайпер и основной пилот «Канюка»... Хочешь выпить? Или вкусняшку: чипсов, сухариков, печеньку? — Нет, спасибо, ничего не нужно. — Мы стараемся быть вежливыми и гостеприимными, — объяснил Кардо. — Я понял, — Хакс улыбнулся, — но вернёмся к теме. Где он родился, где рос? Какой была его семья? — На Корусанте он родился. Вроде жили неплохо. Он мало рассказывал о родителях. — Они погибли после падения империи, ему лет десять было. Там беспредел начался. Каратели из повстанцев охотились на тех, кто сочувствовал империи, а ещё преступность. Курук остался сиротой и прибился к какой-то банде, лазил с ними, пока не пересёкся с Реном. Первым магистром Рен. — Курук замкнутый, — сказал Трудген. — Вообще, он спокойный, обычно на своей волне, где-то в мечтах витает. Любит думать. Но иногда на него нападает вдохновение и он может говорить несколько часов подряд. — О чём он говорит? — Философствует, — ответил Ап’лек. — Обо всём подряд. О строении Вселенной, чувствах, творчестве. В последний раз, незадолго до редемпа, рассуждал о том, что слова обладают собственной силой, что любой текст — будь то короткая фраза или роман на тысячу страниц, подобны физическому полю и могут воздействовать не только на сознание, но и на события материального мира. Просто надо научиться управлять этой силой. Говорил интересно, приводил примеры: заклинания и особые фразы, доступные лишь посвящённым в тайну. Убедительно настолько, что становилось страшно. — Курук лучше всех чувствует корабль, — сказал Кардо. — Говорит, что у каждой вещи есть подобие души, и якобы во время полёта он ментально связывается с душой «Канюка». — То же самое со стрельбой, — продолжил Викрул. — Он никогда не промахивается, представляешь? Говорит, что когда прицеливается, через Силу показывает пуле или заряду, куда надо лететь. — Интересно... — Хакс уселся поудобнее. — А теперь расскажите, что всё-таки происходит во время вашего редемпа? Что при этом человек ощущает? Этот вопрос, судя по реакции рыцарей, был для них неприятен. Они перестали лыбиться. — Мы не знаем наверняка, — сказал Викрул, — никто из нас не переходил к Свету. — И мы боимся этого, — признался Трудген. — И всё же... — Хакс тихо вздохнул. — Мне бы подробностей. — Меняется мировоззрение, резко, — это заговорил Ушар. Вид у него был сердитый, голос глухой, жёсткий. — Человеку кажется, что он дерьмо, он чувствует себя виноватым за всё зло Вселенной и хочет искупить вину любой ценой. Даже ценой собственной жизни. — Это уже что-то, — Хакс задумался и потянулся за сигаретой. — Где у вас пепельница? Ему подвинули бывшую салатницу, покрытую отвратительным чёрным слоем копоти. — Мы ещё и поэтому обратились к тебе, — с улыбкой сказал Викрул. — Ты твёрдо стоишь на своих убеждениях, веришь в них, а у Курука сейчас кризис убеждений. — А ещё потому, что ты псих! — воскликнул Трудген. — Сможешь найти к нему подход. Хакс вспомнил свой вчерашний выстрел, усмехнулся и спросил: — Как твоё плечо? — Бо-оли-ит! — жалобно проныл Трудген. — Между прочим, мог бы извиниться за стрельбу в невиновного! — И не собираюсь, — Дружелюбная улыбка Хакса противоречила его ехидному тону. — Радуйся, что остался жив. — А вот это правильно, мне нравится! — с неожиданным воодушевлением воскликнул Кардо. — Учение Рен говорит, что мы не должны извиняться и каяться, нужно принимать все свои поступки и гордиться ими! Хакс, ты похож на нас, я уверен, что ты справишься! Хакс подался вперёд, чтобы дотянуться до пепельницы и затушить сигарету, и тут кресло зашаталось, накренилось и упало. Хакс оказался на полу, накрытый сверху сиденьем и спинкой. Рыцари загоготали. В других обстоятельствах Хакс разозлился бы, но сейчас просто хмыкнул, вылез из-под обломков и стал отряхиваться. — Ай, как смешно! — Мы не нарочно, Хакс, — сказал Викрул. — Кресло давно шаталось, всё руки не доходили укрепить. Но теперь точно займёмся! — Сними пальто, мы почистим, — Кардо потянулся к шинели. — Не надо! — Хакс увернулся и отошёл подальше. И вдруг замер, потрясённый тем, что увидел в следующий момент. В дверном проёме стоял... Сноук! Любимый золотой халат распластался у ног, из одежды на нём были только чёрные ажурные чулки и странного вида — слишком пышные, объёмные — трусы. Сноук благостно улыбался и взирал внутрь кают-компании. Когда послышались смешки рыцарей, Хакс пришёл в себя. Это был рисунок! Хакс не заметил его раньше, поскольку сидел к двери спиной. — Нравится? — спросил Трудген. — Как живой... Очень хорошо нарисовано. — Хакс неопределённо повёл рукой, пытаясь указать на трусы. — Мне кажется, или... Это подгузник? — Он самый! — хихикнул Трудген. Хакс не мог сдержать смех. Его реакция обрадовала рыцарей, они повеселели, даже Ушар стал мягче. — Ну а как тут не заржать? — Трудген подошёл к картине. — У деда недержание, ходит под себя, а всё туда же — напялил чулки и жаждет плотских утех! — Да, — согласился Хакс через смех, — сочетание чулков и подгузников... Изумительный сюр! — Это я придумал! — наконец-то похвастался Трудген. — Придумал и нарисовал! — Ты? — Хакс ещё раз посмотрел на картину. — У тебя талант. — Спасибо! — Трудген заулыбался во весь рот. Хакс осторожно сел на табурет. Проверил на шаткость. Прочный. — Вы сказали, что я нравился Куруку. Чем именно? — Ну просто нравился... Как человек. — Как человек и как муза! — сказал Кардо, подавляя смешок. Викрул и Трудген не были столь сдержанны и одновременно засмеялись. — Я серьёзно, — Хакс покачал головой. — Чем больше я буду знать, тем быстрее смогу найти к Куруку подход. — Ну, Курук тебя жалел... — И желал тебе счастья! — Счастья в постели с Кайло! — Заткнитесь! — Истошно заорал Ушар. От его вопля Викрул подпрыгнул на месте. — Хакс имеет право знать, — спокойно сказал Ап’лек. — Нет! — Я считаю, что надо рассказать, — поддержал Ап’лека Викрул. — Вдруг это поможет делу. — Не поможет! Кардо, махнув на Ушара рукой, повернулся к Хаксу. — Короче, у Курука было хобби. Он писал рассказики. Про тебя и Кайло. Порнографические. — Да, — подтвердил Трудген, — описывал, как вы трахаетесь. Во всех подробностях. На пару секунд Хакс завис, потом удивлённо спросил: — Зачем? — Тебе же сказали — Курук мечтал, чтобы вы с Кайло были счастливы. — Или просто дрочил, представляя, как вы трахаетесь. Ушар со всей силы ударил кулаком по салатнице-пепельнице, она разбилась. Окурки вылетели на стол, пепел рассыпался, а один из осколков врезался Ушару в ладонь. По руке потекла кровь. — Надо было ему врезать! — Ушар говорил и слизывал капающую кровь. — И хорошенько отпинать, так, чтобы почками, печенью почувствовал! Но вы были против! А Курук почувствовал свою безнаказанность и с тех пор написал ещё три рассказа! Три мерзких похабных высера! — Целых три! — обрадовался Трудген. — Надо будет зачесть! — Я тоже хочу! — поддержал его Викрул. — Мне понравилось, как он пишет. Дрочненько! — А ты, Ушар, получается, следишь за его творчеством? Преданный поклонник! — Фанат! — Вот и мне так кажется! — сказал Викрул. — Начнём с того, что зачем вообще Ушар полез в пад Курука? Что хотел там увидеть? — Да не полез я! Этот придурок забыл пад прямо на троне! У Кайло в тот день был приём, я зашёл в зал для проверки безопасности и заметил, что на троне что-то лежит. Подумал, вдруг бомба! Подошёл ближе, увидел пад. Я даже не знал чей он. Разблокировал экран, и первое, что увидел — рассказ. Порнография! Прочитал и пришёл в ярость. А если бы Кайло сел на него... Позор! — Но в итоге Кайло всё-таки узнал. — Трудген проболтался. — Генерал, вот, зацени, — заливаясь смехом, Кардо протянул Хаксу датапад. — Вдруг тебе понравится. — Зачем?! — закричал Ушар. — Ты опозорил Кайло! — Как ты достал, ханжа! — Трудген поджал губы. — Думаешь, мы не в курсе про твою коллекцию дикпиков? Больше ста тысяч файлов, самая большая коллекция членов во Вселенной! — Ло-о-ожь! — заорал Ушар и бросился с кулаками на Трудгена. Кардо, Викрул и Ап’лек стали их разнимать. Не обращая внимания на возню рыцарей, Хакс сосредоточился на тексте. «Кайло взял член генерала в руку, уверенно сжал его и провёл два раза — вверх и вниз. Хакс застонал. Его глаза удивлённо горели, он жаждал большего. Кайло понимал это, и склонился к головке. Он боялся, делал это в первый раз, но когда губы почувствовали нежную тонкую кожу, возбуждение усилилось, в паху стало жарко. Кайло несколько раз обвёл головку губами, потом лизнул языком...» Хакс представил это — представил, как Кайло Рен облизывает его член и не смог удержаться от смешка. Рыцари, казалось, были разочарованы, будто ожидали совсем другой реакции. — Теперь понятно, — Хакс протянул пад Трудгену. — Думаю, пора идти. — Мы проводим. В тесном помещении пахло ржавчиной и плесенью, вдоль стен тянулись стеллажи, на которых лежали какие-то детали, инструменты, контейнеры и коробки. Среди них вдруг возникла крохотная комнатка, отгороженная бронебойным стеклом, с тяжёлой металлической дверью и двойным замком. Так выглядела камера для транспортировки особо опасных заключённых. Курук лежал на нарах под грудой старого тряпья, спиной к двери. Казалось, что он спал, но как только послышались шаги, зашевелился и повернулся. — Что это? — Хакс отшатнулся, когда увидел порхающих вокруг Курука голубых бабочек. Сияние он тоже видел, но принял его за дефект освещения. — Вы скрыли, что на нём завелись насекомые. Гадость какая! — Да, мы забыли тебя предупредить, — ответил Викрул, — это не настоящие насекомые, не пугайся. Бабочки — это проявление Света. Они из Силы, летят на Свет, открывшийся в Куруке, как-то так. — Да мы сами пересрались, когда первый раз увидели, — сказал Трудген. — Но для тебя это не опасно, не бойся. Ты не чувствителен к Силе, поэтому бабочки тебе не навредят, — Кардо потянул за рычаг и открыл дверь. — Мы будем рядом, подстрахуем, если что. Деваться было некуда, подавляя брезгливость, Хакс зашёл в камеру. Дверь с грохотом захлопнулась. Напротив нар стоял огромный тюк с тряпьём, на него-то Хакс и сел — больше было некуда. Выглядел Курук лет на сорок, у него была светлая кожа и русые, смешно всколоченные, волосы. Больше всего Хакса поразили глаза Курука — большие, серо-голубые, пронзительные. Взгляд у него был... добрый! Иного слова на ум не приходило. Да, он сильно отличался от других рыцарей. — Привет, Курук, — Хакс дружелюбно улыбнулся. Курук смотрел на него, будто не узнавал и пытался вспомнить, и вдруг заморгал, сел и накрылся с головой старым пледом. — Хакс... Ты как здесь очутился? — Почему-то он говорил шёпотом и оглядывался. — Меня пригласили твои... братья, — Хакс выдержал недолгую паузу. — Они переживают за твоё самочувствие, попросили тебя навестить. — Вот как... — Курук огорчённо вздохнул. — А я думал, что ты со мной, что они тебя тоже заперли. Хакс не сразу понял смысл этой фразы. — И вот ещё что! — внезапно Курук осерчал и сорвался на крик. — Рыцари Рен мне не братья, наши пути разошлись! — Почему? — Хакс изобразил удивление. — Мне показалось, что они очень волнуются за тебя. Крук резко изменился в лице. Взгляд стал надменным, будто он взирал на мир с высоты звёзд и с одинаковой силой выражал собеседнику жалость и презрение. Хаксу стало немного не по себе, зато на интуитивном уровне он понял, что такое редемп и мысленно описал его — это сияющая враждебность Света. — Я не буду говорить о рыцарях Рен, — заявил Курук. — Они не приняли мою помощь, а я хотел спасти их из Тьмы. Что ж, с ними покончено, они выбрали свою судьбу. Я встал на путь благородства и добра, Рен теперь мои враги. Но тебя, Хакс, я могу спасти! Хакс насторожился — что на уме у светлого психа? Из-за стены раздались приглушённые смешки. Рыцари ошивались где-то поблизости, слышали разговор и старались не ржать слишком громко. — Но меня-то за что... То есть, от чего спасать? — вкрадчиво спросил Хакс. — Я не владею Силой. — Не имеет значения. Тьма и Свет ведут борьбу за каждую душу. — Ладно... И как ты собираешься меня спасать? И зачем? — Ты талантливый инженер, Хакс. Но свой талант ты направил во зло. Ты создаёшь оружие, которое несёт смерть и страдания, которое служит террору и ужасу... Одержимый Светом Курук был противным до тошноты. Хакс согласился с опасениями рыцарей — если Кайло Рен увидит Курука в таком состоянии, то непременно прикончит его. Менторский тон и высокомерие начали откровенно подбешивать, а ведь они общались всего несколько минут. — Но ты можешь исправиться, искупить свою вину, направить свои способности на хорошие дела. Ты должен прозреть! Хакс сосредоточился и подавил неприязнь, которая мешала найти в искажённом сознании Курука точки, на которые можно надавить. Теперь нужно было обдумывать и тщательно подбирать каждое слово. — Я не понимаю, как я должен прозреть? — тихо, сделав виноватое лицо, спросил Хакс. — И как я могу служить добру? У Курука покраснели щёки и жадно заблестели глаза. Очевидно, вопросы и смиренный тон Хакса он воспринял как готовность следовать наставлениям. Он вскочил, подошёл к Хаксу, несколько секунд молча стоял напротив него, потом схватил за рукав и потащил к нарам. Хакс не сопротивлялся, делал вид, что хочет быть послушным. Курук сел, усадил Хакса рядом и стал торопливо, сбивчиво шептать: — Первый шаг к искуплению ты можешь сделать прямо сейчас. Мы сбежим вместе и присоединимся к Сопротивлению. Будем сражаться и делать всё, чтобы заслужить прощение. А ещё мы должны вернуть Бена Соло к Свету. В нём остался Свет! — Ты уверен? — Да! Первый магистр ордена Рен — его звали просто Рен — был очень жестокий и коварный человек. Кайло совсем не такой! Он тоже бывает жестоким, но только когда страдает, когда ему больно! А страдает он от того, что хочет нежности, но не находит её... Курук замолчал, Хакс слышал его тяжёлое прерывистое дыхание. Похоже, язык Курука не успевал за потоком мыслей, он сбился, но собирался продолжить после паузы. Хакс решил, что этим замешательством нужно воспользоваться. — Ты рассуждаешь вполне логично, надо признать, но, увы, твоя затея не увенчается успехом. — Почему?! — Курук сорвался с места и стал расхаживать по камере. — Я могу объяснить, — спокойно, игнорируя нервное мельтешение Курука, сказал Хакс. — Если, конечно, ты готов меня выслушать. — Готов! — с вызовом ответил Курук. — Итак, давай проведём мысленный эксперимент. Представим, что будет, если ты придёшь к Сопротивлению и предложишь им свою помощь. Допустим, они поверят в твоё раскаяние и примут тебя. Допустим, вы сможете победить в этой войне, а Кайло Рен вернётся к Свету. Ты будешь счастлив? — Да! Да! — Курук остановился у стеклянной стены, прижался к ней боком и тряхнул головой так, что ударился со всей дури. Но боли, казалось, не заметил. — Да! Я мечтаю об этом! — Хорошо. Теперь представь, что после вашей победы началась счастливая справедливая жизнь. Кем ты видишь себя в этой жизни? Чем будешь заниматься? Курук округлил глаза, несколько секунд таращился не моргая, потом нахмурился. — Это простой вопрос. Почему ты не можешь ответить? — Хакс мягко давил интонацией. — Ты можешь заранее рассказать, как сложится твоя судьба, потому что однажды ты уже видел победу Республики. Курук окончательно растерялся. — Тебе больно об этом думать, да? Я вижу. Больно, потому что ты прекрасно знаешь ответ. — Хакс грустно улыбнулся. — Хочешь, расскажу я, если тебе самому страшно представлять это? — Расскажи... — голос Курука задрожал, он поджал нижнюю губу. — Корусант, Арканис и много других планет, входивших в империю, после её падения пережили кошмарный террор. Людей убивали только за то, что они работали в подконтрольных империи учреждениях. Убивали их герои Восстания и обыкновенные уголовники, но одних было не отличить от других. И ты видел это своими глазами. Видел кровь и замученных, выпотрошенных людей. Среди них были и твои родители. И после победы Сопротивления повторится точно такой же террор, а ты станешь одним из его исполнителей. По сути ты останешься таким же упырём, как и был, только будешь считаться светлым и праведным. — Нет! Я буду бороться с террором! — Курук кричал и был готов разрыдаться. — Я буду спасать людей! — Нет, не будешь. Тебе никто не позволит. Потому что даже если Сопротивление примет твою помощь, ты для них навсегда останешься врагом. И как только они победят, тебе припомнят всё. Быть может, они сохранят тебе жизнь, но тебе придётся каждый день, каждую минуту доказывать лояльность. И этот гнёт быстро сломит твою волю, ты изберёшь самый простой способ, чтобы угодить победителям, и будешь делать то, что прекрасно умеешь — убивать неугодных новому режиму. — Не-ет... — Курук затряс головой и открыл рот, чтобы схватить воздух, как вдруг сполз по стене и сел в углу. Он молчал, Хакс подождал, пока он очухается, но... Он не шевелился, застыл в одной позе. Хакс бросился к нему. — Курук! Ты слышишь меня? Хакс тряс его, легонько ударил по щеке, но реакции не было. Курук неподвижно сидел в углу, а его взгляд стал абсолютно пустым, словно он уснул с открытыми глазами. — Эй! Рены! — Хакс встал около двери. — Скорее сюда! Рыцари появились мгновенно. Разблокировали дверь и всей гурьбой ввалились в камеру. Оттеснили Хакса и обступили Курука. Потыркали его немного, затем перетащили на нары и кое-как уложили. — Он... жив? — осторожно спросил Хакс. — Вы помните, что я не давал никаких гарантий... — Жив, ещё как жив! — Хакс, ты мощно его приложил! — Да, круто! Судя по реакции рыцарей, с Куруком было всё не так уж и плохо, но Хакс не понимал их воодушевлённости и хотел разобраться. — Вы можете объяснить, что произошло? Что я сделал? — Ты заставил его засомневаться, — ответил Ап’лек. — Сомнения ослабили Свет и позволили заговорить Тьме. Свет и Тьма столкнулись, началась борьба. — И поэтому Курук завис. — Впал в ступор. — Сияние стухло! — Точно! Хакс присмотрелся. И действительно, голубая аура, окружавшая Курука, заметно ослабла и потускнела, искорки вспыхивали, но стали мельче, а бабочки, едва расправив крылья, мгновенно рассыпались, будто кто-то невидимый прихлопывал их тапком. В отличие от философских рассуждений о борьбе Света и Тьмы, снижение интенсивности свечения было объективным, материальным доказательством эффективности воздействия. Хакс был доволен собой и собирался действовать дальше, довести дело до конца было реально. — Его нужно дожать. Но, думаю, не сейчас, чуть позже. — Да! — ответил Викрул. — Когда ментальная энергия стабилизируется и он выйдет из ступора. Ушар заботливо обложил Курука тряпьём. Когда он закончил, рыцари вышли и закрыли камеру. Хакс вернулся с ними в кают-компанию, сел на свой пуфик и задумался. Рыцари понимали, что он что-нибудь скажет, ждали и вели себя тихо. Даже Ушар был под впечатлением. Смотрел по-прежнему враждебно, но теперь ещё и с уважением. — Вот что... — Хакс затушил сигарету в осколке салатницы. — Скиньте мне на пад его писанину. Рыцари заулыбались. — Давай пад, — сказал Викурл. Хакс протянул ему пад и, взглянув на остальных, покачал головой. — Нет, не угадали. Я кое-что знаю о работе психотехников. Есть методики анализа текста, которые позволяют вычислить, довольно точно, психологические особенности личности автора. Я, конечно, в этом не профессионал, но, думаю, смогу что-нибудь вытянуть. Ушар снова стал недовольным, но сказал почти без агрессии: — Если он кому-нибудь покажет... — Да не покажет он! — перебил Кардо. — О содержимом этих текстов никто не узнает, — заверил Хакс. — Когда будешь читать, смотри не сгори, — сказал Трудген, — а лучше, на всякий случай, уединись в укромном местечке. — Порнуха там огненная, предупреждаю, — поддержал Кардо. — Для анализа не имеет значение порнуха там или другой жанр, — слегка улыбаясь, ответил Хакс. — Я буду изучать то, как написан текст, а не что написано. — Ну-ну, попробуй, — усмехнулся Викрул и вернул Хаксу пад. — Готово! Все шедевры Курука у тебя. Наслаждайся! — Что ж, будем на связи, — Хакс убрал пад во внутренний карман шинели и пошёл к выходу. — Генерал! — окликнул его Ап’лек. Хакс обернулся. — С тобой приятно иметь дело! — С вами, оказывается, тоже, — Хакс помахал рыцарям рукой. Пока он шёл от ангара к лифту, обдумал план дальнейших действий. Заняться анализом текстов нужно как можно скорее, это стало для Хакса первоочередной задачей. Он связался с мостиком, узнал обстановку и услышав, что всё спокойно, оставил за главного лейтенанта Митаку, а сам пошёл к себе в каюту.