Фотоаппарат запомнит нас счастливыми

      Кадзуха взглянул на небо, которое было облеплено серыми грязными тучами. Улица все никак не оживает в ярком жизнерадостном зеленом цвете. Надежды Каэдехары увидеть хотя бы один солнечный луч с каждым днём тухнет, ибо слой туч выглядит довольно непробиваемым и он становится только толще. Солнца никому не видать, походу. На календаре уже давно весна, а улицы напоминают позднюю осень. Подул сильный холодный ветер, охватывая неприкрытые участки тела холодом. Кадзуха сморщился и спрятал ладони в карманы куртки, так как холод сжимал их до покраснения. Пальцами он нащупал электрошокер, что дало ему очередной прилив чувства наивной безопасности.       «Что ж, придется прийти к Скарамучче самостоятельно. Он, как я заметил, слишком горд, чтобы приходить ко мне сам — дорогу-то он знает», — подумал Каэдехара, осматривая дороги на наличие луж и грязи, которые потом можно будет обойти и не испачкать ботинки. Он спустился по небольшим каменным ступенькам перед входом в подъезд, а потом направился к месту жительства Скарамуччи. У Кадзухи была отличная память, и топографическим кретинизмом он не страдал — он отлично помнил дорогу до дома темноволосого.       «Это же…» — вдруг пронеслось в мыслях Каэдехары при виде знакомой фигуры, которая приближалась к подъезду Кадзухи. Хоть и человек проходил через парковку и из-за машин его толком не было видно, судя по знакомой футболке и причёске, Каэдехара смело мог заявить, что это был Скарамучча. «С ним кто-то есть», — заметил он, приглядываясь. Да, рядом с ним шла ещё и девушка примерно такого же возраста, что и ее друг. Сама же она была с темными волосами, закреплённые в два хвоста. Она была одета в кофту с фигурами звёзд и темные джинсы. На вид издалека довольно симпатичная, как заметил Каэдехара. «Может, она тоже историю учить идёт», — предположил светловолосый. А потом задумался. — «Ну ведь точно восемнадцати нет…»       Кадзуха уже хотел было убежать куда-то за машины, но уже поздно, так как Скарамучча и ее подруга были в нескольких метрах от него. И при виде Каэдехары, темноволосый заметно нахмурился, а девушка сразу заметила его смену настроения.       — Эй, Скарамучча, все в порядке? — поинтересовалась она, глядя то на него, то на Кадзуху, совсем не понимая, что между ними происходит.       Девушка попыталась поддерживающе коснуться плеча темноволосого, но тот сразу же отдалился. Это немного смутило Кадзуху — всё-таки отдаляться от прикосновений знакомого или, возможно, близкого человека вот так вот довольно грубо и обидно. Но обиды в лице обладательницы двух хвостиков Каэдехара не заметил, и это тоже показалось странным. Привыкла может.       — Оу, привет, Скарамучча… — поздоровался Кадзуха, помахав тому рукой. Потом его взгляд переместился на девушку, -… и…?       Та сразу поняла, что обращаются к ней и интересуются ее именем.       — Эм… Мона Мегистус, — с ноткой недоверия произнесла она, становясь к Скарамучче ближе, но не касаясь его.       — Очень приятно... - Кадзуха хотел было назвать свое имя, но воврем остановил себя. Не стоит разбрасываться своим именем кому попало, особенно когда за его голову предлагают заоблачную сумму.       Скарамучча кашлянул, как бы указывая на то, что он тоже тут присутствует. Между троицей встало молчание.       — Какого черта ты стоишь здесь? — светловолосый почувствовал в этих словах плохо скрываемую пассивную агрессию.       Светловолосый вопросительно поднял одну бровь — походу он никогда не поймет Скарамуччу. Ясное же дело, что он здесь из-за него.       — Мы же договаривались об одном, — ответил Кадзуха, намекая на уроки истории, сжимая электрошокер в кармане, чтобы унять беспокойство. Он уже приготовился использовать его на случай, если темноволосый нападет на него.       В этот раз кашлянула Мона, напоминая о себе. Она выглядела совершенно сбитой с толку. Мегистус уже совсем не понимала, что и думать и какие выводы делать.       — Скарамучча, я о чем-то не знаю? — по ее тону сразу можно было догадаться, что она подумала о чем-то другом — плохом. Мона подумала о том, что Скарамучча снова нашел себе сомнительного собутыльника, который его изобьет и кинет в какой-то мусорный бак, как это было недавно. Темноволосый это сразу понял.       — Да это не то, о чем ты подумала! — сказал темноволосый, но, глядя в максимально подозрительные глаза девушки, понял, что сейчас доказывать ей что-то бесполезно.       Мона жила неподалеку от подьезда Кадзухи. Скарамучча всё-таки решил провести ее до металлической двери, после чего вернулся к Каэдехаре, возвращая себе лицо самого уставшего и угрюмого человека на Земле. Это даже показалось светловолосому смешным. Или наоборот странным. Он сам особо и не понял. Нин Гуан и Бэй Доу сейчас были на работе в другом городе по соседству — в этом городе достойной вакансии не находилось никогда, а переезжать было очень дорого — поэтому их не будет до самой ночи. Обычно в доме остается одна из женщин, чтобы Кадзуха случайно с ума не сошел, но сегодня по такому плану пойти не получилось из-за некоторых трудностей. Каэдехара уверил их, что все будет хорошо.       Обладатель синих глаз решил записывать все в телефон, сделав свои заметки рабочей тетрадью. Каэдехаре было без разницы — лишь бы экзамены сдал и оставил его в покое. Без этих организаций, увечий и бессонных ночей. Сам же он при себе ничего не имел. Ему ничего и не надо было — все, что нужно, было у него в голове, а то есть отличные знания истории. Всё-таки не зря он много интересовался историей когда-то.       — Итак, кхм, — Кадзуха думал с чего бы начать. Он ведь никогда не брал репетиторов, и сам не шел на эту должность. Немного подумав, он всё-таки решил. — В экзаменах чаще всего идет династия Романовых, поэтому почему бы не повторить ее?       Скарамучча лишь пожал плечами, молча говоря «Да как хочешь, главное — чтобы это понадобилось на экзамене».       — Ла-адно, ты только дай мне знать, если ты одну из тем уже знаешь, иначе время только потратим.       Райден кивнул, и Каэдехара, собравшись с мыслями, начал рассказывать о начале происхождения династии: о том, как господствовало Смутное время, которое потом ушло с того момента, как Михаил Романов стал царем в 1613 году.       Скарамучча иногда отвлекался, переводя взгляд с Кадзухи на пасмурную погоду за окном, из-за чего Каэдехаре приходилось начинать все заново.       — Пожалуйста, не отвлекайся, — всего лишь говорил он, дожидаясь, пока темноволосый поворчит, но все же продолжит слушать своего «репетитора»…       … И спустя пятнадцать минут он снова начнет смотреть в окно. Ладно, сейчас они повторяют Эпоху Дворцовых Переворотов (1725–1762 г.г.) — неудивительно, что Скарамучча не слушает. Кадзуха начал говорить про то, как эта эпоха вообще началась: Пётр Первый не оставил за собой наследника.       — Хочешь сказать, что Пётр Первый издал Указ о престолонаследии в 1714 году, а сам наследника оставить забыл? — решил уточнить Скарамучча, вопросительно приподняв брови.       — Нет, он оставил, — Каэдехара отрицательно покачал головой, — только перед смертью. Он начал писать о том, что наследует престол, а вот кому — написать не успел. Ну, или успел, просто почерк был настолько непонятным, что имя не разобрали.       Скарамучча подавил в себе ядовитый смешок. Кадзуха расслышал то, как под нос тот прошептал что-то наподобие «во лох». Он решил это проигнорировать и продолжить свой урок. Каэдехара словил себя на мысли, что изучать историю с кем-то намного интереснее, чем по одиночке. И не заметил того, что уже сам глядит в окно.       — Эй, не отвлекайся, учитель, — с иронией и сарказмом произнес Скарамучча, самодовольно улыбнувшись.       Кадзуха всего лишь закатил глаза, усмехнувшись, и вернулся к уроку, рассказывая про Петра Третьего и стараясь выставлять его полным посмешищем как можно мягче. Скарамучча это с энтузиазмом поддерживает. Единственное, что Кадзуха не оставил без внимания, так это то, что визави ни разу не говорил, что знает хотя бы одну тему. Даже когда они говорили о правительстве Петра Первого — один из важнейших людей в династии и истории России, который и создал Россию империей — он не дал знать о том, что это изучено. «Да уж, он должен благодарить судьбу за встречу со мной…» — вдруг подумал Каэдехара, усмехнувшись. Его теперь интересовала причина, по которой Скарамучча не учился.       Парни остановились на правлении Екатерины Второй — на той, кто завершил Эпоху Дворцовых Переворотов. Скарамучча, со вздохом потянувшись, встал из-за стола и поплелся к выходу.       — Десять вечера уже, — заметил Кадзуха, заглядывая в настенные часы, — не боишься комендантского часа?       Младший Райден издал легкую насмешку и закатил глаза. По этому жесту Каэдехара сразу понял ответ.       — Еще бы не боюсь. Просто помни, кто моя мать, — Скарамучча гордо поднял нос, а потом вздохнул, будто эта мысль одновременно радовала и печалила его. Что за отношения у них?       — Помнить? Ха-ха, откажусь, пожалуй, — Кадзуха неловко посмеялся и почесал затылок. Воспоминания той ночи вломились в его мысли вьюгой, но Каэдехара решил не обращать на них внимание. Хотя бы сейчас.       Райден лишь закатил глаза, пожав плечами, и уже начал обуваться. Каэдехара стоял рядом. Ему не давала покоя Мона. Не давали покоя его отношения с матерью. Не давало покоя его агрессивное поведение во время их первой встречи, когда Кадзуха случайно перешел на «ты». Не давала покоя ложь о возрасте. Почему он врет? Что он скрывает? Каэдехаре учить историю со Скарамуччей еще почти месяц, и непонятно, что у этого темноволосого творится в черепной коробке. И что самое главное: действительно ли он сдержит обещание? Действительно ли не сдаст организации «Райден»?       Он не поинтересуется ничем из этого.       — Ну, до завтра? — всего лишь говорит он.       Скарамучча кивает, завязывая шнурки на обуви. Потом резко встает на ноги и в последний раз смотрит в глаза Кадзухи.       Обещание. Нужно проверить. Нужно…       — Скарамучча, — вдруг произнес Каэдехара. Тон его был довольно серьезным, и внимание темноволосого было привлечено сразу же. Тот хлопает глазами и слегка дёргает головой, показывая готовность ко всему, что скажет его визави, — пообещай, что завтра принесешь ручку и тетрадь.       Скарамучча лишь усмехается. Похоже, он ожидал разговор на строгую и неприятную тему, и Кадзуха подметил, как заметно тот расслабился.       — Почему? — поинтересовался Райден, его губы были искривлены в легкой ухмылке.       Кадзухе долго придумывать ответ не пришлось.       — Потому что так ты больше будешь запоминать. Письмо от руки задействует ретикулярную активационную систему — так называется участок мозга — которая отсекает всё ненужное и помогает сосредоточиться на текущей задаче, выделяя наиболее приоритетные сведения.       Скарамучча издал обычное «эм», но спорить не стал. Раз он так больше будет запоминать, значит, все не так плохо.       — Принесу я эти несчастные тетрадь и ручку, — буркнул он, и Каэдехара немного улыбнулся.       Обладатель красной прядки кивнул, и его новый знакомый скрылся за дверью. Чтобы не упасть, Кадзухе потребовалось держаться за стену. Голова уже просто разрывалась по частям из-за бесконечных мыслей, атакующих его мозг. Скарамучча в тетради принесет нож? Может, он попытается убить Каэдехару ручкой? Порежет горло бумагой? Мысли Кадзухи настолько абсурдны, что ему и страшно, и стыдно одновременно. Он больше не знает, что и думать.       Каэдехара уже потянулся к замку, чтобы закрыть дверь, но та резко открылась и перед взором показались Нин Гуан и Бэй Доу.       — Да уж, и что этот поехавший в нашем подъезде забыл? — задумчиво произносила светловолосая.       — Не думай об этом, дорогая. Главное, что б он к Кадзухе на глаза не попадался, — ответила его спутница, а потом заметила обладателя красной прядки прямо у дверей. — О, Кадзу! Рада видеть тебя в добром здравии.       Каэдехара лишь нервно усмехнулся. Голова так резко прошла от всех тревожных мыслей, что все пошло кругом, как после карусели, и юноша упал в обморок.