Фотоаппарат запомнит нас счастливыми

      Ночью шел дождь, и повсюду были грязные лужи, в которых отражалось унылое небо. Толстый слой облаков упрямо не давал жителям города полюбоваться нежным и голубым небом. Поэтому взрослые и дети здесь такие грустные.       Кадзуха чувствовал себя довольно неловко в компании с Моной. Как минимум, потому что она девушка. И как максимум — потому что она девушка Скарамуччи. А еще по дороге к дому Кадзухи Мегистус все время молчала, переписываясь с кем-то в телефоне. Каэдехара старался начать какой-то непринужденный разговор, задавал вопросы, но Мона не шла на контакт, отвечая сухо и холодно. Он так же объяснил ей свою ситуацию, но та лишь произнесла что-то по типу «мгм», и светловолосый начал сомневаться, приняла ли она во внимание хотя бы одно слово.       Кадзуха, может, внешне казался непоколебимым, но в глубине он начал сильно беспокоиться. Ведь он не может полностью доверять Моне — вдруг она подставит его или вовсе заведет в какой-нибудь переулок и задушит? Каэдехара начал чувствовать себя напряженно. Ему не нравилось то, в какое русло занесло его мысли…       Кадзуха в итоге бросил попытки заговорить с ней, надеясь, что она разговорится у него дома, ведь Бэй Доу, с которой юноша будет знакомить Мону, всегда найдет способ, как вывести человека на контакт.       Когда они дошли до подъезда Кадзухи, дыхание юноши стало слегка учащаться из-за волнения. Вдруг Бэй Доу что-то заподозрит? А что, если Нин Гуан тоже подключится и будет расспрашивать Мону о чем-то? А если Мона проболтается о том, что она девушка Скарамуччи?..       Кадзуха начал беспокоиться еще сильнее, и внешне это было тоже заметно. А ведь эта встреча несла в себе огромные риски… Каэдехара взглянул на Мегистус и прокашлялся, желая сделать свой голос четче.       — Мона, ты притворяешься моей подругой… Если тебя спросят об этом, не могла бы ты… ну, промолчать о Скарамучче? — произнес Кадзуха, от волнения начиная переплетать свои пальцы вместе. — Понимаешь, мои соседки по комнате не обрадуются той мысли, что я общаюсь с человеком, который знаком с сыном сёгуна.       Мегистус чуть приподняла одну бровь, склонив голову набок. Каэдехара мог прочесть на ее лице сомнения. И это сомнение закончилось только через несколько секунд, когда Мона поняла, о чем говорит Кадзуха. Она кивнула, положив свои руки на бока.       — Да, конечно, — ответила она, на мгновение приподняв уголки губ. Мона сделала это, чтобы Кадзуха перестал чувствовать себя беспокойно?..       Юноша чуть поджав губы и кивнул ей в ответ, направляясь в подъезд…       Мона молчала и во время общения с Бэй Доу и Нин Гуан. Бэй Доу задавала ей много вопросов и один вопрос даже коснулся отношений Мегистус, но та отвечала так же сухо, ссылая это все на то, что это не в ее духе — почти сразу открываться перед незнакомыми людьми.       Даже несмотря на ее сухие и короткие ответы, Кадзуха посчитал ее довольно хорошим и интересным человеком. И даже сам иногда подключался в дискуссию за чашкой чая.       Мона с улыбкой попрощалась с женщинами. Каэдехара решил провести ее до ее подъезда. Когда они вышли из квартиры, Кадзуха облегчённо вздохнул, понимая, что все прошло довольно неплохо. По крайней мере Нин Гуан и Бэй Доу ничего не заподозрили.       — Спасибо, Мона, — коротко произнес Кадзуха, однако в этих двух словах было больше искренности, чем в ответах Моны.       — Ты помогаешь Скарамучче, тем самым помогая мне. Тебе на самом деле не за что меня благодарить, — ответила Мегистус, и Каэдехара не мог сказать точно, имеет ли она ввиду эти слова.       Они вышли из подъезда. Мона заметила, что Кадзуха шел за ней. Она чуть вздохнула и остановилась, останавливая также и юношу.       — Меня не стоит провожать. Я все равно живу неподалеку, — сказала она, глядя на Каэдехару.       Ресницы светловолосого чуть дрогнули, и он вновь прокашлялся, кивая ей в ответ.       — Да, да, конечно. Я все равно не настаивал, — слегка пожав плечами, ответил Кадзуха. —… Ну, до встречи?       Мегистус ничего не ответила. Она лишь на секунду поджала губы и повернулась к юноше спиной, направляясь к своей квартире. Каэдехара смотрел ей вслед, размышляя, не сделал ли он что-либо плохое.       Мона ушла к себе домой. Нин Гуан и Бэй Доу решили, что Кадзуха всё-таки ушел провожать ее, пока он решил пойти домой к Скарамучче, чтобы проведать его и продолжить занятия историей. Сегодня утром в интернете он прочел интересные факты о культуре того времени, и Каэдехара правда надеялся на то, что с помощью этих фактов Райден посчитает его урок полезным и увлекательным.       Дверь Скарамуччи была как всегда открытой. И это правда поражало Кадзуху — в смысле, как темноволосый может спокойно жить, зная, что его дверь не заперта? А если сомнительная личность проникнет в квартиру и будет ждать подходящего момента, чтобы тыкнуть Скарамуччу ножом? Эта мысль не нравилась Каэдехаре, и он решил, что обязательно поговорит об этом с Райден.       Кадзуха первым делом решил проверить спальню своего приятеля, ведь именно там он проводил девяносто девять целых и девять десятых процентов своего времени. И только благодаря милости Моны эта квартира не заросла мохом и грибами и лианами из пыли и грязи. Комната Скарамуччи была темной — светильники не горели, а шторы были сомкнуты вместе, не пропуская в комнату дневной свет.       «Обломов нашего времени», — подумал Кадзуха, наблюдая за тем, как Скарамучча просто лежал на кровати близко к стене, тоскливо поглаживая себя по голове и взглядом пожирая одну точку. Его спина прижималась именно к матрацу, так как простыни одной кучей лежали у ног Райден. Он лежал в своих брюках и водолазке, а футболка с надписью «NIRVANA» валялась где-то на полу. Райден дышал ровно и спокойно, и даже в темноте Каэдехара мог увидеть его потухшие глаза. Светловолосый наблюдал за ним и чувствовал, как ему самому становится худо на душе.       — Скарамучча? — тихо и спокойно произнес Кадзуха, стараясь не отпугивать его.       Райден никак не отреагировал на его голос — он просто продолжил гладить в себя в надежде утешиться, медленно дышал и иногда моргал. Каэдехара подошел к нему и сел на край матраца, ни на секунду не отворачиваясь от Скарамуччи. А Скарамучча в свою очередь не смотрел на Кадзуху и в общем целиком и полностью игнорировал его существование.       — Скарамучча… — вновь повторил Каэдехара. В его голосе отчетливо чувствовались сожаление, сочувствие и грусть.       Рука Кадзухи потянулась к Скарамучче. И как только он коснулся плеча своими подушечками пальцев, Райден тут же дернулся и резко отстранил руку Кадзухи от себя. Скарамучча начал выглядеть более хмуро, чем до этого. Каэдехара даже предположить не мог, что с ним могло произойти.       — Не трожь меня, — чуть ли не прорычал темноволосый, скривив губы. Почему ему резко стали противны прикосновения?       Кадзуха решил не усугублять ситуацию. Он поднял руки вверх, словно преступник сдается полиции на месте преступления. Свое любопытство он решил проглотить, так как ценил свою связь со Скарамуччей и не хотел, чтобы все сгорело из-за одного вопроса «что стряслось?»… Ну, и, конечно, потому что Кадзуха не хотел попасть в лапы сёгуну, а сын сёгуна — отличная защита.       — Понял-понял. Скажем прикосновениям «нет»? — Каэдехара хотел разрядить обстановку. Из-за напряжённой атмосферы неприятно гудела голова, и мысли от этого противно путались.       Пальцы Скарамуччи зарылись в свои темные волосы после слов Кадзухи, пока вторая рука сжимала ткань подушки. Затем Райден растрепал себе волосы и перевернулся на бок лицом к стене и спиной к Каэдехаре. Скарамучча не хотел, чтобы Кадзуха видел то, как его ресницы совсем немного дрожат.       — Ты в любом случае выбрал неудачное время для истории, — буркнул через плечо Райден и тяжело вздохнул. Ему стало чуток спокойнее, но какой-то неприятный осадок в душе и настроении всё-таки присутствовал. Почему Мона такая тактильная? Почему она так сильно хочет привязать Скарамуччу к себе? Это главные вопросы, которые вертелись в мыслях Райден. Они уже и так встречаются, вроде, почему она продолжает что-то ему доказать?       Кадзуха спорить не стал, так как ответ напрашивался сам за себя. Да и состояние Скарамуччи тоже выдавал отрицательный ответ. Но сама проблема скрывалась в том, что Каэдехара не мог оставить друга в таком виде.       — Да, возможно, ты прав. Я пришел не совсем вовремя, как хотелось бы, — ответил он и пожал плечами, отводя взгляд с темновласого. — Но я всё-таки пришел.       Скарамучча промолчал. В ответ он лишь спокойно дышал, поглаживал свои волосы и пялился в стену. Райден не понял, к чему клонил Кадзуха, поэтому решил ничего не говорить вовсе, чтобы избежать дальнейшей неловкой ситуации, где произошло одно нелепое недопонимание.       — Может, погода не из самых лучших, — прололжил Каэдехара, глядя на окно, которое было скрыто за толстыми тканями штор, — но если бы я предложил тебе прогуляться, ты бы согласился?       Скарамучча лишь усмехнулся. Ему было несколько непривычно слышать слово «прогуляться» не голосом Моны. Он в итоге пожал плечами, но Кадзуха не был удовлетворен этим ответом. Рядом с Райден было еще место, и Каэдехара не побоялся воспользоваться этим. Он осторожно лег на кровать спиной. Его голова повернулась, и теперь его взгляд был нацелен на затылок Скарамуччи.       — Ну, так ты бы согласился? — вновь произнес Кадзуха. Несмотря на его слова, его голос не чувствовался каким-то навязчивым или липучие. Наоборот…       Райден услышал в тоне голос Кадзухи желание помочь. Желание поднять настроение и вернуть веру в будущее. Скарамучча повернул свою голову к визави, и их взгляды встретились. Встретились лиловые и маковые оттенки.       С Каэдехарой было уютно. Он пах осенью, мертвой листвой — и это был приятный запах, веет свежестью. Под глазами светловолосого были темные круги, от чего Скарамучча сделал вывод, что Кадзуха редки плохо спит, если вообще спит. Скарамучча понимает — его и самого время от времени мучает глупая бессоница. Если бы в комнате не было так темно, то Райден мог бы разглядеть на лице юноши, лежащего напротив, совсем обледенелые веснушки. Эти коричневые точки давно перестали пестреть — Солнце выходит крайне редко. От внимания не ушли обкусанные и сухие губы Кадзухи, то, как уголки чуть дернулись в слабой, незаметной улыбке.       Скарамучча чуть смущённо прокашлялся, отводя взгляд и вскоре отворачиваясь от лица Каэдехары. Не то, чтобы он хотел его поцеловать — нет. Кадзуха был просто парнем с приятной расслабленной внешностью. И круги под глазами вовсе не делали его лицо хуже.       Райден принял сидячее положение и растрепал себе волосы снова, горько понимая, что их потом придется долго и мучительно расчесывать. Вообще, ему надоело, что его постоянно кто-то дергает — Кадзуха или Мона, неважно кто. Скарамучча мечтает о покое, но даже несмотря на это, он отвечает Каэдехаре…       — Ладно. Веди меня туда, куда ты хотел, если ты потом оставишь меря в покое, — чуть хмурясь, произнес он.       Кадзуха тепло и нежно улыбнулся ему, вставая с кровати и поправляя свой хвостик. Сейчас они одевались, собираясь выйти на улицу и подышать свежим весенним воздухом. Каэдехара был рад, что Райден был не против прогуляться с ним, и ему было неважно, что он ответил грубо.       Да и вообще, было нетрудно догадаться, что Скарамучча нахмурился наигранно.