Разлука-Любовь

А худеть оказалось не так уж и трудно. Я провела выходные, изучая всевозможные диеты, и поняла, что самый подходящий для меня вариант — отказаться от сладкого, жирного, соленого и употреблять больше белков. Как водится, начала с понедельника. Встала, выпила два стакана воды, позавтракала большим зеленым яблоком. Желудок по пути в школу недовольно ворчал, но сильно расстраиваться не стал — видимо, надеялся на плотный обед. Но тут-то было! Столовую я решила обходить и даже дала себе слово не приближаться к ней, чтобы не соблазняться ароматами супа и картофельного пюре с котлетой. Достала в полдень цельнозерновой хлебец и сгрызла его сидя и болтая ногами на подоконнике школьного окна в пустом коридоре, запив водой из бутылки. Банан, который положила мне с собой бабушка, так и не тронула — лишние углеводы мне ни к чему. После уроков я летела домой словно на крыльях: пустой живот будто прилип к спине, в теле ощущалась невиданная легкость. Но уже спустя несколько минут меня пригвоздило к асфальту терпким ароматом свежей выпечки, доносившимся из соседней с нашим домом булочной. Сила воли давала первый сбой: в желудке протяжно заурчало, усилилось слюноотделение, ноги чуть не подкосились от слабости. А в мозгу кто-то противный и жирный ласково и так задушевно зашептал: «Иди Женя туда, иди. Брось все! Зачем тебе худеть? Ты и так хороша! Всего одна плюшка с сахаром, ничего же не будет. М-м-м-м… Моя пре-е-елесть…» Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, я решительно сорвалась с места и помчалась к дому. Но запахи не сдавались: кондитерская, колбасный магазин, ларек с пирогами — они все тянулись ко мне наглыми ароматными щупальцами из приоткрытых окон и вентиляции, расположенной у входа. Прижав сумку к груди, я со всех ног ринулась к подъезду. Взлетела по лестнице, ворвалась в квартиру и захлопнула дверь. Желудок уже исполнял адскую арию. Я села на диван перед телевизором в гостиной, решив отвлечься от мыслей о еде. «Гастрономический поединок», «Три с половиной повара», «Незваный ужин» — я щелкала пультом до посинения, но на каждом канале меня ждало очередное издевательское шоу: «Райская кухня», «Смак», «Едим на природе»… Даже «Выбираем зеленый горошек с Андроном Тривольным» на Первом канале встали на сторону зла, демонстрируя мне утопающие в нежном сиропе бобовые. Меня трясло от злости, но я знала, как победить: уж киноканалы никак не могли меня подвести. Щелк! мультфильм «Рататуй»! Ну за что?.. — Ой Женечка ты уже дома! А у меня здесь супчик, — пропела бабуля, появляясь из кухни. — И ты туда же, — застонала я, выключая телевизор и падая на подушки. Я знала, что нужно просто перетерпеть. Есть по чуть-чуть, и желудок уменьшится. Но почему-то именно сейчас ужасно хотелось кричать, громить все вокруг и убить кого-нибудь, но из доступных потенциальных жертв рядом была только бабушка, так что мои жестокие убийства отменяются. — Легкий суп: нежирная курица, морковка, зелень, — сказала она виновато. «С хлебом! — умолял внутренний голос. — Мяса, хлеба, вермишели, картошки! Много картошечки, да! Шлифануть все это напоследок булкой и тортом со сливочным кремом. Ням!» И я понеслась на кухню толкнув бабушку. Конечно, бабушка сдалась как и в первую очередь я сама. — Всего один кусочек, — дрожал мой голос, когда я брала хлеб. — Всего один, — кивала она, открывая хлебницу. — Ложку сметанки. — Небольшую. — Чай? Баранку? И понеслось… Очень скоро на смену чувства сытости пришел стыд. «Как ты могла забыть, ради чего все это?! Колбаса! Колбаса! Жирная колбаса! Не зря тебе такую кличку дали!» И я побежала к компьютеру, чтобы снова изучать вопросы похудения. — Ученые пришли к выводу, — вещала тощая, как жердь, «ведущая» какой-то программы что я наткнулась на «ютюбе», — что если на мозг воздействовать две с половиной минуты с помощью запаха, то непременно придет насыщение. Значит, выходит, что если две с половиной минуты нюхать в супермаркете по очереди хлеб, пирожные и окорок, то больше не захочется есть? Вау! Вооруженная этими знаниями и другими, на следующий же день после школы я завалилась в супермаркет. Воровато прокралась к хлебному отделу, огляделась на всякий случий по сторонам, а затем взяла свежоиспеченный французский длинный батон, поднесла к носу и медленно втянула его аромат. Меня моментально вштырило! Воображение рисовало изощеренные способы поедания этого самого батона: с маслом, медом, сыром, майонезом, джемом, шоколадной пастой. Чуть слюной весь прилавок не забрызгала. «Что там дальше?» С трудом отложила батон и взялась за булочки. Продолжая озираться по сторонам чтобы не заметили меня за таким занятием, не прогнали и не покрутили пальцем у виска, подносила к носу плюшки, саечки, рогалики, лаваш, слойки с ветчиной, рогалик с маком. Нюхала, нюхала, нюхала как ненормальная… — Всего кусочек… — прошептала я, дрожа всем телом, и приоткрыла рот. — Женька, ты? От неожиданности я отбросила от себя рогалик. Передо мной стояла одноклассница Машка Сурикова. Не сказать, что мы с ней ладили или общались часто, но, по крайней мере, ни ее двойняшка-брат никогда не смеялись над моим весом и всегда здоровались. Что уже могло являться основанием для того, чтобы поздороваться, не передушив друг друга. — Привет! — улыбнулась она. Мелкая ростом, не глаза а глазищи на пол-лица, два озорных хвостика. Маша была стройная, как омар, а я рядом с ней смотрелась мешком прошлогодней картошки. — Привет, — привычно напряглась я. — Ты чего здесь Жень? — Ничего, — я замялась. — Ясно! — Она пожала плечами. — А мы с друзьями со двора собираемся ко мне в гости. Пашка, мой брат, пиццу будет готовить и достал где-то крутой диск-ужастик, вот здесь ищем ингредиенты. Хочешь с нами? — Девчонка улыбнулась и, похоже, довольно искренне. — В смысле в гости. На пиццу я тебя приглашаю. От двухкратного повторения слова «пицца» у меня чуть не подкосились ноги. — Нет! — выпалила я испуганно. И тут же постаралась взять себя в руки: — Нет, прости, сейчас не могу, дома дел много нужно бабушке помочь. — Ну ладно, — как будто бы даже расстроилась она но тут же спустя секунду опять улыбнулась и засияла. Что-то придумав, резко открыла рюкзак что был у нее на одном плече достала оттуда тетрадку и ручку, что-то написала и вырвала небольшой клочок уже протягивая его мне со словами, — На держи, это адрес моего дома, если получится освободиться приходи я буду ждать! Я осторожно и удивленно приняла адрес и внимательно все прочитав, сжала его крепко в руке. — Это кто? Твоя мама? — вдруг спросил подошедший незнакомый парень, взглянув на меня, и положил руку на плечо Маши. Следом за ним подтянулись еще двое: среди них были светловолосая тоже незнакомая мне девочка и Машкин брат. — Нет. — Маша покраснела, отодвигаясь от него. — Мне пора. — буркнула я. Развернулась и бросилась прочь. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Хотя с таким весом… Топнешь сильнее, того и гляди, земля сама развернется и поглотит тебя. Я бежала домой и ненавидела себя. Складки на моем животе тряслись, подпрыгивали и плавно опускались обратно. И вдруг… Не знаю, что произошло — озарение какое-то. А почему, собственно говоря, я должна прислушиваться к ним? Ко всем этим хамам, которые считают себя вправе решать, какой ты должен быть, чтобы нравиться им. Хочу ли я им нравиться сама? Или мне все равно? На душе сразу стало легче. Почти вприпрыжку от радости я добежала до дома, переоделась в домашнюю одежду, пижамные в большую клетку штаны и вязаный темно-синий свободный, длинный свитер, собрала свои длинные волосы высокий хвост, отправилась на кухню включила там телевизор, музыкальный канал и напекла под звуки песен что играли на заднем фоне, самых вкусных в мире блинчиков — промасленных, тонких, румяных. Какое же блаженство я испытала, поедая их! Макала сидя за столом в сметану, в сгущенку, в растопленное сливочное масло с солью и смотрела клипы разных исполнителей. Вот это блаженство! Вот это вкус! Не пресные овощи, не капустные листы, доводящие до изжоги, не клейстер из овсянки — вот она пища богов! Я вытерла руки и поставила чайник слушая песню МакSим и смотря ее клип «Нежность». Как раз в это время раздался звонок в дверь, слегка пугая меня. «Бабуля», — обрадовалась я, выбегая в коридор. Дернула за ручку двери, даже масло с губ не стерла и не посмотрела в глазок — так торопилась порадовать ее известием, что больше не худею, и… потеряла дар речи. Потому что на пороге стоял Яр. Он с интересом посмотрел на мой фартук и улыбнулся.