Разлука-Любовь

— Привет! — сказал он продолжая белоснежно улыбаться и щуриться. Я не могла поверить своим глазам. Ярик Дронов у дверей нашей квартиры! Совсем как в детстве, когда наши мамы, точнее его мама тетя Люда и моя бабушка, по очереди забирали нас из детского сада. Я смутно помнила подробности нашей дружбы: в какие игры мы играли, оставаясь в его или моей комнате вдвоем строя из стульев и подушек, одеял, шалаши, какие игрушки делили на двоих, когда вместе гуляли во дворе. Но я отчетливо помнила чувство, которое рождалось у меня в душе в его присутствии, этого светловолосого мальчишки-хулигана с прищуренными серыми глазами, — счастье. Сформулировать это получилось только сейчас, а тогда можно было разве что догадываться, почему мне так здорово рядом с ним. — П-привет… — пробормотала я, часто моргая от удивления на музыканта. И тогда Ярослав резко еще раз, уже широко улыбнулся. Когда этот парень улыбался, его лицо — до последней черточки и морщинки у уголков рта и глаз — превращались в сияющую и самую красивую улыбку в мире. И, видимо, поэтому у меня так больно кольнуло в груди — я все еще помнила это как и его глубокие, немного хитрые глаза цвета грозового неба. Просто забыла, какой эффект эта солнечная улыбка производит, начиная от заходящегося в болезненном стуке сердца и заканчивая моментально потерявшими твердость ногами. — Как дела Жек? — задал Дронов дежурный вопрос. И нервно почесал затылок на котором была черная шапка и осмотрелся по сторонам. — А… — растерялась я. — А… Мне понадобилось сглотнуть, чтобы не задохнуться от волнения. Если по-хорошему, то мне срочно нужно было принять ледяной душ, а потом вылететь в открытый космос, где никто не услышит, как я ору: «А-а-а-а, боже! Это он! Яр! Ярик! Пришел ко мне домой! Парень мечты! Любимый музыкант! Держите меня семеро!» — Хорошо! — таков, на мой взгляд, наконец разумный ответ. Я сейчас уже и не помнила, почему мы перестали общаться. Вероятно, потому, что Яр мальчик, а я девочка. Нас распределили в разные классы, у нас появились собственные интересы, его заставляли и Дронов сам с удовольствием ходил после уроков в музыкалку, часто выступал и ездил на конкурсы, готовился к ним, а меня на продленку, и наши пути больше не пересекались. Но это теперь неважно, ведь Яр стоит на пороге, улыбается по-доброму, прожигая светлым взглядом и меня снова охватывает знакомое чувство безграничного счастья, природа которого не поддавалась никакому объяснению. Ярослав… Достаточно высокий, с бледной кожей и с коротко стриженными светлыми блондинистыми волосами, торчащими на макушке в разные стороны и с челкой что падала и лезла в глаза. С чувственными мягкими губами, мужественными немного уже взрослыми, заострившими чертами лица как и широким носом и пронзительными, внимательными прищуренными светло-серыми глазами. Его плечи определенно стали шире, он явно повзрослел, и набрал мышечную физическую массу и силу, но вот один тонкий небольшой беловатый шрам на лбу остался. — А я Жень… — замешкался он. И резко стянув свою шапку запустил длинные тонкие пальцы взлохмаченную шевелюру цвета пшеницы. «Боже, какие же у него красивые руки, словно специально созданные для музыки». — В общем, у меня дверь Женька захлопнулась, — наконец сказал Ярик и так пристально посмотрел на меня своими кошачьим взглядом. И снова улыбнулся, чтобы добить меня, а заодно и мои дрожащие от волнения коленки. «Вау!» — чуть не вырвалось у меня, потому что Яр растерянно хлопнул ресницами рассматривая меня, и выглядело это так, будто друг детства строил мне глазки. — А я… — Повторила фразу я за ним. Мне каким-то чудом удалось сохранить равновесие. — Я Яр блинчики напекла… Будешь? И густо покрылась краской, ожидая, что он посмеется над мной жалкой толстухой, которая как всегда вечно жрет и зазывает его на обед. — Так мне можно Жень войти? — просиял и даже обрадовался он. И я покраснела еще сильнее. — Конечно Яр. — М-м-м… — Зашел юноша и стал расстегивать свою темную куртку, а я скинула ему с полки тапочки, Ярик все не сводил с меня глаз и улыбнулся вновь, он часто всегда улыбается: — А я думал часто всегда честно чем у вас Жек так всегда вкусно пахнет! Когда мимо… вашей квартиры проходил… — от движений круглая, тонкая серьга-колечко в одном ухе блондина так забавно шевелилась и подпрыгивала. — Да вот, хотела бабушку порадовать. — И видя, что парень замешкался у порога, поправляя волосы одной рукой убирая мешавшуюся челку с глаз, махнула гостиприменно в сторону кухни. — Хочешь чаю? — Спасибо, не откажусь. Если бы Ярик только знал, какая буря эмоций бушевала в этот момент в голове одной неуклюжей толстушки-девятиклассницы! Мне одновременно хотелось переодеться в одежду получше а не выглядеть сейчас при нем как пугало, причесаться, убрать на кухне и упасть в обморок. Я не имела совершенно никакого опыта в общении с мальчишками, парнями, тем более с таким обаятельными, и талантливыми как он. Пропустив Яра вперед, я метнулась в панике к зеркалу в прихожей: ужас! Волосы всклочены, щеки пылают, на лбу испарина, да еще и весь старый фартук в пятнах! — Черный, зеленый, кофе? — спросила я, лихорадочно сдирая с себя перепачканный передник. — Черный. — С лимоном, молоком, корицей, имбирем, сливками? — Я по-быстрому пригладила волосы и поправила хвост на голове. — Любой Жек. — Когда Дронов обернулся, я уже стояла позади него спрятав свои руки за спину, смущенно улыбаясь и пытаясь отдышаться. — Так значит, — сдула я резко упавшую на лицо темную прядь, — ты Яр не можешь попасть домой? — Точняк Женька! — сообщил он, запросто падая на свободный стул. — Решил сходить к соседям сверху погладить и познакомиться с лошадью, которая так звонко стучит копытами по паркету, но не учел, что моя дверь захлопнется от сквозняка. — ухмыляясь начал рассказывать парень и достав из подставки для салфеток, одну салфетку стал мять ее в руках, опустив голову и устремив все теперь внимание на это занятие. — Лошадь… — я с трудом отодрала язык от неба, наблюдая за движениями рук блондина. — А-а-а… Вот ты о чем! Яр снова вскинул на меня свой взгляд, мы встретились глазами и рассмеялись громко на всю кухню. Звонко, непринужденно. Клянусь, если бы Дронов отвернулся, я сплясала бы джигу-дрыгу. — Над тобой живет многодетная семья, кажется? — стала возиться для гостя я. — Ага. У их детей Жень ножки, как маленькие молоточки. Стучат, стучат, стучат днями напролет… А мне нужно готовиться к экзаменам и репетировать. — Думаю, они просто Ярик мстят тебе за твои музыкальные экзерсисы, — сказала я с улыбкой, ставя полный чайник с водой на плиту под его внимательным взглядом. — Что, Женька так слышно? — как-то грустно и слегка нахмурившись спросил Яр. Он закатал рукава тонкого черного свитера и голодным взглядом уставился на румяные, аппетитные, ароматные блины. — Очень слышно, — краснея, улыбнулась искренне я, — но мне нравится, как ты играешь и поешь. Яр потянулся к блинам, и тут на меня что-то нашло — шлепнула резко его по руке: — А руки мыть Ярослав? — И тут же осеклась: — Ой, прости! — Строгая ты. — Дронов так весело рассмеялся и вид у него был такой счастливый он совсем не обиделся на такой жест с моей стороны, что у меня сразу словно груз с души спал. Яр вскочил и радостно бросился к раковине, что-то напевая и мыча красиво себе под нос. — Яр? Полотенце. — Я протянула идеально белый кусок вафельного полотна, который бабушка ласково называл в шутку рукотером. — Спасибо. Музыкант обернулся, мы встретились взглядами — и я с удивлением обнаружила, что Ярослав не смотрел на меня ни с презрением что ему совсем никогда не было свойственно, как другие сверстники, ни даже с жалостью, как это делали люди постарше. Он смотрел на меня так, будто вовсе не замечал, что я была не такой, как все. Словно смотрел внутрь меня, в самое сердце и душу. Рядом с таким высоким крепким симпатичным юношей я ощущала себя менее габаритной. И, клянусь, мне нравилось это необычное ощущение как и сам Яр! — Сметаны? — почему-то кокетливо спросила я утопая в его сером омуте. И опять удивилась про себя: «Неужели ты так умеешь?» — А можно маслица растопить? — Ярик явно испытывал похожую неловкость и часто поправляя взъерошивал свои волосы. Я сунула в микроволновку тарелку с брусочком масла из холодильника. Бабушка бы отругала меня: она не признавала современной техники и растопила бы масло на плите, но я торопилась накормить гостя. — М-м-м-м… — неприлично застонал Ярослав, откусив от блина, скрученного в трубочку. И нетерпеливо потянулся к тарелочки с маслом. — Яр посолить немного? — я сидела рядом и отпивала чай из своей кружки. Он только улыбнувшись кивнул. — Ешь на здоровье! Приятного аппетита! — Фпафиба… — промычал сероглазый, щедро обмакнув блин и сунул в рот. Села по-удобнее напротив него и устроила подбородок на руке. Как же я его понимала! Вот эти довольные полузакатившиеся от блаженства глаза, блестящие от масла губы, работающие в усиленном темпе и вдруг замедляющиеся челюсти. О да, Яр по-настоящему кайфовал. Такое нельзя имитировать. И виной этой его гастрономической эйфории были мои блины. — М-м-м… — снова и снова мычал он, уминая угощение. На тарелке оставалось все меньше и меньше блинчиков. А я любовалась им, напрочь позабыв о смущении. — Жень! — вдруг позвал он, вытаскивая меня из задумчивости и залипания на него. — А? — Я резко выпрямилась взглянув в серую его радужку глаз. — Чайник кипит. Дронов улыбнулся оголяя острые зубы. Ты-дыщ! Контрольный прямо в сердце. Ну нельзя же так! Я вскочила и бросилась к плите. Мне показалось, что я вспорхнула. Так легко мне давно не было. Кажется, Земля меня больше не держала. Я определенно парила в облаках!