Разлука-Любовь

«Он просто общается. Потому что Яр милый и вежливый. По-другому и не может быть», — думала я, когда мы стояли вновь с Дроновым лицом к лицу в дверях на следующий день а если говорить правду, Яр снова пришел ко мне. — Снег в парке уже растаял Жень. Я специально сходил и проверил. Нам с тобой пора открывать сезон! — с воодушевлением говорил он и улыбался, заглядывая своими глазами мне прямо в душу. Да что с тобой не так, парень? До меня никак не доходило, что привлекает его в общении со мной. Почему он зовет меня кататься в парк на роликах? Может, его заставили родители? Или моя бабушка тайно заплатила ему за это? — Ну… я это… — Невозможно было смотреть в его сияющее радостью лицо и не краснеть от смущения. — Не умею на роликах… — Идем! В детстве Жек ты неплохо каталась и меня даже сама учила помнишь? — нетерпеливо и упрямо вдруг воскликнул сосед. — Моя очередь теперь! Я научу. — Но… Яр? — Никаких «но»! Женя. Пришлось сдаваться одеваться и выходить. — И роликов у меня тоже нет. — Прыгая по ступенькам, как маленький счастливый бегемотик, переживала я. — Солнышко светит! Ручьи Женька текут! Прокат со вчерашнего дня открылся! — перешагивая через две ступеньки, вещал жизнирадостно Ярик и щурился так мило от солнечных лучей что били ему в лицо. И его настроение передалось мне. Подумаешь, покачусь, на глазах у любимого парня, теряя равновесие, как дрессированный медведь на коньках. Да что я теряю? У меня и так ничего и никого нет. А Яр ведет себя так, будто в упор не замечает моих недостатков. — Неужели ты не помнишь, откуда у меня этот шрам Жень? — спросил смеясь блондин, когда мы сели на скамейку, чтобы надеть ролики. Ярослав сдвинул шапку на макушку, обнажая лоб и давая свободу челке. — Нет. А должна? — Вспоминай, Ласточкина! — посмотрел резко на меня Дронов улыбаясь до ушей. (Да, не смейтесь — это моя фамилия. Легкая и летящая фамилия у слоноподобного подростка — не иначе как насмешка природы). — Ну… Ты упал с велика в детстве? Скатился лицом вниз по лестнице? — предположила я, согнувшись в три погибели и пытаясь надеть тяжело дыша ролики. — Может, играл в войнушку и получил вишневой косточкой в лоб? — Да уж. Это точно была вражеская пуля. — Закончив с обуванием, парень с интересом наблюдал за моими мучениями. — Правда? — выпрямилась я и посмотрела на него. Попыталась опять сдуть выбившуюся из-под шапки надоедливую прядь, но та, кажется, намертво прилипла к вспотевшему лбу. — Неужели Жек не помнишь? — Яр недоверчиво посмотрел на меня и нахмурился. — Не-а. — уже залипнув на него протянула я. Ярик протянул руку, и я задрожала, поняв, что он хочет коснуться моего лица. «Ой, нет. Нет! Голова, не кружись так!» Но жар поднимался все выше и уже подбирался к шее. Становилось трудно дышать. Музыкант наклонился и осторожно отодвинул непослушную прядь с моего лба. Ловя и задерживая своими серыми необычными глазами мои. Затем так привлекательно и смущенно улыбнулся. — Что Яр? Говори! — Меня обжигало волнением. Я чуть не подпрыгнула вслед за сердцем, больно толкнувшимся в груди. — Это Ласточка из-за баранки, — со вздохом и новой улыбкой сказал он и потер шрам на лбу. — Какой еще баранки Ярик? — нахмурилась я. — С маком. — снова посмотрел на меня Дронов словно бросая свое воспоминание мне как какую-то смс-ку на телефон. И тут я вспомнила… Ужас! Господи! Позорище-то какое… Мы качались во дворе на качелях, нам было лет пять, не больше. Бабушка шла с работы и угостила нас баранками. Помню, как быстро, почти не жуя, я умяла свою и покосилась на Ярика. Мальчонка, моментально прожевывая кусочек своей во рту и догадавшись по моему взгляду, что я собираюсь сделать, нахмурил свои бровки крепко вцепился ручонками в надкушенное хлебобулочное изделие. — Ялик! Дай! — проговорила я кортаво и встала подошла к нему протягивая руку. — Не дам! Мое! — Маленький Дронов поджал губы и ускорился в поедание, бросая на меня опасающийся взгляд а потом резко соскочив с места побежал от меня на ходу кусая баранку. — Ялик не ешь ее! Дай сюда? — уже равнула недовольная и возмущенная я за ним следом. — Нет. Я вспомнила, что, обидевшись и не догнав его, так как друг быстро бегал и ловко забрался на дерево, спустя пару минут наших догонялок по площадки, уже дражнил меня оттуда, корчил рожецы и показывал язык, я схватила резко камень из песочницы и ударила им его со всей силы по лбу. Ох… Была кровь… Яр кричал, как девчонка. Ныл, выл, звенел ультразвуком на весь двор. Все соседи тогда сбежались включая его бабушки и дедушки как и моя. Возможно, как раз после этого его мама и запретила ему играть с жадной толстой соседской девчонкой. — Вспомнила… — Я опустила взгляд. Щеки полыхали от стыда. — Было весело, — усмехнулся тоже вспоминая Яр. Встал со скамейки и аккуратно, чтобы не упасть, присел и помог мне заботливо закрепить ролики на каждой ноге. — Спасибо Яр, — пробормотала я наблюдая за ним удивленная, — и прости. А ничего ведь не изменилось: я все та же соседская толстушка, готовая драться за баранки. Вот же стыдоба и позорище… — За что? — Дронов встал и протянул мне руку. — За маленький шрам, который ты оставила мне Жень на память? Ерунда. Зато каждый день, глядя в зеркало, я вспоминаю тебя мне нравится этот шрам, так что даже спасибо тебе за него. — Ярослав сверкая своей улыбкой снова так открыто смотрел на меня. Я уставилась на него, не зная, как реагировать и что сказать. Может, он шутил? — Поехали Женька! — Он протянул мне руку. Как сказать ему, что если я встану, то покачусь вниз по дороге, сбивая людей, коляски с детьми, деревья и лотки с мороженым? — Яр… Я боюсь… — жалобно произнесла я. — Женя! Со мной можешь ничего никогда не бояться! Запомни! — Он решительно протянул и вторую руку, подбадривающее улыбаясь и веря в меня. Кто-то хихикнул. Я обернулась: две тощие селедки моего возраста на соседней скамейке надевали ролики, без стеснения поглядывали на нас. «Ну и смейтесь!» — решила я и снова вернув взгляд на Яра улыбнулась ему. Ухватилась за ладони Ярика и решительно встала. — Ой! — Я неловко покачнулась. — Не бойся! — Сероглазый сжал мои руки крепче. Отъехал назад и легонько потянул меня за собой. — Ну что Жек вспоминай, я хорошо катаюсь только благодаря тебе. — Ай! Ай-ай-ай-ай… — пропищала я тихо-тихо. И поняла, что… еду за ним! Еду действительно как и раньше! Просто подзабыла и наверное лет уже сто на ролики не вставала. Дронов катил меня осторожно. Смотрел прямо в глаза. И, черт возьми, опять улыбался! Ну нельзя же так Яр со мной! Когда я еду, раскорячившись, вспотевшая, с выпученными от страха глазами, в распахнутой куртке, глотая ветер открытым ртом, вот так нагло, обаятельно и весело улыбаться нельзя! А особенно ему самому красивому парню. — Ты едешь, Женька! Едешь! Получается! — рассмеялся он на всю округу громко своим красивым голосом. И мне хотелось плакать от счастья. Теперь Яр держал меня за одну руку и ехал рядом. Селедки больше не смеялись, они остались где-то позади. А я не спеша катилась умело по широкой дороге, улыбаясь первым щедрым солнечным лучам. И больше не чувствовала себя неуклюжей коровой. И мы держались за руки! И какое-то детское чувство накрывало меня с головой: он мальчик, парень, я девочка, девушка, между нами происходит что-то необыкновенное. Стоит ему посмотреть на меня — и щеки вспыхивают, сердце стучит в два раза быстрее, а планета замедляется и пропускает один оборот вокруг своей оси. Возможно, я немного преувеличиваю, но притяжение уже не действует. Мы в облаках! — Значит, ты станешь музыкантом? — спросила я Ярослава, когда мы остановились у какого-то киоска, сделав огромный круг по парку. Было так жарко, что хотелось скинуть куртку и упасть на едва проклюнувшуюся из-под земли и снега зеленую травку. — Да! — кивнул он, боясь отпускать меня, чтобы я не потеряла равновесие и не грохнулась на асфальт. — Так и вижу тебя Яр знаешь за старинным роялем в большой столичной консерватории где-нибудь в Москве! — призналась я. — Клавиши оживают под твоими пальцами, зал сначала замирает, а потом отчаянно аплодирует. Ты — виртуоз, талантливый импровизатор, лауреат множества музыкальных премий и желанный гость на любом концерте. Ух! Яр удивленно заморгал наблюдая за мной: — Говоришь Жек как мой отец. — блондин вдруг нахмурился и опустил голову пряча взгляд. — У тебя Яр точно все получится. — Я покрепче вцепилась в него пальцами и чуть не задохнулась, едва он подъехал ближе. — Я слышала, как ты играешь, а как поешь, и могу заверить: это божественно. Особенно вот эта мелодия: па-а-ам, пам, пам, па-пам, па-па-па-пам! Пам па-а-аам! Наверное, вышло не очень похоже, потому что он снова нахмурился и сменился в лице. — Это моя мелодия, — его голос даже похолодел, — я сам ее Жень написал. — Правда?! — Мне хотелось обнять его, хотя бы взглядом и поднять его резко упавшое настроение. — Она же Яр крутая! Сумасшедшая, яркая… Офигенная! Похоже на тебя! — Думаешь? — словно не верили Яр и с какой-то надеждой посмотрел мне в глаза своими серыми. — Точно тебе говорю. — позитивно ему улыбаясь говорила правду. Я неловко покачнулась и буквально въехала в его объятия. — Спасибо Женька, спасибо… — проговорил он, близко наклонившись ко мне, обжигая дыханием и своим запахом. Я почувствовала, как его твердые бледные ладони обхватили то место, где у меня должна была быть талия. Даже через ткань куртки я ощущала жар его рук. — С… с твоим талантом, — пытаясь прочесть его взгляд, выдавила тихо, — у тебя получится все, что захочешь. Ярик не спешил с ответом. Отпускать меня, надо заметить, тоже не торопился и не надо… Молча смотрел на меня лукавыми и хитрыми глазами кота, и будто отчаянно не пускал что-то, рвавшееся изнутри себя на волю. И казался таким серьезным, что меня пробирало буквально до мурашек. Мы замерли, не зная, что делать с этой внезапной близостью, и молчали, боясь сболтнуть лишнее и изучая друг друга взглядами. — Жень? Хочешь мороженого? — наконец хрипло спросил он. «Капустные кочерыжки, листья салата, сухие хлебцы, зеленая фасоль, грудка, яблоки, огурцы — никаких вредных вкусностей» — вяло, но все-таки сработала сигнализация где-то на задворках моего сознания. — Конечно, хочу! — погружаясь в глубину его немигающих глаз, выпалила я и смущенно улыбнулась. — Тогда жди Ласточка! — Ярослав улыбнулся еще шире. Отпустил меня, убедился, что я стою твердо, и усмехнулся: — И постарайся дождаться меня, не упав. — Да-да-да-да! — пропищала я тихо, как мышь. И облегченно выдохнула, едва он отвернулся и отъехал к ларьку. Теперь можно было позволить себе хоть мгновение не втягивать живот. Фух! Проводила Дронова взглядом и отвернулась. Поспешно стрела ладонью пот со лба, подставила лицо первым солнечным лучам и улыбнулась, пытаясь унять разрывавшее меня изнутри непривычно волнение и понять все происходящее. — Жень? — испугал меня его знакомый и родной голос. Я тут же опустила руки и прогнала торжествующее выражение со своего лица. Обернулась. — Что? — Ты не сказала, какое мороженое будешь, — крикнул он улыбаясь и прищуриваясь. Приказав ногам не разъезжаться, я улыбнулась в ответ: — Яр! Шоколадное! — С орешками и сиропом? Как я могла этим двум вещам сказать «нет?» — Да-а-а!