Damalis

Мать требует глаз Люцериса, король призывает всех к благоразумию, а Рейнира, словно дракон, готова вонзить клыки в любого, кто подойдёт к её детям. В зале творится полный хаос, все кричат друг на друга, обвинения льются из уст непрерывным потоком, и во всей этой суматохе Вейлла не может отвести глаз от бледного Эймонда. Уродливый шрам теперь занимает всю правую часть его лица, там, где должен быть глаз, тугие узлы швов, а отблеск огня играет на его лице бликами. Единственный уцелевший глаз не отрывает взгляд пурпура от пламени, и в нем столько горечи, что принцесса ощущает его на губах. Вейлла игнорирует то, как сильно у неё дрожат руки, как горит горло, где расцветают красные следы от пальцев Эйгона, горячие слезы непрерывным ручьём стекают по ее щекам. Она оплакивает глаз любимого брата. Обиды больше нет. Злости тоже. Есть только глубокое чувство вины. Не уберегла! Не защитила! Вейлла понимает, она первая нарушила клятву, он это не простил, он этого и не забыл. Когда они с Хэлейной забегают в залу, первое, что хочет сделать Вейлла, это взять брата за руку, пока мейстр зашивает рану. Эймонд отдёргивает руку, прилюдно отвергая поддержку сестры, а после смотрит так злобно, что даже мать цепенеет. Нет больше союза Вейллы и Эймонда, и клятвы были разрушены, преданы под натиском обид, гнева, амбиций и крови. Хелейна спокойно стоит рядом, с интересом рассматривает лицо младшего брата, но отвращения от швов не показывает. Эйгон ошарашен, напуган, бледен и трезв как никогда до этого. Вейлла стоит между ними и нещадно рвёт заусенец, впервые в жизни повторяет за матерью. Боли в пальцах она не чувствует, в ней сейчас такой всплеск эмоций, что они заглушают все физические проявления её организма. — Что я должен сделать?! — Голос короля звучит единсвенным шумом в зале. Вейлла вздрагивает, она наконец вышла из оцепенения и обратила внимание на скандал, что разразился с момента появления Рейниры в помещении. — Долг нужно уплатить! — Твёрдо говорит королева, и Вейлла вздрагивает в унисон со всеми. Мать стоит спиной, но принцесса чувствует её решительность в своём желании, как чувствует и беспокойство всей семьи. Она украдкой смотрит на другой конец зала, где стоит её сестра со своей семьёй и видит, как Рейнира толкает Люка вглубь толпы, полностью заслоняя его собой. — Один глаз из её детей в обмен на потерянный глаз моего сына, — слова матери звучат как гром среди ясного неба. Хейлена жмётся к стене, хмурит брови и прикусывает нижнюю губу. Вейлла хочет обнять сестру, но не в силах сделать и шага, она даже пальцами шевелить не может. Шокированная словами матери, она стоит на месте, выпучив и так большие глаза. Что-то в ней говорит, что это правильно — это справедливо, но есть другая сторона, она громче, она твердит об ошибке, о крови, пролив которую, оплатить потом не получится. — Дорогая жена... — мягко начинает Визерис, желая успокоить разъяренную мать. Но нет в этом мире ничего страшнее, чем мать, что жаждет мести. — Он твой сын, Визерис! Твоя кровь! — Голос матери дрожит. Вейлла слышит всё отчаяние, всю обиду, что мать держала в себе все эти годы. Для неё не было ничего хуже, чем король, равнодушный к своим детям. — Не дай своему гневу затмить твой разум, — в лицо говорит Визерис, внимательно всматриваясь в глаза женщины, что была ему женой. Он отходит, а спина матери выпрямляется, и Вейлла видит в этом жесте смирение. Смирение с тем, что король всегда будет слеп к её детям. — Если король не добивается правосудия, добьётся королева. Сер Кристон, принесите мне глаз Люцериса Велариона. Снова начинается шум, и Вейлла рвано выдыхает. Она по инерции смотрит в сторону старшей сестры, которая в страхе за сына толкает его в объятия Корлиса и встаёт вперёд, готовясь защищать свое дитя. — Мама! — В страхе зовёт Люцерис. — Алисента! — Гневается король. — Он может выбрать какой глаз отдать, мой сын не мог, — продолжает королева, игнорируя гнев короля. Впервые в жизни Вейлла видит свою мать такой жестокой и решительной. Это не может не пугать девочку. Все те пощечины, которые Алисента отвешивала Эйгону, все те крики и запреты, что лились на неё саму годами — все это ничто по сравнению с угрозой, которую королева сейчас представляла Рейнире и её детям. — Стойте на месте! — приказывает король Кристону Колю. Тот сдерживается, смотрит на королеву, а после опускает голову. Но Вейлла знает, будь такая возможность, он бы сделал это. Кристон Коль верный пёс её матушки, он бы выколол оба глаза пятилетнему ребёнку, если бы королева того пожелала. — Вы присягали мне! — Кричит королева, и в её голосе столько жалости в попытке воззвать к своему защитнику. Коль мнется на месте, а после отвечает: — Как ваш защитник, да. Снова царит тишина, и лишь стук трости о каменный пол разрушает её. Король подходит к Алисенте, и теперь в нем нет и малейшей толики той мягкости, что он показывал пару минут назад. — Этот вопрос закрыт! Ты меня поняла? — но это звучит как утверждение, и Вейлла слышит сталь в голосе, которую до этого дня ни разу не знала. Вейлла переводит свое внимание на Эймонда, брат наконец отрывает взгляд единственного глаза от Рейниры и смотрит на отца, что тяжёлой поступью идет в самый центр зала. — И пусть знает каждый язык, что решит усомниться в законности детей принцессы Рейниры — что его отнимут! Отец говорит это всем, но смотрит только в их сторону. Визерис скользит взглядом по королеве, а потом переводит его на своих детей за её спиной. Тошнота подступает к горлу, а слезы снова предательски текут по лицу. Эймонд в кресле горько усмехается и снова переводит свое внимание на огонь в камине. Эйгон выглядит задумчивым, а Хелейна и вовсе спряталась в тени за спинами других. Вейлла теперь отчётливо видит, отец их не любит и своими детьми уж точно не считает. Никакие драконы, белые волосы или лиловые глаза им эту любовь от него не дали. Бастарды Рейниры были более любимы королём, чем родные дети, в законности которых не мог усомниться никто. В этот момент Вейлла задумывается, а может, законорождение переоценено, ибо её семья сейчас доказывает ей именно это. Дети королевы рождены в браке, но дети Рейниры появились из-за греха, однако все вокруг, даже Корлис Веларион, позором которых они были, сейчас так отчаянно пытаются защитить две тёмные макушки, укрывая их своими телами. В это время её брат, тот, кто действительно пострадал и остался калекой, был вынужден терпеть весь этот абсурд, где не было место справедливости, хотя их мать отчаянно пыталась ее добиться. Следующее действие королевы заставляет всех встрепенуться и напрячься. Звон стали и крики, отчётливее которого только визг Люцериса, зал снова в хаосе. — Алисента! — Мама! — Защищайте короля! Стража расталкивает толпу, образуя круг вокруг королевы и принцессы, дети начинают кричать, Эймонд вскакивает с места, а Вейлла ощущает, что наконец может двигаться. Когда она видит, как мама решительно идёт с клинком в руках на принцессу, Вейлла резко подаётся вперёд. Она не знает, что будет делать, что нужно сделать, но все, что ей сейчас приходит на ум, это защита матери. Вейлле страшно, и перспектива потерять мать в ту же ночь, когда её брат лишился глаза, пугали её. — Матушка! — Она не узнает свой голос, он теряется в криках толпы, но мать не останавливается. Вейлла визжит, когда принцесса и королева сталкиваются и нависают друг над другом, пытаясь оттолкнуть. Рейнира крепко держит замахнувшуюся кисть с кинжалом и оттесняет Алисенту в сторону. — Стой! — Кто-то перехватывает Вейллу за пояс и оттаскивает в сторону подальше от центра. — Пусти! — Брыкается она. — Угомонись ты, — шипят ей на ухо, и Вейлла узнает в незнакомце Эйгона. — Без тебя разберутся. Затем принц отшвыривает сестру как тряпичную куклу в сторону, и Вейлла падает в объятия грубых доспехов сира Роберта. — Принцесса, прошу вас, — голос рыцаря звучит неестественно жалко, словно он очень сильно боится. Вейлле не хочется верить, что такой человек, как сир Роберт, вообще может чего-то боятся. Если боится он, то что говорить о ней, девочке, что натягивать тетиву научилась с трудом. Рыцарь толкает её за свою спину и крепко держит рукоять меча, но не выпускает лезвие из ножн. — Оставайтесь на месте, — просит рыцарь. Копошение и крики не смолкают, круг становится только гуще, и Вейлла уже не видит, что происходит, но отчетливо слышит крики своей матери. Колени дрожат, а на плечи ложатся тёплые руки, и Вейлла вздрагивает, но быстро успокаивается, когда понимает, что это Хелейна. — Первая кровь пролита. Стороны определены. Чёрная катушка. Зелёная катушка. Скоро клетка захлопнется, и дракон, которого не сажали на цепь, сгинет в безумии и пламени. Вейлла не может разобрать шёпот сестры, лишь последние слова ей удаётся услышать. 《 Безумие и пламя 》.