Damalis

Я чувствую тревожное волненье… Всей скорбию земной душа моя полна; Вот здесь она — в тюрьме… И что же? Заблужденье Простосердечное — вот вся ее вина. Ты мешкаешь? Ты медлишь к ней идти? Иль увидать ее боишься ты? Решайся же, ей смерть грозит… Скорей! Она не чувствует, что близок милый к ней, И слышит шум соломы, звук цепей. «Фауста» Гёте

|◇|◇|◇| Небо, затянутое темно-синим пологом, усыпанным звёздами, словно вшитые в бархат жемчужины, завораживает её взор. Редкие облака матовой дымкой, словно нарисованные причудливым художником фигуры, обволакивали небосвод, делая и без того красивую картину ещё более прекрасной. Луна убывала, а прохладный ветер дарил успокоение, проникая в покои лёгким сквозняком через раскрытые окна. Вейлла стояла у окна, облокотившись о высокую колонну, и задумчиво рассматривала ночное небо. Её мысли блуждали, перескакивая с одной темы на другую. Вопросов было много, ещё больше проблем. Они, словно рой пчёл, жужжали в ухе, нервируя её с каждой минутой всё больше. Вопрос о повозке с лошадьми был решен, однако Вейллу беспокоила сохранность товара, которым она поделилась. Покупать лошадей ей было уже просто не по карману, однако сир Роберт убедил принцессу, что взять двух жеребцов в аренду с королевской конюшни было бы лучше. Так она и сделала, но что-то внутри всё ещё говорило, что это было ошибкой. Артуру она не особо доверяла, хотя как можно доверять мужчине, что обобрал тебя до нитки. Вейлла успокаивала себя мыслью, что скоро строительство закончится, здание заполнится детьми, и она наконец вздохнет спокойно. Эта мысль давала ей больше уверенности, чем что-либо ещё. Однако полостью избавиться от тревоги у неё никогда не получалось. Ей придётся придумать откуда взять денег на постоянное спонсирование, чтобы вовремя доставлять пищу и одежду, а также лекарства. Вейлла была в ужасе. В начале она даже не подозревала куда лезет, но теперь просто не имела права отступать. Стоило закрыть глаза, как перед ней вставал образ детей, словно выжженная картина на обратной стороне века. Она проклинала свой порыв делать все необдуманно, но каждый раз объясняла себе, что не имела права поступать как-то иначе. Те, у кого есть власть, просто не имеют права молча отсиживаться в стороне. Вейлла не стала бы предавать свои обещания, в первую очередь те, что она давала себе. Она говорила себе, что сложности не могут заставить её отступить. Принцесса всё ещё верила в свои идеалы. Но головная боль с благотворительностью была не единственная проблема в её жизни. До слушания остался день, а это означало, что Рейнира должна будет вернуться уже завтра. Вейлла слишком хорошо запомнила образ сестры, воинственно закрывавшей собой детей, так что даже при желании не смогла забыть её. Вейлла не думала о семье старшей сестры, однако последние дни слишком часто пыталась вспомнить годы, когда они все жили в замке. Дни, когда не было и секунды, чтобы они снова не нашли причины поссориться. Тогда эта вражда её утомляла, но сейчас... что ж, она не могла ответить на этот вопрос. У всех в семье была причина недолюбливать друг друга, но Вейлла никогда не чувствовала этого со своей стороны. Скорее всего она просто копировала модель поведения матери и Эймонда по отношению к Рейнире и племянникам, но прошли годы. Вейлла уже давно перестала подражать Эймонду и обзавелась своим мнением. А оно у неё было таковым: Рейнира и её дети могут делать что угодно, и ей будет абсолютно плевать на это. До того момента, пока это не начнёт нести угрозу Вейлле и её близким. Вейлла всегда яростно защищала тех, кого любила. Посмеете угрожать тем, кого я люблю, и я утоплю вас в вашей же крови. Слушание несомненно будет очередной постановкой без капли справедливости. Люцерис Вейларион не получит свой трон, пока королевством правит Отто Хайтауэр. Дед не был бы десницей короля, если был глупым. А Отто Хайтауэр не был глупым. Вейлла уже представляла, как на слушание в троном зале, месте воздвигнутом их предками, Хайтауэр унизит Рейниру и всю её семью. Печальная новость для её сестры. У Вейллы были смешанные чувства, а точнее, она разрывалась между мыслями. У неё было своё понимание, что правильно, а что нет, и то, что собирались сделать королева и десница, явно в категорию правильного не входило. Она наивно лелеяла надежду, что всё закончится мирно и без кровопролития. Зная, кто теперь стал мужем Рейниры, верилось в это с трудом. Деймон Таргариен был буквально олицетворением их девиза. Огонь и кровь. Если были люди, чьи руки были по локоть в крови, то на теле Деймона не осталось ни кусочка чистой кожи. Вейлла назвала бы его именем самого Неведомого, учитывая что она прочла про его подвиги, в числе которых были подозрение на убийство первой жены. Что там случилось на самом деле было туманно, однако если вы знаете, на что способен жадный Таргариен, вы наверняка уже ответили на этот вопрос. Поток её мыслей прервал стук в дверь, отчего Вейлла вздрогнула, повернувшись в сторону входа. В такое время к ней мало кто приходит, и в число посетителей никогда не входил Эйгон. Вейлла с немым удивлением наблюдала, как старший брат стоял на пороге с бутылкой вина, что плескалось на дне. В свете нескольких свечей его уставшее лицо казалось ещё более старым, а синяки залегли глубокими чёрными пятнами. Вейлла полностью развернулась к нему лицом и напряглась в ожидании следующих действий. — Я надеялась, что ты не спишь, — голос Эйгона был хриплым, словно он простыл. Он устало вздохнул и вошёл в покои сестры без приглашения, словно это было в порядке вещей. Вейлла инстинктивно сделала шаг назад, ближе к раскрытому окну. Она молча наблюдала, как брат, чуть шатаясь, прошёл к заправленной постели и сел прямо на холодный пол, оперевшись спиной о бортик кровати. Вейлла нахмурилась. — Зачем явился? — Голос её звучал сурово и сердито, отчего на лице Эйгона расцвела печальная ухмылка. — А нужен повод, чтобы встретиться с любимой сестрой? — Фальшиво возмутился Эйгон, а после опрокинул бутылку. Он пил прямо с горла, делая большие глотки, пачкая в красном пойле подбородок и рубаху. Вейлла скривилась. Её брат умел быть отвратительным. — Проваливай, — резко выпалила она, сверля в нем дыру. Ей хотелось плюнуть в сторону, настолько эта картина была мерзкой. Она мало рассматривала его, когда вытаскивала из объятий очередной проституки. Вейлла могла переодеть его, протереть лицо Эйгона от остатков его же блевотины, но ещё никогда он не был ей так противен, как сейчас. — Знаешь, а это ведь несправедливо, — Эйгон отвёл взгляд в сторону, рассматривая резные ножки стола в углу комнаты рядом с окном. — Это ты меня избила вообще-то. — Он пальцем указал на скулу, где расцвел синяк. Вейлла и не заметила его. Темно-синее, неровный след от её пальцев цветком расцвел чуть ниже левого глаза. Её собственная отметина в виде небольшой царапины защипала фантомной болью. — Было за что. Вейлла искренне так считала, а после того, как и Эймонд поддержал эту мысль, она в конец убедила себя, что стоило оторвать ему голову. Вейлла ненавидела предательство. — За правду? — Удивлённо выгнул бровь Эйгон, — а я то думал, ты у нас на стороне добра. Где это видано, чтобы герой избивал кого-то. Вейлла чувствует, как тошнота подступает к горлу, а ядовитый привкус желчи заполняет рот. — А кто тебе сказал что я герой? — Она наклонила голову чуть в бок и убрала руки за спину. Поза защиты. Эйгон негромко рассмеялся. — Ты всегда казалась мне доброй, хотя и противной. Единственная из всех нас, у кого есть сердце. Эйгон словно говорил сам с собой. Глядя на него Вейлла впервые уловила себя на мысли, что он очень смахивает на безумца, который всегда несет какой-то бред. Она фыркнула. — Ты ошибался. Я никогда не претендовала на доброту и благородство, а ты.. — В этом и суть. Меня это и бесит! — Вдруг взревел Эйгон, отбросив в сторону бутылку с остатками вина. Бутылка неприятно звякнула, но не разбилась, а остатки вина капали на каменный пол растекаясь бордовой лужей. — Ты ничего не делаешь чтобы быть хорошей, чтобы тебя любили. Ты просто такая и всё! О, Вейлла,ты даже не представляешь? как ты меня этим раздражаешь. — лицо Эйгона исказилось в гримасе, и она заметила как фиалковые глаза заблестели от слез. Он плачет? Вейлла удивлённо смотрела, как несколько капелЬ хрустальных слез скатились по впалым щекам. Плачущий Эйгон вводил её в ступор не хуже, чем плачущая Джейхера. Ты ничего не делаешь, чтобы быть хорошей. Фраза настольная абсурдная,что Вейлле хочется смеяться. Всю свою жизнь она только и делала, что боролась со своим гневом. Эта часть её была настолько сильная, что изводила её разум. Дышать глубже, когда хочешь оторвать голову сплетникам. Переводить свое внимание на что-то еще, когда на самом деле хочется кричать. Находить в себе терпение даже когда тебя ломают. Молчать. Быть послушной, даже если получается с трудом. Велла только и делала, что подавляла в себе всё тёмное и бросала на это большую часть сил. Эйгон тупица, если думает, что ей это даётся легко. Замешательство, ненависть, шок, непонимание и гнев борятся в ней, пытаясь взять вверх. Человек не может чувствовать столько одновременно. Не может ведь? — Ты болван! — Она делает резкий шаг вперёд.— Всё что ты делал, это тратил золото и создавал проблемы, породив бастардов по всей Гавани! За свою жизнь ты не сделал ничего полезного, а теперь плачешь, что тебя не любят?! — её трясёт от гнева. Глаза стеклянные от ненавистных слез, но она убеждает себя не плакать. — Эйгон, ты ничего не сделал, чтобы изменилось хоть что-то. У тебя нет прав винить в этом кого-то, потому что во всём виноват только ты. Он поднимает взгляд печальных глаз и грустно усмехается. Эйгон другого и не ожидал. Мать, дедушка, отец, Эймонд, Хелейна и теперь Вейлла. Они все говорили ему об одном и том же, но разными словами. Эйгон привык получать гнев и ненависть, но отчего-то слова Вейллы бьют сильнее, чем ожидалось. Себе он не признает, но глубоко внутри он почему-то ожидал от неё понимания. Эйгону почему-то казалось, что Вейлла понимала его лучше остальных. Ведь она приходила на выручку каждый раз. Никогда не оставляла. Что же изменилось теперь? Почему Эйгон, глядя в эти красные от слез глаза, ломается от ненависти, которую отражают чароиты? Ты предал её доверие. — Прости меня, — ослабевшим голосом говорит Эйгон, всё ещё глядя на неё снизу вверх. Она чуть сгорбилась, руки трясутся и выглядит она так, словно в любой момент набросится, чтобы закончить начатое. Задушить его. Неизвестно сколько раз она в бешенстве мечтала об этом, но сейчас руки сами тянутся к его шее. Вейлла снова отговаривает себя не делать этого. — Прости, что вел себя так. Она поджимает губы и медленно закрывает глаза, сморгнув слезы. Вейлла не хочет смотреть на него более и отворачивается в сторону, снова пытаясь сосредоточиться на небе за окном. Море вновь начало бушевать. Вейлла думает, что именно так внутри неё борются чувства и эмоции. — Уходи, — хрипло произносит она, не глядя в его сторону. — Уходи и больше без приглашения с вином ко мне не являйся. Эйгон ушёл, хлопнув дверью, а Вейлла наконец смогла вздохнуть свободно. Она села на пол, пряча голову между коленями и безмолвно зарыдала. Слезы непрерывно скатывались по щекам, падая на каменный пол. Это была столь необходимая истерика. Она смогла выпустить переживания и обиды, скопившиеся за месяцы. Возможно, Эйгон сослужил ей хорошую службу, став катализатором слез, через которые Вейлла смогла выпустить наружу эмоции.                          |◇|◇|◇| Дети всегда были такими шумными. Вейлла никогда не отличалась особой любовью к этим цветам жизни, хотя чудом умудрилась находить с ними общий язык. Это казалось ей волшебством. Она была терпелива и таскалась с сиротами на улицах Гавани. Мягка и бережна с детьми Хелены, однако Вейлла никогда не обращала внимания на детей без особой надобности. Хелена убеждала её, что дети ей доверяют, и, возможно, так оно и было. — Ты поймёшь, что любишь их, когда родишь своего, — как-то с улыбкой сказала ей Хелена, когда Вейлла убаюкивала Джейхериса на руках. Вейлла сомневалась. Она не понимала, как можно проникнуться к маленькому тельцу, которого даже не знаешь. Даже своих племянников Вейлла не сразу полюбила. Первое время они её раздражали и казались слишком громкими, Джейхерис определено был самым шумным ребёнком, которого Вейлла когда-либо видела. Матушка говорила, что в тот момент, когда мать берет в руки своего ребёнка, для нее нет ничего прекраснее, чем её дитя. Вейлла же, видя все страдания Хелены во время беременности, думала, что будет чувствовать ненависть. Вырывать всё, что попадает в рот, падать в обмороки и плакать от всего подряд. Это не казалось чем-то прекрасным, как любили описывать дамы. Люди имели привычку постоянно напоминать Вейлле, что главная забота женщины — это порождение наследников. От этого её неприязнь к своим будущим детям только росла. Вейлла боялась того дня, когда мейстр объявит, что она находится в деликатном положении. Однако сейчас, глядя как Джейхериса увлечённо рассказывает ей о сказке, что Хелена прочла им прошлой ночью, Вейлла не могла перестать улыбаться. Она ощущала невероятную привязанность к мальчику и не могла бы сравнить свои чувства ни с чем другим. Это был другой тип любви, где тебе хочется лишь отдавать. Она начала сомневаться, что любит кого-то сильнее, чем Джейхериса. — И храбрый рыцарь сразился с драконом! — Мальчик ерзал на месте, подпрыгивая от восторга. — И что? Кто победил? — С улыбкой заинтересованно спросила Вейлла. Она специально пододвинулась ближе к племеннику, показывая, насколько ей не терпится узнать конец сказки. Джейхерис широко улыбнулся, а после резко нахмурил брови. Он отчаянно пытался вспомнить конец сказки, которую попросту не знал. Джехерис к тому моменту давно уснул и пропустил грандиозный финал. Вейлла не торопилась помочь с рассказом, потому что принц мог понять, что дорогая тётя Вил уже слышала эту сказку. Но тётя Вил ведь знает всё на свете, верно. — Рыцарь сразил дракона, пронзив его мечом, — пришла на выручку Джейхера. Они сидели на толстом лисийском ковре у камина и играли до прихода Вейллы и начала рассказа Джехериса. — Да! — Тут же подхватил сестру мальчик. — А потом... потом... — он всё силился вспомнить финал, который попросту не знал. — Потом рыцарь спас принцессу из запретной башни и увёз в далёкие края. Конец. — с улыбкой посмотрела на сына Хелена, отложив вышивку в сторону. — Ну вот, — расстроился Джехерис, опустив голову.— Я хотел сам рассказать эту историю тёте Вил. Вейлла улыбнулась, притянув ребёнка для объятий. Она усадила надувшегося Джехериса себе на колени и поцеловала его в лоб. — В следующий раз мой дракон обязательно расскажешь, — тихо сказала она, заглядывая в его глаза. — Обещаешь? — С надеждой спросил он, словно речь шла о чем-то очень важном. Для него так всё и было. — Обещаю, — с улыбкой отвечает она. Вейлла ловит нежный взгляд Хелейны, и этот момент не может быть более прекрасным. В воздухе словно витает любовь и доверие, пока принц жмется к ней, а она не отрывая взгляда от сестры, нежно укачивает его. Джейхера откладывает свою куколку, такую простую на вид, но самую любимую, и идёт к матери. Девочка забирается на софу к матери не без помощи Хелейны и сама обнимает мать, положив белокурую макушку той на плечо. У каждого из детей есть свои любимчики среди членов семьи. Если для Джейхеры мать —это главный человек в жизни, то непоседливый Джейхерис отдаёт свое предпочтение тёте. Он крепко обнимает ту за шею и напевает мотивы колыбельной, которую часто слушал от Вейллы. Вейллу злит и печалит тот факт, что когда-нибудь ей придётся оставить этого ребёнка, чтобы выйти замуж и завести своих. Она могла бы найти тысячу и одну причину не покидать замок, но главной всегда будут эти дети. Как Хелейна смогла бы справиться с двумя детьми, когда один Джейхерис требовал так много внимания? Как Вейлла могла уйти, если без неё Джейхера отказывается выходить на утренние прогулки? Она попросту не могла уйти. Вейлла не представляла свою жизнь без сестры и племянников. Она не могла. Волшебство момента разрушил стук в дверь, и Джейхера сразу же вскочила с места и спрыгнула с софы, вернувшись к своей молчаливой игре с куклой. Вейлла с досадой выпустила Джехериса, который вернулся к своим попыткам развлечь сестру. Принцесса перевела усталый взгляд в сторону двери и с удивлением заметила, что стоя на пороге мнется Диана, заламывая пальцы. Эта неуверенная в себе девочка вызывала в Вейлле только жалость. Диана была настолько запуганным ребёнком, что вопрос, кто сделал с ней это, сам собой образовывался в голове Вейллы. Какой монстр сделал это с тобой? Кто заставил тебя бояться своей тени? Ответь мне! Назови имя! — Диана? — Хелейна снова взялась за вышивание и с мягкой улыбкой посмотрела на девочку. Только у Хелейны получалось не пугать служанку и даже вызывать на её бледных губах улыбку. — Ваше высочество, — она быстро поклонилась, не поднимая головы. — Королева просила передать, что принцесса Рейнира с семьёй прибыла в порт. Вейлла удивлённо выгнула бровь, глядя на служанку, а после поймала озадаченный взгляд сестры. Они обе знали, что рано или поздно Рейнира вернётся, даже без слушания — это был вопрос времени. Однако даже осознание этого не могло подготовить их к этому. Возвращение Рейниры все равно вызвало удивление. — Нам требуется явиться к матушке? — задала вопрос Вейлла, не сводя глаз с Дианы. Служанка выглядела так, словно хочет сбежать. Вейлла почувствовала укол совести из-за того, что звучала слишком резко. — Королева сказала, чтобы вы подготовились встретить принцессу, — быстро проговорила Диана. Вейлла нахмурилась, глядя как трясутся руки служанки. Это было слишком подозрительно даже для вечно застенчивой и напуганной Дианы. — Хорошо. Тогда я поищу Эймонда, — обратилась Вейлла уже к Хелейне. Та молча кивнула и снова уткнулась в свою вышивку. — Ты уже уходишь? — Расстроенно посмотрел на неё Джейхерис, оторвавшись от игры. Вейлла с улыбкой подползла к племяннику и, взяв его лицо в руки, чмокнула в курносый нос. — Я вернусь сразу, как закончу с делами, — уверила она ребёнка. — Ты принесёшь пирожные? — тихо спросила Джейхера. Вейлла широко улыбнулась. — Будут пожелания? — Медовые! — Воскликнул Джейхерис, а Джейхера утвердительно закивала. — Тогда ждите меня. Мы выпьем чай на террассе все вместе. — Ура! — Захлопал в ладоши Джейхерис. Вейлла потрепала малыша по кудрявой голове и встала с места. Уже на выходе из комнаты Вейлла услышала полушёпот сестры. — Яд в вине не спасёт, а станет началом безумия. Вейлла нахмурилась и пересеклась взглядом с Дианой, которая тряслась словно лист на ветру. Яд в вине... Уже в коридоре Вейлла аккуратно взяла Диану за предплечье, останавливая. Девочка вздрогнула и рефлекторно попыталась вырваться. Это удивило Вейллу, и она сразу убрала руки, не желая ещё больше напрягать служанку. Диана и так выглядела так, словно сейчас упадёт в обморок. — Ты отнесла вино, которое я тебе дала для Эйгона? — Тихо спросила Вейлла, чуть наклоняя голову к лицу девочки. Диана сглотнула, но утвердительно кивнула. Вейлла только теперь заметила покрасневшие глаза и дрожащие губы. Служанка выглядела так, словно у неё была истерика. — Диана, ты в порядке? — Обеспокоенным голосом спросила Вейлла, блуждая взглядом по бледному лицу. — Да, моя принцесса, — голос девочки дрожал и звучал надломленно, словно в любой момент она могла заплакать. — Что-то мне не верится в это. Что случилось? — Вейлла настаивала, желая узнать правду. — Я в порядке. Извините, что заставила вас волноваться, — Диана отпустила голову и попыталась сбежать, но Вейлла перехватила её за руку, удерживая на месте. — Нет, так дело не пойдёт, — строго зыркнула на девушку Вейлла, но после пожалела. Диана уже начала трястись в рыданиях. — Что случилось, Диана? Я хочу помочь. — Н-ничего... — Но она не сдержалась и зарыдала, чуть не падая из-за эмоций, которые обрушились на неё. Вейлла ахнула и притянула девочку к себе, крепко обнимая и поглаживая голову. — Тише, — тихо прошептала Вейлла, пытаясь успокоить девочку. Диана была младше неё на два года, отчего Вейлла ощущала себя старшей сестрой, которая пытается утешить дитя. Она не знала причины слез Дианы, но то, что Диана так резко отреагировала на касания, заставило Вейллу задуматься. Осознание пришло само собой. Диана была послушной и работящей, а также любимой другими служанками. Вряд-ли она с кем-то могла поссориться или подраться. Всегда выполняла работу вовремя и качественно. Таких верных слуг ещё надо было поискать, так что многие причины отпадали сами собой. Все, кроме одной. Вейлла аккуратно отодвинула высокий ворот серого платья и ахнула. С шее к ключицам, прячась в вороте одежды, расцветали бордовые следы пальцев. Принцесса стиснула зубы, прикрыв глаза и мысленно считая от одного до десяти. Она ощущала, как дракон раскрыл глаза и поднял морду, выдыхая через ноздри горячий пар. — Кто это сделал? — Вейлла ругала себя из-за того, как угрожающе звучал её голос. Она попросту не могла контролировать ту ярость, что бурлила в ней. Пасть дракона раскрылась, показывая зарождающееся в груди пламя. Диана в её объятиях вздрогнула, и Вейлла выругалась. Девочку напугали настолько, что она чуть ли в обморок не падает из-за одного упоминания об этом. Вейлла тяжело вздохнула, крепче обнимая служанку и позволяя промочить солёными слезами свою тунику. Она провела руками по дрожащим спине и голове, тихо баюкая плачущую девочку. Вейлла старалась ничего не говорить, чтобы не ухудшить и так ужасное состояние Дианы, но в голове были одни проклятия. Вейлле хотелось узнать имя этого ублюдка, что посмел коснуться Дианы, чтобы оторвать потом эти же руки вместе с яйцами и скормить Брайдстар. Вейлла с удовольствием устроила бы показательную казнь, чтобы каждый мужчина в замке знал, что если они попытаются навредить хоть одной служанке, то их будет ждать гибель в пасти дракона. Вейлла бы им это гарантировала. Неизвестно, сколько они так стояли посередине коридора, но учитывая, что ноги и спина заныли, Вейлла предположила, что достаточно долго. Диана с трудом успокоилась и вылезла из объятий Вейллы, Вейлла взяла всё ещё дрожащую Диану за плечи и заглянула в заплаканые глаза. Диана глотала слезы и всхлипывала покрасневшим носом. — Вот как мы поступим, — она на секунду задумалась, взвешивая все "за" и "против", а после кивнула сама себе. — Ты знаешь Хельгу? Кивок. — Найди её и скажи, что отныне ты будешь ей помогать. Скажи, что это мой приказ и ни на шаг не отставай от неё. — Но принцесса... — Диана сразу оживилась. — Со своей сестрой я сама поговорю. Делай как говорю и не бойся. Отныне ты под моей защитой, — уверила её Вейлла. Диана минуту молчала. В её глазах было столько сомнений, что Вейлла решила, девочке сейчас начнёт спорить. Однако минуты шли, а Диана не решалась открыть рот, лишь хлопала большими глазами. Служанка, кажется, была в шоке, и Вейлла не могла понять, от чего именно. Этого ребёнка было настолько жаль, что гнев на ублюдка, который опорочил её, рос с каждой секундой. Вейлла вообще удивлялась своей выдержке. — Спасибо,— наконец выдавала из себя служанка, опуская голову. Вейлла с облегчением выдохнула, радуясь, что спор не начнется. — Хорошо, а теперь ступай, — принцесса сжала плечи служанки в последний раз, а после, отпуская, сделала шаг назад. Диана шмыгнула носом, быстро поклонилась и ушла, скрываясь за поворотом в конце коридора. Вейлла застыла, глядя туда, где пару минут назад стояла Диана. Она делала глубокие вдохи, пытаясь унять дрожь в теле, всеми силами уговаривая разум успокоиться. Как бы не был силен в ней зов справедливости, благоразумие твердило, что сейчас стоит успокоиться. Нужно найти Эймонда и отвлечься, дать времени исцелить Диану, и только потом спросить имя. Вейлле нужно было действовать деликатно, чтобы не навредить Диане. Не спровоцировать очередную истерику и не свести её с ума. Вейлла слышала достаточно историй, когда женщины не могли оправиться после насилия и  заканчивали свои жизни самоубийством. Нет, никакой спешки.

|◇|◇|◇| Искать принца Эймонда было простой задачей. Он всегда предпочитал библиотеку, тренировки и общество своего дракона. Сейчас день склонялся к полудню, а это значило, что Эймонд вновь изводит сира Коля во внутреннем дворе замка. Вейлла ничуть не удивилась, когда, войдя во двор, обнаружила толпу, окружившую дерущихся. Кое-как протиснувшись, она с усмешкой наблюдала, как Эймонд с наигранным спокойствием отражал все удары Коля. Увесистый моргенштерн пару раз ударил по щиту, которым Эймонд прикрывался, и Вейлла решила, что дерево треснет под напором рыцаря, но брат был очень уж искусным бойцом. Он с грацией кошки уворачивался от каждого удара, отражая их все и нанося свой. Сейчас Вейлла видела, как Эймонд сражается на равных с лучшим рыцарем Вестероса, и не могла не заметить, что брат слегка красуется. — Позёр, — фыркнула Вейлла, качая головой. Не слишком свойственная Эймонду манера заставила Вейллу удивиться. Эймонд был крайне скромен и редко когда хвастался своими достижениями, однако сегодня он явно гордо показывал свое мастерство с большим рвением. Вейлла даже подняла глаза на пустующий балкон, наивно решив, что отец сидит там, как в детстве, и наблюдает за ними. Никого не было. Тогда и причин такого хвастовства, по мнению Вейллы, тоже. Вряд ли бы Эймонд стал так выплясывать из-за придворных дам. Он вообще их не воспринимал, что залило и радовало Вейллу одновременно. Стоящий рядом человек чертыхнулся назад, задев Вейллу плечом. Принцесса чуть пошатнулась и недовольно посмотрела на того, кто был так неосторожен. Она уже собиралась начать ругаться, как удивленно захлопнула рот. Так резко, что от удара зубов стало даже больно. В глаза попались непослушный вихрь каштановых волос, таких знакомых и чужих одновременно. Вздернутый нос, веснушки и глубокие карие глаза. Вейлла моргнула пару раз, пытаясь вспомнить последний раз, когда она видела это лицо так близко. — Люцерис? Мальчик напротив густо покраснел и чуть нахмурил брови, а после удивлённо выпучил глаза, открывая рот. — Вейлла? — Мальчик выглядел очень уверенно. Что ж, Вейлла разделила его шок. — Это правда ты? — Всё ещё в неверии она рассматривала повзрослевшего племянника. Ответить ему было не суждено, потому что лязг метала и звук сломанного щита привлек их внимание. Они оба резко обернулись в сторону, где шла тренировка, и обнаружили невероятную картину. Почти не вспотевший Эймонд приставил острие меча к горлу обезоруженного Коля. В глазах рыцаря читалась гордость за своего ученика, который, кажется, превзошёл своего учителя. — Прекрасно, мой принц, — тяжело дыша дройниец поднял руки, сдаваясь. — Вы готовы к турнирам. — Мне плевать на турниры! — Словно специально громко сказал Эймонд. Вейлла скептически выгнула бровь. Кажется, она только сейчас начала понимать, для кого было всё это представление. Не поворачивая головы, Вейлла посмотрела вбок, где стоял бледный как молоко Люцерис, а рядом, как ни странно, его брат. Вейлла смутно помнила лицо Джейкериса в детстве, но учитывая то, что он никогда не оставлял младшего брата одного, неудивительно, что с возрастом это не изменилось. Зато изменились сами мальчики. Их теперь с другом можно было так назвать, по крайней мере Джейкериса. Всё, что Вейлла успела заметить — это высокий рост старшего сына Рейниры, который почти не уступал росту Эймонда. И всё же, племянники выдросли до неузнаваемости. — Племянники, пришли потренироваться? Вейллу от её попыток рассмотреть детей сестры отвлек громкий голос Эймонда. Он редко говорил на таких повышенных тональностях, так что Вейлла решила, что брат более, чем раздражен их присутсвием. А ведь Джейс и Люк ещё даже ничего не сделали. Для подстраховки Вейлла чуть отошла в сторону. Она прекрасно помнила к чему привело её прошлое взаимодействие с племянниками и снова начинать пустую ссору с Эймондом из-за этого не намеревалась. Мальчишки сразу оживились, и Вейлла подметила, как Люк неосознанно сделал шаг назад, словно пытался спрятаться за спиной брата. Она не могла сдержать усмешки от этого действия Люцериса. И всё же, кое-что никогда не изменится. Джейс шагнул вперёд, выпячивая грудь и задрав подбородок. Храбрости в нём точно прибавилось. Вейлла не спешила вмешиваться, а предпочла лишь понаблюдать со стороны. Она помнила слова матери и точно могла сказать, что Эймонд тоже. Брат редко перечил желаниям Алисенты, так что Вейлла была убеждена, что ссоры не будет. Хотя все выглядело с точностью наоборот. Их небольшое столкновение уже привлекло слишком много внимания, и Вейлла отвела плечи в стороны, чувствуя дискомфорт от стольких взглядов. К тому моменту, когда Джейкерис открыл рот, чтобы ответить, главные ворота распахнулись. В окружении знаменосцев и рыцарей во вдор зашёл Веймонд Вейларион, чопорно шагая во дворец. Вейлла скривилась от вида самодовольного мужчины. Она его видела впервые, но что-то говорило ей, что мужчина не самый лучший человек, которых она встречала. Веймонд остановился лишь на секунду с усмешкой, глядя ей за спину, а после продолжил свое шествие, затерявшись в толпе. Когда Вейлла повернулась в сторону притихших родственников, она с досадой заметила бледный вид Люцериса, который чуть ли не в обморок падал, а затем и довольную усмешку брата. Джейс же выглядел так, словно готов прямо сейчас последовать за Веймондом и отрубить ему голову. Всё это затянулось слишком долго и успело наскучать. — Нас ждёт матушка, — обратилась она к Эймонду, который, кажется, специально все это время игнорировал её. Эймонд лениво перевёл на неё взгляд и слабо кивнул. Пока брат, ничего не сказав, ушёл в сторону оружейной, Вейлла развернулась лицом к племянникам. Они всё ещё стояли на месте и если Люк заинтересованно уткнулся в носки своих сапог, то Джейс, не скрывая раздражения, проследил за спиной Эймонда, пока тот не скрылся за дверью оружейной. — Надеюсь, ваше прибытие было комфортным, — с лёгкой улыбкой, как можно более вежливой, обратилась она к племянникам. Джейс, который успешно забыл про присутствие тёти, удивлённо повернул голову в её сторону. Короткие кудрявые волосы взметнулись непослушным вихрем, насколько это позволяла длина, а густые брови нахмурились. Из-за раздраженных гляделок с Эймондом принц даже не обратил внимание на девушку, что стояла рядом. Её медные волосы, которые неизменно были заплетены в толстые косы, несомненно стали длиннее. Почти все в ней изменилось, кроме глаз. Ярких и всё ещё светящихся огнём, который бушевал внутри их обладательницы. Его тётя, которая так сильно любила дубасить его на этом самом дворе выросла и похорошела. Хотя с последней мысли Джейкерис поспорил бы. Тут всё зависит от вкуса, если вам нравятся худые, низкорослые девицы с выпученными глазами и хмурым лицом. — Да, море сегодня крайне подходит для плавания, — ответил любезностью на любезность Джейс. Если уж им по воле случая или одному определённому лицу, что решило, будто имеет девять жизней, неважно как, но находиться под одной крышей замка, то Джейкерис намеревался демонстрировать крепкую выдержку и хорошее воспитание. — Замечательно, — натянуто улыбнулась Вейлла, то и дело поглядывая в сторону оружейной. Она уже тысячу раз прокляла Эймонда в голове за медлительность. Вйлла уже ощущала эту неловкость, только дыша с Вейларионами одним воздухом. Она совершенно не понимала, о чем с ними говорить, и вообще, стоит ли говорить. Мальчишки явно были такого же мнения, но отчего-то уходить совершенно не торопились. Вейллу это раздражало ещё сильнее. И вот уже когда она хотела сама пойти и вытащить Эймонда из оружейной, в которой он неприлично долго засел, брат сам вышел к ней. Уже без доспехов и с приглаженными волосами, которые выбивались из тугого хвоста на затылке. Вейлла фыркнула, в который раз удивляясь, каким дотошным был Эймонд, когда дело касалось его волос. — Рада была вас увидеть, — обернулась она к двум принцам. — До встречи. Джейс сухо кивнул головой, а Люк всё ещё выглядел так, словно его укачало. Прежде чем отвернуться и пойти к брату, Вейлла заметила в глазах мальчика Вейлариона грусть. Обычно на неё так смотрел Джейхерис, когда сказка, которую она ему читала, заканчивалась трагичным финалом. Решив не зацикливаться на этом, Вейлла подошла к ждущему у входа в замок Эймонду, и, кивнув ему, зашагала вперёд. — Сопляки выросли, — наконец заговорил Эймонд, когда они шли бок о бок в сторону покоев матери. Алисента не звала их, и это было очевидно даже Эймонду, но всё же кое-какие детали согласовать стоило. Например, вопрос, стоит ли им встречать сестру. — Тише ты! — Шикнула на него Вейлла, озираясь по сторонам. Её такая самонадеянность и неосторожность брата подбешивали. — Матушка ясно выразилась. Нам нельзя с ними конфликтовать. Эймонд фыркнул. — Я лишь любезно поинтересовался, не хотят ли они присоединиться. — Ага, как же. Поэтому ты с Люцериса скальп глазами срезал? — она закатила глаза. Вся эта вражда была настолько очевидной, что даже дурно становилось. —  А ты ожидала горячие приветствия? — насмехался над ней, словно над маленьким, глупым ребёнком Эймонд. — Нет, конечно! — толкнула его в бок Вейлла. — Но не провоцируй их. Джейкерис, кажется, стал куда более смелым, и мы даже не знаем, на что они способны. — Бравадой все и закончится. — Ты кажется его недооцениваешь. Его отчим Деймон Таргариен, и я сомневаюсь, что он не внёс свою лепту в их воспитание. — Поглядим, и всё будет ясно. Вейлла тяжело вздохнула. Врождебный настрой брата мог создать массу проблем, и Вейлле явно не хотелось за этим наблюдать. — Я уверена, что надолго они не задержатся. Нам нужно потерпеть всего пару дней, — Словно самой себе говорила Вейлла. Они шли молча какое-то время, бок о бок, слишком близко прикасаясь плечами друг к другу. Непозволительная близость даже для тех, кто был связан узами крови. Слуги смиренно отпускали глаза, когда видели Эймонда и Вейлла в кои-то веке была рада, что брат оказывает эффект чумы на людей вокруг. Меньше внимания привлекало то, что они так близко прижимались друг к другу, когда аура одноглазого принца была убийственной. К башне королевы им осталось лишь подняться по узкой лестнице с крутыми ступенями, когда Эймонд остановил её на первой ступени, взяв за запястье. — Что ты сделала с Эйгоном? Вопрос был странным, не знай Вейлла, о чем именно шла речь. На губах расцвела хитрая улыбка. Вейлла снова ощущала эту иллюзию превосходства над братьями, которая легко рассыпается под призмой реальности. — Он жив. — А мог бы и не быть? — вопросительно выгнул бровь Эймонд, сдерживая улыбку. — Что ты сделала? Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Вейлла была очень довольна своей гениальной идеей, которую она без приукрас считала идеальной. — Как-то я услышала от нашей поварихи, что если хоть капля уксуса попадёт в вино, то это испортит его. Одна молодая служанка испортила бочонок лисийского вина и чуть не лишилась руки. Я тогда пыталась украсть корзину с пирожками. Кто бы мог подумать, что случайно услышанная информация будет так полезна. — Она гордо задрала подбородок, сжимая губы, чтобы не заулыбаться во все зубы. Лицо Эймонда вытянулось в подобии ужаса, и принц чуть приоткрыл рот. Такое очевидное проявление шока на лице "беспристрастного" принца вселило в Вейллу ещё больше гордости. Эймонд недолго молчал и вскоре рассмеялся, да так громко, что Вейлла вздрогнула. Эймонд не часто был таким шумным. — Ты каждый раз меня поражаешь, — посмеиваясь, сказал Эймонд. Его единственный глаз стал щелочкой, в которой светился пурпур. Лицо приобрело более мягкие черты и Вейлла невольно засмотрелась. — Как ты подсунула ему испорченное вино? Вейлла прикусила губу. Эта часть плана была самой сложной, так как требовала осторожности. Эйгон не должен был заподозрить ее в очередной шалости. — Я отдала кувшин служанке и приказала ей отнести вино принцу. Ты подставила другого. Ты обрекла другого человека на страдания и заставила его отвечать за свои действия. — Умно, — с лёгкой улыбкой склонил голову вбок Эймонд. — А ты ожидал, что я попадусь? — сощурив глаза, наклонилась к нему Вейлла. — Даже мысли такой не было, — Он приблизил свое лицо к её в опасной близости. Их глаза скользили похотливым взглядом по каждой линии лиц друг друга. Слишком опасная демонстрация своих желаний на публике, отчего и такая сладкая. Они редко показывали свою привязанность так очевидно для других, хотя Эйгон твердил обратное. И сейчас, стоя почти на пороге комнаты матушки, Вейлле хотелось утянуть Эймонда в долгий поцелуй. Она бы зарылась пальцами в шелковое серебро волос, пока он крепко прижимал бы её тело к своему, сжимая талию до красных пятен. Они бы жадно поглощали кислород друг друга, пока не начали задыхаться, но словно два мазохиста, не разорвали бы поцелуй. Жадные до объятий. Жадные до поцелуев. Жадные до жизни. Но это была лишь иллюзия, и эту молчаливую игру с огнём нужно было прекращать. Эймонд отстранился первым, отпустив её руку. Вейлла сразу почувствовала холод на тёплой коже, которую пару секунд назад согревали пальцы Эймонда. Она со вздохом выпрямилась, ощущая как горят щеки и как вздымается грудь затянутая корсетом под туникой. Он кивает ей, молча указывая на лестницу и напоминая их изначальную причину нахождения тут. Вейлла поднимается первая, а сзади, отставая лишь на пару ступеней, поднимался Эймонд. В покоях матери пахнет свежестью и мягкими маслами, которые королева наносила на запястья и шею. Вейлла осматривается по сторонам, обходит круглый стол, за которым они иногда завтракают, и заходит в глубь комнаты. Эймонд остаётся стоять у колонны, не следуя за ней. Матушка сидит на широком кресле у окна и задумчиво всматривается в росчерки белоснежных облаков и гор вдали. Лицо Алисенты бледное, под глазами залегли глубокие пятна, свидетельство её бессонных ночей. Вейлла чувствует укол совести, потому что несколько дней как не заменяла мать у постели отца, полностью забыв об этом.  — Матушка? — Мягко зовёт она, подойдя чуть ближе. Плечи королевы вздрагивают и она оборачивается, глядя большими карими глазами на дочь. Секунда замешательства, а после мягкая, но усталая улыбка трогает её бледные губы. — Ты одна? — Уточняет королева, заглядывая за спину Вейллы. — Эймонд тоже тут. Словно услышав свое имя, принц входит в часть покоев королевы, где она спала. Он молча встаёт справа от Вейллы, чуть поклонившись. Лицо Алисенты светлеет при виде любимого сына. — Вы уже встретились со своей сестрой? — Королева почти не морщится, когда спрашивает это. — Пока не имели чести, — вкрадчиво отвечает Эймонд. Вейлла отчетливо слышит нотки издевательства. Королева устало вздыхает, закрыв глаза. Она складывает руки на коленях, подправляя рукава зелёного платья, которые плотно прилегали к запястьям. — Но мы уже видели Джейкериса и Люцериса, — вмешивается Вейлла. Она звучит легко и просто, словно это ничего не значит. Отчасти для неё это так и было. — Хорошо. Будьте любезны и не начинайте ссор, — в который раз повторяет королева. Вейлла уже сомневается, что эти слова предназначены для них. Мать звучит так, словно убеждает в этом себя. — Слушание будет завтра утром, и я бы хотела, чтобы вы не сталкивались с Рейнирой и её семьёй. Вчера вечером прибыла принцесса Рейнис и леди Бейла. С ними тоже разговаривать не стоит. Вейлла удивлённо выгнула бровь. Она не помнит, чтобы ей сообщали о прибытии принцессы Рейнис и кузины. Она попыталась вспомнить вчерашний день, но ничего такого вспомнить не удалось. Вейлла не могла представить, в каких обстоятельствах вести о прибытии Почти Королевы не дошли до её ушей. Весь замок должно быть обсуждал прибытие принцессы Рейнис, как она могла пропустить это? Да даже рёв Мейлис должен был быть слышным в замке. Неужели она была так погружена в свои мысли, что упустила эту новость. Вейлла разозлилась на себя. — Веймонда Вейлариона нам сторониться тоже стоит, я так полагаю, — в отличие от Вейллы Эймонд выглядел вполне спокойно. Это натолкнуло её на мысль, что Эймонд был в курсе новостей. Всегда будь начеку. — В особенности от него! — Королева встала с места подойдя к детям. — Никто не должен допустить и мысли, что слушание подстроено. Мать выглядела настолько уверенно, что Вейлла даже поверила. Конечно, исход был уже ясен, однако никто не сказал бы этого вслух. Вейлла тоже не собиралась, в конце концов, это её не касалось. — Как скажете, матушка, — с готовностью кивнул Эймонд. Вейлла усмехнулась, но тут же состроила серьёзное выражение лица и кивнула матери, когда та перевела на неё взгляд. Готовность Эймонда мириться со всем, что от него хотели, и делать все, как желала матушка, всегда вызвала у Вейллы смех. Ей было интересно, насколько далеко может зайти брат в своём желании угодить матери. — Хорошо, а теперь ступайте, — королева положила руки на плечи детей, легонько сжала их на прощание и вернулась в кресло. Эймонд и Вейлла переглянулись и, синхронно поклонившись, ушли.   Брат ушёл к себе, сказав, что хочет переодеться к ужину, а Вейлла задумалась, как ей потратить оставшиеся часы до назначенного времени. С Эйгоном пересекаться не хотелось, а Хелейна наверняка сейчас укладывала детей. Из досуга у неё было лишь чтение в библиотеке, игры с племянниками, а также походы в город. Вейлла уже вымоталась за месяц, когда старалась проследить и за строительством, и за доставкой еды в Блошиное дно. Всё это настолько утомляло, забирая большую часть её сил, что времени на тренировки совсем не оставалось. Вейлле было страшно представить, как сильно она сдала обороты. Она и забыла, как ощущается натяжение тетивы на пальцах,  как плечо сдавливает от давления. С такими мыслями Вейлла решила вернуться во внутренний двор, чтобы наконец взять в руки лук и стрелы. После у неё ещё останется немного времени, чтобы принять ванну и стащить медовых пирожных для детей. Всё же Вейлла привыкла сдерживать свои обещания. У входа во двор Вейлла столкнулась с сиром Робертом, который со сдержанной улыбкой встретил её. — Меня не покидает ощущение, что ты преследуешь меня, — очаровательно улыбнулась рыцарю Вейлла. — Как я смею, моя принцесса, — он чуть склонил голову в поклоне. — Но следовать за вами моя прямая обязанность. Вейлла чувствует, как настроение резко улучшается и вконец забыв о заботах, она шагает во вдор. Рыцарь следует за ней, снимая шлем. Рыцари сражаются в шуточных боях между собой, смеясь и подтрунивая друг над другом. Вейлла замечает среди мужчин близнецов Карггил. Глядя как двое мужчин с одинаковыми лицами сражаются друг с другом, по спине Вейллы пробегают мурашки. Складывалось ощущение, будто рыцари противостоят сами себе, сражаясь со своим отражением. Больше не было такого количества зевак, желающих поглядеть на зрелище. Сира Коля тоже не наблюдалось, и Вейлла предвкушала хорошую тренировку, где она сможет в полной мере размять мышцы. Она до коликов в пальцах соскучилась по ощущению азарта между фалангами и тяжесть натянутой тетивы в спине и плечах. — Желаете начать с лёгкой разминки? — Поинтересовался рыцарь, снимая пояс с ножнами. Вейлла осмотрела в который раз тренировочную площадь, а после перевела взгляд на стрельбище, где двое рыцарей старательно пытались попасть в цель. Один выпустил две стрелы сразу, и обе угодили в правый верхний угол мишени. Неплохо, но Вейлла отметила, что скорее всего мужчина плохо видит. Слишком сильно промазал, учитывая правильную стойку и прицел. — Было бы неплохо начать со стрельбы, — обернулась она к рыцарю. Мужчина покачал головой, явно недовольный её ответом. — Вы не брали в руки лук и стрелы почти целую луну. Не думаю, что без разминки вы сможете хотя бы натянуть тетиву без вреда себе. Вейлла надулась, но всё же согласилась. Ей не хотелось скакать по всему полю, пытаясь увернуться от ударов меча сира Роберта, однако и в правоте слов рыцаря сомневаться не приходилось. За целую луну она изрядно так "заржавела" и явно нуждалась в хорошей разминке. Потом ей точно понадобится ванная. Вейлла редко брала в руки меч, и чего уж таить, пользовалась им крайне неумело. Она отлично владела небольшими клинками, метала ножи и стреляла. Как говорил сир Роберт — это умение давало ей массу преимущества над противником. К тому же, Вейлла всё ещё была гораздо легче любого мужчины, так что уворачиваться от ударов ей удавалось быстрее, чем Эймонду. Её низкий рост впервые давал ей преимущества. — Меч или клинок? — С хитрой улыбкой спросил рыцарь. Седина в густой бороде играла бликами, создавая видимость серебра на чёрном фоне. Вейлла демонстративно закатила глаза, прекрасно понимая, что рыцарь подшучивает над ней. Она бы никогда не взяла меч, зная что у неё есть выбор. И всё же, Вейлла решила играть по его правилам. — Клинок. Рыцарь усмехнулся и достал из ножен на поясе длинный клинок. Металлическая рукоять, длинная, почти как её руки, из-за чего сложно было назвать оружие клинком. Обычно Вейлла использовала клинки не длиннее её запястья и столь же лёгкие в руке. Для метания было просто идеально. Мужчина протянул оружие острием к себе, а эфесом к принцессе. Вейлла с лёгкостью перехватила клинок, пару раз покрутила его в руке, привыкая к тяжести, после чего сделала пару шагов назад. У неё было время на разминку, пока Роберт выбирал себе оружие. Она попрыгала на месте, разминая шею, и еще дальше отошла от рыцаря. У неё было не так много времени, чтобы оценить свое стратегическое положение, но Вейлла с усмешкой подметила, что сир Роберт не снял верхнюю часть доспехов. Пока на нем груда тяжёлого метала, Вейлла будет в преимуществе. Тяжесть доспехов замедлит его движения, хотя и незначительно, учитывая его опыт сражения в тяжёлой броне. Как только меч оказался в руках рыцаря, он без предупреждения ринулся к Вейлле, сразу атакуя. Вейлла успела отскочить в сторону, вовремя увернувшись от острия меча. Рыцарь наносил удар за ударом, пока Вейлла уворачивалась отступая назад. Как только до неё дошло, что рыцарь пытается загнать её в ловушку, Вейлла, отскочив от очередного удара, метнулась в сторону, пытаясь обойти соперника вокруг. Места была достаточно, так что маневрируя, Вейлла совершенно не испытывала нехватки места в пространстве.  Она ещё ни разу не попыталась отразить удар или нанести ответный, уворачиваясь словно гибкая кошка, просто убегая от столкновения. — Так и будете бегать вокруг? — Чуть запыхался рыцарь. — Пытаюсь тебя изнурить, — С довольной улыбкой ответила Вейлла, прокрутив клинок в руках. — Деритесь честно. — Тот, кто борется честно, всегда проигрывает. Ты сам мне это сказал. Вейлла с писком отпрыгнула назад, когда острие меча просвистело в опасной близости от её лица. — Хэй! — Возмутилась она, глядя на спокойного рыцаря. — Вы же сказали, тот, кто сражается честно, несомненно проиграет, — пожал плечами рыцарь, раскинув руки в стороны. — Уворачивайтесь! — снова резко подорвался к ней он. Если первые минуты Вейлла легко уворачивалась от ударов, то теперь это было сложнее. Она быстро устала, хотя по красному лицу сира Роберта было ясно, что не только она. Долго бы она так не протянула, и от безысходности раздался первый лязг соприкосновение лезвий. Вейлла чудом смогла отбросить меч от своего плеча, вовремя заблокировав удар клинком. Ещё удар, и ещё! Это, казалось, длилось бесконечно, пока в какой-то момент её не отбросило на землю. Вейлла прокрутилась пару метров и с кашлем приподнялась на ладонях, всё ещё крепко держа оружие в руке и не сводя сердитого взгляда с рыцаря. Мужчина, несмотря на тяжелую отдышку, выгялдел вполне спокойным, словно не он валял принцессу в грязи у всех на виду. От злости Вейлле хотелось визжать. Она и забыла, каков вкус поражения. Оттолкнувшись, что есть мочи, от земли, Вейлла снова увернулась от удара, чудом не лишившись косы. Волосы и без того лезли в глаза, отчего раздражение только росло. Вейлла била в ответ с такой яростью, что на лице Рыцаря появилось удивление. Она редко показывала такую страсть во время тренировок, обычно ведя себя как обиженное дитя, но сейчас гнев словно питал её. Сиру Роберту это несомненно нравилось. Иногда гнев мог стать источником силы, которой часто не хватает в битве. Вейлла отразила очередной удар и, пыхтя, приблизилась, пытаясь нанести ответный удар, однако сир Роберт перехватил ее за запястье и перекинул через плечо. Вейлла закашлялась от боли. Из её груди словно разом выбили весь воздух, она шипела и тихо ругалась, пытаясь сделать хоть один полноценный вдох. Клинок лежал в добрых пяти шагах от нее, выскользнув из рук. Раскрыв глаза, она увидела, как рыцарь, возвысившись над ней, направил конец острия прямо в грудь. Вейлла с раздражением смотрела на него снизу вверх и подняла свободные руку в примирительном жесте, капитулируя. — Вы продержались чуть дольше, чем обычно — спокойно сказал рыцарь, не сводя с неё глаз. — Я ожидал меньшего. — Я могла и лучше, — в ней говорила задетая гордость. — Не стоит требовать от себя большего, особенно с таким перерывом в тренировках, — убирая меч в сторону, мужчина протянул ей руку. — При должном усердии вы сможете лучше. Вейлла с неохотой приняла руку помощи своего верного щита и, встав с земли, недовольно зажмурилась от боли в спине и груди. Каждый вздох ощущался как удар кулаком по рёбрам. — Вы проявили ярость, что непохоже на вас, — рыцарь отошёл к столу, чтобы вернуть меч на место. — Теперь научитесь её контролировать, чтобы она стала венцом вашей победы, а не причиной поражения. Она странно смотрит на рыцаря, провожая его удаляющуюся спину, и задумывается. Ярость никогда не была сильной частью её темперамента, скорее, более пассивной. Она вырывалась в редких случаях, но Вейлла помнит каждый из них. Чуть не сломанная рука матери в ночь свадьбы Хелейны и Эйгона, и даже недавнее избиение последнего. В те моменты Вейлла ощущала, как контроль уходит из-под её рук. Тогда ею владели лишь эмоции. Чистые в своём проявлении, сравнимые лишь со стихийным бедствием. До этого момента Вейлла полагала, что эту часть себя стоит скрывать, подавлять, но сейчас... Что ж, сир Роберт дал ей пищу для размышления. Когда рыцарь вернулся с полным колчаном стрел, Вейлла заулыбалась в предвкушении долгожданной части тренировки. Она уже ощущала тяжесть лука и давление на плече. Это будоражило её разум, отметая все мысли.

|◇|◇|◇|   Кухня была самой жаркой частью замка. Жар вечно горящих печей, в которых без остановки выпекали пирожки с разными начинками, вкуснейшие фруктовые пироги и хлеб. Люди тут работали без перерыва, никогда не оставаясь без дела. Как говорила главная кухарка, самая важная работа была на них. Им нужно было накормить каждого жителя Красного Замка, от самого короля и до самого бедного конюха. Джанет —  это высокая и упитанная женщина, способная своим взглядом смутить кого угодно, грозно нависала над чугунным казаном, в котором варится крабовый суп. Вейлла поглубже вдохнула вкусный запах еды, которая была разложена на блюдах и так и манила к себе. Ужин она пропустила, потому что так сильно устала на тренировке, что уснула прямо в ванной. Затем её разбудила перепуганная Хельга и ещё долго отчитывала, но чудом Вейлла смогла ускользнуть. Теперь, всеми силами надеясь, что дети дождутся своих угощений, раздумывала как бы стащить тарелку с медовыми пирожными. Эта еда явно предназначалась для Рейниры и её семьи, но Вейлла подумала, что навряд ли они заметят отсутствие тарелки пирожных. Ведь такое количество еды, которое манили своим приятным ароматом, Вейлла видела лишь на пиру. Матушка никогда не позволяла ей так раскидываться едой, говоря что это грех. Еда должна быть сытной и вкусной, а остальное, это чревоугодие. Так что даже будучи принцессой, Вейлла удивлялась аппетиту семьи дорожайшей сестры. Проскользнув между двумя кухарками, которые, завидев её, покачали головой, но сделали вид, что не заметили принцессу, Вейлла спряталась под столом. Слуги переглядывались между собой, но услужливо молчали, не выдавая присутствие воришки. Вейлла проворачивала это слишком много раз, чтобы слуги успели запомнить: она все равно стащит парочку пирожных. Тем временем Джанет была полностью поглощена супом, к которому никого не подпускала. Вейлла подумала, что, возможно, этот суп просила сама Рейнира, иначе едва ли главная кухарка так усердно старалась над ним. Наблюдая из под нагруженного едой стола, Вейлла считала количество ног, шагающих туда-сюда, пытаясь узнать их хозяев по подолу юбок. Из всех двенадцати пар ног Вейлла узнала лишь Фрею, служанку матери. Решив, что нужно действовать быстро и осторожно, она поползла на четвереньках к краю стола, выглядывая оттуда. Глазами бегая по дымящимся блюдам с разнообразной едой, Вейлла глотала слюни и пыталась найти медовые пирожные. Еды было так много, а принцесса была так голодна, что сосредоточиться на цели было сложно, но она всё же заметила карамельную горку из свежих пирожных. Меж коржами были свежие сливки, взбитые из самого жирного молока. Вейлла закусила губу, сверкая глазами, и уже собиралась полезть назад под стол, чтобы стащить тарелку с другого его конца, как её схватили за плечи. Она не успела пискнуть, как её резко подняли на ноги и развернули лицом. Слова возмущения за такое грубое отношение к себе застряли в горле, и Вейлла, выпучив глаза, смотрела на Джанет. Очень недовольное выражение лица кухарки говорило о том, что Вейлле лучше молчать, а затишье вокруг только подтвердило догадку. Вейлла сухо сглотнула, пытаясь улыбнуться. Вышло вымученно и наигранно. — Зачем вы протираете собой полы моей кухни? — спокойно, но строго спросила кухарка, рассматривая следы пыли на лице принцессы. А она ведь только недавно помылась. — Как грубо, Джанет, — притворно надула губы Вейлла, но должного эффекта это не возымело. — Опять пришли красть мою еду? — Кухарка выглядела крайне оскорбленной. Вейлла бы и сама не полезла, но матушка приказала не приносить ей сладкое после ужина. И всё после того, как она наелась пирожных и слегла с болью в животе. Но ведь это было так давно! Вейлла считала это крайне возмутительным, но сколько не уговаривай, сладкое после ужина она ни разу не получала. Приходилось брать хитростью. Благо её в ней хватало, когда дело касалось того, чего она желает. И никакие выговоры её не останавливали. — Почему сразу красть?! — Возмутилась Вейлла, высвобождаясь из объятий кухарки. — Ты же знаешь, я не могу жить без твоей выпечки! Как мне устоять? Вейлла надеялась взять лестью, но по каменному лицу Джанет и сочувствующему взгляду её помощницы за спиной, поняла, что это не сработает. Ее план сработал бы на том, кто видел Вейллу лишь раз или два, но не на слугах, которые знали её с пеленок. — Это желание и прямой приказ вашей матушки, — холодно в очередной раз напомнила кухарка, но Вейлла лишь закатила глаза. — Ну Джанет, ну пожалуйста! — взмолилась Вейлла. — Сделай сегодня исключение. Никто не узнает, обещаю.  Это звучало абсурдно, учитывая по меньшей мере десять свидетелей, которые взглядом сочувствовали принцессе. Но Вейлла была не из тех, кто так легко впадает в отчаяние и сдаётся. — Нет! — Твёрдо сказала Джанет. — Ты не можешь быть такой жестокой, Джанет. Неужели ты отпустишь меня голодной? Я ведь даже не ужинала, — теперь Вейлла решила надавить на жалость, зная, что кухарка не сможет оставить её голодной. Женщина рассержено зыркнула на своих помощниц, а после устало вздохнула. — Ступайте к себе, я отправлю вам ужин. Вейлла готова была завыть волком. Несомненно, вкусный ужин — это то, в чем она нуждалась, но ей нужна была та самая тарелка с медовыми пирожными. Сейчас! — Но... — Вы рискуете остаться без ужина, принцесса, — перебила её кухарка. Вейлла с тяжёлым вздохом и опущенными плечами приняла свое поражение. — Хорошо. Я хочу побольше фруктов и запеченной утки, — слишком уж грустно сказала она. — Будет сделано, — кивнула ей кухарка и отвернулась к плите. Поймав момент, Вейлла с довольной улыбкой быстро обошла стол, схватила тарелку с заветными пирожными и под крики кухарок бросилась прочь. Никто догонять её не пытался, отчего улыбка на лице была только шире. Вейлла крепко держала тарелку в руках, бежала по коридорам, стараясь не столкнуться с опешившей прислугой или знатью. Она радостно смеялась, несясь в сторону детской. Почти у цели Вейлла потеряла равновесие, споткнувшись о свои же ноги, и чуть не влетела в колонну. Она бы явно стукнулась головой и уронила тарелку, в которую вцепилась так, словно от этого зависело её существование, однако крепкие руки удержали её на месте. Над головой раздался смешок, и Вейлла, бледная и перепуганная, медленно подняла голову. Сам Деймоном Таргариен с присущими ему чертями на дне фиалковых глаз смотрел на неё с насмешливо изогнутым ртом. Дядя крепко держал её за предплечье, а Вейлла почувствовала что-то мягкое на груди. Она перевела напуганный взгляд на тунику и с досадой заметила, что одно из пирожных размазалось на ткани, полностью испортив её. — Да что ж это такое, — со вздохом разочарования прошептала Вейлла. — Я полагал, что за спасение благодарят, — словно насмехался над ней мужчина. Она попыталась отступить, но дядя всё ещё крепко держал её. Когда Вейлла снова попыталась вырваться, то он сам отпустил её, и она снова чуть было не упала от резкой потери опоры. Наконец Вейлла сделала несколько шагов назад и выпрямилась. Она настороженно поглядывала на спокойного дядю, который теперь выглядел совершенно не заинтересованным. Вейлла глядя на этого мужчину, про которого столько читала, ощущала только лёгкий испуг. Это был первый раз, когда она видела его так близко и первый раз, когда он говорил с ней. Что забавно, ведь он её родной дядя, но даже своего дядю Гвейна она знала и то лучше. — Куда так торопишься, племянница? Вопрос был обычный, но то, как дядя задал его, заставило ее напрячься. Вейлла ощущала себя так, словно находится на допросе. От пронзительного взгляда Деймона хотелось спрятаться. — К сестре, — вкрадчиво ответила Вейлла, стараясь звучать спокойно. Она даже забыла, что сейчас в замке находятся две её сестры. Деймон всегда умел уничтожать соперника взглядом. Ему не нужно было доставать Тёмную Сестру из ножен, чтобы проливать кров. Его взгляд был хуже любого клинка и яда. Деймон умел наводить ужас одним своим присутствием. — Странно, — Деймон специально состроил задумчивое лицо, вводя принцессу перед ним в ужас. Ему нравилась её реакция. Девочка чувствовала себя ужасно в его компании, но старательно поднимала подбородок выше, пытаясь замаскироваться. — Рейнира не говорила, что ты сегодня будешь с нами ужинать. И кажется, твои гостинцы немного пострадали. — Принц с кривой улыбкой кивнул на тарелку в руках. Вейлла перевела хмурый взгляд на руки и тихо выругалась, чем вызвала сдавленный смех Деймона. Пирожные были испорчены, полностью потеряв свой вид. С таким к детям  не пойдёшь. Вейлла в который раз прокляла себя за неосторожность. — У меня есть и другая сестра, дядя, — раздражённо говорит Вейлла, уже успевшая забыться. Раздражение и гнев всегда отлично помогали забыть страх, и в Вейлле просыпалась бравада. Она смотрела на Деймона уже не с опаской, а скорее с раздражением, словно это он виноват в испорченных пирожных, предназначенных для Джейхеры и Джейхериса. — Ах да, я и забыл сколько вас. Зелёные детишки. Ваша мать очень плодовита, столько детей, всех и не запомнить. — Деймон говорил это специально, провоцируя её. Что ж, его насмешка повлияла на Вейллу. Над ответом долго думать ей не пришлось. — Рейниру матушке все равно не обойти. Во взгляде Деймона Вейлла рассмотрела свое поражение. Он провоцировал её, и она как ведомая, повелась. Вейлла снова отругала себя за длинный язык, уже предвкушая как сильно разозлится на неё Алисента. Решив, что самое время уйти, Вейлла сделала шаг в сторону. — Извини, дядя, но мне пора, — быстро кивнув ему, Вейлла зашагала в сторону. Но тут Деймон её окликнул. Вейлла с тяжёлом вздохом закрыла глаза. Конечно, он бы не позволил остаться последнему слову за ней. Иначе он не был бы Деймоном Таргариеном. — Спокойной ночи, племянница. Надеюсь, увидеть тебя завтра на слушании, — хотя и вид Деймона был спокойным, но та угроза, что исходила от него, говорила, что не стоит верить этому показному спокойствию. Вейлла тяжело сглотнула. Она быстро зашагала прочь, сдерживаясь,чтобы не перейти на бег. Липкое ощущение страха перед пронзительным взглядом Деймона не покидало её даже в ту секунду, когда она спряталась за колонной у лестницы в свою башню. Вейлла подумала, что матушка, возможно, была права насчёт Порочного Принца и это был первый раз, когда она была согласна с матерью. Лишь спустя долгие мгновения, когда её сердце успокоилось, а дыхание выровнялось, она почувствовала неприятное жжение в руках. Вейлла опустила взгляд на руки и заметила, как сильно она вцепилась в тарелку. Так сильно, что края посуды оставили следы на внутренней части ладони. Половина пирожных была потеряна при бегстве, и Вейлла окончательно смирилась с тем, что чай с племянниками она выпьет завтра. А она так старалась достать эту выпечку. С окончательно испорченным настроением Вейлла поднялась в свою башню и с жалобным стоном вспомнила, что обещала матушке дежурить у постели отца. Вейлла закрыла за собой двери и заметила, что сира Роберта не было на посту. Решив, что рыцарь скорее всего ещё не сдал свой пост в патруле замка, Вейлла мягко прикрыла за собой дверь. Она надеялась переодеться и мысленно молила Джанет, чтобы та все-таки отправила ей ужин. Но на этом ничего не закончилось. В комнате её ждала злая Хельга, которая, кажется, только сейчас вспомнила, что принцесса приставила к ней молодую служанку. — Вам меня не хватает? — Возмущённо начала дройника. Выглядела она крайне недовольной. Вейлла устало закатила глаза, мысленно проклиная этот бесконечный день. — Ты сейчас из-за Дианы злишься? — Решила уточнить Вейлла, хотя в этом не было никакой нужды. — Она сказала, что это ваш приказ, — расставила руки по бокам Хельга. Вейлла решила, что продолжить диалог будет гораздо приятнее в чистой одежде. Она прошла в глубь комнаты, подмечая, что бардак, который она устроила утром, был убран. — Да, я так сказала, — Вейлла прошла за ширму, попутно снимая грязную тунику. Хельга не спешила на помощь, гневно наблюдая за ней. — Могу ли я узнать, зачем вы это сделали? — Ты сама сказала, что не молодеешь. Вот я и подумала, что тебе нужна помощь, — сбросив с себя испорченную одежду, Вейлла нагнулась в поисках туники, которую, возможно, она бросила тут ещё вчера. Ничего не нашлось. — Ты бы не могла мне подать чистую рубаху. — Что случилось с вашей одеждой? — Спросила потрясенная Хельга, подобрав грязную тунику с пола. Огромное жирное пятно расплывалось на всей груди, а где-то остались куски бисквита и взбитых сливок. — Да так, неосторожность, — отмахивается Вейлла. Несмотря на тёплую ночь, её пробирает холод. Она обхватывает плечи, пытаясь сохранить тепло в теле. — О Боги, это ведь даже не отстирать! — Хельга в ужасе рассматривает ткань, поднося её ближе к свету. Вейлла закатывает глаза. Хельга всегда так щепетильна и бережна ко всему, что её окружает, и принцесса ее полная противоположность. Вейлла была крайне небрежна почти во всём, изнашивая новые сапоги до дыр на пятках. И всё за пару лун! — Хельга, тебе стоит определиться, за что ты на меня злишься, — выглядывает из-за ширмы принцесса. Хельга зло смотрит на девушку и, комкая в руках тунику, делает несколько шагов вперёд. — Натворили делов, а теперь ещё и смеётесь? — Для начала дай мне что-нибудь надеть, — спокойно предлагает Вейлла.— А потом ругай сколько хочешь. Я тут замерзла! — И поделом вам, — дройника бросает тунику в корзину для белья, которую намеревалась отнести в прачечную, и идёт к сундукам. — Ты так жестока! — Возмущённо вытягивает лицо Вейлла, наблюдая за тем, как женщина роется в её вещах и выуживает темно-синюю тунику, идентичную той, что Вейлла испортила. — Вы ведёте себя недостойно девы королевской крови, —  вручает ей одежду Хельга. — Как будто король не оставлял пятен на своем камзоле,  — морщится принцесса, снова прячась за ширмой. — Зачем вам девчонка?! — По новой заводится Хельга, словно только что вспомнила изначальную причину своего раздражения. Те пару мгновений, что Вейлла натягивает на себя чистую тунику, она пытается сообразить, что ответить. Говорить ли Хельге, что девочку принудили, и это попытка оградить ее от постоянного нахождения на людях одной? Хотя как именно, Вейлла ещё не сообразила. Она могла бы поручить Диане ухаживать за её покоями и не использовать её как посыльную. Девочка таскалась бы за Хельгой и не оставалась одна. Вейлла боялась, что не выдержав позора, Диана просто наложит на себя руки. Оставлять её с Хелейной, где рядом всегда будет ошиваться Эйгон попросту нельзя. Вейлла надеялась, что быстро родившийся план не окажется бессмысленным. И тут Вейлла задумалась. А мог ли Эйгон сделать это с ней? Брат ни чем не брезговал, а границы морали были для него всегда размыты. И так уж вышло, что Вейлла сама подослала Диану в берлогу самого мерзкого члена своей семьи. Вейлла встряхнула головой, отметая эти мысли. Каким бы Эйгон не был, он вряд ли смог бы сделать что-то подобное со служанкой, которая помогала в уходе за его детьми. Вейлле очень хотелось  в это верить, а посему она быстро убедила себя в невинности брата. В голове был полный хаос, а мысли обрывались. Вейлла терялась в куче голосов, которые твердили ей разные ответы. Ни один не подходил. — Она ведь неумеха. Руки трясутся... пугливая. От неё больше хлопот, чем помощи, — продолжала возмущаться дройника. Вейлла прекрасно понимала, почему женщина так злится. Привыкшая со всем  справляться в одиночку, Хельга за все годы и Роберта терпела через скрежет в зубах. И ей было совестно, что она просто бросила на шею служанки напуганное дитя, что шугается собственной тени. Но что ей оставалось? Хельга была единственным человеком, которому Вейлла могла доверить Диану. Она решила, что расскажет правду дройнике просто потому, что так будет правильнее всего, однако не сейчас. Голова и так раскалывалась надвое, а нужные слова просто не приходили на ум. Вейлла была слишком измотана днём. — Так обучи её, научи всему, что знаешь, — выходя из-за ширмы, Вейлла, не глядя, завязывала верёвочки на манжете рукава, затягивая их потуже. — Легко вам сказать. Она сломала две тарелки, пока помогала накрывать на стол. Вид у Хельги был ещё более уставший, чем у самой Вейллы. Им обоим нужно было поспать, однако эта ночь явно будет бессонной. Вейлла тяжело вздыхает, подходя ближе и сжимая мозолистые руки служанки, покрытые выпирающими венами, своими. — Я знаю, что ты сможешь воспитать её. Пожалуйста, Хельга, — она улыбнулась самой невинной улыбкой, хлопая ресницами. — Ради меня. Женщина смотрит на неё с минуту, раздумывая и хмуря брови. Вейлла замечает, что на лбу дройники появились новые морщинки. — Хорошо, — со вздохом человека, который очень сильно устал от всего, отвечает Хельга. Вейлла счастливо улыбается, чуть ли не подпрыгивая на месте. Она обнимает служанку так сильно, что та качается на месте. Хельга тихо ругает её за неосторожность, и в этот момент раздаётся стук в дверь. Счастью Вейллы нет предела, когда в покои заходит служанка с медным подносом полным еды. Желудок напоминает о себе.

|◇|◇|◇|    Рейнира была последним человеком, кого Вейлла надеялась найти у постели отца. Она в привычной манере захватила увесистый том книги со сказками и легендами из библиотеки, надеясь почитать их у кровати оцта, и застала старшую сестру. Сгорбившись в кресле, Рейнира беззвучно рыдала, прикрыв лицо ладонью. Вейлла не сразу поняла это. Лишь подойдя ближе, она заметила, как вздрагивают плечи сестры. Когда Вейлла переступила порог отцовских покоев, в полумраке она решила, что это Эймонд. Удивленная тем, что брат вообще зашёл к королю, Вейлла осторожно подкралась сзади. Каково было её удивление, когда в серебре волос она узнала Рейниру.  Оно и ясно. Как бы Вейлла не удивлялась присутствию Рейниры, нахождение Эймонда в покоев отца было бы куда удивительнее. Он никогда не навещал отца, а король и не звал его. Вейлла предполагала, что король скорее всего уже и позабыл о сыне. Иронично, а ведь всем было известно, как страстно король в своё время желал видеть сына. Теперь у него их было двое, но король не жаловал ни одного из них. Она подходит ближе к кровати и случайно задевает бедром край стола. Склянки с лекарствами выдают её, и Рейнира, вздрагивая, резко оборачивается. Вейлла застывает на месте, крепко прижимая книгу к груди. Рейнира щурит глаза, пытаясь рассмотреть молчаливого посетителя в тусклом свете нескольких свечей, и удивлённо моргает, когда Вейлла шагает на свет. — Вейлла? — Голос сестры удивлённый. Рейнира выглядит так, словно едва узнает сводную сестру. Вейлла не удивлена. Она была ещё ребёнком, когда Рейнира видела её в последний раз. Вейлле вдруг становится интересно, а помнила ли Рейнира о ней все эти годы. Вспоминала ли она о братьях и сестрах, которые остались в Красном Замке? Вряд ли. Они никогда не были близки. — Здравствуй, Рейнира, — она пытается выдавить из себя улыбку, но получается с трудом. Вейлла слишком устала, чтобы любезничать и притворяться. Она бы с радостью завалилась на постель рядом с отцом и заснула, нежели пыталась завести хоть какой-то разговор с беглянкой. — Я приняла тебя за Алисенту, — от слез голос сестры чуть хриплый. В танцующих бликах свеч Вейлле чудится, что лицо Рейниры мертвенно бледное. — Ты не первая, кто мне это говорит, — это забавляет её. Все подмечают поразительное сходство младшей принцессы с королевой. Единственной из детей короля, кто почти не похож на Таргариенов. Между ними повисает неловкое молчание, которое неприятно ощущается для обеих сестёр. Словно не родные, а чужие друг другу люди встретились в покоях короля. Говоря о короле, на удивление, он спокойно спит. Вейлла прислушивается к дыханию отца и с удивлением замечает, что он почти не стонет во сне. Чудо, учитывая то, что отец ощущал боль даже после макового молока и тяжело дышал во сне. Она думает, что, возможно, так влияет на него присутствие Рейниры. В груди неприятно кольнуло, но Вейлла старается не обращать на это внимание. — Ты читаешь у его постели? — Нарушает гнетущую тишину Рейнира. Она взглядом указывает на тяжёлый том в руках, который Вейлла крепко прижимает к груди. — Да. Отец иногда просит почитать ему, когда ему не удаётся уснуть, — Вейлла смотрит на том в руках, а после на сестру и слабо улыбается. — И часто ты сидишь у его постели? — Их разговор начинает походить на допрос, и Вейлла видит параллели с Деймоном. Рейнира явно понахваталась у мужа-дяди за годы их брака. Но сестра не ощущается как кто-то опасный, скорее она была полной противоположностью Деймона. Мягче, добрее в каких-то моментах, хотя последнее Вейлле известно лишь по слухам. Сама она лишь знакома с равнодушием Рейниры, как и оставшиеся дети Алисенты. Вейлла не вовремя вспоминает дни, когда она подслушивала колыбельные. Мягкие, ласковые и пропитанные любовью. Голос Рейниры был схож с её собственным, без намёка на нежность в звучании, но то, как он звучал когда она пела своим детям... Вейлла смаргивает наваждение. Рейнира все ещё смотрит на неё в ожидании ответа. — Отец часто просыпается от боли, и рядом всегда должен быть кто-то, кто подаст лекарство. Мы с матушкой чередуем пост, а иногда дежурят мейстры, — Вейлла сдерживает смешок, когда видит удивление на лице Рейниры. Интересно, чему так удивилась сестрица. Тому, что состояние отца настолько плохо, что он нуждается в постоянном присмотре? Словно его медленно загнивающее тело не показывает это красноречивее любых слов. Или, быть может, она удивлена, что за королём ухаживают ? Вейлле интересно, за кого она их принимает. Неужели она свято верит, что Алисента оставила мужа без ухода? Неужели она такого низкого мнения о её матери? Это даже оскорбительно, учитывая то, что это Рейнира бросила отца, забыв о нем на долгие годы. Жила на Драконьем Камне, радовалась жизни и поедала лимонные пирожные, без устали рожая детей. Удивительно, что Рейнира не была снова в положении. — Ему настолько плохо? — печально, словно не веря, спрашивает она поглядывая на спящего короля. — Год назад ему было не так плохо, он даже присутствовал на нескольких заседаниях совета. Однако с каждым разом ему было все хуже, и мейстры настаивали на маковом молоке. — Вейлла замечает, как дёргаются плечи Рейниры при упоминании учёных мужей. — Матушка не хотела затуманивать ему разум, но боль стала невыносимой. Отец теперь не может и дня без него. — Ох, — Рейнира опускает голову, снова пряча лицо в руках.  Она словно только что осознала, что отец умирает. Вейлле почти жаль её. Почти. — Хочешь остаться с ним сегодня? — Осторожно спрашивает она, делая шаг к сестре в кресле. — Нет, — слишком резко отвечает Рейнира, выпрямляясь. Вейлла застывает на месте. Нет. — Мне нужно вернуться к детям. Боюсь, Эйгон не может уснуть без меня, — сестра потирает ладони и медленно встаёт, поправляя богато ушитый халат. Вейлла делает несколько шагов назад. Она слышала от матери, что Рейнира назвала младших сыновей Эйгоном и Визерисом. Вейлла отчетливо помнит, как мать обсмеяла решение принцессы, сказав, что имена наверняка дал Деймон. Что ж, сейчас Вейлла была склонна согласиться с матерью. Она уже второй раз за день согласилась с королевой, что было весьма удивительно. Рейнира склонилась над кроватью и оставила поцелуй на лбу оцта, даже не морщась от запаха гниения. Вейлла отходит в сторону, пропуская сестру и молча наблюдая за её  спиной. Идеально ровной спиной.  — Доброй ночи, Вейлла, — с лёгкой улыбкой говорит ей напоследок Рейнира, прежде чем двери за ней закрываются. Вейлла минуту смотрит на резную дверь, силясь рассмотреть узоры на деревянной поверхности. Полумрак не позволяет даже определить оттенок дерева, однако Вейлла по памяти помнит, что двери темно-коричневые с вырезанными листьями лозы, служащими украшением. Рейнира опять сбежала, и Вейлла думает, что это вошло у нее в привычку. Сбежать всегда было проще, чем столкнуться с последствиями своего решения. Возможно, Рейнира даже чувствовала вину за состояние отца, если, конечно, это ещё было возможно для неё. Вейлла проходит к кровати, всматривается в сморщенное лицо живого трупа, что являлся её отцом и с тяжёлым вздохом опускается в кресло. Оно ещё тёплое после Рейниры, отчего Вейлле немного даже противно. Она старается не думать об этой неожиданной встрече и открывает книгу, пытаясь сосредоточиться на тексте. Выходит на редкость плохо. Мысли постоянно сбиваются и через три истории Вейлла понимает, что ничего не поняла из прочитанного. Смирившись, она закрывает книгу и отводит взгляд в сторону к плотно зашторенным окнам. В покоях отца почти никогда не светит солнце, словно мейстры специально ввергают королевские покои в пучину отчаяния. Вся эта комната пахла смертью. Верить во что-то хорошее в такой обстановке попросту не получалось, и мысли тут приходили самые мрачные. Вейлла уже привыкла к этому. Ужасная данность, но именно тут она свыклась с ожиданием смерти. В конечном итоге вся жизнь сводилась к погребальному костру, который просто ожидал всех их. Мрачные мысли для юной принцессы. Вейлла сдавленно рассмеялась, понимая, что как бы не пыталась она избежать встречи с Рейнирой и её семьёй, каждый раз натыкалась на них. В судьбу она не верила, но каждая встреча с родственниками была словно изначально спланированная. Сначала Джейс и Люк во внутреннем дворе, потом Деймон, а теперь Рейнира. Вейлла бы не удивилась, если выйдя из покоев, она лбами столкнулась с принцессой Рейнис. Этот день был полон удивления, так что Вейлла могла ожидать всё что угодно. Ожидание завтрашнего дня было не самой приятной частью, однако Вейлла и не надеялась отсидеться все слушание в своих покоях. Если даже Эйгона приволокут туда, то что можно говорить о ней. Завтра, стоя рядом с матерью, братьями и сестрой, она будет наблюдать как Рейниру поставят на колени. Пока королевство в руках десницы и королевы, Рейнире не стоит надеяться на справедливость. Хотя, учитывая обстоятельства, Вейлла сомневалась, что отдать наследство Веларионов бастарду Стронгов было справедливо. Это ведь буквально плевок в лицо предков лорда Корлиса. Однако сам Морской Змей ещё не мёртв, а имя наследника так и не поменялось. Куда ни глянь, было это пресловутое "но". Вейлла решила для себя, что правильного решения в этой ситуации не было. Разве что отдать право наследования одной из дочерей леди Лейны. Тогда можно было бы сохранить кровь и имя Веларионов, но зная правила Вестероса, надеяться на это не приходилось. Мужчины предпочтут сжечь королевство, чем принять женщину на троне. Вейлла вздрагивает, выныривая из мыслей, подрываясь к стонущему от боли отцу. Визерис кашляет, чуть ли не задыхаясь, и тянет руку к кубку с маковым молоком на тумбочке. Вейлла спешно поправляет подушку под головой отца и берет в руки кубок, поднося её к бледным губам короля. Он жадно делает несколько больших глотков и с облегчением выдыхает, снова откидываясь на подушку. Единственный глаз чуть приоткрыт и, словно через туман, Визерис смотрит на обеспокоенную Вейллу. — Отец? — Тихо зовёт она, откладывая кубок. — Отец, ты меня слышишь? — Рейнира? — Хрипит король. Он тянет кривые, чуть потемневшие пальцы к её бледному лицу. — Это я отец. Вейлла, — она перехватывает его ладонь и аккуратно поглаживает тыльную сторону большим пальцем. — Сейчас полегчает, и вы сможете поспать. — Рейнира моё единственное, милое дитя. Я так рад, что ты пришла ко мне, — через боль улыбается Визерис. Вейлла сглатывает. Смысл слов доходит до нее не сразу, но когда становится понятен, ее глаза щипят от слёз. Она дрожащими губами тихо шепчет: — Да отец, я здесь, — через слезы она пытается улыбаться. — Тебе надо отдохнуть. — А где мои внуки? — Не унимается король. Ему явно больно, но он продолжает говорить, даже несмотря на действие молока, что заставляет его веки тяжелеть. — Завтра я приведу их к тебе. А сейчас спи, — улыбается она через слезы. И он засыпает с улыбкой на губах. Дыхание снова становится ровным, и король спит, почти не стонет во сне. Вейлла надеется, что отец так проспит до утра. Она опускается в кресло и сглатывает, заплаканными глазами глядя на спящего короля. Губы дрожат, а слезы непрерывно стекают по щекам, её всю трясёт. Невероятная обида охватывает её, когда она вспоминает слова оцта. Словно именно сейчас она окончательно осознала, что отец никогда не признает её своей дочерью. Ей хочется кричать, но она молча глотает слезы и старается глубоко дышать. Вейлла как наивное дитя надеялась, что отец осознал хоть что-то к явному концу своей жизни. Что его извинения стояли хоть чего-то, но теперь, после услышанного, ничего не могло измениться. Отец никогда не видел их, был равнодушен, он доказывал это каждый раз, а Вейлла, словно глупое дитя, продолжала надеяться. Она настолько жаждала его внимания, что готова была на всё, чтобы отец заметил её. Прошло столько лет, а ничего не изменилось. Она, как и её братья с сестрой, всегда будут запасным вариантом. Ничего не стоящие и ничего не наследующие. Нелюбимые и рождённые из-за долга, а не любви. Пустые и сломанные. Вейлла только теперь поняла, что на другую жизнь у них никогда не было шанса. Они всего лишь дети, обреченные жить в тени сестры, что даже после всех своих предательств все равно была самой любимой и желанной. Вейлла проплакала у постели спящего отца всю ночь и заснула лишь к утру, когда лучи восходящего солнца осветили небо. Её разбудила служанка, которая пришла, чтобы накормить короля. Девушка осторожно потрясла принцессу за плечи и с немым удивлением рассматривала опухшие от слез красные глаза. Сама Вейлла выглядела просто ужасно. Бледная, с огромными синеющими мешками под глазами, царапиной на скуле и красными от ночных рыданий глазами. Она молча встала с кресла, даже не замечая боль в пояснице и затекших ногах, и, забыв о лежащем на полу у кровати томе, ушла. С самого рассвета все были на ногах, подготавливаясь к слушанию. Слуги шагали с подносами с завтраками, бельём, корзинами и ещё бог знает с чем. Рыцари уже успели поменяться в патруле и большая часть их скопилась в тронном зале. По пути в свою башню Вейлла не встретила ни одного из родственников, чему была безумно рада. Последнее, чего бы она хотела в этой жизни, так это того, чтобы кто-то из них увидел ее в таком состоянии. Она бы никогда не рассказала об услышанном ни одной живой душе, предпочитая, чтобы это осталось её личной тайной. Огорчать матушку не было смысла. Вейлла медленно шагала вдоль коридора, который вел её в западное крыло, чуть пошатываясь, словно выпила ночью много вина. Она бы предпочла провести вчерашнюю ночь вытаскивая пьяную тушу Эйгона из борделя, нежели слышать те слова. Рейнира, моё единственное дитя. Рейнира, моё единственное дитя. Рейнира, моё единственное дитя! Вейлле хотелось закрыть уши, лишь бы не слышать эти слова. Словно черти назло ей без устали повторяли эти слова над ухом, заставляя её ненавидеть этот мир ещё сильнее. В данный момент она была близка к этому чувству, когда все вокруг приобретает оттенок серого, и даже дышать становится трудно от тяжести воздуха. Она прислоняется к стене и чуть ли не скатывается по ней, стараясь удержать тело на ногах. Получается с трудом. Она выжита, из неё вытянули все силы, а теперь требуют быть сильной, когда это казалось уже невозможно. Вейлла предполагала, что выплакала все слезы ещё ночью, но как же она ошиблась, когда горячая слеза покатилась по щеке. А потом ещё одна и ещё, и вот, кажется, она снова в истерике. Готовая забиться в угол и крепко закрыть уши, всё что угодно, только бы не слышать эти слова. Рейнира, моё единственное дитя. Рейнира, моё единственное дитя. Рейнира, моё единственное дитя. Дышать неожиданно становится тяжело. Вейлла открывает рот, прижимая ладонь к горлу, но как не пытайся, сделать глоток воздуха не выходит. Она словно забыла, как дышать, но самое ужасное наступает, когда её окутывает паника. Дикая паника, сшибающая с ног и заставляющая кровь стынуть в жилах. Вейлла опирается о стену, пытается дышать, открывая рот, словно рыба, и часто моргает. Слезы заслоняют видимость, отчего все вокруг плывёт размытыми бликами. Вейлла хочет закричать, позвать на помощь, но из горла вырывается лишь хриплый крик.  Она чувствовала, что умирает. Это ощущение было настолько реальным, что Вейлла ожидала момента, когда упадёт замертво в коридорах своей башни. — Принцесса! — Обеспокоенным голосом зовёт её сир Роберт. Рыцарь склоняется к ней, чтобы заглянуть в лицо и в ужасе подхватывает на руки в тот момент, когда она уже не может держать равновесие. — О Боги! Принцесса, вы меня слышите? Он поудобнее перехватывает её под коленями и поднимает на руки, заглядывая в бледное, почти серое лицо. Глаза плотно закрыты, однако грудь поднимается при каждом вдохе, и это успокаивает рыцаря. — Черт, — мужчина, ругаясь, несёт её в покои, чуть ли не переходя на бег. Вейлла для него легче пушинки, однако сейчас она неожиданно становится гораздо тяжелее. Когда рыцарь опустил бледную, как молоко, принцессу на мягкую перину её постели, ему казалось, что сам Неведомый поцеловал её. Настолько она была измученной, и если бы не ровно вздымающаяся грудь, мужчина решил бы, что девушка мертва. Сир Роберт разрывался между необходимостью позвать на помощь и страхом покинуть постель Вейллы. Ему казалось, что стоит ему переступить порог покоев, как Неведомый, что прячется в тени, заберёт её собой. Это был абсолютный страх, который рыцарь не испытывал даже когда острие вражеского клинка коснулось его груди. После бесчисленных попыток пробудить принцессу взывая к ней, мужчина подорвался к графину на тумбе, наполовину наполненную водой. Он вылил воды себе на ладонь и брызнул её прямо принцессе в лицо. Ему понадобилось несколько раз умыть лицо Вейллы в прохладной воде, чтобы, вздрогнув, она открыла глаза. Принцесса моргала и долго привыкала к свету своих покоев, морщила лоб, словно от головной боли. Болело всё. Тело ощущалось так, словно к нему был привязан тяжелый камень, трудно было даже повернуть голову. Она смотрела на своего верного щита, перепуганного её неожиданным обмороком, но глядела словно сквозь него. — Принцесса, вы меня слышите? Вейлла открыла рот, чтобы ответить, но ужасная сухость не дала ей произнести ни слова. Горло жгло, словно она проглотила раскаленный метал, а язык прилипал к нёбу.  — В-воды...в-воды, — прохрипела она, еле выговаривая слова. Рыцарь снова отошёл от постели и наполнил кубок из того же графина. Вейлла не смогла поднять головы, чтобы глотнуть живительной жидкости. Сир Роберт сразу подоспел на помощь. Он бережно, словно она сделана из тонкого хрусталя, приподнял её голову за шею и поднёс серебряный кубок к потрескавшимся, бледным губам. Вейлла глотала воду так, словно не пила целый день, хотя так оно и было. Со вчерашней ночи во рту не было и соринки, но кроме жажды Вейлла не испытывала ничего. Она мало что понимала и помнила, запомнив лишь дикий страх, сковавший её тело. Предположив, что в своих покоях она оказалась благодаря рыцарю, Вейлла благодарно ему улыбнулась. Получилось весьма вымученно. — Я позову мейстра, — встает с места рыцарь, но его руку перехватывает принцесса. В ней сейчас не так много сил, чтобы остановить рыцаря, но тот и не двигается, понимая её желание. Он садится обратно, аккуратно снимая её руку с кисти и берет в свои огромные ладони в перчатках. Вейлла раскрывает рот и безмолвно произносит: Останься. И он остаётся. Сир Роберт сидит у её постели, не выпускает её ладонь из своих и ждёт, когда Вейлле полегчает. Она прикрывает глаза, пытаясь наладить связь с реальностью, и глубоко дышит. Вейлла не может сказать, что с ней случилось, но что бы это ни было, оно выбило из неё все силы. Она чувствует себя так, словно её окунули в ледяную воду и лишили воздуха. Это было ужасно, и она желает больше никогда не чувствовать подобное. Вейлла не знает, сколько она так пролежала и снова ощущает власть над своим телом лишь когда слышит недовольный голос Хельги. Дройника входит в покои попутно ругая Диану и не сразу замечает Вейллу, лежащую в постели. Дройника удивлённо охает, когда встречается взглядом с рыцарем всё ещё сидящим на постели. Вейлла не слушает их очередную перепалку и мысленно лишь жалеет, что не провалилась в обморок опять, чтобы пропустить слушание. День толь начался, а Вейлла уже желает его конца. Она сомневается, что может случиться ещё что-то хуже, кажется, всё самое плохое уже случилось. Как жаль, что она ошибалась и ужасы дня только наступали. Кошмары только начинаются, принцесса. Война ещё впереди.

|◇|◇|◇|    Представление достойное шута — это было единственное, что приходило в голову Вейллы, глядя на слушание. Матушка была спокойной. Вейлле пришлось очень долго уговаривать Роберта и Хельгу, чтобы те не доложили о её состоянии. Она старалась из всех сил сохранить услышанное в тайне, скрыв правду даже от самых доверенных людей. Нельзя было позволить словам отца стать очередной причиной для ненависти в их семье. Вейлла была уверена, что сама она справится с тяжёлой правдой, что нельзя было бы сказать о матери. Сердце королевы и так было разбито, а делать больнее матери Вейлла не хотела. Зелёные и чёрные стояли напротив друг друга, а десница восседал на Железном троне. Её дедушка выглядел довольным своим положением, повыше поднимая голову и глядя на всех с высоты трона Драконов. Вейлла, стоя рядом с братьями, видела еле заметную улыбку довольного деда. На это смотреть было противно. Отто Хайтауэр чуть ли не светился от счастья, словно ребёнок, которого подпустили к запретным сладостям. Она отвернулась, чтобы больше не мучить свой желудок картиной довольного деда, который, кажется, наконец исполнил свою самую большую мечту. Но, отвернувшись от деда, Вейлла была вынуждена лицезреть Рейниру и всю её свору, именуемую семьёй. Люцерис, как всегда, прятался за спиной матери, в то время как Рейнира крепко держала его за руку. Сын своей матери. Вейлла прыснула, когда ей в голову пришла шальная мысль. У них с Эймондом гораздо больше общего, чем кто-либо полагал. Словно прочитав её мысли, Эймонд повернул голову к Вейлле. Он с прищуром рассматривал её, словно пытаясь понять, что вызвало у нее такое веселье. Пытаясь перевести его внимание, Вейлла кивнула в сторону сестры и племянников. Тонкие губы расплылись в довольной ухмылке, когда брат заметил напуганное лицо Люцериса. Вейлла чувствовала его злорадство всем телом, и ей хотелось закатить глаза. Конечно, ему нравилось видеть напуганное лицо мальчика, который лишил его глаза. Возможно, это была одна из самых потаённых желаний Эймонда, как десницы, что восседал на троне. Пока Эймонд наслаждался страхом Люка, Вейлла переводила свой взгляд от одного родственника к другому. Рейнира была спокойной и собранной, демонстрируя стойкость, а вот Деймон выгляде так, словно происходящее вокруг было дешевым представлением. К сожалению, Вейлла была с ним согласна. Всё это было лишь жалкая пародия на справедливость. Рейна (а Вейлла в кое-то веки была уверена в том, что именно Рейна стоит позади своей семьи рядом с Люцерисом, ибо Вейла осталась подле  бабушки )была обеспокоенна . Девушка держала прямую осанку,но то как она старательно прятала руки за спиной с лихвой выдавали её эмоции. Джейс же кипел от каждого слова что вылетало из уст самоуверенного Веймонда Велариона, демонстративно закатывая глаза. ( Откуда в этом мальчишке столько драматизма?). Упомянутый мужчина говорил так,словно был убеждён в своей победе. Он несколько раз завуалированно оскорблял кронпринцессу, чувствуя свое превосходство. Последнее слово будет за тем,кто сидит на Железном Троне. А пока Отто Хайтауэр восидает на самом высоком из постов в оставие короля, Рейнире не видать победы. Но всё же, неуважительно-высокомерный тон Веймонда раздражал. Он кажется забыл, что перед ним особа королевской крови и не просто принцесса, а будущая королева. Вейлла поражалась несдержанности брата Морского Змея.   И вот наконец, когда Рейнира могла встать на защиту наследования своего сына, потому что сам Люцерис трусливо прятался за её юбкой, двери в тронный зал раскрылись, впуская лёгкий ветерок. Казалось всё окончено, Рейнира проиграла и Плавниковый Трон ушёл из её рук всеместе со всеми богатствами и флотом Веларионов,как сир Аррик громко огласил присутствие короля. — Король Визерис из дома Таргариен. Король Райнаров,Андалов и рервых людей. Лорд семи Королевств и защитник государства. — словно гром прозвучал голос рыцаря. Вейлла вздрогнула,когда звук ударяющейся о каменный пол трости эхом разносился по большому чертогу. Всё резко замолчали и в удивленнии наблюдали, как Король,их король,что пол года как не покидал пределов своих покоев ели передвигаясь идёт к трону,чтобы защитить свое дитя. Мать делает шаг вперёд,словно желает подоспеть на помощь больному мужу. Вейлла тяжело сглатывает и желая спрятаться, заходит за спину Эймонда. Брат застыл, выпрямившись и так же с немым,но хорошо контролируюмым удивление смотрит на ели ковыляющего отца. Визерис надел чёрную мантию ушитую золотыми нитями, а половину лица, уродливую половину, скрыл золотой маской, корона Миротворца венчала его лысую голову, однако ужасный запах гниения шлейфом следовал за ним. Вейллу пробрала мелкая дрож. Рейнира моё единственное дитя. Удар посоха. Рейнира моё едисвенное дитя. — Сегодня я сяду на трон. — обращается король к бледному деснице. Дед спускается со своего пьедестала, смиренно преклоняя голову перед правителем и проходит за спину свой семьи. Вейлла чувствует какое-то особое удовольствие от разочерования на лице деда. Визерис замедляет шаг и смотрит на дочь, та  чуть ли не рыдает. Рйенира смотрит на отца с таким обожанием и восхищением,что Вейлла понимает: она любит своего отца. Именно своего, потому что Визерис был отцом только для Рейниры. Рейнира моё едисвенное дитя. Тело больного короля сковывает боль и он стонет. Сир Эррик спешит ему на помощь, предлагая свою руку для опоры,но король отказывается. — Я сам! — уверенно с предыханием говорит он и упрямо идёт к своему трону. Вейлла,  стоя за спиной брата видит  напряжённую спину матери и ей становится жаль её. Даже сейчас муж отдал предпочтение своему первенцу, а не той,что ухаживала за ним всё эти годы. Это было несправедливо, как то,что Вейлла услышала сегодня ночью . Рейнира моё едисвенное дитя. Корона сползает с головы владыки и некогда наездника самого большого дракона, и с ужасным звукам ударяется о каменный пол. Знать ужаснувшись ахает. Слухи о недуге короля ходили разные, но люди лишь теперь воочию увидели весь тот ужас,что словами было не описать. Король умирал. — Я же сказал что сам! — протестует король,когда кто-то подхватывает его под локоть. Деймон встаёт рядом с братом. В одной руке корона, а другой он ведёт Визериса к трону. Вейлла с неким замиранием смотрит на то, как Порочный принц надевает корону Миротворца на голову своего брата,которого всю жизнь так старательно избегал. Деймон возвращается к жене, а Вейлла, словно в смирении опускает голову, рассматривая подол своего зелёного платья. — На самом деле я удивлён,что слушание проводится по вопросу который уже давно решён. — стараясь выровнять дыхание,король говорит громко,настолько,насколько ему позволяют его усталое тело. — Я полагаю,что едисенный человек,кто может донести нам слова лорда Корлиса Велариона — это его жена. Принцесса Рейнис. — Да, мой король. — тут же выходит в центр зала Почти Королева. Вейлла видит её впервые после похорон и женщина кажется ей ни чуть не поставревшей. Всё такая же твёрдая,уверенная и стойкая. Вейлла хорошо помнит, как восхитилась ею, а после прочла все книги,что смогла найти. Она всё ещё не могла понять, как Великий совет мог отказаться от её кандидатуры. Это было самое большое упущение,которое позволили себе мужчины в угоду своей гордости и сомнительным ценностям. — Мнение моего мужа не поменялось. После его смерти Дрифмарк переходит к его внуку, Люцерису Велариону. Я поддерживаю желание моего супруга в этом. Плавниковый трон перейдёт к сыну Лейнора.— женщина говорила чётко и уверенно. Ни один мускул не дрогнул на её лице,хотя казалось особой радости они не испытывала. Вейлла подумала,что это должно быть унизительно, признавать чужих бастардов своими законными внуками. Особенно,когда мать этих детей вероятно убили твоего едисвенного сына. Но Рейнис была женщиной далеко не глупой и прекрасно понимала, что в случае победы Веймонда,она потеряет все привилегии как Леди Дрифмарка. Вейлла тоже это ясно осознавала. — Так же, мой супруг  желал обвенчать своих внуков. Люцерис женится на его внучке Бейле,тем самым объединив две ветви. Вейлла резко подняла голову удивлённо рассматривая профиль принцессы Рейнис. Она даже улыбнулась,когда до неё дошла вся суть сказанного. Хитрый ход. Теперь всё было ясно. Такую женщину как Рейнис нельзя было напугать лишением статуса ( в прошлом у неё отняли гораздо более высокий пост, который принадлежал ей в праву.) ,зато можно было умаслить пообещав что-то взамен на такое унижение. Например: сделать её внучку, настоящую внучку, следующей леди Дрифмарка. Не ради этого ли Рейнис держала одну из внучек подле себя всё это время? Женщина явно воспитала из Бейлы истинную леди,готовую сражаться за свое место. Идеальный план,который в скором времени должен был прийти в исполнение. Расторгнуть такую помолвку было подвласно исключительно королю. Никто бы не смел возразить. Гениальный в своём исполнении ход! — Тогда, всё решено. Дрифмарк, как и говорилось, перейдёт к Люцерису Велариону. — словно поставил точку, король стукнул тростью о пол. Рейнира моё едисвенное дитя. Это было поражение, но не чёрных, а зелёных. Дед был так уверенн в своих силах,что просчитался. Он, как человек готовый приносить в жертву, в угоду своих амбиций даже собственное дитя, не смог учесть то, насколько сильно король любит Рейниру. Отто Хайтауэр даже не мог предположить,что любовь Визериса будет такой сильной,что заставить его подняться с постели и перестлив телесные страдания,снова сесть на трон. И всё это только с одной целью — защитить своего ребёнка. Рейнира моё едисвенное дитя! Вейлла не ощущала ничего. В голове звинели слова отца и она никак не могла выкинуть это из головы. Ей хотелось вернуться в свои покои и больше никогда не переступать их порог. Она не хотела здесь находиться. Принцесса Рейнис вернулась на свое место, украдко взглянув на своего деверя. Казалось, что всё закончилось и сейчас она сможет вернуться в свою башню, спрятавшись от всего мира под одеялом и попытаться забыть всё это как страшный сон . Но Веймонд решил,что последнее слово должно быть за ним. Мужчина  которого так унизили сегодня, просто не смог принять поражение с достоинством. — Ты нарушил закон и многовековые традиции,чтобы сделать наследницей дочь, и смеешь указывать мне,кому наследовать имя Веларион? Нет! Я это не позволю. — мужчина встал напротив трона и говорил так, словно обращался не к королю. — Не позволишь? — устало произнес король. — Ты забываешься, Веймонд. Вейлла выбралась из-за спины Эймонда,который всё это время молча наблюдл со стороны, не выражая ни единой эмоции. Она нахмурив брови слушала поток слов,что без остановки лились из Веймонда. Ей хотелось закричать ему в спину,чтобы он молчал. Глупец потерял рассудок,если думал,что после такого его не высекут на главной площади и это в лучшем случае. Она уже отсюда видела, как темнеют глаза Деймона. — Это не настоящий Веларион! И точно не мой племянник. — взрпвел Веймонд указывая на напуганного Люцериса. Мальчик был бледен и бегал широко раскрытыми глазами по людям окружающим его. Впервые шёпот стал криком. — Иди к себе. — тихо обратилась Рейнира к сыну. — Ты сказал достаточно. — жёстко сказала она Веймонду, прожигая его ненавистым взглядом. Весь этот фарс затягивался. Ситуация приобретала куда более мрачный оттенко и обещала кровопролития. — Люцерис мой законорожденный внук, а ты не более,чем второй сын Дрифтмарка . — с предыханием говорит король. Вейлла боковым зрением видит как напрягаются плечи Эймонд. Она аккуратно заводит руки за спину,чтобы перехватить сжатые кулаки брата. Он на неё не смотрит, но нежно оглаживает пальцы рук. Вейлла облегчённо вздыхает. — Ты управляй своим домом как сочтешь нужным,но не смей решать будущее моего. Мой дом пережил Рок и тысячу других бедствий, и да будут прокляты все Боги, но я не хочу видеть как он падёт из-за дияней этой...— мужчина осекся, вовремя замочлав. Вейлла замерла, нервно сжимая руку Эймонда. Брат сжал её ладонь в ответ, только но словно пытаясь удержать на месте, а не поддержать. Обстановка накаливалась до такой степени, что казалось даже голоса за пределами троного зала затихли. Всё ожидали финальной развязки. — Молчи. — тихо прошептала она,надеся что её шёпот дойдёт до ушей мужчины. Веймонд ходил по тонкому льду и лишь одно слово отделяло его от плахи. Вейлла надеялась,что у мужчины хватит ума не произносить этих слов,хотя-бы ради спасения своей жизни. — Скажи. — словно демон, подначивал Деймон. Порочный принц явно провоцировал,но пелена гнева застилала Веймонду взор и он, видно убеждений в своей неприкосновенности, принял вызов. — Её дети — бастарды! — прокричал он и с победоносной улыбкой повернулся к королю. — А она — просто шлюха. Сотни поражённых вздохов раздалось в троном зале, а Вейлла ощутила холодное дуновение смерти. Веймонд после такого не жилец. Своим импульсивным решением он сам подписал свой смертный приговор. — Я вырежу тебе язык за это! — сползая с трона, король вынул кинжал из пояса,гневно щипя на Вейлариона. Тот самый клинжал которым матушка оставила шрам на руки Рейниры. Вейлла заметила как Деймон рысью прокрался к Веймонду. Всё произошло слишком быстро. Она в ужасе шагнула вперёд, вырвав руку из крепкой хватки Эймонда, шагая к довольно улыбающемуся Веймонду. Всё что Вейлла в этот момент хотела,так это остановить кровопролитие. Но было уже поздно. Тёмная сестра покинула ножны. — Дядя, нет ! — только и успела выкрикнуть она, как на лицо брызнула горячая кровь. Она залила ей всё лицо и попала в глаза,от чего Вейлла лишилась зрения. В ужасе остановившись, она даже не слышала крики ужаса вокруг и звон доспехов. — Обезоружить! — крикнул страже десница. — Нет нужды. — как ни в чем не бывало уверил их Деймон,протирая лезвие о подол плащя. Вейлла стояла на месте, застыв словно статуя и слушала крики и шепот,что окружал их. Кто-то схватил её за плечи и резко развернул к себе лицом, взывая. Вейлла нашла в себе силы лишь протереть лицо трясущимися руками, пытаясь избавить глаза от мерзкой крови, что успела стечь в рот. — Вейлла?! — Эймонд пару раз встряхнул её за плечи, пытаясь привести в себя. Она пару раз моргнула, пытаясь отогнать красную пелену и проглотила рвушуюся наружу рвоту. Тяжело дыша, она подняла потерянный взгляд чароитов на испуганное лицо Эймонда. Она замотала головой, видя как Хелена жмется к деду, прикрыв уши руками, а мать спешила на помощь к отцу,что кажется лишился чувств. Эйгон стоял за её спиной, страхуя,  на случай если она упадёт в обморок. Вейлла тяжело дышала, опуская голову и с ужасом рассматривая лужу крови,что растеклась под  её ногами. Труп наполовину обезглавленного Веймонда лежала у её ног с торчащим языком. Подол платья был испачкан кровью, как и все платье, как и вся Вейлла. Зелёный цвет обогрился кровью и превратился в чёрный. Вейлла рванно вздохнула медленно поднимая голову и глядя в сторону сестры. Рейнира смотрела на неё с таким ужасом,что казалось это не из-за неё только только человек потерял жизнь из-за правды. Её дети разделяли старх своей матери,однако Деймон смотрел с насмешкой,словно получил самое большое удовольствие в своей жизни. Он явно был доволен глядя на напуганных  Таргариенов в Хайтауэрской зелени. — Вейлла? — осторожно позвал её Эйгон, всё ещё стоя за спиной. — Я ...— она осеклась, быстро закрыв рот,чтобы не вырвать. Ей понадобилось несколько мгновений,чтобы выровнить дыхание.— Всё впорядке. — дрожа солгала она. — Тебе нужно вернуться в покои. — аккуратно потянул на себя её Эймонд,чтобы приобнять за плечи. — Нет. — Вейлла выбралась из кольца,в которое её окружили братья и ровно встала перед Рейнирой. Она была подавленна, но не хотела показывать свою слабости. Не тогда,когда довольная улыбка Деймона сияет ярче чем все факелы в замке. — Я сама доберусь. Она смотрела дьяволу прямо в глаза и мысленно убивала его тысячу и тысячу раз, каждый из которых был полон жестокости и ненависти. Залитая чужой кровью, Вейлла покинула тройной зал и лишь у лесницы в свою башню её вырвало, и она заплакала.

|◇|◇|◇| Запереться в своих покоях— это едисвенное,что Вейлла желала. Она была напуганна, подавленна и ели сдерживалась,чтобы не впасть в очередную истерику. После того как её вырвало прямо на леснице, она шатаясь вошла в свои покои. Никого небыло. Никто не последовал за ней,чтобы убедить о её состоянии. Вейлла считала,что оно к лучшему. Ей хотелось остаться наедине хоть на секунду. Казалось, если она увидит хоть одного из своих многочисленных родственников, её снова вырвет. Только вот вырывать уже было нечего,она опустошила свой скундый завтрак ещё пару минут назад. Учитывая утреннюю истерику и ночное потрясение, Вейлла просто не была готова к очередному удару. Это было слишком жестоко по отношению к её слишком юному разуму. Стоя у зеркала,она с ужасом наблюдала жуткую картину. Кровь была повсюду,она запачкала её платье,волосы и лицо. Она смотрела на трясущиеся руки запачканные в чужой крови и стиснув зубы всхлипывала. Из горла вырвалось что-то напоминающее вопль. Вейлла старалась глубоко дышать, потому что ужас который накатил на неё ещё утром, кажется возвращался. Она с яростью вытирала следы уже засохшей крови на руках о грязный подол, старалась стереть следы на лице,чуть не поцарапав его. Тяжело дыша она рухнула на пол и взвыла, громко рыдая . Её всю трясло. Липкое, как кровь что покрыло её с ног до головы, ощущение страха и ненависти обвалакивало её, не давая волю. Она впервые в жизни стала свидетелем такой жестокости. Это потрясло юный разум и словно поддтолкнуло её к безумию,что текло с пламенем в жилах её предков. Лёжа на полу, она слышала свои обрывистые вздохи, слабые стоны и ощущала всю тяжесть своего тела. Конечности словно налитые свинцом, отказывались подчиняться, когда она попыталась встать. Рухнув снова на пол,она больно приложилась головой,услышав глухой удар. В глазах плясали пятна,а голова звенела. Словно все кошмары вокруг ожили и окружили её,не давая возможности выбраться на свет. Вейлле казалось она сходит сума. Возможно это было началом, а может начала и небыло вовсе,но она чувствовала, как что-то в ней изменилось. Какая та часть её души умерла,оставив на том месте зияющую дыру. Она уже ощущала эту фантомную боль растекабщуюся по всей груди. Она чувствовала как кто-то подхватил её на руки и поднял с холодных каменных плит. Она слышала шаги и звуки, но не могла разобрать их. Кто-то пришёл на помощь. Кто-то переложил её в постель. В ярком свете солнца просачивающегося через окна, она заметила блеск серебра. Эймонд? — Дыши. — тревожный голос раздался над головой. — Умоляю, только дыши! Ну где там мейстр?! Через несколько минут, а может и часов,Вейлла уже потеряла счёт времени, в  покои завалилось ещё несколько человек,который окружили её. Она безучастно смотрела на мужчин вокруг, они без остановки что-то говори друг другу, но Вейлла не понимала их. Словно слышит дотракискую речь, она видела как их губы шевелятся, слышала их голоса, но не понимала речи. — Что с ней ?! — требовательно обратился Эйгон к Орвиллу. Мужчина осматривал блелное лицо принцессы,покрытое уже засохшей кровью и нервно поджимал губы. — Принцесса напуганна. — изрёк мейстр. Он отошёл от постели и сразу направился к столу,где подмастерье расставил склянки с травяными настойками, выуживая их из корзины. — Конечно она напуганна! Вы посмотрите на её вид! Сделайте уже что-нибудь! Почему она молчит?! — Эйгон,который большую часть жизни был спокоен и пьян,сейчас трясся от злости и страха. Он не отходил от постели сестры, невыпуская её холодной руки. Вейлла безучастно смотрела в потолок, разглядывая мелкие трещины на сером камне. Она, казалось, была совершенно пуста, а мир вокруг крайне неинтересен. Не реагируя ни на что,она пугала Эйгона ещё больше. Обычно энергичная и болтовая сестра в молчание была самым жутким человеком, которого Эйгона видел. Вся эта кровь на ней и абсолютно непроницаемое выражение лица. Это был кошмар,который Эйгон не ожидал лицезреть. — Я дам ей снотворное. Будем надеяться,что сон восстановит её силы. — спокойно сказал Орвилл, выбрав одну из склянок. На дней плескалась мутная жидкость,которую мужчина разбавил водой в кубке. — Будем надеяться? — в шоке посмотрел на ученнного мужа Эйгон. Никакой надеждой Эйгон не жил и уж точно в неё не верила, а вверять в её подозрительные руки жизнь Вейллы, и подавно не стал бы  . — Ты должен сделать так,чтобы она пришла в себя иначе конец твой будет от моей руки. — с нескрываемой угрозой,Эйгон испепелял взглядом пожилого мужчины. — Я сделаю всё что в моих силах, мой принц. — склонил голову мейстр. — И что не в твоих силах! Двери в покои снова открылись. Бледная Алисента в пару с Эймондом влетела в покои дочери и сразу направилась к её постели. Королева опустилась на край кровати, ласково подправив прядь волос, что лезла в глаз девушки. — Что с ней ? — дрожащим голосом спросила королева не отрывая глаз от своего ребёнка. Эймонд стоял за спиной матери,крепко сжимая кулаки. Вид Вейллы был просто ужасен. Молодой принц был готов вернуться назад за головой Деймона,что испачкал Вейллу в своём грехе. Вейлла лежала в своей постели  облитая кровью человека,которого убил их дядя. Это не она должна была сейчас трястись от страха, выглядить как побитый щенок. Эймонд впервые видел её такой. Пустой и онемевшей. — Она впала в шок, ваша милость. — Она ведь поправится? — всхлипывая королева обернулась к мейстру. Лицо матери было лишенно краски, а дорожки ещё не высохших слез стекали по её щекам. — Принцессе нужен сон и покой. Будем молиться,чтобы она выздоровела. — мейстр подошёл к постели игнорируя испепеляющие взгляды двух принцев и протянул королеве кубок с лекарством. — Для крепкого сна. — объяснил он ей. Приподняв голову дочери, Алисента осторожно влила ей в рот немного воды с настойкой и вернула кубок мейстру. Вейлла не сопротивлялась, ничего не говорила, она просто молча выпила лекарство, а её вект отежелели.  Когда принцесса наконец уснула, а мейстр с подмастерием покинули их, королева осталась наедине со своими детьми. — Я убью его. — тихо прошептал Эйгон, глядя на спящую Вейллу. Если раньше ему было абсолютно наплевать на сестру и дядю, то сейчас он люто ненавидел их. — Нет. — устало вздохнула королева, поглаживая спящую дочь по голове.— Ты видел на что он способен, на что они все способны. Я говорила вам, теперь вы и сами это видите. Деймон не станет нас жалеть,поэтому действовать надо осторожно. Эйгон вскипел. — И мы позволим им так просто уйти? Посмотри что они сделали с ней! — повисил голос пьяница и неудачник. — Говори тише, брат. — щикнул на него Эймонд. Впервые в жизни он был согласен с Эйгоном, но в отличии от брата, понимала,что мать была права. И хоть жажада крови была в нем сильна, он не поддавался гневу,стараясь сохранять холодность разума. — Мы решим это. Обещаю вам, придёт время и они заплатят за свои грехи. — обернувшись к сыновьям, Алисента лишь взглядом убедила их,что месть свершится. Нужно было немного подождать. Эймонд смотрел на спящую Вейллу и силился не  подойти к ней. Ему хотелось отмыть её тело от этой крови глупца, снять пропитаное кровью платье. Эймонду хотелось очистить её от всего этого, а потом спрятать. Так далеко,чтобы ни одна душа не могла причинить ей вреда более. Ему было интересно,почему она ринулась вперёд? Он всё ещё слышала её крик повторяющийся в голове. Дядя, нет ! Что она хотела сдавать? Остановить Деймона? Попытаться отсрочить смерть, которая уже нависла над головой самодовольного идиота? Глупо,но так похоже на неё. Сломя голову спешить на помощь позабыв о  своём благополучии. Эймонд помнил слова деда и в этот момент он окончательно убедился,что сестра никогда не будет в безопасности. Никогда не будет уверенности в её благополучии, пока она живёт в Красной Гавани. Эймонд вообще сомневался,что во всём Вестеросе найдётся хоть одно место,где Вейлла будет цела. Даже если ему удастся спрятать её, отвести беду, то где гарантия, что Вейлла сама не найдёт новую? Даже сами Боги не смогли бы убедить его в обратном. Для себя Эймонд в эту секунду решил: он откажется от своих чувств к ней, только,чтобы уберечь. — Ступайте к себе. — сиплым голосом произнесла королева,не глядя на сыновей. Всё её внимание было сосредоточенно на дочери,что мирно сопела. — Ваш отец захотел видеть всю семьи за ужином,подготовьтесь. Не смейте искать встречи с Деймоном или с племянниками. Пусть всё пройдёт мирно. — Хорошо, матушка. — сразу же ответил Эймонд. Он уже привык соглашаться со всем,что ему говорить мать, не вступая в спор. Эйгон всё ещё был зол, поэтому он ушёл сразу, не проронив и слова. Старший брат всё ещё был убеждён,что стоит начать войну прямо сейчас, загоревшись местью за Вейллу. — Эймонд. — окликнула сына королева,когда тот последовал за братом. Юный принц остановился у порога, повернув голову в пол оборота. — Проследи чтобы брат не натворил делов. Сегодня крови пролилось достаточно. Эймонд лишь кивнул. — И позови сюда служанок. Он покинул покои Вейллы,оставив мать с сестрой. Эймонд знал,что королева не оставит дочь, пока не убедится в её целости. Сам принц не хотел оставлять её, но дав себе обещание,что вернётся позже, когда вокруг не будет свидетелей,он последовал за Эйгоном. День был ещё впереди, а предстоящий ужин грозился превратиться в кроваю бойню. Эймонд был не против, если в ходе битвы ему удастся добраться до головы дяди. Люцерис Вейларион был уже не самым ненавистым членом семьи.