***
Юри открыла глаза, поморщилась пусть и не яркому свету, но с неким облегчение выдохнула, понимая, что находится в палате. Той же самой, откуда сбегала. Или ей это приснилась? — Ну, здравствуй, — тихий голос раздался со стороны окна, где было темно. Юри повернула медленно голову, разглядела худую женщину с седыми короткими прямыми волосами и яркими карими глазами, которые с усмешкой смотрели на нее. — Вы кто? — прошептала Юри, понимая, что женщина не врач из-за отсутствия на ней белого халата. В голове было мутно, но хотя бы не болело, как до этого, до тошноты. — Хан Нгуен, — просто ответили на ее вопрос и вновь отвернулись к окну. — Как себя чувствуешь, Чо Юри? — Лучше, — совсем растерялась Юри, но ответила честно. Отчего-то эта женщина казалась ей суровой и строгой, которой явно проще ответить, чем юлить или молчать. — Не тошнит. — Хорошо, — оглянулась на нее женщина и мягко улыбнулась. — Тебе интересно, кто я такая? — кивок в ответ заставил Хан посмеяться. — Тетушка, так меня мальчики зовут. Может, слышала? — Нет, — помотала головой Юри и зажмурилась, ощущая головокружение. — Тебе больно? — замечая гримасу на миловидном личике, уточнила Нгуен. — Кружится и начинает тошнить, — уточнила Чо. — Не больно. — Подожди, врача позову. У нас еще будет время поговорить, — Нгуен довольно быстро и прытко вышла из палаты, заставляя Юри окончательно запутаться в происходящем. Так она убегала из больницы или нет? Где Наби? Что с Тэхеном? Кто вообще эта Тетушка? Какие мальчики? Почему она во всем этом погрязла в конце концов! А может, это очень длинный кошмар, снящийся ей?***
Чонгук вернулся в квартиру после пяти часов разбирательств из-за учиненных взрывов около всех их заведений с братьями. Одно было ясно точно — так с ними поздоровались Снежные Барсы. Были пострадавшие, в основном, в ночном клубе Чимина, также несколько гостей в казино и ресторане и пара работников галереи. У борделя и спортивного клуба, по счастливой случайности, никто не пострадал, не считая Чонгука. Но это все из-за его непутевого боя с китайцем. Злясь на себя из-за того, что не смог оставить китайца в живых, Чон, хромая, шел по квартире. Остановился у открытой нараспашку двери, где должна быть Пэ, и растерянно оглядел совершенно пустую постель. Злость еще клокотала в груди и вызывала раздражение из-за того, что быстро избавиться от девушки не получилось. Он шел уверенно домой с мыслью, что вытолкает ее из комнаты, которую ей сам же и предоставил ночью ранее, выгонит ее так же легко и быстро, как всех прочих женщин, успевших побывать в его квартире. А что он имеет? Ее нет! Может, ушла сама? Он же не удерживал ее с силой в этот раз, когда она сама увязалась за ним. Взлохматив волосы на затылке, Гук вздохнул, прошел на кухню, достал бутылку воды из холодильника и в пару крупных глотков выпил половину, оглядывая гостиную. Пустую. Значит, ушла. И хорошо это. Однако в груди что-то шевельнулось и еле заметными волнами начало накатывать, подступая к горлу. Тяжело сглотнув, хозяин наконец своей пустой квартиры поставил бутылку на кухонный островок, что отделял пространство гостиной и кухни, и прошел к своей комнате. Он хромал, не спеша шел и расстегивал пуговицы на черной рубашке, где всей грязи вечера не было отчетливо видно, но, вытягивая края из штанов, замер с распахнутой в стороны тканью на пороге своей комнаты. Комочек голубоватого пледа лежал на его постели, на дальней половине, ближе к зашторенному окну. Темная макушка выглядывала чуть-чуть. И плечико острое, очерченное тем же голубым пледом, поднималось размеренно вверх, при вдохах. Руки опустились вниз, но крепче вцепились в полы своей рубашки, перебирая ткань, сминая ее сильнее. Такого Чонгук никогда бы не ожидал увидеть. На его постели спала девушка, а он даже не бросился ее будить или ругаться матами, выпроваживая поскорее. Вместо этого он замер. Глаза бегали по ее укутанному силуэту, разливая внутри него тепло и небывалую нежность, что желала подойти, лечь рядом, обнять и уткнуться в темную макушку, ощущая дыхание тела под своими руками. Она хрупкая. Ее оберегать надо. Наби вздрогнула и открыла глаза. Испугалась тому, что все же заснула. Крепко уснула и очень быстро. Глубоко вдохнув, она поднялась, опираясь одной рукой на мягкую постель, выпрямилась, пошевелила плечиками, ухватила одной рукой ускользающий плед и подтянула его повыше, посмотрела на тумбочку, рука сама потянулась к палочкам, пошевелила их, разнося яркий аромат персиков, заставляя улыбнуться. Почему так спокойно от этого всего? В этой комнате уютно. Девушка встала с кровати, поправила одеяло и повернулась к двери. Ручки разжались, роняя плед, но тут же схватили его на половине пути. Глаза расширились от испуга. Чонгук стоял в проеме и смотрел на нее. Не двигался. И молчал. Опять. Она уже выдержала его одну пытку молчанием. Боялась и слова сказать первой. Глаза ее бегали по его лицу, в темноте еле освещенному разносящмися светом от настольных ламп гостиной. Но на его лице она заметила что-то темное. Синяк? Кровь? Правая скула явно темнее. Взгляд ее глаз скользнул ниже, замечая расстегнутую рубашку и руки, что держат ее. Сильные, крепкие. Сжатые в кулаки. — Прости, — прошептала Наби, пряча взгляд в пол, — я не могла уснуть… — Уходи, — мгновенно отозвался Чонгук, и наконец шагнул в свою комнату, направляясь к гардеробу, хромая. — Что случилось? — подлетела к нему Наби, не совсем понимая, что делает, вцепилась в его руку и задержала на пороге. — Ты ранен? — встревоженный нежный голосок и теплое касание пробили мурашками мужское тело. — Дай посмотрю. Наби потянула парня на себя, заставляя сменить траекторию, и подтолкнула к постели, надавила слегка на его плечи и обернулась в поисках выключателя. Ей нужен свет. Быстро найдя тот у двери, она щелкнула, обернулась и ахнула от того, что увидела. Правая скула была красноватой и припухшей, а еще на всем лице были капельки крови. Особенно у виска, видно, что стерты спешно, но больше размазаны, вводя в панику. Девушка выскочила прочь, теряя на ходу плед. Чонгук проводил ее взглядом, но не пошевелился. Сидел и ждал хлопка двери, что обязан сейчас раздаться. Один, два, три. Тихо. Он слышит шаги, какие-то звуки на кухне и вновь шаги. Входная дверь должна хлопнуть. Обязана! Она сама должна сбежать от него! Должна спастись. Он не сможет сам выгнать. Темная макушка наклонилась вперед, руки согнулись в локтях и уперлись на колени, пальцы сцепились, крепкой хваткой сдерживая свои эмоции. Разочарование. В чем бы он себя ни уверял, он не хочет. Не хочет, чтобы Наби уходила. Не хочет, чтобы эта бабочка скрылась из его жизни. Бабочка. Яркая и нежная.🎶AURORA - The Devil Is Human
Перед глазами, что в пол смотрели, появились голые ножки с синими ноготками. Мягко переступили с ноги на ногу и отшагнули назад, скрываясь из поля зрения. Чонгук поднял голову и с уже привычным удивлением и растерянностью увидел ее смущенный и явно испуганный взгляд. В руках Наби держала кулек из полотенца, который она протянула к его лицу и аккуратно приложила к припухшей скуле. Холодно. Вторая ее рука, подрагивая, коснулась его подбородка и потянула вверх, заставляя его выпрямиться и поднять голову ровнее. Он подчинился. Не успел прийти в себя, она его отпустила. Забрала свое тепло с его лица. Но вернула обратно его руке, что ухватила и, потянув вверх, заставила держать компресс. И опять отобрала. Вновь выбежала из комнаты. На носочках. Быстро. Почему так? Наби появилась, опять так же быстро и так же на носочках пробежала к нему. Подошла близко. Встала между его расставленных ног. И прикоснулась теплой мягкой тканью к виску, слегка надавливая, протирая кровь. Глаза уже не были напуганы, скорее сосредоточены. Она периодически перебирала ткань, что уже не была такой теплой и влажной, но движения были такими же аккуратными и нежными. Чонгук смотрел. Нет. Любовался. Растворяясь в окутывающем его теплом моменте и заботе. Такую заботу он хотел всегда. Мечтал. А после ругал себя за такие глупые мысли. Наби закончила. Его лицо было близко, и она рассмотрела его внимательно. Впервые так четко и спокойно. Замечая красивые черты лица: большие глаза, темные густые брови и ровные очертания губ. Волосы были растрепаны и кровавыми сосульками сбились в кучку у виска, где было много крови. Но порезов или царапин Пэ там не заметила. Значит, не его кровь. Она отшагнула. Но тут же ощутила его руки на своей талии, притягивающие ее обратно. Полотенце со льдом было небрежно брошено вниз, сопровождаясь аккомпанементом кубиков льда об пол. Наби затаила дыхание, руками своими в воздухе взмахнула, замирая. На животе ощутила горячее тепло и справа будто паром обожгло выдыхаемым воздухом. Чонгук ухватил то, что хотело уйти. Притянул, жадно впиваясь, тоненькую талию обхватывая крепко, окольцовывая так, что руки свои же за локти вцепились для прочности хватки. Голова его прижалась боком к ее животику, и он выдохнул, выпустил всю тяжесть дня и еще больше сжал свои руки. Немного расслабился. Но вздрогнул и напрягся, ощущая, как на его голову легонько опустились руки теплые, погладили нерешительно пару раз, а после начали перебирать его волосы легко, будто ветерок. — Спасибо. — Спасибо. Тишина. — Можно, я останусь? — Не уходи. Тишина. Теплые пальчики в волосах. Горячее дыхание на ее теле. — Прости. За все. Наби вздрогнула. Ее сильнее сжали. — Ты первый, кто меня защитил. На макушку прохладная капля упала, заставляя вздрогнуть и голову вверх поднять, но не выпустить из кольца своих рук. Следующую слезинку его щека поймала. — Не плачь. — Извини, — Наби быстро щеки свои утерла, смахивая новые соленые капельки. — Тебе больно? — Пройдет. Чонгук голову опустил, руки свои медленно разжал и позволил теплу, что его окутало рассеяться. Вновь впуская прохладу, расстояние и свое личное пространство между ним и девушкой. Первой, которую попросил остаться. Он ошибку совершает? Наби отшагнула, потопталась на месте и спешно ушла на кухню, чайник нашла, поставила его и принялась искать чай, который уже где-то здесь видела. Чонгук еще посидел на постели, но поднялся и ушел в душ, старательно избегая взглядом своим девушку увидеть. Наби кружки расставила и, заслышав прекратившиеся звуки воды, разила чай. Вдохнула насыщенный аромат и совсем успокоилась. Только тело мгновенно напряглось, стоило парню выйти к ней без футболки из душа, но в штанах свободных. Искренний и невинный взгляд его заставил ее улыбнуться, а его прикрыться полотенцем, прячась в своей комнате на минуту, но выходя из нее уже одетым в большую белую футболку. — Я не нашла для какао ничего в твоей кухне, — Наби закусила губу и опустила взгляд вниз, тут же ухватила кружку и отпила небольшой глоточек, прикрывая глаза. — Но чай тоже вкусный. — Я попрошу купить госпожу Ку. Скажи, что нужно, — встрепенулся Чонгук от такого простого разговора, провожая закушенную губу, кружкой скрываемую. Наби вернула посуду на стол, удивленно посмотрела на парня, открыла рот, чтобы спросить о том, кто такая госпожа Ку, но замерла, ощущая теплую руку на своей щеке, большой палец которой задел ее губы и еле касаясь провел по ним. — Больно? — спросил Чонгук. — Нет, — шепнула Наби, глазами бегая по его темным, ощущая трепет в груди и некий страх, граничащий в подсознании с желанием сбежать сейчас же. — Госпожа Ку — моя уборщица, — рука так же спешно отпустила ее, заставляя страх ее глубинный раствориться в непонимании действий парня, который вовсе не грозный сейчас и пугающий, как при первых встречах. Он домашний, спокойный, теплый и нежный. — Или можешь сама сходить купить, что хочешь, я оставлю тебе карту, — Чонгук замолчал и внимательно посмотрел на девушку, рассматривающую его каким-то отстраненным взглядом. — Или можешь домой уйти, если ты хочешь. Наби головой своей покачала и взгляд свой опустила, вновь за кружкой спряталась, сделала глоток и задумалась. — Там я никому не нужна, — тихо молвила Пэ, качая головой, заставляя кончики красные качнуться, вновь цепляя взгляд Чонгука. — Там меня никто не защитит. А ты… — Я не гоню тебя, — замечая навернувшиеся слезы, быстро поспешил успокоить девушку Чонгук. — Но я плохой человек, Наби. — Я знаю. Все люди плохие, но и все они хорошие. Просто кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, — грустная улыбка не задержалась на ее личике и была скрыта очередным движением кружки. — Я плохой, — кивнул скорее себе Чонгук, прокручивая в очередной раз кружку в своих руках, к которой до сих пор так и не притронулся. — Для меня ты хороший, — легкое касание ее руки к его поймал его взгляд, который ее пальчики перебирал и желал уже не отпускать. Никогда. — Наби, я… — Ты устал, — девушка поднялась резко, прошла к раковине, вылила недопитый чай и принялась настойчиво мыть кружку руками, крутя ее под водой. — Оставь, — кран выключили, кружку отобрали, полотенцем вытерли руки как ребенку, при этом не смотря на лицо девушки. А она искала его взгляд, ротик свой открыла и сердце успокоить пыталась. — Пойдем, — поймала. Испугалась. Улыбку заметила в ответ, но мягкую, не зловещую. — Обещаю, приставать не буду. Я действительно устал, и нога болит еще, — она ротик открыла, но он быстро его рукой своей прикрыл. — Нет, лечить меня не надо. Пройдет. Это просто ушиб. Я уже мазью намазал. Я не ребенок, с которыми ты привыкла возиться. Но хотел бы, чтобы ты была рядом. Сегодня. Наби отшагнула назад, пугаясь его слов не озвученных, но четко проскользнувших в его предложениях и утверждениях. — Ты меня боишься? — Гук также отшагнул назад, давая пространство Наби, но не дожидаясь ответа и не смотря на нее, развернулся и, прихрамывая, скрылся в своей спальне, так и оставляя дверь открытой. Стоило Чонгуку лечь, как усталость накрыла тяжестью, заставляя тело расслабиться и мозг почти отключиться, но на остатках сознания еще ожидать чего-то, мешая сну полностью укрыть его. — Не боюсь, — рядом с лежавшем на спине парнем, аккуратно примостилась девушка. Наби своей рукой невесомо коснулась его груди, погладила мягко и уже почти убрала ее, но быстро и цепко была перехвачена его большой и крепкой рукой и возвращена обратно, заставляя почувствовать глухое сердцебиение. — Прости, — сонно пробормотал Чонгук, повернулся на бок и обхватил девушку руками, как мягкую игрушку притягивая к себе, в ее макушку упираясь подбородком и ее дыхание сразу ощущая на своей груди. Одна ее рука обхватила его за талию и погладила по спине. Чонгук улыбнулся сквозь сон, но тут же нахмурился. — Прости за то, что могу сделать больно. А я сделаю. Я себя знаю. — Ты защитил меня уже два раза, значит, защитишь и еще, — прошептала ему в грудину Пэ Наби, совсем расслабляясь под тяжестью тепла и равномерного дыхания, мгновенно уводящего ее в сон. Чонгук обидит и не раз. Сделает больно. Она знает. Но он хороший. Она знает. Поэтому простит и все же приручит хищника. Она знает.