***
Наби открыла глаза, часто моргая ресничками, тут же вспоминая причину неприятного жжения в глазах. Руки протерли глаза, скользнули по личику вниз, задевая свои голые плечи, так и замирая в нелепой позе. В голове замелькали картинки прошедшей ночи, вызывая непонятный трепет внутри, а снаружи покрывая мурашками. Поворот головы в сторону был аккуратным, очень осторожным и совершенно напрасным, ведь на второй половине постели оказалось пусто. Глаза мгновенно покрылись новой влагой, а тело по-настоящему замерзло, заставляя руки спешно натянуть на себя одеяло и ощутить уже всеми ладошками свою наготу. Неужели, получив свое, Чонгук ушел? Как же ей теперь быть? Куда идти, если он получил, что хотел от нее? Она теперь совсем никому не нужна? Глаза полнились влагой с каждым истеричным вопросом в голове, и стоило моргнуть, как слезинки потекли по вискам, попадая в ушки, скользя ручейками по маленьким сережкам-гвоздикам в форме бабочек, затопляя их. Тихий всхлип нарушил повисшую тишину в комнате. Только вот вместе с ним за чуть приоткрытой дверью послышался звон кухонной утвари. Наби прикрыла ротик, повернула голову в сторону выхода и прислушалась. Только там вновь было тихо. Чонгук дома? Спешно откинув одеяло, Наби тут же закрылась им. Собственная нагота смутила и заставила покраснеть, а судорожный взгляд уже искал на полу свою одежку в тусклом еле просачивающимся сквозь плотные шторы свете. На глаза попалась сине-черная кучка одежды. Свесившись с постели и ухватив ближайший клочок ткани, Наби облачилась в черную футболку, явно большую для ее худенького тела. Только от футболки этой пахло легким ненавязчивым парфюмом, который она при всем своем неискушенном желании не смогла бы разделить по нотам ароматов. Тело будто обняли, и Наби не заметила, как слезы сменились мягкой улыбкой, зажигая в глазах огоньки. Если ее спросят, какой была эта ночь, она несомненно скажет дикой. Было больно на душе от поступка Чонгука, но так же было запредельно жарко от того, что они делали на кровати, с которой она сейчас поднимается и случайно цепляет взглядом голубые трусики, тут же их спешно надевая. Со стороны двери опять слышится какой-то металлический стук и глухой мужской голос, одно слово. Ругательное. Наби удивляется, подбегает на носочках к двери и по чуть-чуть открывает ее шире. Перед глазами, через всю гостиную, у кухонной плиты, юная воспитательница замечает черную взъерошенную макушку и голую спину, на которой взгляд уже не прячется в спешке, а наоборот тормозит, рассматривая внимательно, скользит по широким плечам, по крепким мышцам лопаток, по тонкой талии и… упирается в столешницу кухонного островка. Наби резко поднимает взгляд вверх, вновь видит черные волосы, которые ерошит крепкая рука… рука, которая так крепко сжимала ее грудь этой ночью. В животе что-то дернулось и заскользило ниже, раззадоривая волной желания. Наби приложила ладошки к щекам, желая снять с них румянец и отвлечь себя от развратных мыслей, которые она раньше очень-очень редко себе позволяла и то лишь до определенного момента своей жизни. — Да что б тебя! — раздался тихий шепот у плиты, заставляя Наби уловить момент того, как рука с бело-коричневой упаковкой высыпает что-то темное, явно больше необходимого. Чонгук честно пытался сделать, как написано во всезнающем интернете, но кто же пишет, что если вам нужно больше или насыщеннее, просто добавьте, сколько вам нужно по вкусу. По вкусу? Ну, значит и сахара к этому коричневому порошку добавится по вкусу. Еле найденный на своей же кухне сахар в стеклянной квадратной баночке, так же через горлышко уверенной крепкой рукой сыпанулся в странно бурлящую кастрюльку. А чего это там так все увеличивается? — Сбежит же! — рядом оказалась женская рука, ухватившая ложку со столешницы рядом, начиная мешать в критически полной кастрюльке коричневую жидкость, в наклоне уменьшая рукой мощность синего огонька, толкнув при этом попой чужое бедро. Реакция Чона была быстрой, четкой и будто привычной. На последнее действие девушки руки уверенно легли на ее талию, собрав черную ткань, и придвинули к себе ближе, упирая в пах. А торчащее из спутавшихся черно-красных волос ушко мгновенно подцепилось зубами за мочку, клацнув по металлической бабочке. Ложечка звонко ударилась о кастрюльку. По всему телу Наби пробежал яркий поток огненной волны, а тело необъяснимым импульсом прижалось к крепкой голой груди спиной, ощущая в районе своей левой лопатки глухое биение сердца, которому вторило свое, но так явно и громко, что ушки заложило. — Доброе утро, бабочка, я тебя поймал, — глухой низкий с хрипотцой голос стремительно и горячо пробрался внутрь хрупкого тельца. Теплые мягкие губы уже заскользили по шее, напрочь забывая о том, что на огне готовится напиток волшебный, со слов одного маленького мальчика. Чонгук не скажет, откуда в его голове появилась навязчивая мысль самому приготовить и напоить Наби какао, будто бы только так она окончательно станет его. Проснувшись рано утром, он не смог больше уснуть и приступил к делу, внимательно изучив рецепт в интернете и ни без труда найдя на собственной кухне все ингредиенты и посуду. — Чуть не убежало, — выдохнула тихо девушка, от особо чувственного покусывающего поцелуя за левым ушком и горячими блуждающими руками под футболкой. И когда там оказались? Ручка, все еще лежащая на регуляторе огня, повернула его, выключая. — Я бы не пустил, — выдохнул уже в правое ушко Чонгук, продолжая покрытие-захват территории своими поцелуями. — Я про какао, — засмеялась было Наби, но тут же охнула, ведь те самые крепкие сильные руки сжали грудь и сильнее придвинули к себе. Дальше говорить уже не было смысла, Наби быстро оказалась развернутой лицом к мужчине, буквально упираясь своим личиком в яркую черную татуировку головы тигра на правой грудине. Разглядеть ее вновь не получилось, ротик заняли губами, а руки ее уже сами хватались за крепкие мышцы спины, талии и неторопливо опускались ниже. Ей хотелось трогать, исследовать, рассматривать, внимательно изучать Чон Чонгука. От него исходит такая сила, что и она становится уверенной в себе, не страшится всего и всех и совершенно точно чувствует себя нужной. Но все это ощущается только когда он рядом, когда касается ее и смотрит завораживающе с горячим огнем, граничащим с озорной улыбкой. Наби теряется в касаниях, а через секунду теряет опору под ногами, оказываясь на том самом кухонном островке, где вчера с таким трудом решилась на свой первый шаг к Чон Чонгуку, опасному человеку и одному из основателей клана Белый Тигр. Сейчас ей не страшно, сейчас ей желанно. Только там, на задворках этих самых желаний, еще разливается горечь от осознания своей использованности чужими людьми. Ее первая ночь не была с мужчиной, который нравится и которого действительно самой хочется, и это тяжелым толстым слоем огорчения ложиться внутри. Пара под действием своих касаний уже забыла о волшебном напитке, разносящем своим витиеватым паром ароматы сливочно-терпкого какао, заволакивая уютом и одаривая невесомой заботой. Так оно и остыло, не успев зачаровать невысокую, худенькую девушку с красными кончиками волос, быстро бегающую и всего опасающуюся. Не зачаровало, потому что все дело уже сделал парень: эмоциональный, резкий, агрессивный, но с душой искреннего ребенка, сумевший поймать свою бабочку.***
🎶TroyBoi - Never Felt This Way
Пламя разгоралось яркими желтыми всполохами, синело на кончиках и заливалось оранжевым светом, разбегаясь в стороны, увеличиваясь в высоту, поедая своим жаром все вокруг. Чимин наблюдал за трапезой огня, опираясь на широкие бетонные перила руками в новеньких черных перчатках, еще держащий запах обработанной кожи. Пальцы согнулись, скрипнув плотным материалом, и вновь разжались, ощущая твердость поверхности. Лежавшая рядом винтовка остывала после быстрой, точной работы. На губах растянулась улыбка от нового громкого хлопка, оповещающего об очередном сытном куске в огненной глотке. Пак выпрямился, извлек телефон из потайного внутреннего кармана тонкой куртки и набрал старшего. — Готово, — услышав в ответ кроткую похвалу в одно слово, Чимин кивнул. — Две минуты, и я ухожу, — рядом с горящим складским помещением на окраине Шанхая резко показались три белых внедорожника, из которых высыпали люди, бегающие вдоль пиршества огня. — Они уже здесь, отправляй наших по складам, надо быть готовыми к ответке. Я к ребятам загляну и вернусь дня через два. Будь спокоен, меня не заметят. Телефон исчез в недрах черной материи. Чимин поправил черную бейсболку, скрывшую светлую шевелюру, и начал сборку винтовки в стоявший рядом небольшой чемоданчик. Перчатки, поскрипывая, отчего-то дарили стрелку успокоение. Небо, озаряясь всполохами и парой новых взрывов, еще больше подняло блондину настроение. Пак соскучился по работе киллером, и пусть сейчас не было жертв, по крайней мере, прямых, но его всегда увлекала игра в засаду, работа мозгов по составлению планов тихой и, главное, незаметной работы, а еще игры кто кого быстрее с Квон Джиёном. Вспомнив о давнем сопернике, улыбка ушла, а настроение немного испортилось. Джиён исчез с радаров три года назад, и Пак даже не знал, жив ли тот. Закончив со сборами и напоследок оглянув представлявшуюся картину, Чимин натянул черную маску, полностью скрывая свое лицо за ней и козырьком кепки, ухватил увесистый чемоданчик и с поразительной легкостью пружинящими, быстрыми шагами поспешил на выход. Дверь на лестницу оказалась приоткрытой, а он помнил, как закрыл ее, аккуратно прокручивая ручку после входа. Нервы натянулись мгновенно, почуяв неладное. Он замер у двери, почти не шевелясь, посмотрел направо-налево, сканируя максимальную площадь обзора. Никого. Мышцы напряглись, уже явно ощущая чье-то постороннее присутствие. Рука сильнее сжала ручку чемоданчика. Чимин резко обернулся, вскинул голову и в пару секунд отработанным за годы взглядом прошерстил крышу. Задержал дыхание и прислушался. Тихо. Нет. Шорох спереди, левее. Глаза уперлись в стену, ограждающую шахту системы кондиционирования. Никого. Нет. Неровность тени прямой стены выдала наличие чужого. Ноги медленно согнулись, упакованное оружие осталось на полу. Руки уже держали перед собой пистолет, у армейского ботинка справа ощущалась тяжесть ножа, а за спиной очередной огнестрел. Ноги тихими шагами-прыжками подкрались к стене, наблюдая за тенью, которая пару раз шевельнулась. Ему повезло, что его тень отражалась в другую сторону, и он был невидимкой для чужака. Вдох. Шаг к стене. Дуло сравнялось по краю. Выдох. Тень шевельнулась дальше, будто отступая и видя его действия. Вдох. Прыжок. Темная худая тень перед ним. В черном: кепка, маска, как у него. И оружие как у него. На него смотрит. Выдох. Шаг от него. Тишина. Шаг к чужаку. Вдох. Шаг от него. Дуло твердо смотрит на него. Его также твердо выставлено в противовес. Шаг от него. Замер. Тишина. Голову чужак медленно в стороны водит, отрицая действия. Тихо отступает от Чимина, но оружие не сводит. Шагает медленно, будто крадется от зверя. Чимин глаза щурит, рассматривая фигуру более детально. Судя по всему, кто-то из его сородичей по мастерству. Новенький, потому что не знаком. Не знакома? Задержавшийся взгляд в районе груди подтвердил догадку. — Кто? — прохрипел Чимин. — Ученица, — ответил тихий мелодичный голосок. Оружие опустилось, черная фигурка отбежала в пару шажков и кувырком назад скрылась от Тигра за бетонным ограждением. Чимин подскочил к краю крыши, сердце сжалось от мимолетного испуга за чужую незнакомую ему жизнь. Руки уперлись в бетон, перекидывая туловище через барьер, желая быстрее увидеть итог побега. Глаза сразу наткнулись на веревку, зацепленную левее, карабин звякнул, призывая взглянуть на себя, взгляд уперся в фигурку, опирающуюся ногами на стену высотки и крепко держащуюся за веревку. Порыв ветра подхватил распустившиеся черные волосы, взметнув их вихрем, закрывая явно только что поднявшееся к нему личико, не позволяя разглядеть его отчетливо. Чимин невольно улыбнулся, замечая отсалютовавший ему жест и стремительный спуск по веревке вниз под девяносто градусов на карабине. «Экстрималка чертова!» — выругался Чимин, выпрямляясь, убирая оружие, оглядывая крышу очередным внимательным взглядом, но никого не найдя, наконец, покидает свое место работы на эту ночь. «Что за ученица?» — вертел в голове вопрос Чимин, осознавая, что эта новая загадка не даст ему покоя на ближайшее время. И не только этот вопрос, но и множество других. Враг или друг? Преследовательница? Охотница? Подосланная ищейка? Может, просто сумасшедшая? Кто она, черт возьми, такая!***
Тэхен был в прекрасном настроении, сидел в своем удобном кресле в своей берлоге, как нарекла его кабинет Дамби в свое время, ловил кайф от ловких пальчиков Мии делающей ему легкий массаж плеч, и слушал музыку, которую разносил проигрыватель, скребущий своей иголочкой по новенькому винилу. Легкая джазовая композиция его умиротворяла, заставляя забыть о происходящей в его жизни херне с конкретным именем и образом, зачастившем в его снах в последние недели две, буквально сразу, как исчезла из поля зрения. — Мой господин, — горячее дыхание коснулось его уха, а девичья рука скользнула по груди, зацепила ворот легкого бордового свитера, ныряя по теплой коже ниже по грудине, — можно я Вас порадую еще? Вам ничего не нужно делать. — Почему нет, — улыбнулся Тэхен, слегка сползая по креслу ниже, наслаждаясь переливом звуков, полностью заполняющих кабинет, и теплыми, уверено касающимися его пальцами. Дамби была права в свое время — ему особое удовольствие приносят именно прикосновения. Телефон так не вовремя зазвонил, врываясь в спокойствие пространства и мыслей Ким Тэхена, что мужчина вздрогнул и резко выпрямился на кресле, ощущая натянутость пластыря, еще прикрывающего его бок со спины и спереди на животе. — Слушаю, — ответил на звонок Ким, — Кто? Что хочет? Китаянку? Сейчас подойду. Мия, стоявшая рядом с креслом своего любимого господина погрустнела, понимая что такие прерывания обычно означали окончания начала. Тэхен переключится на работу и позабудет о том, что она была готова донести до него любые мгновения удовольствия всеми возможными способами. — Беги к себе, — подтвердили ее мысли слова Тэхена, уже встающего из-за стола и спешно направляющегося к стойке регистрации его горячо любимого борделя. Громкий голос с каким-то странным фальцетом на концах слов разносился по всему холлу так громко, что Тэхен зажмурил глаза, но стойко натянул на себя улыбку и, ускорившись, дошел до крупного мужчины с животом и лысеющей макушкой, буквально брызжущего слюной на притихшего Сина, не успевающего и слова вставить в уже явно истеричный монолог клиента. Ким помнил этого клиента, часто просящего экзотики и нарушающего другие правила его заведения. Девушки его шугались и считали наказанием обслуживание мерзкого правительственного выскочки. — Чем могу помочь? — слегка кивнул в поклоне политику Тэхен, внутри полагаясь, что ему хватит сил не вытолкать того взашей. — Господин Ким, — растянул в широкой улыбке блестящие губы толстяк с коварным блеском в глазах, продолжая напористее: — Мне отказывают в китаянке, а я своими глазами видел здесь пару девушек этой национальности. В чем причина? Я всегда щедро плачу! — Те, кого Вы видели, уважаемый, были танцовщицы, они не оказывают услуг интимного характера, — постарался с доброй улыбкой ответить Тэхен, про себя еле сдерживаясь, чтобы не выкинуть за шкирку этого мерзкого мужика подальше от своего любимого борделя. — Но я хочу китаянку! — прорычал мужчина, — Вон ту! Ким проследил за толстым пальцем, который показывал ему за спину. Притаившуюся блондинку скрывала половина колоны. — Выбирайте из девушек правильной профессии, — настойчиво повторил Тэхен, возвращая взгляд на клиента, ясно давая ему понять, что начинает злиться, играя желваками. — Тогда вон ту, — вновь ткнул пальцем мужчина в ту же сторону. — Она точно оказывает нужные услуги. Я ее знаю. Тэхен уже всем телом повернулся в сторону указующего пальца и, разглядев в указываемом объекте остановившуюся Мию, совсем разозлился. — Она занята, — уверенно отчеканил владелец борделя, сверкнув прищуренным взглядом на уже пыхтящего политика. — Да что за сервис, Ким Тэхен! Ты позабыл, кто я?! — вспылил политикан. — Я не получаю отказов! Мия, заметившая тяжело поднимающуюся грудь своего горячо любимого господина, поспешила к кричащему неприятному толстяку. — Господин, не стоит так волноваться, — девушка уверенно провела своей рукой по предплечью клиента, поднимаясь к его плечу, сжимая там свои пальчики, улыбаясь обольстительно, уверенно заглядывая в маленькие глазки. — Господин Ким перепутал, я сегодня совершенно свободна и с радостью проведу с Вами время. — Мия, — предостерегающе начал Тэхен, явно злясь на свою подопечную, которую уже давно не пускает ни к кому, кроме себя. — Господин Ким, я все сделаю, не волнуйтесь, отдыхайте, — Мия улыбнулась Тэхену и с силой потянула на себя толстяка, направляясь к лестнице, ведущей наверх в одну из комнат второго этажа для обычных клиентов борделя. Блондинка рассматривала внимательно все происходящее, отмечая про себя явно не простое отношение владельца к обычной проститутке. Встретившись с темным недовольным взглядом Кима, она спешно опустила глаза в пол, изобразила виноватое личико и, низко поклонившись, поспешила в свою комнату на первом этаже, где жила с остальными неудавшимися танцовщицами. Странно, что их так и не принудили к проституции, а просто оставили жить в этом доме, кормили за свой счет и никак не занимались ими вообще. Возможно, причина была в двухнедельном отсутствии Тэхена, проходящего лечение в больнице, а сейчас он вернется к своим делам и найдет им применение. На самом деле, его возвращение очень обрадовало Сюани, успевшую изрядно заскучать, ведь блуждание по зданию не принесло ей никакой ценной информации за время с того званого вечера, где жертвами оказались не те, кто надо, и не от того, от чего нужно было. Больше всего ее расстраивало то, что она так и не узнала ничего о девчонке, которой очень заинтересовалась Алана, да и вообще о делах клана здесь почти не говорили. Возможно, сейчас станет интереснее и информативнее.