Миг решает судьбу вечности

      Дерек поцеловал сначала нежное место за ухом на шее девушки, рисуя невесомый узор на её плече, затем коснулся губами спины, прикрыв от удовольствия глаза.       — Сладкий — протянула томным голосом девушка.       Блондинка, с пшеничными волосами, выгнулась словно кошка под ласками брюнета и вальяжно повернулась, занимая позицию на его торсе. Шёлковое одеяло сползло на бёдра, оголяя все прелести её женственности. Чтобы отомстить таким соблазнительным глазам, которые потревожили её дремлющий сон, девушка наклонилась и провела языком по каждому его кубику, не оставляя без внимания ни один участок крепкого мужского торса.       — Ты сегодня придёшь к нам на праздник? — прохрипел мужчина, сжимая в кулак простынь.       — Сладкий, как же я могу прийти? Там ведь будет всё твоё семейство? — вроде и риторически спросила, а вроде и уточнила.        — Конечно же все, Талия не разрешит никому улизнуть, когда устраивает собственноручно торжество — пленённый ласками блондинки развязал язык брюнет.       — Хорошо, я подумаю — специально сладко протянула над самым ухом Дерека.       Затем Кейт впилась своими губами в несвойственно нежные губы беты, проводя тонкими пальцами с красивым удлинённым маникюром под нижней челюстью. После поцелуи продлились на его подбородке и спустились к самому основанию шеи, сопровождающие негромким выдохом со стороны Хейла. \Хейл-Хаус\       — Сделай наклон в другую сторону, этот просто ужасный! — командовала Талия, поставив руки по бокам своих бёдер.       — Опять? То тебе не нравится как падает тень, то буквы должны быть покрупнее, то мы пятый раз, понимаешь ПЯТЫЙ раз перевешиваем одну.эту.чёртову.табличку! — злился Питер, «пуская» молнии глазами в свою сестру.       Хейл на зло всем и всему, снова снял табличку с пробного гвоздя, перевернул её верх тормашками и наклонил так, что четверть надписи оказалось в тени и гласило: «Хаус-Хе». Слез с лестницы, доволен своей работой и скрылся за входной дверью дома.       — Питер! Ты просто невыносим! — крикнула ему вслед темноволосая альфа, на что получила очередное фырканье.       — Ма, дождись уже Дерека, он вот-вот должен вернуться и всё тебе исправит с этой табличкой — выглянула Лора из кухни с полотенца в руках и очередным бокалом.       Лора была старшей из семьи Талии и прекрасно знала, что её брат скоро вернётся или хотя бы надеялась на это. Поэтому, перекинув второе полотенце через плечо, начала вытирать праздничные фужеры, графины и тарелки, которыми собиралась сервировать стол.       Талия вернулась в дом и решила заняться украшением основных блюд и нарезкой сочных фруктов, красиво выкладывая на крутящийся поднос.       Дерек зашёл в отличном настроении, успев заметить творение его дяди над дверью, ему даже не надо было рассказывать, что произошло, сам факт вида таблички говорил о многом.       — Вы уверены, что креативность необходима в таком ракурсе? — руками показал скос и искривил также лицо в этой ментальной рамке, подливая тем самым масла в огонь.       — А ты это у своего дяди спроси, у него сегодня настолько, — повторила жест за Дереком — шальное настроение — альфа воткнула нож в доску и пошла в сторону сына.       Бета притянул в свои объятия Талию и поднял над полом, покружив, словно пушинку, усмехнувшись ей своей белоснежной улыбкой.       — Я смотрю, ты в прекрасном настроении — также усмехнулась в ответ тёмноволосая женщина.       — Более чем — подхватил зеленоглазый парень — пойду исправлю ваши совместные художества над дверью.       Дерек приставил лестницу и достал молоток с парочкой гвоздей. Поднялся наверх и вернул табличке человеческое происхождение букв, а уж после и выставил наклон, прибивая её гвоздями. Когда он закончил, то хотел было слезть, но тут же увидел заинтересованный взгляд сестры.       — Нравится? — невзначай поинтересовался, кивнув в сторону своего творения.       — Определённо лучше, чем у мамы с Питером — сухо прокомментировала Кора увиденное и подошла ближе к лестнице. — Слушай, а тебе в город съездить не надо случайно? — словно хитрая лиса спросила наводяще.       — Нет, а есть предложение? — Дерек выжидающе выгнул бровь и сверлил взглядом младшую сестру.       Та снова заговорщицки обернулась, притулилась ближе к лестнице и понизила голос до еле слышного шёпота.       — Это будет один из невыносимых праздников, которые я мечтаю пропустить, а тем более в городе обещают огненное шоу со спец-эффектами — поспешила добавить, отвечая на скептический взгляд брата — мне моя знакомая сказала.       — Ты ведь прекрасно понимаешь, что нам устроит мама, если разгадает наш план побега с её вечеринки? — также шёпотом спросил зеленоглазый парень.       Страдальческий вздох Коры всё выразил без слов. Но тут она сделала такие печальные глаза, полные надежды, что Дерек сдался даже без боя, да и не то настроение у него было, чтобы спорить.       — Ладно, с тебя правдоподобная история, с меня машина. — наконец спустился с лестницы под радостный взгляд младшей беты.       — Идёт! — юркая девушка скользнула в дом и тут же направилась на поиски Талии.       Через минуту до слуха Дерека донеслись споры из глубины гостиной, где Лора пыталась также легко вклиниться в их компанию побега.       "Ещё Питера не хватало взять в нашу компанию, тогда это ж совсем подозрительно не будет и не похоже, что мы убегаем!" — пропустил тихий смешок и проник на кухню.       Колбасная нарезка так соблазнительно свисала кусочком с тарелки, что бета просто не мог пройти мимо и «не исправить» такое неподобающее расположение.       — Дерек, это для гостей! — рык со стороны входной двери не предвещал ничего хорошего.       — Для гостей тут и так хватит или ты решила созвать весь Бэйкон Хиллз? — съязвил, дожевывая «не вписавшуюся» колбаску.       — Нам нужны хорошие связи, для этого вечером можно и потесниться — сказала Талия и также взяла с тарелки кусочек колбасы, оглянувшись назад, чтобы не сбежалось всё семейство на их дегустационный беспредел. — будьте осторожны — особо нежно произнесла, поставив руку на плечо сыну.       — Обязательно, мам, тебе не за что переживать, мы уже к середине мероприятия вернёмся — сделал обещающий вид глазами.        Талия махнула рукой: «делайте что хотите», на что бета лучезарно улыбнулся.       Через некоторое время Кора и Лора закончили сервировку и украшение дома. Собрали на скорую руку нужные с собой вещи и ждали Дерека внизу на диване.       Послышались шаги по лестнице и сразу две пары девичьих глаз смотрели в надежде. Но это всего лишь был Питер, который тут же удивился такому вниманию к своей персоне.       — Вижу по лицам, что вы не меня ожидали увидеть — констатировал факт, усаживаясь на ступеньках.       — Тебя вообще мало кто рад видеть, дядюшка, но ты не печалься, а то состаришься быстрее — похлопал по плечу его племянник и спустился к сёстрам — а вы чего расселись или передумали?       — Нет! — в один голос вскрикнули и подскочили со своих мест на диване.       — А вот этот момент проясните мне, куда это вы? — заинтересовано вытянул шею Питер, чтобы рассмотреть собравшуюся компанию через резные перила лестницы.       — Мы в город, дела есть — бегом выпалила Кора и потянула за руку Лору к выходу из дома.       Дерек ответил немым пожатием плеч и тоже скрылся за входной дверью.       — Дети — закатил глаза Хейл.       — Пусть гуляют, молодые совсем ещё, успеют насмотреться на такие важные мероприятия — не без грусти добавила к словам Питера Талия, скрещивая в манере Хейлов руки на груди.       — Неужели я так стар, что меня решили бросить под танк? — сделал обидчивое выражение лица.       — Не скули, они всё равно обещали вернуться хотя бы к десерту — толкнула брата в плечо. — и надень что-то приличнее этой рубашки, а то будешь серым пятном на этом празднике — колкости это тоже их семейное.       Питер ничего не ответил, но и не сдвинулся с места, одарив только сестру взглядом исподлобья. Он может и не будет выглядеть пятном, но чувства точно не обмануть красивым фасадом одежды.       Талия была по возрасту намного старше Питера. Но не только возраст сделал её альфой, а также мудрость, к которой прислушивались многие. Её умение сглаживать острые углы конфликтов и ведение дипломатических союзов с другими стаями позволили Хейлам занять самые выгодные территории. Если Питер и завидовал ей, то никогда в этом не признавался.       Под вечер дом наполнился звуками разных голосов, дышал разными ароматами и пел душой атмосферной музыки. От детей к старейшинам, которые с радостью приняли приглашения; от обычных людей к оборотням — без утеснений и неудобств. Все они сейчас спокойно общались за длинным столом накрытым разными блюдами и напитками. Один из гостей принёс фруктово-шоколадный фонтан, теперь ставший украшением центра стола. Во всём остальном праздник шёл в полном разгаре.       Питер удачно подловил нить разговора одного из оборотней, который по-видимому приехал из далека и в обычной для себя манере вёл беседу. На удивление собеседник оказался болтливым и не привередливым даже на колкости Хейла. Вдруг кто-то окликнул его и теперь Питер остался в одиночестве, наблюдая как его сестра ухаживает за гостями.       Как бы не было всё хорошо, но что-то внутри Хейла скребло и предупреждало о чём-то. Чувство надвигающейся угрозы не отпускало его с самого начала праздника, но опять же, об этом он никому не сказал.       — Принеси ещё вина с погреба — Талия решила выдернуть брата из размышлений такой безобидной просьбой.       — Хорошо, — на удивление собственной сестре, очень быстро согласился Питер.       Скрывшись от шумной толпы за дверью, ведущей в подвальное помещение, Хейл всё равно чувствовал ещё больше нарастающую угрозу, словно кольцом сжимающуюся на его шее в попытках выдавить весь воздух из лёгких, а сам воздух был тяжёлый, душный и вязкий.       Помотав головой и запустив сразу две руки в свои вьющиеся волосы, он отклонил голову назад и прикрыл глаза, заставляя своё сердце перестать посылать ложную тревогу в его сознание.       Ему хватило пару секунд, чтобы вернуться к вопросу, зачем он сюда спустился.       Ради забавы, бета выпустил когти и прошёлся вдоль стеллажа с бутылками вина, постукивая по дну и наслаждаясь тихим «дзинь». Остановившись, наугад вытянул одну из немногих и вложил на ладонь, рассматривая находку и прикидывая достаточно ли оно выстоянное для уважаемых гостей.       Гулкий взрыв раздался из недр дома. Питер от неожиданности выпустил бутылку вина и тонкое стекло сосуда с треском разбилось на мелкие осколки.       Его осязание окунуло в дикий ужас и душераздирающие крики. Ноги понесли Хейла наверх, а глаза заставили увидеть ад, о котором он не сможет забыть до конца своих дней.       Перед Питером всё было как в замедленной съёмке: огонь поглощал с жадностью дикого хищника всё и всех, кто встречался на пути. Горели стены, крыша была наполовину обрушена и под завалами барахтались уже в судорогах обожжённые тела. Ещё живые, обезумевшие люди и оборотни сталкивали друг друга в надежде найти выход и спастись с этого ужаса, даже не замечая, что толпой задавливают друг друга в горящее пламя.       Кто-то с силой толкнул Хейла и тот оказался возле горящей балки, опалив плечо и участок шеи.       — Талия! Талия! — закричал Питер проталкиваясь сквозь толпу и глазами разыскивая свою сестру.       Безуспешно, ведь в следующий момент взорвалась одна из труб и новой волной огня отбросила живых по разным сторонам, обвалившегося наполовину дома. Хейлу повезло, ведь тот, кто оказался перед ним, взял на себя основной удар и только привалил своей тушей самого бету.       Выбраться из кольца этого огня казалось невозможно, пока Питер не глянул в сторону и не заприметил единственную надежду на спасение — окно, с вылетевшими окнами. Кое-как поднявшись, ему удалось продвинуться туда, пока балка не обрушилась в паре сантиметре от его спины. Дорога назад была уже навсегда отрезана, а впереди оставалось не так много времени. Глаза слезились от едкого дыма, в лёгких не оставалось больше воздуха. Его тело сотрясалось от кашля почти каждую секунду, болью отдавая во все конечности и подгибая и без того еле передвигающиеся ноги.       — Ещё чут-чуть… ещё немного — повторял с каждым шагом как мантру.       Вдруг он споткнулся и с болью ударился обгоревшими руками в пол. Но в следующую секунду он забыл, что такое физическая боль, ведь на него смотрели безмерно стеклянные глаза его сестры. Её обугленное тело с горелыми волосами мало что напоминало о её незримой красоте, а вот глаза остались зеркалом души, они и в прям заглянули в самую душу Хейла. Всё понял… Он остался один.       Собравшись с оставшимися силами и с рыком от боли потери и безвыходности, который заглушил треск балок, Питер выбрался в окно.       Больше почти ничего он не помнил. Снова началась суета, где-то вдалеке кричали истерические голоса, трещало, оставшееся в прошлом семейное логово Хейлов.       Кто-то видимо нашёл Питера и обдал огнетушителем, чтоб окончательно погасить.       — Он ещё дышит! Сюда врачей! — может это был Дерек       — Дядя, держись — а это так похоже на Лору.       — Мамочка…— шёпот, который смог услышать, однозначно принадлежал Коре, только было не ясно означало ли это, что она плакала за Талией или ужаснулась виду Питера.       На этом глаза беты закрылись и он потерял сознание, поглощаясь мглой и словно падая в пропасть.       "Мне казалось, прошла целая вечность перед тем как я что-то стал чувствовать, хотя всё очень отдалённо. Будто я был под водой, и все звуки утопали вокруг меня под толщей…льда? Ничто не слушалось меня. Я будто был заперт в собственном теле и вынужден тонуть раз за разом не различая времени, присутствия кого-то или даже боли. Может с болью и к лучшему, ведь кто знает, что меня бы ожидало, будь я сейчас в полном сознании с обугленной, чуть ли не до кости в некоторых местах, кожей, лопающимися волдырями от ожогов и прочей чередой невыносимых последствий.       Время тянулось безмерно. Невнятное бульканье потихоньку стало обращаться в звуки и я уже мог различать некоторые слова, в последствии даже додумать предложение, а уж потом и понять само высказывание."       — Это удивительный случай, обычно пациентам с 70% ожогов тела выписывают либо искусственную кому, либо же посмертный бланк, а тут — врач развёл руками — он сам как-то отключился до состояния комы, но шансы малы, что это к чему-то приведёт большему, чем есть сейчас — безысходность сквозила в его голосе.       — Поживём и увидим — пожал также плечами другой специалист и они оба скрылись за пределами палаты.       "Зрение ко мне вернулось не сразу. Но точно сказать, что оно появилось спустя пару дней после случившегося, я не мог. Для меня время стало эфемерно. Вот оно есть, когда мои глаза осматривают назойливые врачи и солнечный свет проникает в палату, — тем самым я мог судить, что день это или ночь, — а вот уже нет — потому что мои веки непроизвольно смыкались, оставляя для меня темноту."       — Я похож на миллиардера? — Раздражённый голос Дерека обращён к врачу.       — Увы, мы не можем гарантировать, что страховка покроет всё лечение, я предупреждал, что тут всё зыбко и неточно в таких тяжёлых случаях — уставший голос врача изрёк это как вердикт. С таким же успехом он мог сказать: «я не верю, что он выживет, вам стоит готовиться к худшему».       "С того дня у меня появилась сиделка. Я лишь пару раз видел её, так как большую часть времени моя спутница — это тьма. Но мне не нужны были глаза, чтобы осязать как же она ненавидела меня. Мне казалось, что это было не эфемерное чувство, а самое что не на есть тактильное. В каждом её действии читался вопрос «почему ты ещё не умер? Почему ты дышишь? Зачем я должна ухаживать за живым мертвецом?». Плевать! Я буду бороться за эту жизнь и хвататься когтями за любой вдох и даже если моё сердце будет биться всего раз в минуту. Я хочу жить."       — Как там наш пациент? — сегодня у врача было достаточно хорошее настроение.       — Прекрасно — с наигранной улыбкой произнесла сиделка.       — Ну что ж, всё также удивительно его состояние, но по крайней мере он не сдаётся — сложно было различит с какой именно эмоцией произнёс врач.       "Бинты сняли, утяжеление моего тела спало и теперь я отчётливо чувствовал, когда воздух соприкасался с живым, воспалённым слоем кожи. Клеточка за клеточкой возобновлялся мой организм…мучительно долго…невыносимо больно. Первое время я желал всем смерти. Это единственное, что удерживало моё сознание: перечислять имена…много имён, родство каких-то оборотней, возможно даже людей. Думать обо всех способах пыток и ни о чём конкретном. Но тянулись годы. Чувства притуплялись, а мой разум разбивала всё больше апатия. Никого из родных я не чувствовал уже много лет. Дерек с того дня больше не являлся ко мне в палату. Кора исчезла для меня ещё там, возле горящего дома, а Лора…зашла ко мне однажды и всё. Только эта ненавистная сиделка раз за разом приходила в палату, чтобы отыграться на мне за своё жалкое существование в этой клинике. Для неё я был подопытным"       — Ненавижу ночные смены, вечно…— медсестра замерла, зайдя в палату и уставила на пустую койку — но как? Куда? Где? — вопросы сами собой посыпались, пока она не почувствовал острую боль в области шейных позвонков. Ещё чуть-чуть и она завалилась на пол без сознания.       — Ты мне ещё пригодишься — прохрипел свирепый, исковерканный голос.       "Лора. Мне жаль Лору, но это был мой единственный шанс на спасение. Ведь как только я проснулся сегодня утром, конечно нет, я только что громко заявил, что проснулся, скорее это было очередное открывание моих век, я осознал, моему телу не хватало сил для регенерации, они иссякли за столько лет и оно попросту стало разрушаться, а шрамы начали гнить. Я выбрал из двух зол наименьшее. Я хочу жить. Пусть я навсегда останусь эгоистом, чудовищем в чьих-то глазах, но я буду жить, а не загнивать. Ведь никто не святой, все напрочь забыли о моём существовании, а что мешает мне выбрать себя так же как и они?"       — Вы не поверите — скрип открывающейся двери — но…       — Ну что за чушь ты несла? — злобно спросил главврач — тебе приснилось, а я должен срываться с места!       Дверь с грохотом закрылась, снова оставляя Питера Хейла в тишине палаты.       Теперь уже Хейл не был так беззащитен, но ему ещё не хватало настолько сил, чтобы заявить об этом в открытую.        Впервые за всё это время объявился племянничек, да ещё и привёл с собой молодого бету. Хотел похвастать что-ли таким балластом? Это осталось для Питера загадкой.       "Возможно, я уже привык к одиночеству. Теперь ведь я сам по себе. Я сам рассчитаю всех по заслугам и сам отплачу той же монетой, что и мне. Будь то моя сиделка или виновники пожара в доме моей семьи.       В какой-то момент дверь несвойственно резко открылась. Я моментально приготовился к очередной порции фирменных издевательств от рыжеволосой медсестры. Но ничего такого не произошло. Я чувствовал как бешено стучит чьё-то сердце. Эта определено девушка. Волчица, не человек. Койка скраю от меня прогнулась. Как бы в этот момент я хотел открыть глаза и посмотреть на мою посетительницу, но не мог.       Её голос коснулся моего слуха. Она извиняется? За что? Её точно не было в списке поджигателей, я бы узнал её запах. Нет. От неё не веет ни злостью, ни желанием меня убить. Наоборот, её аура успокаивает меня, все мои чувства доверяют ей. Как бы я хотел, чтобы она прошептала что-то ещё и она шепчет…это невыносимая пытка слышать и не видеть ту, которая с такой нежностью касается моих шрамов. Ей противно? Или безразлична ко всему?       Она совсем близко. Я почти каждой клеточкой ощущаю её присутствие. Она снова говорит и даже обещает мне, что всё будет хорошо, а мне уже хорошо. Это необъяснимо, но почему вдруг я забыл, что был парализован уже много лет.        Но вдруг нашу такую невидимую связь прерывают и я снова слышу этот противный голос моей сиделки. Клянусь, я её убью, но не сразу, сначала она будет страдать. Но незнакомка вовсе не собирается подчиняться. Она настойчива и её мягкий характер со мной мгновенно обращается в острые зубы перед медсестрой. О боги, дайте мне силы, я хочу открыть глаза и увидеть эту волчицу! Но она уходит, забирая атмосферу тепла и уюта, а также часть моей боли с собой. Мы ведь ещё увидимся?...»