Совы и жаворонки

      Стайка школьников выглядела более-менее однородно; пожалуй, при беглом осмотре эти ребята слились бы и с толпой своих одноклассников. В отличие от Кёи и его комитета, они не пренебрегали формой; их индивидуальности отражали в основном уложенные гелем нелепые причёски — как ни странно, не бандитского образца — и колечки пирсинга.       — Эй. Ты приятель Хибари Кёи? — громко спросил один из них.       — Его лучший друг, — скучающе поправил Мукуро.       Затяжной конфликт с местной шпаной Кёе совершенно не шёл.       Да, серия убийств почти наверняка привела бы его к проблемам с законом. Да, в его случае смена имени и переезд в другую страну даже не рассматривались как вариант из-за глубокой привязанности ко школе — хотя это само по себе было глупо. Да, этим идиотам всё равно не хватало сил, чтобы омрачить его жизнь.       Но Кёя встречался с иллюзионистом — стоило только дать отмашку, и Мукуро вырезал бы всех неугодных, вообще не оставив следов!       Вместо этого Кёя строго наказал ему не трогать людей из окрестных банд. Наличие у Дисциплинарного комитета опасных врагов давало его членам исключительные права, и Кёя не хотел их лишаться — как и сохранять их за счёт иллюзий.       — У тебя есть телефон? — спросил ещё один грубый голос.       — Да, конечно, — со снисходительным весельем согласился Мукуро.       Будучи и так выше своего собеседника, он старательно вытягивался и немного задирал подбородок. Малолетний преступник, кажется, замечал это и бесился. Пока ему хватало терпения не сорваться.       Про пару-тройку оставленных синяков Кёя бы не узнал, это точно.       — Ну так позвони своему дружку и скажи, что ты хочешь с ним встретиться.       Впрочем, хулиганов могла настигнуть иная кара.       Мукуро сомневался, стоило ли ему воплощать спонтанно родившийся план в жизнь. Это происшествие наверняка развеселило бы Кёю, но подыгрывать его кошкам-мышкам с подростковыми бандами было глупо и даже несколько лицемерно.       С другой стороны, эта незамысловатая шутка тянула на небольшой подарок.       Если от проблемы не получалось избавиться, её стоило по крайней мере использовать.       Чувствуя себя шаловливым ребёнком, Мукуро нервно поджал руки к груди. Он даже не потрудился изобразить плавный переход от былой уверенности к страху. Вариант, в котором нарочитость его актёрской игры провоцировала хулиганов на драку, его устраивал.       — Встретиться? — взволнованно переспросил Мукуро. — Но я не собирался с ним сегодня встречаться.       — Идиот. Ты скажешь ему подойти к месту, где мы будем ждать его в засаде.       — Но если я сделаю это, мой друг пострадает!       Новые хулиганы вступали и вступали в разговор, будто каждому из них хватало интеллектуальных ресурсов лишь на пару фраз без перегрева:       — Если не сделаешь этого, то пострадаешь ты.       Мукуро испуганно заозирался по сторонам. Вокруг него сомкнулось кольцо из почти одинаково одетых парней — их было больше, чем показалось на первый взгляд; они ухмылялись. Кто-то из них резко шагнул вперёд, Мукуро дёрнулся и, подняв руки, вскрикнул:       — Хорошо, хорошо, я позвоню! Что мне нужно будет сказать?       — Что ты хочешь увидеться с ним через час возле озера.       — Кёя может быть занят.       Стоявший ближе всех парень резко замахнулся, но не ударил.       — Ну так убеди его прийти!       — Да, — обречённо согласился Мукуро. — Я постараюсь.       — Не постараешься, а сделаешь, — влез ещё один из парней.       — Точно, — бросил Мукуро, обшаривая карманы в поисках телефона.       Вытащив его, он открыл список контактов и, повернув экран к ближайшему хулигану, нашёл среди имён Хибари Кёю, нажал кнопку вызова.       — Поставь на громкую связь, — неожиданно спокойно приказал ещё один из малолетних бандитов. Судя по спокойному тону и не такой идиотской причёске, как у всех остальных, он вполне мог быть лидером банды — или хотя бы её мозговым центром.       Мукуро подчинился. Если бы Кёя сболтнул что-нибудь лишнее, он бы точно одобрил — постфактум — небольшую резню.       Достаточно быстро, секунд через пять, он принял вызов.       — Да, — бодро сказал Кёя.       — Привет. Я бы очень хотел сегодня с тобой увидеться, — негромко, на грани с застенчивостью признался Мукуро.       — Что-то случилось?       Ладно. Затея уже окупилась: забавно было говорить таким голосом с ни о чём не догадывающимся Кёей. Он сразу забеспокоился.       — Да. Это очень важно, — немного неловко согласился Мукуро. — Ты мог бы сегодня подойти к озеру?       — К озеру?       — Да.       — Ты знаешь, где в Намимори озеро? — нотки недоумения прорезались в голосе всё отчётливее.       — Да, конечно.       С секунду Кёя молчал.       — Хм. Я могу добраться до него за пятнадцать минут.       — Ни к чему торопиться. Давай увидимся там через час.       — Как скажешь.       — Пока!       Мукуро едва успел попрощаться до того, как Кёя положил трубку.       Теперь оставалось только навязаться хулиганам в провожатые: убедить их, что без наживки прямо перед глазами недоверчивый Кёя мог и уйти.       Мукуро повернулся к парню, которого считал главарём, и посмотрел ему в лицо. Тот, не дав вставить и слова, бросил:       — Пойдёшь с нами.       Так было даже удобнее.       По дороге Мукуро попробовал разговорить своих конвоиров на тему того, что именно Кёя им сделал и почему они считали насилие единственным выходом; ради чего-то большего, чем «не твоё дело», ему пришлось приложить усилия, совершенно не стоившие скучных ответов. Кёя бил этих ребят в прошлом, им не понравились избиения, они жаждали мести. Ради подробностей в том же духе стараться дальше Мукуро не стал; остаток пути он прошёл, думая о своём. Когда они оказались у самого озера, хулиган, с чьих брюк свисали металлические цепочки, подвёл его к камню в человеческий рост высотой.       — Будешь стоять здесь.       Мукуро испуганно закивал головой:       — Хорошо, как скажешь! Можно мне будет сесть, если я устану?       Брюки-с-цепочками обернулся на предположительно главного.       — Делай, что хочешь, — неожиданно щедро согласился тот.       Поясницей Мукуро опёрся о холодный камень. Все его собеседники, и так не самые интересные, разошлись по окрестным кустам, перемешанным с невысокими деревьями. В принципе, не особо внимательный человек мог бы их не заметить, но Кёя… Разве что если он, страстно желая встречи, совсем перестал бы обращать внимание на окружающий мир.       Началось ожидание, на время которого Мукуро вновь погрузился в себя.       Мукуро уловил присутствие Кёи, когда его шаги стали уже слышными, и открыл глаза. Кёя приблизился; никто не выпрыгнул на него сразу, и сам он тоже не развернулся к врагам. Неужели всё-таки их не заметил?       Лестно.       Пользуясь моментом, Мукуро опустил голову и тихо сказал:       — Извини. У меня не было выбора.       После этого он кивнул в сторону кустов. Ещё ни о чём не догадываясь, Кёя повернул голову.       Или он всё-таки знал?       Он не выглядел удивлённо.       Лишь кровожадно.       Мукуро предполагал, что ему придётся поучаствовать в драке: не ради помощи Кёе, — тот справился бы и в одиночку — а чтобы защититься от случайных ударов. Не понадобилось. Больше всего это сражение напоминало поглощение планктона китом: величественно, неумолимо, захватывает дух — но всё-таки немножечко предсказуемо.       Первое время школьники, возлагая, видимо, большие надежды на своё численное преимущество, даже не разбегались от чужих вскриков после пропущенных ударов.       Закончив, Кёя снова подошёл к камню и опёрся на него ладонью, почти зажав Мукуро между ним и собой; вбок, правда, всё ещё было можно скользнуть. Кёя не только не угрожал, но и выглядел благодушно.       — Как ты убедил их прийти? — спросил он.       — Это они заставили меня поучаствовать в их плане. Извини, но у меня действительно не было выбора.       У Кёи немного округлились глаза, и он, совершенно не скрывая удивление, даже убрал руку с камня.       — Почему?       — Ты сам сказал мне не трогать хулиганов из Намимори.       — Нельзя убивать и калечить. Ставить на место можно.       Ограничения всё ещё оставались весомыми — но предыдущие слова Кёи на эту тему не оставляли пространства для манёвров вообще.       — Хорошо, я приму это к сведению.       После сегодняшнего дня у хулиганов, едва ли отличавшихся склонностью к рефлексии, вполне могли появиться претензии к новому человеку — к тому, кто просто выполнил все их приказы. Мукуро ожидал, что новые правила ему доведётся использовать на практике не больше, чем через месяц: как только полученные в неравном бою раны у ребят перестанут болеть.       — Кроме того, разве ты не мог уйти под иллюзией? — отстранённо уточнил Кёя.       — Тогда они остались бы без наказания. Надеюсь, я не отвлёк тебя ради него от чего-нибудь важного?       — Нет.       Мукуро не особо и рассчитывал на подробный рассказ о текущих делах.       — О чём ты подумал, когда я тебе позвонил? — спросил он, с удовольствием вспоминая то самое непонимание в голосе.       — Сначала — что ты хочешь со мной встретиться, потом — что ты приготовил для меня сюрприз. Его смысл я видел иным.       — Каким же?       — Я ожидал пикник, — с улыбкой признался совсем не разочарованный Кёя. — Хочешь сходить в суси-бар?       — С удовольствием.       Кёя развернулся; полы его пиджака поднялись. Мукуро последовал за ним.       — Где ты встретился с хулиганами? — спросил Кёя через пару пройденных метров.       — Не очень далеко от больницы.       Мукуро не придумал более удачного объяснения; вообще-то больница располагалась не совсем рядом с местом случайной встречи, но описывать нужные жилые дома словами было довольно сложно.       — Хорошо, — скупо отреагировал Кёя. Иллюзия, которую Мукуро уже начал продумывать, неожиданно оказалась бесполезной: просьба показать нужное место не прозвучала.       — Зачем ты об этом спросил?       — Мне бы не понравилось, если бы они пришли за тобой в школу Кокуё.       — Не хочешь, чтобы они лезли ко мне на моей территории? — насмешливо поинтересовался Мукуро. В заботе он не нуждался.       — Не хочу, чтобы они портили репутацию Намимори.       Сердце Мукуро пропустило удар. Ещё не разрешение — но почти что намёк.       Одна ошибка. Всего одна ошибка с их стороны — и Кёя, возможно, наконец-то пересмотрит подход к марионеточным оппонентам. Трезубец, окрасившись кровью, оставит ему лишь одного соперника — неповторимого.       Это давало надежду.