Совы и жаворонки

      Телефон мигнул оповещением, и Хибари, оторвавшись от документа, взял его в руку. Мукуро прислал фотографию; на ней он, нежно улыбаясь поверх шарфа, стоял на фоне заснеженной площади — вытянутой, древней и, если подумать, смутно знакомой.       «В Риме выпал снег?», — уточнил Хибари, чтобы не делать очевидный и потому бессмысленный комплимент внешности, но как-то ответить.       Ответ пришёл почти через десять минут.       «Да. Спасибо, что спросил. Твоё участие — единственная вещь, которая меня согревает.       На улице сейчас -10 градусов, но из-за влажности и ветра они ощущаются как -20. Дышать почти невозможно. Бездомные умирают от холода. Умру и я, если в отеле от низкой температуры треснут окна. Когда я выходил на улицу, я надел два свитера и куртку, но всё равно мелко дрожал. Одежда не может защитить от этого холода. Мои пальцы болели, когда после прогулки я согревал их водой из-под крана. Надеюсь, я не потеряю их в следующую попытку покинуть отель.       Самолёты отменяют из-за плохой видимости. Я попал в ловушку из снега»       В начале Хибари воспринимал сообщение серьёзно, с долей сочувствия и некоторым удивлением из-за несвойственного Мукуро нытья, но потом расслабился и улыбнулся — не столько из-за содержания текста, сколько из-за его объёма. Мукуро свободно разговаривал на японском, но писать на нём, по собственным словам, не любил. Это менялось.       «Приезжай в Намимори. Здесь теплее», — на миг Хибари задумался, не стоило ли ему дописать в конце обещание согреть Мукуро лично — но он бы всё равно не увидел реакцию, и, более того, это могло выглядеть как упрашивание.       «Я же написал, что самолёты отменены».       Ребёнок.       «Ты можешь доехать на машине до места, где не так снежно».       «Я ещё не закончил с делами».       «Разве ты можешь заниматься ими в такую погоду?».       «Увы, выбора у меня нет».       С этого ему стоило бы начать.       «Сколько ещё ты пробудешь в Риме?».       «Недели две, я думаю».       Отлично. Даже если Мукуро неправильно оценивал время, едва ли он мог ошибиться настолько, чтобы Хибари попал в неловкое положение.       На пару секунд Хибари задумался, не спросить ли ему у Мукуро его текущий адрес под предлогом заказа тёплой одежды с доставкой, но это могло испортить настоящий сюрприз.       «Постарайся выжить».

***

      Погода действительно влияла на работу аэропортов; из-за нелётных условий отменилась значительная часть рейсов — но бизнес-джетов ограничения касались в меньшей степени. Организационные вопросы решал Кусакабэ, и Хибари не почувствовал разницы между этой поездкой и предыдущими. Перелёт из Японии в Италию по-прежнему оставался долгим и утомительным, но он не стал невозможным.       За Мукуро пришлось заранее немного понаблюдать через нанятых людей; он не скрывался, и это серьёзно упрощало работу. Уже зная, где он остановился, Хибари сразу отправился в нужный отель; Мукуро, если только он не заметил слежку и не решил разыграть собственную партию, находился сейчас внутри здания — разве что мог спать: он вообще редко вставал раньше двух.       Отель не понравился Хибари ещё с холла; белый мрамор — или его имитация — выглядел терпимо, но вставки из красного портили впечатление — хотя и меньше, чем афиши местных культурных мероприятий, смотревшиеся совсем жалко.       Карту от самого номера Хибари решил не добывать, поэтому после того, как он прошёл узкий плохо освещённый коридор с золотыми подсвечниками на стенах, ему пришлось положиться на желание Мукуро открыть или же не открывать дверь. Тот не подвёл. Судя по радостному удивлению на его лице, о слежке он не догадывался; надетые на него тёмно-серые джинсы и чёрная водолазка указывали, что он или встал относительно давно и успел переодеться, или ещё не ложился.       Хибари только успел закрыть дверь, как Мукуро заключил его в крепкие объятия. Сначала Хибари почувствовал что-то вроде вины — после улицы куртка наверняка была холодной, — но затем подавил неудобные эмоции мыслью о том, что Мукуро сам захотел прижаться, и положил руки ему на спину.       — Очень мило с твоей стороны было приехать, — негромко сказал Мукуро, проводя ладонью по одному из позвонков на шее.       Жарко — и тяжело дышать.       — Я хочу раздеться.       Вздохнув, Мукуро отстранился. Хибари повесил куртку и сразу почувствовал руки на рёбрах; развернувшись в объятиях, он подтолкнул Мукуро к стене и, хотя разница в росте в такие моменты мешала, поцеловал.       Номер выглядел ещё хуже, чем холл. Крупный орнамент на стенах был грязно-жёлтого цвета; глаза резал излишне яркий сине-зелёный цвет, то и дело появлявшийся в интерьере. Почти весь стол занимали электрический чайник, какие-то блестящие фантики и множество маленьких туб из-под чипсов — при том, что здесь, наверное, убирались.       — Я могу оплатить тебе отель получше, если ты хочешь, — предложил Хибари, глядя на занавески. Вид из окна открывался хороший, расположение отеля и вовсе было великолепным — но так бездарно испорченным.       — А что не так с этим? — спросил Мукуро из другого конца комнаты.       — То, как он выглядит изнутри.       Снаружи, стоило признать, светлое здание не портило облик площади.       — Отель не виноват в твоей идиосинкразии на все виды стилей, кроме минимализма, — мягко возразил Мукуро. Хибари на него обернулся.       Мукуро стоял перед шкафом с одеждой, разглядывая его содержимое. Наконец он остановился на одном из свитеров.       — Тебе нужно куда-то пойти? — спросил Хибари, рассчитывая навязаться помощником.       — Конечно. Показать тебе город.       Он уже занимался этим раньше; обычно — в более тёплое время года.       Мукуро стал надевать свитер прямо поверх своей водолазки. Похоже, он не шутил про сразу два предмета одежды под куртку.       — Ты же мёрзнешь?       — Что делать, — Мукуро замер в полунадетом свитере, чтобы комично развести руками на пару мгновений, и продолжил его натягивать. — В Риме не так часто выпадает снег. Кто знает. Может, это последняя возможность его здесь увидеть.       — Не такая большая потеря, — лениво возразил Хибари. Он ещё не до конца понимал, хотел ли Мукуро появиться на улице сам — или же просто шёл на на неудобную для себя уступку.       — Говорят, что холодный воздух пришёл из Сибири. В Риме холодно, как в России, — разве ты мог такое представить?       — Кажется, ты считаешь это преимуществом?       — Конечно же нет. Преимущество — это снег.       Водолазка и одновременно свитер. Вместо них он мог просто найти в магазине более тёплую куртку.       Одно Хибари знал точно: если бы Мукуро действительно так страдал от холода, он бы не рвался на улицу.       Почти пять часов они прогуливались по заснеженным улицам, и, кажется, Мукуро иногда предлагал зайти в какое-нибудь помещение — кафе или церковь, — не ради того, чтобы немного согреться.       Впереди лежал пешеходный мост — широкий и на вид древний. Людей на нём было чуть меньше, чем Хибари ожидал, но всё равно много. Мукуро направлялся явно к нему — и в какой-то момент выпустил в его сторону Туман.       К моменту, когда они подошли ближе, люди уже или покинули мост, или сместились к противоположному его краю — Мукуро разогнал толпу при помощи иллюзии, и Хибари относился к этому решению неоднозначно, но спорить не стал.       Дойдя примерно до середины моста, Мукуро остановился и положил руки на широкие каменные перила. Хибари встал рядом с ним, сквозь два слоя курток прижавшись плечом к плечу.       Река шла ещё далеко, но изгибалась; горизонт закрывали старинные бело-жёлтые домики и оголившиеся деревья, расположенные на её берегу. Солнце падало на гладь воды тёмным золотом, до заката оставалось ещё часа полтора. Кружился мелкий снег, и зрелище, пожалуй, действительно было редким — достойным того, чтобы созерцать его вместе с Мукуро.