Совы и жаворонки

      Ноутбук стоял на подставке, несколько приподнимавшей его над широким футоном. Для удобства отклонив экран в сторону от клавиатуры, Мукуро разглядывал сделанные Луссурией пляжные снимки. В среднем на фотографиях Фран выглядел незаинтересованным в поездке — отстранённым и скучающим в телефоне, — но на одной из них он отпинывал от себя мяч и, хотя камера запечатлела его немного смазано, явно улыбался. Это радовало.       Луссурия подходил к выкладке фотографий со всей осторожностью. Он владел открытым, но небольшим аккаунтом, и даже если бы враги Вонголы его вдруг нашли, они бы не смогли извлечь из него полезную информацию — кроме того, что Вария находилась в добром здравии и порой собиралась вместе. Ни разу на его снимках Мукуро не видел знакомых или даже повторяющихся мест — лишь одноразовые локации, где Вария проводила отдых. Ни разу фотографии не появлялись в то же самое время, когда они развлекались, — судя по косвенным признакам, между съёмками и выкладкой обычно проходила где-то неделя.       Странно было это осознавать, но Мукуро с ностальгией вспоминал подобные вылазки Хранителей, которые раньше регулярно устраивал Реборн. После освобождения от проклятья у него появились дела интереснее, и он почти сразу перестал выдумывать дикие планы — с манипуляциями, угрозами и выгодными предложениями, — чтобы, собрав Хранителей вместе под выдуманным предлогом, как следует повеселиться. Это развлечение, конечно, в первую очередь предназначалось ему самому — но сейчас Мукуро не отказался бы встретиться с остальными в каком-нибудь девственном опасном лесу, а не в замке Вонголы, как это теперь обычно случалось. В качестве единоразовой акции.       Без особой спешки пролистывая фотографии и ища на них Франа, Мукуро дошёл до той, где Сквало мечом поднял шквал воды в сторону Бельфегора, — тоже навевало воспоминания, — и в этот момент в комнату заглянул Кёя: в домашних брюках почти до колена и свободной футболке. Мукуро нравилось видеть его в традиционных юкатах, но эта одежда, более открытая, шла ему не меньше.       — Закажи что-нибудь на обед, — попросил Кёя, так и не подойдя ближе.       — Хорошо. Ты занят?       — Нет.       — Тогда иди сюда, — Мукуро подманил его к себе рукой.       Кёя лениво послушался и сел на футон сзади.       — Смотри, — предложил Мукуро, наклонившись в сторону и открыв ему тем самым экран.       Смотря через плечо, Кёя будто с лёгкой неловкостью уточнил:       — Фран прислал это тебе?       — Это из открытых источников.       — А, — понимающе и расслабленно бросил Кёя. — Сталкинг.       — Сталкинг — это когда ты следишь за мной и моими телами, — беззлобно поправил Мукуро. — А я просто изучаю информацию из открытых источников.       Повернув голову и опустив взгляд, Мукуро нашёл ладонь Кёи и притянул его ближе к себе. Кёя послушно подался вперёд и даже положил руку ему на живот. В первый миг Мукуро пришлось напрячься, подавляя желание вздрогнуть из-за щекотки, и отсечь возникшее ощущение уязвимости; потом он сумел расслабиться, и на первый план вышло тёплое предплечье, прижимавшееся к нему сквозь пижаму. Прикосновения к животу по-прежнему давались ему с трудом.       — Я тоже использую только открытые источники, когда слежу за тобой       — Боюсь, ты трактуешь понятие открытых источников шире, чем нужно.       Мукуро продолжил листать фотографии, Кёя зевнул ему в плечо, но не ушёл, и тогда Мукуро стал гладить его по руке.       В какой-то момент на экране появилась фотография, представлявшая, пожалуй, наименьшую художественную ценность из всех. Луссурия явно беспокоился о её композиции в последнюю очередь: на ней, абсолютно негармонично, в вечном движении застыли вода, брызги и кусок смуглого тела — торс и закрытые плавками бёдра. Загорелую кожу покрывали своеобразные шрамы, похожие на неровные тигриные полосы; они не оставляли сомнений в том, кому это тело принадлежало.       Мышцы Занзаса выглядели немного странно: как-то излишне выпирали, будто он нарочно работал в тренажёрном зале на непрактичный и некрасивый результат. В закрытой одежде он казался просто высоким и крепким человеком и широкими плечами; на этом снимке — каким-то безумным качком.       В тренировках с оружием, служивших ему одним из хобби, Кёя регулярно изматывал своё тело до предела, а почти всю суточную норму калорий он набирал полезной пищей — и при этом он выглядел просто худым; узор его мышц угадывался только за счёт почти отсутствовавшей жировой прослойки. По себе Мукуро тоже понимал, какой вид имело тело человека, чьи физические нагрузки носили сугубо утилитарный характер. Даже с учётом разницы в генетике выходило, что Занзас, скорее всего, намеренно добивался своей фигуры. Это, наверно, стоило немалых усилий — и слабо вязалось с тем, как выглядел со стороны его образ жизни.       — Почему ты разглядываешь тело короля обезьян?       Мукуро негромко рассмеялся.       — Кажется, кто-то ревнует, — с весельем отметил он, решив пока не объясняться — но быстро почувствовал, как Кёя, судя по возникшему в его мышцах напряжению, захотел отстраниться. — Я же правильно понимаю, что для такого результата нужно много работать? Тебе не кажется это уродливым?       Кёя всё же убрал с живота руку и несколько высокомерно ответил:       — Я не хочу обсуждать чужие фигуры.       Мукуро развернулся и задрал его футболку.       — А свою? Ты выглядишь потрясающе.       — Не интересно.       И всё же — он не уходил.       Мукуро подтолкнул Кёю в плечи; тот упёрся руками в футон за спиной и отклонился назад, но пока что не лёг. От поцелуя он не отказался.       Нижняя часть футболки снова закрыла его живот, но рука Мукуро всё равно осталась под ней.       Вскоре вывернутая футболка упала куда-то на пол.       Экран ноутбука давно погас.       Прижимаясь к плечу Кёи, Мукуро некоторое время молчал, а затем якобы небрежно сел рядом — но так, чтобы спина осталась прямой и чтобы за счёт этого выгодно смотрелся торс.       — Неужели тебя не интересует даже моя фигура?       Кёя лениво скользнул по ней взглядом.       — Нет. Важно то, что ты сильный, а не то, как ты из-за этого выглядишь.       — И тебя бы устроило, если бы я выглядел как Занзас?       — Да. Я не понимаю, как это могло бы меня оттолкнуть.       Мукуро недовольно выдохнул. Он не говорил про оттолкнуть — но внешность могла привлекать больше, могла привлекать меньше, и по красоте он явно лидировал, причём в первенстве среди всех людей.       — У тебя совсем нет предпочтений?       — Есть. Твоя фигура хуже, чем у короля обезьян, но для меня это не важно, — с безразличием объяснил Кёя. — Ты можешь не беспокоиться.       Мукуро не ожидал такого признания — и того, что оно настолько его разозлит. Ему нравилось то, что он видел в зеркале; нравилось, что почти такую же картину он видел на теле Кёи. Как этот аккуратный, нарисованный тонкими штрихами рисунок можно было поставить ниже уродливых, без замысла выплеснутых на холст, до пошлого ярких красок?       Кёя начал подниматься с футона.       — Похоже, кто-то ревнует, — с улыбкой, за которую его хотелось ударить, сказал он — и встал. — Не смей накачивать мышцы.       Против воли Мукуро улыбнулся тоже — и потянулся за телефоном, разбираться с доставкой.