Совы и жаворонки

      По средней Кокуё разнёсся мелодичный звон, оповещавший о том, что очередной урок закончился. Для Мукуро — а также Тикусы, Кэна и посещавшего школу под иллюзией Ланчии, — это было последнее занятие на сегодня. Он встал, потянулся и начал собирать вещи в сумку.       Больше всего в школе ему нравились форма, борьба за власть и, чего он не ожидал, уроки истории. Меньше всего — необходимость рано вставать и заторы из людей возле главного входа, когда школьный день подходил к концу. Теперь, когда никто из учеников больше не оспаривал его превосходство, он планировал отказаться от идеальной посещаемости. Не особо нужный аттестат он рассчитывал получить при помощи своих навыков иллюзиониста, а носить форму и изучать учебник истории он мог и вне школьных стен.       Дорога до заброшенного торгового центра, каждый раз отнимавшая немало времени, почти тянула на дополнительный минус — но лето ещё только-только закончилось, погода стояла тёплая, и Мукуро в целом наслаждался прогулками. Фран, который даже в таких условиях мог бы разныться и смазать удовольствие от созерцания видов, в школу пока не ходил: в этом времени ему слегка не доставало знания японского, и Мукуро решил его пока что не мучить.       Вчетвером они шли по усыпанной песком дороге. При своём предыдущем лидере, Ягинуме, малолетние правонарушители иногда стекались к Кокуё-ленду перед особо крупными вылазками, чтобы подготовиться и обговорить будущие действия, — но, кажется, сам по себе шарм полуразрушенного торгового центра их не привлекал, и беспричинно они в нём не появлялись. Мукуро не пришлось объяснять, почему теперь им стоило держаться от этого места подальше — оно не пользовалось особенной популярностью и так.       Поэтому тёмные высокие фигуры вдали привлекли внимание Мукуро ещё до того, как он распознал на их головах шляпы-цилиндры.       Жестом указав Кэну и Тикусе остановиться, он замер и сам. Можно было побежать обратно к школе — существовала вероятность, что Виндиче, блюстители порядка, не решились бы атаковать там, где их действия неизбежно бы навредили невинным.       Идея о живом щите из детей Мукуро претила — он мог уничтожить их во имя своих великих планов, но не хотел использовать их как инструменты. Этим бы он приблизился к…       В любом случае — это не имело значения. В Кокуё-ленде остался Фран. Виндиче, наверно, успели его посетить — но Мукуро обязан был это проверить. В нём ещё теплилась надежда на лучший исход.       — За мной, — коротко и негромко приказал он, уходя с дороги. Одновременно со словами он начал плести иллюзию, хотя это немного мешало полноценно управлять Ланчией.       Даже если в бою против Виндиче того ждала только смерть — он бы выиграл ею время.       Иллюзорный Кэн бежал по траве возле дороги, иллюзорный Тикуса — двигался тоже сбоку от неё, но с другой стороны. Настоящий Ланчия спокойным шагом сокращал расстояние до Виндиче; ненастоящий Мукуро создавал рядом с собой стрелы из пламени. Они полетели во врагов, когда Ланчия достаточно близко к ним подобрался, но Виндиче будто их не заметили — они пролетели сквозь них, не вызвав ни страха, ни боли, хотя основные усилия Мукуро вложил именно в них.       Насколько Виндиче вообще были уязвимы к иллюзиям, когда те не заставали их врасплох?       Тяжёлый шар, испещрённый вырезанными в нём змеями, разрезал воздух и пронёсся мимо крупного Виндиче. Мышечная память Ланчии делала удары технически превосходными, но Мукуро не хватало тактических навыков, чтобы правильно направлять его силу. Он давно не использовал это тело в серьёзных боях и, отвыкнув, смог нанести противникам всего пару смазанных ударов.       Постепенно Ланчия уставал. До некоторого предела Мукуро легко игнорировал физическое состояние медиумов, но Ланчия уже приблизился к опасной черте.       Худощавый Виндиче, пользуясь тем, что нового броска можно было не бояться до тех пор, пока Ланчия не подтянет к себе цепь, перешёл в ближний бой. Мукуро оттолкнул его ногой, одновременно сматывая цепь и замахиваясь шаром. Тот полетел по стремительно сужающейся дуге и точно попал бы в цель — если бы враг не исчез. Мукуро едва успел развернуться и вновь оттолкнуть его, оказавшегося сзади, ногой.       Виндиче, смутно похожая на женщину, толкнула тяжёлого Ланчию с такой силой, что, невзирая на разницу в весе, он вынужденно шагнул назад, удерживая равновесие, и даже так оставил на песке две длинные полосы. Из-за этого перемещения он оказался в опасной близости от очередного врага.       Самый высокий из Виндиче ударил Ланчию ребром ладони чуть ниже грудной клетки, и Мукуро понял, что он больше не мог дышать в его теле. Следующий удар пришёлся на середину живота, ещё один — на локоть правой руки. Коленом Виндиче ударил в бедро, стопой — по лодыжке, и Мукуро едва сумел посадить Ланчию на землю. Управляй тот своим телом сам — наверно бы рухнул.       Чтобы Ланчия точно не вырвался из-под контроля от боли, Мукуро выполнил его, должно быть, самое страстное в этот миг желание: лёг на землю.       Возможно, за преступления, которые он не совершал, Ланчию теперь ждала казнь. Это не имело значения — в своей жизни он сделал достаточно, чтобы заслужить высшую меру. В конце концов, он принадлежал к мафии.       Виндиче собрались вокруг него, переглянулись — и куда-то пошли, не в сторону школы или Кокуё-ленда.       Это… было внезапно.       Приведя Ланчию в Кокуё-ленд, Мукуро осмотрел его раны и убедился, что тому не грозила смерть в ближайшее время. Виндиче оставили ему не живой труп, а полноценную боевую единицу — пускай даже временно бесполезную. Если они считали Ланчию отдельной личностью, им стоило вынести ему приговор; если же они догадались об одержимости — им стоило или взять его под защиту, или убить. Мукуро не чувствовал следов чужого воздействия; едва ли Ланчия мог подвести его в самый неподходящий момент или работать шпионом.       Он понижал мобильность группы — но они могли от него отказаться. Он, несмотря на малую вероятность этого варианта, мог быть марионеткой Виндиче — но выследить банду и так не представляло большого труда.       При необходимости Мукуро заставил бы Ланчию совершить самоубийство. Должно быть, разгадка милосердия крылась в этом: только в том варианте, где Ланчия не представлял опасности для банды Кокуё, он и имел шансы выжить. Может, Виндиче настолько стремились к справедливости в своём понимании, что считали абсолютно недопустимыми побочные жертвы?       Мукуро очень не хотел отказываться от поисков Десятого Вонголы, но времена для его людей настали не лучшие. Думая в первую очередь о выживании, он прикидывал, как он мог замести следы, — не представляя при этом, чего стоило ожидать от Виндиче; что имело шансы сработать и что было заведомо обречено на провал.       — Рядом чужак, — нервно сказал Кэн. — Один. Лёгкий.       Виндиче не дали им даже дня.       Раньше Мукуро не видел, чтобы они ходили поодиночке. Кэн дёрнулся с места, явно желая встретить незваного гостя.       — Сидеть, — отстранённо приказал Мукуро, и Кэн замер.       Всего один. Возможно, мнимой надеждой победить их заманивали в ловушку. Возможно — так на языке Виндиче звучало приглашение к переговорам.       Мукуро привычно выпустил вперёд Ланчию, иллюзией придав ему свою внешность. Для боёв тот сейчас годился плохо, но ходил относительно быстро.       По большому залу навстречу Ланчии шёл подросток. Одет он был строго, скорее в костюм без пиджака, чем в школьную форму, — но выглядел никак не старше, с большой натяжкой, лет двадцати. Четырнадцать-шестнадцать, скорее. Ровесник.       В руках он держал что-то вроде полицейских дубинок, только сделанных из металла. Его плечо украшала яркая повязка.       — Ты новый лидер хулиганов средней Кокуё? — с высокомерной прохладой спросил подросток.       Мукуро негромко рассмеялся.       — Кажется, ты из другой школы. Рад, что слухи обо мне разносятся так далеко. Да, это я.       Неожиданная атака сбила Ланчию с ног. Подросток почти не замахнулся, но удар получился сильным.       — Это всё?       Подросток слегка удивился — и, кажется, разочаровался.       Мукуро в теле Ланчии сел на полу. Решать свои проблемы за счёт детей было низко, но, с другой стороны, подросток пришёл сам — явно не с благой целью. Принадлежа к числу примитивных хулиганов, дерущихся за сферы влияния, он распространял насилие и превращал Землю в то отвратительное место, которой она являлась.       Совсем недавно в школе Мукуро занимался примерно тем же, но он, по крайней мере, имел на это причины.       — Что, если нет? — мягко спросил он.       — Встань. — Подросток сделал шаг вперёд и ударил тело Ланчии в рёбра ботинком. — Не похоже, что ты собираешься драться.       Переключившись на своё тело, Мукуро направился в нужный зал. Ланчия на полу засмеялся не своим смехом, и Туман начал рассеиваться. Мукуро миновал проход в зал как раз вовремя, чтобы застать на лице подростка недоумение.       — На что же это похоже теперь? — поинтересовался он, лениво опираясь на трезубец в правой руке.       Обсуждать увиденное подросток не захотел: вместо этого он бросился в драку.       Удары металла о металл сплелись в бесконечную мелодию. Иногда Мукуро сбивался с её ритма, и это стоило ему коротких вспышек страха, когда оружие проносилось в опасной близости от его головы или другой части тела. Пока он не пострадал — но он рисковал, не заканчивая этот бой иллюзиями.       Он хотел всего лишь устроить себе весёлую разминку с кровавым финалом. Одна ошибка серьёзнее предыдущих — и это желание стоило бы ему жизни.       Ещё в самом начале боя Мукуро понял, что ему не выстоять без четвёртого пути: он успевал блокировать удары, но ему едва хватало физической силы, чтобы удерживать чужое оружие на расстоянии. Он впервые испытывал нечто подобное: человек примерно одной с ним комплекции, не умея использовать Пламя, куда эффективнее вкладывал свою массу в удары. Чувствуя угрозу своей уникальности, Мукуро искал ошибки подростка в чём-то ещё — в технике или тактическом мышлении, — но тот явно имел богатый опыт в боях, а не только тренировал мышцы. Чувствовал своё тело — рост, гибкость, вес. Понимал, какие усилия вели к каким результатам, и строил планы на много шагов вперёд. С самого начала растрачивал впустую не так много сил — и начал их откровенно беречь, когда понял, что драка затянется.       Он, пожалуй, был лучшим, с кем Мукуро дрался за всю свою жизнь. Таких противников он чаще убивал при помощи хитрости, чем в бою один на один.       И при этом всём — подросток поддавался. Переход чувствовался: в начале он целился преимущественно в голову, позже его оружие стало пролетать в основном мимо плеч. Подростку нравилась драка, он играл — и это было его единственной грубой ошибкой.       Он восхищал.       Из него бы получилась отличная замена для Ланчии.       Мукуро отскочил в сторону, остановился, поднял руки и, замерев в этой позе, развеял трезубец. Он будто показывал жест сдачи — но фактически так ему было удобнее при случае снова сжать древко и заблокировать внезапный удар.       — Ты очень неплох, — с одобрением признал Мукуро. — Мы могли бы заключить договор.       — Нет.       Трезубец пришлось вернуть даже быстрее, чем Мукуро предполагал. Отразив пару ударов и замерев лицом к лицу с подростком, он спросил:       — У тебя ко мне какие-то претензии?       — Я просто хочу тебя уничтожить.       Подросток, распалённый боем, бешено улыбался.       Адреналиновый маньяк — такие встречались.       Мукуро вложил уйму сил в шквал атак, надеясь или быстро победить на эффекте неожиданности, или хотя бы показать серьёзность намерений. Подросток выдержал напор, лишний раз доказав, что он подходил на роль нового Ланчии.       Он всё ещё не получил ни единой царапины.       На пробу Мукуро создал иллюзию камня под подошвой ботинка; подросток, тут же на нём поскользнувшись, получил удар древком по торсу. Сразу за ним последовал неглубокий алый росчерк от плеча к рёбрам.       Мукуро вновь остановился, показательно опустил оружие. Подросток, к нему повернувшись, в этот раз не напал.       — Мне понравилось, — признал Мукуро, очень надеясь не спровоцировать этим атаку. — Думаю, мы точно должны заключить договор. Если тебе нравится драться, то у меня есть враги. Не хочешь ли ты мне с ними помочь?       — Я бы предпочёл ещё раз сразиться с тобой.       Мукуро рассмеялся.       — У тебя ко мне что-то личное?       — Мне понравилась наша драка.       — Позже.       Мукуро небрежно пробежал кончиками пальцев по своей ключице — по тому месту, где, в зеркальном отражении, у подростка осталась царапина.       Явно чувствуя себя неуютно и не одобряя это решение, подросток опустил руки. Вовремя себя оборвав, Мукуро не протянул ему раскрытую ладонь: принудив подростка выдумывать, куда деть оружие, он бы поставил его в не самое удобное положение.       — Рокудо Мукуро. Рокудо — фамилия, и Мукуро — имя.       Подросток провёл по нему каким-то странным, изучающим взглядом — словно он хотел определить, насколько это имя подходило ко внешности, и уже на основе этого или представиться в ответ, или нет.       После небольшой паузы он без энтузиазма, как будто со скукой, сказал:       — Хибари Кёя. Хибари — это фамилия.       — Восхитительно, — обрадовался Мукуро малейшему шагу навстречу. Он мог подчинить Кёю силой — но ему и так приходилось на постоянной основе ломать волю Ланчии, отпускать которую он опасался даже сейчас.       Держась несколько отстранённо, будто речь шла не о добровольном сотрудничестве, а о деловом контракте, Кёя спросил:       — Что за враги, о которых ты говорил? Они сильные?       — Думаю, они сильнее, чем я, — признал Мукуро. Как он и ожидал, Кёя не испугался — даже расцвёл. — Но я не уверен, когда именно они сюда придут. Ты сможешь остаться на время здесь?       Мукуро на это почти не рассчитывал. Кёя, всё-таки, был его ровесником — со всеми проблемами обычных подростков, ещё находившихся под контролем родителей.       Кёя согласился.       Просто так ждать Кёе было неинтересно. Он требовал драк, и Мукуро приходилось держать баланс между его задабриванием и экономией сил. Внутренне он кое-как убеждал себя, что их бои с Кёей считались обоюдными полезными тренировками, но одновременно с этим он понимал — если бы их прервали Виндиче, усталость могла сыграть злую шутку.       Сразу после их первого боя Кёя заинтересовался тем, как работал появлявшийся из ниоткуда трезубец. Без особо бурной реакции он принял факт того, что мир был устроен не так, как он себе представлял, и перешёл к разговору о проклятом глазе. К тому, что эта тема относилась к разряду табуированных, он отнёсся неожиданно легко; его любопытство вполне удовлетворили общие фразы. Кёя вообще оказался приятным собеседником: он задавал интересные вопросы, с удовольствием слушал, коротко и по делу отвечал сам. Единственное — он не собирался общаться с остальной бандой, и если Тикуса и даже Фран спокойно восприняли это его решение, то Кэн из-за игнора бесился. Мукуро наблюдал за ними, и Кёя, с непроницаемым лицом поддевавший Кэна, казался ему почти что своим.       Кёя сам хотел сразиться с Виндиче. Не нужно было захватывать его тело.       Кёя неожиданно сильно любил свою школу, хотя — Мукуро утончил это сразу, как только узнал о его странной привязанности, — он-то ходил в неё с самого детства, и эффект новизны на него не действовал. Он даже занимался общественной деятельностью — и, в отличие от того безумца, что мечтал превратить среднюю Кокуё в идеальную школу, добился немалых успехов. Несмотря на специфичные обстоятельства, Кёя и сейчас, не забыв про обязанности, выдавал своим людям приказы по телефону. Он явно был интровертом — хотя и не настолько выраженным, насколько он это декларировал, — но это не мешало ему обладать выдающимися лидерскими качествами.       Ещё ему нравилось менять мир под себя — этим он занялся и в Кокуё-ленде. Он ложился спать рано и просыпался от громких звуков, поэтому посчитал себя вправе выстроить остальным такой же правильный режим, как у него самого; он предпочитал правильное питание, и если местные условия затрудняли доступ к нему — они должны были измениться. Кёя спокойно делал замечания, вводил правила и запреты — Мукуро смотрел на эту попытку захватить лидерство сквозь пальцы лишь потому, что здесь его окружали самые лояльные члены банды. Те, кто расценили бы попустительство как слабость, пока находились в Италии. Мукуро собирался перебросить их в Японию как можно скорее — в текущих обстоятельствах боевая мощь представляла для него особую ценность, — но пока ставил на первое место деньги и связи, которые они могли ему принести. По правде, Близнецов и Птичников он бы предпочёл увидеть здесь не раньше, чем в день перед дракой — иначе их сдерживание отняло бы слишком много усилий. Подготовка к битве и так отнимала немало его концентрации — зато иллюзия с каждым часом становилась только сильнее.       Дни сменялись днями, и то, что Виндиче не приходили, играло ему на руку.       Изначально Кёя должен был послужить расходным материалом, поэтому Мукуро в последнюю очередь задумался о том, как его примет банда. Он бы в любом случае уделял этому не так много внимания: он занимал позицию лидера ради своего, а не чужого удобства.       По итогам недели в Кокуё накопилось некоторое взаимное напряжение, но не более. Взрыва Мукуро не опасался.       — Я видел их снова, — тихо сказал Тикуса.       Мукуро машинально кивнул.       Последние дни Виндиче незаметно держались неподалёку от полуразрушенного здания, будто готовились к штурму крепости. Что-то удерживало их от нападения, — вероятно, в последнюю встречу иллюзия не сработала на них скорее в качестве исключения, и они всё-таки опасались лезть в самое пекло. Если предварительная подготовка всё же не могла обеспечить им надёжную защиту от Тумана, то логово иллюзиониста представляло для них существенную угрозу. Растратив здесь значительную часть своих человеческих ресурсов, они бы дали Мукуро шанс снова скрыться.       На такую щедрость он не рассчитывал. Единожды взяв след, Виндиче его не отпускали — и способности к телепортации, которые он не так давно видел, отлично объясняли, почему от них ещё никому не удавалось уйти. Даже одного стража хватило бы для постоянного наблюдения.       С другой стороны, раньше никому и не удавалось устроить побег из их тюрьмы.       — Я посмотрю, — тем же негромким тоном заверил Мукуро.       Если бы только он заманил кого-то из них внутрь — туда, где их поджидал мир, уже подчинявшийся его правилам. Насколько сильнее он стал бы как иллюзионист, просто доказав себе, что при определённых условиях он мог убить и такую цель.       В последние дни он и без этого чувствовал свой рост.       За низким столиком Фран мирно возился с раскраской, старательно меняя смысл заранее нарисованных толстых чёрных линий, но Мукуро чувствовал на себе его пристальный взгляд.       Когда он направился вниз, Фран не выдержал и оторвался от своего занятия:       — Вам нельзя к ним выходить.       Как нелепо: пытаться пошатнуть уверенность иллюзиониста перед серьёзным делом. Если Фран всё ещё не уяснил основы, он ничему не научился; если понимал, к чему могли привести его слова, упади они на другую почву, — то был скорее идиотом, нежели предателем.       — Нельзя? — прошипел Мукуро. — Ну, это мы ещё посмотрим.       Вернувшись с безрезультатной вылазки, Мукуро увидел на первом этаже Кёю.       — Ждал меня? — поинтересовался Мукуро, немного даже обрадовавшись. Ему вообще нравилось, когда Кёя шёл на контакт первым, пускай в целом тот и удерживал некоторую дистанцию.       Кроме того, в последнее время Кёя вполне охотно соглашался на бои против иллюзий; он совершенно не умел их распознавать, но так практиковать свои умения Мукуро всё равно нравилось больше, чем применять их ради тренировок совсем в пустоту. Они могли заняться этим и сейчас.       — Думал, что тебе может понадобиться моя помощь.       В другой ситуации Мукуро бы из-за этих слов не разозлился — но Фран уже подвёл его к черте.       — Тот мальчик беспокоится за тебя, — неожиданно продолжил Кёя, говоря как будто немного в сторону.       — Я знаю, — резко ответил Мукуро — и вдруг успокоился. Может, ему лишь показалось — но Кёя звучал так, словно он переступил через себя, чтобы помочь. Даже он, с позиции невольного наблюдателя, решил по-своему вступиться за Франа — тогда как сам Мукуро неразумно сорвался. За несдержанность стало немного стыдно. — Я не из-за этого злюсь.       Скорее «злился».       — Хорошо. Это твой младший брат?       — Нет. Будет сложно объяснить мои с ним отношения. Точнее, в объяснение будет сложно поверить.       — Расскажи, — не подвёл Кёя. Историей поделиться хотелось.       — Я вроде как попал на пять минут в будущее, и там я встретил этого мальчика, только уже взрослого. Он попросил найти его в этом времени и забрать с собой.       Мукуро чувствовал себя немного неловко. Кёя, конечно, уже встречался со сверхъестественным, но — немного из других категорий.       Кёя без тени шутки сказал:       — Я тоже был в будущем.       — Оя, — выдохнул Мукуро. — Расскажешь?       — Я попал на борт частного самолёта. Там я поговорил с экипажем и вернулся обратно.       — Это они тебе рассказали, что ты попал в будущее?       — Да.       — Ты им сразу поверил?       — Нет. Думаю, окончательно я поверил в это сейчас.       Мукуро улыбнулся и вернулся к рассказу:       — Я хотел поговорить с Тикусой и спросил у Франа, этого мальчика, где Тикуса находится. Фран сказал, что тот остался в Неаполе, и упомянул Кэна. Потом…       — В Неаполе? — уточнил Кёя одновременно с тем, как Мукуро, переведя дыхание, продолжил говорить; при этом он не совсем точно — по правилам японского, а не итальянского — повторил название города.       — Не-а-по-ле, — старательно выговорил Мукуро на родном языке с упором на букве «л», раз уж Кёя заинтересовался названием, и хотел уже было продолжить мысль…       — В будущем я как раз летел оттуда, — заметил Кёя.       — Интересное совпадение, — задумчиво признал Мукуро.       Не выстраивалось ли их будущее прямо сейчас? Не крылась ли причина, почему они оба посещали Неаполь, в борьбе с Виндиче?       Едва ли.       — Может ли оно что-то значить?       — Не думаю. Если бы это было что-то важное, Фран, думаю, мне бы сказал. Скорее всего, в будущем мы оба занимаемся делами мафии, и ради этого иногда летаем в Италию, вот и всё.       — Меня не интересуют дела мафии.       — Меня тоже, — признал Мукуро, — но иногда ими приходится заниматься.       Эта идея Кёе явно не понравилась, он как-то помрачнел. Через несколько секунд он сказал:       — Возможно, в будущем мы общаемся.       — Вполне вероятно, но я бы не делал далекоидущие выводы из этого совпадения.       — Ты не хочешь обсудить, по какой причине в будущем мы могли бы общаться?       — Нет. Кёя, когда даже иллюзионист говорит тебе, что в чём-то нет скрытого смысла, лучше его не искать.       — Хорошо.       С привычной резкостью развернувшись, Кёя пошёл наверх.       Щупальца крепко сжимали перебинтованное тело — всё сильнее с каждой секундой. Мукуро хотел ускорить процесс, но попытки это сделать отзывались красными вспышками перед глазами. Если Кольцо Ада и правда обладало собственной волей, это явно была воля садиста.       Виндиче телепортировался, ему это удалось — но его органы чувств находились под полным контролем, и он переместился всего на несколько метров. Щупальца, подчинившись, мгновенно дёрнулись в его сторону — и продолжили медленно его мучить.       Если бы последние недели Мукуро не выстраивал в Кокуё-ленде свой незримый мир из Тумана, он бы не почувствовал, что за его спиной появился ещё один враг. Часть щупалец сместилась, защитив спину и перехватив чужие руки.       Малоккио поглотило бы их обоих — если бы Фран не решил помочь, влив в иллюзию свой Туман.       Не дал Виндиче точку, от которой те смогли оттолкнуться.       Наступление обернулось бегством.       Мукуро обернулся, и у него остановилось сердце. Фран упал на груду камней. Неподалёку от него стоял Кёя, но времени переламывать его волю не было. Сам по себе тот сжимал в руках тонфы и явно намеревался броситься в драку.       Значит, придётся вернуться.       Кёя рванул в сторону Франа первым — сделав всего пару шагов, он вздёрнул его за плечо, легко поднял на ноги и потащил за собой.       Мукуро выдохнул.       Виндиче преследовали их недолго — кажется, они успокоились ещё до того, как Мукуро со своей бандой вышли на дорогу к окраине города. На всякий случай они не сразу замедлили шаг.       По-настоящему Мукуро расслабился уже около магазина. Кэн и Тикуса пошли в него за снеками, и туда же Мукуро, подтолкнув его локтем в плечо, отправил Франа. Он не то чтобы провинился в случившемся — Мукуро сам неверно расставил приоритеты, когда значительно сократил время его обучения в пользу сражений с Кёей и подготовки к атаке Виндиче.       Невысокий пыльный бордюр разграничивал проезжую часть и площадку перед магазином; Мукуро присел на него, хотя это оказалось не очень удобно — высоко поднялись колени. Он посмотрел на стоявшего неподалёку Кёю; тот поймал взгляд, подошёл ближе и опустился рядом.       — Спасибо, что помог моему ученику, — негромко поблагодарил Мукуро, переведя взгляд на асфальт. Он не ожидал от Кёи такого благоразумия, и его поступок ощущался как очень ценный и внезапный подарок.       — У тебя есть какой-то план?       Кёя явно не собирался размениваться на сантименты.       — Да. Или убить всех Виндиче, или доказать им, что со мной лучше не связываться.       — Что буду делать я?       Мукуро вздохнул.       — Я всё ещё не уверен, что твои удары смогут им навредить, даже если ты к ним подберёшься.       — Они не выглядели такими уж быстрыми       — Они же умеют телепортироваться.       — Хм. Странно, что они не пользовались этим во время погони.       Мукуро кивнул.       — Вероятно, для них это сложно. Я тоже об этом подумал.       — Я не думаю, что кто-то ещё раз мне помешает, когда я снова их встречу. Если ты знаешь о них что-то ещё, лучше вспомни об этом сейчас.       — Я знаю только то, что даже самые опасные люди из мафии предпочитают с ними не связываться.       Некоторое время они помолчали, и Мукуро был благодарен Кёе за то, что он решил не развивать эту тему.       — Виндиче ни разу не нападали на тебя первыми, — задумчиво произнёс Кёя.       У Мукуро взлетели брови и он снова поднял — Кёя сидел на корточках — на него взгляд.       — Ты ведь не пытаешься выставить меня агрессором, правда?       — Ты агрессор, — сказал Кёя без тени иронии. Он явно ещё не вынырнул из мыслей. — Что бы это ни значило, они дерутся не в полную силу и не пытаются забрать тебя в тюрьму. Что если они добиваются чего-то другого?       — Чего? Хотят подружиться, но стесняются подойти? — жестковато спросил Мукуро. Кёя говорил вещи, которые имели смысл — и всё-таки ничего не давали.       — Я не знаю, — спокойно произнёс Кёя. — Раз твой план с ловушкой не сработал, больше мы не обязаны находиться в Кокуё-ленде?       — Да, но я предпочёл бы не разделяться. Или ты хочешь предложить другое убежище?       — В Намимори есть отель. Или, если ты хочешь держаться в стороне от людей, мой дом.       То, что Мукуро выбрал дом, Кёю явно не обрадовало, но гостей он пустил. Места внутри хватило с избытком, а ещё, в отличие от Кокуё-ленда, здесь не было трудностей с горячей водой. Банда легла спать позже, чем по прихоти Кёи ложилась в последние дни, но тот не возражал.       Щедрость Кёи настораживала. Проснувшись ночью, Мукуро недолго полежал с закрытыми глазами и, проиграв тревоге, пошёл в его комнату.       Он не удивился, что Кёи в ней не было.       Кёя сражался с Виндиче один на один — и то, что он держался на равных, уже впечатлило Мукуро вне всякой меры.       Хотя Кёя и встретил его появление без восторга, Мукуро подоспел как раз вовремя — к моменту, когда появился второй враг.       Всё ещё задевая Кёю плечом, Мукуро рассмеялся, сбрасывая напряжение последних десятков минут. Они дрались спиной к спине — и победили.       В темноте леса появился особенно чёрный шар густого мрака — и резко стало не до веселья.       — Рокудо Мукуро, — появившийся на месте портала Виндиче как будто с трудом вспомнил нужное имя — или вообще медленно подбирал слова. — Мы готовы снять с тебя обвинения.       Виндиче разговаривал в очень раздражающей манере; его голос напоминал хруст невероятно сухой и тонкой бумаги.       Мукуро вслушивался в каждое слово. Ему предлагали сразиться с тем, кого опасались даже Виндиче, — и, вроде как, с настоящим злодеем в истории Аркобалено, приобретшей неожиданные оттенки. По всем признакам Шахматноголовый собирался избрать новое поколение проклятых младенцев уже в ближайшие месяцы, и до следующей такой возможности предстояло ждать ещё долгие годы — с одной стороны, ничто для Виндиче, но, с другой, каждый миг существования причинял им боль. Страж, вытащивший их ради беседы в особое подпространство, сам сказал, что они уже завербовали на свою сторону немало людей; они явно сжали этот грозный кулак не для того, чтобы просто его опустить. Всего несколько месяцев — и либо Виндиче полягут в неравном бою, либо потеряют основной смысл жить. Всю жизнь бегать от правосудия мафии было бы затруднительно, но вот недолго потерпеть, зная, что неудобства скоро закончатся, Мукуро мог.       Он не был героем, чтобы рисковать собой ради правильного, благородного поступка. Да, Шахматноголовый мечтал сделать из него скованную проклятьем батарейку для пустышки и поэтому определённо считался врагом — но и Виндиче с их тюрьмой ещё совсем недавно готовили для него участь не лучше.       Одну за другой Мукуро находил новые причины не участвовать в этом безумии, но в его груди по-прежнему горело желание сразиться с тем, кто обманом сломал столько жизней. Всё-таки он вытравил из себя не весь альтруизм.       Предложение касалось не только его, но для Кёи Виндиче даже толком не выдумали награду. Они могли предоставить ему кольца — но Кёя не знал, как их использовать, и, как он выразился, в них не нуждался.       Зато он считал саму битву достойной наградой.       Его участия Мукуро хотел ещё меньше. Кёя не умел использовать Пламя осознанно; его сильная воля сама по себе ставила его на уровень выше обычного человека — но Виндиче и их враги по-прежнему находились вне его лиги. Мукуро собирался использовать много иллюзий, способных выиграть время или инициативу другим бойцам, — а в арсенале Кёи находился лишь ближний бой, ещё и без шансов пробить любой барьер. Он не осознавал, какая роль его ждала в этой неравной битве. При всём своём потенциале сейчас он оставался просто способным мальчишкой — пускай даже сильнейшим из тех, кто не обладал кольцами. Прекрасный нераспустившийся бутон, который хотели срезать прямо сейчас.       За то время, которое Виндиче отводили на подготовку, Кёя успел бы научиться всему нужному — но Мукуро всё ещё не хотел видеть его в этом сражении.       Кёя стал его новой слабостью. Как же убого.       Мнением Мукуро о том, стоило ли Кёе сражаться, не интересовался ни он сам, ни Виндиче. Кёя согласился на участие в их затее и с явным пренебрежением принял кольцо; сразу после этого жеста Мукуро осознал, что его мнение никого здесь не беспокоило в принципе: Виндиче попросили его обучить Кёю приёмам с пламенем, будто они уже заручились поддержкой их обоих. Чувствуя усталость и какую-то обречённость, Мукуро не стал вступать в спор. Всё шло именно настолько плохо, насколько стоило ожидать.       Ничто не мешало ему отказаться позже.       Кёя держал руку с надетым кольцом на уровне груди.       — Что такое решимость? — спросил он, выслушав объяснение.       — Это решимость, — вздохнул Мукуро. Он дал вполне ясную инструкцию, как зажечь Пламя, и совершенно не имел желания вступать в философские рассуждения.       — Я хочу услышать конкретный ответ.       — Не делай, пожалуйста, вид, будто ты не знаешь, что такое решимость.       — Мне не интересны абстрактные категории. Что мне нужно сделать, чтобы её почувствовать?       Мукуро усмехнулся.       — Прямо сейчас во мне разгорается решимость тебя ударить.       Через пару мгновений кольцо Кёи вспыхнуло Пламенем — размером с голову. Мукуро отшатнулся; Пламя уменьшилось и продолжило гореть ровно. Кёя с восторгом смотрел на свою ладонь, и Мукуро, кажется, разделял его чувства.       Он никогда не слышал о таких случаях — чтобы кто-то освоился с Пламенем за минуту.       — Спасибо, — сказал Кёя. — Так намного понятнее.       — О чём ты подумал?       — О тебе.       Мукуро покачал головой. Он даже не удивился.       Кёя отлично справлялся. Жаль только, что это почти гарантировало его участие в будущей битве.       — Ты не рад? — уточнил Кёя, опустив руку.       Растерянно подняв голову, Мукуро выдавил из себя кривую улыбку.       — Мне не понравилось то, что нам предложили Виндиче, мне жаль, что ты согласился, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.       — Ты думаешь так из-за того, что я спас твоего ученика?       — При чём здесь он?       — До этого тебя не интересовала наша связь в будущем.       Несколько секунд Мукуро не понимал, о чём шла речь. Разговор, к которому Кёя неожиданно серьёзно отнёсся, проходил как будто вечность назад.       Возможно, тогда Мукуро и правда что-то не так сказал.       Забавно.       — Ты замечательный человек, и, я надеюсь, ты думаешь обо мне так же. Нет ничего интересного в том, что через десять лет мы общаемся. Это просто естественный ход событий.       У Кёи на миг зажглось кольцо, он невольно приподнял и сразу опустил руку. Отсмеявшись, Мукуро спросил:       — Я что-то сказал не так?       Хорошо, что за время разговора с Виндиче он успел физически отдохнуть.       К моменту, когда они закончили драться, уже рассвело. Мукуро сидел на траве, спиной опираясь на дерево, совсем рядом так же отдыхал Кёя.       Удивительный человек. Может, Мукуро зря за него беспокоился. Он слишком привык всех вокруг контролировать.       Собираясь сказать что-нибудь ободрительное, Мукуро накрыл его руку своей — и не успел подобрать слова. Его лицо резко стало горячим от того, сколько крови к нему прилило, — потому что Кёя без колебаний, будто так было и надо, повернул кисть и переплёл пальцы.