Совы и жаворонки

      На контрасте с тем, как Хибари было сейчас хорошо, это место выглядело по-особенному убого. Он лежал на расправленном старом диване, накрытом вроде бы чистой, но уродливо-яркой простынёй; пододеяльник напоминал кое-как набитый мешок — Мукуро в целом не очень старался, заправляя постель. Открыв глаза, Хибари увидел бы высоко над собой неровный раскрошенный потолок. Его окружали тёмные грязные стены.       Он питал отвращение к Кокуё-ленду, но регулярно в него приходил. Он не хотел раздеваться в подобном месте, но не сдержался. Он пошёл против целого ряда принципов, но получил удовольствие.       За произошедшим будто крылась какая-то манипуляция: без неё Хибари не пошёл бы на поводу у желаний так слепо.       Мукуро, дыша тяжелее обычного, лежал рядом и, как ребёнок игрушку, обнимал его руку. Даже если сегодня он действовал по наитию, а не согласно продуманному плану, ничто не мешало ему в будущем уже осознанно добиться всего, чего он хотел. Хибари чувствовал свою уязвимость.       Хибари сел, рукой упёршись в постель; Мукуро сразу накрыл его ладонь своей и, по-прежнему лёжа, быстро согнулся, чтобы поцеловать поясницу. По телу пробежала молния, и Хибари, хотя он планировал встать, замер.       — Возвращайся скорее, — мягко потребовал Мукуро. Сопротивляться его вкрадчивому голосу было сложно — теперь, когда внутри теплели нежность и благодарность, в разы сложнее, чем час назад. Хибари обернулся, зацепил взглядом улыбку и снова посмотрел вперёд, на облезлую стену.       Мукуро затащил его в это, навязав свои условия, и даже сейчас он продолжал диктовать правила. Если сблизиться с ним означало всё время ему проигрывать, Хибари не хотел продолжать.       — То, что мы сделали, было ошибкой. Я не тот человек, которого интересуют секс или отношения, поэтому я предпочту сохранить своё одиночество.       Секунду помедлив, Мукуро убрал руку и усмехнулся.       — Понятно. У вас таких, кажется, называют травоядными мужчинами?       Хибари второй раз в жизни слышал этот термин в свой адрес — кажется, некоторым людям было по-настоящему сложно смиряться с отказами. Его раздражала и попытка оскорбить, и сама неуклюжесть этого словосочетания, искажавшего то, что обычно говорил он сам. Мукуро вряд ли среагировал бы на неожиданную атаку, и Хибари, удержавшись, не поднял на него руку.       — Не совсем таких.       — Понятно, — повторил Мукуро задумчиво. — Спасибо, что сказал мне об этом сразу. Я попробую переключиться на кого-то другого.       Он слишком легко согласился, доказав, что болезненное решение было правильным. Чудовище. Всё, что случилось, он с холодной головой просчитал. Заслуживал ли он мести уже за это — или стоило подобрать другой формальный повод?       Скрипнул диван: Мукуро сел.       Сквозь оцепенение Хибари почти собрался перед ударом. Он всё ещё не хотел вредить Мукуро — и одновременно хотел его уничтожить.       — Кажется, тебе не всё равно, — промурлыкал Мукуро, посмотрев в лицо. — Замечательно. — Его пальцы оказались на рёбрах. — Ничего страшного, что ты испугался.       Хибари собирался возразить, но оказался втянут в поцелуй раньше, чем подобрал слова.       Вокруг снова бурлил водоворот.