Совы и жаворонки

      Мукуро не особо хотел участвовать в сегодняшнем спарринге — он бы предпочёл потрахаться и после этого в обнимку посмотреть какой-нибудь глупый фильм, — но мысль о поединке отталкивала его не настолько, чтобы лишать Кёю любимого развлечения. Уже после него они могли перейти к расслабленной, ленивой программе.       В додзё Кёя остановился и, полсекунды помедлив, в целом небрежно спросил:       — Могу я попросить тебя о кое-чем странном?       Мукуро уловил в его тоне лёгкую неловкость лишь потому, что знал Кёю очень давно.       — Да, конечно, — заверил Мукуро. — Савада делает это так часто, что ты мог бы не спрашивать.       Кёя слабо улыбнулся.       — Я хотел бы потренироваться в бою с завязанными глазами. Если хочешь, потом мы можем поменяться местами.       Одна мысль о повязке на собственных глазах заставила Мукуро почувствовать себя неуютно — а об условиях, в которых подобный навык мог ему пригодиться, он не хотел даже думать.       Зато мысль о том, что в предстоящей битве ему почти не придётся стараться, его в основном обрадовала — хотя он почти переключился уже на боевой настрой.       — Я с удовольствием поучаствую в твоей тренировке, но сам тренироваться в таких условиях я не буду.       — Хорошо, — согласился Кёя. — Отлично.       Он отошёл к стойке и, наклонившись, взял с одной из полок полоску черной ткани — плотную, с очень аккуратными краями без единого видимого дефекта.       — Ты сам её отрезал? — поинтересовался Мукуро.       — Нет, — ответил Кёя, уже приложив повязку к глазам. — Купил такую.       Он ограничился обычным узлом сзади — и ещё одним поверх первого. Удержав первый лёгкий порыв, Мукуро не стал обходить Кёю, чтобы увидеть результат как можно скорее; совсем скоро Кёя повернулся к нему уже сам. Повязка ему на удивление шла, хотя Мукуро всегда нравились его глаза — и переносица, и всё то, что сейчас закрывала ткань. Просто сейчас Кёя выглядел так мило, так беззащитно — пускай он и мог в секунду избавиться от ограничений. Повязка не делала его действительно безопасным — но его вообще ничего таким бы не сделало, и это было прекрасно.       Мукуро, совершенно не скрывая своего удовольствия, широко улыбнулся.       — Не смотри на меня так, — потребовал Кёя.       На какую-то долю секунды Мукуро растерялся; он почти поверил, что на самом деле повязка была по-хитрому полупрозрачной.       — Ты просто хорошо меня знаешь? — с расслабленным смешком предположил он.       Кёя сделал рывок в его сторону и ударил; Мукуро успел отскочить, но атака была неожиданной, почти подлой — и всё-таки временная слепота Кёи с запасом компенсировала внезапность удара. Он не получил преимущества.       Мукуро вызвал трезубец.       — Да, — ответил Кёя. — И ещё я хотел уточнить, где ты находишься.       — Неплохо, — признал Мукуро, подарив ему ещё одну подсказку.       Кёя двинулся в нужном направлении, но довольно неточно, и Мукуро просто отошёл от его атаки в сторону, после чего сам ударил сбоку — далеко не так сильно, как мог бы, и только поэтому драка не закончилась сразу.       Мукуро ожидал, что слепота ослабит Кёю в меньшей степени — тот ведь всё-таки на что-то рассчитывал, когда предлагал совместную тренировку. Пока же бой выглядел игрой в одни ворота.       Мукуро опасался быстро заскучать, но после короткой разминки Кёя перестроился на звуки и стал показывать неплохие результаты; двигался он сегодня, к тому же, по-особенному красиво — настороженно, сосредоточенно. Хуже оказалось другое: Мукуро был достаточно испорчен, чтобы у него не получалось относиться к повязке нейтрально — как к атрибуту тренировки, а не как к чему-то, созданному для услаждения его глаз. Если бы вместо повязки Кёя использовал маску для сна, это смотрелось бы глупо — но по крайней мере не привлекало бы столько внимания и не вызывало лишних ассоциаций. Мукуро не первый раз сражался с Кёей, испытывая при этом возбуждение, но обычно ему не хватало времени отвлекаться на потребности тела; сегодня же на уровне драки он просто позволял буйному маленькому котёнку прыгать рядом с собой и, раз за разом набрасываясь, мягко покусывать руку.       Считая иное поведение оскорбительным и для себя, и для Кёи, Мукуро не поддавался, но поединок всё равно закончился без единого по нему попадания, и это было слегка непривычно — вообще не чувствовать боль от синяков.       Убрав тонфы, Кёя потянулся к повязке — и Мукуро, взволнованно подняв руки, хотя сейчас жесты не имели смысла, попросил:       — Подожди!       — Что? — прохладно спросил Кёя — но всё-таки замер.       — Тебе очень идёт эта повязка. Если бы ты не торопился её снять, это было бы очень мило с твоей стороны.       Мукуро сам почувствовал, что прозвучал глупо, и уже стал искать слова, через которые он мог бы изящно перейти к действительно интересующей его теме.       — Хорошо, — неожиданно легко, без объяснений, согласился Кёя и послушно опустил руки. — Сходи в душ и возвращайся сюда.       Мукуро вернулся уже через пару минут. Кёя сидел возле стойки, вытянув вперёд одну ногу. Он встал — видимо, услышав шаги, — и двинулся навстречу. Когда они оказались друг напротив друга, Кёя безошибочно дотронулся до бедра — и наткнулся на повязанное полотенце. Он скользнул по нему ладонью и, щекотно задев пальцами кожу, нашёл его край на несколько сантиметров выше места, к которому изначально прикоснулся.       — Зачем ты повязал полотенце? — спросил Кёя с лёгкой насмешкой.       — Не знаю, — честно ответил Мукуро. — Машинально. Чтобы не мёрзнуть.       — Хорошо, — кивнул Кёя. Он снял полотенце, сложил его в несколько раз и опустил на пол. — Сядь на полотенце.       Он так мило заботился — пускай даже в бессмысленной мелочи.       Кёя заговорил, когда Мукуро уже выровнял дыхание и немного вернулся в реальность:       — Повязка что-то значительно изменила?       — Нет, — со смешком выдохнул Мукуро. — Но это было красиво.       Повязка в руках Кёи была очень мятой; он снял её через верх, как только закончил, и с некоторыми усилиями развязал узлы.       — Понятно. Тебе хватит сил продолжить после того, как я схожу в душ?       — Конечно. Только дай мне пять минут.       — Десять, — щедро пообещал Кёя. — Перейди пока в мою комнату.