Совы и жаворонки

      Если бы Мукуро решил дать название своей будущей операции, он выбрал бы «Кот в Австралии» — где под котом, разумеется, подразумевался он сам. Не так давно он читал статью про инвазивные виды, и на территории старшей школы Намимори он был так же убийственно эффективен, как хищник, росший в условиях жёсткой межвидовой эволюции, среди застывшего царства эвкалипта и сумчатых. То есть:       — преимущественное большинство студентов ничего не знало про Пламя Предсмертной Воли и не умело противостоять Туману;       — Савада, Гокудэра и Ямамото ещё не окончили среднюю школу и не могли нарушить план тоже;       — в старшую школу, конечно, в этом году перешёл Сасагава — но он распознавал иллюзии примерно на уровне среднестатистического человека;       — школьники из семьи Симон покинули город, поэтому не принимались в расчёт;       — оставался лишь Кёя, который почувствовал бы наглое вторжение под иллюзиями быстрее, чем попытку проникнуть на территорию его школы без них, — но встречи с ним Мукуро и добивался.       Главный вход в школу сторожили ребята с повязками, смутно напоминавшими повязки Дисциплинарного комитета. Они носили обычную форму — разве что их штаны выглядели довольно свободными, — и даже не укладывали волосы на манер безумного Элвиса Пресли. Мукуро поставил бы все кольца на то, что это были старые добрые приспешники Кёи, перешагнувшие вместе с ним предыдущую ступень образования. Видимо, они ещё не отвоевали привычную им свободу.       Несмотря на то, что Мукуро пришёл к четвёртому уроку, он удостоился от них лишь презрительных взглядов — без вопросов и замечаний. Всю перемену он бродил по этажам, увеличивая шансы попасться Кёе — но тот, способный почувствовать Туман с почтительного расстояния, так ничего и не заметил. Вскоре коридоры опустели; с одним воткнутым наушником, пока второй болтался на уровне пояса, Мукуро погулял по ним ещё, надеясь случайно набрести на нужный кабинет, но, так ничего и не добившись, решил посидеть в углу до следующей перемены.       Между четвёртым и пятым уроком Мукуро действовал твёрдо: найдя одного из Элвисов, он завёл с ним разговор о Хибари Кёе. С явной неохотой Элвис в итоге признал, что Кёя — сам он назвал его по-другому, более уважительно — в школе сегодня не появлялся.       Это было нечестно.       Мукуро сформировал четыре предположения о том, где Кёя мог находиться:       — дома. Именно там обычно находились люди, игнорировавшие свою прямую обязанность находиться в другом месте;       — в больнице. Мукуро слышал, что Кёя, культурный мальчик, предпочитал лежать с простудой именно там. С другой стороны, болел Кёя нечасто, а Мукуро совершенно ничего не знал о местных больницах — ни их количество, ни расположение, ни в какую из них Кёе следовало бы обратиться. Всё это можно было узнать, погрузившись ненадолго в пучины бюрократии, но этот вариант Мукуро решил оставить на случай, если расследование зайдёт в тупик;       — в средней Намимори. Всё-таки Кёя её любил;       — где угодно. Всё-таки речь шла о Кёе.       В средней Намимори Мукуро быстро наткнулся на Саваду и остальных. Гокудэра сразу заподозрил его в самых отвратительных планах насчёт тела Десятого, Ямамото попытался его успокоить — но, в целом, никто из них не вёл себя так, будто Хибари тоже находился рядом и мог счесть визит приглашением к драке.       Следующим пунктом путешествия стал дом Кёи, в котором Мукуро однажды посчастливилось побывать из-за дождя. Он плохо в нём ориентировался и чувствовал себя внутри слегка неуютно — потому, что Кёя мог быть где-то не здесь, и тогда весь этот манёвр из благородного преследования превратился бы в какой-то унылый сталкинг.       Кёя лежал в своей комнате — читал книгу. Он перевёл взгляд на Мукуро, как только, видимо, услышал шаги — и на его губах появилась улыбка, от которой внутри сразу потеплело. Отложив книгу, он сел.       Очень скоро Мукуро узнал, что Кёя не болел, прогуливал школу «так, просто» и был не против подраться. В последний момент, с неприличным опозданием, Мукуро увидел в его ухе серьгу — незатейливый гвоздик, украшавший припухшую мочку.       Украшения в ушах смотрелись классно — настолько, что окупали необходимость делать прокол.       Кёя так не считал.       Он сам проткнул свою мочку — вчера вечером; поэтому отёк, по его заверениям уже начавший спадать, его не смущал. Прокол он сделал не ради эстетики, а для того, чтобы при необходимости тоже использовать атрибут Тумана Вонголы в его новой форме — форме серьги. Мукуро посчитал такой подход слишком ответственным, Кёя — разумным. Их ждала совместная работа, они хорошо работали в тандеме, и у них обоих имелся Туман.       Кёя собирался вновь пойти в школу, как только отёк спадёт; мочку он собирался заклеить пластырем, но и украшение, и отёк одновременно мешали закрыть её так, чтобы это выглядело естественно.       В голове Мукуро промелькнула немного обидная мысль, что Кёя, может, нарочно дождался перехода в старшую школу — среднюю он любил слишком сильно, чтобы пожертвовать ей на пару дней ради этой затеи. Он и сейчас мог подождать выходных, но ему, наверное, было всё равно.       Украшения в ушах смотрелись классно — и даже алая мочка, из-за которой Мукуро задал Кёе пару уточняющих вопросов на тему правильной дезинфекции, картину не портила.       Мукуро и сам не знал, мог ли атрибут Вонголы питаться побочным Пламенем. Эксперименты логично было бы провести на Гокудэре, но Кёя сказал, что это не имело смысла: даже если бы у Гокудэры не получилось, это ничего не значило — в его случае нельзя было проверить вариант с захватом тела.       Мукуро просто не знал, что такой вариант Кёя тоже рассматривал. Кёя недовольно пояснил — рассматривал на случай очередной тюрьмы, куда Мукуро только с момента их знакомства попал уже трижды, или чего-то такого. Это задевало — недоверие — и льстило: забота.       Управляться с серёжками Кёя толком не умел, поэтому во время примерки Мукуро, подавшись вперёд и оказавшись совсем близко, прикоснулся к его уху дважды: когда отводил волосы и когда защёлкивал замок.       У него сбилось дыхание, он заглянул в глаза Кёе — и дальше всё сложилось само.       Эту операцию можно было бы назвать просто «Кот», потому что задремал Мукуро, положив голову на руки, а руки — прямо на Кёю.