***
Считается, что люди, работающие на Фабрике, погибли. Что ж, иного с ними случиться не могло, но все ли умерли сразу? Может, кому-то удалось сбежать? Он бы, этот человек, много чего смог бы рассказать… Если бы дожил до наших времён. Вряд ли кто-то обладал секретом долголетия. Даже на этого последнего везунчика нет надежды. Родиться бы мне хоть на десятилетие позже Раскола… Ладно, чего теперь сетовать. Родился через сотню лет, и не жалуйся. Исходи из того, что есть. Так вот, к мёртвым людям… Я вот о чем — тел нет. Ни единого тела, ни следа крови, ни оторванной головы, руки, пальца, любой конечности. Ни признака, что тут, кроме машин, вообще когда-то кто-то был. Не думаю, что здешние животные всё обглодали — их здесь было бы много больше в таком случае, да и выглядели бы они покрупнее, не такими тощими. Может, стражи всё стёрли, но откуда им поступил такой приказ? Они ведь сделаны так, чтобы следовать приказам. У нас в городе остались некоторые потомки этих машин — тупоголовые создания, готовые только служить и выполнять приказы. Иногда с ними весело было разговаривать — интеллект и сознание у них скорее на уровне глупого ребёнка, да и обижались они совсем как дети. Маленький я часто над ними смеялся; а сейчас, слыша издалека шаги их «родственников», смеяться совсем не хочется. Фабрика производила машины… Но ведь не только. Одной лишь механикой они не ограничивались. Найти бы хоть останки стража, чтобы сравнить производственные метки — на наших болванчиках они были, но на территории Фабрики я ни разу не видел подобного изображения. Если, конечно, ещё не зашёл в сектор, где их производили. Был бы здесь кто-то, способный что-то мне рассказать… Хуан тоже не видела тел — людских. Животные, умирающие в закоулках и тупичках, лежали и гнили, издавая режущий обоняние запах. Порой трупы исчезали через день-два после того, как Хуан удавалось их обнаружить, и судя по всему, с их смерти проходило не так много времени, от силы сутки. Стражи заботились о порядке, каком-никаком. Может, разум машины не понимал, что именно он недавно умертвил живое существо — до сокрушительного удара оно было лишь помехой, лишним гостем, которого нужно устранить. Тельца, что видела Хуан, чаще умирали от голода или болезни, но некоторые и не напоминали самих себя — лишь клочки окровавленной шерсти говорили о том, что некогда зверёк бегал и что-то искал. В кровавом месиве кружили мухи, верно, единственные обитатели фабрики, еды которым хватало с лихвой; среди лужи и ошметков плоти нельзя было угадать, что это за животное. Хуан покосилась на Порко. Он боялся мёртвых тел — что-то они вызывали в нём, нехорошее и зловещее; их вид, их запах, их присутствие заставляли смелого дворнягу поджимать хвост и скулить, умолять Хуан уйти скорее из нехорошего места. Хуан отпускала его, пока сама исследовала трупы — мало что полезного в них можно было найти, но порой попадались интересные штуки. Вот и сейчас Порко, едва подняв нос кверху, жалобно заскулил и спрятался за спиной Хуан. Она всё пыталась высмотреть, где напугавший его труп, но никак не могла найти — но через секунду взгляд зацепился за красное пятнышко на одной из труб-перекладин наверху, намного выше её головы — и она увидела крыло птицы, чёрное и поломанное. — Иди, мальчик, иди, — она похлопала его ладонью по спине, и Порко, скуля и виновато поглядывая, пошёл дальше. Нырнул в один из узких проходов меж блоками, и солнце перестало освещать его пегую шерсть, вставшую дыбом на загривке. Хуан его реакция удивила — прежде он не пугался до вздыбившейся шерсти… Саму птицу было едва видно — часть округлой грудки и крыло, изогнутый клюв, торчащий кверху и приоткрытый. Видно, упала, во что-то врезавшись — или её что-то сбило? Откуда столько крови? Пальцы Хуан вцепились в шаткий парапет. Эта площадка недалеко от свалки, куда канул несчастный исследователь, была крыта несколькими слоями решетчатого железного пола — он подрагивал и звенел под ногами от каждого шага, а кое-где даже прогибался. Парапет ограждал её от падения вниз — между секторами, как меж двумя скалами, сияла продолговатая пропасть, и лишь вьющиеся трубы торчали из стен, уходили вниз и видели, что там происходило. Насколько там глубоко? Хуан оторвала взгляд от узкой чёрной бездны и посмотрела на птицу. То ли ворона, но ли ворон — она не умела их отличать. Труба, на которую она упала так трагично, вниз спиной раскинув крылья, висела аккурат над пропастью — но если вытянуть руку, птицу можно было бы схватить в полёте. Сбили ли её? Сбили снизу? Или отсюда? Быть может, пернатая глупышка сама не глядела, куда летит? Хуан задрала голову так, что затылок едва не коснулся спины. Наверху можно было врезаться во что угодно — но откуда столько крови? Налетела на штырь? Быть может, он прилетел в неё снизу? Начался полёт фантазии… Хуан одернула себя. Паранойя её незримого товарища постепенно передавалась и ей. Она заражалась им, как дурацкой неприятной болезнью. Ненужные мысли поступали в голову, ненужные эмоции брали верх. Ей не было страшно, но мысли о глубинах вызывали тревогу — и у неё появилась ещё пара граней, которых Хуан доселе не хотела касаться. Ступени, приделанные кое-как, не выходили у нее из головы. И Порко, улыбающийся ей привычной нечаянной улыбкой, сидящий рядом с манящей бездной. Хуан отвернулась и пошла за Порко. День был на редкость тёплый, и она сняла куртку, перекинула её через сгиб локтя. Ткань шуршала под пальцами, когда Хуан касалась её. Рюкзак привычно давил на плечи, ноги в лёгких ботинках немного вспотели. Должно быть, от страха — стоя на решете, раскинутом над пропастью, невольно начнёшь бояться. Хуан оттянула воротник кофты, ища взглядом Порко. Он обычно не уходил далеко, но она нигде не могла его высмотреть. — Порко! — позвала Хуан. — Порко, ко мне! Ко мне, мальчик! Он только гавкнул откуда-то издалека — она даже не поняла, откуда. Хуан остановилась, оглядываясь. Стены соседних цехов словно заперли её в тоннеле без потолка. — Порко! — она повысила голос. Он гавкнул снова откуда-то спереди, но слишком далеко — разве когда-то он уходил на большие расстояния? — Ну, пушистая задница… Хуан быстрым шагом пошла на его голос — Порко залаял, словно подзывая ее. «Иди, иди сюда!» Хуан вышла из тоннеля и осмотрелась. Здесь, видимо, была площадка для машин на колёсах и рельсах — некоторые стояли в гараже, парочка валялась грудой хлама. Один вагон остался от продолговатого грузового поезда, хотя для поезда он был слишком мал. Хуан всё цеплялась взглядом за светлое пятно, но не могла его найти. — Порко, ко мне! И лишь лай в ответ. Он был за площадкой. Как будто лаял из соседнего сектора. Но между секторами лежит эта пропасть! — Порко! Он гавкнул ещё раза три или четыре — и затих. Затихло всё вокруг. Хуан огляделась. Вся площадка для перевозки груза была пуста. Разверзтые пасти блоков хранили многолетнее молчание, и даже гул машин не смог бы его покрыть. Непривычно большое небо нависло над головой голубым покрывалом с вышивкой лёгких облаков, но солнце загораживала одна из высоких башен, теснящихся друг к другу вдалеке. Окна её — немногие, что остались целыми, — отражали яркий свет. Блики словно отпечатались в глазах у Хуан. Она пошла вперёд, туда, откуда слышала лай Порко. После узких коридоров и мостиков над пустотой непривычно было находиться на столь обширном и свободном пространстве. Ни тебе дыр в земле, ни чего-то кроме неба, нависающего над головой. Даже не коснуться стены, чтобы отметить краской или просто перевести дух. Хуан подняла голову и на миг потерялась в свободном небе. — Порко! Ответил — чуть ближе. Всё же он был у окраины сектора — блоки соседнего нависали над Хуан братьями-колоссами, старыми и уродливыми. Она пошла вперёд, всё глядя по сторонам и не понимая, почему ей недосуг было прийти сюда раньше. Это место так близко, так же близко, как глубокая воронка, о которой сейчас думать не хотелось; но её тянуло в другие места, в другие секторы и блоки. Фабрика всегда была богата на сюрпризы. — Порко! Ты где? Ну наконец-то! Показалась между старыми развалинами его светлая шерсть, завилял подвижный хвост. Он подбежал к Хуан, закинул лапы ей на грудь, будто рад был её видеть после долгой разлуки. Она потрепала его по голове двумя руками, чертыхаясь. — Уже где-то измазался… Мы только пришли, дурашка. Что нашёл? Что там? Он встал на привычные четыре лапы и потрусил назад, к своей находке. Хуан пришлось идти за ним. — Вернёмся, я тебя прямо в пруду искупаю, — проворчала она. — В холодной водичке освежишься — может, и пачкаться больше не захочешь. Она хотела сказать что-то ещё, но замолчала, когда они вышли к краю сектора. Извилистое ущелье было и здесь, и хлипкий заборчик прилагался. Порко растерянно принюхался, подбежал к парапету и закинул передние лапы на тонкую железную перекладину. Он погавкал в открывающийся глазам тоннель с торчащими тут и там трубами другого сектора и оглянулся на Хуан. Она стала рядом с ним, вглядываясь в недоступную пока часть Фабрики. Трубы, пар, струящийся из одной из них, размеренное гудение, более громкое, чем обычно… Хуан всматривались, но не видела ничего необычного — то же самое, что и здесь, никаких изменений. Видимо, то, что Порко нашёл, уже покинуло это место. Пёс гавкнул несколько раз, словно призывая находку, но ничего не появилось. Затемнённое пространство не давало разглядеть, что там, вдали. Хуан хмыкнула. Порко проскулил что-то расстроенное на своём, собачьем, и снова опустился на четыре лапы. Вид у него был жалостливый. — Да не печалься, — Хуан улыбнулась и погладила его. — Найдём мы эту твою штуку. Найдём. Она хотела было пойти назад, но остановилась. Нужно пометить место и найти путь в этот соседний сектор, пронеслась в голове запоздалая мысль и отскочила, словно эхо, от стенок черепной коробки. В голове стало пусто и тихо — и только звук пронёсся по всем нервам сразу, словно порыв сильнейшего ветра. Она замерла, глядя вперёд, в темноту между переплетёнными змеями-трубами, и пустое пространство напугало её сильнее, чем смог бы напугать неясный чужеродный силуэт. Порко низко зарычал. Краем глаза Хуан увидела, что он весь прижался к земле. Наклонился, прижал уши, оскалил зубы. Вряд ли то, что там было, испугалось бы этих клыков. Хуан сглотнула, едва заставив себя сделать шаг назад. Звук. Он стучал в голове Хуан громче, чем её сердце. Она ощутила, как подрагивают пальцы, как всё тело колотит мелкой дрожью, и что-то на краю сознания кричало: «Беги, беги!», но ни одна часть тела не могла пошевелиться. Она хотела скомандовать Порко бежать, но язык онемел. Тело восстало против неё — самый предательский бунт. Капля пота потекла по виску и задела край скулы и мочку уха. Топот. Топот столь сильный, что он сотрясал землю. Порко рычал всё ниже, всё злее, но за показной злостью крылся истинный страх. Хуан протянула к нему руку, но побоялась коснуться. Что, если он гавкнет, и это услышит их? Если уже не услышало. Топот. Так близко, так громко. На его фоне даже гудение множества работающих автоматов казалось далёким жужжанием пчелы. Если он сделает шаг через пропасть — запросто догонит их. Может, и догонять не придётся — он лишь замахнется огромной рукой и придавит их пальцем, как давил тех животных, что Хуан всё время находила… Картина столь отчётливо встала перед глазами, что Хуан вздрогнула, ощущая фантомный удар колоссальной руки. Но удара не было, был только звук шагов, и он нарастал. Ближе, ближе. Он вот-вот выйдет сюда! Хуан покосилась влево. Громадный ящик, на нём — несколько больших коробок. Если спрятаться за ним, Оно, может быть, не заметит её… — Порко, — шепнула она на грани слышимости, — укрытие. Команда, которой она на всякий случай научила его, сработала — он, тихонько поскуливая, развернулся и побежал прочь. Он не гавкнул — может ли у собак пропадать дар речи? — и Хуан облегчённо выдохнула. Не слишком громко. Мало ли, Оно услышит. Шаги отдавали вибрацией в коленях. Хуан неверным, неповоротливым телом нырнула за ящик и прижалась к нему онемевшим плечом. Села на корточки, чтобы в случае чего встать и убежать. Ноги отчаянно запротестовали, заныли, но она не послушала их. Звук приближался, нарастал — настигающее бедствие, неминуемый конец. Хуан закрыла рот рукой, чтобы заглушить слишком громкое, частое дыхание. Он услышит, как бьётся её сердце. Он прикончит её. Оторванная полоса скотча с коробки, висящая возле лица Хуан, качалась от каждого шага. Хуан прикрыла рот и второй рукой. Ей казалось, у неё вот-вот начнётся истерика. И всё же спустя секунду она осторожно наклонилась и выглянула из укрытия. Она не знала, зачем — какая-то крошечная, холодно мыслящая часть её разума подтолкнула тело вперёд, и ей хватило смелости даже задержать дыхание. Поначалу она не увидела ничего и собралась было опять спрятаться, прижавшись к ящику, но потом… В тени появился громадный силуэт. Хуан вытаращила глаза. Она лишь раз видела тень великана, но тот не был таким огромным! Высотой без малого в десять этажей, он легко мог снести половину труб, торчащих тут и там, расколоть стену, словно скорлупу ореха — но он легко и плавно огибал все препятствия, и широченные плечи наклонялись, уворачиваясь от опасных углов. Он прошёл мимо и скрылся. Хуан не получилось рассмотреть его, но увиденное так поразило её, что она застыла подобно камню — образ впечатался в память навеки, и связан он будет со страхом, с бесконечным ужасом, и ни с чем больше. Но что-то ещё покалывало в её груди, назойливое насекомое с длинным и тонким жалом: именно оно подтолкнуло её выглянуть и посмотреть, и сейчас, когда она от ужаса и пошевелиться не могла, и раз за разом прокручивала увиденное в памяти, закрепляя навсегда, оно держало её на месте, и даже подстрекало… Выпрямиться во весь рост и рассмотреть ещё. Нет. Нет! Хуан даже замотала головой. Её личность будто разрезали пополам, и одна часть настойчиво толкала другую на опасную глупость. «А если он вернётся?» — спрашивала трусливая подличность. «Не вернётся, — убеждала другая. — Посмотри!» Хуан наклонилась вперёд ещё чуть-чуть и припала к земле, как Порко пару минут назад. Глаз задел лишь часть громадной руки, но та скрылась за стеной блока, и топот стал постепенно удаляться. Руки, на которые она опиралась, задрожали, и Хуан едва не упала. Она всё-таки легла прямо на крошево земли, устланное мягкой прохладной травой, ещё влажной. Сердце сильно колотилось — что, если его стук пробивается сквозь рёбра, толкается в землю и даёт импульс? По импульсу этому Оно её найдёт… Ухом она припала к земле — звук отдавался во всём её мозгу долгим, протяжным эхом. Топот тряс не только землю и всю Фабрику, каких бы она ни была размеров — он сотрясал все кости Хуан, все её внутренности и душу. Она не знала, сколько пролежала так, от страха вышедшая из тела душа — но очнулась, когда ощутила щекотное касание холодного носа к щеке. Порко подкрался сзади и обнюхивал её — быть может, решил, что она умерла. Хуан медленно поднялась. Она была потрясена. Она почти увидела великана в живую. Но не простого. Не того, что три метра ростом — те, другие, в сравнении с ним показались бы карликами. Нет. Она увидела нечто, о чём до сих пор не подозревала. Она увидела настоящего гиганта. Колосса, что шагами потрясал мироздание.***
Хуан просидела ещё немного, обнимая Порко. Запоздало она заметила, что уронила куртку, и та лежала на земле поблизости чёрной замызганной тряпкой. Порко вилял хвостом и ластился к ней. Стало зябко, небо из яркого голубого становилось лазурным. Солнце клонилось к закату. Пора домой. Хуан оторвала взгляд от темноты между блоками соседнего сектора — тень стала ещё гуще, но она не могла заставить себя не смотреть туда, хоть шаги уже стихли. Она отстранилась от Порко и посмотрела в его глаза, ржавые, будто грязные. — Ты это мне хотел показать? — голос её сипел, пришлось прокашляться. — Вставай. Домой пора. Молчащий до этого желудок вдруг потребовал еды. Сколько они просидели здесь? Меньше пяти минут у неё было, чтобы узреть… Но минуло уже несколько часов, а она лишь сейчас отошла от шока. В увиденное своими глазами не верилось ни капли. Порко поднялся и выжидающе уставился на неё. Хуан встала с земли, отряхнулась небрежно. И рюкзак она тоже сбросила. Подобрала куртку, потом и рюкзак. Сегодняшний улов был меньше, чем раньше — но с другой стороны намного больше. Хуан замерла на миг, поймав себя на мысли, что даже не задумалась о том, чтобы покинуть Фабрику. Даже после такого. «Потом. Мысли — потом. Главное — вернуться домой». Но она так далеко от дома, что придется идти ещё минимум час, чтобы до него добраться… Порко уже было собрался идти, но остановился, заметив, что Хуан стоит и смотрит туда — в длинный коридор, часть переплетения других таких же бесконечных проходов. Там уже царила сумеречная темнота, виделось движение — летали птицы, и гомон Фабрики дополнился их звонкими голосами. Откуда-то пришла волна прохладного, освежающего воздуха — и Хуан прикрыла глаза. Былое спокойствие постепенно восстанавливалось, и сердце уже не билось так сильно. — Сейчас, Порко, — сказала она псу, доставая баллончик с краской и встряхивая. — Сейчас пойдём. Она нарисовала знак прямо на крошащемся бетоне и земле. Зеленоватая травка окрасилась в яркий жёлтый цвет. На всякий случай Хуан ещё пометила перекладины парапета, краем глаза заглянула вниз, в бездну. И только потом пошла назад. Всё как писал этот чудак в своём дневнике… ощущение присутствия, ощущение, что на тебя смотрят, что следят. Хуан всё оглядывалась, стараясь не поддаваться панике, но больше — любопытству. Оно жгло изнутри раскалённым железом, подталкивало соваться туда, куда нормальный человек и не сунулся бы. Мысли вернулись к глубинам Фабрики, местам, куда нога человека не ступала почти целое столетие… Та яма отходов, свалка, что уходила глубоко под землю, те ступени, что туда вели — всё это не выходило у Хуан из головы. Ненадёжная лесенка уходила в полную темноту, но что там было, в этой темноте? Должно быть, её нечаянный друг уже узнал об этом — если не сорвался и не свалился вниз, переломав все кости. Последовать за ним? Хуан даже замерла на мгновение. Зачем бы ей это? «Ты так давно не видела людей, — подсказало что-то, сидящее в самой её сути, что-то, не имеющее ничего общего с трусливой человеческой натурой. — И давно ни с кем не говорила. Он пришёл издалека, где ты не была. Он ходил по местам Фабрики, до которых ты не добиралась. Быть может, он сможет рассказать тебе, с чего началась Новая Эра. Быть может, он уже обо всём узнал». Если знание не стало для него фатальным… не обменял ли он жизнь на знание? Смогла бы сама Хуан осмелиться на такое? Или его туда попросту загнали, и он полез в глубины, не имея другого выхода? Судя по тому, что он потерял свой дневник… Возможно, так и было. Хуан вздохнула. Ноги её едва держали, от противоречивых мыслей болела голова. Добраться бы домой и завалиться спать… Но оставалось лишь идти дальше, минуя пустые блоки, в которых год за годом постепенно гас свет, разваливающиеся стены, год за годом обрастающие зеленью и мхом. Бойкие, наглые птицы вили здесь свои гнёзда, грызуны обосновались в мелких норках, куда великанам-стражам вовек не добраться своими огромными ручищами. Хуан и сама ощущала себя мышкой. Незваным грызуном, нагло влезшим в чей-то дом. Порко шёл вровень с ней, нюхая землю, изредка чихая от пыли. Хуан вновь подумала о воронке, уходящей вниз. Даже если она спустится — на кого ей оставить Порко? Он не сможет спуститься по лестнице, да и пологие стены лишь унесут его в глубины — и поминай как звали. Если бы рядом не было другого существа, столь беспомощного, Хуан, может быть, и полезла бы… хотя бы чтобы взглянуть глазком… Но что, если там, внизу, есть такие, как тот, кого она видела сегодня? Хуан поперхнулась воздухом и пошатнулась. Казалось, ветер, овевающий лицо приятной прохладой — это дыхание механического существа. Но им не нужно дышать… Однако они издавали подобные звуки — то, должно быть, работали вентиляторы, обеспечивая охлаждение внутренностей стражей. Если включить воображение и панику, поддаться страху, можно подумать, будто великаны и впрямь дышат. Но никто вокруг не дышал. Хуан успокоила себя. Ветер всегда гулял меж блоками, несмотря на встающие у него на пути громадные стены, трубы и сооружения. Он обдувал Фабрику со всех сторон, порой даже вырывался из-под земли, и веяло от него душком пыльным и зловонным. Землистым и металлическим. Здесь, на средних уровнях, воздух был почище, но только наверху и ближе к окраинам Фабрики можно было вздохнуть полной грудью — с Долины и окрестностей приносило свежий воздух, наполненный влагой и холодом, и вдыхать его всегда было приятно. В сравнении со спёртым воздухом Фабрики, лишь кажущимся свободным, этот был совсем другим. Хуан дышала им и шла дальше, понимая — дом совсем близко. Но мысли о встреченном колоссе и воронке не оставляли её ни на минуту, и зрела в груди какая-то странная горячечная решимость… Она была ей до жути знакома. Хуан испытывала это чувство прежде. Она знала его слишком хорошо, чтобы не заметить самые первые ростки, пущенные в глубинах её разума. Маленькие росточки под порывами сокрушительного ветра ужаса шептали чересчур уверенно и бесстрашно: «Одним глазком… Ты не хотела бы взглянуть, что там, внизу, хотя бы одним глазком?»