Ива-чай
-Спасибо за приглашение, но у меня не получится.
-Извини за долгий ответ, был очень занят.
-Много не пей!
-Жаль ((-Хорошего дня, Иваизуми-сан!-Вот вредная!
Хватит меня так называть.
-Пока))
Пришедшие сообщения добавляют немного румянца на мои щеки, но перечитывать 473950 раз я их пока что не могу — займусь этим после ухода гостей. А сейчас время вернуться в разговор. — Цукишима не придет? — Куроо косится на дверь, не теряя надежды на прибытие своего любименького члена Карасуно. — Нет. Он хотел, но приболел немного. — Жаль. А где ваш грозный? — интересуется Тецу, поправляя чуть влажную чёлку. — Учится, — серьёзно ответил мама нашего отряда. — Я передам ему, что ты наводишь справки. — Справки — не порча, — беспечно пожал плечами собеседник, упираясь ладонями в пол и откидывая голову назад. — Грех не навести. — Ого, вы верите в высшие силы? — включилась в разговор Алиса. — Я вот — да. Я даже гадать умею! Куроо усмехнулся, выражая своё пренебрежение, но быстро убрал эту эмоцию с лица, чтобы не обидеть девушку. — Погадаете, то есть, погадаешь мне? — прочистив горло, попросил Тобио. Мои глаза, достигнув максимального размера, чудовищным усилием воли вернулись в прежнее положение — я никогда бы не подумала, что Кагеяма сторонник эзотерики или чего-то такого. — И мне, и мне! — выбросив руку вверх по школьной привычке, попросил Чикара. Хайба радостно хлопнула в ладоши. — Конечно! У меня и карты есть с собой! Мой сосед чересчур энергично начал сдвигать тарелки с главным блюдом праздника, чтобы освободить площадь для раскидывания гадальных атрибутов. Озадаченность в душе росла со скоростью лавины, и, казалось, скоро придется зажимать рот, чтобы не ляпнуть лишнего. — Чур, я первый! — сдул темную прядь со лба Энношита. В глазах Тобио началось штормовое предупреждение. — Я попросил раньше! — А я раньше сказал «Чур я первый», — парировал оппонент. Я сделала крошечный жест руками на уровне груди, что означало «Выдыхай». Кагеяма дернул щекой, но через несколько мгновений лицо стало обычно-скучным. — Конечно, Энношита-сан, — прибавление уважительного суффикса увеличило приятельскую дистанцию между этими двумя на парочку километров. — Старшие вперёд. — И погода такая подходящая, — влезла я. — Вроде солнечно, но недавний проливной дождь был очень красивым! Сразу добавляется атмосфера таинственности. Алиса тем временем тасовала таро, как заправская колдунья. Чикара выбрал направление в гадании и сообщил об этом девушке. Та велела ему подуть на колоду и сдвинуть её в произвольном месте. Разговоры за столом, на полу и на подоконнике потихоньку стихли. Глаза всё чаще останавливались на беловолосой ворожее, сортирующей картонные прямоугольники в причудливом раскладе. — Вы не любите привлекать к себе внимание, — начала Алиса, пальцем указывая на определенную карту, как бы ссылаясь на неё. — Но не из-за неуверенности в себе, а потому что вам это не нужно. Вы достаточно умны, — перевернула следующую «рубашку» девушка. — Никогда не откажете в помощи близким людям, но на посторонних вам всё равно. Асахи слегка дергал подбородком, соглашаясь с озвученными словами. Ноя почему-то грыз ноготь большого пальца. — Ваша личная жизнь обретет новый виток совсем скоро, — продолжила гадалка. Меня посещало труднопреодолимое желание поставить вокруг неё свечи, чтобы добавить магнетизма и загадочности в её взгляд исподлобья. — И карьера… какой-то карьерный рост. Назначение на руководящую должность. — Я же говорил, у него есть все задатки капитана! — высказался Азумане. — Придется сказать Даичи, чтобы был с ним построже, приемник, как-никак. — Почему-это Чикара будет капитаном? — возмутился Танака. — Он не один здесь невероятно талантлив и имеет эти ваши… зачатки! — грудь парня выпятилась колесом навстречу тыкающему пальцу. — Против карт не попрешь, мой дорогой друг, — печально молвил переживающий за товарища Такетора. — Но не отчаивайся, не везет в картах — повезет в любви! Огонек в глазах Рюноске говорил, что такое распределение ролей его вполне устраивает. Неосознанно долго посмотрев на Киёко, юноша вернулся к выслушиванию оглашения приговора своего одноклассника. — Такая смена ролей будет сложна для вас, — бормотала Алиса, переворачивая изображения наверх. — Непривычно, большая ответственность… — Точно капитанский пост, — гнул своё третьегодка. — Но вы справитесь. Будут те, кто искренне порадуется за вас и всегда поддержит. — Энношита бросил взгляд через плечо на друзей. — Еще вижу какие-то изменения во внешнем облике. Но не особо серьезные. Вроде бы всё. — Большое спасибо, Алиса-сан, — поклонился «клиент». — Вы самый профессиональный магистр, о котором я когда-либо слышал! — Я тоже хочу гадание, — попросила Шимизу. — Но, если можно, в более… приватной обстановке. — Вы можете пойти в мою комнату, — указываю на дверь. Кагеяма, опять отодвинутый в очереди, заметно грустнеет. — Тобио-кун, ты же сейчас хотел, да? — Я думаю, он тебя пропустит, — на правах человека, оплачивающего аренду, распределяю людей по имеющимся помещениям. Ну а что? Мы, девочки, должны держаться вместе. Особенно, если это пойдет на пользу некоторым мальчикам. Девчата, захватив с собой Ячи, удаляются в спальную. Я забираюсь на подоконник к Козуме — за все время, проведенное в компании, мы с ним почти не общались. Парень немного нервно улыбается мне, спрыгивает с насиженного места и идёт к раковине пить воду. Стараюсь не воспринимать это на свой счет, но, как говорится, твердое нерастворимое вещество осталось. Куроо машет рукой, мол, это абсолютно нормально, не обижайся. — Ребята, — чуть повышаю голос я. — Есть предложение сходить на улицу, пока солнечно. Попрыгать по лужам, покататься на качелях. — Показать городским нашу деревню, — поддерживает Танака. — Не волнуйтесь, на коровий помет тут не наткнетесь, — расписывает все прелести местности Нишиноя. Сугавара и Азумане переглядываются — они явно планируют запретить парочке употреблять алкоголь, хоть те и не особенно налегали не него. — Классно, — соглашается Лев. — Я никогда не был в Мияги! — Радуешься так, как будто ты будешь гулять по Майами, а не по Мияги, — довольный игрой слов, скалится Ямамото. — Че ты сказал? — вскидывает бровь Рюноске, делая своё «боевое» лицо. — Ты че-то имеешь против? Драки хочешь, городской? — Такетора! — Танака! — голоса Тецуро и Коуши почти сливаются. — Да мы же шутим, — на одной ноте тянут мальчики. В ту же секунду, переглянувшись, устраивают шуточную потасовку. — Тогда девочки закончат и идём! Ой, Кагемяу, ты же хотел погадать… — очень вовремя вспоминаю я. — Наверное, я оставлю тебе ключи, и вы нас догоните? А то солнце сядет, пока мы всех дождёмся. — Думаю, Алиса будет не против, — взвешивает моё предложение Лев, воруя сыр из тарелки — Она очень любит всеми этими штуками заниматься. — Всё, решено, — встаю я, хрустя коленями. — Мама, я … кхм. Давайте пока со стола уберем, что ли. Мельком бросаю взгляд на себя в зеркало. Вроде бы выгляжу как обычно, по крайней мере, на лице нет букв, складывающихся в «Ларисочка Гузеева». *** Короткие проливные дожди ранней весной — то, что нужно для шумной компании школьников. Толпа развлекалась, отбрасывая зайчиков солнечного света экранами телефонов в глаза друг друга, бегая наперегонки и прыгая по лужам. Так и не скажешь на первый взгляд, что это уже старшеклассники, а некоторые их них совсем скоро сдадут экзамены и станут студентами. Сборище было хохотливым и шумным, только один человек, парень с отросшими белыми кончиками волос, плелся как-бы немного позади. Группа станцевала хоровод вокруг тоненького деревца сакуры, вызвав неодобрительные покачивания головой от компании седовласых мужчин. Потом, направляясь на детскую площадку, коллектив незаметно раздробился на пары. Мальчик с торчащим белым чубом что-то с жаром доказывал длинноволосому здоровяку, рыжий мальчик рассказывал шутку внимательно слушающей его блондинке, черноволосый красавчик с идеальной осанкой задумчиво тёр подбородок, выслушивая пепельноволосого юношу с добрым лицом. Полностью лысый парень и парень с ирокезом загадочно сообщили, что им необходимо удалиться на десять минут, чем вызвали подозрительные взгляды в свой адрес. Самый высокий член компании шел, выслушивая доводы «будущего капитана», но не теряя при этом из вида связующего своего клуба. Две подруги, идя об руку, о чем-то перешептывались. — Эй, Лев! — Хината оставил свою спутницу, чтобы припечать ладонью своему коллеге по позиции между лопаток. — Ты водишь! — Шоё, у него шаг как у тебя десять! — не стал оказывать поддержку Ноя. — Тут без шанса! Длинноногий парень бросился вслед за коротышкой, который скорее прыгал, чем бежал. По пути последний успел шлепнуть по затылку Асахи, но тот реагировать не стал, а вот Юу включился в забег — то ли подурачиться, то ли отстоять честь друга. — Где твои манеры, наглый первогодка?! — Блин, как они так носятся после приёма пищи, — грустно положила руки на выпятившийся живот собеседница Киёко. — Я еле иду, и то из чистой вредности. — Это как-то связно с тем, как к тебе обращается Иваизуми-сан? — хитро поддела старшая, оперируя недавно полученной информацией. — Шимизу! — пораженно выдыхает «вредная девочка». — Ты… ты… — Прости, прости, — улыбается она. — Не знаю, что на меня нашло, но удержаться было сложно. — Тогда я всегда могу поддержать вас, Киёко-сан! — материализовался из-за спины Рюноске. В руках у него был… синтезатор. — Танака! — моментально отреагировал Коуши, подбегая к второгодке. — Где ты это взял? — Думаю, Суга-чан, это не он взял, — сложив руки на груди, включился в разбор полетов Куроо. — А они. Светящий всеми своими зубами Такетора даже не пытался скрыть своей причастности. — Ага, это была моя идея! — Боже, скажите, что вы его купили, — устало, но совсем не удивленно трет глаза Асахи-сан. — Хотя не нужно, я всё равно в это не поверю. — Он на общем балконе стоял, — сознался Рю. — А там же дождь был! Вдруг что! — Мы решили его позаимствовать, протереть влагу и сразу вернуть! — вторил Ямамото. — А сюда зачем принесли? — неожиданно подал голос Козуме. — Так это, вам показать! — А меня почему не позвали? — обиженно сопел Нишиноя. — Боже, у меня просто нет слов. Я звоню Савамуре. — кажется, связующий Карасуно был настроен весьма решительно. Асахи предпринял попытку спасти товарищей. — Расскажешь ему, что наши подопечные напились и украли пианино? Да он же сделает фуа-гра из их печени и заставит съесть! Давай мы просто вернем всё на место, а ребята принесут свои извинения. Сугавара издал стон отчаяния, но телефон в карман брюк спрятал. — Фуух, пронесло…. — выдохнули «домушники». — Кого там пронесло, Такетора? Твой капитан вообще-то здесь и все видит! Тебе лучше не знать, что я с тобой сделаю! — Рю, друг… Это было прекрасное время, но смерть нагнала меня… Прощай. Киёко-сан, не нужно плакать… Шимизу с каменным лицом поддержала обречённого сжатием кулачка. — Раз уж оно здесь, — заговорил Кенма, и пререкания мгновенно стихли. — Я могу поиграть, если хотите. — Круто, Кенма! — восторженно завопил Хината. — Давай! А мы потанцуем! — Мне кажется, нас заберут в психушку, — шепотом выразила опасения «средненькая» менеджер. — Зато всех вместе, — хихикнула Ячи. — Ха. Ха-хахаха… Вскоре смеялись уже все присутствующие. Даже нелюдимый Козуме улыбался. Лев хохотал громче всех, обхватив живот руками. — Когда меня позвали сюда, я даже не думал, что тут будет прям настолько весело, — вставил он между приливами смеха. — Ну что, танцуют все! — довольный произведенным впечатлением и раскладом воскликнул Танака, вскидывая руки вверх. — Диджей, музыку! Маэстро включил инструмент, покрутил какие-то передатчики — из пластикового прямоугольника зазвучал бит. Аккуратные мужские пальцы немного неуверенно заскользили по клавишам, дополняя мелодию. Люди вокруг заплясали, то цепляясь за локти и раскручиваясь, то кружась вокруг, то выбрасывая ноги почти параллельно земле. Партнерами менялись быстро — только Киёко била в «ладушки» Азумане, а сейчас уже пыталась синхронизироваться с подпрыгиванием длинных ног Хайбы. Хитока кружилась в руках Тецуро, держась за полы платья, а Сугавара, на удивление, отлично выделывал номера каких-то техно-танцев. Юу начал было танцевать на руках, но его схватил за торчащие конечности Танака и попытался придать ему вращение — в итоге они оба плюхнулись на прорезиненное покрытие площадки. Музыкальные композиции лихо перетекали одна в другую, встречаемые приветственными воплями. — Кенма, ты что, всё умеешь? — пытаясь отдышаться, спросил Шоё. Только что он красиво перекатился колесом, но Ячи в это мгновение отвернулась и не увидела великолепного акробатического трюка. — Точно нет, — смутился пианист. — Но в детстве мне нравилась игра на приставке, где надо было нажимать на клавиши и собирать трофеи, пока длится мелодия, а потом и на синтезаторе пробовал играть тоже. Но там не очень интересно, графики не хватает, — пошутил он. — Блин, какой же ты крутой! — Фух, я больше не могу, — уперевшись руками в колени, пыталась отдышаться организатор праздника. Куроо быстро очутился рядом, предлагая возможность быстро облокотиться на него. — А я могу, — похвастался Юу, останавливаясь возле собеседников. — А вот мои ноги почему-то нет… — Ноя-сан, ты же на руках танцевал! Значит, ноги еще должны мочь! Киёко тоже замедлилась, откидывая волосы с лица. Она выглядела так же идеально, как и всегда, словно и не участвовала в этом безумстве несколько минут назад. — Что ж, аплодисменты нашему концертмейстеру! — повысила тон голоса девушка и первая захлопала. К ней сразу же присоединились остальные. Козуме раскраснелся, как спелая помидорка. — Жаль, что Алиса и Тобио-кун такое веселье пропустили, — переживала за товарищей Ячи. — Сестричка, наверное, ему там на всю жизнь вперед нашаманила, — посочувствовал парню Лев. — Её сложно остановить, когда она в раж входит. — Удивительно, что на нас никто не пожаловался, — сказал мистер бодрячок, недавно оправдавший своё прозвище. Кисти рук его всё еще подергивались в такт заданному ритму. — Да ладно, мы же тут не кальян курили, — приподнял уголок губ Асахи. Поставщики музыкального инструмента возбужденно переглянулись. — Только попробуйте, — зашипели третьегодки. — О, а мы же кота недавно завели! — вспомнил Хината. — Он на нашем школьном дворе живёт, пойдемте, погладим! — Ооо, вы так скучаете по нам, что даже завели своего кота? — довольно осклабился Куроо, вальяжно потягиваясь. Видимо, одно только упоминание представителей родного семейства включало в нём кошачьи повадки. — А мы с Яку-саном недавно ворона нашли с подбитым крылом, — вспомнил Лев. — Такой хорошенький был, так смешно хохлился... — Получается, мы талисманами обменялись? — подытожил Такетора. — Нет, это не из наших, — бросил через плечо Азумане. — Все наши вороны превосходно летают. *** Если быть честной, я немного устала, но ложиться спать в неубранной квартире не позволяла взращённая матерью привычка. Ребята помогли мне помыть посуду и расставить все вещи на место, поэтому нужно было только протереть полы и вынести мусор. Помахав тряпкой, я принялась вершить суд над початой бутылкой вина: содержимое в ней плескалось на дне, толщиной где-то на три пальца. Хранить её мне не хотелось, но и не выбрасывать же?.. Сегодня я так и не выпила ни капли алкоголя, но сейчас, когда осталась наедине сама с собой, эта идея не казалась такой уж плохой. Красная жидкость приятно пахла специями и цитрусами, и после спиртного вроде бы спят крепче. Я достала чистый бокал, вылила в него остатки и оперлась бедрами о столешницу, глядя на вечерний двор сквозь окно. Воображение рисовало меня успешной одинокой бизнес-вумен, которая ворочает миллионами, но так несчастна в личной жизни. Я же ворочала лишь девятьюстами юанями, которые лежали кармане моей сумки, поэтому для поддержания антуража мне нужно было предпринять еще какое-нибудь богатоуспешное действие. Таким мне представилось принятие душа и переодевание в зеленую, якобы шелковую, пижаму с длинными штанинами, но короткими рукавами. На поставленную задачу у меня ушло около десяти минут, плюс заплетение влажных волос в косички еще пять, и теперь можно было возвращаться к задумчивому стоянию у окна с бокалом в руке. Вино на языке сейчас ощущалось приятнее, то ли потому, что «подышало», то ли потому, что после нескольких глотков пилось привычнее. Голова закружилась. Захотелось глотнуть чистого прохладного воздуха, и я открыла форточку. Не знаю, сколько я так простояла, но это принесло некое умиротворение. Мысли жужжали в голове, тараторя все и сразу, но постепенно перешли на успокаивающий шепот. Вот так размышлять о чем-то отвлеченном было как-то физически приятно. Я так расслабилась, что даже не смогла вздрогнуть, когда зазвонил домофон — только сердце забилось быстро-быстро. Часы показывали 21:31, так что навряд ли это был работник какой-то социальной службы, которому нужно было проводить просветительские беседы под роспись. Я больше не ощущала себя миллионершей — коридор-кухня перед распахнутыми глазами съежились до размеров коробочки, и казалось, что незванный гость может добраться до меня в два приема. Кисти обняли собственные плечи, выражая поговорку «держи себя в руках» слишком буквально. «Люди, умеющие посылать нахер, не должны бояться неожиданных диалогов», — решила я, ставя стекляшку с алкоголем (и громким цоком) на столешницу. «Тем более, во мне грамм двести вина плещется, я вообще сейчас опасна, как хищница». Зеркало, возможно, напомнило бы мне, что я похожа скорее на пережеванного ежа, но смотреться в него планов не было. — Д-да? — Ты еще не спишь, вредная девочка? — Ёлки-иголки, как вы меня напугали! — Получается, не пустишь? — Открываю. Тыкаю несколько раз по кнопочке, чтоб уж наверняка — японская техника, как правило, работает без сбоев, но привычка остается привычкой, и, если бы у меня был телевизор, я бы наверняка его стукала за малейший намек на снижение качества звука. Борюсь с желанием увидеть сейчас своё отражение и как-нибудь привести себя в порядок — точно не успею, вместо этого заставлю себя ждать и буду выглядеть глупо. Лучше направить все силы на то, чтобы убедить мозг в своей привлекательности — психологи говорят, что это работает. Придется поверить на слово. Хаджиме уверенно распахивает дверь, но потом останавливается прямо на пороге. Я стою возле вешалки сбоку от входа, и у меня есть несколько секунд, чтобы попялиться на него, пока он меня не обнаружит. Юноша одет в клетчатые темно-коричневые брюки и пальто, которое было на нем во время нашей самой первой встречи. Края верхней одежды распахнуты, и сквозь них проглядывается простая белая футболка. Гость намечает движение подбородком в мою сторону, и этот момент я, сама того не ожидая, издаю громкий вскрик, выбрасывая руки вперёд. — Бууу! Иваизуми перехватывает моё запястье рукой, не занятой бумажным пакетом, и издает львиный рёв прямо мне в лицо. Веки зажмуриваются сами по себе. — Ха-ха, ты проиграла! — Давайте лучше просто скажем, что вы победили, — нервно хихикаю я, действительно напуганная его неожиданным выпадом. — Принимается, — кивает он, и свет лампочки скользит блеском по черным волосам. — Привет, кстати. На, возьми. Это тебе. В моих руках оказывается тот самый бумажный пакет. Я отхожу вглубь комнаты, чтобы дать пришедшему место для манёвра. — Здравствуйте, будьте, как дома. — Не буду, — спорит Хаджиме, снимая ботинки. — Дома я только сплю и уроки делаю. — Тогда не будьте, — улыбаюсь я. — Спасибо, а что там? — трясу пакетом. — Посмотри, — ведет плечами назад, сбрасывая пальто. Жест кажется очень красивым. Разглядываю содержимое презента — внутри оказываются две коробочки, пластиковая — с виноградом, а бумажная, кажется, с зеленым чаем. — Ух ты, большое спасибо! — неглубоко кланяюсь я, и голова от такого движения запускает процесс вращения вокруг своей орбитали. Ноги слабеют и ведут меня назад, чтобы я могла схватиться рукой за столешницу. Иваизуми, только повесивший верхнюю одежду, быстро реагирует и шагает вперед. — Это входит в привычку, да? — ухмыляется он. Рука, обвивающая мою талию, кажется огненной, горячая ладонь пускает волны горячего электричества по позвоночнику. — М-мне жаль, — бессовестно вру я. Парень придает мне устойчивое положение, но рук не убирает. — Устала за сегодня? Пойдем, присядем. Хаджиме окидывает взглядом кухню. Обнаруженные табуретки явно не вызывают у него доверия. — У меня в комнате кресло есть, — почему-то шепчу, хотя, вроде бы, могу говорить нормально. Наверное, его близость вызывает у меня эту реакцию, и я не могу вот так вот сразу взять её под контроль. — Это туда? — указывает на дверь, находящуюся напротив входной. — Не угадали, это ванная. Юноша закатывает глаза. — Даже в полуобморочном состоянии вредничает… — Дерзит старшим… — поддерживаю я, позволяя себя вести. Иваизуми подводит меня к комнате и сдвигает дверь в сторону, ролики её немного скрипят. Он стучит по стене ладонью и находит выключатель с третьего раза. Мое головокружение возобновляется из-за резко режущего сетчатку света. Я сажусь в кресло поверх подушки-собаки. Хаджиме смотрит сверху вниз, и меня пронзает осознание, что он первый парень, который находится в моей спальне. — Нормально? — Да, уже всё хорошо, — боже, как же ему идёт эта простая белая футболка. — Наверное, это просто старость. Парень принюхался. — Или ты просто перебрала, — развеселился он, но быстро убрал следы этой эмоции с лица. — Почему-то мне казалось, что ты не увлекаешься таким. -Я и не увлекаюсь. По-моему, это второй раз в жизни, когда я выпиваю… — Что, хорошая подобралась компания? — Хорошая, — киваю. — Но только я выпила вино уже после того, как они ушли. Гость хрипло смеётся, вызывая скопление мурашек на моём затылке. Очевидно, под действием чего-то крепкого меня проще вывести на такие реакции. — Может быть, чаю? — Да посиди ты, неугомонная! — Иваизуми смотрит поверх меня. — Всё-таки я не вовремя, так что, наверное, пойду. — Вы не невовремя! У меня совсем чуть-чуть закружилась голова и уже прошла, просто у вас такое строгое лицо, что я боялась сказать… — Зачем впускать в квартиру человека, которому боишься что-то сказать? — он хмурится, но, словно вспомнив мои слова, расслабляет мимические мышцы. — Потому что я рада его видеть? — Тогда, может быть, стоит называть его на ты? — приподнимает уголки губ. — Это никак не взаимосвязано! Хаджиме издаёт смешок, складывая руки на груди — видимо, убедился, что я не вру о своем состоянии. Я подмечаю, что он смотрит ровно на меня, наверное, ему неловко находится в женской комнате. — Ничего страшного в том, что вы осмотритесь, нет, — предлагаю я. — У меня не имеется трупов под кроватью или чего-то такого. Можете посидеть здесь, пока я накрою на стол. — Я, в отличие от некоторых, не рискую свалиться с табуретки, — парень протягивает мне руку ладонью вверх, и я не отказываюсь от помощи. — Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — Так это ты шампанским так накидалась? Мы идём на кухню. Все объекты перед глазами мерещатся мне в более теплом свете, то ли по вине вина, то ли из-за присутствия моего внезапного гостя. Иваизуми устраивается на табурете у холодильника, спиной упираясь в стену, поэтому, когда я подхожу к белому ящику, случайно задеваю ногой его торчащую коленку. Пальцы начинают дрожать, но я почти ловко достаю нарезанные фрукты и сыр. — Хотите онигири? — Нет, спасибо. Если тебя не обижает мой отказ. — А если бы обижал, то вы бы согласились? — Нет, — взгляд из-под бровей. — Я бы просто сказал, что это слишком глупая причина для обид. Я начинаю цокать языком, передразнивающе качая головой. Тарелка с фруктами выскальзывает из моих рук, но Хаджиме сразу же перехватывает её и ставит на стол, словно так и было задумано и мы — часть одного конвейера. Передаю ему сыр, а сама извлекаю блинчики, чтобы засунуть их в микроволновку. — Стоит ли мне сказать, что я обычно не такая, или ваше мнение уже не изменить? — Если это правда, то меня это порадует. — Я не знаю, правда это или нет. — Ты не знаешь, как часто люди видят тебя в пижаме без макияжа, делающей домашние дела? — кажется, его голос чуть раздражен. Краска заливает мои щеки. Я остро чувствую глупость своего внешнего вида. — Я имела ввиду, что в вашем присутствии я всё роняю и сама куда-то падаю чаще обычного, — прохожу к плите, не смотря на парня. — О… — Почему бы вас порадовало? То, о чем вы подумали. — Я и сам не знаю, — кажется, Иваизуми смутился, но точно я разглядеть не могу, потому что всё еще тяжело перевести на него взгляд. Коробочка с чаем в моих руках немного трясется. — Просто когда я представил, что ты болтаешь в другими людьми, когда выглядишь так… по-домашнему, мне стало неприятно. — И смотреть на меня сейчас вам не противно? — Нет. Совсем нет. Я не нахожусь, что ответить. Это что, признание в том, что он ревнует? Хотелось бы, чтобы это было правдой. Сосредотачиваюсь на том, чтобы отсыпать часть чая из заварника обратно в упаковку — случайно насыпала аж четыре ложки. — Чёрт, я же руки не помыл. Мне туда, да? — Угу. Полотенце для рук зелёное. Микроволновка доложила о завершении своей работы, и я воткнула вилку от гирлянды в освобожденную розетку. Это была моя самая любимая гирлянда и она приехала со мной из дома, пришлось долго искать для неё переходник. — Ого, так ужин выглядит еще красивее, — оценивает мои старания вернувшийся Хаджиме. На прошлую тему мы, видимо, пока говорить не будем. — Это что, торт? — Да, из блинов. — Никогда такого не видел. — О, поверьте, это далеко не самая странная наша национальная еда, — коварно улыбаюсь я, представляя его реакцию на холодец. «О, вы делаете желе из сакуры? Круто, а мы делаем его из жирнючего мяса, чтобы на поверхности еще образовывалась такая жёлтая корочка». — Даже не знаю, огорчаться этому или радоваться, — Иваизуми с благодарным кивком принимает чашку с чаем. Её мне подарил Цукишима, на ней нарисован динозаврик и это явно приходится по вкусу Хаджиме. — Кстати, по-моему, это мой первый ужин без риса за всю мою взрослую жизнь. — Говорите как старпёр. — Не придирайся к словам, вредная девочка. — Эти, — указываю на разноцветные блинчики с фруктами и взбитыми сливками, — на рисовой муке. — Это не считается. Закончив с сервировкой, я забираюсь на подоконник, ступнями упираясь в обивку табуретки. Юношу удивляет такой маневр, и я понимаю, что моё действие выглядит некультурно. — Извините, — бормочу, сползая вниз. Гость не может ответить — он засунул блинчик с мясом в рот целиком. — Вкусно, — облизывает он губу острым кончиком языка. Хорошо, что я не успела сделать глоток чая — наверняка бы поперхнулась. — Как учёба? — Понемногу разгребаю, — качаюсь на стуле. — Хотя, такое чувство, что задания как голова у змея-горыныча: если отрубить одну, то вырастает три. — Ничего удивительного, последний семестр года ведь. — Это в любом случае бесчеловечно. А как у вас? — Меня не столько беспокоят задания в школе, как всё внеурочное. Иногда думаю, что слишком много на себя взвалил, но стараюсь справляться. Хотя всё это совсем уж сбило мне режим. Я не стала спрашивать о планах про поступление, потому что меня саму всегда раздражал этот вопрос, а Хаджиме эту тему никак не развил. Поэтому разговор сместился в сторону забавных случаев и одноклассников. На первую тему в основном болтала я, и у меня сложилось впечатление, что окружающие Иваизуми просто не хотят при нём как-либо дурачится, боясь гнева. Про одноклассников же рассказывал юноша- о своих говорить мне было трудно. Потом я поделилась опасениями о новой гостевой семье и в первые пять минут мой собеседник считал, что это тождественное определение приемной семьи. В целом, разговор протекал достаточно бурно и часто прерывался смешками и шутками. — … у него было плохое настроение, поэтому смотрел себе под ноги, даже на этой контрольной. Учитель спросила его, мол, у тебя там какое-то средство записи информации? А он ей — да, я везде беру с собой свою ДНК! Все так смеялись, чуть работу не сорвали. С тех пор она Мацукаву недолюбливает и оценки ему ставит не очень справедливо. — Может, её расстроило то, что он РНК не упомянул… — Да у нас тут еще один кандидат в невыносимые преподаватели! — Вы же говорили, что я вредная! — Одно другому не мешает, похоже. Я скорчила дурашливую рожицу, оттягивая веко вниз и показывая язык, а Хаджиме сделал вид, что испугался. Я встала, чтобы поставить еще чайник, и он подошел ко мне, останавливаясь сбоку. Протянул руку в приглашающем жесте. Красные сейчас лампочки гирлянды бросали румянец на его щёки. — Не волнуйтесь, я не падаю, — тепло улыбаюсь. — Давай потанцуем? Он очень легко предложил это — наверное, дело в этой атмосфере, сложившейся у нас. Наверное, поэтому я соглашаюсь также легко. Вкладываю свою ладонь в мужскую, делая разворот, и края пижамной рубашки обнимают меня волной и опадают, словно пышная юбка платья. Иваизуми включает Shape of my heart на телефоне, но мне сразу же вспоминается тот грустный фильм, и я прошу включить следующий трек, дабы не разрушать чудесное настроение. Парень выполняет мою просьбу — теперь из динамика льется голос Джеймса Хэтфилда, исполняющий Nothing Else Matters. — Плохие воспоминания? — интересуется он, кладя вторую руку мне на талию. Мы держимся на этикетном расстоянии, как незнакомые друг с другом гости на званном балу. — Ага. Эта мне нравится больше. Пальцы юноши сжимаются чуть сильнее, и он привлекает меня ближе, вызывая мой рваный вдох. Я надеюсь, что он был не слишком заметен. Непроизвольно делаю пару поглаживающих движений по плечу моего партнера, словно хочу его успокоить. — Просто кино, в котором была предыдущая песня, в буквальном смысле разбивает мне сердце. — Аа, так плохие воспоминания связаны с фильмом? — в словах сквозит нотка облегчения. Неужели он подумал, что я могу вспоминать какого-то парня, слыша знакомую мелодию? — Ну да. Смотрели его? — Нет. Наверстаю как-нибудь. — Он вполне в духе японского… менталитета. — Кажется, прикусываю губу, подбирая подходящее слово, и глаза Хаджиме становятся немного темнее. — Что еще любишь смотреть? Мы станцевали еще под несколько композиций в свете огоньков гирлянды и побесились под Livin La Vida Loca из «Шрека». Наши движения были дурацкими и неуклюжими и оттого — более веселыми. Иваизуми неловко оступился, и корпус его наклонился вбок, а я не упустила возможности вернуть один из накопившихся должков и сделала вид, что ловлю его. — Ай-ай-ай, какой вы неуклюжий! Мы оба рассмеялись, отстраняясь друг от друга и переводя дыхание после странных размахиваний руками и ногами. Мой телефон завибрировал от нескольких пришедших подряд сообщений.Куура Тетцура
-Мы все дома -Уже давно -Доехали с приключениями -Потом расскажу -Спокойной ночи! -Было классно! -Ребятам тоже понравилось-Была рада увидеться! Спокойной ночи)))
Хаджиме выключил возмущенно пыхтевший чайник. — Всё нормально? — спросил он, опираясь локтем о столешницу. Поза его напоминала приплюснутый вопросительный знак. — Да, Тецуро написал, что они добрались нормально. — Вот как, — прищурился он, и я сразу предугадала его следующую реплику. «Почему его называешь «на ты», хотя он тоже третьегодка?» «Потому что во время знакомства с ним я сразу знала, что он старшеклассник, а вы сначала показались мне заместителем главы якудз, Иваизуми-сан». — А вы умеете чай заваривать? Я только недавно научилась это делать правильно, когда приехала сюда, а до этого только пакетики в кипяток бросала… — У меня обычно мама этим занимается, — принимает перевод темы парень. — Может быть, поучишь меня как-нибудь. — Можно начать прямо сейчас, — улыбаюсь, предвкушая разглядывание его кистей рук. — Мне уже пора, — распрямляется, запускает пятерню в волосы. — Не думал, что сейчас одиннадцать. Время незаметно пролетело. — Ага, — стараюсь скрыть явное разочарование в голосе. — Приходите как-нибудь еще. — Не буду врать, навряд ли получится. Учебы очень много, сама понимаешь, экзамены. И тренировки я не бросил. — Понимаю, — кажется, прятать эмоции получается всё хуже. — Спасибо, что пригласила, я здорово провёл время, — Иваизуми отрывается от стола и направляется к вешалке. Меня невовремя посещает мысль, что нужно купить шкаф — наверняка верхняя одежда пропитывается запахом еды во время готовки. — Спасибо, что пришли, — тихо отвечаю, обиженно обнимая себя за плечи. Гость быстро обувается и накидывает пальто. Меня озаряет понимание, что нужно брать инициативу на себя — на правах слабого пола, выпившего человека и хозяйки дома. Подхожу к нему и немного резко, пока не передумала, запускаю руки под распахнутое пальто, обнимая парня за пояс. Наверное, он не ожидал такого — застыл на пару секунд, я почувствовала, как каменеет его тело. Мысль о том, что я сделала что-то неправильно, не успела зародиться в голове — Хаджиме положил горячую ладонь мне на плечо, а вторую на талию, и притянул к себе. Его объятья сначала были нежными, но потом стали крепче. Я немного задрала голову, упираясь носом в его яремную вырезку, полной грудью вдыхая потрясающий мужской запах. Чувствовать вокруг себя, на себе сильные руки было восхитительно; одна часть меня молила, чтобы он не отпускал меня никогда, другая просто наслаждалась происходящим. Мы стояли так очень долго, но невыразимо мало; в конце концов мне, как зачинщице происходящего, приходится первой отстраниться. — Пока, Иваизуми. Напиши, пожалуйста, когда будешь дома, — переход на неформальное обращение требует ещё немного решительности, но сегодня я необычайно смелая. — Хорошо. Пока, вредная девочка, — прощается Хаджиме, довольно сверкая глазами от моего послушания. — Эй, я ведь убрала все уважительные суффиксы! — Поздно, я уже привык тебя так называть! На этом он и покидает меня. Дверь, захлопнувшаяся за моим самым долгожданным гостем, звучит последним аккордом в мелодии сегодняшнего вечера.-