«Быть самим собой — вот единственная свобода, которая мне остаётся»
Воткнув наушники в уши, Чонгук раскинулся на кровати и нажал кнопку повтора. Он и представить не мог, сколько раз за прошедшие две недели посмотрел это видео. И до сих пор ему не наскучило. Этот голос не мог надоесть. Его хотелось слушать ещё и ещё. И так бесконечно. Видео, где Тэхён пел в музыкальном зале, завирусилось со скоростью света, молниеносно собрав тысячи просмотров и сотни лайков. Безусловно, исполнение вживую воспринималось намного ярче, но втайне Чонгук был рад, что кто-то заснял его и выложил в сеть. Теперь он имел возможность пересматриваться его нескончаемое количество раз и надёжно запечатывать в памяти. Самому же Тэхёну поначалу не понравилось, что кто-то выложил видео без его согласия, но потом, когда полетели восторженные отзывы, где люди безостановочно писали, как красиво он поёт, он не смог сдержать радости. За горящими глазами и смущённой улыбкой Чонгук увидел, как сильно ему нравилось такое внимание. Хотя кому не понравится, когда им восхищаются? Чонгук ведь тоже любил свою популярность среди гонщиков. Ему нравились возгласы с собственным именем. Его очаровывали слова поддержки и вера в его победу. Это мотивировало и поднимало и без того не низкую самооценку. Гонка состоится уже сегодня. Как бы он не упрашивал Тэхёна отложить её, тот оставался непреклонен. Из-за этого в Чонгуке затаилось сильное волнение. Общение с братьями Ким не испортилось ни на йоту. С Тэхёном Чонгук общался не хуже, чем с другими. Они, как и договорились, не касались запретной темы и пытались выстроить какие-никакие дружеские отношения. Тем более, с омегой скучно не было. С каждым днём он раскрывался с новой стороны: то искрился весельем и был чересчур болтлив; то молчаливо грустил, не замечая никого вокруг, а иногда злился и снова начинал препираться. Чонгука не отталкивала подобная смена настроя, наоборот, привлекала. Данная разносторонность свидетельствовала о том, что Тэхён не был человеком одной эмоции. В нём скопилось их бесчисленное разнообразие. Омега не боялся показать себя из любой грани, ведь он такой, какой есть, а строить из себя каменного и притворяться лучше Тэхён даже не пытался. И Чонгуку это очень нравилось. С остальными общение складывалось тоже отлично, особенно с Чимином, которому Тэхён уж очень понравился. Помимо любви к пению, у них оказалось много других общих интересов, поэтому оба омеги постоянно что-то обсуждали и хихикали. Бэкхён, который изначально был против компании Тэхёна, хоть и не изображал особой радости, но, как и обещал, не дерзил и не припоминал лишний раз о случившемся. Намджуна и так всё устраивало. Он с Сокджином знаком давно, поэтому каких-то трудностей не возникло. Хотя для Джуна вовсе не существовало окружающего мира. Всё, что его интересовало, так это Чимин, к которому всё никак не получалось найти подход. Но в последнее время Чонгуку казалось, что взаимоотношения этих двоих стали более напряжёнными. За раздумьями он не заметил, как кто-то выдернули из него наушники. Телефон выпал из рук и больно шлёпнулся на лицо. — Я стучу, стучу, а ты не слышишь нихрена! — над головой вознёсся угрюмый Юнхо. — Чего хотел?! — прикрикнул на него Чонгук, потирая раскрасневшийся от удара нос и лоб. — Что ты такое увлекательное смотрел, раз не услышал, что я стучусь к тебе битый час? — поиграл бровями. — Точно не то, о чём ты подумал, — Чонгук поднялся с кровати и направился к шкафу с вещами. Пора собираться на гонку. — А о чём я подумал? — ехидничал младший. Он плюхнулся на кровать и взял телефон, на экране которого застыла знакомая фигура. — Ааа… теперь всё ясно. На Ви залипал? Это видео уже везде, даже по нашей школе разошлось, — Юнхо отсоединил наушники от мобильного и нажал на экран, вновь запустив видео. По комнате разнёсся мелодичный голос, который уже не единожды посылал по телу мурашки. — Да, поёт он шикарно. Между прочим, лучше, чем ты. Хотя, как я заметил, Ви лучше тебя во всём. — Во-первых, не Ви, а Тэхён, — обыденно изрёк Чонгук. — Во-вторых, ничего я не залипал, оно в рекомендациях попалось, вот и тыкнул, — лгал и не краснел. — Разве я не могу послушать своего друга? А в-третьих, согласен, поёт он действительно хорошо. Но это единственное его преимущество надо мной. — Подожди-подожди, ты сказал «друга?» — Юнхо поставил видео на паузу и принял сидячее положение. Чонгук, не замечая вытаращенных глаз брата, ответил утвердительным кивком. — Как же так? — недоумевал тот. — Он же твой враг, как же вы можете дружить? — Ну вот так. Мы решили не выносить конфликт за пределы дорог, а поступить как взрослые люди. — Ничего не понимаю, — подобная информация загрузила Юнхо. Хотелось узнать больше. — То есть ты и Ви нормально общаетесь и даже не срётесь? — Так и есть. — И ты не злишься, что он обогнал тебя? — Нет. — Пиздец какой-то. — Щас по губам получишь, — стрельнул в него взглядом Чонгук. — Почему я узнаю об этом только сейчас? — скуксился Юнхо. — Ты не спрашивал. Юнхо закатил глаза. Его брат был таким занудой. — И всё равно это странно. Ты, случаем, не решил подпустить Тэхёна к себе, чтобы выведать его слабости? — такой вариант больше походил на правду. — Мне просто не хотелось зацикливаться на своей обиде, вот и решил не портить с ним отношения, — и почему все искали какой-то подвох? Неужели все были такого плохого о нём мнения? Юнхо с большим усилием верил брату. Он знал его не первый день, поэтому озвученное выглядело очень странно. Чонгуку не раз кидали вызов, но ни с кем из них он дружбу не заводил. А ведь те байкеры даже победить не удосужились, а тут Ви, который не только заявил, что планирует занять его место, но ещё и впервые обогнал. И после того, что они наговорили друг другу теперь строили друзей? Как такое вообще возможно? Почему Чонгук так легко простил того, кто посмел его обогнать? Тем более омегу. И тут Юнхо поразило как молнией. Омегу! Неужели… — Он тебе нравится? — расплылся в приторной улыбке. — Кто? — переспросил Чонгук, потеряв нить разговора. — Тэхён. Шестерёнки в голове с трудом обрабатывали полученную информацию. Как только до Чонгука дошёл смысл вопроса, комната заполнилась его громким выкриком: — Кто?! — завидев насмешку брата, сразу же запротестовал. Слишком взволнованно. — Нет! Конечно, нет! Как такое вообще пришло тебе в голову? Я и Тэхён. Пф! Юнхо, ты хоть думай иногда, что говоришь. — Да успокойся ты. Я просто спросил. Подумал, только в таком случае всё бы сходилось. — Что сходилось? Говорю же, он мне не нравится! Это ж надо было такое подумать! — не унимался Чонгук, размахивая руками. — Уверен? — подозрительно прищурился Юнхо. Уж слишком эмоционально вёл себя брат. Если бы Тэхён был ему безразличен, Чонгук бы так не оправдывался. — Абсолютно, — серьёзный тон не убедил. — Не смотри на меня так, я правду говорю. Да, Тэхён красивый и всё такое, но ни им, ни кем-либо ещё я не заинтересован. Ты же знаешь, отношения мне не нужны. Тэхён как бы и друг, и соперник одновременно, поэтому ситуация уж никак не располагает к чему-то романтическому. Это даже звучит смешно. Несуразный бред, да и только, — отрицание так и кипело внутри. — С Тэхёном и его братом Сокджином нас познакомил Намджун. Они оказались хорошими людьми, вот мы и решили поддерживать с ними связь. А то, что Тэхён меня обогнал, никак не изменило моего отношения к нему, — разве что перестал его недооценивать. — Признаю, сначала он взбесил меня, но кто бы не разозлился? Но потом я успокоился и предложил ему перемирие, на что Тэхён согласился. — Почему же именно ему ты его предложил? Раньше ты этого не делал, — Юнхо не переставал искать лазейку. Ну не мог его брат быть настолько добродушным. Чонгук задумался. Действительно, почему Тэхён стал исключением? Потому что он знакомый Намджуна? Потому что они общались до гонки? И это тоже. Но было что-то ещё, чего не удавалось нащупать. С первого дня знакомства Тэхён показался забавным, интересным, загадочным. Не таким, как все. Иногда с ним было невозможно сложно, а иногда легче, чем с кем-либо. Всем этим омега привлекал, притягивал. Даже после собственного проигрыша обрывать с ним связь и выстраивать ледяную стену не хотелось. Вывод один: Тэхён зацепил его. Всей своей непредсказуемостью и многогранностью. — Не знаю, — не захотел делиться мыслями. — Это неважно. Главное, что сегодня я возьму реванш и докажу всем, что эти дороги всё ещё принадлежат мне. — А если он снова победит, вы тоже будете дружить? Чонгук не торопился с ответом. Над данным вопросом он не раз задумывался, но, не придя к какому-то выводу, решил отложить его на потом. Но вот сегодня гонка и он до сих пор не знал, что на это ответить. Если Тэхён снова победит, будет ли он относится к нему так же, как и сейчас? Продолжит ли мило улыбаться, не задумываясь, что стоящий перед ним человек вновь превзошёл его? Получится ли обуздать злость и скрыть разочарование в самом себе? Две победы со стороны Тэхёна и, соответственно, два проигрыша Чонгука. Устроит ли его такое? Однозначно нет. Оказывается, дать конкретный ответ было сложно не потому, что он не знал его, а потому, что не хотелось лукавить перед собой. Самое забавное, что Тэхёну он пообещал, что всё будет в порядке, но не поспешил ли Чонгук с данными обещаниями? Хотел как лучше, а оно боком вылазит. — В этот раз я приду первым, — попытался избежать прямого ответа. — В тот раз ты так же говорил. Но что-то пошло не по плану, не так ли? — усмехался с него Юнхо. — А теперь всё будет по плану. Я не могу снова проиграть. Просто не могу. — Посмотрим сегодня на твои способности, — он поднялся с кровати и подошёл к комоду брата, начав изучать стоящие на нём различные баночки и шкатулки. — Я чего заходил. Скажи, где и насколько будет гонка, а то пропускать такое шоу я не собираюсь. Отвлёкшись от дел, Чонгук взял телефон и, бросив последний взгляд на застывший на экране силуэт, закрыл вкладку и отправил брату геолокацию. — Кстати, я рад, что у тебя нет никаких планов на Ви, — буднично проговорил Юнхо, примеряя на себя одну из цепей брата. — Потому что они есть у меня. Сегодня я точно подойду к нему и подкачу. Чонгука как громом ударило. — Что и к кому ты там решил подкатывать? — переспросил осевшим голосом. Юнхо не переставал удивлять, а ещё больше подбешивать подобными высказываниями. — Ну а что? Ви мне нравится, ты сам сказал, что он красивый. Наверное, самый красивый из всех омег. А от того, как он тебя обогнал, а потом ещё и на место поставил, у меня до сих пор мурашки. — На место, говоришь, поставил? Мелкий, ты поосторожней с такими словами, — за последние дни он и так устал от подколов младшего. Но угрозы никак не пугали Юнхо, он знал, что Чонгук ничего ему не сделает. — Я вообще-то твой брат, и ты должен быть на моей стороне, а не подкатывать свои причиндалы к моему сопернику. — И по совместительству другу, — выставил указательный палец вверх. — Так же ты говорил? Да, говорил, но это не означало, что брату дозволено делать какие-то поползновения в сторону Тэхёна. Лучше бы вообще их никому не делать. — Юнхо, шутки шутками, но не заигрывайся. Тэхён старше, и ты его явно не интересуешь. Да и какие в твоём возрасте омеги? Лучше об учёбе подумай, а то твои оценки меня совсем не устраивают. — Нашёлся мне святоша. Ты в моём возрасте уже вовсю развлекался с омегами. Или думаешь, я не помню, раз был помладше? Чем я хуже тебя? Так-то Юнхо прав. Чонгук в его возрасте отрывался на полную катушку. Чего он только не вытворял, в какие только передряги не вляпывался из-за бушующих гормонов. Ну и, конечно же, успешно познавал все прелести противоположного пола. Всем без исключения предстояло пережить непростой подростковый период, когда организм менялся и бунтовал от кипящего в нём тестостерона. Гормоны били ниже пояса и требовали испробовать совсем иные ощущения, чем обычная мастурбация. Это нормально и естественно, но главное в таких случаях не терять голову и не забывать предохраняться, ибо неприятных последствий иметь никто не хотел. Чонгук уж точно. Впервые он занялся сексом в возрасте шестнадцати лет, как раз столько сейчас Юнхо. Это случилось на одной из многочисленных вечеринок, когда веселье било по ушам, алкоголь лился рекой, а симпатичный омега, весь вечер строивший ему глазки, был ко всему этому приятным дополнением. Располагающая атмосфера не могла не позволить поддаться запретному искушению, и вот тогда Чонгук впервые ощутил все красоты близости. После первого раза молодой альфа начал активно искать тех, кто не прочь был вместе провести ночь, тем более, желающих было немало. Даже в шестнадцать Чонгук уже отличался особенной красотой. И хоть тогда в нём ещё преобладали детские черты и юношеская припухлость, но, так или иначе, к симпатичному лицу и подтянутому телу прибавлялся острый ум и сильная харизма, что прекрасно исполняли свои роли, не оставляя к его персоне равнодушным никого. Чонгук так и наслаждался прелестями интима, всё больше входя во вкус, но при этом заводить какие-либо отношения отказывался. Он лишь брал то, что ему охотно предлагали, и с удовольствием пользовался этим. Кто-то, так же, как и он, не придавал данному уединению особого значения, воспринимая исключительно как физическую потребность. Но были и те, что после пары ночей всячески намекали, что желают чего-то большего, нежели одноразовый перепихон. Таких Чонгук сразу отсекал. Отношения его не интересовали. Что в шестнадцать, что в двадцать один ему до сих пор это было не нужно. Он и не влюблялся никогда, а на мимолётной симпатии, которая проявлялась в сексуальном плане, а не к самому человеку, чего-то стоящего не построить. Возможно, ели бы Чонгук действительно кого-то полюбил, то попробовал бы завести отношения, но пока ему ещё не встретился человек, который смог бы зацепить настолько, что изменил бы закоренелые убеждения. А он и никуда и не спешил. Чонгук ещё молод, успеет и влюбиться, и семью завести, а сейчас у него иные приоритеты. Ему хватало и того, что он имел сейчас, а постоянные отношения уж никак не вписывались в размеренную жизнь. К двадцати одному году ублажение физиологических потребностей отошли на второй, а то и третий план. Чонгук уже давно не подросток в пубертатный период. Сейчас он взрослый альфа, у которого появились совсем другие заботы. При виде омег он не раздевал их жадным взглядом, как было в те же шестнадцать. Омеги и омеги — ничего особенного. Нет, с либидо у него всё хорошо, но не было той тяги, чтобы хотеть человека. А одноразовые встречи они такие: быстрые, лишены чувств и не всегда приносящие желаемое удовольствие. Секс для него всегда был для тела, но никак не для души. В последнее время из-за нехватки времени и нежелания разделять с первым встречным постель он и вовсе не имел половых связей. Вся энергия шла либо на учёбу, либо на тренировки в зале. Юнхо же, отличие от него, был легкомысленным. Младший брат думал, что у него всё под контролем, но в итоге не перестаёшь уставать за ним подчищать. Он был очень неосторожным и по-детски глупым, поэтому Чонгук не просто так волновался, абы с дуру не натворил каких-нибудь дел. Да, ему уже шестнадцать, что немало, но с такими интимными темами лучше повременить. Ещё не хватало, чтобы обрадовал семью незапланированным пополнением или другими неприятностями. В любом случае нужно объяснить и предупредить обо всех осторожностях, чтобы он не терял головы. — Ничем ты не хуже. Просто знаю, какой ты у нас, — потрепал его по волосам Чонгук. — Но если собрался заводить омегу, то, мелкий, прошу как человека, предохраняйся. Не обрадуй меня и родителей раньше времени. — Не надо учить меня тому, что я и так прекрасно знаю. Я же не идиот, — насупился тот. — С этим я бы поспорил. Но если честно, думаю, тебе ещё рано об этом думать. Может, через годик-другой… — Совсем охренел?! Я сам буду решать такие вопросы! — Знаю я, как ты нарешаешь. Прибежишь ко мне со слезами и будешь умолять: «Чонгук, помоги!» Так что не торопись с этим, — продолжал читать нравоучения. С таким как Юнхо по-другому никак. — И да, о Тэхёне даже не думай. — Да почему?! — Да потому! Я же сказал, он не подходит тебе, — непонятные эмоции снова взяли вверх. Чонгук не контролировал их, они сами грызли изнутри. — Раз так чешется, то заглядывайся на своих одноклассников, с ними у тебя шансов явно побольше. — Хочешь сказать, он даже не взглянет на меня? Я что, такой стрёмный? Младший альфа был симпатичным, даже красивым. Но отличие от Чонгука, который больше походил на отца, он удался в утончённого папу, поэтому внешность отличалась мягкими чертами. Вместо резких линий и заостренных скул были милые щёчки. Светло-каштановые волосы волнами обрамляли миловидное лицо, а большие карие глаза, точно как у оленёнка, излучали детскую беззаботность. Вид немного походил на омежий, но начавшиеся формироваться широкие плечи явно указывали на обратное. Природный аромат отдавал лёгкими нотками шалфея, что с каждым годом раскрывался всё больше. — Нет, ты не стрёмный, а очень даже красивый, — искренне говорил Чонгук. — Просто не стоит, поверь мне. Тэхён старше, да и не думаю, что он тебе нравится. Скорее ты восхищаешься им, как кумиром, но не больше. Не зацикливайся лишь на нём. Вокруг полно других людей, что разделят с тобой общие интересы, — ободряющее улыбнулся, но хмурость с Юнхо не сходила. — Так, мне нужно выехать пораньше, поэтому я уже пойду. Родителей я предупредил, но позвони папе ещё раз, скажи, что будешь со мной, — волнение родителя никуда не делось, а Чонгуку очень хотелось доказать, что ему можно доверять. Отправляясь на гонку, он надеялся разобраться с непонятными эмоциями и, наконец, дать ответы на повисшие в воздухе вопросы.***
Сжатые до побеления кулаки со всей силы колотили входную дверь, требуя появления хозяина. Ранее доброе лицо исказилось в гневной гримасе. На взмокших висках пульсировала синяя жилка, солнечные глаза окрасились в насыщенно бордовый. Шумное дыхание и летящие угрозы не самым лучшим образом разбавляли окружающую тихую местность. — Открывай! — диким зверем вопил он, впечатывать кулаки в несчастную дверь. — Я знаю, что ты там! Открывай, я сказал! Неукротимое бешенство парализовало мозг, затуманило здравый рассудок, а из человека превратило в кровожадного монстра. Намджун больше не мог себя сдерживать. Нервы, словно надувной пузырь, лопнули со звучным треском, а сдерживаемая целую неделю агрессия обрушилась бурным потоком. О контроле и речи не шло, он и так продержался слишком долго. Но вчерашний день стал точкой кипения, после чего Намджун больше не смел преспокойно оставаться в сторонке. Да и как он мог, если из-под носа уводили его омегу? Именно его, потому что Чимин не мог принадлежать кому-то другому. Да, пока он не мог ответить на его чувства, но не этот факт разрывал душу в клочья. Было кое-что похуже: Чимин заинтересовался другим. Сука, он заинтересовался другим альфой! Так ещё и не кем-либо, а чёртовым Мин Юнги! Если бы Намджун только знал, во что выльется их знакомство, ни за что бы не позволил произойти этой встречи. И в этом он винил исключительно себя, потому что именно в тот день ему приспичило потрахаться с Дохёном вместо того, чтобы самолично проверить эти грёбанные байки. Общение с Чимином сошло практически на нет. Омега хоть и пытался поддерживать дружескую связь, но Намджун ясно дал понять, что не собирается делать вид, будто его всё устраивает. Он не намерен сдаваться. Как можно отказаться от человека, в которого беспамятства влюблён? Как забыть его, если в голове только он? Если бы Чимин только дал ему шанс, Намджун бы тотчас положил весь мир к его ногам. И чтобы добиться своего, пришлось прибегнуть к не самым приятным методам — он начал следить за Чимином. Это было неправильно, даже противозаконно, но Намджун не мог сидеть сложа руки и оставить всё как есть. Как оказалось, Чимин чуть ли не каждый день наведывался к Юнги. Намджун не понимал, что могло связывать этих двоих. Они виделись один раз, но омега хотел дальше поддерживать с ним связь. Но почему? Что его так привлекло в незнакомом человеке? Чимин пропадал в доме по несколько часов и возвращался домой под самую ночь. Воображение подкидывало не самые приятные картинки того, чем эти двое могли заниматься. Кулаки чесались до мяса, чтобы ворваться в дом и на собственные глаза убедится, что это всего лишь плод его фантазий. Будь это не так — Юнги не жить. Намджуна не пугали собственные мысли, он уже смирился с тем, что его рассудок напрочь давал сбой при мыслях о Чимине. А вчера случилось то, что напрочь вывело из себя. Если до этого между ними двумя никаких тактильных контактов не наблюдалось, по крайней мере не на глазах Намджуна, то в этот раз он случился. Они обнялись, и инициатором этих объятий был Юнги. Казалось бы, что здесь такого? Чонгук, к примеру, тоже обнимал Чимина, но только Намджун знал, что это было по-дружески. С Юнги же так не было. Друзей так не обнимают. На друзей так не смотрят. Намджун видел его взгляд, в нём и близко не читалось чего-то дружеского. Намджун не дурак и уж точно не фантазёр, просто ему нетрудно распознать в чужих глазах то, что отражалось в его собственных. Но что по-настоящему причинило боль, так это глаза самого Чимина, потому что в них отражалось абсолютно то же самое. После этого Намджун понял, что опоздал. Не думал он, что его личный конец света может случиться так скоро. Разгребать случившееся будет непросто, но он сделает всё, чтобы не дать возникшим чувствам окрепнуть окончательно. Он не отдаст Чимина кому-то другому, ни за что не допустит, чтобы он любил кого-то другого. Потому что омега должен быть либо с ним, либо ни с кем. Всем тем, кто изъявлял хоть какое поползновения к нему, Намджун убедительно объяснял, чем это чревато. Юнги не остался исключением, но он, к превеликому сожалению, не послушал его совета. Стоило объяснить доходчивее. Дверь, наконец, распахнулась, а на пороге встретился тот, которого он готов разорвать в сию минуту. Не успел Юнги и словом обмолвиться, как ему в челюсть прилетел точный удар кулаком, заставив отшатнуться на несколько метров назад. Намджун вмиг сократил между ними расстояние и, не дав опомниться, притянул за воротник к себе. — Я же предупреждал тебя не подходить к нему! Предупреждал же! — процедил сквозь зубы и нанёс ещё один удар, в этот раз разбивая нос. Не удержавшись, Юнги свалился на пол. Он хотел было подняться, но Намджун сел сверху и придавил его своим весом. — Думал, я закрою глаза?! — гневно орал он, со всей силы шарпая Юнги за грудки. — Думал, позволю так просто ошиваться возле него? Он мой, слышишь? Только мой! Сука! — и со всей силы впечатал голову в пол. От удара у Юнги помутнело в глазах, затылок адски заныл, а в ушах образовался вакуум. Язык перекатывал неприятный металлический вкус, избитое лицо нещадно болело, но скованное под тяжёлым весом тело не могло дать ни малейшего отпора. Он пытался вырваться, хотел ударить в ответ, сделать хоть что-то, но Намджун, больно перехватив его за запястья, удерживал на одном месте и с животной яростью изливал гремучую смесь своего негодования. — Что вы делали вместе?! Вы спали? Ты прикасался к нему? Отвечай! Он, словно бешеный пёс, сорвался с цепи, не зная никаких границ. Не отрывая красных глаз от искажённого в болезненной гримасе лица недавнего друга, его охватила такая ненависть, которая никак не поддавалась контролю. Но больше всего выводило молчание. Ничего, он заставит его говорить, добьётся ответов на каждый свой вопрос. Схватив Юнги за подбородок и размазывая по нему багровые капли, Намджун сжал его с такой силой, что рот невольно приоткрылся, обнажив окровавленные зубы. — Я сказал, говори, — прошипел змеёй. Но Юнги, как тот партизан, не проронил ни слова. Несколько секунд он не предпринимал никаких попыток вырваться, но потом, собрав все силы, схватил альфу за шею и, помогая себе всем телом, сбросил Намджуна с себя, меняясь с ним местами. Хоть его собственное телосложение значительно уступало, но это не мешало крепко зафиксировать немалую тушу под собой. — Отпусти меня! — начал брыкаться Намджун, недовольный таким раскладом. Он дёргал руками и ногами, но крепкая хватка Юнги удерживала его на одном месте. — Я убью тебя, понял! Убью! Что между вами было? Говори, тварь! Если ты хоть пальцем его коснулся, я тебя уничтожу! Юнги и сам не на шутку закипел. Не выдержав льющейся на него грязи, он не поскупился отвесить Намджуну пару кулаков. Теперь лица обоих разукрасились в кроваво-красный, но Юнги всё равно досталось больше: приложенный нехилым ударом затылок до сих пор неприятно тянул. Чёрт, ещё сотрясения не хватало. Получив ответную боль, Намджун разъярился ещё сильнее. С громким рыком он нанёс свободной рукой ещё один удар. От такой силы Юнги не удержал равновесия и скатился на пол, обессилено на нём распластавшись. Намджун резко поднялся на ноги и со всей дури пнул Юнги в живот, вырывая из окровавленного рта болезненный стон. На тумбочке трезвонил телефон, но никто его не слышал: тот, что скрутился в эмбрион, почти отключился, а второй продолжал наносить удары ногами, попадая то по почкам, то по другим органам. — Чтобы я больше не видел тебя с ним, — Намджун нанёс последний из череды нескончаемых ударов и сплюнул скопившуюся во рту кровь. — Приблизишься к нему хоть на шаг — в следующий раз добью окончательно. Ты меня знаешь. Дверь захлопнулась настолько сильно, что с потолка посыпалась штукатурка. Юнги, кряхтящий от невыносимой боли, обхватил колени руками и откашливал кровь. Он прекрасно понимал, из-за чего озверел Намджун. Судя по их последнему разговору, стоило ожидать, что друг (а можно его теперь так называть?) всё просто так не оставит. Что тогда, что сейчас он отчётливо дал знать свои намерения насчёт Чимина. Но Юнги даже в голову не приходило, что тот способен на такое безумие, чтобы вот так прийти и прямо с порога его избить. За последнюю неделю они с омегой действительно сблизились. Чимин часто приходил к нему, рассказывал, как прошёл день, делился планами, иногда помогал в мастерской и с готовкой, а главное, докладывал об каждом успехе и неудаче в борьбе с самим собой. Юнги видел, как сложно ему приходилось, но он, как и обещал, всячески поддерживал и помогал. Альфа знал, что путь будет непростым, но радовало, что Чимин искренне хотел этого и делал всё, что от него зависело. Когда они только познакомились, Чимин показался ему весёлым, немного беззаботным, но очень искренним. Складывалось впечатление, что своей улыбкой он мог осветить весь мир. Но узнав его поближе, Юнги разглядел и другую его сторону. Да, омега вправду был ярким солнышком, что своими ласковыми лучами согревал каждого, но делясь теплом с другими, он замерзал сам. Чимин был светящимся лучиком для всех, но глубоко в его душе пряталась бездонная темнота. И кому-то необходимо было зажечь пару свечек, чтобы поглотить эту тьму и наконец подарить долгожданное тепло. Юнги был не против это сделать. Поэтому их с Чимином объединяло нечто более важное, чем то, о чём подумал Намджун. Это было намного интимнее, чем какой-то секс, потому что между ними было самое настоящее доверие. Пролежав на полу неизвестно сколько, Юнги собрал оставшиеся силы и поднялся на дрожащие ноги. Адская боль плющом расползлась по телу, перед глазами плыло, тяжёлая голова раскалывалась, а органы ныли так, словно их отбили не ногами, а камнями. Держась за стену, он еле доковылял до ванной комнаты, спеша хоть немного исправить то кровавое месиво, что подарил ему Намджун. На сегодняшнюю гонку ему не попасть.***
Вечер тонул в полумраке. Звонкие голоса, ритмичная музыка, шорох шин по асфальту погружали в пьянящую атмосферу. Исходящий от уличных фонарей свет и неоновые подсветки десятков байков рассеивались в воздушном пространстве, делая обстановку более интимной. Воздух пропитался запахами выхлопного дыма и ароматами альф и омег, что пришли за долгожданным представлением. Каждый из присутствующих горел от предвкушения и азарта. Сложив руки на груди, Тэхён опёрся поясницей на Ямаху и ловил на себе заинтересованные взгляды других. Они уже давно не беспокоили, его персона привыкла к повышенному вниманию. Очевидно, все уже были в курсе о Ви и о его целях на эти дороги. На этот счёт у каждого сложилось своё мнение. Кого-то эта игра забавляла, поэтому они с любопытством наблюдали за соперничеством двух лучших гонщиков, жаждая не только насладиться интересным шоу, но и заработать побольше денег, ставя на одного из них. Других же совсем не устраивал данный переполох. Такие горой стояли за Джея, не желая видеть на его месте кого-то другого. Особенно его, Ви, наглого омегу, посмевшего обогнать их лидера и тем самым подорвать его репутацию. Чонгука и Намджуна до сих пор не наблюдалось, но, судя по времени, альфы вскоре должны появиться. Чимин отошёл кому-то позвонить, а Сокджин завёл разговор с компанией здешних байкеров. Тэхён остался наедине с Бэкхёном, который, как и всегда, молчаливо испепелял его взглядом. Отношения между ними так и не потеплели. За минувшие дни они и не разговаривали толком. Тэхён и так понял, что дружбу с омегой не выстроить, а тот своим пренебрежением не забывал подтвердить это. — А ты, Тэхён, во всём преуспеваешь: и в гонках побеждаешь, и друзей быстро заводишь, и поёшь недурно, — впервые за две недели Бэкхён, наконец, решил выплеснуть накопившеюся в нём язвительность. — Какими талантами ты ещё обладаешь? — Не в таланте дело, — мило улыбнулся Тэхён, поддерживая беседу. — Я лишь живу своей жизнью и пытаюсь взять от неё всё, что в моих силах. А тебе что, завидно? Ты ни петь не умеешь, ни на байке не гоняешь, разве что с друзьями тебе повезло. Раз уж заговорил о талантах, то какие у тебя-то имеются? — Дерзишь? — не терял лица от услышанного. — Хотя чему я удивляюсь? Учитывая, что было на предыдущей гонке, у меня не осталось сомнений, что ты прикидываешься белой овечкой. Видимо, твоя настоящая сущность просыпается тогда, когда тебя задевают за живое? Двулично выглядит, не находишь? — И это ты говоришь о двуличности? — захохотал Тэхён. — Бэк, ты же сам лицемер. Решил при остальных делать вид, что любезничаешь со мной, а сам дальше плюешься ядом. Но ладно я, испытывай ко мне неприязнь сколько душа пожелает, мне абсолютно похуй. Но ты не задумывался, что Чонгука тоже вводишь в заблуждение? — на нахмуренный взгляд Тэхён не тянул с объяснениями: — Нет, ты обманываешь не в том, что прикидываешься мне другом. Дело в другом. Ты всё время пытаешься казаться лучше, чем есть на самом деле. Каждый раз видя этого альфу, ты нацепляешь на себя маску, выдавая за того, кем не являешься. Может, тебе не получается привлечь его внимание именно потому, что ты не искренен с ним? Я же вижу, как ты потакаешь ему, на всё соглашаешь, готов переступить через себя, лишь бы ему угодить. Заметь, это даже не мои слова. Но ведь на самом деле ты совсем другой. Не пробовал быть чуточку искреннее? Или боишься, что Чонгук разочаруется в тебе, узрев, какой ты настоящий? Увидит, что ты вовсе не белый и пушистый, а та ещё стервозина. Двулично выглядит, не находишь? — вернул ему его же слова. От насмешливого тона Бэкхён начал закипать. Да что Тэхён себе позволяет? Что он вообще понимает? Бэкхён не притворялся. Он так не считал. Всё, чего ему хотелось, так это обратить на себя внимание любимого человека. Возможно, при этом он терял самообладания и становился чуточку мягче, чем был на самом деле. Возможно, он готов был в рот заглядывать и растекаться лужицей, лишь бы ещё раз увидеть его улыбку. Но разве это плохо? Когда человек влюблён, он менялся, и Бэкхён не был исключением. — Не тебе меня судить. Ты не знаешь, какого любить, чтобы предъявлять мне подобное. Ты бы лучше за собой следил, а то после сегодняшней гонки может много чего изменится. И только тебе решать, какой будет исход: лучшим или худшим, — решил ужалить в другое место. — О чём ты? — И почему тебе нужно всё объяснять? Скажи, ты не задумывался, что будет, если снова победишь? Или надеешься, что после очередного выигрыша Чонгук и мы все продолжим с тобой сюсюкаться? Нет, этого не будет. Если ты ещё раз придёшь первым, Чонгук не захочет водить с тобой дружбу. — Ты… — от догадки у Тэхёна сел голос. — Предлагаешь мне поддаться? — Подумай, что для тебя будет лучше: обретение друзей или какое-то место лидера, где, уверен, ни один здешний байкер тебе не будет рад. Ты же понимаешь, что добиться их расположения будет намного сложнее, чем ты сделал это в Пусане? На стороне Чонгука большинство. — А ты так уверен, что я снова приду первым? — Всего лишь предосторожность. Я не сомневаюсь в нём, но всегда нужно быть начеку. — Это правильно, но поддаваться я никому не собираюсь. Тем более, только ты против меня, а вот Чимин, Намджун и, самое главное, Чонгук принимают меня. Если я снова одержу победу, и Чонгук скажет уйти — я уйду. Только его я послушаю, но точно не тебя. Я и так у него в долгу, так что приму любое его решение. — Раз так благодарен, то почему не оставишь свою затею? Блядь, гоняй сколько угодно, просто не претендуй на его место! — перешёл на крик Бэкхён. — Не я придумал такие правила. Если обгоняешь здешнего лидера, то занимаешь его место. Чонгук взял реванш, а я согласился. Всё честно. — Ну а если ты станешь лидером, то что дальше? Думаешь, это принесёт тебе счастье? Ты не у себя в Пусане, запомни уже наконец! Это другой город и тебе здесь не все рады. Ответить Тэхёну не дал раздавшийся звонок. Бэкхён, с недавних пор проявляя интерес ко всему, что касалось Тэхёна, немного наклонился, чтобы прочесть имя звонившего. Какое-то «Хоби» мало что ему дало. — Привет, — Тэхён немедля принял вызов и поздоровался. Бэкхён не слышал, что говорил собеседник, но вместо этого он заметил, насколько изменился сам Тэхён. Он вмиг расслабился, заулыбался, будто и забыл о недавнем разговоре. Только один звонок от этого «Хоби» смог развеять всё напряжение. — Я сейчас на гонке. Давай я сам тебя потом наберу, хорошо? — осторожно посмотрел на Бэкхёна, который выражал максимальную незаинтересованность. Завершив вызов, Тэхён нащупал в кармане пачку сигарет и зажигалку. — Твой альфа? — внезапно спросил Бэкхён. Тэхён не удивился очевидности поведения. — Я же говорил, что амурные дела меня не интересуют. — Это не мешает заводить интрижки, — допытывался тот. — Согласен. Но этот человек намного дороже всяких интрижек. Не желая продолжать разговор, Тэхён отошёл туда, где можно спокойно перекурить. Минуя толпы людей, он остановился под одиноким деревом и поднёс сигарету к губам, поджигая её зажигалкой. После первой тяги тело ощутило желанное облегчение, но вот тяжёлые мысли, к сожалению, не испарялись так же легко, как едкий дым. Разговор с Бэкхёном возродил то, чего он так долго избегал. Какой исход предстоял сегодня? Он снова победит или в этот раз Чонгуку повезёт больше? Но главное, что будет потом? Несомненно, Тэхён готов к гонке, но с кем он будет соревноваться теперь? Чонгук давно не незнакомец и даже не простой соперник. Он… хороший знакомый? Друг? Их же можно назвать друзьями? В последнее время их общение складывалось довольно-таки неплохо, чему Тэхён одновременно и удивлялся, и радовался. Но какая теперь разница, если сегодня всё разрушиться. Каким бы не был результат, для него он в любом случае окажется неблагоприятным. Победит — утратит людей, к которым успел привязаться. Проиграет — потеряет веру в себя. Вряд ли Чонгук закроет глаза на второй проигрыш. Несмотря на своё добродушие, чувство гордости у него тоже имелось. Тэхён всё понимал, но и поддаваться тоже не собирался. Отличие от остальных, для него гонки не являлись мимолётным развлечением и очередным способом потешить своё эго. Они были намного значимей, ведь это единственное, во что он посвящал всего себя. Ему не предоставили шанса выбрать желанную специальность, которую он смог бы обучать с удовольствием; запретили заниматься любимым делом, взамен наказав сосредоточится на «важных и полезных вещах», поэтому участие в гонках — это то немного, что было разрешено. Не то чтобы отец являлся каким-то тираном, он любил своих детей, но, к сожалению, редко учитывал их истинные желания. Он придерживался мысли, что раз он родитель, значит, должен позаботиться о счастливом будущем сыновей любой ценой. Даже такой жестокой. Сколько бы Тэхён не подчинялся его воле, сколько бы не противился и бунтовал — всё без толку. Отец не уступал в перепалках и продолжал твердить, что ему лучше знать, как нужно поступать. Соджун приводил десятки непонятных аргументов, талдыча, что для беззаботной жизни всегда необходимо чем-то жертвовать, а его мимолётные увлечения рано или поздно пройдут, так и не принеся вразумительного результата. От постоянного давления и запретов Тэхён чувствовал себя ничтожно. Исполняя чужие указания, казалось, будто он проживал не свою жизнь. Иногда проскальзывала мысль, что лучше бы он не рождался в семье, окружающее общество которого заставляло подавлять истинные желания и убеждало жить за придуманными ими же правилами. Может, лучше бы Тэхён вырос в обычной семье, не такой богатой, но зато смог бы иметь право выбора. Отец забрал многое, но гонки — то единственное, чем Тэхён ещё обладал. И хотя бы в них он хотел чего-то достичь — того, что сделало бы его чуточку счастливее. Только рассекая на своей Ямахе, он чувствовал желанное освобождение. Только на гонках получалось избавиться от давящего гнёта и выпустить наружу запретные желания, а главное, дать волю истинному «я». Поэтому гонки доставляли не только дозу головокружительного адреналина, но и являлись одной из причин, почему Тэхён всё ещё улыбался. Позорный проигрыш станет точкой невозврата. Его личным концом света. Сделав последнюю затяжку, он бросил окурок на пыльный асфальт и тщательно затоптал носком кроссовка. Он уже было собирался вернуться, как от стоящего позади чужого силуэта испуганно отшатнулся. — Господи! Чего так пугаешь?! — недовольно поморщился. Стоящий в нескольких метров Чонгук не скрывал самодовольной ухмылки и без стеснения рассматривал омегу. Если в повседневной жизни Тэхён предпочитал одевать что-то лёгкое, воздушное, то на гонку выбирал тёмные и брутальные тона. Как и в тот раз, на нём была кожаная куртка, ноги обтягивали чёрные джинсы, что делали их и без того длиннее. На них Чонгук задержал взгляд чуть дольше положенного. Серебристые волосы рассыпались лёгкими волнами, в ушах поблёскивало несколько серебряных колечек. И правда, ему всё шло. Не произнося ни слова, Чонгук медленными шагом сократил между ними расстояние и остановился в пару сантиметров от растерянного лица. Он, видимо, и сам не соображая, что делает, наклонился настолько близко, что ненароком коснулся носом моментально вспыхнувшей щеки. Тэхён, не двигаясь и не дыша, устремил немигающий взгляд вперёд и с мелкой дрожью ожидал то, что произойдёт дальше. А Чонгук делал какие-то невообразимые вещи. Он невесомо водил носом по изгибу шеи и… нюхал его? — Сирень и табак, — обдал ухо горячим шёпотом. По коже пробежались мурашки. Лицо до кончиков ушей вспыхнуло огнём, а тело превратилось в мягкую вату, что вот-вот расстает. Невольно прикрыв глаза, Тэхён склонил голову к плечу, давая Чонгуку больше доступа. Если бы не было так темно, альфа наверняка заметил, как бешено застучала на шее синяя вена. А пока он лишь вслушивался в два сбитых дыхания и боролся с внезапно накатившим желанием прикоснуться к коже губами. Сделав ещё несколько вдохов и надёжно впитав в себя запах, Чонгук, наконец, отступил на два шага назад. Только после этого Тэхён, которого на несколько секунд выкинуло за пределы этой вселенной, снова вернулся на землю. — Интересное сочетание, — как ни в чём не бывало изрёк вердикт. Не стоило спрашивать, что только что произошло, Чонгук и сам не знал. От того, как губы обхватывали фильтр сигареты, как плавные затяжки заставляли ресницы прикрыться от блаженства, а длинные пальцы с элегантностью стряхивали искрящий пепел — хотелось сделать что-то безумное. Притупить это желание было невозможно. — Не нравится? — иронично спросил Тэхён, стараясь не выдавать дрожи в голосе. — Как раз наоборот. — Даже не осуждаешь? — С чего бы? Это твоё личное дело. Можешь заниматься, чем хочешь. Хотя не могу не признать, ты снова удивил меня. Не знал, что ты куришь, даже запаха не улавливал. Интересно, что ещё ты от меня скрываешь? — Не знаю, Чонгук-и. Будет время, обязательно узнаешь, — игриво улыбнулся Тэхён, избавляясь от остатков наваждения. — Так что ты здесь делаешь? Неужто меня искал? — Пришёл по те й же причине, что и ты. На непонимающий взгляд Чонгук вынудил из кармана пачку Мальборо. — Чёрт, зажигалку забыл, — расстроился он, не найдя нужной вещи. — Подожжёшь? — обратился к молчаливо стоящему Тэхёну, что не сводил с него поражённого взгляда. — Ты… — с заминкой. — Куришь? — Иногда. Зачастую тогда, когда на нервах или над чем-то переживаю. — А ты сейчас переживаешь? — без насмешки спросил Тэхён. — Есть немного, — не стал лукавить. Даже перед первой за год гонкой не было этого странного волнения. На нетерпеливый взгляд Чонгука Тэхён достал свою зажигалку и поджёг зажатую между губ сигарету. После его первой затяжки Тэхён потерял дар речи. Удивил не столь факт курения, как представленный перед ним вид альфы, потому что выглядел он сейчас слишком горячо. Проносящаяся мысль ошарашила, но чего лукавить, Чонгук сам по себе был очень красив, но именно в эту минуту, когда он, облачённый в одну кожу, со спадающими на лоб смольными прядями, аккуратно придерживал двумя пальцами пылающую сигарету и делал затяжку за затяжкой, то выглядел как самый сексуальный байкер в мире. В голове невольно всплыл вопрос, как пах Чонгук. Наверняка его природный аромат сладкого граната, смешанный с табачным дымом, превратился в головокружительный коктейль. Может, тоже наклониться и носом провести по этой манящей шее, поглубже вдохнув безумное сочетание? Подобная фантазия настолько пленила, что расфокусированные зрачки вмиг заполнили карюю радужку, сердце гулко застучало, а дыхание участилось. Тэхён будто впал в транс, всё никак не отрываясь от Чонгука, который с закрытыми от удовольствия глазами пропускал в себя дым и чувствовал, как тот приятным теплом оседал на лёгких. Сделав медленный выдох, густой поток тумана устремился прямо на лицо омеги. От неожиданности Тэхён закашлялся. — Чонгук! — пробурчал он, пытаясь выплюнуть из себя поглотивший дым. — Ой, прости, — засмеялся паршивец, но непрекращающийся кашель быстро вытеснил веселье. — Всё нормально? — обеспокоенно положил руку на плечо. — Да! — откашлявшись, Тэхён перевёл на Чонгука поплывший от дыма взгляд. Недавний дурман, слава Богу, улетучился. — Извини, я случайно. — Проехали, — виноватая моська не позволяла долго на него злиться. — Ты меня тоже удивил, — кивнул на держащую во рту сигарету. — Не одному же тебе приводить людей в шок. Теперь пришла моя очередь тебя удивлять. — А тебе разве есть чем? — Будет время, обязательно узнаешь. — Я уже понял, что у тебя отличная память, — Тэхён уже привык, что Чонгук постоянно за ним повторял. — И всё-таки я думал, что ты, как будущий врач, не прибегаешь к вредным привычкам, — подколол его омега, старался не залипать так открыто. Как же ему шла эта чёртова сигарета… — Что за глупости, — возразил Чонгук. — Мне всё равно, что подумают об этом остальные. Это же моё решение и только я несу за него ответственность. Поэтому я и не осуждаю тебя. Единственное, что мне не нравится, так это курить при твоём-то состоянии… — Каком таком состоянии? Ты опять начинаешь? — ему один раз стало плохо, а Чонгук не прекращал бить панику. Всё это время альфа чуть ли не каждый день допытывался, как он себя чувствовал и при любом удобном случае пытался затащить в больницу. Это порядком доставало. Чонгук выкинул окурок, а затем, не обращая внимания на недовольство омеги, протянул к его лицу руку и заправил спавшую прядь за ухо. Этот жест, как и все предыдущие, выбивал из Тэхёна воздух. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он. У Тэхёна был заготовленный ответ, но, предугадывая его, Чонгук добавил: — Только честно. Тэхён выдохнул. — Хорошо. Я чувствую себя хорошо. Честно, — получилось немного смущённо. Существовала и обратная сторона этой заботы. Оказывается, она не только доставала, но и разливала в груди приятное тепло. Чонгук потёр руками лицо. О желанной победе он и думать забыл. Сейчас волновал только Тэхён. — Может, отменим всё? — не предложение, а брошенная горящая спичка. Лицо, ещё секунду назад отражающие спокойствие, окрасила гримаса злости. — Я ухожу, — раздражённо кинул он, разворачиваясь в другой сторону. — Нет, подожди! — Чонгук схватил его за руку, останавливая. — Пожалуйста, не уходи. Я верю тебе. Раз говоришь, что всё хорошо, значит так и есть. Только не злись, — а точнее, не тревожься в лишний раз. Тэхён не мог злиться. Только не на Чонгука. — Я давно хотел тебе кое-что сказать, но никак не решался, — омега больше не видел смысла тянуть. Сейчас самый подходящий момент, чтобы всё прояснить. — Спасибо тебе. За всё. Ты оказался намного лучше и добрее, чем я о тебе подумал изначально. И какой бы не был исход сегодняшней гонки, знай, я рад был познакомиться и подружиться с вами, — Тэхён улыбался ярко, но глаза не смеялись. — О чём ты? — не понимал Чонгук. — О том, что если я снова выиграю, то пойму твоё нежелание общаться со мной. Если ты решишь, что у тебя не получиться воспринимать Ви и Тэхёна в одном лице, то знай, я приму твоё решение. Ты и так много для меня сделал, хотя я до сих пор не понимаю, за какие-такие заслуги. Любой после той гонки оборвал бы со мной связь, оставив лишь уместную в этой ситуации злость. Но ты, Чонгук… Ты оказался не любым. Чонгуку не хотелось обнадёживать Тэхёна, но ещё больше не хотелось думать, что из-за чьего-то проигрыша придётся обрубить образовавшуюся между ними связь. Было бы проще, если бы кто-то из них не гонял. — А если выиграю я? То, что сделаешь ты? Будешь ли дальше со мной общаться? — Я… не знаю, — понуро опустил голову. — Если проиграю, мне будет очень неприятно, даже представить не могу, что в таком случае буду испытывать. Проверять даже не хочу. Проблема не в тебе, Чонгук, а во мне. Я не могу позволить себе второе место. Для меня гонки не простая забава. Только с ними я чувствую, что хоть что-то мне принадлежит. Может, ты меня не понимаешь, но я объясняю, как есть. И будь на твоём месте кто-то другой, было бы намного проще — я бы попросту не знал того человека. А вот тебя… узнал. И от этого мне неловко. У себя в Пусане я не единожды побеждал своих друзей, но то было другое. Тогда все изначально знали, что я приду первым, поэтому никаких обид не возникало. Сейчас же одновременно хочется и первым прийти, и чтобы ничего между нами не изменилось. Эгоистично, знаю. — Для тебя это настолько важно? — Очень. — Почему? — Потому что это всё, что у меня есть. Короткие фразы не давали цельной картины, но дальше лезть с расспросами Чонгук не решался. Он видел, что данная тема Тэхёну давалась непросто. Опечаленные глаза свидетельствовали о том, что это терзало его не один день. Может, когда-нибудь омега сам всё расскажет, не обходясь размытыми ответами. Если, конечно, до того времени они ещё сохранят общение. — Так уверен, что сегодня тоже придёшь первым? Помню, в прошлый раз ты весьма тактично сказал, что уступать мне не собираешься, — Чонгук свернул разговор в шутливое русло. Тэхён был осведомлён о наличии у него одного минуса: он не мог удержать язык за зубами и выплёскивал на человека всё то, что думал. Иногда это было хорошо, ведь искренность в наше время особенно ценилась, но иногда он говорил такое, что лучше бы придержать в уме, а то это могло обидеть собеседника. — До конца я никогда ни в чём не уверен, всегда есть процент неудачи. Думаю, наши с тобой шансы на победу равны, поэтому быть уверенным на все сто я не могу. Что тогда, что сейчас я не недооценивал тебя, ведь не просто так место лучшего было за тобой. Я не настолько самоуверенный, как может показаться. Я уверен в своих силах, но и в твоих тоже не сомневаюсь. — Правильно, не стоит недооценивать своего соперника. Я хорошенько усвоил этот урок, — пожурил себя же за чрезмерную самоуверенность. — Может, гонки для меня и не так важны, как для тебя, но отдавать своё место я тоже не собираюсь. Это дело принципа. Так что давай договоримся, если докажешь, что действительно лучше меня — займёшь моё место. Но если выиграю я — больше не будешь на него претендовать. Пусть всё будет честно. Тэхён согласился. После разговора у обоих на душе стало немного легче. Может, не всё так страшно, как они себе напридумывали? — Мне и самому интересно, кто из нас лучше, — задумался Чонгук. — Впервые вижу, чтобы омега не боялся столько выжимать. Я смотрел на тебя и думал, что у тебя напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Тэхён знал, что на гонках он превращался в настоящего безумца, который не знал ни границ дозволенного, ни опасности от их пересечения. Он видел цель и оставлял без внимания любые риски. — Ну не совсем уж так, но ради заветной победы я действительно готов на многое. Я уже привык к таким скоростям и не боюсь. У меня всё под контролем. Конечно, я не до такой степени сошёл с ума, чтобы выжимать максималку, но если это будет необходимо, думаю, и её выжму. — Даже думать об этом не смей, — строго запричитал Чонгук. — Никогда не пренебрегай своей безопасностью, слышишь? Оно того не стоит. — Я же сказал, у меня всё под контролем, — цокнул Тэхён, не желая выслушивать этих лекций. Отца и Сокджина хватало. — А теперь пошли, мы слишком задержались. Он уже обошёл Чонгука, как в спину донёсся его голос: — Знаешь, независимо от результата гонки, моё отношения к тебе всё равно не поменяется. Тэхён закусил губу, не давая рвущейся улыбке волю. Обернувшись к альфе лицом, дал честный ответ: — Думаю, моё тоже.***
Незамысловатый разговор помогал сократить время к долгожданному. Беседуя с Чимином, Тэхён старался не обращать внимания на прожигающий взгляд. С того момента, как они вернулись, Бэкхён чуть ли не рвал на себе волосы от понимания, что всё это время Тэхён был с Чонгуком. И не понятно, о чём они говорили и что вместе делали. Ревность доходила предела. — Намджуна ещё нет? — спросил Чонгук, получив отрицательный ответ. Достав мобильный, он набрал альфу, но тот так и не снял трубку. — Чимин, он тебе ничего не говорил? С того разговора отношения между ним и Намджуном оставались натянутыми. Чимин не хотел терять друга, но того больше не привлекала данная роль. Дать ему чего-то большего омега не мог. Он ясно объяснил свою позицию насчёт их отношений. Оставалось надеяться, что Намджун отпустит к нему свои чувства. — Нет, ничего такого, — ответил он. Но помимо отсутствующего Намджуна не наблюдалось ещё и Юнги. Трубки он не брал, хотя прийти обещал. Наверное, опять работа. От этого стало немного грустно. С каждым проведённым вместе днём Чимина всё больше тянуло к альфе. С ним было легко, непринуждённо. Юнги был единственным, кто сумел разглядеть потаённую сторону, которую он скрывал даже от лучших друзей. Но прятать её перед Юнги совсем не хотелось. Пойти к врачу Чимин так и не решился, пока ему хватало и поддержки Юнги. Его слова о том, что нет правильной или неправильной еды, а есть здоровое и нездоровое отношение к ней, заставило Чимина задуматься. Осознав, а главное, приняв тот факт, что у него имелось как раз нездоровое отношение к еде, он начал сложнейшую борьбу с самим собой. Ему не хотелось расстраивать Юнги своими неудачами, наоборот, хотелось доказать, что он со всем справится. Но, к сожалению, не всё шло гладко. Мысли продолжали нашёптывать послать всё к чёрту и жить так, как он жил до этих перевоплощений. Бороться с самим собой оказалось невероятно трудно. Руки действительно опускались, но Юнги всегда готов был протянуть свою и вытащить висевшего над пропастью Чимина и обратно вернуть его на твёрдую землю. Их путь предстоял долгим, тернистым, скользким, но пройдут они его вместе. В кои-то веки Чимин почувствовала себя не так одиноко. — Вы оба вообще как? — перевёл тему Чимин, посматривая на Чонгука с Тэхёном. — Какие-то слишком спокойные. — А тебе не терпится увидеть, как мы ссоримся? — усмехнулся Чонгук, мельком глянув на Тэхёна. — Этого не будет. Мы с Тэхёном всё обсудили и решили соперничать честно. Зачем же нам ругаться, если можно не ругаться? Чимин слукавит, если скажет, что ожидал чего-то подобного, потому что нет, не ожидал. Конечно, он рад, что Тэхён с Чонгуком сблизились и поняли, что копить обиду нет смысла, но думалось, что на дороге всё изменится. Время от времени Чимину казалось странным, что друг так легко принял своего соперника. Складывалось впечатление, что его подменили. Прежний Чонгук сейчас бы сидел на иголках и молился, чтобы в этот раз точно прийти первым. Он бы делал что угодно, но только не перебрасывался с Тэхёном игривыми взглядами и не смеялся с ним. Неужели всё было так просто? Или лучше спросить, что за чертовщина между ними творилась? — Ви! — раздался позади голос. Обернувшись, Тэхён увидел приближающегося к ним вприпрыжку незнакомого человека. Когда тот подошёл ближе, то остановился прямо перед ним, радостно защебетав: — Я так хотел с тобой познакомится! В прошлый раз ты был занят, а потом так быстро уехал, что я даже не успел к тебе подойти. Я хотел сказать, что ты был очень крут! Уделать Чонгука так, как сделал это ты, ещё никому не удавалось! Я так восхищаюсь тобой! — Юнхо, прекрати! — прервал его тираду Чонгук и за локоть оттянул от растерянного Тэхёна. — Не позорь меня, — недовольно прошипел на ухо. — А я и не позорю! — брыкнулся тот. — Я выражаю своё восхищение Ви, — перевёл восторженный взгляд на Тэхёна. — Эм, спасибо, конечно, — удосужился ответить тот. — А ты друг Чонгука? Раньше тебя не видел. — К сожалению, это мой младший брат. И он уже уходит, да, Юнхо? — Тебе надо, ты и уходи! А я хочу поговорить с Ви. — Для начала спроси у него, хочет ли он вообще с тобой разговаривать. — Ты же не против, если я останусь? Я правда хотел с тобой познакомиться. Позволишь? От умоляющих глаз, будто у кота из «Шрека», Тэхён умилился. — Конечно, — улыбнулся он. — Если хочешь, побудь с нами. — Правда? — радостно запищал альфа и показал язык фыркающему Чонгуку. — Сегодня я буду болеть за тебя. Надеюсь, ты, как и в прошлый раз, надерёшь задницу моему самовлюблённому братцу. — Юнхо! — прикрикнул на него Чонгук. — Что ты такое говоришь? — Только правду, Гук-и, — невинно захлопал большими глазами. — Если тебя обогнали раз, то могут обогнать и во второй. А в способностях Ви я не сомневаюсь. Тем более, всем уже надоело, что только ты постоянно выигрываешь. Люди хотят зрелища, представление. Они уже ждут не дождутся, чтобы вновь посмотреть, как их лидера обгоняет кто-то другой. Это же весело. — Очень весело, — пробурчал Чонгук. — Вот, Тэхён, полюбуйся, как меня любит и уважает собственный брат. — Эй, не преувеличивай! — запротестовал Юнхо. — Или ты мистер идеальный брат? Сам-то постоянно подзатыльники мне отвешиваешь. Ты в курсе, что это можно считать насилием в семье? — Я тебе ещё пару раз добавлю, чтобы вся дурь из твоей и так пустоголовой головы вылетела. — Вот! — поднял указательный палец Юнхо. — Видите, какой он на самом деле. Никакого уважение к брату. — Внешне такие разные, но по характеру сразу видно, что одна семья, — поделился с Тэхёном мыслями Чимин. Тэхён согласился. Внешне Юнхо не был похож на Чонгука. У него банально отсутствовала та брутальность и сила, что была присуща старшему альфе. Но взамен от него исходила мягкая и теплая энергетика, которая притягивала окружающих. — Но в любом случае Юнхо всегда остаётся милашкой, — продолжил говорить Чимин. — Я вот ни разу не видел, чтобы он с кем-то подрался или даже нагрубил, за исключение Чонгука, конечно. А вот Гук-и в его возрасте уже вовсю по роже давал тем, кто его выбешивал. Вообще, он раньше не был таким, как сейчас. В школе он был тем ещё хулиганом, — на губах осела ностальгическая улыбка. — Но с того времени многое изменилось, и Чонгуку тоже пришлось поменяться. Сейчас он намного спокойнее, я бы даже сказал рассудительнее, чем тогда. От того оторвы, что в любой момент мог потерять голову и контроль, мало что осталось. Теперь же он у нас взрослый и сдержанный альфа. Ну, по крайней мере, пытается быть таким, — усмехнулся со сварливого друга, что всё ещё препирался с братом. Не пропустив ни слова, Тэхён посмотрел на Чонгука под другим взглядом. Он помнил, что альфа старался контролировать себя и свои поступки, но что вынудило его это сделать? Может, всё дело в случившемся год назад? Ещё в начале Чонгук упоминал о ситуации, что очень повлияла на него, да так, что он целый год не мог выйти на дороги. Тогда Чонгук ничего толком не объяснял, а данную тему больше никто и не поднимал. Тэхён не пытался расспрашивать, считая, что это было не его дело. По реакции Чонгука и остальных можно было понять, что этот инцидент далеко не из приятных, вот он и не лез в душу к тогда ещё малознакомым людям. А сейчас он имел на это право? В Тэхёне зародилось желание узнать больше, и не только для утоления собственного интереса, но и чтобы лучше понимать Чонгука. И всё-таки загадок в нём было не меньше. — Уже ровно восемь, — оповестил их Сокджин, поглядывая на наручные часы. Толпа завелась ещё больше, а гонщики начали подъезжать к финишной прямой. — Пора выстраиваться. — Из-за тебя я даже с Ви не успел поговорить! — шлёпнул Чонгука по плечу Юнхо. — Удачи тебе! — улыбчиво посмотрел на омегу. — Порви их всех в щепки! И моего братца в том числе. Поблагодарив его, Тэхён кинул осторожный взгляд на Чонгука. Судя по протяжному вздоху, тот успел устать от компании брата. Все начали заводить моторы и надевать экипировку. Бэкхён, помявшись на месте, подошёл к надевающему перчатки Чонгуку и смущённо пролепетал: — Удачи тебе. Уверен, сегодня ты точно придёшь первым. — Надеюсь на это, — одарив омегу секундным вниманием, Чонгук перевёл взгляд на Ямаху Тэхёна и проследил, как та подъезжала к стартовой линии. Он соврёт, если скажет, что в случае победы будет рад на все сто. Проигрыш расстроит Тэхёна, а видеть его опечаленным не хотелось. Тупик какой-то. Видя, куда смотрел Чонгук, Бэкхён сжал кулаки. Почему он всегда смотрел только на Тэхёна? Почему на эту змею, а не на него, человека, что готов в ногах перед ним валяться? Что он делал не так? Бэкхён ещё не знал, что мало чем отличался от Чонгука. Зациклившись лишь на нём, он отказывался замечать, что в последнее время кое-кто всё чаще одаривал его тёплым взглядом.***
Стоя перед нарисованной на асфальте белой линией, гонщики продолжали выжимать сцепление. Гул их двигателей разносился по всей окрестности. Вечерний воздух утопал в цветах подсветок и облаках дыма, что затмевал видимость для выстроившихся по обе стороны от дороги людей. Под шумные возгласы на середину вышла высокая девушка–омега, держа в руке белый флаг. Толпа, не сдерживая восторга, залилась громкими возгласами. Выстроившись в одну линию, гонщики мысленно отсчитывали секунды до заветного. Накал эмоций был у всех на пределе. Чонгук, ставши рядом с Тэхёном, не спешил опускать визор и разрывать с омегой зрительного контакта. Теперь не было нужды терзаться догадками о загадочном пусанском лидере, потому что альфа был прекрасно с ним знаком. — Джей, покажи всем, кто здесь истинный король! — выкрикнул кто-то из толпы. — Эй, пусанский лидер! — раздался другой голос. — В этот раз я поставил на тебя, так что не подведи! Чонгук на это хмыкнул. — Быстро ты приковал к себе внимания. Уже и поклонники появились. — А меня, Джей, невозможно не заметить, — самодовольно ответил он. Чонгук не смел отрицать. Кого-кого, а пройти мимо Тэхёна было невозможно. Молчаливо смотря друг на друга, оба понимали, что сегодняшняя гонка была предназначена лишь для них двоих. Не существовало ни других гонщиков, ни ликующих людей вокруг, а ни остального мира. Только они вдвоём и вечернее шоссе. Обменявшись взглядами в последний раз, они опустили стекло и перевели взор исключительно на расстелившуюся перед ними дорогу. У обоих сердце оттачивало громкие удары, дыхание всё больше учащалось, разливая в груди трепетное волнение. Девушка подняла флаг вверх и начала долгожданный отсчёт. Три. Два. Один. Рука со взмахом опустилась. Гонщики пулей сорвались с места, оставив после себя густой белый туман и горящие следы шин.