«Невозможность определить то, что ты чувствуешь, не означает отсутствие чувств»
Стоя за корпусом университета, Чонгук докуривал третью сигарету. За последние несколько дней он выкурил несколько пачек, хотя раньше одной могло хватить на целый месяц. И всё равно это ни черта не помогало. Из-за творившегося в голове кавардака он начал проседать в учёбе, чего позволять категорически было нельзя. Медицина — не та специальность, где допустима хоть малейшая вольность. В этом плане Чонгук чувствовал огромную ответственность. К тому же на обучение шли деньги родителей, подводить которых очень не хотелось. Но эти три недели пролетели словно в тумане. Он не помнил, что делал и с кем говорил. Не знал, почему испытывал безразличие и незаинтересованность ко всему окружающему. Не понимал, почему каждый раз смотря на него чувствовал едкую боль. Такую, что не притупишь обезболивающим, не заглушишь чем-то или кем-то другим. Она засела глубоко внутри, где-то в районе солнечного сплетения, перекрывая доступ кислороду. Казалось, даже физическая боль не была столь болезненной, как та, которую испытывал Чонгук. Порой она напоминала то, что довелось испытать после потери близкого друга, то бишь скорбь. Но ведь сейчас все живы и здоровы, тогда почему на душе было так паршиво? День, по началу казавшийся сказкой, стал сущим кошмаром. Слова, слетевшие с самых красивых губ, оказались отправной точкой страданий. Повисшее между ним и Тэхёном напряжение чувствовалось на атомном уровне, всё больше расшатывая и без того ослабленные нервы Чонгука. Их оживлённые разговоры сменились неловкими фразами. Весёлый смех уступил молчаливым и тоскливым взглядам. Регулярные переписки и вовсе сошли на нет. Но всё это не мешало Чонгуку незаметно отслеживать каждое незначительное действие, читать дрогнувшую на лице мимику и разгадывать, что означал направленный на кого-то взгляд. Ему было жизненно необходимо узнать имя того, кто так быстро заполучил место в сердце омеги. — Зачем звал? — раздался голос позади. Выбросив сигарету, Чонгук обернулся к подошедшему. — Хотел поговорить. — О чём же? — сложив руки на груди, Бэкхён выдавал полную незаинтересованность. — В последнее время ты избегаешь нас, особенно меня. У тебя что-то случилось? Если я могу чем-то помочь… — Разве тебя это волнует? — пренебрежительно хмыкнул. — Конечно, волнует. Ты же мой друг. «Друг». Иного Бэкхён не ожидал услышать. Для Чонгука он всегда будет только другом. Узнав, что его любовь никогда не получит ответа, у него опустились руки. Первые дни ему было настолько плохо, что представления не имел, как жить дальше. Поддавшись этой боли, Бэкхён не придумал ничего лучшего, чем закрыться от остальных и страдать в одиночку. Но с проведёнными в слезах часами эта боль превратилась в злость, которую сдерживать доводилось всё труднее. — Говори, что хотел. Мне скоро на работу ехать. От враждебно настроенного тона Чонгуку стало не по себе. И всё-таки с Бэкхёном действительно что-то происходило. Он не готовился к этому разговору. Если честно, он и вовсе позабыл о нём. Все мысли были об одном Тэхёне и о том, кто ему нравится. И вот на уме снова лишь этот омега… — Бэк, — наконец заговорил Чонгук, собравшись с мыслями, — я знаю, что нравлюсь тебе. Всегда это знал. Но к сожалению, я не чувствую к тебе того же. Ты очень хороший, правда. Но ответить тебе взаимностью я не смогу. Знаю, я должен был сказать это давно, но я боялся. Причинять тебе боль боялся, — и за это Чонгук чувствовал невероятную вину. Возможно, если бы он сразу дал понять, что ничего не получится, Бэкхён бы столько не мучался. — Ты заслуживаешь на счастье, но я не тот, кто тебе его даст. Ты ещё встретишь человека, с которым обретёшь его. — А кто твоё счастье, Чонгук? — едко ухмыльнулся Бэкхён. — Может, один светловолосый омега по имени Ким Тэхён? На секунду у Чонгука отобрало речь. Его застали врасплох с подобным вопросом. — Чего же ты молчишь? Скажи ещё, что между вами ничего нет. — Между нами ничего нет. Мы просто друзья, — но ведь о друзьях столько не думают… — Просто друзья? — истерически засмеялся, хотя весело не было ни грамма. — Да ты посмотри на себя! Ты же никого, кроме него не видишь! Я перед тобой весь год и так и сяк, в ногах готов был валяться, лишь бы ты обратил на меня внимания. Но ты даже не взглянул на меня! А стоило ему появиться, как ты тут же забыл обо всём на свете. А я-то голову ломал, почему после своего проигрыш ты принял его? Почему ради него сделал исключение? Бэкхёна было не остановить. Вся обида и злость вылились в поток ругательств и слёз. Может, он больше и не собирался бегать за альфой и валяться как щеночек в его ногах, но и безразличием к нему тоже не успел проникнуться. Чувства, жившие в нём столько времени, нельзя было вытравить за несколько недель. — И сейчас ты говоришь, что вы просто друзья? Так не дружат, Чонгук. На друзей так не смотрят. Только слепой бы этого не заметил. Но я не понимаю одного: почему он, а не я? Чем он лучше меня? Тэхён тебе дал, поэтому ты с ним так возишься? Так давай и я подставлю тебе задницу, может, хоть так ты начнёшь видеть во мне омегу, а не ёбаного друга! Побелевшие губы глотали текущие по щекам слёзы. Никогда ранее Бэкхён не разговаривал с Чонгуком подобным образом. Никогда ранее не позволял даже плакать перед ним, желая казаться сильным и храбрым. Но сегодня, сейчас, маска, которую он носил долгое время, наконец слетела и открыла истинное «я». Впервые Бэкхён предстал перед Чонгуком самим собой: живым человеком, что способен на злость и ненависть, слёзы и слабость. Он был неидеальным. — Пожалуйста, успокойся, — пребывая в полном шоке, Чонгук было сделал к нему шаг, но омега отступил назад. — Ты надумал всякого… — Надумал? — обозлился тот. — Раз надумал, тогда скажи, что ничего не чувствуешь к нему. Скажи, что безразличен к Тэхёну как к омеге. Чонгук виновато поджал губы. Он не мог этого сказать. Он ещё не понимал, что именно чувствовал, но то, что Тэхён не был ему безразличен, нет сомнений. Он всегда вызывал слишком много эмоций, справляться с которыми доводилось всё сложней. Эти чувства, такие непонятные, продолжали укрепляться, поглощать, затягивать всё глубже. Но какая теперь разница, если Тэхёну нравится другой? Чонгук упустил свой шанс, даже не ступив на старт. — Я так и знал, — Бэкхён расценил молчание по-своему. — С самого начала знал, что он заберёт тебя у меня. — Бэк… — Можешь больше ничего не говорить. В этом нет смысла, а растрачивать своё время на бессмысленные вещи я больше не хочу. Глотку резал душераздирающий вопль, которому Бэкхён не посмел дать волю. Всё дома. Когда наступит ночь, а отец ляжет спать, вот тогда можно выть в подушку и в очередной раз пропитывать её солёной жидкостью. Но это будет потом, а пока он должен подумать о другом. Сейчас их маленькой семье приходилось несладко. Месяц назад единственного родителя, проработавшего всю жизнь строителем, уволили из-за состояния здоровья. Чрезмерные физические нагрузки привели к ужасным болям в спине, из-за чего и так уже немолодой альфа не мог исполнять свои обязанности должным образом. Лекарства стоили бешеные деньги, а с каждой неделей сбережений ставало всё меньше. Бэкхён, понимая, что уже взрослый, решил взять на себя ответственность и устроился на подработку официантом. Совмещать учёбу, на которую и так шла куча времени и сил, с работой, где не находилось возможности даже присесть на минутку, было невероятно сложно. Но иначе он не мог. Кроме него больше некому помочь. Папы у него не было, тот погиб в аварии, когда Бэкхёну ещё не исполнилось четырёх. Дедушек, к сожалению, тоже не было в живых. Сестёр и братьев не имелось. Вот так они жили с отцом тихонько вдвоём. Бэкхён очень любил его. Отец для него был самым лучшим и дорогим человеком, заменивший весь мир. Он никогда и ничего для него не жалел, трудился в поте лица, лишь бы дать единственному сыну всё самое лучшее. Теперь была очередь Бэкхёна о нём позаботиться. За вытиранием слёз омега не заметил, как ненароком в кого-то врезался. Он было собрался извиниться, но вместо этого растерянно замер, увидев знакомое лицо. — Сокджин? — пытался убедиться, что перед ним тот самый альфа. — Извини, я не увидел тебя. Не желая задерживаться, Бэкхён обошёл альфу и хотел пойти дальше, как неожиданно его потянули за локоть, останавливая. — У тебя что-то случилось? — спросил Сокджин, заглядывая в покрасневшие глаза. — Ты плакал? Из-за чего? — Нет, просто… — начал увиливать, но был ли в этом смысл? — А знаешь, то, что меня расстроило, не достойно столько внимания, чтобы ещё раз упоминать об этом. Всё это пустяки. — Но ты плакал, а значит, это было что-то важно. — Теперь нет. У меня есть вещи куда важнее, чем продолжать страдать. Извини ещё раз, но мне правда уже пора. — Подожди, — снова не дал уйти. — Давай я подвезу тебя? На машине будет быстрее. — Я даже не знаю… Сокджин не стал слушать и повёл Бэкхёна за собой. А тот и не сопротивлялся. Может, Тэхёна он и недолюбливал, но к его брату негатива не испытывал. Сокджин ничего плохого ему не сделал. Злиться на него было бы глупо. Так-то они с альфой не часто контактировали, предпочитая обмениваться дружескими приветствиями и общепринятыми фразами. — Ты же домой? — уточнил Сокджин, когда они подходили к автомобильной стоянке. — Нет, мне на работу. — Сразу после учёбы? — помрачнел альфа. — Но ты выглядишь уставшим. Как же ты справляешься? — Нелегко, но по-другому никак. — Если тебе надо деньги, я могу одолжить тебе. — Я не буду брать у тебя деньги, — наотрез отказался Бэкхён. Прозвучало немного грубо. Заметив смятение Сокджина, добавил уже мягче: — Просто не нужно. Я сам справлюсь. Сокджин решил не напирать. Возможно, он подымет эту тему чуть позже, когда омега будет не на эмоциях. Подойдя к белоснежному Мерседесу, Сокджин приоткрыл Бэкхёну дверь, но самому садиться пока не спешил. — Ты очень спешишь? — Немного, а что? — Подождёшь пару минут? Я быстро. Дождавшись кивка, Сокджин стремглав куда-то убежал. Бэкхён же, оставшись наедине с молчаливым водителем, сложил руки на коленях и любопытно вертел головой в стороны. Ему ещё не доводилось ездить на таких автомобилях, где каждый дюйм пестрил роскошностью и блеском. Он привык к душному метро или убогому такси, а подобное богатство было ему чуждо. Иногда Бэкхён удивлялся, как сумел обзавестись такими обеспеченными друзьями. Не то чтобы он выглядел так, словно сводил концы с концами, но и дорогими байками, двухэтажными домами и брендовой одеждой тоже не мог похвастаться. И всё-таки с друзьями ему действительно повезло. Дверь распахнулась, но вместо Сокджина в поле зрения попали шуршащие пакеты. — Вот, держи, — протянул омеге два из них. — Это твой любимый кимбап и манду. А это… — заглянул в следующий пакет. — Пуноппан. Ты вроде тоже его любишь. Себе я тоже взял. Бэкхён, обставленный вкусно пахнущей едой, растерянно хлопал ресницами и не понимал, что от него хотели. — Сокджин, что это? — Тебе нужно поесть перед работой, — а затем с опаской спросил: — Тебя же не укачивает по дороге? — Нет, но не нужно… — Бэкхён, просто поешь. Ты правда выглядишь неважно. А я поем вместе с тобой. Мне потом ещё на стажировку к отцу ехать. Нам обоим надо подкрепиться. Противостоять этой умоляющей улыбке Бэкхён не мог, да и проголодался он, чего скрывать. Поблагодарив альфу, он назвал нужный адрес, и водитель отправился по заданному маршруту. Поедая вкусную еду, он старался есть максимально аккуратно, чтобы ни одна крошка не упала и не испачкала салон. Но вот Сокджин, отличие от него, об этом не беспокоился. Он ел небрежно, но зато с аппетитом. Смотря на него, в голове всплыл весьма логичный вопрос: откуда ему было знать о его любимых блюдах? Не удосужившись покопаться над ответом, Бэкхён обернулся к окну и продолжил есть. Наблюдая за проносящимся пейзажем, он не видел, как смотрел на него Сокджин. Возможно, если бы Бэкхён не был ослеплён Чонгуком, то смог бы заметить многое. Например, эти робкие, полные тепла взгляды, которыми каждый раз одаривал его рядом сидящий альфа. Но об этом он даже не догадывался, а Джин, понимая, что сердце омеги занято, долгое время оставался в стороне, не предпринимая никаких действий. Может, пора уже выйти из тени и испробовать свой шанс? — Спасибо, что подвёз, — поблагодарил его Бэкхён, когда они добрались до кафе. — А за еду я обязательно верну деньги. — Не надо мне ничего возвращать. Ты лучше скажи, во сколько ты заканчиваешь? — В восемь. — Я заеду за тобой. — Это лишнее, не стоит. — Мне нетрудно. Отказы не принимаются. — Ну раз не принимаются, тогда буду ждать. И ещё раз спасибо, — улыбнулся на прощание и покинул салон автомобиля. Сытый и повеселевший Бэкхён готов был приступать к работе. От недавних слёз не осталось и следа. Проводив омегу долгим взглядом, Сокджин откинул от себя пустые пакеты и начал копошиться по карманам в поисках мобильного. Сделав звонок, нетерпеливо вслушивался в монотонные гудки. — Я могу приехать раньше? — сразу перешёл к делу, когда отец поднял трубку. — Мне до восьми нужно справиться. Это срочно.***
Лёжа на скамье, Чонгук смотрел в навесной потолок и поднимал штангу, исполняя тридцатый подход. На руках проступили синие вены, по вспотевшему телу разливалась горячая волна напряжения. Незатейливая музыка, шум беговой дорожки и стук железа помогали освободить забитую голову. Физические нагрузки были прекрасным способом отвлечься. Жаль, что ненадолго. — Эй, Чонгук. Может, хватит? — обратился к нему темноволосый альфа, с которым они частенько занимались вместе. Не обращая на него внимания, Чонгук не прекращал поднимать штангу и разрезать воздух своим тяжёлым дыханием. Казалось, если он остановится, то всё, что он изгонял, снова вернётся. А этого нельзя допустить. Видя, что Чонгук и не думал останавливаться, альфа подошёл ближе и насильно забрал штангу. По злому рыку, тому это явно не понравилось. — Да что с тобой? Только и делаешь, что целыми днями занимаешься на износ. Чонгук принял сидячее положение и, взяв протянутое полотенце, начал вытирать мокрое лицо. — Я сам не знаю, что со мной. Уже сам себе надоел. А ещё эти постоянные перепады настроения… — Из-за чего? Чонгук промолчал, но загруженный вид свидетельствовал о том, что его явно что-то тревожило. — Или лучше спросить из-за кого? Немного по-другому сформулированный вопрос встряхнул Чонгука. — Так… — протянул альфа, поняв, что двигался в правильном русле. — Ну и по чьей вине ты изнашиваешь себя? — По занимающему все мысли одному омеге, — ну вот, хотел выбросить его из головы, так снова о нём вспоминает. — Ты что, влюбился? — не без улыбки предположил. — Нет! — сразу же запротестовал, но затем выдохнул и низко опустил голову. — Не знаю. То есть… Я никогда не влюблялся, чтобы определить это чувство. Он вроде и не безразличен мне, но… короче, есть много «но». — Тогда расскажи о нём. Какой он? — Он… — Чонгук невольно улыбнулся, представив перед собой его образ. — Самый невероятный человек, которого я когда-либо встречал. — А поподробней? — С ним я испытываю столько, сколько за всю жизнь не испытывал. От его непредсказуемости мне сносит голову. В один момент он может быть задорным, бесстрашным, а в другой — тихим и смущённым. Но также Тэхён очень упрямый и непослушный, из-за чего я злюсь на него и жутко волнуюсь. Но именно из-за этой многогранности меня и тянет к нему. Он такой… — на секунду задумался, подбирая подходящее слово. — Живой. Мне нравится общаться с ним, узнавать его, видеть его улыбку. Она у него очень красивая. А знаешь, как он потрясающе поёт? У меня каждый раз дух захватывает. Мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь он исполнил свою мечту стать певцом. Сцена — его призвание, я это чувствую. Про его неземную красоту я вообще молчу. Иногда думаю, что он нарисованный, потому что такого красивого человека просто не может существовать. Чонгук неловко посмотрел на слушающего его альфу и понял, что увлёкся рассказом. О Тэхёне можно говорить ещё очень долго, но, наверное, сказанного будет достаточно. — Сихван, не молчи. Скажи уже что-нибудь, — не выдержал затяжного молчания. — А что говорить? Ты влип по уши. — Не неси чушь. За двадцать один год ни разу не воспылал к кому-то чувствам, а тут за два месяца смог? Такого не может быть. — Значит, этот человек оказался настолько особенным, что ты просто не смог в него не влюбиться. — Да не влюбился я! — Ты бы видел своё лицо, когда о нём говорил. Думал, ослепишь меня своим свечением. Поверь, со стороны это виднее. Будь честен хотя бы с самим собой. Надо же, другие читали его словно открытую книгу, в то время как сам Чонгук ничего о себе не знал. Возможно, Бэкхён не был далёк от правды, но он ещё не готов это признать. — Но я так и не понял, в чём проблема? Ты из-за своих чувств так загрузился? — И не только из-за них. Понимаешь, мы с ним друзья, но ни к одному другу-омеге я не чувствовал подобного. Я вообще ни к кому такого не чувствовал. Но даже не в этом загвоздка, — и тут Чонгук заметно помрачнел. — Тэхёну уже кто-то нравится. Только почему-то с этим человеком они не могут быть вместе. Он, видите ли, сам ему это сказал. Интересно, что за идиот мог такое сказать? Как можно отказать такому омеге? Но оно и к лучшему. Кто бы это ни был, он не достоин Тэхёна. Но как бы Чонгук не старался разузнать, кто это мог быть, все попытки оставались тщетными. Казалось, это мог быть абсолютно любой, с кем контактировал Тэхён. Но иногда думалось, что этого человека и вовсе не существует. Ну либо он был невидимкой, поэтому Чонгук так и не заметил его. — Мд-а, дела, — почесал затылок Сихван. — Получается, у вас обоих неразделённая любовь? Чонгук раздражённо передёрнул плечами. Какая ещё, к чёрту, любовь? Это просто… симпатия. И он надеялся, что мимолётная. — И что будешь делать? — Не знаю. Вряд ли мы станем кем-то большим, да и об отношениях я не думал. У меня есть цели, планы, а… влюбляться, — это слово оставалось непривычным, — не входило в них. — А если он ответит тебе, согласишься встречаться с ним? Чонгук задумался. Если допустить, что Тэхёна тоже не был к нему безразличен, то что делать в таком случае? Ответить согласием не получалось, этому мешали внутренние загоны. Но и сказать чёткое «нет» язык не поворачивался. Ответ так и повис в воздухе размытым знаком вопроса. — Он не ответит мне, так зачем об этом думать? — Ты ушёл от ответа, — усмехнулся альфа. — Блин, мне аж захотелось посмотреть на этого Тэхёна, — на грозный, а точнее ревнивый взгляд выставил ладони в защитном жесте. — Спокойно. Обычный интерес. Любопытно же, кто вскружил голову самому Чон Чонгуку. Не вскружил, а без остатка захватил и присвоил себе. Что с этим делать и как вернуть здравый рассудок обратно, Чонгук не имел понятия.***
— Наконец-то мы пришли сюда, — Чимин с интересом оглядывал разнообразные тренажёры и активно занимающихся на них людей. Поход в зал откладывался долго. Возможно, ещё было рано сюда приходить, всё-таки за такой короткий срок его измученный диетами организм не пришёл в норму, но он и не собирался таскать железо или бегать до потери пульса. Для начала минимальные нагрузки, а дальше посмотрит. Тем более Чимин надеялся, что с Тэхёном будет не так скучно. Поэтому взвесив все за и против, посоветовавшись с Юнги, а главное, прислушавшись к собственным ощущениям, он понял, что хочет попробовать. Как альфа сказал, нужно отталкиваться от своих желаний, а у Чимина оно имелось. Изнашивать и заставлять себя через силу он больше не будет. Людей здесь было много: как молодые альфы с омегами, желающие поддерживать фигуру, так и более зрелые, что несмотря на возраст, тоже хотели быть в форме. Кто-то занимался в одиночку или с друзьями, другим же помогал тренер. Чимин отметил, что данная обстановка отлично мотивировала и уж точно не подталкивала сидеть сложа руки. — Стой, — Чимин окликнул Тэхёна, который собрался подойти к тренажёру. — Это случайно не Чонгук? От упоминания этого имени Тэхёна кинуло в жар. Медленно обернувшись, пальцы мелко задрожали. Чонгук находился в другом конце зала. Его можно было и не заметить, но забитая татуировками рука уж слишком привлекала внимание. И почему они решили пойти в этот долбанный зал именно сегодня? Тогда, когда здесь был он? — Пойдём, поздороваемся с ним, — предложил Чимин, не замечая чужого замешательства. — А может… — начал Тэхён, но было уже поздно. Чимин без зазрения совести ускакал к альфе. — Не надо, — договорил на выдохе. Тэхён чуть ли не издал мученический стон. Ему не хотелось в лишний раз сталкиваться с Чонгуком. Нахождение рядом с ним больше чем минуту становилось сущей пыткой. Осознав, что чувства к альфе заимели совсем не дружеский характер, он не мог думать ни о чём больше, кроме как о нём одном: о каждой части его невероятно сексуального тела, о его головокружительном запахе, томном голосе, розовых губах, на которые стал кидать непозволительно долгие взгляды. Поэтому общаться с ним так же беззаботно, как ранее, он больше не мог. Для подобного Тэхён казался слишком очевидным. Если бы два месяца назад ему сказали, что к этому человеку он будет испытывать что-то подобное — покрутил бы у виска. Ведь это же Чонгук, тот самый, который при первой встречи показался сущим грубияном и наглецом. Тот самый, который твердил на гонке, что омега не может быть лучше альфы. Тот самый, который всегда приходил на помощь и бескорыстно окутывал заботой. Тот самый, с которым можно было поделиться всем, чем угодно, зная, что это останется только между ними двумя. Тот самый, которому хотелось верить и доверять. Но Тэхён знал, что у них ничего не получится. Он услышал альфу и его позицию уважал. — Гук-и, а мы тоже здесь! Обернувшись на знакомый голос, Чонгук поперхнулся водой, а бутылка чудом не оказалась на полу, ибо дрогнувшие пальцы с трудом её удержали. Большущие глаза впились лишь в одного омегу, и им был отнюдь не Чимин. Наверное, вселенной очень нравилось издеваться над ним, потому что то, что она подкинула сейчас, напрочь лишало остатков самоконтроля и здравого рассудка. Тэхён. Он… чёртов змей-искуситель. Оголённые ноги прикрывали лишь короткие спортивные шорты, что доходили чуть выше середины бедра. Белый топик с небольшим v-образным вырезом открывал вид на смуглую шею и ключицы. Любопытные глаза невольно опустились чуть ниже, к плоскому животику. Серебристый камешек, поблёскивающий в пупке, стал последней каплей. Такого Чонгук точно не мог выдержать. Кадык нервно дёрнулся. Ворвавшиеся грешные мысли начали подкидывать картинки того, чего Чонгук пожелал больше всего на свете. Но нельзя. Нельзя допускать подобных фантазий. Нельзя вожделеть его. Это его друг, к нему неправильно такое испытывать. Но сколько бы Чонгук не повторял это, ничего не помогало. Тэхён окончательно свёл его с ума. — Чонгук, ты оглох, что ли? Чонгук настолько погрузился в свои фантазии, что не сразу заметил, как Чимин не первый раз к нему обращался. — Что? Нет, я слушаю. Снова вернувшись в реальность, Чонгук удостоил вниманием и второго омегу. Тот, отличие от первого, был одет гораздо скромнее. На нём были обычные спортивные штаны и цветастая футболка. Вот не мог Тэхён одеться так же? Конечно, ему никто не указ, да и скрывать такую фигуру грех. Чонгуку всё очень даже нравилось, но его бесило, что другим это тоже могло понравиться! Господи, это звучало слишком по собственнически. Чонгук и не замечал, что отличался данным качеством. Хотя как он мог, если раньше ему не встречался человек, к которому можно было испытывать столько всего. Тэхён такой первый. Только к нему Чонгук проявлял ещё никому не дарованные чувства. — Я говорил, мы с Тэхёном решили посетить зал. Я звал ещё Бэка, но у него работа. Позже, если конечно справится с делами, к нам присоединится Юнги, — говоря о нём, бодрый голос Чимина притих. Он смутился. К счастью, Юнги полностью выздоровел и вернулся к прежнему образу жизни. Вспоминать о причине нанесённых ему травмах не хотелось. Чимин всё ещё злился на Намджуна, хотя тот не переставал терять надежды на примирение. Но пока омега не мог его ему дать. Что касалось Юнги, то их взаимоотношения развивались отлично. Единственный момент, что не давал покоя, так это то, что с каждым проведённым вместе днём Чимин осознавал, что альфа нравился ему всё больше. Сделать первый шаг он не решался. Ему казалось, что симпатия была односторонней. Если бы Юнги чувствовал то же самое, наверняка бы показал это или хотя бы намекнул. Но ничего из этого не происходило. А для того, чтобы брать всё в свои руки, Чимин был слишком труслив. — Понятно, — Чонгук не раскошелился на развёрнутый ответ. Вместо этого он продолжал неловко поглядывать на Тэхёна. Омега же, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на него так же. — Ладно, вижу, ты опять летаешь в облаках. Если надумаешь, что нуждаешься в нашей компании — подходи. Чимин не дурак, чтобы не заметить странного поведения, которое продолжалось на протяжении нескольких недель. На любые расспросы Чонгук, конечно же, отмалчивался, но что ещё вводило в замешательство, так это Тэхён, поведение которое было идентичным. Если совсем недавно между ними витало подобие идиллии, то сейчас воздух снова пропитался напряжением и непонятным смущением. Такое чувство, будто эти двое хранили секрет вселенского масштаба и не желали ни з кем им делиться. Но вот незадача, Чимин был очень любопытным, особенно когда это касалось его друзей. Пришло время узнать, что всё-таки творилось. Когда омеги уходили, Чонгук до последнего не отрывался от Тэхёна, чувствуя, как ещё одна ниточка терпения с треском оборвалась. — Это и есть тот самый Тэхён? — смотрел вслед ушедшим омегам Сихван. — Нихрена же себе. А он… — обращённый на него прожигающий взгляд мигом заставил стушеваться. — Симпатичный, — обошёлся более щадящим словом. — Так, сейчас же отвернись и не смей разглядывать его, понял! — Чонгука раздражало, что глаза здешних альф приковывались к тому, чему не надо. — Да не разглядываю я, — всё же отвернулся от греха подальше. — Просто хотел сказать, что у тебя хороший вкус. Теперь я понимаю, почему ты запал на него. — Он понравился мне не из-за внешности, — сказал быстрее, чем успел подумать. — Значит, он всё-таки нравится тебе? — подколол его альфа. Чонгук выдал раздражённый звук. Взяв гантели, начал исполнять быстрые подходы, чтобы хоть на мгновение забыться. Но как бы он не пытался избегать своих чувств, слабее от этого они не становились. — Слушай, а ты пригласи его куда-нибудь, поухаживай, — осторожно предложил Сихван. — Тот человек уже отказал ему, так что это твой шанс воспользоваться ситуацией и перетянуть внимание на себя. За тобой омеги толпами бегают, все только и мечтают заполучить тебя. Так в чём сложность привлечь этого? — Потому что он не все, — со звонким ударом уронил гантели. — Он даже не пытался мне понравиться, а я уже схожу с ума. Я даже не знаю, как добиваться кого-то. Вроде и хочу что-то сделать, но не знаю, как правильно подойти, — да и надо оно вообще? — Ну так сделай, Чонгук. Будь посмелей. Кто знает, может этот человек любовь всей твоей жизни, а из-за своей трусости и тупых убеждений ты упустишь его. Смотри, а то ведь заберёт его кто-то другой. От одной мысли, что Тэхён с кем-то другим, глаза вспыхивали красным. Но как бы не хотелось рискнуть и переступить черту дозволенного, он не мог. Боялся. Сделав это, отношения между ними могут не только ухудшиться, но и вовсе развалиться. А терять Тэхёна не хотелось. Без этого человека Чонгук уже не представлял жизни. Какого лишиться Тэхёна? Страшно даже представить. Пусть они останутся хотя бы друзьями. А чувства… как-нибудь пропадут. Наверное. Взяв гантели, Чонгук снова постарался отвлечься, но взгляд то и дело возвращался к омегам. Те что-то пытались заниматься, но немного понаблюдав за ними, сложилось впечатление, что они больше болтали, чем реально что-то делали. Немного позже к ним присоединился Юнги. В основном он вертелся возле Чимина и помогал правильно делать упражнения. Тот неуклюже исполнял выпады и застенчиво поглядывал на альфу. Покрасневшие щёки стали следствием не только физических нагрузок, но и присутствия объекта симпатии. За наблюдениями за одним омегой Чонгук упустил из виду второго. Тэхёна с ними не наблюдалось. Повертев головой, Чонгук всё же нашёл его, но не одного, а в компании какого-то белобрысого качка. От увиденного в жилах вскипела кровь. Тэхён лежал на скамье и подымал килограммовые гантели, разводя руки в стороны. Позади него стоял альфа и аккуратно придерживал его за локти, задавая верное направление упражнению. Но Чонгук увидел совсем другое. — Какого хуя он его лапает?! — зло запыхтел, наблюдая за представленной картиной. Сихван, что занимался своими делами, проследил за разозлённым взглядом. Догадавшись, что так взбесило Чонгука, попытался дать разумное объяснение. — Чонгук, это тренер. Он всех так лапает. Это его работа. — Пусть лезет к кому-то другому, а не к Тэхёну! — стукнул кулаком по одному из тренажёров. Сихван замотал головой. Чонгук был таким очевидным. Интересно, сколько времени ему потребуется, чтобы окончательно принять чувства к омеге? Чонгук продолжал делать вид, что тренируется, но на самом деле, словно шпион, не сводил с Тэхёна и подозрительного тренера глаз. Тот протянул омеге руку, помог подняться со скамьи, улыбнулся своей тупой улыбкой, а теперь стоял напротив и о чём-то мило болтал. А Тэхён и не прочь был поддержать с ним беседу! Чонгук был в бешенстве. От того, как сильно он закусил щеку, во рту разлился металлический вкус. Хотелось подойти, взять Тэхёна за руку и увести куда подальше. Но кто он такой, чтобы это делать? Друзьям незачем так поступать, а кем-то большим они не были. От безвыходности хотелось рвать на себе волосы. Чуть позже Тэхён перебрался на беговую дорожку и не спеша начал на ней бегать. Тренер не отходил от него ни на шаг и продолжал что-то рассказывать. Когда его рука легла на поясницу омеги, Чонгук чуть ли не завыл. Он бы эту руку открутил и запихнул горилле куда поглубже. Каждая минута казалась Чонгуку вечностью. Он, не находя себе места, безустанно прожигал в двух силуэтах дыру. Казалось, начнись апокалипсис, он бы не заметил его. Всё, что сейчас волновало, так это Тэхён и его не самая приятная компания. Бедный Сихван боялся подойти и случаем не попасть под горячую руку. Чонгук настолько засмотрелся, что упустил момент, когда столкнулся с Тэхёном взглядами. Омега смотрел прямо в упор. Он даже не искал его, будто знал, где альфа находится. А Чонгук словно этого и ждал. Затаив дыхание, в глубине души взрывались фейерверки, что Тэхён обратил на него внимание. Внутри заскребло эгоистичное желание: Тэхён должен смотреть только на него. И он смотрел: не замечая рядом находившегося тренера, не слыша его слов и даже не контролируя собственных движений. Перед глазами был лишь Чонгук, как тот и хотел. Сколько длились их переглядки — неизвестно. Тэхён смотрел как заколдованный. Чонгук тоже. Избавиться от захватившего дурмана помогло касание чужой руки к плечу. — Тэхён? — позвал тренер, заметив, что омега не слушал его. Тэхён рассеянно обратил внимание на зовущего его тренера, но не уследив за ногами, сбился с ритма и упал с беговой дорожки. Шипя сквозь губы, он рефлекторно приложил ладонь к левой лодыжке, ощущая как по ней расползалась боль. Тренер присел рядом и осторожно взял его за ногу, чтобы снять обувь, как раздавшийся за спиной недовольный голос вынудил отвлечься. — Отойди от него. Я сам его осмотрю. Чонгук оттолкнул тренера и присел перед Тэхёном на корточки, аккуратно взяв его за щиколотку. Как только он увидел, что Тэхён упал, без раздумий сорвался с места и побежал к нему. Сихван только и мог наблюдать за его сверкающими пятками. — Извините, но я тренер и думаю… — А думать не надо! — злостно перебил его Чонгук. — Надо нормально исполнять свою работу, а не заниматься не понятно чем. Так что иди тренируй кого-то другого, а я здесь сам разберусь, — снова обратил внимание на повреждение омеги, которое случилось отнюдь не из-за тренера. К великому сожалению, тот не ушёл, но и вмешиваться не решался. Тэхён же, не проронив ни слова, продолжал неподвижно сидеть и со смущением наблюдать за Чонгуком, который со всей осторожностью снял с него обувь и начал ощупывать ногу. — Здесь больно? — легонько надавил на участок и получил утвердительный кивок. Судя по возникающей отёчности, это был обычный ушиб. — Тэ! Что случилось? Ты упал? — подбежавший Чимин с ужасом смотрел на посиневшую лодыжку. Заговорившись с Юнги, он не заметил, что произошло. И лишь всполошённые шепотки посетителей заставили оторваться от альфы. — Чимин, не кричи, — шикнул на него Чонгук. — Ничего страшного не случилось. Сейчас я отвезу Тэхёна домой и обработаю травму. — Я поеду с вами, — решительно заявил. — Не надо. Ты всё равно ничем не поможешь. Лучше оставайся с Юнги, — кивнул альфе в знак приветствия. Чонгук без раздумий взял Тэхёна на руки и собрался уходить, но раздавшийся за спиной раздражающий голос заставил остановиться и в очередной раз закатить глаза. — Тэхён, — тренер стал напротив них и виновато продолжил: — Извини, что не уследил. Желаю скорейшего выздоровления. — Что вы. Вашей вины здесь нет, — вежливо ответил омега. — Мы же договорились на «ты», — любезничал тот дальше. — Тогда кофе переносится на следующий раз? Кажется, у Чонгука задёргался глаз. — Какой нахрен кофе?! — взорвался он, всполошив своим криком всех вокруг. — Ты слепой или не видишь? Он ногу подвернул, ему больно! Ему не до твоего сраного кофе! Нет, он обязательно напишет на эту туподоходящую гориллу жалобу. К клиентам он будет подкатывать. К Тэхёну! Ага, щас! — Чонгук… — негромко шепнул Тэхён, пытаясь переключить внимание альфы на себя. — Не кричи, — успокаивающе провёл ладонями по задней части шее, чем вызвал у Чонгука приятное покалывание. — Давай уже уйдём отсюда. У меня нога болит. Нежные касания и тихий голос действовали на Чонгука, как чудодейственное лекарство. Злость рассеивалась, а на месте неё поселилось одно желание: позаботиться об омеге. — До свидания, — Тэхён попрощался с обомлевшим тренером и подтолкнул Чонгука на выход. Чонгук уже сделал полоборота, как снова встал перед тренером и спокойно, но не без высокомерия произнёс: — Ах да, Тэхён ненавидит кофе. Мог бы и пооригинальнее что-то придумать. И на будущее: не советую заглядываться на клиентов. Мало ли, жалобу ещё кто напишет. А теперь и правда до свидания. Хотя лучше прощайте. На этом разговор закончился. Посетители, ещё недавно наблюдавшие за случившимся, вскоре вернулись к своим делам. Но только не двое из них. Юнги и Чимин, дождавшись, когда Чонгук с Тэхёном исчезнуть из виду, ещё несколько минут стояли на одном месте и думали о чём-то своём. Или, скорее, об одном и том же. — Мне показалось или… Чимин озвучил мысль быстрее: — Чонгук ревновал? — Именно, — щёлкнул пальцами Юнги. — Не только тебе это показалось. — Так они… — Нет. Я бы знал. Хотя… — неуверенная пауза, — я уже ни в чём не уверен. Они ничего мне не говорят, но даже так их дружба кажется совсем недружеской. Все эти взгляды, непонятная забота и то, как Чонгук накинулся на этого тренера… Мне аж жалко стало беднягу. — В интересное русло перетекло их соперничество, — заключил Юнги. — И не говори. Но мне нужно больше информации, одних наблюдений недостаточно. Но они же, партизаны такие, молчат, — обидчиво надулся. — Если что-то узнаешь, расскажи мне. Забавный факт: Юнги оказался тем ещё сплетником. Чего греха таить, Чимин тоже. Если возникала интересная тема для обсуждений, они не теряли возможности хорошенько над ней посплетничать. — Кстати, как тебе здесь? Понравилось заниматься или всё-таки не твоё? — поинтересовался Юнги, когда они присели передохнуть. Сам альфа не особо активничал. После недавних травм он не решался перегружаться. Но поддержать Чимина в новом начинании было не менее увлекательное занятие. — Знаешь, а неплохо, — честно ответил Чимин. — В компании совсем не скучно и не так тяжело. Даже время идёт быстрее. Я был бы рад позаниматься с тобой ещё. — А как же Тэхён? — Да он, как и Чонгук, в облаках летает. Ты же сам всё видел. Так что, если не против, можешь составить мне компанию, — Чимин решил не упускать возможности провести с Юнги как можно больше времени. Неважно где: в зале, уютном кафе, где он подрабатывал, или в маленькой мастерской — потребность быть ближе становилась превыше всего. Не посмев отказаться, Юнги охотно согласился. Позанимавшись ещё полчаса, он отвёл усталого Чимина в кафе перекусить. Когда он впервые предложил омеге поесть в общественном месте, тот долго упирался. Мало того, что ему «не подходила» предоставленная в меню еда, так он ещё панически боялся есть на людях. Чимину казалось, что все вокруг смотрели только на него и думали, сколько ещё он может есть. Но раз за разом, маленькими шагами, Чимин пытался рассеять страх перед едой и людьми. В попытке выстроить нормальное отношение к еде он учился не переедать, что изредка, но было ему свойственно. Покопавшись в его голове, они с Юнги пришли к нескольким причинам, почему у него происходили те самые переедания и срывы. Первая из них — банальная скука. Оказывается, эмоциональный голод был присущ многим людям, в их число входили даже те, кто не болел расстройством пищевого поведения. В этом плане Юнги советовал прислушиваться к своему телу и спрашивать себя, действительно ли это чувство голода или ему просто нечем заняться? Если же второе, то лучше занять себя каким-то делом и на время отвлечься. А вот со второй причиной оказалось куда сложнее. У Чимина случалось такое, что он мог идеально соблюдать диету, а потом, попробовав кусочек чего-то запретного, уже не мог остановиться. Считая, что и так «согрешил», он мог на протяжении целого дня объедаться всем, чем только можно. К счастью, булимией он не страдал, но вместо похода в туалет использовал иной метод: просто не ел. На следующий день после срыва Чимин не съедал и крошки. Это было своего рода наказание за непозволительную слабость вчера. Юнги говорил, что нужно понять одну простую вещь: еду никто не забирает. Она никуда не исчезнет. Не обязательно закидывать в себя всё, что видят глаза, ведь съесть то или иное блюдо можно в любой момент: сегодня, завтра или послезавтра. Но из-за постоянных ограничений данная установка не работала, поэтому следовало возвращаться к самому главному — никаких ограничений. Держа организм в постоянном стрессе, а себя на привязи, рано или поздно кто-нибудь сорвётся и вновь втянет в порочный круг. Чтобы этого не случилось, важно держать баланс. Для Чимина всего этого было так много, что он не знал, с чего начинать и за что ухватиться. В по-особенному сложные моменты Юнги обнимал его и говорил тихое: «Расслабься. Ты всегда можешь прийти ко мне. Я помогу». И Чимин расслаблялся и приходил. Только в компании альфы удавалось отвлечься от назойливых мыслей о еде и комплексах. — Ты уже подумал насчёт врача? — спросил Юнги, когда официант принёс им заказ. — Подумал. И решил, что он мне не нужен. Мне кажется, я неплохо справляюсь. Ты так не думаешь? — Дело не в этом, хотя не отрицаю, ты большой молодец. Но я хочу, чтобы ты сдал анализы и проверил своё здоровье. У тебя течка появилась? — Юнги! — прямолинейности альфы ставила в неловкое положение. — Так да или нет? — Ладно, пойду, — сдался Чимин, упустив голову в тарелку. Течка у него действительно не появилась. — Это ж потом надо рассказать родителям и остальным. А мне так не хочется этого, — казалось, узнай кто-то ещё, подумают, что он какой-то больной и у него не всё в порядке с психикой, раз по врачам ходит. Ещё хуже, если родители начнут его контролировать, а друзья жалеть. — А я думаю, близкие должны знать, — в противовес ответил Юнги. — Повторюсь: это касается твоего здоровья, здесь нет ничего постыдного. Видя, что слова не сильно убедили, Юнги пошёл другим путём. Он протянул руку и положил её поверх руки Чимина. От этого касания, такого нежного и тёплого, омега прикусил губу. И это он на Чонгука наговаривал? Сам ведь не лучше. — Я схожу с тобой. Вместе не страшно, так ведь? Юнги, будучи неглупым, понял, как лучше воздействовать на Чимина. Может, нечестно использовать симпатию к себе, как способ достичь желаемого, но лучшего подхода пока не нашёл. Очевидно, он тоже не был безразличен к омеге, но поднимать данную тему было ещё рано. Чимин должен прийти к этому сам, и когда он наберётся уверенности, Юнги непременно заберёт его себе. — Да, — с опозданием ответил Чимин. «С тобой мне никогда не страшно», — вместо слов говорила благодарная улыбка.***
Прислонившись к спинке кровати, Тэхён следил за умелыми руками, что обматывали его ногу эластичным бинтом. Примостившийся рядом пушистый шпиц сложил свою мордочку на лапки и с любопытством наблюдал за происходящим. Ёнтана он, наконец, забрал себе. После того как Чонгук закупился в аптеке всем необходимым и отвёз Тэхёна домой, то сразу же приступил к оказанию необходимой медицинской помощи. За это время лодыжка опухла больше, но своевременно приложенный к ней компресс со льдом помог облегчить боль. — Теперь только покой и никаких лишних движений, — заключил Чонгук, закончив с процедурой. — Наверное, меня прокляли на постоянное лежание, — безрадостно протянул Тэхён. Он только недавно выздоровел, как снова этот «покой». Он уже терпеть не мог это слово. — Кто же виноват, что ты такой неуклюжий. — Это я неуклюжий? — возмутился Тэхён. Стоило сказать, из-за кого он упал, только смелости не хватало. — Да ты и сам не прочь поносить меня на руках. — Лишняя тренировка мне не помешает. Я уже привык к тяжестям, — продолжал измываться. — Тяжестям?! Ах ты… — повертевшись в стороны, Тэхён взял подушку и кинул её прямо в смеющегося Чонгука. — Бестактный! Ёнтан испуганно гавкнул, а Чонгук захохотал в голос. Признаться, он уже заскучал по причудам Тэхёна. Лучше уж эти эмоциональные качели, нежели совсем ничего. Подняв подушку и аккуратно положив её под травмированную ногу, Чонгук неуверенно окликнул Тэхён. Серьёзное выражение альфы развеяло остатки шутливости. — Ты же никуда не пойдёшь с тем тренером? И почему Чонгука это так волновало? От того, как он накричал на несчастного тренера, Тэхён до сих пор пребывал в смятении. Чем же он ему так не угодил? — И не собирался, — не стал тянуть с ответом. У Чонгука будто камень с души спал. Тэхён никуда не пойдёт. Сдерживаемая улыбка легко читалась на его лице. — Это правильно. Он не подходит тебе. — С чего такие выводы? — Ну… вы слишком разные, — сказал первое, что пришло в голову. — Ты даже не знаешь его. — Зато я знаю тебя, — уверенно заявил. Тэхён сложил руки на груди и с интересом склонил голову в сторону. — В таком случае может скажешь, кто мне подойдёт? Выдержав секундную паузу, Чонгук блуждал любопытным взглядом по утончённым чертам лица, которые с каждым разом становились ещё красивее. — Думаю, тебе подойдёт тот, кто будет таким же безумным, как и ты, — и правда, и всё же не то, что хотелось озвучить на самом деле. Судя по усмешке, Тэхёна позабавил ответ. Чонгук был рад, что сумел развеселить его. Видеть его улыбку уже было счастьем. — Спасибо, — вдруг сказал Тэхён. — Ты в очередной раз приходишь мне на помощь. — Разве я могу иначе? — как неоспоримую очевидность озвучил Чонгук. Это же Тэхён, а если ему нужна помощь, то он всегда её предоставит. Сложившуюся идиллию нарушать не хотелось. Уходить Чонгук тоже не спешил. Его и не выгоняли. Но неловкое молчание начинало давить. Раньше им не составляло труда завести разговор. Раньше вообще всё было по-другому. На ум Чонгука пришло то, о чём спросить стоило намного раньше, но из-за возникшей в последнее время неловкости эта тема совсем вылетела из головы. — Ты уже звонил насчёт прослушивания? — Нет, — виновато ответил Тэхён. Сделать это без Чонгука он не осмелился. — А чего ты ждёшь? Сейчас же бери и звони. При мне, — тоном, нетерпящим возражения. Тэхён замялся, но когда Чонгук впихнул ему в руки телефон, у него не осталось выбора. Найдя недалеко спрятанную визитку, он набрал нужный номер. Долгие гудки всколыхнули волнение, что не скрылось от Чонгука. Он подсел ближе и с таким же напряжением ожидал ответа. Но никто не поднимал. Призрачный шанс улетучивался с каждой безмолвной секундой. Тэхён уже собрался сбросить, как наконец послышалось звонкое «Слушаю». У Тэхёна отобрало речь. А что говорить, он и не придумал. Испуганные глаза обратились к Чонгуку с надеждой отыскать в нём какие-то подсказки. Альфа, и сам волнуясь не меньше, взял его за руку и ободряющим кивком дал команду говорить. Голос на том конце раздался вновь, но на этот раз Тэхён удосужился отозваться. — Здравствуйте. Это Ли Ёнджун? — в ответ согласное «Да». — Это Ким Тэхён. Если помните, несколько недель назад вы дали мне визитку и попросили перезвонить. Я... готов принять ваше предложение. Если, конечно, оно всё ещё в силе. — Рад, что позвонили, Тэхён, — в голосе улавливалось дружелюбие. — Да, моё предложение ещё в силе. Сейчас у нас немного загруженный график, поэтому точной даты, когда будет проходить прослушивание у нас нет, но ориентируйтесь к концу месяца. Точное время я вам сообщу позже. Адрес, куда подойти, указан на обратной стороне визитки. — Спасибо большое, — Тэхён, стараясь на радостях не закричать, сжал руку Чонгука крепче. — Буду ждать вашего звонка. Как только вызов закончился, Тэхён с громким визгом накинулся на Чонгука с объятиями. Альфа, услышав каждое слово, обнимал его так, будто это у него сбывалась заветная мечта. Незаметно радость этого омеги стала и его радостью. — Я пойду на прослушивание, представляешь? Господи, я не верю, — окрылённого Тэхёна переполняли эмоции. Улыбка не сходила с лица, глаза излучали искры радости, причин для которых не находилось уже очень давно. — Ты не только пойдёшь, но и пройдёшь его, — без малейших сомнений изрёк Чонгук. Тэхёну хотелось плакать от счастья. То, что он сейчас испытывал, было самым потрясающим чувством на свете. Ещё недавно казалось, что ему не суждено выбраться из пропасти отчаяния. Что он вечно будет в ней вязнуть. Но однажды в его жизнь ворвался этот чудаковатый, на первый взгляд, альфа, который за два месяца стал ближе, чем кто-либо. Который сделал для него столько, что представить без него жизнь было уже невозможно. — Если бы не ты, я бы просто не решился. Я так благодарен тебе. За всё. В противовес собственному смущению Тэхён пододвинулся ближе и, прикрыв глаза, поцеловал Чонгука в щёку. Если честно, для этого человека хотелось сделать намного больше, нежели какой-то детский поцелуй, но и о нём жалеть не смел. Желание прикоснуться к Чонгуку теплилось уже давно. Сейчас, удачно использовав ситуацию, удалось исполнить лишь малую часть того, чего хотелось на самом деле. Но переступать запретную и такую манящую черту Тэхён ни за что не станет. Он даже думать об этом не должен. А Чонгука словно под дых ударили. Все процессы жизнедеятельности вмиг приостановились. Дыхание из-за катастрофической нехватки воздуха оборвалось. Влажно блестящие глаза, забыв как моргать, уставились в одну точку. Натренированное тело замерло в одной позе, не чуя ни одной мышцы. Казалось, даже густая красная жидкость в венах перестала циркулировать. Единственное ощущение, которое улавливалось так отчётливо и ясно — горящая огнём щека, сохранившая тепло только что прикоснувшихся к ней желанных губ. Мало. Этого было ничтожно мало. Чонгук хотел больше, ярче, глубже. Так, чтобы вскружило голову, забыть обо всём на свете и вконец утратить сознание. Он рискнёт. Отдастся моменту. Сделает то, что хотел исполнить далеко не с сегодняшнего дня. Да, он обезумел, свихнулся, спятил и, возможно, сильно пожалеет об этом. Может быть, это вовсе станет самой большой ошибкой в его жизни, но поддаваться в эту минуту каким-либо раздумьям не хотелось. Всё потом. А сейчас он возьмёт в ладони самое красивое лицо, притянет к себе и прильнёт к губам в нежном поцелуе. Всего одно прикосновение, совсем невинное, но этого было достаточно, чтобы вызвать под закрытыми глазами ослепительную вспышку. Она, превратившись в живое пламя, извивалась по артериям, распирала грудную клетку и с треском ломала кокон, выпуская из него долгожданных бабочек. Немного отстранившись, но не настолько далеко — так, чтобы уста еле заметными мазками касались друг друга и разделяли одно дыхание на двоих, Чонгук заглянул Тэхёну в глаза. Те, распахнутые и затуманенные пьяной поволокой, смотрели на него с растерянностью, неким любопытством, но, что главное, без страха и с таким же ответным желанием. За те незначительные секунды, когда поцелуй был прерван, Тэхён мог бы отодвинуться, увильнуть, прекратить. Но он не сделал этого. Взамен продолжил смирно сидеть и гипнотизировать взглядом. Чонгук, наплевав на всё, не стал терять шанса и снова поцеловал. В этот раз не столь целомудренно. Впившиеся жгучие губы сводили Тэхёна с ума своей настойчивостью и требовательностью. Ворвавшийся в рот влажный язык, сплетённый с его собственным, доводил до глухого мычания. Обвившая талию горячая ладонь, что тесно и немного по собственнически прижимала к себе, вызывала по телу мелкую вибрацию. В этих сильных руках Тэхён сгорал. Задыхался до потери пульса. Растворялся на атомы. Их первый поцелуй... Неужели он происходит наяву, а не в глупых снах? От переизбытка чувств Тэхён не сумел сдержать сладостного стона, пустившего по телу альфы приятную дрожь. Зажмурив глаза, он обнял Чонгука за шею, пропустил через пальцы чёрные пряди и ближе припал к жаркому телу. Под вздымающей грудью слышался бешеный стук сердца, что, казалось, вот-вот разорвётся. Вдыхаемые природные запахи, так правильно смешиваясь, обостряли каждую клеточку и нерв. Оба словно окунулись в кипящий котёл, не боясь сгореть в нём заживо. Чонгук никогда бы не подумал, что от обычного поцелуя можно испытывать такое. Но какая же ложь. Он ведь не был обычным, потому что целовал самого необычайного человека на земле, чьи губы оказались отнюдь не тёплыми, как представлялось. Они были огненно-горячими. Их сладкий вкус отпечатывался самым вкусным десертом, а необычайная мягкость олицетворялась настоящим бархатом. От того, что он мог касаться Тэхёна, жарко целовать его, вдыхать его запах — за спиной вырастали крылья. Но что окончательно поднимало на небеса, так это то, что ему самозабвенно отвечали. Значило ли это, что Тэхён тоже не был к нему безразличен? Он бы многое отдал, будь это так. Решив взять от момента как можно больше, Чонгук аккуратно уложил Тэхёна на кровать и, стараясь не потревожить травмированную лодыжку, навис сверху. Горячие поцелуи плавно спускались ниже. Тэхён запрокинул голову и позволил выцеловывать свой подбородок, шею, открытые ключицы. Не пропуская ни малейшего сантиметра, уста оставляли на покрытой испариной коже алеющие пятна, а язык прокладывал на ней влажные дорожки. Несдержанно ёрзая по постели, Тэхён забрался к Чонгуку под футболку и очертил напрягшиеся мышцы живота. Как же хотелось увидеть это тело не скрытое слоями ткани… Прерывистые вздохи и звуки поцелуя пробуждали дремлющую в них страсть. Руки лихорадочно блуждали по открытым участкам и желали большего. Внутри уже разрастался огненный шар, что приятной пульсацией оседал внизу живота. Алые лица жгло незримым пламенем, распухшие губы покалывали тысячами иголочек, но мысли остановиться не возникло ни у кого. Они, напротив, распалялись, возбуждались. Как же долго они этого ждали. И как же сильно хотели. Желая впитать в себя каждую ласку, Тэхён пододвинул под себя ногу и дал Чонгуку больше доступа. Татуированная рука, ранее скользящая по колену, начала подыматься выше — к оголённому бедру, слегка сжимая упругую кожу. Срывающиеся с мокрых губ стоны альфа сцеловывал с откровенным вожделением. Пальцы другой руки, нащупав открытый животик, игрались с пирсингом в пупке и медленно спускались ниже. Но не рискнув зайти дальше, так и замерли у кромки шорт. Как бы не хотелось прикоснуться, но это было лишнее. Уловив эту нерешительность, Тэхён разорвал поцелуй и прислонился вспотевшим лбом ко лбу альфы. С заворожённостью смотря на вытянутую между ними ниточку слюны, рвано прошептал: — Пожалуйста, не останавливайся. Тяжело дыша, Чонгук млел от происходящего. Безусловно, он хотел этого человека — так, как никого и никогда ранее, но всё же остатки рассудка не затмились неутолённой страстью. С Тэхёном должно быть по-другому: постепенно и не спеша, ловя каждый вздох и не упуская ни одного дюйма. Его хотелось окутать нежностью и лаской, довести до исступления и вместе сгореть заживо. Но не сейчас. Они ещё не готовы. Им ведь некуда торопиться, так ведь? И если в будущем не выпадет подобного шанса, Чонгук будет знать, что в данный момент поступил правильно, потому что с этим человеком делать ошибок недопустимо. Принудив себя убрать руки с интимных участков, Чонгук уложил их Тэхёну на щёки и мягко погладил их. Перед ним невозможная, нечеловеческая красота. На такую только смотреть и не касаться, чтобы ненароком не замарать. Не отрывая взгляда от зацелованных губ, он не верил происходящему. Всё это казалось настолько нереальным, что не отпускало желания ущипнуть себя и убедиться, что это не сон. А даже если так, то пусть он никогда не просыпается. Не выдержав возникшей паузы, Тэхён взял Чонгука за футболку и потянул на себя, вновь впиваясь в губы. Если надолго прерваться, то предвещающей неловкости не избежать. Пусть момент длится как можно дольше, а остальное подождёт. И снова поцелуй: жаркий, глубокий, мокрый. И до невозможности желанный. Сконцентрировавшись друг на друге, они не сразу заметили, как Ёнтан, прежде сидящий спокойно и делавший вид, будто ничего не замечает, начал лаять, а потом и вовсе куда-то убежал. Стук двери и топот шагов также остался без внимания, но вот доносящийся с лестницы басистый голос незамеченным уже не остался. Тэхён, который уже приподнял на Чонгуке футболку, чтобы снять её, резко отпрянул. Нет, только не он. Не сейчас. — Тэхён, ты дома? — раздалось ещё ближе. Услышав посмевшего прервать их постороннего, Чонгук недовольно нахмурился. — Кто это? Не удосужившись ответить, Тэхён оттолкнул Чонгука и начал поправлять скомканную одежду. — Тэхён, ты здесь? В дверном проёме показался широкоплечий альфа в неизменном чёрном костюме и идеально уложенными смольными волосами. Увидев представленную перед ним картину, чёрные глаза потемнели, а запах бергамота потяжелел. От его грозной ауры сник даже Чонгук. — Ты ещё кто такой? — взревел мужчина. Незнакомец в комнате его сына, так ещё в таком похабном виде, опалил гневом. Чонгук поднялся с кровати и вальяжно, не выдавая растерянности, подошёл к незнакомцу, что был не намного выше его. Скрестив руки на груди, он задрал голову к верху и хладнокровно задал встречный вопрос: — Позволь спросить, кто ты такой, чтобы без спроса врываться в дом омеги и его комнату? — сразу на «ты» и с предъявой. В человеке, осмелившемся вот так беспардонно заявиться, Чонгук, как ни странно, увидел соперника. — Я у тебя, сопляка, разрешения должен спрашивать, что мне делать, а что нет? — Соджун ошалел от такой наглости. Что этот молокосос позволяет себе? Чонгук, закипая от бешенства, сжал кулаки. Никто не смеет разговорить с ним подобным образом. Доиграется старик, он и не посмотрит на возраст. — Отец, прекрати! — накалённую обстановку разорвал выкрик Тэхёна. Под выпускающими феромонами альф становилось дурно. Чонгук остолбенел. Он же не ослышался? Человек, которому он чуть ли не съехал по лицу — отец Тэхёна? Нет, нет, нет. Он ведь не мог так облажаться. — Ради бога, простите. Я не знал, что вы отец Тэхёна, — в знак уважения низко поклонился. Чонгук зажмурился. Ему было стыдно как никогда. Соджун, несмотря на искренние извинения, оставался непреклонным. Ему хватило пары секунд, чтобы сложить об этом наглеце мнение, которое не оказалось благоприятным. Он уже догадался, что тот мог делать в комнате его сына. А Тэхёну с такими как он лучше не водиться. Его сыну нужен другой альфа. — Чонгук, — окликнул его Тэхён. — Тебе лучше уйти. Чонгук, понимая, что оставаться больше не было смысла, ещё раз извинился перед мужчиной и с разочарованием покинул комнату. Тягостное затишье в их случаи предъявляло одно — бурю. Тэхён уселся на кровати удобнее и с опаской поглядывал на отца. — Чонгук? — удивлённо переспросил Соджун, посмотрев вслед ушедшему альфе. — Тот самый, о котором рассказывали Минхо с Хёну? Это он, что ли, милый и порядный альфа? Тэхён предпочёл сберечь молчание. — И что же вас связывает? — не без усмешки спросил Соджун. — Мы друзья. Вместе учимся, — и не соврал ведь. Почти. — Друзья, говоришь? — смотрел на припухшие, и так ясно от чего, губы и помеченную красными отметинами шею. — Ну-ну. — А тебе то что? — обозлился Тэхён. — Я уже взрослый и могу делать что хочу и с кем хочу. — Раз взрослый, то будь добр, не лги мне, — не менее свирепо процедил Соджун. Не умеет его сын выбирать альф ни в качестве друзей, ни в пару. Тэхёну определённо нужно помочь с достойным выбором. — Что с ногой? — наконец заметил перебинтованную ступню. — Был в зале, споткнулся, упал, — нехотя парировал. — Если так интересно, то Чонгук отвёз меня домой и помог. Он на врача учится. — На врача? — не скрыл удивления. — Надо же, по этому татуированному альфе и не скажешь, что он обучается такой благородной профессии. — А ты перестань судить людей по внешности, тогда подобное не будет для тебя открытием. — Я и не сужу по внешности, исключительно по поступкам. А то, что он наговорил и как себя повёл, мне совсем не понравилось. — Он не знал, что ты мой отец. — Это не важно. Он не имеет уважения к старшим. — Но ты ведь тоже не проявил его к нему. Так что, дорогой отец, не возвышай себя. Ты ничем не лучше. — Встал не на сторону отца, а не пойми кого? — беззлобно хмыкнул. — Он не не пойми кто. Он близкий мне человек, и попрошу выражаться о нём с уважением. Секунда молчания — и комнату разразил басовитый смех. Соджун смеялся громко, несдержанно, вытирая с уголков глаз слёзы. От Тэхёна проскальзывали слова и похуже, поэтому подобное не стало в новинку. Но то, что сын так отчаянно защищал этого Чонгука, пробуждало интерес к этому альфе. Пока есть время, пусть развлекается с кем хочет, потому что совсем скоро Тэхёну будет не до развлечений. Пора бы взрослеть по-настоящему. — Зачем приехал? — сухо спросил Тэхён, когда отец наконец умолкнул. — А что, я не вовремя? — измывался тот. Тэхён сделал вид, будто его это не задело, но в душе кричал «именно!» Догадки, что случилось бы, не явись отец, всё ещё будоражили. — Ты не звонишь, приезжаешь к нам редко, вот и решил заглянуть к тебе, посмотреть, жив ли ты, здоров. Как погляжу, не зря волновался. Соджун присел на кровать и осторожно коснулся травмированной ноги, спрашивая, больно ли. На отрицательное мотание убрал руку. Насупленное лицо Тэхёна не хотело приобретать доброжелательного оттенка. После той ссоры их отношения до сих пор оставались натянутыми. — На следующей недели у мамы годовщина, — уже без былой издёвки заговорил отец. — Завтра я собираюсь в Пусан. Поедешь со мной? От упоминания родного города на душе потеплело. Хоть Сеул уже не казался столь чужим, но назвать его домом ещё не получалось. — Конечно, поеду. Маму обязательно нужно проведать. Отец остался до самого вечера. Расспросил об успехах в учёбе, коих не особо наблюдалось. Поинтересовался, как сын осваивался в новом месте, даже о его любимых гонках не забыл. Поухаживав за ним и накормив, сказал, что утром заедет и поможет собрать вещи. Когда Тэхён остался один, под закрытыми глазами всю ночь всплывало красивое лицо, что находилось так близко, как никогда ранее. На губах теплились следы головокружительных поцелуев, по коже блуждали призрачные прикосновения сильных рук, а под собственными пальцами таился жар чужого тела. Было ли это ошибкой? Скорее всего. Жалел ли он о ней? Ни в коем случае. Хотел бы совершить снова? Безусловно. Но осмелиться ли на это? Ни за что на свете. Что со всем этим делать дальше, Тэхён не имел понятия. Единственное, что он знал бесспорно — он утонул. Окончательно и бесповоротно. Но если с ним всё было предельно ясно, то порыв Чонгука не поддавался никакому объяснению.