402 метра адреналина

«Однажды прошлое постучится в дверь и напомнит, что история до сих пор жива даже тогда, когда ты уже успел позабыть о ней»

      Асфальт, пропитанный пылью и горячими следами шин, пульсировал жаждой иной скорости. Запах выхлопного дыма наркотиком проникал в каждый уголок. Разноцветные подсветки опьяняюще кружили голову. Биты музыки вместе с громкими возгласами врезались в уши. Совсем скоро сердце самого Сеула будет биться в унисон вместе со звучащим рёвом моторов. Он, подобно стае диких зверей, уже сейчас рычал на ночной городской шёпот и без усилий заглушал его.       Несмотря на долгое отсутствие, впервые в жизни Тэхёна не интересовала здешняя обстановка. Куда больше его привлекали чужие губы, так страстно и нетерпеливо сминающие собственные. Сильные руки, держащие за талию и прижимающие к себе. Чонгуку было аналогично плевать на любопытные и даже шокированные взгляды остальных. Он продолжал крепко прижимать омегу к себе, увлекая в глубокий поцелуй, который надеялся сегодня ночью перерастёт во что-то большее.       — Я останусь сегодня у тебя? — игриво шепнул, проложив языком мокрою дорожку от шеи до заалелого ушка.       — Надо же, ты сам предложил. Наконец я дожил до этого дня.       Невзирая на шутливый тон, Тэхён начинал медленно тлеть. После вчерашнего они ещё больше стали голодны друг к другу. Хотелось быть вместе каждую секунду.       — Как ты себя чувствуешь? — с неожиданной серьёзностью поинтересовался Чонгук.       — Почему ты спрашиваешь?       — Потому что не забыл, что ты страдаешь паническими атаками.       — Ни чем я не страдаю, — сразу пошёл в оборону Тэхён.       — Значит, всё в порядке?       Глубокий вдох, чтобы привести всколыхнувшиеся эмоции в порядок.       — Конечно, — ответ подкрепился улыбкой.       Какое-то время Чонгук не менялся в лице, оставаясь таким же нахмуренным. Но затем застылые черты оживились, губы приподнялись в мягкой улыбке.       — Хорошо, — облегчённо выдохнул, притягивая заметно напрягшегося омегу к себе.       Чонгук больше не доставал расспросами, как мог делать это раньше. Ему это незачем. Он верит Тэхёну, а этого достаточно.       — Мои ж вы хорошие! — радостный голос позади заставил вздрогнуть.       Чонгук неохотно оторвался от шеи Тэхёна и посмотрел на подошедшего Чимина с Юнги.       — Чего тебе? — недовольно буркнул Чонгук. Его вообще-то отвлекли от весьма увлекательного занятия.       — В смысле, что мне? Я уже к своим друзьям подойти не могу? — нахохлился Чимин.       — Всё в порядке. Не обращай внимания, — дружелюбно улыбнулся Тэхён, продолжая принимать поцелуи-бабочки.       Но на это было трудно не обращать внимания.       — Господи, ты же его сейчас сожрёшь, — поморщился Чимин.       — Это мой омега. Имею право, — всё так же ворчливо и не отрываясь от покусанной шеи.       — Юнги, ну ты видел? — обидчиво обратился к спокойно стоящему альфе.       Юнги лишь пожал плечами, тем самым говоря, что здесь они бессильны.       В пыльном воздухе растворилось нечто странное. До недавнего времени этот запах звучал совсем по-другому. Чимин, преследуя цель убедиться в собственных догадках, без стеснения подошёл ближе и начал принюхиваться. Они не просто пахли одинаково, здесь было кое-что ещё.       — Это…       — Да, — не стал томить Чонгук. — Мы поставили друг другу метки.       Чимин не сразу поверил услышанному. Безусловно, он был рад за друзей, которые нашли друг в друге счастье. Все могли увидеть, какие трепетные, нежные и не менее страстные отношения были у этих двоих. Чимин сам себе удивлялся. Эти двое были настолько очевидными, что неясно почему возникли какие-то сомнения. Одних взглядов хватало, чтобы понять, что никакой дружбы и быть не могло. Они же созданы друг для друга.       Но Чимин и подумать не мог, что эти отношения приобретут такой оттенок. Если Чонгук, тот самый, которого он знает всю жизнь, поставил омеге метку, да ещё и себе позволил, то это говорило… нет, кричало, что Тэхёна он от себя не отпустит. Кто бы мог подумать, что за ледяным сердцем неприступного альфы скрывалась столь нежная и любящая душа. А когда на пальцах заметились парные кольца, Чимин пришёл к выводу, что всё это даже нечто большее, чем просто отношения.       У самого же дела на личном фронте не отличались такой поспешностью. Они с Юнги никуда не торопились. Их отношения были весьма размеренными и неторопливыми. Влюблённо поглядывая на альфу, Чимин даже не догадывался, что другой человек может делать его таким счастливым. Если бы не Юнги, он вряд ли бы выбрался из той клетки, в которой пробыл полжизни. Вряд ли бы учился любить себя и приобретать хоть какую-то уверенность. Вряд ли бы решился пойти к врачу и банально проверить своё здоровье, которое, как оказалось, было не в самом лучшем состоянии. Сдав все анализы, выяснилось, что отсутствие течек больше полугода связано с гормональным сбоем, который срочно нужно приводить в порядок не только с помощью изменения образа жизни, но уже и медикаментозного лечения.       А ещё если бы не Юнги, Чимин бы никогда не решился рассказать обо всём семье и друзьям. Реакция каждого была разной. Родители поначалу злились и упрекали, что он сам себя угробил, а ведь они с самого начала говорили, что он занимается ерундой. Но потом, успокоившись, они попросили у расстроившегося Чимина прощения и пообещали, что будут во всём его поддерживать.       Чонгук тоже разозлился, только по другим причинам. Ему стало обидно, что за все эти годы лучший друг даже не обмолвился о том, что его тревожило. Чонгук почувствовал вину. Из-за присущей когда-то беспечности он не видел дальше своего носа, когда под боком страдал близкий человек. За это альфа попросил прощения. Если бы он только знал, то Чимин не чувствовал себя столь одиноко. В трудную минуту они всегда старались держаться вместе. Особенно после всего случившегося.       Но самой неожиданной стала реакция Намджуна. Услышав обо всём, он, не обмолвившись и словом, поднялся из-за стола и просто ушёл. С того момента он даже не разговаривал с ним. Лишь смотрел долгим тоскливым взглядом, будто запоминал, а потом снова уходил. Намджун избегал не только его, но и остальных. Разгадать странное поведение альфы никому не удалось.       Присоединившиеся Сокджин с Бэкхёном оборвали завязавшийся разговор. Чонгук, завидев омегу замолк и ощутимо напрягся. Под его испепеляющим взглядом Бэкхён весь сжался. Лишь объятия Сокджина даровали чувство защищённости.       — Чонгук, всё хорошо, — шепнул Тэхён, поглаживая альфу по напрягшимся плечам. — Я же говорил, что не злюсь на него. Всё уже в прошлом.       Но не для Чонгука. Несмотря на то, что Бэкхён попросил у Тэхёна прощения, и тот его простил, он же ничего не забыл. Как посмотрит на этого омегу, так сразу вспомнит усыпанную отпечатками шею. Чонгук и не догадывался, что может быть таким злопамятным. Всё, что касалось Тэхёна, так быстро не забывалось. Особенно, если это плохое.       Бэкхён осознал свою ошибку и искренне раскаялся, но это никак не поменяло их отношений. За этот месяц произошло много изменений. Того, кого он так сильно любил, теперь избегал десятой дорогой. А тот, кого раньше ненавидел, стал близким другом. Но куда важнее — появление человека, изменившегося его жизнь. Бэкхён и не знал, что умеет так громко смеяться. Не знал, что бывает так тепло в чужих объятиях. Что сердце может замирать лишь от одного неловкого поцелуя. На самом деле он ещё много чего не знал, но ему так хотелось узнать. И уже не с Чонгуком. Любовь к нему делало его несчастным, а Бэкхён больше не хотел страдать. Он не только Сокджину дал шанс, но и себе. И о своём решении он ни на секунду не пожалел.       — Так, как теперь вы будете делить победу? — ехидно спросил Чимин, утоляя не только собственный интерес. — Может ты, Чонгук, как джентльмен уступишь место своему омеге?       — Мы не будем друг другу поддаваться, — ответил за альфу Тэхён. — Мы уже договорились, что всё будет честно. Так ведь, милый?       — Всё верно, — согласился Чонгук, крепче обнимая.       — Кстати, — Тэхён наклонился ближе, чтобы слышал только он, — спасибо за цветы. Я обожаю пионы.       — Какие цветы? — не понял Чонгук.       — Ну как? Днём мне прислали большой букет. Там ещё записка была: «С нетерпением жду нашей встречи». Я ещё подумал, мы только разошлись, а ты снова хочешь увидеться. Это так мило, — расплылся в улыбке.       Но Чонгук не разделял его радости.       — Я не дарил тебе никаких цветов.       — Как не дарил? — теперь и Тэхён недоумевал. — Тогда кто это был?       Может, это снова Давон? Но после того случая Тэхён даже не пересекался с ним. Альфа будто испарился. Но оно и к лучшему. Наконец удалось избавиться от его надоедливого присутствия.       — Не может быть… — неверяще произнёс Чимин, уставившись куда-то вдаль.       Все рефлекторно обернулись в том же направлении.       Среди массивных байков выделялось яркое пятно в виде белоснежной Кавасаки. Его обладатель внимательно осматривался вокруг, пока наконец не нашёл того, ради которого и вернулся сюда. Однажды этот город стал его адом, но оказалось, ад — это не место, а состояние. Состояние, когда у тебя отсутствует дорогой сердцу человек. Если его нет рядом, то находись хоть на райском уголку земли, счастливым всё равно не будешь.       Когда их взгляды пересекались, он отчётливо почувствовал, как в груди затрепетало. Глаза сверкнули волнением, но на губах осела лишь счастливая улыбка. Как же он скучал по этому чуду. Наконец дорогой сердцу человек снова рядом.       И в этот момент происходит что-то непонятное. Абсурдное. И даже дикое. Тэхён, выпутавшись из объятий Чонгука, побежал прямиком в другие. Чужие руки подхватили его под бёдра и начали кружить в наполненном выхлопным дымом воздухе.       — Ты приехал! — не сдерживая радостного визжания, Тэхён повис на альфе как коала.       — Я приехал.       Улыбка утонула в мягких волосах, руки крепче прижали омегу к себе. Больше он его не отпустит. Больше не будет никаких разлук. Теперь они снова станут неразлучны, как две части одного целого.       Опустив Тэхёна на землю, Хосок звонко поцеловал его в щёку, изо всех сил сдержав порыв впиться прямо в губы. Это будет потом, когда он, наконец, признается в своих чувствах. А пока с омеги достаточно потрясений.       — Почему ты ничего мне не сказал? Даже не предупредил о своём приезде.       — Как это не предупредил? Разве тебе не доставили цветы?       — Так… — Тэхён наконец сложил пазл. — Это был ты?       — Я. На днях я созвонился с Джином и сказал, что возвращаюсь в столицу. Взял у него твой адрес, ну и попросил пока ничего не говорить. Хотел сюрприз сделать.       — Тебе это удалось.       Хосок так соскучился по этой улыбке. Ему этого не хватало. Тэхёну на самом деле тоже, только причины для счастья немного отличались.       — Пойдём скорее. Я познакомлю тебя кое с кем.       Подойдя к остальным, Тэхён не сразу заприметил направленные на них шокированные и даже испуганные взгляды. Он был ослеплён радостью. Лучший друг ведь вернулся.       — Хосок, познакомься, это мои друзья, — указал на и так знакомых Хосоку людей. — А это, — влюблённо посмотрел на Чонгука, переплетая похолодевшие пальцы со своими, — Чонгук. Да, тот самый, о котором я тебе столько рассказывал. Так получилось, что мы с ним…       Тэхён не договорил. Чонгук, который стоял в оцепенении ещё с того момента, когда его омега побежал в объятия к тому, кого больше всего на свете не желалось видеть, наконец отмер.       — Ты что здесь делаешь?! — в секунде налетел на Хосока, толкая его в грудь. — Как ты посмел появиться на мои глаза?!       Внутри что-то лопнуло. Это нечто огненным потоком завладело каждым нейроном мозга. Чонгук не видел встревоженных лиц. Не слышал испуганных голосов друзей и своего омеги, который от испуга вцепился в его руку, пытаясь остановить взорвавшийся вулкан. Его фокус был сосредоточен лишь на виновнике всех бед.       — Нелюбезно, однако, ты встречаешь давнего друга, — с ухмылкой проговорил Хосок, отскочив от пышущего злостью Чонгука.       — Какой ты мне после всего друг? Я тебя ни видеть, ни знать не хочу!       Распустить Чонгуку кулаки мешали держащие альфы позади и стоящие впереди две омеги. Чимин заслонял собой Хосока, а Тэхён стоял перед Чонгуком и безостановочно что-то говорил. Только не разобрать ни слова. Чонгук был полностью поглощён гневом.       — А ты, как и прежде вспыльчивый, — Хосок больше не дрожал перед Чонгуком как осиновый лист. Теперь в его злости находилось даже что-то забавное.       Чонгук раздражённо передёрнул руками, вырываясь из захвата альф. Кулаками не стал размахивать. Пока что.       — Зачем ты вернулся?       Хосок сделал шаг ближе. Хотелось снова заглянуть в эти глаза. Отыскать в них хоть что-то, что могло напомнить о давнем друге. Но видел лишь отражение чужого, холодного незнакомца, без намёка на то, что когда-то было так дорого.       — Чонгук, я вернулся в свой город. К семье, друзьям.       Взгляд взметнулся к стоящему к нему спиной Тэхёну, а затем снова возвратился к Чонгуку, только теперь с нескрываемой насмешкой.       — Ах ты тварь, — без лишних слов всё понял.       Хосок лишил его лучшего друга, но Тэхёна, самое бесценное, что у него есть, он ни за что ему не отдаст. Костьми ляжет, но омега не достанется ему.       От прекрасных ангелов мало что осталось. Разлука сделала из них настоящих дьяволов, больше не нуждающихся друг в друге.       Под растерянные взгляды остальных Чонгук взял Тэхёна за подбородок и, приподняв голову, заставил смотреть только на себя. Тэхён судорожно сглотнул. Большой палец неторопливо поглаживал нижнюю губу, немного оттягивая её. Угольные глаза не просто смотрели в упор. Они поглощали. Парализовали. Заставляли тело поддаваться их гипотетическому воздействию. И Тэхён поддавался. Он был слишком слаб, чтобы устоять.       Чонгук, контролируемый собственническим чутьём, притянул омегу к себе и впился в губы поцелуем. Властным и глубоким. Таким, чтобы кое-кто понял, кому принадлежит этот человек. И посягать на него себе дороже.       Всхлип утонул в сплетённых языках и влажных звуках. Тэхён упёрся ладонями в грудь альфы и старался поспевать за его напором. Губы сминали быстро, жадно. Так, будто они никогда и не целовались. Холодное колечко пирсинга царапало уста, разливало во рту металлический привкус. Чонгук подхватил омегу за талию и, не разрывая поцелуя, высокомерно посмотрел на Хосока. И какое же было удовольствие наблюдать за поджатыми губами и гневно раздувающимися ноздрями. Пусть видит, как Тэхён самозабвенно ему отвечает. Пусть слышит, как он постанывает в поцелуй. Пусть знает, что подобного ему никогда не светит. Тэхён никогда не будет его. Он только для Чонгука.       Поцелуй разорвался со звучным чмоком. Тэхён, опьянённый нежданным порывом, растерянно глядел на Чонгука, в то время как последний прожигал взглядом своего злейшего врага. Хосок наконец уловил смесь граната и сирени, которую на радостях не сразу заметил. Вот оно как. А никто даже словом не обмолвился.       Чонгук обошёл Тэхёна и, преодолев ещё одну преграду в виде встревоженного Чимина, встал напротив Хосока. Да, давненько он не видел эту рожу. Вот бы ещё тысячу лет не видеть.       — Ну что, Хосок, погоняем сегодня? — самодовольно произнёс, наслаждаясь зашкаливающимися эмоциями. Наклонившись ближе, с плещущимся в каждом слове ядом Чонгук произнёс следующее: — Надеюсь, в этот раз ты тоже не справишься с управлением.       Перед тем как уйти, Чонгук нарочно толкнул Хосока плечом. Злость с новой силой закипела в крови, но волю он даст ей на дороге. Там, в кои-то веки он больше не будет сдерживаться. Сегодня все тормоза будут спущены.       Раскалённый асфальт впитывал в себя гул каждого металлического зверя. В носу щекотал привычный запах бензина и сожжённых шин. Под громкие возгласы публики участники начали выстраиваться в стройную линию. Перед взором поднятого к ночному небу белого флажка заветные секунды тянулись невыносимо долго. Все были на взводе, и в то же время их одолевало нетерпеливое предвкушение.       Сегодняшняя гонка была представлена замыкающим кругом, в котором главным звеном являлась центральная городская трасса. В городе следовало быть особенно аккуратным. Нужно осторожно маневрировать среди плотного потока автомобилей и простых прохожих, которые были явно не готовы к подобным игрищам на дороге. Полицейские патрульные тоже не спали, поэтому встречи с ними следовало остерегаться, дабы не поймать хлопот.       Татуированные руки крепко держались за рукоятки и выжимали с них сцепление. Взгляд был холоден, как острие ножа, но внутри пылала лишь огненная злость. Чонгука выедали собственные домысли. Как так получилось, что Тэхён знаком с Хосоком? В каких отношениях они состояли, чтобы так радостно, блядь, встречать друг друга? Неужели… у них что-то было? Если Хосок хоть пальцем его тронул… Нет. Даже думать о таком нельзя, иначе… Иначе Чонгук сделает очень много плохих вещей. А от этого никому лучше не станет.       — И всё-таки ты заткнул его говорливый ротик, — раздался прокуренный голос рядом.       За своими мыслями Чонгук не сразу растолковал слова. Обернувшись, увидел выглядывающие из-под визора насмешливые глаза знакомого.       — Это ж какая у него должна быть сладкая задница, чтобы ты позволил ему поставить себе метку, — продолжал измываться Ёнсу.       — Что ты сказал? — Чонгук сжал руль крепче, хотя с радостью променял бы его на чужую шею.       — Теряешь авторитет, Джей. Совсем позабыл о нас с этим омежкой. Неужели он так хорош? Не хочешь и с нами поделиться?       — Да я тебя раздавлю, сука!       Чонгук было подорвался с байка, намереваясь съехать по лицу глумившегося альфы, как флажок внезапно опустился вниз, и все гонщики в секунду взметнулись с места, оставив за собой лишь мерцающий след на горячем асфальте.       — Блядь! — выругался, с опозданием пересекая старт.       Затерявшийся среди других мотоциклов и нескольких автомобилей чёрный Мерседес, увидел сегодня предостаточно, чтобы теперь злорадно усмехаться. Так ему ещё не везло.       Вдоль извилистой пригородной трассы неслись несколько скоростных молний, что нацелились в сторону центральной городской дороги. Они, словно стая спущенных с цепи зверей разрезали ночной воздух своим воем и рвали на части воцарившуюся тишину. Каждый из них был беспощаден. Каждый хотел показать своё превосходство. Но кто окажется лучшим, покажет небольшое испытание, в котором каждый поворот и рывок должны быть выполнены идеально.       Чонгук был опьянён отнюдь не пробирающимся в кровь адреналином. В нём по-прежнему кипела злоба. Едкая, страшная, пагубная. Она читалась в стремительно движущейся к ста пятидесяти стрелке спидометра и горящих решимостью глазах, которые были прикованы к маневрирующему совсем рядом белоснежной Кавасаки. Сегодня он соревновался отнюдь не с Тэхёном, который отставал где-то позади. Эта гонка исключительно со злейшим врагом, растоптавшим однажды не одну жизнь. Сегодня Чонгук наглядно покажет ему, что он вернулся зря. У Хосока ничего здесь не выгорит. Ни на дорогах, ни с Тэхёном.       Огни виднеющихся городских небоскрёбов отражались в тёмной глади реки. Приближающийся мост светился яркими огоньками искусственного света, что отбивался в резких контурах стальных перил. Ревущие моторы пронзили мостовую тишину и напрочь оглушили проезжающих мимо водителей, которые громко сигналили горе-гонщикам.       В Чонгуке кипели бешеные эмоции, и выход им он наконец-то даст. Стрелка спидометра взметнулась выше. От дикой скорости Ямаху затрясло вместе с восседающим на ней телом. Он обгонял сигналящих вслед автомобили и расчищал себе путь. Руки сжимали рукоятки так сильно, что казалось, они вот-вот треснут. В ушах застрял бешеный стук пульса, в лёгких плавился запах выхлопного дыма, а перед глазами лишь красное марево. Сегодня он будет рвать и метать. Сегодня его демоны, так долго прятавшиеся в нём, наконец выйдут наружу.       Но радоваться лидерством долго не получилось. Воздух пронзил громкий рык. Кавасаки настигла за считанные секунды и теперь двигалась наравне. Чонгук хмыкнул. Надо же, а хорёк гонять научился, раз осмелился выжать столько, чтобы ехать наравне. В прошлом он не решался лишний раз рисковать. И лишь однажды это сделал. Лишь раз совершил самую губительную и непростительную ошибку.       Огромное чёрное пятно начало стремительно сокращать дистанцию и сдвигать Кавасаки к опасному краю. Чтобы не оказаться загнанным в угол, Хосок выжал газу больше и вырвался вперёд. Но Чонгук мигом подоспел. Он всё так же ехал непозволительно близко и продолжал напирать. Снова выжать Хосок не мог: впереди и позади ехали автомобили. А справа… Справа только обрыв. Его загнали в ловушку. От безысходности и раздражения на руках вздулись вены. Что за чертовщина творилась? Что Чонгук задумал? Хотел прямо здесь лишить его жизни?       Стиснув зубы, Хосок решил поддаться его выходке и старался не рыпаться, дабы не задеть других участников дорожного движения. Думалось, Чонгук поиграется, потешит своё самолюбие и снова даст дорогу. Так было всегда. Но только не сегодня.       Резкий рывок — и зазвеневший скрежет металла пустил по коже табун мерзких мурашек. Чонгук бессовестно подрезал его. Кавасаки качнуло и ещё больше отнесло к опасному краю, грозя вот-вот врезаться в стальные перила. Нет, это были уже не шутки. И даже не грязная игра ради победы. Здесь были замешаны исключительно личные интересы.       Хосок вцепился в руль крепче и постарался удержать прямолинейное движение. Скорость была огромной. Несмотря на всевозможные подсветки, ночь мешала ясной видимости. Один неверный шаг — и его может сбросить с этого чёртова моста прямо в пропасть. Хосок давно не боялся смерти. Он даже заслужил её. Ещё тогда, когда вместо него погиб Сухо. Да, он был готов отдаться в руки костлявой, но не хотел. Больше не хотел. У него всё ещё оставалась причина жить. Нет, он так просто не сдастся Чонгуку. Трусливого Хосока больше нет. Есть только своевольный и борющийся за своё.       Не успев прийти в себя, как Ямаха вновь подходит вплотную, оттесняя. Очередной толчок — и на стальной коже Кавасаки возникла ещё одна внушительная вмятина. Чонгуку было плевать на безопасность. В голове набатом стучала лишь одна мысль: сделать больно. Так, как сделали когда-то ему. Так, как делают сейчас. Виновные всегда должны быть наказуемы. И если закон бессилен, значит приговор обязательно вынесет кто-то другой.       Злость залила не одного Чонгука. Хосоку это тоже надоело. Пора бы дать сдачи. Только Чонгук снова намерялся подъехать и подрезать, как Кавасаки быстрее сократила оставшееся между ними расстояние и с грохотом влетела в Ямаху. Чонгук, не ожидавший подобного, сбился с прямолинейного движения и оттолкнулся прямо в поток движущихся автомобилей. Асфальт под колёсами задрожал. Громкий сигнал водителя позади ударил по барабанным перепонкам. Молниеносный рывок влево — и Чонгук чудом избежал столкновения. Секунда, оказавшаяся вечностью, лишь на волоске спасла от встречи с холодным металлическим капотом.       Водители во всю сигналили, пытались притормаживать и отъезжать подальше, чтобы избежать столкновения с двумя ненормальными. Злость и ненависть закипели в Чонгуке с новой силой. Да как Хосок только осмелился дать ему сдачи? Он даже думать о таком не смеет. Он заслужил на это.       Опасная игра могла задеть всех, но эта мысль не остановила Хосока, который намеревался показать своё превосходство над королём дорог. Стоило надеяться, что бывшему, потому что за этот год он преуспел его в разы. Теперь Хосок ничего не боялся на дорогах. Каждый раз, когда стрелка спидометра доходила до троих сотен, вместо ожидаемого страха возникало, как свет в конце туннеля долгожданное освобождение. Рассекая на невозможной скорости, он отчётливо чувствовал, как хрупка человеческая жизнь. Как позади следует тень смерти, дыша прямо в затылок. Это отрезвляло и опьяняло одновременно. Только в эти мгновения удавалось избавиться от оков тягостных воспоминаний и удушливой вины. В глубине души Хосока тянуло узнать, что находилось между гранью свободы и тенью неведомого. Может, там наконец ждало успокоение? Он этого так и не узнал.       Хосоку удалось отъехать от моста и выехать на середину дороги, снова подбираясь к Ямахе. Чонгук это начал, но он это закончит. Только собравшись нанести ещё один удар, как перед глазами мелькнула знакомая красная подсветка. Тэхён, едя с ними наравне, смотрел прямо на Хосока. Альфа мог поклясться, что за тёмным шлемом увидел разъяренный взгляд. Омега отрицательно мотнул головой, безмолвно прося «не надо». Только Тэхён не просил, а предупреждал.       Хосок не посмел пойти наперекор. Ещё не хватало в этой грязной игре ненароком зацепить Тэхён. Ему то он ни за что не навредит. Бросив последний взгляд на Чонгука, Хосок выжал газу и с оглушительным рыком умчал далеко вперёд. Тэхён, вместо того, чтобы следить за дорогой, не мог оторваться от глубокой вмятины, выбитой на боковой панели Ямахи. Он всё прекрасно видел, но запомнил лишь то, как Чонгука унесло прямо под колёса. В тот момент перевернулись все внутренности. Он так сильно испугался, что собственные руки едва не соскользнули с рукояток. То страшное, что на секунду промелькнуло перед глазами, он бы ни за что не пережил. И не простил. Никому.       По мере приближения к центральной городской трассе напряжение нарастало. Вот-вот — и дымные хвосты плавно вливаются в живой поток, состоящий из движущихся по магистрали автомобилей и мелькающих на пешеходе людей. Сердце Сеула ошеломил грозный грохот раскалённых двигателей, что сотрясал стеклянные стены высоток и небоскрёбов. Вывески магазинов и рекламные щиты содрогнулись под невидимым ветром. Люди на тротуарах переполошено замирали. Их взгляды, испуганные, заворожённые, устремлялись на светящиеся подсветками молнии, где каждая была быстрее другой. Автомобили в панике притормаживали и послушно пропускали этот ураган.       Дрожь моторов разносилась по широким улицам, напоминая грозовой раскат. У каждого в навигаторе был обозначен маршрут, показывающий, сколько они уже приехали. До финишной прямой оставалась половина: проехать несколько кварталов и выйти на трассу, замыкая круг.       Красный свет светофора был первым препятствием. Те, кто не решился идти на поводу неоправданного риска, останавливались. Однако не все подчинились голосу разума. Несколько смельчаков, в том числе и Чонгук с Хосоком, проехали сквозь запретный свет, уходя далеко вперёд. Тэхён не успел. Он бы запросто пересёк красный, да только людей на пешеходе уже собралось немало. Драгоценное время утекало.       Как только загорелся зелёный, Тэхён пулей рванул вперёд. Совсем скоро он выйдет на пустую трассу, где можно разогнаться что есть силы. Препятствия и городской шум не сильно привлекали. Куда больше нравилось наслаждаться бесконечной дорогой и завывающим ветром. Так было всегда, но сейчас появилось стойкое ощущение ненадобности. Адреналин всё ещё поступал в кровь, но приносило ли это то удовольствие, как раньше? Тэхён уже не знал.       Всё это задумывалось лишь ради соревнования с Чонгуком. Ещё недавно Тэхён из кожи вон лез, чтобы показать перед альфой своё преимущество. Ему так хотелось победить его. Занять заслуженное первое место и наслаждаться восхищением от других. Раньше это делало его счастливым, а сейчас… Больше не хотелось выгрызать заветную победу и посвящать этому всё свободное время. Своё счастье Тэхён нашёл в нечто большем, чем лидерство на дорогах.       Осторожно лавируя среди нескончаемого потока автомобилей, Тэхён продолжал уверенно двигаться к цели. И, честно признаться, не той, что ожидала на финише. Ему нужно догнать Чонгука и убедиться, что он в порядке. То, что случилось минутами ранее, не выходило из головы.       За мыслями об альфе и окружающей суматохе он упустил из виду догоняющую позади кислотную Хонду. Байк подходил всё ближе, пока наконец не поравнялся. Едущий рядом гонщик неотрывно всматривался в глянцевую поверхность шлема омеги, скрывая под собственным едкую ухмылку. Тэхён, наконец заметив незнакомца, не понимал, в чём крылась причина такого внимания.       Вместо того чтобы мгновенно рвануть, Хонда неожиданно замедлила ход, снова пропуская Ямаху вперёд. Но затем двигатель позади взревел и с неожиданной мощью врезался в Ямаху, посылая в ночной воздух светящиеся искры подрезанного металла. Тэхён, сбившись с прямолинейного движения, кое-как попытался удержаться на сиденье. Но ему даже опомниться не дали, потому что за первым толчком последовал второй. Ямаха окончательно покинула прямолинейный курс и заскользила зигзагом, всеми силами пытаясь не съехать с дороги и не врезаться в первый попавшийся столб. В глазах мелькали огоньки фар движущихся навстречу автомобилей. Каждый из них громко сигналил и старался избежать столкновения со сбившимся с пути байка.       Паника неотвратимо сжимала грудь. Сердце билось в такт рёву двигателя. Каждое уклонение от предательских автомобилей было шагом по острию ножа. Тэхён сжимал руль до побелевших костяшек в попытке сохранить утерянный контроль. Выровняв движение, взгляд взметнулся в зеркало, отслеживая, насколько далеко маячил кислотный цвет. Судя по внезапному рывку, Хонда собралась нанести очередной удар. Но на этот раз Тэхён среагировал быстрее. Добавив газу, он начал отдаляться далеко вперёд, пытаясь затеряться из виду.       Но следовавшей по пятам Хонде помешало воплотить задуманное отнюдь не мастерство увиляющего омеги. В их беспечный мир ворвался вой полицейской сирены. Адские псы ринулась в погоню за каждым нарушителем. Несмотря на ловкие увёртки, некоторых всё же удалось окружить. Остальные же продолжали ожесточённо маневрировать среди потока машин и скрываться в переулках.       Тэхён гнал куда глаза глядят, а точнее вперёд. Он не знал эти дороги так хорошо, как местные гонщики, поэтому, даже попытавшись спрятаться в каком-то переулке, его бы точно нашли. Всё, что у него оставалось, так это навигатор. Стоило надеяться, что до выезда из города за ним не угоняться.       Полицейские сирены не умолкали. Красно-синие мигалки были повсюду. Тэхён чертыхнулся, когда заметил, что за ним увязалась одна из машин. С каждым поворотом кое-как удавалось увернуться от настигающей тени в сиреневом отражении. С новой минутой их становилось всё больше и больше. Смирившись, что он окончательно загнан в ловушку, Тэхён уже собрался остановиться, как из ниоткуда возникла Ямаха Чонгука. Сквозь пелену окружающего шума донёсся его голос:       — Тэхён, за мной!       Не думая ни секунды, Тэхён рванул за Чонгуком, свернувшего в один из переулков. На хвосте полицейские мигалки, но сдаваться им никто не намерен. Бесчисленные повороты и запутанные закоулки вели непонятно куда. Тэхён не отставал от альфы, что то и дело оборачивался, чтобы проверить, где находился омега. При каждой новой развилке шум ночного города стихал. Зыбкий свет фонарей терялся в мрачных и неприметных уголках, а полицейские сирены доносились всё отдалённей. Вскоре высокие здания сменились холмами. Звуки мегаполиса вытеснил вой ночного ветра в пустынном поле. Вокруг ни души. Кажется, им удалось оторваться.       Чонгук заглушил мотор, подорвался с байка и начал шариться по карманам в поисках сигарет. Но не успев насытить глубоко раскрывающие лёгкие необходимым никотином, как к спине прижалось что-то тёплое. Руки крепко обхватили поперек живота, не позволяя сдвинуться с места.       — Я так испугался, — открытой шеи коснулось сбитое дыхание. — Там, на мосту, когда ты чуть не попал под машину. Господи, секунда… Тебя спасла всего секунда.       Невесомо касаясь губами загривка, Тэхён сжимал альфу так сильно, словно тот мог сейчас испариться. Плевать, что впервые не дошёл до финиша. Плевать, что не забрал победу. Самое главное — это Чонгук. Живой и здоровый. Если Тэхён потеряет его — жизни не станет для обоих.       — Пожалуйста, объясни, что происходит. Что это вообще было? У меня миллион вопросов.       Развернувшись к Тэхёну, в груди что-то сжалось. В карих глазах он видел целый мир. Свой мир. Каждая клеточка порывалась обнять в ответ, крепко поцеловать и никуда от себя не отпускать. Чонгук так хотел этого, но зерно сомнения продолжало прорастать, вынуждая колебаться между желанием отдаться и узнать правду. Что если в этой идиллии скрывалось нечто страшное? Что если судьба решила подшутить над ним и подкинула самый ужасный парадокс?       — Милый, не молчи, — Тэхён было протянул к его лицу ладони, но Чонгук перехватил их, не позволив к себе прикоснуться.       Тэхёну стало не по себе от его взгляда. Такого холодного и пустого, словно Чонгук глядел сквозь. Никогда он так не смотрел на него.       — У вас что-то было? — тон голоса резанул хуже лезвия. — Ты и Хосок. Между вами что-нибудь было?       — Я не понимаю…       — Я спрашиваю, ты спал с ним?! — значительно громче. — Говори, Тэхён. Только правду.       Тэхён терялся под этим напором. Если дело в банальной ревности, то он мигом её развеет.       — Хосок мой лучший друг. Ничего такого между нами нет и не было.       Послышался смешок. С каждой секундой он становился всё громче и глумливее. Чонгук смеялся так, словно был не в своём уме.       — Друг? Он твой друг? — смех становился похож на истерический. В этом пустынном месте он звучал по-особенному пугающе. Чонгук тоже был пугающим. — И как давно вы… — едва не подавился словом, — дружите?       — Мы познакомились чуть больше года назад. Хосок приехал…       — Из Сеула, — договорил за него, прекрасно зная эту историю. — Значит, всё это время он был в Пусане. Рядом с тобой.       Боль в груди кружилась, обвивала сердце петлями злости и разочарования. Чёрт. Да как так получилось? Почему в этом долбанном Пусане-миллионнике Хосок встретился именно с Тэхёном? В памяти невольно всплыли две буквы в нижнем углу рисунка. «JH». Ну конечно. И как он сразу не догадался? Наверное потому, что даже в мыслях не допускал, что Тэхён, тот, кто в итоге спас от кошмаров прошлого; кто принёс свет в его мрак, тоже может быть связан с этой историей. С Хосоком связан.       — Интересная дружба у вас получается, где один влюблён в другого, — едко и одновременно с огорчением хмыкнул Чонгук.       — Что? — Тэхён будто ослышался. — Нет. Хосок не влюблён меня. Ты что-то напутал.       — Напутал? — злостно выплюнул. — Я понял это за одну секунду, а ты за год не смог?       Тэхёну не нравилось, куда шёл этот разговор. Он казался бессмысленным.       — Чонгук, ты говоришь какие-то глупости. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и всегда буду…       — Короче! — оборвал его Чонгук, терпение которого было на исходе. — Ты не будешь с ним общаться.       — Что?       — Я сказал, ты не будешь с ним общаться, — прошипел сквозь зубы.       — В чём дело, Чонгук? Что он тебе такого сделал?       — Что он мне сделал? А разве твой лучший друг ничего не рассказал? Не рассказал, как убил человека?       Судя по ошарашенному выражению, Тэхён действительно ничего не знал.       — На той гонке за рулём был Хосок. Именно он перевернул байк. Именно из-за него погиб Сухо, мой лучший друг.       Чонгук, как мог, контролировал себя. При Тэхёне ему не хотелось кричать и выплёскивать весь негатив. Но это было так сложно. Особенно сейчас.       Кожаная ткань перчатки коснулась похолодевшей щеки. Обнадёживающий взгляд безмолвно просил понять.       — И поэтому я не хочу, чтобы ты хоть как-то был связан с ним. Он ужасный человек. Он убийца. Ему не место рядом с тобой. Со всеми нами.       Затяжное молчание было не уютным для обоих.       — Нет, — вдруг замотал головой Тэхён. — Хосок не нарочно это сделал. Он не виноват.       — Ты ещё смеешь защищать его? — Чонгук в неверии отошёл на шаг назад. То, что Тэхён не поддерживал его, злило даже больше, чем их связь с Хосоком. — Я не потерплю, чтобы ты общался с убийцей. Говорю в последний раз: я запрещаю тебе общаться с ним.       — Ты не имеешь на это права, — огрызнулся Тэхён.       — Я твой альфа, и я имею право!       Резанувший по ушам крик пустил мороз по коже.       — Прошу, давай нормально всё обсудим, — Тэхён до последнего не терял надежды достучаться.       — Я готов обсудить с тобой всё что угодно, но это… — сжал кулаки от нового прилива злости. — Это не поддаётся никаким обсуждениям. Ты либо на моей стороне, либо на его. Поэтому выбирай: я или он.       — Как ты можешь ставить меня перед таким выбором?       — Неужели тебе трудно выбрать? — в невеселой усмешки плескалось сплошное разочарование. — Знаешь, Тэхён, если бы выбор встал между тобой и всем миром, я бы без раздумий выбрал тебя. Жаль, что ты так не можешь.       Чонгук обошёл его и направился к своему байку, совсем не замечая, что внушительные вмятины были не у него одного. Заведя мотор, посмотрел на одиноко стоящего омегу, что не сводил с него глаз. Блестящих от слёз глаз. Больно было не ему одному.       Прежде чем Ямаха скрылась в ночной темноте, до Тэхёна донёсся спокойный голос, будто ещё минуту назад он не надрывался от крика.       — Но я дам тебе время. Я буду ждать, когда ты примешь правильный выбор.       Чонгук уехал, а Тэхён понял, что его жизнь никогда не станет сказкой. В ней будет ещё много трудностей и препятствий. Одно из них уже сейчас стало на пути и помешало его беззаботному счастью.