SMS

      Тяжелые густые мазки разделяли полотно на беспокойно колосящееся пшеничное поле и еще более встревоженное небо.       Точно так же ее жизнь разделилась на «до» и «после» в день их встречи. Шесть лет уже прошло, а тот разговор она помнит как будто это было вчера.       – Что, если я откажусь?       – Ты не откажешься.       Он был прав. Она не отказалась. Как не отказывалась и впредь. Злилась как черт время от времени, еще чаще хотела прикончить его нахер, но в итоге шла, куда просят, и делала, что нужно. На все есть причины, и на это тоже, пусть даже когда-нибудь те же вороны будут кружить над ее телом… совсем как над той женщиной из Черного Лотоса, ее последним заданием. Даже тогда она не пожалеет о принятом в холодный не по сезону июньский вечер решении. Нет, ведь жалеть совсем не в ее правилах, даже при том, что иногда ее босс – настоящая заноза в заднице. И, для справки: «иногда» в данном случае приравнивается к «почти всегда». Возможно, не самое удачное сравнение для фигуры его масштаба, но и она всего лишь наемный убийца, а не поэтесса…       – Excuseer me mijnheer! Geen foto! Фотографии запрещены! – услышала она чей-то более громкий, чем остальные, голос из другой части зала и по инерции обернулась, вынимая наушник аудиогида.       – Прошу прощения, – провинившийся посетитель скорчил виноватую рожицу и отнял руки от висящего на шее фотоаппарата, словно показывая – «я чист»!       Поверил бы в показное раскаяние только дурак. Смотритель же осуждающе покачал головой и принялся что-то втолковывать нарушителю, активно жестикулируя и указывая в разные стороны. Бэсс не особо вслушивалась, поняла только, что подобное поведение вызывает столпотворение, что может привести к неприятному инциденту, а в худшем случае даже навредить экспонатам. Да и, признаться честно, ей было плевать на речь работника музея. Куда больше ее заинтересовал мужчина, к которому тот обращался.       Она рада была бы обознаться, но Джима Мориарти сложно спутать с кем-то, даже когда он одет не в дорогой костюм, а в обычный свитшот с типичным туристическим принтом, прикрытым фотокамерой, и яркие кроссовки из тех, что в моде у скейтеров. А задница у него даже в этих джинсах выглядит великолепно.       – Ну пиздец, – пробормотала она и перешла к следующей картине.       Отпуск был безнадежно испорчен.       Боковым зрением она видела, что Джим подошел к ней, остановился в трех футах и кинул на нее насмешливый взгляд.       Бэсс молчала.       В голове билась одна-единственная мысль: «Всего третий, мать твою, день…», и даже во взгляде мужчины на портрете читалось сочувствие.       – И я рад тебя видеть, – произнес Джим, наконец. – И брось это осуждающее молчание. Я тоже захотел устроить себе культурную программу.       – Здесь? – вырвалось у Бэсс ироничное. – В Амстердаме? И как тебе Винсент?       – На пределе, – отозвался он. – Мне нравится.       Бэсс слегка повернулась в его сторону. Джим и впрямь, с интересом наклонив голову вбок, рассматривал висевший перед ними автопортрет художника.       – Говорят, он был гениален, – ткнув в лицо на полотне, сказал Джим.       – И безумен, – добавила Бэсс шутливо.       – Незначительная мелочь.       – Действительно, – согласилась она, переходя к следующей стене и, почувствовав, что Джим последовал за ней, спросила вдруг. – Ты никогда не думал, что останется после тебя?       – М-м-м?       – За всю свою жизнь Ван Гог написал и нарисовал больше двух тысяч работ, – принялась пояснять она. – Многие сотни людей прикасаются к его творениям каждый чертов день. О нем пишут диссертации, книги, снимают фильмы… А что насчет нас?       – «Нас»?       – Тебя, – раздражение куда-то ушло. Здесь, в окружении настоящих произведений искусства, Бэсс вдруг поняла, что, даже несмотря на Джима, чувствует почти полное умиротворение.       – Моран, у тебя экзистенциальный кризис?       – Ответь, – тепло улыбнувшись, попросила Бэсс.       – Хаос, – пожал плечами Джим. – И пара-тройка сюрпризов.       – Тебе этого достаточно?       – Думаю, мне будет наплевать. А ты? Беспокоишься о том, что подумают о тебе потомки?       – Едва ли они у меня будут, – ответила она. – Знаешь ли, с личной жизнью у меня проблемы.       – Макс, Эндрю, Митчелл, Джейк, – поворачиваясь прямо к Бэсс, начал перечислять Джим, – снова Макс, Серхио, Женевьева. А чем последняя не угодила?       – Неудачный эксперимент, – коротко ответила она, гадая не столько о том, откуда босс знает все эти имена, сколько о том, на кой черт ему сдалось их помнить. – А у тебя есть кто-нибудь?       – Кто-нибудь мне не нужен, – отмахнулся он.       «Вот и мне…» – подумалось Бэсс.       Как ни странно, выставку они досмотрели, лишь изредка перебрасываясь незначительными фразами. В компании Джима было почти комфортно, и заключалось это «почти» далеко не в репутации ее босса, а скорее в ее собственных тараканах, и даже они разбежались по темным углам, прячась от мягкого света прожекторов, направленных на раскрашенные чужой болью полотна.       Впрочем, надеяться на то, что Мориарти и впрямь просто зашел в тот же музей в том же городе в тот же день и в то же время, что и она, просто по нелепой случайности, не приходилось, поэтому Бэсс почти не удивилась, когда на лестнице, ведущей к выходу с экспозиции, он заставил ее остановиться и спросил:       – Какие планы на вечер?       – Ты мне скажи, – отозвалась она.       Джим расплылся в добродушной улыбке.       – Обожаю твою покорность. Поезжай в отель, найдешь там все необходимое, – он развернулся на пятках и пошел прочь, через плечо бросая, – и будь готова к восьми! * * *       – Слушаю, – голос Мориарти послышался из динамика сотового как раз тогда, когда Бэсс уже решила, что он не ответит.       – Джим, я не… не понимаю. Сопровождать тебя? Ты с дуба рухнул или как?       – Ладно, сыграем по-твоему. Что же тебе не нравится?       – Все! Я киллер, снайпер, телохранитель, если тебе угодно, но не эскортница! – ей показалось, что он хмыкнул, но Бэсс сделала вид, что не расслышала. – Неужели нет никого более подходящего? Возьми какую-нибудь девчушку, она будет в восторге.       На том конце провода на несколько секунд все затихло. Бэсс непонимающе посмотрела на телефон: с соединением все было в полном порядке…       – …или парня? – с сомнением предположила она.       – Да ладно тебе, будет весело! – снова раздался энергичный голос Джима. Становилось все очевиднее – ему не терпится. И этот энтузиазм пиздец как пугал.       Теперь уже она убрала трубку от лица и беззвучно выругалась.       – Мне не идет зеленый, – чуть успокоившись, сказала она.       – Ты просто маленькая лгунья, – последнее слово он почти пропел. – Хватит ломаться! Я сто лет не выходил на дело сам. И здесь не получится иначе.       Ага, значит, это не праздная прихоть. Дело? Насколько опасное?       – А я-то тут при чем? – приправив тон безразличием, спросила она, чтобы не выдать даже намека на интерес.       – Мне нужен напарник, – проговорил он спокойно, но Бэсс вдруг поняла, что его терпение на исходе. – Пункт номер четырнадцать, Моран.       – Это подло.       – Это наш контракт, – отрезал Мориарти. – Восемь вечера.       В трубке послышались короткие гудки.       Бэсс снова посмотрела на открытую коробку с ворохом изумрудно-зеленой ткани и золотистыми шпильками ценой, приближающейся, должно быть, к бесконечности.       – Блять, – она кинула телефон на кровать. До восьми оставалось четыре часа.       В дверь номера кто-то постучал.       – Бля-я-ять!       Все умиротворение как ветром сдуло. * * *       – Какая же вы красавица! – отрываясь, наконец, от своей жертвы, воскликнула маленькая бойкая дамочка, отвечающая за макияж.       – Спасибо, – Бэсс выдавивила из себя улыбку, от которой за прошедшее время в очередной раз свело скулы.       Два часа пятьдесят одна минута и секунд четырнадцать в руках нескольких очень дружелюбных, но невероятно назойливых женщин показались Бэсс сущей пыткой. Сложно поверить, что кто-то идет на это добровольно. Но эти милые женщины не виноваты, что у Джима шило в заднице. Да и акцент в голосе их предводительницы едва слышался… и все равно эта картавая, грассирующая «R» выводила Бэсс из себя.       – Вашему мужчине так повезло! – воскликнула та, что подгоняла платье по ее фигуре – охрененно сидящему платью, надо сказать.       – Какому му… а, да, конечно.       Она снова посмотрела в зеркало.       Выглядела Бэсс и впрямь изумительно.       Изумрудно-зеленый чертовски шел оттенку ее глаз, подчеркнутых обманчиво легким, но все же выразительным макияжем. Само платье, не особо даже облегающее, очень удачно расставляло акценты на всем, на чем эти акценты были необходимы. Когда этот выездной салон красоты изволит ее покинуть, в этом ворохе складок на бедре удачно приладится ее любимый «Вальтер».       Многочисленные невидимки забирали волосы наверх так ловко и непринужденно, что, казалось, все было сделано на скорую руку. И едва ли в этом мире был обман больших масштабов…       Даже жаль, что потом всю эту красоту снимать придется самой. Надежд на иное завершение вечера Бэсс не допускала. Так даже она не заиграется. * * *       – И все? – рассматривая содержимое старомодной папки, спросила Бэсс. – Даже не сделаешь мне комплимент?       – Зачем? – скучающе спросил Джим, даже не поднимая на нее глаз.       Мориарти посмотрел на нее лишь раз, когда девушка садилась в авто.       – Затем, что сегодня я – твоя спутница, и ты должен с меня пылинки сдувать, будто я принцесса, – входя в образ и капризно надувая губки, пожаловалась Бэсс. – Иначе денег моего папули тебе не видать!       – Я знаю одну женщину, которая ужасно обращается с принцессами… – задумчиво протянул он.       Бэсс закатила глаза и откинулась на сидение. Она тоже ему не скажет, как охеренно он выглядит в костюме, и что галстук на самом деле был бы лишним для легенды… Она снова посмотрела на папку – планы здания и правда стоит просмотреть еще раз, а с легендой она уже была знакома. Джим даже в этом ее удивил, ведь кто здесь был в роли эскорта еще следовало выяснить: известный ловелас или очередная кокетка с богатеньким папочкой? Оскар Хаквоорт – такой бизнесмен действительно существовал, а его дочь, годами пятью моложе самой Бэсс, сейчас училась в Штатах. Не самая медийная личность, так что прикрытие неплохое. В основном потому что и отец, и дочь являлись одним из сотен долгоиграющих проектов Джима.       – Охрана регулярно обходит дом… судя по общей площади и протяженности коридоров, на это уходит в среднем пятнадцать минут, – запоминая планировку, пробормотала Бэсс скорее для себя, чем для босса.       – Скорее восемнадцать, но нам хватит пяти, – поправил Джим. – Повеселимся, сделаем дело и свалим еще до полуночи.       Бэсс закусила губу, чтобы не пошутить. Только от Мориарти это не укрылось.       – Что?       – Пока карета не превратилась в тыкву?       – Мне нравится ход твоих мыслей, – одобрительно хмыкнул он. – Только в оригинале не было никакой кареты.       – Да-да, зато были отрезанные пальцы и пятки. Может все же поделишься, в чем наша цель?       Джим цокнул языком и закатил глаза.       – Расслабься и просто делай, что говорю. Это, напомню тебе, входит в твои обязанности.       – Ну прости! Ты же знаешь, я не люблю сюрпризы.       – Зато я обожаю!       Бэсс недовольно скривилась.       В этом и была основная причина ее недовольства.       Джим вызывал в ней слишком противоречивые чувства. Но в их обычных отношениях границы были четкими, и не пересекать их не составляло труда. Даже мысли удавалось держать в узде. Но здесь... роль, отведенная ей Джимом, могла бы вскружить голову кому угодно. Но вряд ли на то был его расчет. В таких делах, Бэсс почему-то была в этом уверенна, ее босс был более прямолинеен, и это немного успокаивало. Так что оставалось только сжать зубы и отдаться игре. В конце концов, актриса она неплохая, а представление, кажется, уже началось.       Два охранника на входе, трое на пути к особняку. Незаметный жест, и Бэсс знает, что этот блондин – один из людей Джима, как и коренастый бритый наголо качок, который встретился им на главной аллее – теперь ясно, отчего дела следует закончить до полуночи – смена караула.       Вежливое приветствие, бокал шампанского, с полсотни разодетых в пух и прах незнакомцев… в следующие два часа с лица Бэсс не сходила выдрессированная шаловливая улыбка избалованной юной барышни. Ее спутник не отставал, кидая на свою даму полные обещаний взгляды, не забывая, впрочем, флиртовать и с другими гостями, не особо глядя на пол или возраст.       Изображать легкомысленность не составляло труда. Легкий джаз помогал им, задавая темп, в котором они лавировали между гостей в подобии танца или игры, где нельзя было задержаться слишком надолго в одном месте, ведь очевидно – главным было не привлекать слишком много внимания.       Периодически Джим наклонялся к ней, чтобы под видом любовного шепота рассказать ей про местную публику. Вот этот – крупный наркоторговец, а вон тот добродушный старик, там, за колонной, крышует две трети борделей города. Эти трое спят друг с другом, но никто из них не знает о любовном треугольнике. Вон та вдова преклонных лет отравила своего мужа, и даже не знает, что тот, кто организовал «несчастный случай», находится в той же комнате… Было бы глупо подумать, что влияние Мориарти не распространяется и на континентальную Европу.       – А вон та парочка явно замышляет что-то, – шепнул Джим, указывая бокалом в сторону зеркальной стены.       – Полагаю, ты прав, но она, как будто, не до конца понимает, во что ее впутали, – подхватила Бэсс, разглядывая отражение. – Да, точно, он ее определенно использует.       – Каков негодяй! – согласился Джим. – Где здесь можно покурить? – спросил он у проходящего мимо официанта. Тот кивнул в нужном им направлении, и вот уже Бэсс торопливо перебирает каблучками, чтобы поспеть вслед за потянувшим ее за собой боссом.       Через пару минут намеренно бессмысленных блужданий по особняку Джим наконец остановился перед непримечательной с виду дверью, огляделся для виду и по-хозяйски зашел внутрь. Бэсс шагнула следом, попав в загроможденную комнату с высокими потолками, большими окнами во всю стену, парой диванов у чайного столика, письменным столом с высоким, на первый взгляд очень неудобным креслом. В принципе, ничего необычного, если не считать десятки картин, развешанных на каждом свободном месте каждой стены...       – Ох, что это? – ошарашено выдохнула Бэсс.       – Частная коллекция хозяина, – бросил Джим так, словно вынужден был объяснять нечто очевидное, – я же говорил про культурную программу.       – Это что, Пикассо? И мы так спокойно тут находимся? Здесь что, нет видеонаблюдения?       – Поверь мне, Моран, если бы ты знала, чем хозяин тут занимается, ты бы поняла, почему здесь нет камер.       – Откуда же ты знаешь? – Бэсс скривилась.       – О, вот и она! – крякнул Джим удовлетворенно, напрочь проигнорировав вопрос, и направился к небольшой картине в несоразмерно широкой раме, стоящей на камине у противоположной входу стены.       Пейзаж в холодных тонах. В предрассветных сумерках вырисовывается силуэт старого города: ратуша, небольшие домики, перекинутый через речку или канал каменный мост. На небе – россыпь звезд, удивительно ярких. Сейчас такие увидишь разве что вдали от большого города…       – Чья она?       – Они скажут, это утерянный Вермеер, – пояснил Джим, стягивая пиджак и откладывая его в сторону.       – Подделка?       – Да.       – Откуда знаешь?       – В каком-то роде, это моя картина.       – Чего…? – не поняла Бэсс. – Тогда к чему весь этот цирк?       – Тебе этого знать не надо. Важно то, что это действительно подделка, но в чем именно дело никто не знает. Все проведенные экспертизы подтверждают, что это подлинник.       – Так себе аргумент.       Джим хмыкнул.       – Поэтому должно быть что-то еще. Что-то, что может здорово пригодиться… Последи за выходом.       Бэсс кивнула и, отойдя к двери, через щель выглянула в коридор.       – Пока все чисто, – сообщила она. В высоких окнах вовсю мерцали звезды, и в голове снова навязчиво закрутилась приставучая мелодия, сопровождаемая голосом Эллы Фицджеральд, одна из тех, что они слышали в главной зале.       Если бы Бэсс не смотрела так внимательно в коридор, она бы заметила, как напряглись плечи Джима, когда она принялась тихонько напевать первый строчки.       – Stars shining bright above you, night breezes seem to whisper… – она вдруг запнулась, и продолжила уже бессловесным вокализом, постукивая ноготками по деревянной поверхности двери.       Пальцы Мориарти забарабанили по клавишам телефона, как раз когда в коридоре послышались голоса.       – Джим, кто-то идет, – прошептала Бэсс, приподнимая юбку, чтобы дотянуться до «Вальтера». – Похоже, охрана. Черт, слишком рано…       Она вздрогнула от неожиданности, когда Джим вдруг оказался рядом.       – Убери пистолет сейчас же и подыграй мне, – мурлыкнул он, схватив Бэсс за руку, подтащил ее к письменному столу и развернул спиной к столешнице. Девушка зажмурилась, неприятно приложившись копчиком, а когда открыла глаза, увидела Джима на коленях перед собой. В следующую секунду она едва не потеряла равновесие, обнаружив свою левую ногу на плече у своего определенно ебанутого босса.       – Что ты делаешь? – как-то слишком спокойно спросила она, рассматривая мужчину с такого неожиданного ракурса. Возмутиться она даже не подумала.       – Импровизирую, – пояснил Джим, округлив глаза. – И ты будь хорошей девочкой и используй свой ротик для менее пристойных звуков.       Она молча покачала головой, закусив губу.       – Если не сделаешь, как я прошу, я возьмусь за тебя всерьез, – его пальцы сжались на ее бедре, заставив Бэсс поморщиться. – Или, может быть, хочешь наследить и оставить пару трупов?       – У тебя иногда такие странные угрозы, – шепнула она, а в следующую секунду тяжелая дверь распахнулась.       Бэсс громко вскрикнула, выгнулась и протяжно застонала. Вошедшие охранники в количестве двух высоких широкоплечих качков застыли в проходе. Их Бэсс увидела, когда откинула вбок голову и через опущенные ресницы смогла разглядеть происходящее. Те с охреневшим – Бэсс отметила про себя: недостаточно охреневшим, бывалые, – видом пялились на бесстыдно откинувшуюся на стол девушку, переводя взгляды с нее на мужчину, лицо которого было скрыто за затянутой в золотистый чулок с игриво выглядывающим из-под изумрудной ткани рантом ногой незнакомки.       Со стороны казалось, эти двое совсем не замечают вторжения, что, впрочем, было недалеко от правды – Бэсс на самом деле было чертовски сложно сосредоточиться, чувствуя горячее дыхание даже через белье. А что с этих дурацких кружев взять? Ну да ладно, зритель благодарный – надо постараться. Провести ладонью по лицу, груди, чуть сжать пальцы, вздрогнуть посильнее, вжимая ногу в его плечо… после можно и руку в волосы запустить. В его волосы, конечно же – когда еще такой шанс выпадет? Главное не обращать внимания на мурашки, промаршировавшие по всему телу, когда его щека коснулась обнаженной полоски кожи…       Бэсс испуганно взвизгнула, когда в комнате зажегся верхний свет и, стыдливо прикрыв рот ладонью, потупила глаза.       – Dit is een verboden vleugel, – серьезно сказал один из качков.       – Excuseer ons, het was niet op slot! – смущенно проговорила Бэсс. – Hij heeft me net voorgesteld...! Zonder ring! – она в притворном гневе потрясла рукой без этого самого кольца, но тут же смягчилась. – Als je eens wist wat hij met zijn tong kan doen! – добавила она, взглянув на Джима, который как раз поднялся на ноги, протянула руку к его лицу, делая вид, что вытирает что-то с его губ.       В глаза ему она старалась больше не смотреть.       Чуть помедлив, он тоже повернулся к охране и виновато пожал плечами – нашкодивший пацан, не иначе.       – Je mag hier niet zijn , – не переставая ухмыляться, сказал тот охранник, что был пониже. – Ga nu alsjeblieft weg.       – Geef ons een minuutje… – попросила Бэсс и вновь опустила ресницы. – Draai je tenminste om!       Охранники с сомнением посмотрели друг на друга, но за дверь все же вышли.       – Идиоты… – фыркнул Джим. – А ты вошла во вкус! Отлично сработано, невестушка, – он довольно оскалился, приглаживая взъерошенные волосы, и отступил на шаг.       Бэсс устало покачала головой.       – Скажи мне что-то, чего я не знаю.       – Я отлично целуюсь, – бросил он.       – Что?       – Что? Хочешь проверить?       – Мечтаю, – без капли сарказма ответила Бэсс. – Но неужели ты не мог придумать что-то менее…       – Не заставляй объяснять тебе азы. Ты покраснела, – засмеялся Джим. – Кстати, тебе надо поработать над произношением. Твое «R» далеко от совершенства.       – И правда, – поправляя сбившуюся в сторону ткань платья, пробормотала она. – У нас есть секунд тридцать, так что доделывай то, за чем мы здесь.       – Все в порядке, я уже узнал все, что мне было нужно.       – И когда собирался сказать об этом?       – Уж явно не пока вгонял тебя в краску. Пошли, Моран, нам пора!       – И в чем дело? Даже не поделишься?       – Отчего же… тем более, ты сама меня подтолкнула в нужную сторону.       Бэсс нахмурилась, вспоминая все сказанное, а Мориарти уже надел пиджак и направился к дверям.       – Ну так как у тебя с астрономией, принцесса? * * *       В салоне автомобиля царила тишина. Бэсс сидела, прижавшись плечом к прохладному стеклу, и разглядывала пролетающие за окном виды старого города. Золотые туфли красноречиво валялись на полу – от них она избавилась, едва машина отъехали от особняка.       Джим сидел напротив, погруженный в свои мысли, и лишь изредка поглядывал на спутницу. Ему было о чем подумать, хоть мысли нет-нет, да поскальзывались на изумрудной зелени. Тогда Джим прикрывал глаза. Ему многое надо было спланировать, многое предусмотреть. Лондон ждет большая игра, и эта их вылазка стала последним штрихом в эскизе его плана.       Он улыбнулся своим мыслям. Все сложилось так удачно… да, задачка под стать детективу-консультанту. А Моран, сама того не зная, здорово помогла этой песенкой – звезды сошлись, не иначе. Хотя, в случайности Мориарти не верил. В его мире на все был расчет, и в ее случае тоже. Так что следует хорошенько подумать, к чему следует привлечь Моран, а о чем ей даже знать нельзя. Например, о гипотетических заложниках, одним из которых может оказаться, положим, глухая старушка, или даже мальчик лет шести-семи…       – Ты доволен? – спросила Моран вместо прощания, когда водитель притормозил у порога ее отеля. Забавно, он даже не заметил, как быстро они доехали.       – Пожалуй, – ответил он, наблюдая, как девушка тянется к своему клатчу и продевает пальцы в изящную золотистую ручку. – Об оплате не беспокойся.       – Не думала об этом даже, – словно удивившись своим мыслям, сказала Бэсс, и добавила, – было и правда неплохо. Даже очень, особенно… – она выдохнула носом, не сдерживая короткого смешка.       – Ну-ка, ну-ка?       – Ну, знаешь, вид был прекрасен.       – Вид? – переспросил Джим, не заботясь о том, чтобы скрыть интерес. С ней это было необязательно.       Лицо Бэсс расплылось в загадочной улыбке в тот момент, когда ее босая стопа коснулась земли.       – Как бы описать…       Она выбралась из машины, но прежде чем захлопнуть дверцу, наклонилась обратно и заговорщически прошептала:       – Король, преклонивший колено.