Давай всё исправим

      Через пару дней (во время которых Кас снова проделывает свою штуку с благодатью и коленом, после чего Дину снится неоднозначный сон, из-за которого он неловко обходит ангела еще пару часов после пробуждения) с охоты возвращается Сэм в приподнятом настроении, с кучей еды, купленной на обратном пути, и бутылкой хорошего виски.              — Мы ведь так и не отметили ваши воскрешения! — с энтузиазмом объявляет Сэмми, выгружая продукты на стол, и кто они такие, чтобы отказываться от заманчивого предложения?       Так что на быстром совете решается устроить семейный ужин с китайской едой в крафтовых коробочках и согревающим алкоголем.       Дин ловит себя на мысли, что не пил ничего крепче пива уже… очень давно. И это, видимо, значит для него слишком много всего одновременно, так что он традиционно отгоняет мысли подальше, возвращаясь к живой беседе за столом, с удовольствием выслушивая рассказ Каса о впечатлившем его вчера анимационном сериале, в одной из серий которого йогурт обрел разум и потребовал встречи с лидерами США. Сэм искренне смеется и соглашается присоединиться к ним сегодня вечером, раз не будет никаких «розовых соплей», и Дин настолько счастлив просто от осознания, что его семья здесь, в безопасности и тепле, что даже не хочет послать в задницу ничего не смыслящего в Нетфликсе братца.       — Наверное, это моя вина, что я вырастил тебя недоразвитым, Сэмми, — по-доброму издевается Дин. — Не надо было позволять тебе читать те энциклопедии. Ты стал занудой и с возрастом будешь только хуже.       — Решил наверстать упущенное с Касом? Испортить его психику, раз мою не удалось?       — Мне нравится Нетфликс, — совершенно серьезно встревает Кас. — И мне кажется, что у Дина отличный вкус.       — Слушай старших, — усмехается Дин, бросая в брата кухонным полотенцем, пока тот настолько занят закатыванием глаз, что не успевает вовремя среагировать.       Дин издает победный клич, одновременно с этим ощущая, как приятным теплом по телу растекаются слова Каса. Он бросает на него один крошечный взгляд, и это только усугубляет ситуацию, потому что Кас… Ну, он выглядит отлично. Конечно же, объективно говоря. Темные волосы слегка отросли, и ангел периодически проводит по ним пальцами, чтобы не давать прядям падать на лоб, на нем снова одежда Дина (и охотник отчего-то надеется, что он еще не скоро попросит приобрести ему свой собственный гардероб), которая, опять же, говоря абсолютно объективно, сидит на Касе гораздо лучше. И он улыбается. Крутит из бумажной салфетки какую-то непонятную фигурку, мягко улыбается, посматривая на братьев, и выглядит при этом достаточно счастливым.       Всего одна секунда, но Дину хватает ее, чтобы мысли свернули совершенно не в то русло.       Чертовы сны. Чертовы ничего не значащие сны и одобрение Каса, и его благодать, которая не дает гребаному колену сводить его с ума, и… признание, которое наоборот сводит с ума только сильнее с каждым днем. Приходится сглотнуть и уставиться в тарелку, чтобы вернуться обратно, и это, честно сказать, довольно-таки сложно.       К счастью, в его бокале плещется сорокаградусный стиратель неловких мыслей, и охотник знаком с ним достаточно близко, чтобы точно рассчитать нужную дозировку.       В берлогу Дина они заваливаются уже порядком поддатые, отчего серия о микроцивилизации в морозильнике впечатляет всех троих, вероятно, гораздо сильнее, чем это даже планировалось создателями, а Кас пускается в размышления об эволюции человечества, забрасывая братьев фактами, которые он наблюдал собственными глазами.       Дин поворачивается к нему, поражаясь тому, что тут, прямо рядом с ним, сидит древнее космическое существо, опыт и знания которого уходят во времена задолго до того, как первый человек сделал шаг по их родной планете, и буквально впадает от этого осознания в ступор.       Он всегда имел вполне четкие взгляды на все сверхъестественное, но именно Кас заставил его сменить курс и не только наглядно показал, что ему можно доверять, но и сдержал обещание, доказав, что хорошие вещи случаются.       Черт, если подумать, они случились с ним именно в тот день в амбаре, когда вместо приветствия он всадил в своего спасителя целую обойму и острый клинок, а тот даже не вздрогнул. Сейчас Кас уже вряд ли смог бы стойко выдержать такое нападение, потому что вместо подчинения небесным правилам год за годом выбирал человечество из-за того, что Дин выбирал человечество, а ангел искренне пытался приглядывать за ним.       Кас потерял все. Братьев и сестер, крылья, могущество, даже свою жизнь несколько гребаных раз, но вместо того, чтобы утратить, наконец, веру и остаться с сыном творить Божьи дела на Небесах, снова выбрал Винчестеров.       Снова выбрал Дина. Как делал это десятки раз ранее.       Охотник сглатывает, разглядывая его изменившееся с годами лицо. Оно больше не напоминает безжизненную маску, а каждая морщинка указывает на те эмоции — настоящие человеческие эмоции — которые он пережил за эти двенадцать лет. За целую маленькую жизнь, проведенную вместе.       — Кажется, я немного увлекся, — смеется Кас, вырывая Дина из мыслей и указывая на дремлющего в кресле Сэма, длинные конечности которого свисают со всех сторон.       — Напомни завтра сообщить ему, что ты раскрыл все тайны мироздания, пока он был в отключке. И ни за что не соглашайся повторить.       — Ладно, — легко поддается Кас, заговорщически улыбаясь, и поворачивается к экрану.       Дин довольно хмыкает, садится прямо, забросив ногу на журнальный столик, и морщится скорее по привычке, чем от реальной боли, но Кас все равно протягивает руку и мягко опускает ее охотнику на колено. Винчестер готовится увидеть свет, эгоистично ожидая снова ощутить на себе прохладное касание благодати, но все, что он чувствует, — это человеческое тепло чужой ладони. Дин поднимает глаза и видит, как Кас хмурится, глядя на свою руку словно на предателя, потом прищуривается, пытаясь сосредоточиться, но ничего не происходит.       — Что ж, — вздыхает он, начиная убирать ладонь, но Дин накрывает ее своей раньше, чем успевает подумать о том, что вообще делает.       — Оставь, — шепчет Дин, и в этой просьбе, пожалуй, звучит больше отчаяния, чем он рассчитывал.       Кас замирает. Да что там, кажется, весь мир замирает, затаив дыхание и ожидая, что от этого простого жеста разверзнется земля, и все вокруг рухнет прямиком в преисподнюю.       Но ничего, кроме толстых стен, которые годами возводил внутри себя Дин, не рушится. Мир в порядке. А Дин рассыпается на осколки с каждым частым ударом своего сумасшедшего сердца.       Он пьян, но этого слишком мало, чтобы не заметить странную смесь из страха и чего-то еще, что никак не поддается объяснению, в глазах его друга. Алкоголя в крови явно недостаточно, чтобы не ощутить, как напрягается его рука и все тело, будто готовясь к удару. Пульс на запястье Каса вторит адреналину Дина, но они оба не шевелятся и одинаково глубоко дышат, пока на экране разворачивается очередной сюжет.       Проходят минуты (или годы, черт, как тут разберешь?), прежде чем охотник поворачивается обратно к телевизору и откидывает голову на подушку, слегка прикрывая глаза.       Под его пальцами теплая рука ангела — существа, человека, Дину плевать на эти тонкости, — без которого каждый ебаный раз его жизнь рушилась. Каждый раз, когда он терял Каса, он терял надежду на то, что хорошие вещи случаются. Терял смысл, и ничем не мог заполнить образовавшуюся пустоту. Он вспоминает опустошающую боль от того, как впервые думал, что потерял своего друга навсегда, когда Архангел буквально разорвал его на крошечные частицы. И как чуть позже наблюдал это же зрелище своими глазами, когда подобный финт провернул Люцифер, вселившийся в Сэмми. А ведь они еще даже не были настолько близки. Дальше становилось только хуже. С каждым разом было только больнее, потому что привязанность к ангелу росла с каждым их разговором, с каждым решением, пусть даже зачастую и неправильным. Дин практически рассыпался на куски, когда убирал в багажник мокрый плащ, и чуть не сошел с ума, когда жнец всадила клинок прямо Касу в сердце.       Поскольку его память та еще сука, Дин до мельчайших подробностей помнит день, когда Кас снова погиб от ангельского клинка, подло всаженного ему в спину Люцифером. Помнит, как сидел на коленях возле бездыханного тела и искренне не понимал, сможет ли когда-нибудь подняться и сделать хоть что-нибудь кроме того, чтобы безотрывно наблюдать за замершими навсегда в одном выражении чертами лица. Он просто сидел и искренне рассчитывал, что сам умрет от боли, которая разрывала его сердце. Но встать все же пришлось, а боль осталась, и она толкала его делать безрассудные поступки, неоправданно рисковать жизнью, отчасти даже пытаясь нарваться на врага достаточно сильного, чтобы прекратить его страдания. Смерть тогда казалась единственным утешением.       Какого черта он был достоин жить, если умер Кас?       Дин задавался этим вопросом каждый раз, когда терял его. Он прожил с этим вопросом несколько последних месяцев.       Без Каса было сложно, потому что с того самого дня, как он крепко схватил его душу в Аду и вернул тело к жизни, Дин чувствовал, что он никогда его не отпускал, даже когда был далеко, даже когда казалось, что они идут разными дорогами, когда они не сходились во мнениях и проводили долгие недели в болезненных ссорах. Но теперь Кас совсем близко, и черта с два Дин позволит хоть чему-нибудь им помешать.       Он чувствует, как все его нервные окончания сосредотачиваются на двух участках кожи, между которыми зажата рука Каса, и это однозначно не должно вызывать столько эмоций, сколько вызывает, ведь они даже не держатся за руки в обычном понимании.       Ему страшно посмотреть на друга, страшно заглянуть в его глаза и увидеть неловкость или непонимание. Ему страшно, что он вытащит руку и постарается сделать вид, что ничего особенного не произошло, и одновременно с этим ему чертовски хочется, чтобы Кас подал хоть какой-нибудь сигнал.       Дин не знает, что делает.       Но он точно знает, что, поступи он иначе, жалел бы об этом остаток дней.       И это ведь о чем-то говорит, верно?              Картинки на экране сменяют друг друга, рядом монотонно сопит Сэм, а в Дине слишком много виски и переполняющих его чувств, чтобы сосредоточиться, так что он поддается секундному порыву и слегка сжимает руку Каса. Это все еще не то же самое, что держаться за руки, но отчего-то кажется, что это в тысячу раз ближе, чем когда-либо раньше.       Кас все еще не шевелится, а Дин просто закрывает глаза и позволяет себе полностью раствориться в моменте.       Этой ночью впервые за долгие месяцы ему не снится Пустота.       Дин просыпается от чавкающих звуков справа от себя и, еле разлепляя глаза, видит, как Чудо старательно уничтожает очередную резиновую игрушку, развалившись в своей лежанке. Голова раскалывается, в ушах звенит, а во рту стоит мерзкий привкус вчерашнего алкоголя. Он не сразу понимает, где именно находится, но потом вспоминает вчерашний вечер, и сердце сразу же начинает биться чаще.       Он все еще в своей берлоге, спит на диване, укрытый пледом, купленным несколько месяцев назад на барахолке, а на кофейном столике прямо перед ним заботливо оставлен стакан воды и пачка анальгина. Дин кряхтит, как старик, которым, похоже, и является, когда опускает ноги на прохладный пол и тянется за спасительным набором, выпивая весь стакан залпом.       — Напомни мне больше никогда не пить, — обращается он к Чудо, который неохотно отрывается от косточки, чтобы осмотреть хозяина.       На часах почти полдень, но по ощущениям Дина он проспал минимум вечность, так что ему требуется еще несколько минут, чтобы заставить себя встать. Ему нужен душ. А еще почистить зубы и выпить воистину гигантскую порцию кофе, чтобы начать нормально функционировать, так что охотник выполняет эту последовательность действий и попутно натыкается на брата, который выглядит бесстыже бодро.       — Куда-то собрался, Сэмми? — Дин осматривает сумку в его руках и традиционный охотничий прикид, уже и так зная ответ. — Ты же только вчера вечером вернулся. Не пора взять перерыв?       Сэм слегка нервно улыбается и пожимает плечами, продолжая копаться в своих припасах.       — Небольшое дельце в соседнем штате. Думаю, не больше пары дней…       — Сэм, — предупреждающе говорит Дин, слишком хорошо зная своего брата.       Младший Винчестер хмыкает и покачивает головой.       — Все правда в порядке, Дин.       — Как же.       Сэм распрямляется и перебрасывает сумку через плечо.       — Послушай, — выдыхает он. — Нет никакой опасности, ничего такого, что угрожает моей жизни и жизням человечества. Это просто дело.       — Просто дело, — повторяет Дин прищурившись. — В чем оно заключается?       — Призрак, — молниеносно отвечает Сэм.       — Многовато призраков в последнее время на твою голову свалилось, не думаешь?       — Такие уж они, эти призраки.       — Ага, — кивает Дин, ни капельки не веря брату и уже планируя, как именно подбросит ему подслушку в машину. — Ну, тогда удачи. Напиши, когда отправишь ублюдка на тот свет.       Сэмми натягивает улыбку и быстрым шагом удирает к выходу, хлопнув брата по плечу.       Недолго думая, Дин направляется на поиски Каса, чтобы поделиться своими мыслями, чуточку радуясь, что не придется подбирать тему для разговора после вчерашнего. Не то чтобы он совсем не испытывает волнения или хочет замять произошедшее, но сейчас он точно не в самом лучшем состоянии для того, чтобы вести сложные беседы. И еще ему определенно точно нужно больше времени, чтобы разобраться с тараканами в своей голове.       Но поговорить о вчерашнем вечере все равно нужно. И не только о том, что происходило с их руками прямо на коленке Дина.       У Каса больше нет благодати. Он снова абсолютно смертен, но с небольшим отличием от предыдущего раза: теперь это навсегда. И поскольку Дин все еще испытывает вину за то, что выдворил когда-то давно ничего не понимающего беззащитного неангела за порог бункера, он чувствует острую необходимость в том, чтобы озвучить вслух, что сейчас он его ни за что не отпустит. Здесь его дом, а они его семья, и это не изменится до тех пор, пока бывший ангел сам того не захочет (и Дин эгоистично надеется, что этого никогда не случится).       Кас обнаруживается в библиотеке в обнимку с толстой книжкой, которая кажется Дину смутно знакомой. Он отрывается от чтения, как только на пороге появляется Винчестер, и мягко кивает.       — Привет, Дин. Сэм уже уехал. Мы не хотели тебя будить.       — Да, я встретил его до того, как он успел свалить, — Дин усаживается в кресло напротив. — Тебе не кажется это странным?       — Что именно? — Кас вопросительно наклоняет голову и захлопывает книгу.       — Ну, знаешь, очередной призрак, и дело как всегда в соседнем штате. Он только вчера вернулся, а сегодня уже снова рвется в бой.       — Думаешь, он что-то скрывает?       — Уверен в этом. Но еще не понял, как выяснить, что именно.       — У него спрашивал?       Дин закатывает глаза.       — Разумеется, Кас. Но он ничего не скажет, пока сам не посчитает нужным. Это же Сэм, черт бы его.       — Тогда, может быть, нужно просто подождать? Он поделится с нами, когда будет уверен, что время пришло.       — А если снова происходит какое-нибудь сверхъестественное дерьмо, и он опять решил погеройствовать? Тайны никогда не заканчивались ничем хорошим.       — Дин, — терпеливо выдыхает Кас. — Это исключено.       — Почему?       — Из-за Джека. Он обезопасил эту Вселенную, насколько это вообще возможно. От его внимания не ускользнет ничего, что грозит реальной опасностью. Он не Чак. Ему ни к чему писать захватывающие рассказы.       На это охотник ничего не может возразить и долго смотрит в сторону, размышляя об их сыне. Он был хорошим ребенком, и Дин ни капли не сомневается, что из него вышел куда более достойный Бог, чем предыдущий, но переживать за брата — безусловный рефлекс, красной линией проходящий через всю его жизнь. В конце концов он решает, что Кас прав, и кивает.       — Как он? — спрашивает Дин, и ангел грустно улыбается, разглядывая свои пальцы.       — Сложно сказать. Джек теперь не совсем Джек. Но, в то же время, это все еще он. Нам не удалось провести вместе достаточно времени, но, кажется, у него все под контролем.       — Чудно, — тихо отвечает охотник, чувствуя, как в груди что-то неприятно скребется. — Я просто… ну, знаешь…       — Да, — выдыхает Кас. — Я тоже по нему скучаю.       — Дело не только в этом, — охотник роняет лицо в ладони, чувствуя бесконечную вину. — Я облажался с Джеком. Много раз. Чертовски много раз. Он был просто ребенком, а я…       — Он не держит на тебя зла.       — От этого только хуже. Было бы гораздо логичнее, если бы он поразил меня молнией, или как там поступают разгневанные Боги.       — Превращают в соляной столп? — хмыкает Кас.       — Это не смешно, чувак. Я был с ним несправедлив с того самого дня, как узнал о его существовании.       — Однажды мы говорили с Джеком об этом, — Дин заинтересованно поднимает глаза, все еще чувствуя, как его лицо перекошено от злости на самого себя. — И он сказал, что понимает тебя лучше, чем кого-либо другого. Ему были совершенно ясны твои мотивы, Дин. Поэтому он с легкостью опустился на колени, когда ты держал в руках Уравнитель, — Кас грустно вздыхает, покачивая головой. — И это всегда так сильно связывало вас.       — Что именно?       — Вы видите в себе только худшие стороны и совсем забываете о хороших.       — Это не… — начинает Дин, но замолкает, потому что понимает, что спорить с Касом бессмысленно.       Они оба молчат, погрузившись в собственные размышления, пока охотник не решает прервать давящую тишину.       — Ты так и не рассказал, чем занимался на Небесах.       Кас пожимает плечами, будто в этом нет ничего интересного.       — Изменял Рай, — Дин ожидающе поднимает бровь, желая услышать продолжение, и Кас, собравшись с мыслями, все же продолжает говорить. — Концепция Рая всегда казалась мне странной. Мы говорили об этом с Джеком еще очень давно, после того, как навестили Кейли. Все происходящее там с бессмертной душой — просто иллюзия. Цикличное повторение лучшего дня в жизни.       — Да, звучит не очень захватывающе.       Кас кивает.       — Вечность в состоянии безмятежного покоя — так это представлялось всегда ангелам, но, проведя среди человечества столько лет, я убедился, что это не подлинное счастье. Люди по-настоящему счастливы, когда находятся рядом со своими близкими. Я понял все окончательно, когда Мэри попала в Рай твоего отца и не захотела уходить. —Дин ждет, слегка нахмурившись, все еще не до конца улавливая суть. — Если рассказать коротко, то мы сломали все стены. Души в Раю теперь могут свободно перемещаться, быть рядом с теми, кого они любят, в том месте, в котором сами хотят быть.       — То есть, когда мы попадем в Рай, то встретим там всех своих старых друзей? Ну, Бобби, Эллен с Джо, родителей, Чарли?       — Да, — кивает Кас. — Если так будет угодно вашим душам. И это будет не иллюзия. Вы сможете встретить их по-настоящему.       — Чувак… — странный трепет наполняет Дина изнутри, и он не может сдержать улыбки. — Это и правда звучит потрясно, Кас.       Лицо ангела мгновенно приобретает довольный вид, будто до этого он все еще сомневался, что поступил правильно, но теперь наконец смог спокойно выдохнуть.       — Поэтому я и задержался там несколько дольше, чем планировал. Мне хотелось сделать Рай идеальным местом. Достойным местом для таких людей, как вы с Сэмом.       — Тогда зачем ты меня спас? — выпаливает Дин, не успев подумать, и Кас бросает на него хмурый удивленный взгляд. — Нет, то есть, я уже сказал, что благодарен, и это чистая правда, но… Душа ведь бессмертна, так? Я оказался бы на этих новых очешуенных Небесах, был бы рядом с близкими, а потом, лет через тридцать-сорок, встретился с Сэмом. Для бессмертия это недолгий срок. И ты… — вздыхает Дин. — Тебе бы не пришлось жертвовать крыльями. Не пришлось бы расставаться с сыном, нарушать его правила. Разве это не достойный финал?       — Нет, — строго отвечает Кас, отводя взгляд. — Нет, не достойный.       — Почему?       Ангелу требуется время, чтобы сформулировать ответ. Дин следит за тем, как поднимаются его плечи, как сжимаются и разжимаются кулаки, и физически ощущает напряжение друга как собственное. Он встает с кресла и пересаживается на край стола рядом с Касом, размышляя, стоит ли ему что-то сказать, когда ангел поднимает глаза и впивается в него взглядом.       — Потому что ты заслужил прожить хорошую и долгую жизнь, Дин. Пляж, ноги в песок, коктейли с маленькими зонтиками, гавайские рубашки… помнишь?       — Кас… — выдыхает охотник.       — Нет, Дин. Ты заслужил все это. На самом деле, ты заслужил гораздо больше, чем имеешь, и когда в том амбаре вампир толкнул тебя на штырь, я не думал и секунды. Я бы сделал это снова, даже если бы ты со мной больше никогда не заговорил, потому что ты заслужил счастья при жизни, а не только в Раю.       Как и обычно, Дин обескуражен откровенностью ангела, его способностью выпалить все как на духу и даже не вздрогнуть. Его сердце бешено колотится, а ладошки потеют, но он просто не в силах отвести взгляд от голубых глаз, переполненных праведной решимостью. В этих глазах он узнает того Кастиэля, которого встретил годы назад. Того воина Небес, который всегда стремился поступать правильно, невзирая на последствия для самого себя. Того ангела, который всегда ставил Дина выше, чем свое собственное счастье и благополучие.       Ему приходится сглотнуть, чтобы вернуть способность говорить.       — Это несправедливо, — шепчет он. — Мое счастье не стоит твоих крыльев. Да и, в конце концов, что насчет тебя? Ты тоже заслуживаешь быть счастливым.       — Дин, ты уже и так знаешь, что я об этом думаю, — спокойно отвечает Кас, будто ему не пришлось однажды умереть из-за своего счастья.       В один момент напряжение становится настолько сильным, что Дин удивляется, почему вокруг них не взрываются лампочки. Он и сам ощущает себя лампочкой, в которую раз за разом бьют молнии, и ничего не может поделать со своей рукой, которая тянется к Касу, накрывая его сжатую в кулак ладонь.       Дин больше не пьян, но его рассудок все равно затуманен от происходящего, и разговор, который никак не должен был состояться сегодня утром, подводит его к вопросу, не дающему покоя уже месяцы.       — Ты сказал, — с трудом выдавливает Дин. — Что твое счастье в том, что ты никогда не сможешь получить.       Кас отводит глаза, но охотник требовательно сжимает его руку крепче, вынуждая снова на себя посмотреть.       — Ты ничего мне не должен, Дин, — шепчет Кас, и его глаза переполняются такой печалью, что в уголках глаз охотника тоже начинает жечь.       Дин встает со стола и тянет Каса за собой следом, все еще действуя на каких-то инстинктах, так как разум просто отказывается воспринимать действительность. Расстояния между ними настолько мало, что Дин кожей ощущает тепло чужого тела и жадно впитывает это ощущение, которого все равно преступно недостает. Он делает вперед еще один шаг, утыкаясь лбом в плечо Каса, как обычно находя в нем опору.       — Пожалуйста, скажи это снова.       — Дин… — почти умоляет Кас, даже не шевелясь, пока охотник разваливается на части.       — Пожалуйста. Я… я просто должен услышать это еще раз. Я должен знать, что не придумал себе то, чего никогда не было. Это… это…       — Дин, — выдыхает Кас. — Ты ничего не придумал.       У охотника с трудом хватает сил, чтобы поднять голову и посмотреть другу в глаза. Они ближе, чем когда-либо, но все равно слишком далеко. Кас выглядит ошеломленным, эмоции на его лице меняются так быстро, что их невозможно разобрать. Воздух между ними становится общим, но Дин, кажется, вообще не дышит, ощущая, как его лица касаются судорожные выдохи Каса.       — Пожалуйста, Кас, скажи это снова, — шепотом повторяет он, глядя на пухлые губы, на легкую щетину на щеках, не находя в этом ничего отталкивающего. Теперь, примагниченный практически до боли, он вообще не понимает, как мог переживать из-за этого когда-то. — Пожалуйста.       — Что ты хочешь услышать, Дин?       — Повтори то, что сказал тогда. Скажи, что это было реально.       — Это всегда было реально.       Дин закрывает глаза, впитывая слова и ощущения, которые зарождаются в животе. Ему чертовски страшно, и он просто не представляет, что делает, но точно знает, что уже не может остановиться. Вопрос застревает в его горле, не давая вздохнуть, и, видимо, с минуты на минуту он умрет от кислородного голодания, но Дину плевать.       — Кас… — начинает он, но ангел слегка отстраняется, мягко покачивая головой.       — Пожалуйста, Дин, не надо.       И Дин послушно замирает.       — П... почему?       — Я… — Кас отводит глаза, делая еще один небольшой шаг назад, и щурится, будто от боли. — Мы… Дин, пожалуйста, не нужно делать того, о чем потом пожалеешь. Я… Я просто хочу жить здесь с вами, если вы будете не против этого, и я не хочу, чтобы кто-то из нас испытывал неловкость. Я счастлив проводить с тобой время, мне нравится помогать Сэму с расследованиями, и это все уже гораздо больше, чем я когда-либо мечтал.       — Кас, — снова начинает Дин, совершенно сбитый с толку, но ангел снова машет головой, высвобождая руку.       — Ты не должен чувствовать вину за то, что случилось тогда с Пустотой. И за то, что больше у меня нет благодати. Ты ничего мне не должен, Дин. Это всегда был исключительно мой выбор.       — Я не…       — Спасибо, — улыбается Кас, на секунду снова приближаясь вплотную и быстро обнимая Дина. — Я очень ценю твою поддержку.       Дин открывает рот, чтобы ответить, но его бестолковый мозг абсолютно не понимает, что сейчас происходит, так что он стоит как истукан, словно уже превращен в чертов соляной столп, и просто наблюдает, как Кас еще раз грустно улыбается и отступает назад. А потом разворачивается и уходит из библиотеки.       — Блять, — выдыхает Дин и остается стоять на месте на долгие минуты, в попытках собрать себя обратно в пригодное для жизни состояние.       И что это, нахрен, значит? Охотник озирается по сторонам, будто где-нибудь на стене или потолке будет подсказка, а потом хватается за мобильник в кармане и почти на автомате набирает Сэма. Он осознает это, только когда на том конце провода раздается голос брата.       — Дин? Что-то случилось?       — Да. То есть… нет. Где ты?       — Эм… Еду на охоту, Дин. Мы виделись полчаса назад. У тебя все в порядке?       — Да, — Дин откашливается, только сейчас понимая, что его голос все еще звучит слишком сипло. — Да, все отлично. Вернись за мной, поедем вместе.       Сэм долго молчит, прежде чем ответить.       — Я не думаю, что это хорошая идея. Ты все еще…       — Сэм, у меня ебаная царапина на спине, и ты сам это прекрасно знаешь. Вернись или пришли адрес, я приеду сам.       — Я взял импалу.       — Черт бы тебя, — бурчит Дин. — Я приеду на другой машине. У нас целый гараж забит тачками, и все они на ходу.       — Слушай, я совершенно не понимаю, что с тобой происходит, но уверяю, что все нормально. Возможно, я вернусь уже завтра. Тебе не о чем волноваться, я не вляпался ни в какие неприятности.       — Дело не в твоих тайнах, Сэмми! Я просто… мне нужно проветриться. Я хочу выйти из бункера.       — Погуляй с Чудо.       — Иди на хуй.       — Дин, — обреченно выдыхает Сэм. — Ладно, хорошо, боже. Я пришлю адрес. Но если ты приедешь, и окажется, что…       — Жду чертов адрес, — перебивает Дин и вешает трубку.       Он садится на стул, в котором только что сидел Кас, и роняет голову на столешницу. Его жизнь — сплошной сюр. Цирк. А он, блять, видимо, главный клоун. Замечательно. Просто замечательно.       Дин просто лежит на прохладном столе и чуть не стонет от отчаяния, когда рядом вибрирует мобильник. Он лениво поднимает голову и пялится в экран, с трудом вспоминая, что вообще обозначают эти буквы и цифры, а потом внезапно возвращается в реальность также быстро, как и вывалился из нее.       А дальше дело за малым. Сумка с оружием отправляется в багажник первой попавшейся машины, которая, кстати говоря, очень даже хороша собой, но разумеется и рядом не стоит с Деткой, что Дин ощущает буквально каждой клеточкой, соприкасаясь с кожаной обивкой. Он пишет короткую смс Касу:       Еду помочь Сэму с его делом. Погуляй вечером с Чудо.       И отбрасывает телефон на пассажирское сидение. Ответ приходит еще до того, как он успевает отъехать от бункера. Обычное «хорошо», от которого Дина начинает тошнить только сильнее. Он вжимает ногу в педаль газа и с легкостью позволяет дороге полностью занять свои мысли.       Дело и вправду оказывается плевым. К тому моменту, как Дин добирается до мотеля, Сэм уже умудряется успеть опросить первого пострадавшего и теперь сидит в ноутбуке, пока Дин молча пялится в стену, потягивая горький кофе из бумажного стаканчика. К счастью, братец достаточно умен, чтобы не трогать его и не задавать вопросов, но Дин все равно ощущает, как он периодически поглядывает на него, прежде чем снова начать клацать по клавиатуре.       Предполагаемый призрак оказывается Крокоттой, заманивающей жертв традиционным «иди ко мне», и Дин чертовски рад возможности всадить клинок во что-то материальное, выпуская пар. Эта дрянь даже не успевает понять, кто именно за ней пришел, а в следующий момент старший Винчестер уже упивается ощущением стали, пронзающей плоть, и на несколько минут, благодаря адреналину, ему на самом деле становится лучше.       Но к тому времени, как он протирает клинок и укладывает оружие обратно в сумку, все мысли возвращаются обратно с прежней силой. Дин размышляет, есть ли поблизости терпимый на вид бар, где можно хорошенько надраться, когда Сэм предлагает вернуться домой прямо сейчас вместо того, чтобы оставаться в мотеле еще на ночь.       Дин приводит несколько совершенно абсурдных аргументов в пользу мотеля, заставляя бровь Сэма подняться так высоко, что он искренне начинает волноваться, не срастётся ли растительность на голове и лице младшего братца воедино.       — Сейчас же объясни мне, в чем дело. Вы поссорились с Касом?       — Нет, — сквозь зубы выдавливает Дин, резко захлопывая багажник.       — Врешь. Почему он тогда не поехал с тобой?       — Потому что.       — Значит, вы поссорились. И что ты опять вытворил?       — Да почему я?! — взрывается Дин.       — Хорошо, значит, Кас. Итак, что произошло?       — Господи, блять, Иисусе, — Дин закатывает глаза и протягивает руку, чтобы вырвать из хватки Сэма ключи от Детки. — С чего ты нахрен решил, что можешь брать мою машину, когда захочешь?       — Во-первых, ты ее не используешь. А во-вторых, не переводи тему.       Дин открывает рот, чтобы излить на Сэма полный запас жаргонов, хранящихся в его памяти, когда его телефон начинает вибрировать в кармане.       Чертово спасение. Если бы Дин не знал, что Бог никак не вмешивается в их жизнь, то обязательно послал бы ему благодарность.       «Стив Рентген Колена» — высвечивается на экране, и Дин быстро принимает вызов, отворачиваясь от Сэма и демонстрируя ему при этом средний палец.       — Да, — резко говорит он, но вспоминает, что вообще-то парень в тот раз не сказал им ничего неправильного или плохого, так что искренне пытается снизить градус. — Привет, Стив. В чем дело?       — Ваш ангел, — выдыхает парень как-то слишком взволнованно, и Дин хватается за телефон крепче.       — Что с ним?       — Я… я не уверен. Без его личных вещей сложно сказать наверняка, но я периодически проверял, не объявится ли он где-нибудь, и вот сейчас он здесь, Дин! Он на Земле!       — Немного запоздал с новостями, парень. Мы в курсе.       — Он с вами?       — Эм, нет. Он дома. Мы на охоте неподалеку.       — Дин, ваш дом — безопасное место? Потому что…       — Что? — нетерпеливо выдыхает охотник.       — Кажется, он в опасности. Я… я не могу разобрать наверняка. Как скоро вы сможете вернуться?       — Что с ним, Стив? — рычит Дин, гигантскими шагами преодолевая расстояние до водительской дверцы и жестом указывая Сэму садиться в машину. К счастью, брат не раздумывает и секунды.       — Не знаю. Клянусь, я не могу понять, что именно. Но все плохо, Дин. Очень плохо.       Дин впихивает в руки Сэма мобильник, кажется, даже умудряясь объяснить при этом, что именно он должен выспросить у медиума, пока сам резко поворачивает ключ в зажигании и выводит импалу на дорогу.       Следующее, что он слышит — скрип резины. Больше для него не существует ничего вокруг. Только руль в руках и педаль, вдавленная до отказа в пол.