Давай всё исправим

      Когда Дин был маленьким, ему всегда снились яркие сумбурные сны, которые он, сонно бормоча, пересказывал маме сразу после пробуждения. Это была их маленькая традиция: Мэри присаживалась на край кровати и гладила его по голове, внимательно слушая иногда совершенно несвязную речь. «Если ты летал во сне — значит, вырастишь большим и сильным» — комментировала она. «Тебе снятся рыцари, потому что ты смелый и храбрый» — Дин улыбался, слушая ее мягкий голос, и долго не хотел открывать глаза, цепляясь за цветные обрывки.       Когда мамы не стало, Дину часто снился огонь. Он просыпался от того, что начинал кашлять, будто снова вдыхал едкий дым и никак не мог отдышаться. Позже ему стали сниться монстры, которые разрывали на куски отца, мерзкими когтистыми лапами утаскивали под кровать Сэмми или врывались в их мотельный номер, разнося все вокруг.       Когда отец впервые вложил в его руки оружие, сны тоже изменились — Дин ловко попадал каждой нечисти точно промеж глаз. Многие годы он, не переставая, охотился во сне и наяву, всегда одерживая верх над монстрами самостоятельно или при помощи отца. Когда твоя жизнь похожа на хоррор — чудища во снах перестают казаться страшными.       А потом Дин продал за брата душу и попал в Ад. Конечно, находясь там, он не спал, а вот после возвращения снова начал просыпаться в холодном поту, вновь и вновь переживая самые яркие, навсегда впечатанные в память моменты. Ему снилось, как его пытают тысячами разных способов. Но, что гораздо хуже, ему снилось, как пытает он.       Редкими ночами Дин спал без удушающих кошмаров, то оказываясь на берегу озера с удочкой в руках, то на пассажирском сидении импалы, за рулем которой сидел улыбающийся отец.       Иногда ему снилась мама. Их обычная жизнь без монстров, оружия, крови, Рая и Ада. После таких снов Дин зачастую жалел, что не увидел очередной кошмар, ведь реальность после сна казалась настолько отвратительной, что не хотелось открывать глаза.       На протяжении многих лет Дин спал черти как, урывая по четыре часа между охотой и очередным апокалипсисом, но это было вовсе не плохо, ведь в такие ночи он либо не видел снов, либо был слишком уставшим, чтобы их запомнить.       А вот все последние месяцы его мучил один и тот же образ, навсегда застывший в памяти.       Пустота.       Это были ужасно реалистичные сны, подпитываемые алкоголем и непроходимой болью, плотно поселившейся где-то в районе грудной клетки. Это было душераздирающе — терять Каса вновь и вновь и быть неспособным повлиять на это ни во сне, ни наяву.       А потом Кас вернулся. Дин все еще подрывался по ночам, испуганно озираясь вокруг, но быстро успокаивался, зная, что это только сон. Кас в порядке. С ним все хорошо, он в безопасности.       Несколько предыдущих недель он видел о Касе и совсем другие сны, задумываться над которыми было неловко и отчасти даже страшно. За утренней кружкой кофе он чаще всего старательно отводил глаза, пока не убеждался окончательно, что никто из его семьи не в силах прочесть мысли.       Это было нелепо. А еще наталкивало на определенные мысли. Дин не был идиотом, хоть порой и успешно делал вид, что относится к представителям данного класса. Он читал несколько достойных книг о подсознании, а еще знал, что рядом с Касом его пульс всегда учащается даже после пробуждения. Это происходило много лет подряд: сначала Кас на самом деле пугал Дина, так что он сводил свои ощущения к какому-то необъяснимому трепету перед богоподобным существом; потом появление Каса почти всегда означало возникновение новых проблем — Дин с легкостью списал свои ощущения на тревогу; позже, когда Кас уже стал членом семьи, охотник решил для себя, что это нормальная реакция на дорогого для тебя человека (ну или почти человека).       Только вот едва ли он напрягался и задерживал дыхание каждый раз, когда видел, например, Сэма. Хрена с два. Но зачем задумываться о том, что слишком тяжело для понимания, верно? Тем более на это никогда не было достаточно времени, потому что гребаный мир постоянно стремился к разрушению, а Винчестеры всегда были на передовой.       Сейчас у Дина есть достаточное количество свободного времени. Даже с излишком. Возможно, именно поэтому он впервые за долгие годы позволяет своим мыслям плутать настолько далеко, насколько это вообще возможно, неизменно заходя в тупик из-за тысячи пугающих факторов.       И когда Дин просыпается сегодня утром, все эти факторы внезапно и без предупреждения обрушиваются на него огромной лавиной, непреодолимо прижимая к пружинистому дивану. Он еще даже не открывает глаза, а перед ними уже бесконечным потоком мельтешат картинки вчерашнего разговора, охоты, звонка Стива, чертовски долгой дороги домой и…       И того момента, когда Кас оказывается к нему так близко, что легкие Дина наполняются исключительной комбинацией чего-то, напоминающего домашний уют и воздух прямо перед грозой.       Дин очень хорошо помнит это.       Он тянется рукой к своему лицу и касается губ, зажмуриваясь чуть сильнее, и ничего не может сделать с дурацкой улыбкой, мгновенно расползающейся под пальцами.       Черт, ему что, шестнадцать? Видимо, это какой-то эмоциональный откат после вчерашних американских горок, заставляющий его вести себя нелепо. Ну и плевать.       Окончательно убедившись, что все это не сон, который исчезнет, как только он полностью проснется, Дин лениво потягивается, внезапно осознавая, что на его лодыжке покоится чья-то теплая рука.       Его глаза мгновенно открываются и в ту же секунду встречаются с глазами Каса, скромно расположившегося на другом конце дивана. Ноги Дина лежат у него на коленях. Охотник уверен, что рухнул и вырубился вчера, даже не удосужившись снять ботинки, но теперь их нет, как и носков, зато есть пальцы Каса, мягко обхватывающие его щиколотку.       И это однозначно не сон. Просто охренеть.       Кас молчит, немного склонив голову и слегка напрягаясь, пока Дин на всякий случай двадцать раз подряд переводит взгляд со своих ног на его лицо. Просто чтобы убедиться наверняка.       — Утречка, — хрипло бормочет он. — Ты что, всю ночь так просидел?       Будто только что осознав это, Кас разминает шею и легко кивает.       — Ты попросил меня остаться.       Дин прикрывает глаза, когда в голове всплывают какие-то расплывчатые обрывки: стакан воды оказывается в его ладонях, чьи-то руки немного придерживают его за затылок, а потом они пропадают, и Дин ощущает эту потерю настолько остро, что цепляется за край чужой футболки. Он помнит, как просит о чем-то, но совершенно не помнит, о чем. А потом на его плечи ложится мягкий плед, а диван с другой стороны слегка приминается от чьей-то тяжести.       — Черт, я как будто был под чем-то, — хмыкает Дин, приоткрывая глаза, и Кас моментально убирает руки с его лодыжек. — О, нет-нет, я не то имел в виду. Все… все нормально, Кас. То есть, конечно, совершенно ненормально, что ты сидел тут всю ночь, пока я развалился на весь диван, но…       Он не успевает договорить, когда Кас возвращает руки обратно. Дин затыкается и отчего-то облегченно вздыхает.       — Вдвоем мы бы тут не поместились, — пожимает плечами мужчина.       Спасибо воображению Дина, которое в ту же секунду предлагает минимум шесть вариантов того, как они могли бы разместиться вместе даже на узком диване.       Большое спасибо. Ему ведь и так недостаточно неловко.       Примерно так неловко становится после того, как ты целуешь своего лучшего друга, недавно вернувшегося с того света, пожертвовавшего собой, признавшись тебе напоследок в любви.       И все же Дин старается собрать остатки самообладания и принять непринужденный вид, что вообще-то чертовски сложно, когда на тебя направлен прожигающий насквозь знакомый взгляд голубых глаз. Кажется, Кас тоже не совсем понимает, как себя вести, и, учитывая то, что из них двоих у Дина имеется немного более обширный человеческий жизненный опыт, предпринять что-то должен именно он.              В конце концов, это не будет сложнее, чем вчера, верно?       Охотник выдыхает и пробует успокоиться.       — Выходит, ты снова приглядывал за мной, да? Прямо как в старые добрые времена.       — Не совсем так. Думаю, я тоже спал какое-то время, — немножко грустно отвечает Кас.       — В любом случае, спасибо. Но лучше не жертвуй своим позвоночником из-за моих коматозных просьб.       Мужчина улыбается, переводя взгляд на щиколотку Дина, и мягко проводит по ней большим пальцем.       — Дин… — начинает он.       — Да, — подхватывает охотник. — Я знаю. Нам надо кое-что обсудить.       Кас кивает, но больше ничего не говорит, продолжая выводить круги на чувствительной коже. У Дина бегут мурашки, которые отвлекают его настолько, что даже скудноватый словарный запас теряет своих последних бойцов.       Господи, он только что проснулся, помилуйте. Ему просто нужно несколько минут, чтобы собраться, а пальцы у Каса чертовски мягкие и теплые, и Дин не может вспомнить, чтобы кто-нибудь когда-то касался его с такой нежностью. Все это слегка выбивает из колеи.       Приходится откашляться, чтобы немного отвлечься.       — Кас, слушай…       — Может быть, — перебивает он. — Сначала хочешь выпить кофе?       Дин усмехается. Кас явно знает его как свои пять пальцев.       — Чертовски удачное предложение, чувак.       Немного замешкавшись, они все-таки поднимаются с дивана и направляются в сторону кухни, когда Дин обращает внимание на свой внешний вид: рукав рубашки все еще перепачкан кровью крокотты, потому что он даже не удосужился переодеться или хотя бы помыть руки после охоты. Так что Дин сворачивает в сторону своей комнаты и внутренне радуется, что получит несколько минут на то, чтобы подумать.       А подумать совершенно точно есть над чем.       Практически на автомате он вытаскивает из комода чистую одежду, хватает полотенце и с облегчением выдыхает, когда горячие струи воды касаются кожи.       Во-первых, Кас любит его. Не как друга или брата по оружию. Он влюблен, и очевидно, что это продолжается уже какое-то время. Год? Может быть, несколько последних лет? Сложно сказать наверняка, ведь их отношения с самой первой встречи были слегка нестандартными. Кас ничерта не понимал о личном пространстве, вторгался в его мысли и сны, но в то же время и сам был настолько искренним, насколько вообще позволяли обстоятельства и его ангельское сознание. Он открылся Дину и как-то незаметно стал членом их пришибленной семейки.       И, разумеется, Дин любил его тоже. Было глупо отрицать это, потому что охотник буквально разваливался на части каждый раз, когда они теряли Каса. Он психовал, если тот пропадал или игнорировал звонки, выходил из себя, когда ангел вел себя как упертый осел, рискуя жизнью, и с облегчением выдыхал, когда видел его снова.       Но когда это «любил» перешло из ранга «он — наша семья» в «не могу дышать, когда он касается моей лодыжки»?       От этого вопроса внутри Дина что-то болезненно скручивается, потому что, видимо, он придурок, не способный признать, что ему может нравиться мужчина. Хотя, грубо говоря, даже не совсем мужчина, потому что…       Ладно. Черт. Определенно мужчина.       Полюби он в Касе исключительно душу (или лучше сказать благодать?), сны с пометкой «восемнадцать плюс» не преследовали бы его последние недели с завидной частотой.       Дин размышляет над этим, лениво вспенивая шампунь в волосах, а потом упирается лбом в прохладную плитку и закрывает глаза.       Какой нахрен смысл врать самому себе?       Он вспоминает их первые встречи. Кас завораживал его каждым своим гребаным движением, а тогда, на кухне Бобби, пусть все это и было не по-настоящему, он смотрел на ангела, лицо которого было освещено ярким лунным светом, и с трудом не давал своим предательским глазам вновь и вновь опускаться на его губы. Сердце у Дина колотилось как сумасшедшее, и он определенно еще не питал никаких добрых чувств к истинной сущности этого создания. Он просто залипал на взъерошенные волосы, пухлые губы, острые черты лица и наверняка очешуенную фигуру, скрытую под бесформенным плащом.       Черт, он ведь даже флиртовал!       Да, Кас ничего не понимал, и от этого флирт казался несерьезным, а Сэм наверняка думал, что Дин просто подтрунивает над их новым знакомым, но… Кажется, это было слегка (совершенно не слегка) более серьезно, чем хотелось бы.       Дин задумывается над тем, что бы он сделал, если бы Кас поцеловал его тогда, и нервно усмехается, потому что ответ настолько очевиден, что размышлять об этом просто тупо. Он бы ответил. Бедняги небожители сошли бы с ума, узнай, насколько яростно и решительно их «избранный» ответил бы своему спасителю на поцелуй.       А потом их жизнь стала похожа на вечную дешевую драму. Кас предал его доверие, решил стать Богом, свихнулся, умер и вернулся обратно слишком много раз, чтобы можно было воткнуть куда-то в рекламную паузу разговор о чувствах.       Тем не менее, он сказал Дину: хорошие вещи случаются. Тебе не хватает веры. У нас с тобой глубокая связь. Спросил: хочешь, я пойду с тобой? И пошел бы, если бы Дин согласился. Он сказал, что именно они всегда были чем-то настоящим в истории, написанной поехавшим Чаком.       Кас предпочел одиночество в Чистилище, чтобы обезопасить Дина. Не отвернулся, даже когда он стал демоном. Прилетал и приезжал по первому зову, бросался в бой без задних мыслей, отвернулся от Небес и даже Бога, выбрав Дина.       Он прощал его буквально за все. За каждое грубое слово, за предательство, за неправильные выборы. Черт, он простил его даже за Джека!       Судя по всему, Кас любил его чертовски долго.       А Дин?       Стоять на ногах становится трудновато, и мужчина борется с желанием сползти вниз и обхватить колени, чтобы стать маленьким и незаметным. Это очень сложно. Безумно тяжело пытаться навести порядок в своей черепушке, когда всю сознательную жизнь старательно отмахивался от подобных размышлений.       Но, как бы там ни было раньше, Дин, очевидно, по уши влюблен сейчас. И это значит…       Дин медленно вдыхает и выдыхает, возвращая лицо под потоки воды, которая уносит с собой только остатки пены, ни капельки не очищая разум от мыслей.       Просто это значит слишком много всего одновременно. И, наверное, на этот раз Дину не обязательно вариться в этом самостоятельно, ведь если они с Касом решат… Ну… Если они захотят…       Господи боже. Ему тяжело произнести это даже про себя, что уж говорить о беседах вслух с другим человеком. Но каким бы остолопом он не был, скоро придется этому научиться. И, пожалуй, сейчас самое время начать.       Решительно шагнув на холодный кафель, Дин быстро набрасывает на голову полотенце и натягивает чистую домашнюю одежду, попутно хватая мобильник, на котором светятся два сообщения от Сэма. Прочитав их, мужчина закатывает глаза.       Очередная охота. Теперь у черта на куличках. Целое логово джинов, если верить наводке Джоди, которая и попросила Винчестеров помочь. По дороге на кухню Дин набирает Сэма, но попадает на голосовую почту, так что он перезванивает Джоди, которая, к счастью, поднимает трубку со второго гудка.       — Знаешь, мог бы позвонить хоть раз за все это время просто ради приличия, — вместо приветствия выдает она своим традиционным поучительным тоном. — Мы вообще-то волновались.       Дин улыбается, только теперь осознавая, как сильно скучал.       — Прости, Джоди. Выдались сложные месяцы.       — Знаю-знаю. Бог, конец света — наш обычный вторник, верно? Но теперь ты снова в строю?       — Эмм, да, я поэтому и звоню. Не знаешь, какого хрена Сэм поехал на охоту один?       — Он сказал, что вам с Касом нужно разобраться с важным делом, над которым вы работаете в последнее время.       Дин отстраняет телефон от лица, чтобы прошептать «сученыш», и прикрывает глаза, делая вид, что это совершенно его не бесит.       — Да, но это дело могло и подождать пару дней.       На том конце провода слышится возня и чьи-то споры, отчего Джоди ненадолго выпадет из разговора, а потом с напускной грозностью в голосе прекращает пререкания: «Значит так, леди, ничего подобного не произойдет, пока вы в моей машине, ясно?».       — Прости, Дин. Дети сводят меня с ума, но это, вроде как, их работа, — возвращается к разговору она. — Так что, вы с Кастиэлем планировали присоединиться?       — Да, мы могли бы, если бы Сэм поставил нас в известность, прежде чем свалить.       — Ладно, я отправлю тебе координаты, но, возможно, мы справимся сами. Разбирайтесь со своим делом, а я наберу тебе, если будет нужна помощь.       — Договорились. И, Джоди, когда увидишь Сэма, скажи ему, чтобы он шел в задницу, ладно?       — Напиши ему смс, Дин, я вам не телеграф, — отвлеченно бросает она, снова переключаясь на возню в салоне. — Прекратите сейчас же, если не хотите, чтобы я вытолкала вас обеих на полном ходу посреди поля.       — Ладно, будь осторожна, — улыбается Дин, распознавая возмущенное бормотание Клэр в ответ. — Передавай привет девочкам.       Джоди, судя по ее интонации, закатывает глаза и бросает ему «ага», прежде чем отключиться. Дин предпринимает еще одну попытку дозвониться до брата, но, очевидно, Сэм не будет поднимать трубку из принципа, так что он сдается и заходит на кухню, где за столом уже сидит Кас, обхватив кружку обеими руками.       Он слегка прищуривается, изучая Дина, и кивает ему на вторую кружку напротив себя.       — Боюсь, кофе уже остыл.       — Да, прости, я задержался. Выяснял, где опять носит Сэма.       — Уехал на охоту?       Дин усаживается напротив, сразу же делая большой глоток еле теплого напитка. Видимо, он пробыл в душе немного дольше, чем планировал изначально.       — Джоди попросила нашей помощи, но Сэм решил, что без нас он справится лучше.       — Так мы должны ехать?       Дин задумывается над ответом, разглядывая содержимое кружки, и плавно покачивает ее в руках.       Хотел бы он поехать на охоту? Скорее, нет, потому что адреналина ему в последнее время и так хватает с головой. Хотел бы он, чтобы Кас поехал на охоту? Однозначно нет. Только не сейчас, не после вчерашней ночи, когда Дин несколько часов думал лишь о том, что потерял его снова. Поэтому он поднимает глаза и решительно отвечает:       — Нет. Думаю, они справятся сами. Джоди пообещала позвонить, если дело окажется серьезным.       Кас кивает, продолжая разглядывать Дина, будто пытаясь просканировать его до мозга костей.       — Так ты… в порядке, Дин?       Хороший вопрос, на который он сам пока еще не знает точного ответа, поэтому молчит, не зная, что именно должен сказать. Кас снова выглядит встревоженным и напряженным, и все потому, что, по всей видимости, так и не может понять, как ему вести себя после вчерашнего.       И это вина Дина, явно неспособного излагать свои мысли должным образом. Но несколько минут назад в душе он пообещал себе попытаться, так что он отрицательно машет головой и позволяет потоку слов в голове обрести устную форму.       — Нет, не думаю, что я в порядке, Кас. Последние месяцы были настоящим адом, а вчера я окунулся в это заново и успел сотню раз проклясть себя за то, что уехал. Я… я просто не знаю, что делал бы, если бы потерял тебя снова.       — Дин, со мной все нормально, — напоминает Кас, с сожалением склонив голову набок.       — Да, я знаю. Я знаю, но это все равно чертовски сложно. До того, как Стив позвонил нам, я планировал свалить в бар. Не хотел возвращаться домой еще какое-то время, потому что…       Он снова замолкает, но в этот раз Кас медленно тянет к нему свою руку, останавливаясь буквально в нескольких сантиметрах до прикосновения. Ни на чем не настаивая, все еще позволяя Винчестеру в любой момент прекратить все это.       Вместо этого Дин отрывает ладонь от кружки, чтобы двинуться вперед и позволить их коже снова встретиться. Этот маленький жест пронзает его настолько, что в горле начинает отчаянно першить.       — Это моя вина, Дин. Я не должен был так поступать, оставлять тебя, не позволив высказаться. Мне очень жаль.       — Не извиняйся, — бормочет охотник, всеми силами сдерживая подступающие слезы. — Тебе вообще не за что извиняться, Кас. Мне стоило поднять эту тему гораздо раньше, мы должны были поговорить сразу же после твоего возвращения. Не удивительно, что ты решил, будто я ничего не чувствую.       — А ты чувствуешь? — почти шепотом спрашивает Кас.       Дин снова поднимает глаза и кивает, не в силах больше выдавить хоть словечко. Лицо Каса в этот момент выражает одновременно целую сотню эмоций, разобрать которые едва ли возможно, но его пальцы крепче сжимаются вокруг руки Дина, а голос дрожит, когда он продолжает говорить:       — Поверь, Дин, если бы я знал… Если бы я только знал, что…       — Теперь знаешь, — перебивает охотник, когда замечает, что его ангел вот-вот сорвется.       — Да, — кивает он и мягко улыбается. — Хотя мне все еще кажется, что это происходит не по-настоящему. Вчера ночью я на секунду решил, что снова вижу сны в Пустоте.       — Ты точно не в Пустоте, Кас.       — И это не яд джина?       — Нет, — смеется Дин. — Разве что ему удалось отравить нас обоих.       Кас улыбается, опять начиная водить большим пальцем по ладони Дина, и он не может абстрагироваться от этого, будто бы все нервные окончания моментально примагничиваются туда, где его касается теплая рука.       — Почти уверен, что если бы это был джин, у меня бы не болела спина. Спать сидя и правда не самая удачная идея.       — Да, если бы это был джин, я бы не свалился почти замертво после своего, пожалуй, самого судьбоносного поцелуя в жизни.       Брови Каса слегка приподнимаются, а в уголках глаз собираются морщинки.       — Считаешь, что это был самый судьбоносный поцелуй в твоей жизни?       Дин чувствует, как жар расползается по его шее и щекам, и от этого смущается еще сильнее.       — Эй, возможно, я был не совсем в ударе, но это точно было судьбоносно. Не списывай меня со счетов, я не всегда рыдаю, когда целуюсь.       — Дин, — мягко говорит Кас, притягивая его руку поближе к себе. — Это было лучшее, что случалось со мной за все тысячелетия существования.       Винчестер краснеет еще сильнее и борется с желанием обхватить свое лицо ладонями.       — Если ты будешь продолжать говорить подобную хрень, я снова свалюсь с припадком. Просто предупреждаю.       — Извини, но я собираюсь продолжать говорить подобную хрень так долго, как смогу, — хмыкает Кас. — А еще я прочитал в интернете, что, скорее всего, твое состояние вчера было вызвано сенсорной перегрузкой. Кажется, это не опасно, хоть и не очень приятно.       — Опять гуглишь симптомы, Кас?       — Задал вопрос на медицинском форуме.       — Прекрасно, — смеется Дин. — Наверняка там собрались лучшие умы человечества. Уверен, такого диагноза даже не существует.       Кас открывает рот, явно чтобы начать спорить, но передумывает и просто качает головой, продолжая рассматривать их переплетенные руки. Дин тоже смотрит на свою ладонь в пальцах Каса и поражается тому, насколько непривычно это выглядит и ощущается. Удивительно, но за многие годы, пока они сражались плечом к плечу и были готовы отдать друг за друга жизнь, именно сейчас он чувствует себя невероятно близко к тому, кто вообще-то и так всегда был рядом.       Просто по-другому. Но… Дину определенно это нравится. Он тянется второй рукой и сгребает пальцы Каса в маленькое укрытие из своих ладоней. Кас вздыхает и расслабляется настолько, что его плечи опускаются вниз, а дыхание становится глубоким и ровным.       — Чем хочешь заняться сегодня? — спрашивает он.       Дин хочет просидеть так весь день. Он чертовски нуждается в том, чтобы неспешно продвигаться по его руке вверх, сантиметр за сантиметром заново знакомясь со своим другом и с новыми ощущениями, которые переполняют его с нереальной интенсивностью.       Но это будет слишком, да?       Дин пожимает плечами.       — Надо погулять с Чудо. И проверить, все ли в порядке с Деткой. Вчера я был с ней не слишком мягок.       — Уверен, она тебя простит, — наигранно закатывает глаза Кас, но потом сразу же улыбается и кивает. — Чудо спал в библиотеке, я могу с ним прогуляться.       Дин очень неохотно убирает руки на свои бедра и вздыхает, будто бы даже ощущая покалывания на коже, которых чисто теоретически не может быть, а потом встает и убирает их кружки в раковину под чутким взглядом Каса, который, кажется, решил, что теперь ему законодательно разрешено пялиться в пять раз активнее обычного.              Впрочем, Дина не напрягает это уже примерно лет десять как, а сегодня все ощущается особенно естественно, так что он не язвит и не ерничает, а просто улыбается Касу, когда тот встает со своего места и отправляется в библиотеку.       — Ну, это было не так сложно, как казалось, — шепчет сам себе Дин, ополаскивая в раковине кружки, а потом задерживается у холодильника, автоматически начиная планировать, что можно приготовить на обед.       Кас отказывается даже пробовать огромный перечень продуктов, которые кажутся ему «странными» по запаху, внешнему виду или консистенции, так что Дин неосознанно отметает вариант со спагетти и сырным супом, а потом находит остатки замороженного мяса, жаркое из которого в прошлый раз его очень впечатлило, и бросает в раковину размораживаться еще и упаковку овощей.       Приготовить что-то, что любит Кас, кажется ему довольно милым поступком, а Дин явно задолжал ему что-то хорошее за сон в сидячем положении (и еще за несколько сотен других вещей), так что в гараж он отправляется вполне довольным собой.       Как показывает тщательная проверка, Детка все еще находится в идеальном состоянии, так что Дин чисто символически подливает масла и недолго копошится под капотом, просто чтобы она не держала на него зла. К тому моменту, как он заканчивает работу и возвращается в бункер, Чудо уже носится с одной из своих игрушек и чуть не сшибает Дина с ног. Значит, Кас тоже дома, и Дин мгновенно испытывает острую необходимость его найти и, может быть, коснуться снова?       Это будет странно? Неловко? Если он подойдет к Касу и, скажем, просто его обнимет? Наверное, это будет слишком, и к тому же Дин краснеет от одной только мысли, так что…       Лучше отложить этот душевный порыв для более подходящего момента. Только что это будет за момент? Ждать, пока кто-то из них по-настоящему или по ошибке будет на грани смерти, — явно не самая удачная идея, но если бы Кас, скажем, снова взял его за руку, Дин мог бы это сделать. Или он мог бы сам забросить руку на спинку дивана, когда они будут смотреть что-нибудь вечером, и плавно сместиться поближе, и…       В этот момент Кас появляется в коридоре прямо рядом с ним с двумя сэндвичами на тарелке. Он удивленно распахивает глаза, почти сталкиваясь с Дином, и замирает, растерянно улыбаясь.       — Я не слышал, как ты вернулся, Дин. Хочешь есть? Я подумал…       — Кас, — перебивает его Дин. — Можно я тебя обниму?       Глаза Каса раскрываются еще шире, но уже через секунду он уверенно кивает и сам шагает ближе, так что Дину достаточно просто поднять руки и обхватить его покрепче.       Сердце сразу же начинает неугомонно стучать, хотя не происходит совершенно ничего необычного. Кас обнимает его свободной рукой, а в другой все еще держит сэндвичи, и от этого ситуация кажется еще более абсурдной, но Дин все равно довольно лыбится, ощущая одновременно облегчение и волнение.       Ему стоило обнять его еще утром. Он должен был сделать это сразу же после того, как открыл глаза или хотя бы когда вернулся из душа, но он этого не сделал, отчего, видимо, все время и ощущал себя неправильно. А теперь он медленно успокаивается, а Кас просто молчит, позволяя шестеренкам Дина крутиться с необходимой им (чересчур уж медленной) скоростью.       Предположи Дин, что однажды они поцелуются, то однозначно сделал бы ставку, что следующим утром им суждено проснуться в одной постели одинаково потрепанными и не выспавшимися, но на деле все оказывается совершенно иначе. Видимо, перестроиться из «друзей» в «больше чем друзей» спустя столько лет куда сложнее, чем может показаться, но Дину очень хочется продвинуться еще дальше. Пожалуй, ему придется уложить в голове еще несколько тяжелых для восприятия вещей, но сейчас, ощущая, как грудная клетка Каса размеренно поднимается и опускает в такт с его, он чертовски уверен, что сможет это сделать.       Назад дороги нет, и остается понять, насколько далеко они оба готовы продвинуться вперед.       — Все нормально? — спрашивает Дин и ощущает, как Кас кивает, чуть сильнее нажимая подбородком на его плечо.       — А у тебя?       — Да.       — Импала в порядке?       — В полном.       — Хорошо, — Кас слегка отстраняется, чтобы внимательнее посмотреть на лицо Дина. — Так ты хочешь сэндвич?       Вместо ответа Дин смеется, но все же кивает и отпускает Каса, который протягивает ему тарелку и довольно улыбается, отчего они оба, по всей видимости, начинают выглядеть как два недоумка. Если честно, Дину плевать, потому что когда он жует свою половину порции, сидя рядом с Касом в библиотеке, то продолжает ощущать тепло, разливающееся по его телу.       В целом, день проходит без каких-то неординарных событий. Дин готовит обед, а потом разогревает его же на ужин, и Кас оба раза ест, довольно улыбаясь, а потом благодарит Дина так искренне, будто он только что спас его котенка с дерева.       Конечно же, Винчестеру приятно, и если он и краснеет, то дело вовсе не в том, что он ведет себя как школьница, а в том, что Кас смотрит на него настолько мягко и нежно, что отреагировать иначе просто невозможно.       Послонявшись немного по бункеру, они оба, не сговариваясь, идут в берлогу и выбирают один из фильмов, которые Дин сохранял для себя. Кажется, это вестерн, но охотник настолько выбит из колеи, что не особо-то и замечает разворачивающийся сюжет, пребывая глубоко в своих мыслях.       Вчера они целовались. Это было настолько ярко и интенсивно, что сейчас воспоминания местами выглядят расплывчатыми и нечеткими, а некоторые моменты наоборот будто подсвечены тысячей прожекторов. Дин неосознанно облизывает губы и ерзает на своем месте, пока его колено не начинает касаться бедра Каса, отчего тот на секунду отрывается от экрана, бросая взгляд вниз, и еле заметно улыбается.       Интересно, чего хочет Кас? Ему, кажется, нравится дотрагиваться до Дина, и он хорошо реагирует на объятия, но насколько он вообще заинтересован в… чем-то большем? Ангелам ведь не нужно есть, пить, спать и удовлетворять прочие человеческие потребности, и пусть Кас уже не ангел, но все же его сущность не так уж и сильно изменилась. Дин твердо уверен — Кас все еще ангел, просто без благодати и крыльев. Он явно не совсем человек. Тогда насколько ему нужны поцелуи и прочие атрибуты обычных людских отношений? Может быть, ему достаточно того, что Дин находится рядом с ним, что они проводят время вместе и знают о чувствах друг друга?       Дин вздыхает и прикрывает глаза, но сразу же чувствует, как на его колено укладывается ладонь.       — Все хорошо, Дин? У тебя снова болит нога?       — Эмм… нет. Все нормально, у меня ничего не болит.       — Хорошо, — кивает Кас, но не убирает руку. — Тогда в чем дело?       — Я просто… ну, знаешь. Думаю кое о чем, — бормочет себе под нос Дин.       — Могу я узнать, о чем именно?       Черт. И как он, скажите на милость, должен задать подобный вопрос? «Хей, Кас, я не до конца понимаю, хочешь ли ты сдвинуться чуть дальше первой базы?». Бред.       Дин переводит взгляд на Каса, который спокойно ожидает ответа или отказа отвечать, наверное, даже не размышляя ни о чем подобном, а просто наслаждаясь вечером, в отличие от Винчестера, который даже сейчас представляет, как эта самая рука на его коленке могла бы сдвинуться чуть выше и…       — Чего ты хочешь, Кас? — выпаливает он, и, вероятно, это звучит слишком грубо, потому что мужчина хмурится и недоуменно наклоняет голову.       — Ты имеешь в виду, прямо сейчас?       — Сейчас. Завтра. Вообще в целом, — невнятно продолжает Дин, пытаясь выглядеть при этом как можно более спокойным.       Кас ставит фильм на паузу и поворачивается к Дину лицом, отчего вся его напускная безмятежность тает как мороженное под палящим солнцем.       — Сейчас я хотел бы досмотреть фильм. На завтра у меня нет никаких планов, кроме прогулки с Чудо и помощи Джоди, если это потребуется. А в целом… — Кас задумывается, слегка прикусывая губу. — Довольно сложно ответить, потому что я еще не совсем разобрался насчет нас с тобой.       Сердце Дина пропускает несколько ударов, но, тем не менее, он мужественно кивает.       — Я тоже.       — Вопрос был в этом? — мягко уточняет Кас и терпеливо ждет, пока Дин снова кивнет. — Утром я решил, что у нас будет достаточно времени, чтобы все обсудить, как только тебе станет лучше.       — Я в порядке. Точнее, я совершенно не в порядке, потому что ничего не понимаю. Ты… ты просто должен сказать мне, Кас, чего именно хочешь, какие у тебя ожидания или, не знаю, что я должен делать?       Кас хмурится еще сильнее и убирает руку с колена Дина, отчего он сразу же начинает думать, что ляпнул что-то дурацкое, и на автомате тянется за его пальцами, обхватывая их своими.       — Я не хочу ничего, чего бы не хотел ты. Дин, ты должен понять, что ничего мне не должен. Я уже говорил тебе об этом в библиотеке, и с тех пор ничего не изменилось.       — Да, но… Кас… — Дин встревожено втягивает воздух, пытаясь подобрать нужные слова. — Кое-что все же изменилось. Это я поцеловал тебя вчера, и мне просто нужно знать, не считаешь ли ты это чем-то неуместным, потому что, если это так, то я должен знать как можно скорее.       — Дин, — мягко улыбается Кастиэль. — Я не считаю это неуместным. Я хочу поцеловать тебя еще раз с того самого момента, как ушел звонить Стиву вчера ночью, потому что мечтал об этом годами.       — Хорошо, — кивает Дин, все еще напряженно вглядываясь в его лицо.       — Так я могу это сделать прямо сейчас? — ухмыляется Кас.       Дин, кажется, немного выпадает из разговора после «мечтал годами», так что ему требуется несколько секунд на то, чтобы понять суть вопроса и сразу же уверенно кивнуть несколько раз подряд как китайский болванчик. Как только он это делает, Кас тянется и нежно обхватывает его лицо обеими ладонями, задерживаясь так на несколько очень долгих и волнительных секунд.       — Поверь мне, Дин, — шепчет он, когда их носы практически касаются друг друга. — Ты можешь делать все, что захочешь, и это никогда не будет неуместным.       И, наконец, целует.       Этот поцелуй совсем другой. Кас медленно приближается, наклоняет голову и обхватывает нижнюю губу Дина, проводя по ней языком. Дин, помилуй его Господь, издает звук отчаянного облегчения и прижимается ближе, запуская одну руку в волосы Каса, а второй обхватывает шею, пока его зрачки беспокойно мечутся под закрытыми веками.       Он хочет прижать к себе Каса настолько сильно, чтобы они растворились друг в друге и никогда больше не разлучались, и предпринимает практически успешную попытку сделать это, полностью разворачиваясь к нему всем телом.       Теперь, когда Кас буквально выдал ему карт бланш, он может стянуть с него эту футболку, коснуться плеч и груди, провести ладонью по животу, но в то же время не может сфокусироваться ни на чем другом, кроме мягких, но настойчивых губ, которые то ли целуют, то ли изучают его рот. Как бы там ни было, Дин плавится под этими прикосновениями, снова начиная ощущать нехватку воздуха, проклиная свои легкие за необходимость отстраняться даже на долю секунды. Он и не может сделать этого, пока Кас первым не отодвигается ровно настолько, чтобы у них обоих появилась возможность вдохнуть. Он улыбается, запечатывая еще один маленький поцелуй в уголке губ Дина, а потом утыкается в его шею, щекотно выдыхая горячий воздух.       — Смотри-ка, мы оба в сознании, — смеется он, и Дин закатывает глаза, легко пихая его плечом.       — Как ты можешь смеяться над человеком с сенсорной перезагрузкой?       — Перегрузкой, — хмыкает Кас. — И разве такой диагноз существует?       — Заткнись, — бурчит он, одновременно обхватывая плечи Каса обеими руками. — Кстати, ты можешь целовать меня в любое время. Когда захочешь.       — Тогда у нас возникнут проблемы, Дин, потому что я не могу представить, что когда-нибудь перестану этого хотеть хоть на минуту.       — Звучит, как проблема, с которой я вполне себе смогу жить.       — Отлично, — улыбается Кас и целует его в шею, прежде чем отстраниться и посмотреть на Дина взглядом, настолько переполненным тепла, что солнечные лучи нервно курят в сторонке. — Я рад, что мы все прояснили.       Дин выдыхает, прикрыв глаза, и кивает, а Кас просто притягивает его к себе, когда разворачивается обратно к телевизору и укладывает свою голову на макушку Дина.       Кажется, сюжет фильма продолжает разворачиваться на экране, но картинки пролетают мимо его сознания белым шумом, совершенно не неся никакой информации. Дин просто закрывает глаза и прижимается щекой к плечу Каса, фокусируясь только на его вдохах и выдохах, приносящих спокойствие, которое он годами не испытывал даже во снах.