Давай всё исправим

      В следующий раз, когда Дин открывает глаза, на экране уже плывут титры, а Кас мягко касается его плеча, чтобы разбудить.       — Блять, — бормочет охотник, поднимая голову и с опасением проверяя, не накапал ли слюнями на плечо Каса. — Я все проспал.       — Только половину, — хмыкает Кас. — Я не хотел тебя будить, но уже поздно, а спать сидя, как выяснилось, не очень удобно.       — Быстро учишься, — мягко улыбается Дин. — И как тебе фильм? Хочешь посмотреть что-нибудь еще?       — Нам нужно погулять с Чудо и, может быть, позвонить Джоди? — вместо этого предлагает Кас, возвращая Дина из их маленького уютного мира на диванчике обратно в реальность.       Дин кивает, без всякого желания отлипая от ангела, и сразу же почти болезненно ощущает потерю тепла. Удивительно, как быстро он привыкает к прикосновениям и подобной близости, но это, определенно, происходит, потому что Дин начинает размышлять о том, сколько займет прогулка, и как скоро они снова смогут провести время вместе, еще даже не встав с дивана.       Хотя, подождите-ка…       — Пойдем вместе, — предлагает Дин, победно улыбаясь. — И заодно наберем нашим охотникам, если они еще не по локоть в джиновской крови.       Кас эту идею охотно поддерживает, так что через несколько минут ленивой возни с верхней одеждой и обувью они оказываются на улице, пытаясь успевать за Чудом, который счастливо носится по гравийке с огромной только что найденной палкой в зубах. Кастиэль улыбается, посматривая за собакой, а Дин набирает Джоди, которая, впрочем, так и не отвечает. Как и Сэм. Мгновенно у Дина внутри начинает зарождаться огонек тревоги, но, к счастью, трубку поднимает Клэр, издавая недовольный стон вместо приветствия.       — Господи, и зачем звонить? Разучился писать смс?       — И я тоже рад тебя слышать, — закатывает глаза Дин. — Сэм и Джоди не берут трубку, у вас все нормально?       — Все пучком, Дин, мир не развалится, если ты пропустишь одну охоту, — раздраженно выдыхает она, но потом все же добавляет: — Они поехали разведать обстановку и недавно писали, что все идет по плану. Мы с Кайей зависаем в номере, потому что эти трое, видимо, считают, что мы недостаточно взрослые для того, чтобы сидеть в засаде. Ну и пофиг, тут полный холодильник пива и бесплатные каналы.       — Хорошо, — Дин немного успокаивается и улыбается Касу, который тоже выглядит слегка взволнованным, наблюдая за их разговором. — Стой, трое? С вами Донна?       — Эйлин, — равнодушно бросает она. — А как продвигается ваше с Касом дело? Сэм сказал, что это что-то чертовски важное. Может, мы с Кайей были бы полезней в Лебаноне? Потому что, клянусь, еще один снисходительный взгляд, и я…       — Эйлин? — перебивает ее тираду Дин. — Она тоже работала над этим делом?       — Откуда мне знать? Они приехали вместе с Сэмом, так что, видимо, твой брат просто выбрал себе напарника поприятнее тебя. Что лично я очень даже понимаю.       — Заткнись, — беззлобно отвечает Дин, но все же хмурится, отчего Кас бросает на него взволнованный взгляд. — И нет, нам не нужна помощь, лучше сосредоточься на джинах. Тебе привет от Каса. И не налегайте на пиво, вы на охоте, а не на курорте.       — Ладно, мам, — фыркает она и отключается.       Дин еще какое-то время недоуменно пялится в экран мобильника и отмирает, только когда Кас дотрагивается до его локтя.       — Возникли сложности?       — Эм, нет. Нет, все, вроде бы, нормально, — бормочет он. — Ты знал, что Сэм охотится вместе с Эйлин?       Судя по удивленным глазам Каса, новость становится для него таким же сюрпризом.       — Я думал, она отошла от дел после Чака. Сэм так говорил.       — Ну, видимо, Сэм соврал, потому что сейчас они вместе с Джоди выслеживают джинов.       — Это плохо? — Кас вопросительно наклоняет голову. — Я думал, они с Сэмом… ну…              — Да, — кивает Дин. — Так и было. Но потом она захотела разобраться и понять, что на самом деле было реальным, и бросила охоту.       — Ты ведь и сам знаешь, как тяжело бросить охоту, Дин, — вздыхает Кас. — Я сомневаюсь, что это вообще возможно.       — Да, но, знаешь… Не с этими ли призраками воюет Сэмми все последние месяцы? — размышляет Дин. — И какого черта он нам ничего не сказал? Не то чтобы он был обязан, но я люблю Эйлин, так что не понимаю, зачем было скрывать.       — Может быть, он хотел разобраться в их отношениях, прежде чем кому-то рассказывать? — предполагает Кас.       Дин хмурится и кивает. Кивает и только после этих слов осознает, что сам, по сути, делал то же самое, но только в плане их отношений с Касом. Да, Сэм вынудил его поговорить, пока они неслись домой после звонка Стива, но все же сам Дин молчал. И продолжал бы молчать. Но только как долго, особенно учитывая случившееся в последние дни? Они ведь должны будут как-то объяснить Сэму происходящее между ними, когда он вернется, и этот гипотетический разговор начинает тревожить его уже сейчас. Дин переводит взгляд на Каса, который, кажется, улавливает и сверхъестественно быстро считывает его настроение.       — О, — выдыхает он. — Нам тоже необязательно что-то говорить, Дин. Я понимаю, что для тебя это может быть весьма… смущающе, так что…       — Нет, — строго прерывает охотник. — Никаких тайн. Я не хочу, чтобы это было секретом.       И не то чтобы Сэм не догадывался, ведь Дин рассказал ему о признании Каса, а потом братец почти напрямую выспрашивал о намерениях Дина поцеловать ангела, да и, ради всего святого, он все-таки не слепой. Так что Дин почти уверен, что Сэм воспримет это спокойно.       Он хмурится от мысли, что Кас может думать, будто Дин захочет скрываться только лишь потому, что у Сэма могут быть какие-то другие представления о нормальности их отношений, так что сразу же исключает этот вариант. Кас — их семья. Так было уже многие годы, и ничто не сможет этого изменить. Сэм должен знать, и его реакция будет целиком и полностью на его совести, но Дин не будет держать это в секрете.       — Хорошо, — слегка удивленно отвечает Кас, но секундой позже еле заметно улыбается и крепче сжимает локоть Дина. — Я это ценю, спасибо.       — Это совершенно не то, за что нужно благодарить, Кас. Я не… — он вздыхает. — Ладно, возможно, я слегка потерян и сам не до конца всё понимаю, но точно знаю, что не происходит ничего плохого. Если ты не хочешь пока что говорить Сэму — я это поддержу, но не надо думать, что наши отношения доставляют мне неудобства.       — Ладно, — кивает Кас, беззвучно проговаривая одними губами «наши отношения».       Дин от этого мгновенно отключается от сложных размышлений и начинает улыбаться, испытывая физическую потребность притянуть Каса как можно ближе.       Потому что да, черт возьми. Это их отношения.       — Звучит немного сумасшедше, да? — ухмыляется он.       — К этому нужно привыкнуть. Но мне нравится.       Дин хмыкает, накрывая его руку своей. Пальцы Каса просто ледяные, так что он тянется и застегивает его куртку (вообще-то старую куртку Дина) до самого конца и натягивает ему на голову капюшон.       — Пойдем домой. Не хватало еще слечь с ангиной.       Немного повоевав с Чудом за право тащить домой гигантский кусок древесной коры (Чудо побеждает), они возвращаются в бункер, и Кас сам вызывается помыть ему лапы, так что Дин направляется в свою комнату, бездумно хватая полотенце и ванные принадлежности.       В коридоре он сталкивается с Касом, который изо всех сил пытается вытереть собаку (Чудо снова побеждает и убегает прочь, оставляя за собой мокрые следы), и улыбается ему, протискиваясь мимо. В процессе чистки зубов Дин вдруг задумывается о том, что сейчас вернется в свою комнату и ляжет спать, а Кас…?       То есть… Кас будет спать с ним? Или Дину стоит пойти спать в комнату Каса? Да и хочет ли вообще ангел ночевать вместе, учитывая тот факт, что они все еще активно исследуют «первую базу»? Не чтобы Дин планировал приставать, но… Ладно, может быть, он слегка это планировал, но только лишь из-за своих дурацких реалистичных снов. В любом случае, на деле он даже почти не задумывался об этом весь день, поглощенный мыслями о небольших прикосновениях и прочем несвойственном ему дерьме.       И, наверное, этот момент им стоит обсудить, но от неловкости подобных вопросов Дин морщится, замирая с зубной щеткой во рту. Да, технически они и так спали сегодня вместе, но это совсем не то же самое, что спать на одной кровати под одним одеялом в одной из их спален.       Но Кас ведь сказал, что Дин может делать все, что угодно, и это не будет неуместным, так? И он был весьма решителен в этом высказывании, которое подтвердил таким же решительным поцелуем минутой позже. Означало ли это, что Дин теперь имеет пусть и косвенное разрешение завалиться в его спальню с подушкой в руках и заставить его потесниться?       Дин раздумывает над этим, пока полощет рот, пристально вглядываясь в свое отражение, будто оно может дать ему подсказку.       Вероятно, Кас не попросит его уйти и послушно освободит вторую половину кровати, но насколько это на самом деле уместно в рамках их неспешно развивающихся отношений? Да, они, вроде как, поговорили, но еще днем Дин сомневался в том, что может подойти и обнять Каса без всякой на то причины, а сейчас ляжет с ним в кровать и… что? Будет спать? Поцелует и пожелает доброй ночи? Забросит на него ногу и прижмется поближе?       Это чертовски странно.       Дин осознает, что полощет рот уже несколько долгих минут, когда наконец сплевывает воду и закатывает глаза от самого себя. Наверное, ему просто нужно спросить об этом у Каса. Или хотя бы последить за тем, как он будет себя вести. Может быть, пока он тут с завидной тщательностью заботится о гигиене своих зубов, ангел уже видит пятый сон, и в этом случае вопрос отпадет сам собой.       Еще раз пристально взглянув на свое отражение, Дин вздыхает, хватает полотенце и выходит из общей ванной, чуть не сталкиваясь лбами с Касом.       Что ж, очевидно, сам собой этот вопрос не отпадет.       Дин немного натянуто улыбается, отступая вправо, а потом ненадолго застывает в дверном проеме своей комнаты, осматривая ее критичным взглядом.       — Ну и срач, — шепчет он, поднимая брошенные на пол на днях джинсы и футболку, а еще подозрительно давно валяющийся пакет, который в итоге оказывается ничем иным, как одной из временных мусорок, организованной Дином, когда ему было лень вставать с кровати.       На то, чтобы затолкать другой мусор в этот же пакет, уходит несколько следующих минут, и еще парочку он тратит на раскладывание вещей по отведенным для них местам, отправляя большую часть в корзину с грязным бельем. К тому моменту, как Дин на полном серьезе анализирует, насколько ему необходимо протереть пыль прямо сейчас, в комнату заглядывает Кас, предварительно постучав.       — Еще не спишь?       — Нет, — нервно отвечает он, делая вид, что вовсе не скакал по комнате в образе Золушки буквально пару секунд назад. — А ты?       От этого вопроса хочется сразу же треснуть себе по лбу, но Кас лишь тихонько смеется и отрицательно машет головой.       — Нет. Я пришел сказать, что Чудо, кажется, снова планирует спать в моей комнате.       — Я даже не удивлен, — хмыкает Дин. — Не пускай его на кровать, он мокрый.       — Поздно, — улыбается Кас, пожимая плечами, и остается стоять в проходе, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.       Дин, к слову, совершает вполне себе похожие движения, неловко топчась возле своей кровати. Это длится не дольше пяти секунд, но к этому моменту охотник уже на полном серьезе раздумывает над возможностью умереть от неловкости прямо здесь и сейчас.       Первым не выдерживает Кас:       — Ну, тогда спокойной ночи, Дин, — говорит он и прикрывает за собой дверь.       Как только охотник остается один, он с размаха садится на кровать и прикрывает лицо ладонью.       — Ну и придурок, господи боже, — шепчет он. — Не мог просто предложить ему переночевать у себя, раз уж Чудо намочил всю его кровать? Это же был идеальный, блять, повод! Идиот.       Рухнув поперек кровати, Дин какое-то время все еще продолжает самоуничижительные речи, отчитывая себя за тупость. К сожалению, момент упущен, так что, немного успокоившись, он выключает свет и забирается под одеяло, укладываясь на самом краю.       «Это не самая большая кровать в мире, но Кас бы здесь прекрасно уместился, — думает он. — Можно было бы купить двуспальную, чтобы было удобнее, но какой же, блять, в ней смысл, если я чертов тормоз».       Провалявшись еще несколько минут, безостановочно анализируя абсурдность их последней беседы, Дин не выдерживает и встает.       Пусть момент и упущен, но он всегда может придумать что-то еще. Например, предложить Касу выпить горячего чая. Он ведь замерз на улице, верно? Или он может занести ему новый комплект постельного белья вместо того, что намочил Чудо. Или заглянуть и спросить, не хочет ли он посмотреть еще один фильм.       С этими мыслями он держится за дверную ручку и все никак не решается ее провернуть.       Как же это тупо. Боже.       Глубоко вздохнув, он все же толкает дверь и чуть не зашибает ей Каса, стоящего в нескольких сантиметрах от потенциально опасной зоны поражения. Ангел испуганно замирает, сжимая в одной руке подушку, а во второй ноутбук.       — Ой, прости, — бормочет Дин. — Ты… ты куда-то шел?       Кас кивает, прикусывая нижнюю губу.       — Да, я вообще-то шел к тебе. Мне не спится. Хотел предложить посмотреть еще что-нибудь, если ты не против.       — Я… э… да. Да, конечно, я не против.       — А ты тоже куда-то собирался?       — Что? А. Нет. То есть, да. Да, я собирался принести тебе чистое постельное белье взамен мокрого.       — Спасибо, — улыбается Кас. — Очень мило с твоей стороны. Я захвачу комплект на обратном пути.       Дин сначала кивает, а через секунду начинает отрицательно трясти головой.       — Нет, знаешь, с него ведь там наверняка натекло целое озеро. Ты мог бы просто переночевать у меня. Ну, если ты не против.       Улыбка Каса становится чуть отчетливее, но сердце Дина все еще продолжает настойчиво трепыхаться в груди.       — Я не против. Спасибо, что предложил.       Охотник запоздало отступает вбок, давая Касу возможность войти. Он бросает подушку на свободную половину кровати и садится на самый край, открывая ноутбук.       — Вообще-то, — откашливается Дин. — Если честно, я не собирался приносить тебе чистое постельное белье. Я просто хотел спросить…       — Да, я тоже не собирался, — говорит Кас и захлопывает крышку ноутбука.       Несколько секунд они просто безотрывно смотрят друг другу в глаза, а потом Дин прыскает от смеха, не в силах больше сдерживаться.       — Вот так мы и ходили вокруг да около двенадцать лет, да? — выдавливает он, и Кас вместо ответа тоже смеется.       Это разряжает обстановку настолько, что Дин практически забывает о том, насколько придурочно вел себя последние полчаса. Напряжение уходит, оставляя после себя ощущение легкости, а когда Кас удобнее поправляет свою подушку и укладывается под одеяло, все еще улыбаясь, Дин вообще перестает думать о чем-либо еще. Он выключает свет и ложится рядом, отмечая правильность своих расчетов — умещаются они с завидным комфортом.       Кас поворачивается на бок к Дину лицом, и это близко, чертовски близко и заманчиво, но Дин не может даже шевельнуться, тупо пялясь на него и мысленно благодаря темноту за то, что она скрывает его сраный румянец. Ситуация не кажется ему странной, потому что долгие взгляды в их отношениях появились еще задолго до вчерашнего судьбоносного поцелуя, и глаза Каса, направленные прямо на него, отчасти даже успокаивают, но он…       Просто он чертовски давно не делил ни с кем свою постель вот так. Вообще-то Дину приходится серьезно напрячь память, чтобы вспомнить последний раз, но даже это воспоминание и близко не стоит с тем, что происходит сейчас. Это Кас. Его друг, его лучший друг на протяжении многих лет, который, очевидно, любит его, и в которого Дин, очевидно, тоже влюблен по самые уши, и они просто лежат в кровати под одним одеялом, разделенные настолько маленьким расстоянием, что это даже не считается.       Дин чувствует тепло, которое исходит от Каса. Он ощущает, как непривычно прогибается матрац и движется одеяло, когда Кас укладывается удобнее.       И, знаете, этих ощущений уже слишком много. Так что Дину, видимо, просто нужно прикрыть глаза и пару минут глубоко подышать, но каким-то чудесным образом его собственные веки устраивают бунт и отказываются опускаться. Так что он лежит и смотрит на Каса, пока тот зеркально лежит напротив и улыбается.       — Что? — с наигранным раздражением спрашивает он, отчего Кастиэль улыбается только сильнее.       — Это необычно, — говорит он, пожимая плечами.       — У нас тут происходит много необычных вещей в последние дни, чувак.       Кас кивает, придвигаясь еще ближе. Теперь Дин ощущает его выдохи на своем лице, и это подает странные сигналы в каждую клеточку его тела.       Да, ему определенно нужны те дыхательные упражнения из гугла, но легкие тоже бастуют, так что Дин в этой схватке с собственным организмом с треском проигрывает, оставаясь один на один с волнением.       — Тебя это тревожит? — шепотом спрашивает Кас, будто читая его мысли, и приходится сильно напрячься, чтобы вспомнить, о чем они вообще говорили.       — Возможно, — уклончиво отвечает Дин. — Думаю, меня всегда что-то тревожит, так что не бери в голову.       — Например? — и не думает отступать Кас.       Дин вздыхает.       — Не знаю. Слишком много всего.       Кас какое-то время молчит, обдумывая его ответ, прежде чем опять заговорить.       — Это из-за охоты? Из-за Сэма и Эйлин?       — Эм, нет. Точнее, я волнуюсь за них, и за Джоди, и за девочек тоже, но Сэм уже давно охотится без меня, так что это стало привычным делом.       — Дин, прошло совсем мало времени с тех пор, как ты восстановился после ранения, и…       — Нет, — перебивает Дин. — Он начал выезжать на дела один еще задолго до вампамимов. Я, вроде как, сачковал во время твоего отсутствия. Практически не охотился.       — Почему? — даже сквозь темноту Дин видит, как хмурятся брови Каса в привычном жесте. Он бы мог воспроизвести это выражение лица даже с закрытыми глазами.       — Были дела поважнее.       — Какие? — не унимается Кас.       Дин зажмуривается, глубоко вдыхая. Вспоминать о том времени совершенно не хочется, особенно сейчас, лежа в той же кровати, в которой он напивался бессчетное количество раз. В той же комнате, где он молился в пустоту каждый день, умоляя любые силы дать ему хотя бы маленькую подсказку — какую угодно зацепку, только бы она приблизила его к Касу. Дину нужна целая минута, чтобы прекратить думать об этом и немного прийти в себя.       — Ну, знаешь, поиски одного ангела, — максимально безмятежно отвечает он, слегка пожимая плечами, будто это был пустяк, а не раздирающая его душу дыра, которая становилась только глубже с каждым днем.       — Мне жаль, — мгновенно выдыхает Кас. — Я хотел связаться с вами. Мы говорили об этом с Джеком, и я понимаю, почему он запретил вмешиваться, но я очень хотел.       — Я молился, — сам от себя не ожидая, выдает Дин и надеется, что надрыв в его голосе не так уж и заметен. — Тебе. И Джеку тоже.       — Знаю, — кивает Кас и прикрывает глаза, словно это причиняет ему боль.       — Ты слышал? — удивляется Дин, нервно припоминания некоторые из своих молитв. Они были весьма… откровенными. Душераздирающими, если говорить честно, и Дин совершенно не понимает, почему Кас не заговорил об этом раньше, если все слышал.       — Нет. Я не слышал. Ангелы больше не слышат молитв, только Джек. Он сказал мне о том, что вы с Сэмом молитесь и просите помощи. Его очень тревожило, на что вы будете готовы пойти, если отчаетесь, потому что мироздание все еще было совсем хрупким.       — Джек переживал, что мы сломаем вселенную, чтобы тебя найти?       — Не то чтобы это были беспочвенные опасения, — усмехается Кас.       — Пожалуй, ты прав, — улыбается Дин. — Вероятно, мы бы попробовали это сделать, если бы нашли способ.       Кас слегка качает головой, пытаясь передать осуждение, но они оба прекрасно понимают, что при обратной ситуации ангел, не задумываясь, рискнул бы этим самым мирозданием ради спасения Дина (как, впрочем, он уже делал), так что жест скорее условный, чем реально осуждающий. Дин хмыкает, укладывая себе под щеку ладонь, и продолжает смотреть на Каса, который смотрит на него в ответ.       — Получается, ты не брался за дела, потому что пытался найти способ меня спасти? — Дин вместо ответа угукает. — Значит ли это, что ты планируешься вернуться к охоте в скором времени?       Блять. Это сложный вопрос. Вообще-то Дин пришел в форму уже давно, а учитывая несерьезность оставшейся раны и его послужной список, охотиться можно было уже хоть на следующий день.       Но Дин не хотел. Он не хотел даже отправляться на дело с крокоттой и не сделал бы этого, если бы не психанул из-за разговора в библиотеке.       Это заставляет задуматься.       Когда родился Джек (уже после того, как Дин устроил на него охоту и еще до того, как он снова устроил на него охоту), Дин всерьез размышлял над возможностью ухода на пенсию. Если все зло можно было искоренить, то им не пришлось бы мотаться по стране с багажником, набитым оружием, и мочить нечисть. Это могло быть логичным завершением карьеры, но ничего подобного не произошло. И даже сейчас…       — Почему Джек не истребил всех монстров? — вслух спрашивает Дин. — Я понял про Рай и Ад, это здорово, но по Земле ведь и без этого бродит столько мерзких тварей, что хватит на сотню лет вперед.       — Гарт, — отвечает Кас, даже не задумываясь. — Гарт и его семья. Бенни. Ленор. Даже Стив. Всегда есть хорошие исключения. Джек думал над этим, но боялся забрать жизни у тех, кто не несет никакой опасности.       — Бенни и Ленор и так мертвы.       — Да, но о скольких мы еще не знаем? Сколько есть вампиров, вервульфов, ведьм, которые не убивают людей, а живут с ними в мире, ничем не выдавая свою сверхъественную сущность?       — В этом есть смысл, — соглашается Дин. — Гарт и Бесс клевые. Назвали сына в твою честь.       — Что? — удивляется Кас, слегка округляя глаза.       — Ага, — прыскает охотник. — У них близнецы — Сэм и Кас.       — Это… необычно. И приятно.       — Гарт, типо, твой фанат.       — Я польщен, — улыбается Кастиэль. — Но ты не ответил на мой вопрос. Ты хочешь вернуться к охоте?       Дин громко вздыхает, издавая страдальческий звук.              — Ты задаешь чертовски сложные вопросы.       — Разве? — охотник закатывает глаза вместо ответа. — Хочешь поговорить о чем-нибудь другом?       — Ты пинаешься во сне? — уголок рта Дина подергивается, когда он в своей привычной манере переводит тему. — Сэм избивал меня как ниндзя, когда был маленьким.       — Не то чтобы я мог у кого-то это спросить, — подмечает Кас.       — Точно. Ну, в любом случае, я не пинаюсь. И не храплю. Считай, тебе повезло.       — Мне повезло, — соглашается Кас. — Даже если бы ты пинался и храпел.       Дин замирает. Вот и как реагировать на подобные вещи, не впадая от них в неизбежный ступор? Кас выдает их как нечто будничное и явно не планирует завязывать, а Дину потребуется очень много дыхательной гимнастики, чтобы не начинать язвить и спорить каждый чертов раз. Он закрывает глаза и стискивает челюсти в надежде заснуть, но мыслей в голове так много, что они буквально рвутся наружу.       — А ты хотел бы вернуться к охоте? — через минуту спрашивает Дин.       — Нет, — отвечает Кас с уже закрытыми глазами. — Точнее, я хотел бы помогать с расследованиями, если будет нужно. Но не охотиться. Только это все равно не имеет значения, потому что нам придется. Если кто-то из наших друзей будет в опасности, мы возьмемся за дело.       — Но это происходит не так уж и часто…       — Разве? — усмехается Кас. — По-моему, это происходит постоянно.       Дин размышляет над этим несколько следующих минут. В его голове одновременно происходит слишком много всего, так что он даже не пытается уследить за мыслями, позволяя им сумбурно возникать и исчезать, словно вспышки.       Он думает над тем, что не хотел бы, чтобы Касу когда-нибудь пришлось охотиться. Он не хотел бы этого также и для Сэмми, Эйлин, Джоди, Донны и девочек. Он не хотел бы этого для любого охотника, но кому-то ведь все равно придется, верно? Это эгоистично. Сам факт этого разговора жутко эгоистичен, и Дин, вероятно, не имеет никакого морального права хотеть уйти на пенсию, но он хочет.       Хочет обыкновенной жизни для всей своей семьи. Не хочет просыпаться и звонить им, чтобы убедиться, что они живы. Не хочет нестись сквозь штаты, чтобы спасти кого-то. Не хочет терять их.       Он слишком много знает о потерях и совершенно не готов к новым.       Дин вздыхает. Он не хочет больше охотиться и одновременно испытывает от этого стыд, злость на самого себя и воодушевление.       — Когда Сэм вернется, — шепчет он, слегка откашлявшись. — Мы должны будем поговорить об этом. О нас с тобой и об охоте.       Глаза Каса открываются и словно устремляются прямиком в его мысли, хоть Дин и понимает, что читать их он больше не может. Кажется, Касу это даже и не нужно.       — Ты имеешь право хотеть оставить эту жизнь в прошлом, Дин. Ты сделал достаточно. Даже больше, чем достаточно.       Первым делом Дин открывает рот в новом порыве спора, но закрывает его быстрее, чем слова слетят с языка. Он не соглашается, но и не отрицает сказанного — только тянется вперед и переплетает свои пальцы с пальцами Каса, а потом подтягивает их руки ближе к своему лицу, утыкаясь в них лбом.       — Поговорим об этом, когда вернется Сэм, — шепчет он, закрывая глаза и скорее ощущая, как Кас спокойно кивает, придвигаясь еще ближе. Теперь их колени касаются друг друга, и это успокаивает настолько, что Дин проваливается в сон уже через пару минут.       А несколькими часами позже оказывается, что Касу не так уж и повезло.       Коматозный сон прошлой ночью был скорее исключением, а сегодня Дина с новой силой мучают кошмары. В первый раз он просыпается сам, тяжело дыша и озираясь по сторонам, но быстро успокаивается, нащупывая руку Каса рядом с подушкой. Он возвращает ее ближе к своему лицу, продолжая размеренно вдыхать и выдыхать вместе со спящим ангелом, и вскоре засыпает.       Следующий кошмар оказывается хуже. Дин почти не различает деталей и не поспевает за сюжетом, но точно знает, что Пустота прямо здесь, в его комнате, и она тянет свои щупальца ко второй половине кровати, где лежит Кас. Охотник пытается закричать, но голоса нет. Хочет защитить его, но страх парализует все тело, так что не остается ничего, кроме как исступленно наблюдать за черной субстанций, безжалостно окутывающей тело Каса. Дин борется со своим телом, пробует заставить руки шевелиться, а голосовые связки работать, но ничего не происходит.       Он потеряет Каса. Это случится снова, и он ничего не сможет сделать, потому что застрял в собственном теле, словно в гробу. Он мечется в попытках закричать, позвать на помощь, ухватиться за ангела, но все бесполезно — Пустота уже здесь, и она заберет его, отнимет у Дина прямо из-под носа, не оставляя шансов даже побороться.       И когда Дин в отчаянном исступлении дергается для очередной попытки помешать мерзким щупальцам, сильные руки вытягивают его из пучины кошмара и прижимают к себе. Сознание возвращается не сразу и только урывками, так что Дин продолжает изо всех сил хвататься за плечи Каса, что-то испуганно бормоча.       Сначала он ощущает тепло — настоящее тепло живого человека, к которому он буквально прижат всем телом, стиснут в крепких объятиях ровно настолько, насколько ему это нужно. Дальше он слышит голос — слова разобрать все еще сложно, но голос звучит низко и успокаивающе, а каждая реплика подкрепляется острожным поглаживанием по спине. Дин вдыхает и чувствует запах — тот самый неповторимый запах домашнего уюта, свежего воздуха и леса сразу после дождя. Он утыкается носом в плечо Каса и дышит так глубоко, как только может.       — …просто кошмар, — доносится до него. — Ты в безопасности, Дин. Все в порядке. Это был всего лишь сон.       И Дин хочет кивнуть. Хочет поблагодарить Каса, хочет сказать ему так много всего, но вместо этого сил хватает только на то, чтобы поднять голову и притянуть ангела еще ближе, столкнув их губы.       Кас отвечает все также мягко и успокаивающе, позволяя Дину найти утешение в его руках, а охотник чувствует себя окруженным буквально со всех сторон, укрытым от всего мира и даже от ужасов в собственной голове. Он не может до конца отдышаться, уже не совсем понимая, из-за кошмара или из-за поцелуя, но не прекращает целовать Каса, урывками жадно хватая воздух.       Дин немного ерзает, устраиваясь удобнее, чтобы обхватить лицо Кастиэля и прижаться к нему с отчаянным желанием быть настолько близко, насколько вообще это возможно. Его пальцы запутываются в мягких волосах, а по спине бегут мурашки от того, что Кас дотрагивается пальцами до оголенного участка на пояснице, где у него задралась футболка.       От этих мурашек он льнет еще ближе, забрасывает свою ногу на бедро Каса и практически забывает о том, что только что пережил ставший уже привычным кошмар. Кас здесь. Он в безопасности. И Дин никогда его больше не отпустит.       Он отстраняется всего на секунду, чтобы вдохнуть, но замирает, разглядывая лицо в своих ладонях — распахнутые голубые глаза светятся мягким светом даже в темноте спальни, четкие контуры скул покрыты легкой щетиной, а губы выглядят еще более соблазнительными, чем обычно, — слегка порозовевшими от поцелуя.       Дин замирает и так и не может вздохнуть, зачарованно рассматривая Каса, который точно также тяжело дышит и смотрит на него в ответ.       — Охренеть, — бормочет Дин, все еще слегка пораженный. — Ты очень красивый.       Дин удивляется тому, как приятно позволить словам в голове обрести форму и произнести их вслух, а Кас закрывает глаза и качает головой, тихонько смеясь.       — Что? — ухмыляется Дин. — Это правда.       — Ну, это не совсем моя заслуга, — улыбается Кас. — В истинной форме я выгляжу иначе. Но думаю, Джимми было бы приятно это услышать.       — Черта с два, — хмурится Дин. — Я видел Джимми, и вы вообще не похожи.       — В любом случае я думаю, что могу считать это лицо своим после стольких лет, — голос Каса звучит мягко и низко, что тоже не имеет никого отношения к Джимми. — И я сам его выбрал.       — Отличный выбор, — ухмыляется Дин. — Повезло, что у тебя такой хороший вкус.       — Забавно, но выбор пал на Джимми как раз из обратных соображений, — Дин приподнимается и вопросительно выгибает бровь, ожидая пояснений. — Мне рассказали о нескольких наиболее подходящих весселях, находящихся на тот момент на Земле, и из них Джимми был сильнее всего не похож ни на одного из твоих знакомых. Вообще-то я специально выбрал его, чтобы ты не отвлекался на оболочку и сосредоточился на своей миссии.       — Ну, чувак, в этом ты с треском провалился.       — Разве? — ухмыляется Кас.       — Эй, завязывай с сарказмом, это моя фишка, — Дин легко толкает его локтем. — Поверь, дело было вовсе не в твоем лице или… этом наряде бухгалтера.       — Да, я знаю, дело было в том, что это мужское тело.       — Нет, — закатывает глаза Дин. — Ну, или не совсем в этом. Черт, я вообще не помню, когда мог позволить себе хоть неделю не думать о конце света или следующей охоте. Кто-то из нас постоянно ввязывался в неприятности, так что все остальное отходило на второй план. А еще был Чак со своим идиотским сценарием…       — То есть… мужчины тебе тоже нравятся?       — Замолчи, — фыркает Дин, притягивая лицо Каса к себе, чтобы заткнуть его поцелуем. — У тебя есть дурацкая манера задавать тысячу вопросов в самое неподходящее время.       — Почему оно неподходящее? — спрашивает Кас, не потрудившись даже отодвинуться от губ Дина, отчего голос приятно вибрирует прямо в его грудной клетке.       — Мне только что снилась мерзкая жуть, а ты продолжаешь кошмарить меня наяву. Хочешь, чтобы у меня снова случилась сенсорная перезагрузка?       — Перегрузка, — хмыкает Кас. — И это называется манипуляция.       — Зануда, — парирует Дин, в каком-то автоматическом движении накатываясь на Каса так, что теперь наполовину лежит на нем, с ухмылкой нависая сверху.       Кас покорно откидывается головой на подушку и ожидающе смотрит на Дина таким взглядом, что ему приходится сглотнуть. Вместо размышлений он снова тянется за поцелуем, и в этот раз все получается на порядок горячее, чем раньше. Для ангела, ничерта не смыслящего в человеческих вопросах и не имеющего нормального опыта в подобных делах, Кас целуется просто охренительно. Да что уж там, он целуется охренительно даже для человека — гладит Дина большим пальцем по скуле, игриво прикусывает его нижнюю губу и вообще не отказывает себе в удовольствии отправить язык в исследовательскую экспедицию в чужой рот. Дин не уверен, находит ли Кас то, что искал, но зато сам внезапно обнаруживает свой крепнущий стояк, весьма навязчиво упирающийся в бедро Каса.       Он немного ерзает, чтобы незаметно отползти подальше, но это явно не входит в планы Кастиэля, который уже в следующую секунду меняет их позицию, толкая Дина на его подушку, и наваливается сверху почти полностью. Охотнику требуется всего мгновение, чтобы по одному только взгляду определить ангельские намерения, а очевидное уплотнение в опасной близости к собственному зарождающемуся стояку только подтверждает его правоту.       Кас замирает, впиваясь взглядом в лицо Дина, и слегка толкается вперед, издавая при этом такой незаконно горячий полустон-полувыдох, что охотник окончательно теряет связь с реальностью. В следующее мгновение он раздвигает ноги, позволяя Касу разместиться удобнее, и хватает его рукой за задницу, притягивая еще ближе. Он снова шумно выдыхает и целует Дина с таким напором, что совсем скоро охотник начинает задыхаться от переизбытка возбуждение и сам ерзает на месте, ища больше трения. И тогда Кас проталкивает одну руку между их плотно прижатых друг к другу тел и накрывает член Дина ладонью сквозь уже ставшую ненавистной ткань боксеров и домашних брюк.       Кажется, Дин в ответ на это выдает какую-то максимально неприличную реплику, которая, впрочем, никого не смущает, а Каса только подталкивает к тому, чтобы сжать пальцы посильнее.       — Ох, черт, — стонет Дин, все еще немного пораженный, чем обернулось его пробуждение среди ночи. — Ладно, ладно, подожди, — выдыхает он, и Кас послушно замирает, вопросительно поднимая бровь.       — Мне остановиться? — его голос звучит так низко, что Дин с трудом не стонет еще раз от одного только звука и отрицательно машет головой, хватая ртом воздух.       — Нет. Нет, не вздумай. Просто… сними это, — Дин тянет Каса за край его футболки, и он послушно усаживается на его бедрах, поднимает руки и наклоняет голову, позволяя стянуть с себя одежду, а после этого принимается тащить наверх футболку Дина.       А потом наступает момент, когда они впервые в жизни прикасаются друг к другу вот так — кожа к коже, тесно прижимаясь и позволяя рукам гулять там, где им захочется. Дин вообще-то не очень любит долгие прелюдии, но сейчас он настолько упивается возможностью провести пальцами по плечам Каса, скользнуть по его спине, запутаться в волосах, целовать его везде, где дотягивается, что вообще теряет ход времени. Они жадно целуются так долго, что губы начинает покалывать, а внизу живота тянет от возбуждения.       Кас отстраняется первым, переключаясь на шею Дина, а потом спускается еще ниже, целуя и покусывая ключицу. Дин сам не замечает, как снова начинает ерзать и толкаться бедрами вверх, пока не сдвигается чуть левее так, что их члены сталкиваются сквозь одежду, и они оба синхронно стонут.       В глазах Каса не остается и намека на светлую радужку из-за расширенных зрачков, а волосы выглядят еще растрепаннее обычного, и, честно говоря, это зрелище вкупе с оголенной грудью и крепкими плечами завораживает Дина настолько, что он снова замирает, жадно пялясь на Каса, словно подросток, впервые дорвавшийся до секса.       Возможно, отчасти так оно и есть, потому что все происходящее чертовски ново и даже немного пугает, а у Дина еще ощущаются остатки адреналина от кошмара, который теперь кажется настолько далеким, будто случился с ним в прошлой жизни.       Он не думает ни о чем, кроме губ Каса, его рук, языка и, что еще более важно, крепкого члена прямо рядом с собственным. Поэтому Дин скользит руками вниз и подцепляет резинку его спортивных штанов.       — Сними их, — просит он и едва ли узнает свой голос, который волшебным образом звучит еще более низко и хрипло.       Вместо этого Кас приподнимается и тянет вниз штаны Дина вместе с боксерами, а потом сразу же возвращает свою руку обратно. На то мгновение, когда пальцы Каса впервые сжимаются на его члене, Дин забывает, о чем только что просил, и стонет, откидываясь на подушку.       Не то чтобы ощущения чьей-то руки на своем члене были для Дина совершенно новыми, но… Это ведь Кас! Настойчивый, решительный и настолько невероятно горячий, что Дин теряется в сплетениях собственных мыслей и прижимает руку ко рту, чтобы приглушить звуки.       Касу это явно не нравится, потому что в следующее мгновение он тянет Дина за руку и вжимает ее в подушку над его головой.       — Хочу тебя слышать, — шепчет он и начинает ему плавно дрочить.       Честно говоря, Дин переживает, что позорно кончит уже от одной этой реплики, так что заставляет взять себя в руки и притягивает Каса для еще одного поцелуя, скорее похожего на сумасшедшее столкновение двух слетевших с катушек людей.       — Сними свои чертовы штаны, — рычит Дин в губы Каса, и тот усмехается, но все-таки отстраняется, вставая на колени над бедрами охотника, и тянет резинку вниз.       Как только это происходит, и член Каса практически шлепает ему по животу, наконец освобожденный от лишней одежды и в полной боевой готовности, Дин снова замирает.       Это необычно уже, по крайней мере, из-за того, что на данном этапе в постели Дина статистически всегда было в два раза меньше членов, чем сейчас, но еще и потому, что никаких странных ощущений, которых он слегка побаивался, нет.       Это член. Знакомый ему инструмент в немного другом исполнении, но Дин точно знает, как с ним обращаться и что нужно делать. Скорее Дина поражает тот факт, как сильно ему хочется начать делать уже хоть что-то, чтобы познакомиться с ним поближе. И именно так он и поступает, усаживая Каса на свои бедра и обхватывая его стояк.       Он шипит, вцепившись рукой в запястье Дина, и нетерпеливо толкается в его кулак, а когда охотник проводит пальцем по головке, размазывая капельку смазки, Кас бесстыдно стонет, откинувшись головой назад.       А Дин в этот момент осознает, что раньше, видимо, даже не знал, что такое по-настоящему «горячо». Каждый гребаный раз, когда ему казалось, что происходит нечто горячее, он чертовски заблуждался, потому что сейчас от одного только вида Кастиэля, потерявшегося в ощущениях, от твердого члена в руке и от этих звуков, его собственный член начинает сочиться и размазывать предсемя по животу с двойным усилием. И тогда Дин принимает стратегически важное решение обхватить оба их члена сразу.       Им требуется несколько секунд, чтобы слегка сменить положение на более удобное, и в итоге этих передвижений Кас утыкается лбом в плечо Дина и размещает свои пальцы поверх его, немного сжимая и ускоряя темп.       И это идеально. Дин отдает себе отчет, что это просто дрочка, что впереди у них наверняка будет множество куда более интригующих занятий, но в тоже время в его голове каждую секунду взрываются фейерверки от остроты ощущений. Долгая прелюдия (и стоны Каса прямо рядом с его ухом) приводит к тому, что совсем скоро Дин начинает сбиваться с темпа, потому что находится совсем близко, и пальцы Каса на его собственных сжимаются чуть сильнее, так что хватает нескольких размашистых движений, чтобы кончить. Спустя мгновение еще не пришедшими в порядок мозгами Дин осознает, что его ангел толкается вперед с низким стоном в последний раз и заваливается на него сверху, тяжело дыша в шею.       Между их животами мокро и липко, но Дин настолько поглощен осмысливанием произошедшего, что физически неспособен привести их в порядок. Вместо этого он обнимает Каса одной рукой за талию, а другой забирается в волосы на затылке, и просто дышит, чтобы прийти в себя.       Проходит несколько минут или, возможно, часов, прежде чем Кас шевелится первым и на ощупь пытается найти на кровати что-то, чем можно было бы вытереться. Выбор падает на его собственную футболку (футболку Дина), и он с печальным вздохом отстраняется, вытирая их обоих и надевая обратно штаны.       — Надеюсь, ты знаешь, как это отстирать. Я люблю эту футболку, — говорит Кас, укладываясь обратно и натягивая на них сбившееся сбоку одеяло.       — У меня в тумбочке были салфетки.       — Спасибо, что сообщил об этом только сейчас.       Дин закатывает глаза.       — Ты замолчишь, если я отстираю твою футболку завтра?       Кас улыбается и вместо ответа мягко целует Дина, прижимаясь к нему всем телом.       — Или я украду у тебя какую-нибудь еще, — шепчет он, отстраняясь и укладывая голову на плечо Дина.       — Вот и доверяй после этого ангелам.       — Им нельзя верить, это каждый охотник знает.       — Значит, мне точно пора на пенсию. Растерял всю бдительность, — смеется Дин и целует Каса в лоб, подтягивая одеяло повыше, чтобы прикрыть его плечо.       Кас тоже хмыкает, а потом окончательно расслабляется и засыпает быстрее, чем улыбка сходит с лица Дина.       Впрочем, он не совсем уверен, что перестает улыбаться, даже когда засыпает.