Давай всё исправим

      Прежде чем Дин окончательно просыпается и начинает связно мыслить, он довольно мычит, уткнувшись лицом во что-то крепкое и теплое, окутавшее его со всех сторон. Через пару мгновений, когда тело вновь начинает принадлежать ему, Дин ощущает бархатную кожу под пальцами и горячее дыхание на своем затылке.       А потом приходят воспоминания о прошедшей ночи.       Даже не открывая глаз, он улыбается и чувствует в глубине грудной клетки настолько давно забытые эмоции, что из-за их комбинации, обрушившейся на него через секунду после побуждения, приходится всерьез поднапрячься, чтобы не пустить предательскую слезу.       Ему так спокойно. Так уютно и тепло, что он с радостью остался бы в этом мгновении на всю оставшуюся жизнь.       Оказывается, бывает и так. И насколько же тупо, что эта возможность уже годы была рядом с ним — буквально на расстоянии одного звонка или молитвы. Сколько подобных моментов они уже упустили, позволив обстоятельствам, предрассудкам и страху всегда брать над ними верх? Это чертовски обидно. Но теперь Дин стойко намерен перестать тупить и посылать нахуй любые обстоятельства, чтобы жадно присваивать себе каждую возможную счастливую минуту.       Так он и поступает, укладываясь удобнее на плече Каса и незаметно проводя ладонью по его животу. Ангел крепко спит, отчего голова Дина поднимается и опускается в такт его дыханию, а сам охотник продолжает улыбаться, взятый врасплох тем, насколько приятным может быть обыкновенное пробуждение.       И если бы не естественные человеческие потребности, которые становятся все более навязчивыми с каждой минутой, он бы мог пролежать так целый день, просто упиваясь тем, что ему это позволено. Но он всего лишь человек, так что приходится аккуратно выпутаться из объятий Каса и медленно сползти с кровати.       Как только Дин оказывается на ногах и разворачивается к постели, у него снова перехватывает дыхание. Кас сейчас абсолютно расслаблен, только перевернулся набок из-за копошений Дина, подтянув к лицу уголок одеяла, но все также размеренно дышит, не собираясь просыпаться. В комнате темно, но охотник готов поклясться, что вокруг Кастиэля существует какая-то особая аура тепла, манящая его обратно в кровать, чтобы снова стать частью этого уютного пузыря, принадлежащего только им двоим. Требуется всё его самообладание, чтобы удержаться.       Он мысленно уверяет себя, что справится с утренними процедурами в рекордно быстрое время и окажется на своем законном месте еще до того, как Кастиэль проснется, но уже у двери останавливается, задумываясь над тем, не решит ли Кас, что сбежавший из постели еще до его пробуждения Дин, — не самый лучший знак после прошедшей ночи.       Сам Дин на его месте точно успел бы надумать себе всяких бредней, поэтому он разворачивается и крадется обратно, обходя кровать с другой стороны. Можно оставить записку, но пока он отроет бумагу и ручку в своих полках, набитых хламом, проснется весь Лебанон, а не только Кас. Так что он наклоняется и мягко дотрагивается до его плеча, а потом тихо шепчет:       — Доброе утро, Кас.       Ангел сонно мычит что-то неразборчивое, но все еще не собирается просыпаться, отчего улыбка Дина становится еще шире.       — Ладно, спи, — хмыкает он. — Я приму душ и присоединюсь к тебе, хорошо?       Получив что-то вроде утвердительного бормотания, охотник наконец покидает комнату, прихватив халат и полотенце. Он чувствует себя удивительно бодрым и полным сил, а когда понимает, что напевает Металлику, пока чистит зубы, даже слегка смущается, глядя в глаза своему отражению. Оказывается, для счастья ему вполне достаточного одного ангела в своей постели, вместе с которым перед Дином открывается целый мир новых возможностей.       У них впереди столько времени, чтобы узнать друг друга в совершенно другом статусе, что это волнует его до дрожи в пальцах. Они могут попутешествовать по стране или отправиться прямиком к океану. Могут бросить охоту или брать дела вместе с Сэмом и Эйлин (если его братец перестанет быть придурком и все расскажет). Он может показать Касу мир таким, каким видит его сам, и научиться смотреть его глазами в ответ.       Черт возьми, это просто потрясающе.       Все еще довольно ухмыляясь, Дин забирается в душевой отсек, чтобы смыть с себя очевидные остатки следов прошлой ночи, и вздрагивает, когда чья-то рука внезапно оказывается на его плече. Прежде чем охотник понимает, что вторгнувшийся в его пространство — не кто иной, как Кастиэль, он успевает схватить с полки первый попавшийся бутылек (однозначно женского шампуня Сэма) и замахнуться им в попытке отразить атаку. К счастью, Кас перехватывает его руку быстрее и настойчиво прижимается всем телом к спине Дина.       — Иисусе, Кас, ты меня так до инфаркта доведешь, — бурчит он, но мгновенно расслабляется, когда получает поцелуй чуть ниже макушки, и осознает, что тело, прижимающееся к нему, абсолютно голое.       Что ж, это уже интересно.       Кастиэль в ответ тихонько усмехается и проводит руками по плечам Дина, разминая мышцы, отчего тот довольно стонет в ответ.       — Проснулся с хорошим настроением, да? — Дин предпринимает попытку развернуться, но Кас настойчиво обхватывает его вокруг груди, толкая ближе к горячим струям воды, а потом тянется за гелем для душа и выдавливает себе немного на ладошку. — Ладно, как скажешь, — ухмыляется Дин, позволяя ему осуществить задуманное.       Потому что если задуманное — приставать к нему в душе с утра пораньше, Дин обеими руками (и кое-чем пониже пояса) за.       Он заворожено наблюдает за тем, как Кас растирает гель по рукам, а потом начинает медленно намыливать его грудь и живот, ненадолго отвлекаясь, чтобы поцеловать в шею и плечо. Такие прикосновения совершенно выходят за рамки того, к чему он привык, но это так чертовски приятно, что Дин расплывается в руках Каса и полностью отдается ощущениям.       Ангел с завидным усердием проходится по каждому сантиметру доступной для него кожи, и если бы не упирающийся Дину в поясницу стояк, он бы решил, что Кас просто решил заняться научными исследованиями того, как наиболее эффективно отмыть человеческую особь. Но вместо этого Дин четко ощущает, что прижимается к нему отнюдь не ученый, а вполне себе возбужденный мужчина, который, кажется, упивается возможностью распустить свои руки.       — Ты когда-нибудь думал об этом, м? — шепчет Дин, отбросив голову на плечо Каса. — Вот так ворваться ко мне в душ? Представлял себе это?       Вместо ответа Кас кусает его за нежный участок кожи между шеей и плечом, вероятно, награждая памятным синяком, а потом выдавливает на руку еще геля и, наконец, продвигается ниже живота.       Дин к этому моменту уже почти полностью возбужден, так что Касу достаточно всего пары движений, чтобы он пришел в полную готовность и застонал.       Блять, этот парень явно знает, что делает, и Дин этому очень-очень рад. Он поднимает руки и обхватывает голову Каса, запутываясь в его влажных волосах, и чувствует, как подгибаются колени, когда он ускоряет темп или надолго задерживается на самых чувствительных участках. В какой-то момент у Дина возникает ощущение, что Кас буквально везде — он продолжает прижиматься губами к его плечу, проводит пальцами по соскам, трется об его спину, при этом не сбиваясь с какого-то своего особого ритма на члене. И это настолько потрясающе, что у Дина, вероятно, всю оставшуюся жизнь будет мгновенный стояк при виде любого душевого отсека. Но так тому и быть, он с легкостью смирится с этой участью.       — Господи, Кас, — стонет Дин, предпринимая еще одну попытку повернуться к нему лицом. — Мне нужно… Дай мне…       Но Кастиэль не отступает от своего плана, а только крепче обхватывает Дина левой рукой, лишая его возможности крутиться.       — Настойчивый сукин сын, — хмыкает Дин, а потом делает несколько шагов назад, прижимая его спиной к плитке, и начинает ерзать, подстраиваясь под ритм самого Каса.       Всего пара пробных движений, и Дин слышит стон прямо возле своего уха, победно улыбаясь ему, словно только что полученному Оскару.       — Сможешь кончить вот так, Кас? Даже если я к тебе не прикоснусь? — бормочет он, получая в ответ совершенно нечленораздельные, но определенно довольные звуки.       Сам Дин к этому времени уже с трудом удерживает себя на ногах, семимильными шагами приближаясь к разрядке, но все же продолжает покачиваться и толкаться назад, извлекая из Каса звуки, которые на всех парах несут его самого к финишу. Он опускает руку вниз, накрывая запястье Каса, и толкается в последний раз, шумно вздыхая и практически повисая в чужих руках, крепко прижимающих его к себе. А мгновением позже он слышит особенно надрывный стон Каса, в котором распознает свое имя, и чувствует, как ему кончают на спину.       Если бы Дину было двадцать, он бы снова мгновенно возбудился только лишь от мысли, что его оргазм заставил кого-то кончить так быстро, но этот возраст далеко позади, так что он просто наслаждается минутами блаженства, пытаясь восстановить дыхание.       Уловив момент, когда хватка на его животе немного слабеет, Дин наконец разворачивается к Касу и наслаждается его лицом с прикрытыми от удовольствия глазами.       — Доброе утро, — говорит он, и губы Каса растягиваются в довольной улыбке.       — Здравствуй, Дин.       Охотник тянется вперед, чтобы поцеловать его, но Кастиэль ловко уворачивается, оставляя только невинный поцелуй возле уха.       — Подрочил мне в душе и даже не поцелуешь? — наигранно возмущается он, выгибая бровь.       — Я еще зубы не чистил, — серьезно отвечает Кас, отпуская Дина, и шагает под струи воды.       — По-твоему, это так важно?       — Разумеется, — кивает Кас, бегло пробегаясь руками по своей коже, а потом разворачивается и как ни в чем не бывало выходит из отсека, оставляя охотника одного.       Дин смотрит ему вслед, отмечая для себя несколько важных деталей. Во-первых, у Каса просто отличная задница, и эта информация непростительным образом была скрыта от него прошлой ночью из-за темноты. Во-вторых, ангел нагло ворует его халат, но Дину настолько нравится это зрелище, что теперь, очевидно, это халат Каса. И, в-третьих, хотя его избранник и пиздетски странный, он охотно готов наблюдать эти странности всю оставшуюся жизнь.       От последней мысли у него перехватывает горло, потому что, боги, это правда, и эту правду настолько легко принять, что Дин готов расхохотаться. Сколько там дней прошло с их первого поцелуя? Два? Три? А он уже представляет, как и через двадцать лет будет терпеливо дожидаться, пока Кас почистит свои зубы, прежде чем поцелует его с утра.       И похуй, если такие размышления присущи подросткам, планирующим свадьбу после первого свидания. Дин готов смириться с участью быть одним из представителей малолетних влюбленных, потому что это неожиданно приятно. Он хочет просыпаться и засыпать с Касом, хочет изучить каждый сантиметр его тела, хочет обычных радостей — совместных завтраков, походов по магазинам и, возможно, он даже хочет пригласить его на свидание.       Ну а что? Ничего страшного, что их отношения начались с предсмертного признания в любви. В конце концов, их знакомство тоже началось с клинка в сердце, но посмотрите-ка, чем все обернулось.       Теперь у них есть шанс сделать все правильно. И Дин готов поклясться, что пристрелит себя из своего же пистолета, если просрет этот шанс.       Закончив мыться, он довольствуется оставленным ему полотенцем, наспех наматывая его вокруг бедер, и быстро перебегает через прохладный коридор в свою комнату, чтобы найти чистую одежду.       В спальне возле комода стоит Кас, разглядывая одну из старых футболок, и мягко улыбается, обернувшись к Дину.       — Я думал, она потерялась, — говорит он, указывая на футболку. — В моей комнате было несколько вещей, когда я останавливался там в последний раз еще до Пустоты, но все они исчезли. Я подумал, что вы выбросили их, потому что…       — Мы не выбрасывали твои вещи, Кас, — прерывает его Дин. — Мы знали, что ты вернешься. Они… эм… Вообще-то, они все у меня.       Дин чувствует, как краснеет, когда роется в комоде, чтобы вытащить из него еще две футболки, найденные в комнате Каса перед поездкой к Стиву. Потом он открывает тумбочку и разгребает завалы всякой всячины, пока не натыкается на маленький старинный томик и записную книжку. Он не осмеливался вновь открыть его и посмотреть фотографии с того самого дня, но сейчас все равно чувствует себя преступником, вторгнувшимся в чужую собственность.       — Я не… я не читал его, клянусь. Но фотографии выпали, так что я видел парочку, извини. Эти вещи были нужны нам, чтобы Стив попробовал выследить тебя, так что я собрал все, что могло хоть как-то помочь, а потом… Не знаю. Просто не смог вернуть их на место.       Кас улыбается, принимая в руки одежду и книжки, а потом, когда Дин уже чувствует себя совершенно неловко, бросает их на кровать и притягивает его в объятия. Охотник громко выдыхает от неожиданности, но позволяет крепко обхватить себя и удерживать столько, сколько требуется Касу. Он отстраняется только через пару минут и смотрит на Дина так, будто видит восьмое чудо света, а потом говорит:       — Мне тоже тебя очень не хватало.       И да, Дин не планировал рыдать после крышесносной ночи и утреннего оргазма, но конкретно в эту секунду он настолько находится на грани, что не остается ничего другого, кроме как потянуться и поцеловать ангела, передав ему все свои чувства без слов.       Это не тот поцелуй, который становится горячее с каждым движением и приводит к чему-то большему, а просто отчаянная потребность прижиматься губами к чужим губам, потому что нет в этот момент ничего более правильного. Кас вздыхает, когда Дин обхватывает его лицо ладонями, и накрывает их своими, целуя в ответ. А когда они наконец отстраняются друг от друга, оказывается, что слова на самом деле были не нужны.       — Ты… — Дину приходится откашляться, чтобы все же выдать запланированную реплику. — Ты можешь оставить свои вещи здесь. В смысле, можешь оставить их в моей комнате, если хочешь. И сам тоже можешь остаться.       — Хорошо, — мгновенно отвечает Кас. — Я хочу, — а потом спокойно заталкивает блокнот и книжку обратно в тумбочку, а одну из футболок натягивает на себя.       Дин молча наблюдает за этим зрелищем, анализируя, не светится ли он от счастья, как рождественская елка, прежде чем взять другую футболку с кровати и надеть ее на себя. Кас заправляет кровать и вешает влажный халат на стул, а потом подбирает полотенце Дина и запихивает его в корзину для грязного белья.       — Приготовишь завтрак? — спрашивает он, проходя мимо с тем пакетом, в который вчера Дин, к счастью, успел затолкать оставшийся в комнате мусор. — Я погуляю с Чудо.       Охотник кивает, молча наблюдая за передвижениями Каса, который спокойно выходит из комнаты и зовет его собаку где-то в глубине коридора.       «Вот так взял и начал хозяйничать в моей комнате» — усмехается про себя Дин, покачивая головой и натягивая наконец поверх боксеров штаны.       Да уж, с ним не заскучаешь. И Дин пиздец как от этого счастлив.       Когда завтрак почти готов, на кухню сначала врывается Чудо, начиная кружить вокруг своего хозяина и выпрашивать что-нибудь вкусненькое, а потом заходит и Кас, который тоже направляется к Дину, снова прижимаясь к его спине и поглядывая из-за плеча на тарелку блинчиков.       От такого обилия внимания Дин смущенно улыбается, но вместо того, чтобы отступить или отмахнуться, он накрывает ладони Каса на животе своими и откидывается головой назад.       — Кофе? — предлагает он, и ангел кивает, но и не думает отпустить Дина, отчего тот весело хмыкает и принимается насыпать зерна в кофеварку прямо в таком положении.       Они дожидаются, когда обе кружки заполняются до краев, и только тогда отлипают друг от друга, и то только для того, чтобы перетащить еду на стол. Как только Дин садится на свое место напротив Каса, он протягивает ноги, обвивая его лодыжку, и после этого со спокойной душой приступает к завтраку.       Дин не знает точно, отчего теперь любые прикосновения кажутся такими естественными и необходимыми: возможно, дело в совместной ночевке, откровенных разговорах или сексе, но те остатки защитных стен, которые, возможно, существовали еще вчера, сегодня разрушены до основания и забыты. Касаться ангела так просто, и каждое прикосновение дарит Дину такое нужное ему чувство комфорта. Даже бункер будто бы выглядит более светлым и теплым только лишь от того, что Кас молча улыбается, наклонив голову, пока Дин запивает блинчик своим кофе.       — Твое утреннее вторжение было весьма неожиданным, — ухмыляется Дин, отвечая на пристальный взгляд Каса таким же со своей стороны.       — Почему? Ты сам сказал, чтобы я присоединился к тебе в душе.       Дин округляет глаза.       — Я?       Кас кивает.              — Ты разбудил меня и сказал… — он задумывается. — Не уверен, что именно ты сказал, но там точно было «душ» и «присоединиться». Я что-то неправильно понял?       В ответ на это Дин смеется и делает большой глоток кофе, наблюдая за тем, как Кас пытается воспроизвести в памяти реплику, услышанную им сквозь сон.       — О нет, ты понял все идеально, Кас. Просто в следующий раз хлопни дверью, чтобы я не избил тебя бутылкой шампуня.       — Значит ли это, что я могу присоединиться к тебе в душе… таким образом и завтра?       Дин открывает рот, чтобы сообщить Касу, что он может ходить с ним в душ каждый божий день, и ради такого он готов даже увеличить свое привычное количество купаний в несколько раз, но в этот момент входная дверь в бункер громко хлопает. Чудо, до этого мирно лежащий под столом, подрывается со своего места и несется в сторону шума, а Кас удивленно хмурится, выглядывая в коридор.       — Сэм вернулся? — спрашивает он, усиленно прислушиваясь, а Дин пожимает плечами и встает со своего места, только теперь вспоминая, что даже не удосужился проверить мобильник с утра.       Уже в коридоре он слышит звуки знакомых голосов и расплывается в улыбке, когда видит, как Клэр и Кайя тискают его собаку, издавая при этом умиленные звуки, а Джоди тайком снимает их на телефон. Сэм замечает Дина первым и машет ему рукой.       — До вас с Касом не дозвониться. Не пробовали заряжать свои телефоны?       Дин игнорирует бурчание Сэма и направляется прямиком к Джоди, сжимая ее в медвежьих объятиях и получая такое же теплое приветствие в ответ.       — Зато получился очешуенный сюрприз, — улыбается Дин. — Прикончили всех джинов?       — У них не было шансов, — хмыкает Клэр, неловко обхватывая его своими руками всего на секунду. — А где Кас?       Дин поворачивается как раз в тот момент, когда ангел смущенно выходит из коридора, сразу же концентрируя на себе внимание всех присутствующих. Клэр обнимает его гораздо дольше, чем Дина, а следом на него набрасываются Кайя и Джоди, радостно поздравляя с возвращением. Кас, принимая все эти восторженные приветствия, смущается еще сильнее и неуверенно смотрит на Дина, который, в свою очередь, расплывается в улыбке и поддерживающе ему кивает.       Кажется, разговор с Сэмом придется перенести на более удачное время. Или есть смысл обсудить это сразу со всей их семьей? Заманчивая, но довольно-таки волнительная перспектива.       — Ну и как дела? — почти шепотом спрашивает Сэм, бросая двусмысленный взгляд на Каса и заговорщически поднимая брови.       — А у тебя с Эйлин? — прищурившись, парирует Дин и направляется к шумной толпе раньше, чем Сэм успевает что-нибудь ответить.       Дин готов поспорить, что за его спиной уже корчится эпический покерфейс, но он делает вид, что совершенно этим не интересуется, приобнимая Джоди за плечи.       — Итак, надеюсь, вы не проездом, а останетесь у нас хотя бы на ужин? — спрашивает он.       — Мне нужно быть в участке к завтрашнему вечеру, так что мы останемся до утра, если вы не против.       — Вам здесь всегда рады, и мест на всех хватит, — улыбается Кас.       — Верно, — кивает Дин. — И нам определенно есть что отметить.       Спустя несколько минут, когда толпа охотников разбредается по бункеру, чтобы принять душ и переодеться после сложной охоты, Дин плетется в кладовую, чтобы раздобыть там запасные подушки и одеяла, предусмотрительно приобретенные Сэмом взамен трухлявых запасов Хранителей еще много месяцев назад. По пути назад к комнатам он встречается с Клэр, несущей в руках большой прозрачный пакет ванных принадлежностей.       — Нашла полотенца?       — Да, спасибо, — кивает она. — Как ваше с Касом дело? Сэм отказывается рассказывать, и нас всех это бесит. Человечество в очередной заднице?       — Нет, — усмехается Дин. — Человечество в безопасности благодаря Джеку, не волнуйся. Это дело не связано с охотой, нам нужно было… уладить небольшие проблемы из прошлого.       — Что-то связанное с ангелами? — не унимается девушка.       — Можно и так сказать, — уклоняется Дин. — Но все уже в порядке, мы разобрались.       Клэр задумчиво прищуривается, обдумывая его ответ.       — Кас хотел загладить перед кем-то свою вину, не так ли? — Дин откашливается, но решает согласно кивнуть, не вдаваясь в подробности. — Я так и думала. Он извиняется передо мной из-за отца при каждой нашей встрече и повторяет, что хотел бы все исправить.       Дин кивает, потому что сам не раз был свидетелем тому, насколько сильную вину испытывает ангел при любом упоминании Джимми Новака. А Клэр, так уж вышло, самое большое и яркое упоминание из возможных.       — Он бы исправил, если бы мог.       — Знаю, — соглашается Клэр. — Я давно не злюсь из-за этого и знаешь… С одной стороны, видеть лицо папы спустя столько лет даже круто. Он ведь, если подумать, поспособствовал спасению мира ни один раз тем, что впустил Каса, верно?       Дин кивает. Так и есть, Джимми подарил миру шанс на спасение, хоть на тот момент этого никто и не осознавал. Только вот от реплики Клэр в животе у Дина все равно скручивается что-то некомфортное, почти болезненно неловкое.       «Видеть лицо папы».       Клэр до сих пор видит в Касе отца. Да, она наверняка осознает, что это не он, но аналогичный набор генов и знакомые черты лица, пусть и подправленные временем, никогда не дадут ей шанса разделить эти две личности так четко, как сделал для себя Дин.       И это, учитывая текущие обстоятельства, довольно неловко.       — Да, — бормочет Дин, неосознанно опуская глаза в пол.       — Жаль, что вы не занимаетесь каким-нибудь делом вселенского масштаба, — вздыхает она. — Мы с Кайей надеялись помочь. Обычная охота на всякую дрянь — полная скука. Я даже не вспотела, пока убивала джина.       Дин хмыкает, наблюдая за тем, как девушка встряхивает волосами, строя непробиваемое выражение лица, а потом удаляется в душевую. Он не задумывался над вопросом с этой точки зрения, но теперь размышляет только о том, какая реакция будет у Клэр, когда Дин сообщит ей, что отец пожертвовал жизнью не только для того, чтобы спасти мир, но и для того, чтобы Дину отдрачивали в душе с утра пораньше.       Блять, это очень неловко.       В своих размышлениях он добредает до первой пустой комнаты и застает там Каса со стопкой чистого постельного белья. Выглядит он еще более растерянным, чем Дин.       Охотник прочищает горло, чтобы честно поделиться своими мыслями, но Кас успевает первым.       — Дин, насчет Клэр…       — Да, — соглашается охотник. — Это пиздец как неловко.       Кас кивает.       — Я… ты же ведь знаешь, что Клэр простила меня относительно недавно, и я всегда считал, что должен сделать как можно больше хорошего для человечества, чтобы искупить вину. Но сейчас… — он вздыхает. — Сейчас я совершаю поступки из своих эгоистических желаний. Я даже не хочу больше быть охотником.       — Кас, ты уже тысячу раз искупил вину перед Клэр и Джимми.       — Нет, — перебивает его Кас. — Эта вина останется со мной навсегда, и это нормально. Но Клэр… Как ты думаешь, как она отреагирует, когда узнает о нас? Джимми был верующим, и хотя я не Джимми, а он, судя по воспоминаниям, не был гомофобом, но Клэр…       — Кас, ты же в курсе, что Клэр и Кайя вместе, да?       — Но это совсем другое. Это тело ее отца.       Кас печально вздыхает, опустив плечи, и выглядит таким виноватым, что Дин уже в следующую секунду оказывается рядом, бросает свою ношу из подушек и одеял на кровать и сжимает его плечо.       — Послушай, я тоже подумал об этом, — Дин машет рукой, очерчивая расстояния между ними. — И я понятия не имею, как Клэр отреагирует. Но мы можем не выяснять это прямо сегодня, Кас. Возможно, сначала стоит обсудить все с Джоди, узнать ее мнение, как-то подготовить ребенка. А потом… знаешь, даже если она отреагирует паршиво, ты не должен себя винить.       — Но я виноват, — упрямо вздыхает Кас. — Одно дело — использовать дар Джимми для альтруистических целей, и совсем другое — думать только о себе.       — Сегодня утром в душе ты намеревался думать только обо мне, — ухмыляется Дин. — Очень альтруистично.       — Дин, — закатывает глаза Кас, но все же легко улыбается. — Ты понимаешь, о чем я.       — Да, — кивает охотник. — Поэтому мы подумаем о том, как не нанести девочке психологическую травму, а сегодня сделаем вид, что ничего не изменилось.       — Ты не хотел врать, — хмурится ангел. — И я тоже этого не хочу.       — Мы не будем врать. Просто отсрочим правду на более подходящий момент.       Кас все еще выглядит подавленным, хоть и согласно кивает, так что Дин обнимает его и целует в висок, чтобы поддержать, и отпускает, только когда он немного расслабляется.       — Идем, — шепчет он, без всякого желания убирая руки. — У нас полный бункер голодных охотников.       Как оказывается несколькими часами позже, время на важные разговоры в таком балагане найти все равно не получится. Пока Дин отдает бразды правления кухней Джоди, выслушивая ее историю о прошедшем деле и еще парочке предыдущих, Кас с Сэмом погружаются в новое расследование по просьбе знакомого охотника, а Клэр с Кайей привносят немного хауса в каждое помещение, в которое перемещаются.       Каким-то образом вечером Дин оказывается под капотом одного из коллекционных авто Хранителей, чтобы разъяснить Клэр некоторые особенности, а еще спустя час, сам от себя не ожидая, позволяет ей с умным видом ковыряться во внутреннем мире Детки. К тому моменту, как Сэм спускается вниз и зовет их на ужин, все трое прилично перемазаны машинным маслом, так что девушки отправляются в душ, а Дин довольствуется долгим мытьем рук и сменой футболки.       Достаточно выйти в общий коридор, чтобы почувствовать, насколько Джоди превосходит всех в готовке уже даже по одному только запаху. Пахнет настолько аппетитно, что Дин еле сдерживается, чтобы не нестись в гостиную как ребенок за подарками рождественским утром. Впрочем, когда он видит накрытый стол и Джоди в фартуке, раскладывающую приборы перед сияющим Сэмом, он все же позволяет себе несколько довольных и вполне себе ребяческих возгласов, вызывающих у женщины теплую улыбку.       — Джоди, ты же гость, а сегодня твой единственный выходной. Не стоило так напрягаться, — говорит Сэм, отчего Дин мгновенно хочет дать ему подзатыльник.       — Брось, Сэм, мне не сложно.       — Ты должна переехать жить к нам. Серьезно. Можешь занять комнату Сэма, — говорит Дин и улыбается еще шире, увидев недовольную рожицу брата.       — И кто тогда будет запрещать мне развлекаться? — хмыкает только что появившаяся в дверях Клэр, затаскивая за собой Кайю. Их пальцы переплетены, и это так мило, что Дин даже отводит глаза.       Следом появляется Кас, который немного хмурится и бросает на Дина взволнованный взгляд, прежде чем сесть на соседний стул. Охотник вопросительно выгибает бровь, но Кас отрицательно машет головой, не поворачиваясь к нему лицом.       — Выпьем за то, что мы все живы? — предлагает Клэр, наполняя свой бокал под неодобрительным взглядом Джоди.       — Пусть так и остается, — кивает Дин и поднимает бутылку, чокаясь с девушкой.       В целом, ужин проходит прекрасно. Еда вкусная, пиво холодное, а люди за столом — их самая настоящая семья, способная без умолку болтать часы напролет. Дин отвык от подобной суеты за месяцы почти одиночества, так что сейчас он чувствует, как его душу наполняют согревающие и немного позабытые эмоции. Он смеется над препирательствами Кайи и Клэр по поводу дележки совместного жилища с Алекс и Пейшенс, с интересом выслушивает истории Джоди и даже почти не язвит, когда Сэм в шутливой форме рассказывает о пристрастии Дина и Каса к Нетфликсу. После этого следует долгая и восхищенная речь ангела о неожиданных открытиях его социализации и диагнозе Джимми, который, вероятно, касается и Клэр тоже, так что Джоди делает для себя заметку отвезти ее к врачу, а девушка в ответ на это закатывает глаза.       Дин пьет, возможно, немного больше, чем планировал. Просто разговор льется рекой, он спокоен, а запасы пива оказываются какими-то бесконечными. Возможно, дело в том, что охотник почти не пил многие недели, или в том, что толком не выспался ночью, но к десерту он хмелеет настолько, что дважды роняет вилку и ударяется головой, когда лезет за ней под стол во второй раз. Кас смотрит на него сочувствующе и явно сдерживается от чего-то, что никак нельзя воспроизвести за столом, полным людей, не имеющих представления об обновленном статусе их отношений, на что Дин сдержанно поджимает губы. А потом на его коленку опускается ладонь.       Так это и начинается. Дин делает вид, что ничего не происходит, а сам незаметно придвигает ногу ближе к Касу, пока не втискивает ее между его щиколоток, а мягко сжимающая колено ладонь слегка смещается от этого на бедро.       Кас кивает, кажется, внимательно выслушивая рассказ Сэма о какой-то древней херне, которую он вычитал в книге, но все же на секунду бросает вопросительный взгляд на Дина, прежде чем вернуться к его младшему брату. Дин довольно ухмыляется и забрасывает свою руку на спинку его стула.       На этом, к огромному сожалению Дина, их тайные перемещения заканчиваются, но есть одно «но».       Его чертов большой палец, покоящийся на стуле, будто примагничивается к спине Каса и наотрез отказывается слушаться. Охотник силой вынуждает его отползти обратно на безопасное расстояние, но уже через минуту обнаруживает, что водит круги по фланельке Каса (бывшей фланельке Дина) вдоль его позвоночника. Ангел тихо кашляет, откидываясь на спинку, но на Дина не смотрит.       Дин тоже не смотрит. Он обводит взглядом остальных людей за столом, но всем, кажется, нет никакого дела до его непослушного большого пальца, который теперь еще активнее рвется в бой. Ну что ж, так тому и быть. Дин сдается и позволяет паршивцу быть там, где ему будто медом намазано. Кас улыбается одним уголком губ и отпивает из своей бутылки большой глоток. Дин делает тоже самое, хотя уже и должен остановиться.       Время идет, в беседе увеличивается концентрация шуток и смеха пропорционально выпитому алкоголю, а Дин расслабляется настолько, что уже елозит по спине Каса всеми пальцами от лопаток до самого воротника. Ладонь на его коленке то сдержанно покоится, то исчезает на несколько мгновений, то вновь возвращается и сжимает крепче. Это заставляет Дина хмыкнуть и привлечь к себе внимание Клэр, вопросительно выгнувшей одну бровь.       Она что, от Каса этого нахваталась?       — Больше двух говорят вслух, — довольно улыбается она, пока щеки Дина начинают розоветь. Он откашливается.       — Это не для детских ушек, — пожимает плечами Винчестер и делает еще один большой глоток.       Клэр, тоже заметно охмелевшая, явно намеревается швырнуть в Дина салфеткой, но машет рукой не в том направлении и выливает на себя остатки своего же бокала.       — Черт, — фыркает она. — Это последняя чистая футболка. Вся моя одежда либо во всякой джиновской херне, либо в машинном масле.       — Даже не смотри на меня, — говори Кайя. — У меня тоже больше ничего нет.       — Я принесу тебе что-нибудь на смену, — подключается Кас, но как только начинает вставать, шатается и плюхается обратно на стул.       Дин беззлобно смеется, наблюдая за этой картиной.       — Сиди, ковбой. Я сам принесу, — говорит он, поднимаясь со своего места.       А потом наклоняется и совершенно машинально целует Каса в макушку.       Проходит несколько долгих секунд, во время которых он все еще прижат губами к мягким волосам, прежде чем мозги Дина сводят дебет с кредитом и выдают ему закономерную реакцию. Он отстраняется, прикрывает глаза и тихонечко матерится, все еще глупо надеясь, что остался незамеченным.       Черта с два.       Когда он открывает глаза, все сидящие за столом смотрят на него с разной степенью вопросительности во взгляде. Выше всего взлетают брови Джоди. Сэм кажется скорее самодовольным, чем удивленным, а Клэр и Кайя без смущения переглядываются, театрально приоткрыв рты.       Кас покорно вздыхает несколько раз подряд.       А Дин решает поступить так, как привык — сбежать от разговора в кусты.       — Футболка или рубашка? — спрашивает он и отворачивается от стола раньше, чем слышит «рубашка», потому что уже активно скачет куда подальше на своих так подходящих для скачек ногах.       — Блять, — бормочет он. — Вот и не нанесли девочке еще одну травму. Браво, Дин.       Активно бьющееся сердце и путешествие до комнаты и обратно отрезвляют его настолько, чтобы смущенно застопориться у входа в гостиную, прежде чем решиться переступить порог. За столом уже никого нет — все активно принялись убирать остатки еды и грязную посуду, показательно не обращая на Дина никакого внимания. Он протягивает Клэр рубашку и та отводит глаза, выхватывая вещь из его рук. Кайя бросает на них секундный взгляд, а потом продолжает сгребать тарелки в одну стопку. Сэма нет нигде поблизости, а Джоди воюет с крышкой для контейнера.       На Дина смотрит только Кас.       Он стоит, облокотившись на кресло, а его лицо выражает нечто среднее между закатыванием глаз и умилением. Наверное, такую комбинацию способен состряпать только Кас.       Дин невинно пожимает плечами и подходит ближе.       — Все ты виноват, — бормочет он.       — Разумеется.       — Ты первый начал меня лапать.       Кас выгибает бровь.       — Ну, ты еще ни разу на это не жаловался.       За спиной Дина кто-то двусмысленно покашливает.       Клэр.       — Ничего не хотите рассказать? — спрашивает она, одергивая большую для нее рубашку Дина, и скрещивает на груди тонкие ручки с черным потрепанным маникюром.       Дин переглядывается с Касом, опять чувствуя, что краснеет.       — Полагаю, хотим, — говорит он, глубоко вздохнув.