Save me

      — Заполните, пожалуйста, эти документы. И в конце поставьте свои подписи.       Чонгук до этого отвечал на базовые вопросы врачей касательно переливания, сосредоточившись на своём самочувствии.       Делает он благое дело. Помогает своему врагу выжить. Иронично, ведь именно этот человек был в шаге от истинной правды, которая могла стать для Чонгука роковой. Кто знает, смог бы он избежать наказания и не сесть за решётку, учитывая, с каким рвением Давон стремился раскрыть для всех завесу тёмного прошлого.       Рядом сидит Тэхён. Самолично принял решение присутствовать в кабинете главного врача, оказывая тем самым моральную поддержку. В процедурную комнату его, конечно же, не пустят, и в эти минуты омега не сможет усидеть на месте. Все события недавних дней перед глазами проходят за одну секунду, невозможно сконцентрироваться на чём-то, ибо мысли разделены по разным путям: Чонгук, которому предстоит отдать свою кровь для спасения Давона; Чимин, что пребывает в смутном состоянии; Кихён, пришедший в себя в этот вечер.       Чонгука данная весть привела в короткий гнев. Ким видел, как его карие глаза окрасились в красный, свободная рука сжалась в кулак, а дыхание стало тяжёлым. Он явно не был в восторге от этого, однако теперь у него есть возможность вытянуть из него все слова, и далеко не самым радушным способом. Тэхёну удалось усмирить разбушевавшийся пыл альфы, прижавшись к его груди.       Впереди их ждёт множество неприятных открытий.       — Я останусь с тобой, — твёрдо заявил омега на просьбу Чонгука поехать домой. После переливания его оставят в больнице на одну ночь под присмотром врачей, и дабы не заставлять всех присутствующих ожидать его в неудобных креслах, он попросил их вернуться в дом. Хосок кивнул и, подняв на руки уснувшего Чимина, пошёл к выходу, в то время как Ким стоял на месте.       — Солнце, тебе не стоит находиться здесь, — Чон-младший касается его щеки, поглаживая кожу большим пальцем.       — Я сказал, что останусь с тобой. И тебе меня не переубедить! — скрестив руки на груди, парень сощурил взгляд, чем умилил альфу.       — Уверен? Я же могу просто тебя понести к машине и…       — Нет, Чонгук, ты этого не сделаешь.       — Когда это мой омега стал таким упрямым?       Фраза «мой омега» оставляет тепло в груди. Тэхён сдерживает себя от улыбки, надув губы.       — С тебя пример беру, — фыркает парень.       — Ладно, я скажу приготовить нам вип-палату с двуспальной кроватью. Мне пора сдавать анализы, с тобой будет Алекс, — Чон-младший кивает охраннику, стоящему неподалёку от них, и уходит в кабинет, где его ждут специалисты.       У Тэхёна двоякие ощущения: с одной стороны, им надо спасти Давона, он имеет право на дальнейшее существование, однако, с другой стороны, его прямая цель — добиться виновности Чонгука в смерти Кегвана — оставляет горький осадок на душе. Как бы страшно это ни звучало вслух, но Ким правда покрывает убийцу своего отца. И считает он сей факт не грешным или чем-то ненормальным.       Интересно, отец радуется сейчас отношениям Тэхёна и Чонгука? А папа? Ведь, судя по письму Кегвана, он этого и пожелал. Омега вздыхает, присаживаясь на скамейку, и прикрывает глаза, чувствуя накатившую волну усталости в теле. Касается ладонью лба, затмевает все буйные в голове мысли, давая себе насладиться небольшим отдыхом.       Хосок аккуратно усаживает Пака на свои колени. Они сели на заднее сидение машины и плавно выезжают с парковки больницы. С ними только один водитель, сзади охрана. Альфа приоткрывает окно, впуская свежий воздух в салон, ибо слабые нотки мускуса ещё исходят из омеги.       Он знает, что Юнги приходил к нему. Было бы странно, если бы нет. Он видел, как друг выходил из отеля, когда Хосок прощался с Чонгуком у отеля. Он почуял чужой запах на Чимине сразу же, просто не упоминал об этом, так как возникшая проблема не позволяла.       По приезде домой он обязан поговорить с Юнги и решить между ними скрытую борьбу, которая когда-нибудь может дойти до основного пика.       Хосок не из тех, кто будет устраивать сцены ревности и как мальчишка обижаться, ни с кем не разговаривая. Он привык разрешать конфликтные ситуации мирным путём, за исключением, если это не переходит рамки. Тогда стойкому терпению и дипломатии приходит конец. Истинность — действительно, сложная вещь. Порой люди не обращают столь важного внимания к её существованию до тех пор, пока не столкнутся с ней в самый неожиданный момент в своей жизни. Чон-старший не повстречал истинного омегу, не верил в эту связь, пока в их семье не появился Тэхён. И вот тогда он своими глазами видел, как она могла поменять судьбы двух предназначенных людей: либо же в лучшую сторону, делая их счастливым, либо в худшую сторону, делая их несчастными. Иного варианта нет. Понимает, в каком тупике находится Чимин. Он запутался в себе. Его слова о том, что истинность никоим образом не повлияет на него, оказались недействительными. Хосок верил в это, но внутри не таил особых надежд.       Чонгук и Тэхён постепенно раскрываются в своих отношениях, привыкают друг к другу, и витает между ними особая атмосфера. Как у любящих людей. Хосок мечтает о таком.       Игнорируя тёмный взгляд Юнги, Чон-старший несёт Пака в его комнату, помогает снять только верхнюю одежду с обувью и укрывает толстым одеялом. Стоит у кровати, разглядывая это милое личико. Разрешает себе в одном маленьком действе: опустившись, целует в лоб Пака и скрывается за дверью.       Спускаясь на кухню, альфа был уверен в появлении Мина здесь, однако, глядя на внешний вид его, настрой на разговор каким-то образом исчезает, уходит на второй план.       Юнги подавлен. Разбит. В полном отчаянии. Хосок не желал никогда видеть друга в таком состоянии, даже сейчас, и вместо того, чтобы просто уйти, оставив его одного дальше находиться в одиночестве, он включает чайник и достаёт ромашковый чай.       — Чаепитие? — возмущённо бросает дворецкий, хотя с его бессвязной речью это прозвучало менее понятливо.       — Нахрена нажрался так? Горе решил залить? — вопросы звучали спокойно, Хосок не повышает тон голоса, не бросает недовольный взгляд, только с чувством жалости смотрит на него.       — Да. От меня отказались.       Юнги не особо соображает. Выговориться хочет, а Хосок — хороший собеседник. Всегда им был. Выслушает, поддержит, напоит, в зависимости от общей ситуации, а после отправит спать.       — Вот как. Сочувствую, — Чон-старший ставит на кухонный стол две кружки и ожидает, когда вода закипит.       — Чимин. Я сегодня поехал к нему. Отец сказал, что он остановился в его отеле, — признание Мина не удивляет альфу, но он делает вид, что слышит впервые. Хотелось бы узнать всё от него лично. — Знаешь, мне стыдно немного перед Тэхёном. Видел, как он волновался. Но не перед тобой.       — Почему? — смешок растворяется в шуме кипящей воды в чайнике, а следом звучит характерный щелчок.       — Потому что ты мой соперник, Хосок. Чимина тебе отдать просто так я не смогу.       — Понятно, — спорить или говорить о чём-то серьёзном сегодня явно не получится. Но мимо ушей слова Юнги не пройдут. Он говорит правду, которую скрывал в себе, видимо, долгое время.       — Мне почти удалось его переубедить, но он в слезах выбежал в ванную и явился ты. Зачем пришёл? За что мне это?       — Юнги, — Хосок вздыхает, кладёт руку на его плечо, но тот не обращает на него внимания, глядя в одну точку перед собой. — Тебе лучше поспать. Пошли?       — Пошли.       Мин еле перебирает ногами, хватаясь за плечо друга, как за спасательный круг, ибо всё пространство перед глазами кажется размытой картиной, а ступени — самым сложным испытанием для пьяной головы, поэтому Хосоку пришлось изрядно попотеть, неся на себе тушу дворецкого.       Тэхён выключает основной свет и оставляет тусклый возле кровати, привыкает постепенно засыпать с ним. Сердце перестало биться, как сумасшедшее, да и волнение утихает, оставляя за собой долгожданный покой. В объятиях альфы ощущается полная защита от всего мира, и Ким, уткнувшись носом в чужую шею, дышит несильным кофейным ароматом, успокаивая своего внутреннего зверя. В этот раз кожа его чувствительно реагирует на простые прикосновения Чонгука: его томное дыхание пускает мурашки по спине; прохладная ладонь, касающаяся поясницы под футболкой, вынуждает омегу ближе прижаться к Чону-младшему и издать тихий писк. Приятно так, что сдержать себя было невозможно. Альфа на это усмехается, поворачивается набок и оставляет долгий поцелуй на влажном лбу Кима.       — Тебе жарко? — спрашивает он.       — Чуть-чуть, но всё хорошо, Чонгук. Спи.       Мужчина был слабым, заходя в палату, и Ким помог ему переодеться, напоил стаканом воды и уложил на кровать. Алекс и пара охранников стоят на своих постах вокруг больницы. Наступает ночь, усыпляет освещённый фонарями город. Сложный день подошёл к концу.

***

      Утреннее раннее солнце, чьи лучи беспрепятственно пробираются сквозь панорамные окна, вынуждает омегу поморщиться и отвернуть голову. Острая боль вмиг ударяет в голову, стоило сознанию потихоньку выплыть из оков сна, и Чимин шипит, хватаясь рукой за макушку. Вчерашние события изрядно напрягли нервную систему, забрали всю энергию и силы, потому на утро он просыпается со слабостью в мышцах и опухшими от слёз глазами. Паршивое утро.       Поблизости не находит пульт, чтобы закрыть шторы, бурчит себе под нос и с болезненным стоном присаживается на мягкий матрас.       Светлые пряди направлены в разные стороны, и общий вид сонного Пака выглядит забавным, не учитывая его морального состояния. Боль в голове минимализуется благодаря аккуратному массажу пальцев по вискам, желудок издаёт жалобный звук, и Чимин вспомнил, что целые сутки он ничего не ел. Оглядывает помещение и узнаёт свою комнату в доме Чонгука. Желания повозмущаться у него нет, да и он предполагал, что его привезут сюда, не оставят ожидать в неудобном коридоре больницы, и где-то даже благодарен Хосоку за это.       Принимает тёплый душ, проводит утренние процедуры, одевается в более удобную одежду и выходит, сразу же почуяв вкусный запах еды, отчего слюна скапливается во рту. Только вот замирает посередине лестницы, подняв полный настороженности взгляд, ибо ему придётся столкнуться с Юнги. Пожизненное место его на кухне, Чимин когда-то усмехался, постоянно встречая альфу именно там, однако здесь, проглотив толстый ком неприязни, продолжает спускаться на первый этаж и стоит у порога, моргнув глазами несколько раз.       — Доброе утро, соня, — приветливо улыбается Чон-старший, сидя на высоком стуле и попивая горячий кофе. — Как ты?       — Лучше со мной не разговаривать, пока я не поем, — предупреждает Чимин низким голосом и следует в столовую, где уже накрыт стол. Чон-старший ухмыляется, кивая головой, просит Суён накормить омегу.       Ему предстоит на сегодня много дел. Юнги спит, и его лучше не трогать до вечера. Как хороший друг, Хосок оставил графин с водой на прикроватной тумбочке, таблетку и попросил прислугу не беспокоить спящего.       Во дворе дома здоровается с Сокджином и вместе они выезжают в больницу.       Встречает Хосока Алекс. Чонгук ещё не проснулся, как и Тэхён. Оба спят в палате, вызывая умилительную улыбку у альфы, понимая, что нескоро ещё удастся встретиться с младшим братом. Следуя в кабинет главного врача, мужчина намеревается оплатить полное лечение Давона. Для Чимина это будет важно, тем более, судя по всему, у господина Пака здоровье будет восстанавливаться длительное время.       Рецепторы пропитаны усилившимся запахом ванили, омега по этой причине раскрывает свои глаза, пытается отогнать мутную пелену. Тело в приятной лёгкости, затылком ощущает ровное дыхание альфы, за талию его обнимает сильная рука. Чонгук довольно тактильный, когда спит, Тэхёну от этого хорошо. Очень хорошо, ибо он сам любит кого-то обнимать во сне. Запах альфы оседает на языке и, глотая слюну, кажется, будто он пьёт ванильный кофе. Свои же феромоны почему-то усилились и, быть может, это последствия накопившейся усталости за весь вчерашний день. Омега старательно, осторожно поворачивается к Чонгуку, накрывает ладонью его щёку и улыбается милому выражению лица. Проснувшийся приступ нежности вынуждает Кима оставлять маленькие поцелуи на кончике носа мужчины, на закрытых глазах с подрагивающими ресницами, на лбу и напоследок на губах.       Чон-младший не просыпается, видит очередной сон с Тэхёном, в котором они сидят во дворе своего дома и наслаждаются компанией друг друга, обнявшись. И далеко не стремится к реальной жизни, не подозревает, что омега любуется им, целует его, иначе бы давно проснулся, делая с ним то же самое.       Тэхён решает подняться и проветрить комнату до прихода медсестры, заодно умыться. Одежду им привезли альфы из охраны, а собрала их прислуга вместе с другими принадлежностями, потому проблем с внешним видом не было.       — Чонгук? — чуть тихим голосом будит Тэхён, касаясь рукой его плеча. — Просыпайся, пора вставать.       Альфа бурчит себе под нос, с трудом раскрывает глаза и поворачивается на спину, приподнимая уголки губ.       В палату входит главный врач-альфа, заполняя на ходу бланк, и поднимает свой взгляд, смотря на них через опущенные очки.       — Доброе утро. Как самочувствие у господина Чона? — будничным голосом интересуется мужчина, поправляя белый халат.       — Мы только проснулись, — отвечает омега, чуть отойдя и встав поодаль от кровати, дабы врач смог провести осмотр. Правда, Чонгук нахмурился, уже пошире открывая свои глаза.       — Тэхён, — хриплым ото сна голосом зовёт Чон-младший и руку тянет, которую ему аккуратно опустили на кровать.       — Господин Чон, я задам несколько вопросов и осмотрю Вас. Пожалуйста, не двигайтесь, — просит врач, на что альфа сначала отрицательно головой мотает, всё ещё поглядывая на Кима позади него.       — Тэхён пусть будет рядом, — мужчина не разрешил, многозначительно взглянув на омегу.       — Я подышу свежим воздухом, — понимая, что стоит оставить их одних, Тэхён покидает палату. Перед этим взял за руку Чонгука, по его просьбе, и оставил короткий поцелуй на щеке, обещав, что обязательно вернётся.       Выйдя в коридор, Ким призадумался, опираясь о стену спиной. Поведение Чонгука немного странное, он по утрам себя так не вёл. Принюхавшись к своей одежде, осязает пряные нотки ванили и крепкий аромат кофе. Свой почему-то насыщеннее.       Алекс выходит навстречу с двумя горячими напитками, возле него охранник идёт с крафтовым пакетом в руке. Они здороваются и ждут, когда выйдет врач из палаты.       — Хосок тоже здесь, — оповещает начальник охраны.       — Да? А где он?       — На парковке. Сказал, дождётся вас. Как господин Чон?       — Вроде нормально, — прозвучало как-то неуверенно. Алекс понял, поэтому больше вопросов не задавал.       — Мы принесли вам завтрак и горячий кофе.       Тэхён поблагодарил его. Дверь палаты открывается через пару минут и выходит врач. Он взглядом зацепился за фигуру омеги и смотрел на него внимательно, словно перед ним висит рентгеновский снимок. Неоднозначное поведение мужчины насторожило не только Кима, но и подле стоящего Алекса.       — В чём дело? — недоумевающе спросил Тэхён, слегка подняв ладонь, останавливая Алекса, который намеревался его уже закрыть своей спиной.       — Господин Ким, я советую Вам посетить моего коллегу, — он достаёт из кармана халата стопку маленьких визиток, ищет среди них нужную и протягивает парню. Предусмотрительно мужчина отодвинулся на шаг, опасаясь возможных резких действий Алекса.       — Что-то не так? — взглянув на инициалы, номер телефона и квалификацию рекомендуемого специалиста, омега чуть напрягся. — Что с Чонгуком? — задал вопрос чуть громче.       — С господином Чоном всё в порядке. В обед можете возвращаться домой, — успокаивает Кима и просит отойти в сторону, заверяет начальника охраны, что всё нормально. Парень соглашается, кивает Алексу и следует за мужчиной к окну. — Ваш запах усилился. Господин Чон был до этого расслаблен, впитывал аромат своего омеги, но с моим приходом в нём пробудились собственнические инстинкты, поэтому он не желал Вас отпускать. Понимаю, звучит дико, но такова природа. Советую посетить моего коллегу, он проконсультирует Вас. И постарайтесь чаще находиться возле господина Чона. Вам это будет необходимо в скором времени. Всего доброго!       — Спасибо.       Тэхён отворачивается к окну, размышляя над словами врача. Разглядывает переданную ему в руки визитку. Видимо, что-то серьёзное, раз его попросили с ним связаться, и он немедля достаёт свой телефон из кармана, набирает номер. К счастью, трубку берут быстро.       — Здравствуйте. Меня зовут Ким Тэхён. Хотел бы записаться к Вам на консультацию. Ваши данные передал главный врач десятой клинической больницы.       — Господин Ким, добрый день. Конечно, я освобожу для Вас время.       Видимо, его звонка ждали.       — Завтра в двенадцать дня Вам удобно будет?       — Думаю, да. Спасибо Вам.       — Геолокацию отправлю позже. Всего доброго!       Тэхён заходит в палату и в эту же минуту встречается с большими, карими глазами альфы, что собирался сам выйти в коридор искать омегу. Улыбнувшись ему, он кладёт телефон свой на стол, подходит к мужчине, обнимая его за шею. Чонгук прижал к себе хрупкое тело парня с такой нуждой и желанием, словно они не виделись долгое время. Кончиком носа безошибочно тычет в пахучую железу в районе шеи и дышит, издавая мычания. Дорвался до сокровища, удерживал порывы своего внутреннего зверя, сошедшего с ума после ухода Кима. Пока его осматривал врач, в голове ярко-красным мигала мысль, что его омега, его вкусно пахнущий омега, сейчас в длинном, свободном коридоре и неизвестно, кто там его окружает. Присутствие другого альфы в палате бесило, из-за него ушёл Тэхён, но здравый смысл всё же пытался забрать власть над разумом, приводил в порядок заострившиеся эмоции.       Ким нашёл в объятиях альфы спокойствие. Да, именно так. Его запах, как глоток свежего воздуха, был нужен ему и его организму, чувствительно реагирующему на мягкие поглаживания по талии.       — В обед выезжаем домой, — сказал Тэхён, переместившись с альфой обратно на кровать. Лежал на теле мужчины, обнимая, устроил голову на его груди, наслаждался поглаживаниями по волосам и спине. — Как ты себя чувствуешь?       — Всё хорошо, солнце. По поводу Давона, — Ким посмотрел на Чонгука, подставив под подбородок ладонь. — Он в тяжёлом состоянии. Лечение будет долгим. Его, кстати, оплатил Хосок сегодня утром. Остаётся только ждать.       — Надо будет поблагодарить Хосока. И спасибо тебе большое, милый.       — Милый? — удивляется Чон-младший. Это так приятно слышать из уст Кима.       — Да, милый. Мой милый Чонгук, — омега тянется вперёд и целует в губы медленно. Мурашки по коже бегут от томного дыхания мужчины, его смелого напора. Окружают себя звонкими чмоками, шумными вздохами, целуются с охватившим их едино бьющиеся сердца огнём; Тэхён поглаживает его щёку, обхватывая верхнюю губу альфы и посасывая её с удовольствием, слушая его низкие стоны.       Потребность в его внимании растёт с каждой секундой, и в данный момент Тэхён чувствует себя голодным хищником, дорвавшимся до вкусного лакомства. Остановить себя, и уж тем более собственного зверя, является непосильной задачей, да и отказаться от блаженства он всей душой не желает. Изначально планировал быстрый, лёгкий поцелуй, однако в одну секунду зажглась искра, захватившая сознание в обворожительный плен.       Ближе жмётся к сильному телу альфы, располагается удобно на его бёдрах и ненароком двигает тазом по паху, создавая нужное ему трение. Чонгук хватается за его талию, разрывает неохотно поцелуй, глядя сквозь мутную дымку перед глазами на покрасневшего Кима.       — Ты что делаешь?       Вопрос Чонгука вырывает из оков возбуждённых инстинктов, очищая разум от затуманенных мыслей. Тэхён сначала смотрит вниз, а именно на позу, в которой они оказались, далее на альфу.       — Прости, я… это случайно.       Омега ловко меняет своё положение и оказывается на второй половине кровати, опираясь спиной об изголовье. Стало неловко и немного стыдно, так как он подобного никогда не делал. Ладно, в мыслях было, но здесь им двигали его инстинкты. Стало не по себе от своих действий, хотя они вполне нормальные, особенно в паре со своим альфой. И Чонгук поскорее успокоил его, говоря правильные вещи.       — Солнце, в этом нет ничего постыдного. Не стесняйся меня и своих скрытых желаний, — подмигнул мужчина. Ким улыбнулся.

***

      Плотный завтрак стал началом нового дня для Пака, поедающего шоколадный батончик и запивающего это добро чёрным чаем. На самом деле, омега всё ещё с разочарованием вспоминает свой ответ на утреннее пожелание Хосока. Честно, он не хотел отвечать ему таким образом, просто само вырвалось, и в следствие чего приходится ожидать возвращения альфы на первом этаже в гостиной.       Первым делом Чимин планировал поехать сразу в больницу, но его остановил один из охранников.       — Скоро приедет Хосок и всё у него узнаете.       Позвонить Тэхёну не имел желания. Обида всё ещё таилась внутри, и, несмотря на поступок Чонгука, ненависть одновременно со злостью распирает его на части. Для себя решил точно — поговорить с Кимом, узнать всю правду. Сейчас важен отец, а насчёт Юнги — всё запутано и нет абсолютно никаких сил даже мысли о нём допустить. Достала неопределённость, любовный тупик, в котором застряли все трое. Избавиться бы от всего, сделать выбор, жить счастливо. Что для жизни ещё надо?       То, что происходило вчера в коридоре больницы, кажется будто сном. Не помнит вовсе, как едва не набросился на Чонгука, и как оказывал свою поддержку Тэхён. Хуже всего, что Хосока он помнит от начала и до конца, фрагмент за фрагментом, и тут же всплывают воспоминания, связанные с Юнги. Опять себя толкает к бездне. Надо разобраться со всем, чем можно, чтобы в конце концов не выжить из ума.       Разговор с Тэхёном, с Хосоком и Юнги решат все его проблемы. Половину из них. Остальная часть принадлежит отцу.       Жить в неведении — самая отвратительная вещь. В их компании он был одним из тех, кто глупо верил в придуманную ими ложь, это звучит противно. Времени вчера думать о конфликте с Тэхёном не было благодаря внезапно пришедшему Мину. Зато в этот день у него должно хватить нервов и терпения, дабы выслушать всё. В итоге сделает общий вывод, продолжит жить дальше. Точно не в этом доме.       Входная дверь открывается, в прихожей слышится весёлый голос Хосока. Пак поворачивает голову в их сторону, видит, как мимо гостиной проходят Тэхён, держащий за руку Чонгука, и Алекс. Его не заметили даже, кроме одного, что заходит к нему и садится на кресло.       Хосок не тратит времени на пустое молчание. Между ними и так сутки хранилась тишина, собранная из недопониманий омеги и его нежеланием контактировать с кем-либо.       — Поел? Говорить можем? — припоминая их утренний короткий диалог, уточняет мужчина.       — Как мой отец? Что сказали врачи? — первым делом интересуется омега.       — Я оплатил лечение Давона, — тон сохраняет мягким. — Состояние его тяжёлое, но за ним будет вестись полный осмотр. Поэтому не волнуйся, твой отец в скором времени придёт в себя.       Братья Чон устроили благотворительность семье Пак. Омега опускает голову, разглядывая видимые складки на рубашке. Поблагодарить стоит, причём обязательно. Если с Хосоком ему не сложно это сказать, то с Чонгуком дела идут труднее. Злиться хочет, ибо ситуация вынуждает его идти навстречу им, быть должным. Однако они спасают Давона. Его близкого человека. Несмотря на имеющиеся между ними конфликты.       Узнав об отце, придётся ждать. Следующий этап — открытие врат прошлого.       — Я бы хотел поговорить с Тэхёном, — все подробности Пак желает узнать у него в первую очередь. Множество есть вопросов, несказанных слов.       — Нет, сначала ты поговоришь со мной, — ответ альфы приводит в ступор Пака.       — Но…       — Тэхён и Чонгук только из больницы приехали. Дай им отдохнуть немного, — делает замечание мужчина, насупив брови.       Настроение было хорошим до сего момента. Разговор с Чимином предстоит серьёзный. Улыбаясь, предпринимая попытки внести позитивные нотки в общение, он ничего не добьётся.       Чимин упрям. В голову вбил точную мысль, что замешан во всём этом Чонгук, так как совпадений много, и теперь она не будет давать ему покоя. Идти в атаку с обвинениями не вариант, по правилам совести — нельзя, но что касается Чонгука, Пак игнорирует. Не хочет его видеть.       — Почему ты решил тоже помочь мне?       — Делал я это от всего сердца, даже если Давон нас презирает. Он твой родной отец, я и Чонгук не могли поступить иначе.       С добрыми намерениями альфа оплачивал все лечебные процедуры и с таким же настроем собирался говорить с Чимином. Не ждал слёзных благодарностей и сильных объятий, нет. По крайней мере, спокойной беседы желал.       — Спасибо, — Хосок грустно усмехается.       — Злишься на Чонгука и Тэхёна?       — Почему тебя это интересует? — возмутился Пак.       — Тебе некомфортно от моих вопросов? — задаёт встречный вопрос альфа, и парню кажется, будто его медленно загоняют в ещё один тупик, откуда он выйдет со всеми раскрытыми ответами.       — Да, я злюсь на них. Доволен? — чуть повышает тон голоса Чимин и затихает, понимая, что этого не стоило делать. — Извини.       — Всю правду тебе расскажет Тэхён, — Хосок встаёт со своего места, подходит ближе к омеге и, опираясь руками на спинку дивана, нависает над ним, прямо глядя в карие глаза. — Я лишь хотел уточнить некоторые детали, прежде чем перейти к разговору о нас.       Чимин сглатывает, заворожённо наблюдая за альфой. Веет от него силой и непонятной ему аурой, вынуждающей не отводить от него свой взор. Сгущается аромат хвои, чей вкус омега замечает не сразу, ибо мужчина перед ним с близкого расстояния кажется неким сказочным персонажем: взгляд совсем другой, губы чуть приоткрыты, чистая кожа, которой хочется коснуться.       Хосок — альфа, причём доминантный, и данная черта хорошо скрыта за маской миролюбивого человека, что и мухи не обидет. И здесь Чимин понимает, какой авторитетностью, властностью и строгостью владеет мужчина. Почему он раньше не замечал?..       Притягательная вещь. Голова кругом идёт, и неизвестно, позволят ли ему мысли сконцентрировать внимание на дальнейших его словах о важной теме.       — Я знаю о вас с Юнги, — рушится что-то внутри на маленькие части, похожие на стекло, и больно впиваются в горячую плоть. Довольно странное сравнение, но именно так чувствует себя омега. Он ведь хотел ему сам во всём признаться. А сейчас тонет в собственной же ошибке, не имея шанса вырваться из оков жутких лап, тянущих ко дну.       — Ты… — голос дрогнул; Пак ощущает себя пойманным на преступлении вором, особенно под давлением этих тёмных глаз, в чьих зрачках рассеян туман.       — Видел его, выходящим из отеля. У двери твоего номера был чётко осязаем его запах, — объясняет мужчина. — Невзирая на его приход и примерно представляя, чем вы занимались…       — Ничего не было! — перебивает Пак, вздрагивая, однако его подбородка касаются пальцы альфы, чуть поднимая вверх.       — …я продолжал сидеть и ждать в коридоре, потому как против своего желания увидеть тебя я пойти не мог и не хотел, — пропуская мимо ушей фразу Чимина, Хосок продолжил говорить свою речь. Важно было донести смысл собственных слов до него, ни в коем случае не позволяя себе бессмысленную ревность, обвинения и обиды. — Истинность влияет по-своему, ты это понял. Я не дурак, Чимин. У моего родного брата есть омега, с которым у него сильная и неразрывная связь. Думаешь, у тебя с Юнги — ошибка природы, и вы просто по щелчку пальцев перестанете её испытывать? Увы, для этого потребуется время, множество усилий, стойкое самообладание.       Услышав от Пака, что истинность особой роли не играет, потому что нет любви, Хосок сначала поверил, оставив сомнения на потом. И они вышли наружу, стоило увидеть Мина у выхода из отеля. Тогда всё сложилось в одно целое. Альфа, может, надеялся, что уверенность омеги в отрицании чувств к истинному сыграет важную роль в дальнейших отношениях с ним, но увы.       Надежда умерла последней.       Чимину горько и совестно перед ним. Взор опустить не позволяет хватка альфы на своём подбородке. Своего рода процесс садизма: Хосок видит разочарование в глазах омеги, однако не позволяет скрыть их от него, продолжает смотреть. Самому тоже стыдно. Не мог долгое время подготовиться к разговору с Чимином, избегая его, зато теперь он делает шаги вперёд, действует по велению сердца, как можно скорее желая разобраться в возникшей проблеме его отношений с Паком.       — Прости меня, Хосок. Я не собирался скрывать от тебя случившееся с Юнги. Не знаю, стоит ли рассказывать или нет, — парень касается запястья мужчины, двигает его ладонь к своей щеке, просит накрыть её. — Я поддался инстинктам, да, — слышать больнее, Чон-старший скрывает это чувство, но бережно касается мягкой кожи, не разрывая зрительного контакта. — Я позволил ему целовать себя. Я едва не совершил грубую ошибку в своей жизни. Проснулись мой разум и моё сердце. Оба кричали твоё имя. Стало так гадко на душе, Хосок, — шёпотом продолжает говорить дальше, — и я оттолкнул от себя Юнги, закрылся в ванной, горько рыдал, стирая полотенцем следы его поцелуев на своём теле.       Мужчина прикрывает глаза, жмурится, не в силах противостоять своим эмоциям. Казалось, приятно слышать то, как себя повёл Пак и сумел взять себя в руки, однако то, что пришлось испытать ему, совсем не радует, а наоборот, резью по сердцу проходится его голос, оставляя тонкую, кровавую линию.       — Не молчи, — слеза катится из левого глаза, теряется в висках. Молчание — хуже громкого крика. Чимин хочет услышать от него хоть что-то. — Даю обещание, что в следующий раз я справлюсь. Не подведу себя и тебя. Поверь мне, Хосок. Ты прав, потребуется много сил и времени для полного отречения от связи с Юнги. Пожалуйста, будь рядом со мной. Твоя поддержка, твоя вера нужны мне, Хосок.       И твоя любовь.       Воздух распирает лёгкие, а именно цветочный вкус, таящийся в нём, побуждая его к действию. Проснувшийся внутренний зверь реагирует на запах омеги, облизывается, желая впитать его в себя.       — Хочу тебя поцеловать, — ровным тоном голоса произносит альфа, едва удерживаясь от грудного рыка.       — Поцелуй. Поцелуй меня.       Хосок целует. Без нежности и грубости. С пылающим чувством и диким желанием. Пухлые губы омеги с ума сводили его, изводили до такой степени, что альфа мысленно представлял данную сцену перед сном. И чувствуя, с каким рвением Пак отвечает ему, следует за ним, разум отключается. Мыслить здраво не получится, да и нельзя, когда сердцем и нутром они горят в первом танце их чувств, что прошли мучительные терзания от длительных раздумий, сомнений и грёбаного самоанализа.       Чимин плакать хочет ещё больше. Желанные губы, желанный мужчина перед ним, и всё горит внутри ярким пламенем так, как должно гореть с истинным. Но омега затыкает в себе противостоящие инстинкты, требующие прекратить это. Они плавятся под натиском чужого альфы, подстраиваются под чувства омеги, освобождая себя от оков отдалённой, забытой в эти минуты истинной связи. Альфа мычит в поцелуй, углубляет, перемещая руки на талию Пака, сжимая её сквозь тонкую ткань одежды. Чимин обвивает руками его шею, ближе к себе притягивает. Это прекрасно. Невообразимо. И ощущает касания мужчины с максимальной чувствительностью в теле.       Чон-старший резко поднимает на руки охнувшего от удивления Чимина, сам садится на диван и опускает его на свои бёдра. Накрывает вновь слегка покрасневшие губы парня, сминая поочерёдно верхнюю, затем нижнюю, и напоследок кончиком языка стирает их общую слюну, отстраняясь. Восстанавливают дыхание оба, смотрят друг на друга, соблюдая нужную для них тишину.       — Чимин, — успокаивающе гладит его спину, плавно переходя к полюбившейся ему талии. — Я позволю тебе сделать свой окончательный выбор.       — Что? — подняв брови, недоумевает омега. Выбор? — Какой ещё выбор? — озвучивает вслух вопрос.       — С Юнги тебе предстоит ещё раз поговорить. Загружать своими чувствами тоже не хочу, много чего навалилось на тебя. Но свои намерения озвучу: я хочу быть с тобой, Чимин. В серьёзных отношениях. Чтобы до конца. И я уверен в себе.       — А Давон? У вас же конфликт.       Препятствие в лице отца немного пугает, потому что с Мином им не удалось дойти дальше вместе. А учитывая факт, что Давон враждует с семьёй Чон, усугубляет их шаткое положение.       — Не думай об этом. Я сам решу всё. Однако, согласившись быть со мной, у меня будет к тебе единственная просьба.       — Какая? — вопросительно вздёрнув брови, осторожно уточняет Пак.       — Построить с Чонгуком нормальные взаимоотношения. Он мой родной брат. И мне, как и Тэхёну, будет крайне неприятно, если между вами сохранится напряжённая ненависть.       Чимин молчит. Упрямо отводит взор в сторону. Хосок шумно выдыхает, усмехаясь.       — Так я и думал, — альфа пересаживает омегу на диван, сам встаёт на ноги и оборачивается, напоследок сказав: — Ты знаешь, где расположена моя спальня или мой кабинет. В течение семи дней, если я не услышу стука в дверь и не увижу тебя на пороге, то всё пойму. И приму твой выбор. Удачи.       Пак остаётся один на один со своими мыслями и остатками запаха хвои.       Тэхён переписывается со своим куратором по поводу учёбы, начала семестра, новых заданий, пока Чонгук находится в душе, принимая все советы врача. Договариваться о возможности дистанционного обучения кажется одним из сложных вещей, так как сонсэнним остаётся непреклонным, требует скорого появления Кима и Пака. Да и сам омега прекрасно понимает, что для их специальности важно посещать все занятия без каких-либо пропусков.       — Солнце, что делаешь? — альфа выходит из ванной комнаты уже в новой домашней одежде с полотенцем, висящим на плечах. Им он вытирает влажные волосы.       — Нам придётся возвращаться в Сеул. Скоро начнётся учёба, — отключив телефон, Ким приобнимает свои колени.       — Конечно, я понимаю, — Чон-младший ложится на кровать возле омеги, подложив под голову маленькую подушку. — Разберёмся с Кихёном и уедем.       — Когда ты поедешь к нему? — Тэхён решил так же лечь, повернувшись на левый бок и рассматривая профиль лица мужчины вблизи.       — Завтра. Посмотрим, может, и говорить потихоньку начнёт, что маловероятно.       Ким опускает глаза. Не хочет думать об этом альфе. Даже на секунду вспомнить тот вечер не разрешает себе. Слишком сильные были раны, которые излечил Чонгук. Послушается его, не будет мучить себя плохими воспоминаниями. Чонгук заметил погрустневший и слегка задумчивый вид омеги. Поджал губы, поворачивается к нему, чтобы за талию его подвинуть ближе к себе.       — Посмотри на меня, Тэхён, — мягко просит альфа, и его услышали. — Не думай об этом, хорошо?       — Я тебя прошу, держи себя в руках, — зная, что встреча с Канами принесёт за собой немало сюрпризов, и произошедшее будет мелькать перед глазами мужчины, Ким заранее просит его об этом, так как сам присутствовать там не будет. Нельзя. Ради своего же блага.       — Постараюсь, — омега бросил на него злостный взгляд, правда, Чонгука это больше умиляет, чем пугает, и он, не выдержав, издаёт смешок. Тэхён цокает, хочет отвернуться, но сильные руки не отпускают его. — Тише, солнце. Всё будет хорошо. Не переживай.       — Я буду всё равно, — бурчит парень. Вспоминает утренний диалог с врачом и визитку, что лежит во внутреннем кармане его сумки. Стоит предупредить альфу. — Чонгук.       — Да? — Тэхён присаживается на матрас, берёт за руку мужчину. Начинает рассказ аккуратно, дабы не испугать альфу на первых минутах, правда, это не особо сработало. Взволнованный Чонгук читает визитку, ищет всю информацию о враче в интернете, пока Тэхён молча ждёт ответа.       — Зачем так паниковать? Я ведь просто пойду на консультацию, — старается убавить поднявшееся едва ли не до максимума беспокойство Чона-младшего, но тот его не слушает.       Когда дело касается Тэхёна, Чонгук становится совсем другим человеком: появляются совершенно иные механизмы чувств, о наличии у себя которых он даже не подозревал. Обычно альфа держит разум холодным, пускай в меру своего вспыльчивого характера, а здесь его мощнейшим зарядом тока прошибло, стоило услышать слова Кима о посещении врача.       — Просто так подобные советы не дают, солнце. Я сам понял, что твой запах усилился, но… — и тут Чонгука осенило. Брови чуть приподнялись вверх, делает глубокий вдох, ощущая пряность ванили в лёгких, но не сильный, а умеренный.       — Что? — не понимает Ким.       — Когда у тебя должна быть течка?       Вопрос вводит в ступор. Ким никогда ранее не чувствовал каких-либо признаков надвигающейся течки, это происходило по графику. Единственное исключение — когда гон Чонгука спровоцировал резкие изменения в организме омеги. Пройдя медицинское обследование совсем недавно, как раз перед их совместным отпуском с мужчиной, Киму ничего не говорили о будущих течках. Лишь сказали следить за собственными ощущениями. Может, и правда стоит обратить внимание в эти дни?       — Мне поехать с тобой? — Тэхён хотел бы быть с Чонгуком, однако у того завтра и так нелёгкий день.       — Не стоит. Я сам, — отвечает омега, заметив долгий взгляд мужчины на себе. — Тебе лучше скорее завершить свою поездку туда, — упоминать Канов парню жутко неприятно, и Чон-младший понимающе кивает ему, обнимая за плечи.       — Сопровождать тебя будут Алекс и ещё четыре охранника, — Ким принимает, спорить бессмысленно, да и в плане его безопасности Чонгук довольно суров. — Мы будем недалеко друг от друга, поэтому я успею заехать за тобой после.       — Хорошо.

***

      Выбор. На первый взгляд очень простой, ответ маячит перед глазами, хранится в сердце, крутится в голове вихрем. Но всё намного сложнее, если углубиться в саму суть. Хосок поступил правильно, позволив омеге решиться в борьбе с собственными эмоциями, и Пак утопает в водовороте беспорядочных мыслей, сводящих его с ума по сей день.       Обычно в подобных случаях ему помогал Тэхён. Чимин грустно усмехается; он остался один на один с собственной проблемой без сторонней помощи. Да и разговор с Кимом тоже обязателен, заодно обсудят Чонгука, с которым ему придётся заключить пакт перемирия, в случае сделанного выбора в пользу Хосока.       Юнги целый день он не видел, благодарит всё на свете за это. Сидя в своей комнате, закрывшись на ключ, омега смотрит на свой телефон, листает фотографии с Тэхёном, сделанные за время обучения на первом курсе университета. Прошлые времена, когда не было никакого Чонгука, когда был жив Кегван, когда они вдвоём были всегда вместе, отдают тупой болью в груди, отчего хочется бить по ней кулаком, лишь бы ничего не чувствовать. Казалось, стрелки часов протекают с неимоверной скоростью, пропуская все пережитые моменты за одну секунду в сознании, однако чувства не дадут соврать, и они напоминают о былых слезах, о боли, о разочарованиях, о страхах.       Крупная ссора с Тэхёном даже в самых кошмарных снах не появлялась. Никогда он не задумывался об этом. Судьба решила поглумиться над ними самым жестоким образом. Проигрывая в голове момент их конфликта, Пак не может и слова вспомнить того, что он произнёс. Помнит глаза друга, наполненные разбитой печалью и вспыхнувшей злостью. Может, стоит сейчас поговорить с ним?       Чимин всё ещё любит Тэхёна до глубины души. И терять его — последнее, чего он желает в жизни. Обида горчит, гордость давит, совесть мучает.       Его мысли были услышаны. В дверь стучат. Пак видит Тэхёна, осязает его чуть сгустившийся ванильный аромат: ложится на стенки лёгких приятным шлейфом. Ким не скрывает взгляда, спина ровная, с уверенной походкой заходит внутрь, вставая посередине комнаты.       — Хочешь поговорить? — предлагает Тэхён. Чимин соглашается. Оба садятся на кровать, смотря друг на друга.       — Я тебя слушаю, — Пак замечает готовый настрой омеги. Киму потребовалось пару часов, дабы решительно пойти к другу и начать разговор. Чонгук его поддержал, заверив, что всё пройдёт хорошо и омеги склеют возникшую между ними пропасть.       — С чего начать?       — От начала и до конца.       Тэхён вздрагивает. Делает глубокий вдох, ступает в первую дверцу прошлого под названием «двадцать первое июня». Чёрная дата, как считал омега.       Упоминает не всё, только в общем смысле, не вдаваясь в подробности. Поселился росточек сомнения, останавливающий порыв Кима раскрыть всю правду перед Паком, дабы более не осталось никаких тайн. Потому что действия Давона пугают. И неизвестно, какую точку зрения примет Чимин, на чьей стороне он окажется. Существует огромный риск.       Тэхён боится за Чонгука. Раньше он проклинал его, молился за день, который откроет жуткую тайну и греховный поступок альфы, а сейчас молитвы есть, но они произносятся во благо мужчины. Ради его защиты от напасти недоброжелателей, в числе которых стал его крёстный отец.       Он идёт против Давона и, быть может, против Чимина, прикрывая Чонгука. Жизнь поменялась на сто восемьдесят градусов, барьер полностью разрушен, проявились чувства, укреплённые прочной истинностью. Они прошли множество испытаний, Тэхён не желает, чтобы их отношения разрушились. Потому что влюблён. Любит. Да. Именно любит.       Заслуга истинной связи? Нет. Заслуга самого Чонгука. Его отношение к нему, его сдержанность, его любовь. Всё это омега чувствовал, видел, испытывал на себе.       Кегван оказался прав.       «Я уверен в Чонгуке. Он тебя сумеет защитить, подарить заботу, обеспечить всем, и главное — полюбить. И ты в скором времени признаешь его, полюбишь в ответ».       Чимин чувствует подвох. Тэхён не договаривает. На любой уточняющий вопрос отвечает коротко, плавно перескакивая на другую тему. В конце концов он не выдерживает. Под конец Ким завершает свой монолог, и Пак встаёт с места, нарезая круги нервными шагами.       — Ты издеваешься? — Тэхён поднимается следом, поджимая губы. — Как Чонгук убил Кегвана? Что между вами происходило после? Как убили Ингу прямо в вашем доме? Почему Чонгук посылал Давона, когда он искал с ним встреч? Какого чёрта ты скрываешь это?! — повышает голос.       — Я тебе рассказал всё, что надо, — сдержанно говорит Тэхён, сжимая руки в кулак.       — Ты потерял ко мне доверие, да? — обидно до жути. Чимин ожидал услышать многое, но вовсе не сухой пересказ. Это раздражает. — Помнишь, я делился своими днями без тебя? Так вот, повторюсь: мне было херово. Я мучился от гиблых ожиданий, собственных гнетущих мыслей! Я, сука, успевал хоронить тебя и воскрешать снова! Боялся услышать от отца самую ужасную фразу: «Тэхёна больше нет».       В этом моменте Пак задрожал всем телом. Врагу не пожелать того, что он испытал.       — Частичку моей души ты оторвал своим исчезновением, — Тэхён ощущает, как его бьют невидимыми кулаками. Чимин произносит слова, смотря в одну точку без эмоций на лице. Пустота в глазах. Ничего более. — И пока я страдал, тосковал по тебе, морально подыхал в те серые дни, ты обжимался со своим Чонгуком, совсем не думая обо мне!       — Молчи! — шипит Ким, прищурив взгляд. Снова повторяется то, что случилось два дня назад. Омега держит себя в руках, но несправедливость громких слов Чимина режет поглубже острого ножа. — Отец убил себя руками Чонгука! Передал меня в его руки, написав одно письмо с просьбой довериться ему! Меня раздирала боль изнутри на мелкие части, она не давала мне покоя! Я хотел, чтобы ты и Давон нашли меня и увезли к себе, хотел умереть в ту же ночь, как я ступил порог дома Чонгука! Ты и представить себе не сможешь те чёрные дни моей скорби и мучений! Я принял всё: потерю отца, новых людей, новый дом, собственные чувства к истинному альфе! Я его полюбил всем сердцем и душой, и только посмей ещё раз обвинить его во всех грехах!       — Это бред! Блять, такого не бывает! — схватившись за волосы, Пак мотает головой. Не верит. Абсолютно.       — Его родителей убил мой отец. Чонгук жил в страданиях из-за моей ненависти к нему. Мы оба были на грани, но не позволили друг другу упасть в тёмную пропасть. Наши отношения — это результат возложенных нами титанических сил. И дело далеко не в истинности. Я бы не влюбился в кровожадного преступника, Чимин.       Факт того, что Кегван тоже является убийцей — добивает. И его причастность к смерти четы Чон не укладывается в голове. Месть? Убить руками жертвы? Бред. Это и есть оправдание поступку Чонгука?       Пак отворачивается, небрежно стирая слёзы со щёк. Возможно, он и не прав в своих суждениях, однако непринятие всей ситуации стоит выше простого понимания. Вторая ссора, ведущая за собой главный вопрос: «Что станет с их дружбой?». Тэхён не будет терпеть неуважение к себе и к Чонгуку.       Пора бы, наверное, понять, что он стал другим. Не таким, как раньше. Омега защищает своего альфу. Омега рядом со своим альфой. Всегда и везде. Но Чимину от этого тошно. Невыносимо.       А ведь с Хосоком у них есть схожести. Он тоже скрывал, но к нему Пак не чувствует обиды. Их взаимоотношения не заладились с первого раза, лишь постепенно знакомились, сблизились, позволили чувствам появиться.       — Когда ты находился в глубокой депрессии из-за смерти своего папы, Давон упоминал о приездах Чонов в ваш дом, но их я не видел. Как и твоего Чонгука. Мне потом отец приказал увезти тебя в Париж, чтобы ты восстановился и пришёл в себя. Тогда я почувствовал кофейные нотки в твоей комнате, но не придал этому особого значения, — вдруг припоминает Пак. — Выходит, ты его тогда не помнил.       — Да, — подтверждает тихо Ким.       — На твоём дне рождения я знать не знал о них. И твои родители с семьёй Чон были хорошо знакомы, как и мой отец. А мы не помним даже их присутствия.       — Да.       — Теперь понятно, почему ты жил некоторое время в своей квартире, уйдя от Чонгука. Он следил за тобой, и ты это ему простил, — не по-доброму усмехнулся парень, опираясь на подоконник у окна.       — Простил. Процесс был нелёгким.       О ноутбуке Кегвана, о запароленном файле и письме Чонгук попросил Тэхёна не рассказывать. Это личное их дело. Омега сам это хорошо понимал.       Об убийстве Ингу, о Джу Соне, о тех преследователях, что гнались за ними в дороге и обстреливали квартиру Хосока, — ни слова. Это важная тайна.       — Я хочу побыть в одиночестве. И, Тэхён, — Чимин оборачивается к нему, — возьмём перерыв в дружбе?       — Да. Так будет лучше для нас двоих.       Грустно. Досадно. Обидно. Но так надо. Тэхён бесшумно уходит, ступая в спальню, где его встречает Чонгук с тёплыми объятиями. Ким облегчённо выдыхает. По крайней мере, таить страшную правду больше не надо.       Всё тайное рано или поздно становится явью.

***

      Господина Кима встретили со всей ответственностью. Взгляды направились на фигуру омеги, едва автоматические двери открылись перед ним. Впереди шёл Алекс, сзади — четверо охранников, но далеко не количество сопровождающих привлекло внимание общества. Многие смотрели с нескрываемой жалостью, кто-то с опаской, а некоторые — с любопытством. Слухи не прошли мимо них, и у каждого в голове хранится весть о нападении сына господина Кана на двух омег.       Тэхён одет более повседневно: светлые голубые джинсы, бежевый кардиган, колье на смуглой шее, на которую пришлось намазать тональную основу из-за видимых красных пятен, оставленных Чонгуком. Солнцезащитные очки не снимает даже в помещении, такова была просьба альфы, да и сам парень не желал встречаться ни с кем глазами.       Нужный кабинет они нашли без проблем благодаря специалисту центра. Тэхён заходит внутрь, встречая женщину-омегу с приветливой улыбкой.       Тем временем по холодному полу городской больницы ступают братья Чон. Их неожиданное появление отгоняет непрошенных журналистов подальше от территории здания, персонал напрягается, как и заведующий, встречающий гостей у входа. Палата Кихёна расположена на третьем этаже, с помощью лифта они молча поднимаются и так же ступают по длинному коридору.       — Господина Кана нет, — отвечает мужчина на вопрос Хосока. Врач старается не говорить лишнего, да и в целом стремится поскорее избавиться от альф, ибо их аура очень сильно влияет на внутренние ощущения, отпугивает пациентов.       Чонгук не скрывает своего гнева. Не контролирует резкий выброс крепких феромонов. В зрачках пылают кадры событий того вечера, получает максимальное удовольствие от того, каким образом он избивал слабое тело Кихёна. Хосок держится рядом настороже. В каком виде Чонгук увидел Тэхёна не пытается вспомнить, иначе в этот раз его никто не остановит. Кихён едва говорить может, альфе не составит особого труда парой движений лишить его жизни, потому приходится контролировать свои мысли, и своего зверя держит на серебряной прочной цепи.       — Ради безопасности пациента с Вами будет наша охрана и я, — сохраняя дистанцию, врач говорит аккуратно, стараясь не навлечь на себя беду в лице злого Чонгука. Правда, это у него плохо получается.       — Вы считаете меня настолько диким, что я полезу на полуживого человека? — возникает Чон-младший.       — Простите, но именно Вы довели его до такого состояния, поэтому в целях…       Чонгук поднимает ладонь перед лицом мужчины, затыкая его, и шумно выдыхает. Хосок делает шаг вперёд, как и Сокджин позади них. Врач испуганно вздрагивает, отодвигаясь к стене.       — Ещё одно слово и Вы вылетите отсюда к чертям собачьим! — чеканит альфа, а феромоны его не оставляют шанса вдохнуть свежего воздуха. Давящая сила.       Видит Бог, он соблюдает жёсткий самоконтроль и, видимо, идёт проверка на прочность, иначе не назвать поведение врача. Ничего против него не имеет, каждый медицинский сотрудник давал клятву перед началом своей карьеры, и его стремление защитить Кихёна вполне логичное. Понять можно, но Чонгук знал и видел, до какого состояния его пациент довёл двух омег.       В итоге без охраны больницы Чонгук стоит недалеко от Кихёна. Рядом с ним Хосок. Окружают люди Чонов, врач стоит возле больничной койки.       — Когда он может говорить? — далее диалог с главным врачом ведёт Хосок.       — Мы наблюдаем за его состоянием. Надеемся через пару недель. Господин Чонгук оставил серьёзные травмы на его теле.       Чон-младший рассматривает ужасные синяки на лице, две руки в гипсе, а что там происходит за одеялом — он знать не желает. Глаза его закрыты. Пикают различные аппараты. Ощущает полное отвращение и презрение, без малейшей жалости.       Руки спрятаны в карманах брюк. Чонгук выходит первым из палаты, дышит часто, перемещая объект своих мыслей на Тэхёна. Лучше думать о нём, иначе сдерживать себя становится труднее. Где-то в груди хранится волнение за него, побыстрее бы уйти отсюда и пойти к своему омеге, узнать, по какой причине его повели на медицинскую консультацию.       — Господин Ким, сейчас я начну задавать вопросы. Просьба отвечать честно.       Тэхён кивает, занимая удобное положение на кресле. Убирает очки в сумку. Его попросили расслабиться, из кабинета вывели альф, понятное дело, и омега теперь наедине с врачом. До этого у них была короткая ознакомительная беседа с упоминанием Чонгука.       — Когда в последний раз у Вас была течка?       — В конце июня.       Помнит, как выходил из библиотеки, почуял густые феромоны альфы в воздухе, и с той же минуты в организме начались изменения.       — Судя по Вашему расписанию, — женщина рассматривает электронную медицинскую карту омеги через свой компьютер, — она должна была начаться в конце июля, верно?       — Да. Гон Чонгука спровоцировал у меня преждевременную течку, — отвечает парень, сцепив руки на животе. — Раньше они проходили у меня безболезненно. Но в тот раз было ужасно больно.       Мисс Стилл призадумалась над словами омеги.       — У истинных данный период отличается от простых пар. Это нормально. Я поняла, по какой причине мой коллега посоветовал Вам обратиться ко мне, — она отложила в сторону запасную книжку, повернулась полностью к пациенту, глядя ему в глаза. — Ваш запах стал проявляться активнее. Это говорит о приближении следующей течки. Ваш график восстанавливается. Господин Чон чувствует ведь Ваши феромоны?       — Чувствует, — подтверждает Ким.       — Сейчас Вы можете наблюдать у себя несколько иное поведение: Вы стали более тактильны, чувствительны, эмоциональны, нуждаетесь во внимании альфы. Понимаете, о чём я? — поднимает брови, чуть наклонив голову.       Тэхён краснеет. Осознаёт не сразу, анализирует свои прошедшие дни, а именно моменты с Чонгуком, и распахивает глаза от удивления. А ведь мисс Стилл права. Все признаки имеются, в частности неосознанное желание Чонгука в несколько другом плане. Походит на высшую степень озабоченности, усмехается в голове Ким.       — Понимаю, — прикасается тыльной стороной ладони к покрасневшим щекам.       — Советую Вам быть возле господина Чона. У него могут обострятся чувство собственничества, агрессия на чужих альф вокруг Вас. Его метки пока я не вижу, — бросает короткий взгляд на шею парня, где нет следа от укуса. — Судя по Вашим анализам, полагаю, предыдущую течку Вы переживали в одиночестве?       Господи, Тэхён готов сквозь землю провалиться. Но это врач, и такие вопросы приемлемы. Неловко до жути.       — Не совсем так. Чонгук был рядом, делился феромонами. Я гнездовался впервые в своей жизни.       — Поняла Вас. Господин Ким, Вы упоминали о сильных болях. Для Вашего здоровья это чревато серьёзными последствиями. Желательно проводить это непростое время с альфой, тем более с истинным. Или Вы не готовы? — осторожно интересуется женщина. — Если нет, то…       — Готов, — ответ вышел быстрее, чем омега успел в голове прокрутить это в голове. Мисс Стилл улыбнулась по-доброму, а Тэхён удивляется самому себе вновь и вновь.       У них была близость, правда, с чёткими границами, заканчивающиеся лишь на долгих ласках, и в те моменты Тэхён желал Чонгука полностью и всего. Даже говорил об этом вслух, но альфа не торопил события. Признаться самому себе трудно, эмоции и чувства говорят сами за себя, выпуская все скрытые желания омеги наружу.       То, что он говорил Чонгуку — правда, исходящая от сердца. Не инстинктами ведомый, а своими чувствами.       Тэхён хочет его. Отдать всего себя и своё тело ему. Любить.       Порассуждает ещё об этом он позже. Хотя бы не в кабинете врача. Тэхён возвращается к разговору, поправляя кардиган. Мисс Стилл печатала что-то на компьютере, после чего взглянула на омегу.       — Назначу Вам медикаменты. Но для этого Вам повторно нужно сдать пару анализов. Хорошо?       — А сколько времени это займёт?       — Полтора часа. Вы торопитесь?       — Нет. Я предупрежу Чонгука и можем начать.       Прочитав сообщение от Тэхёна, Чонгук сомнительно задумался. Омега не вдавался в подробности, написав лишь о задержке у врача. Разного рода мысли норовят пробраться в глубь сознания, однако мужчина противится. Позже парень ему обо всём расскажет, не стоит искать повода для переживаний. Альфа поворачивается к подошедшему брату, бросив короткий взгляд на закрытую дверь палаты, и вопросительно поднимает бровь.       — С нами свяжутся.       Кихён обязан дать свои показания, рассказать о мотивах своего преступления и назвать причину слежки за омегами. Плохо дело, раз предстоит вновь ждать, а время идёт. Чонгук по сей день успокоиться не может, ибо пережитые ранее покушения на них не случаются просто так.       Стоит разобраться с тем, кто является его главным врагом.       Чонгук берёт в руки телефон, ищет в контактах мистера Хэ. Хосок его просьбу выполнил: детектив стал собирать информацию о семье Кан. Осталось удостовериться в готовности его работы и назначить встречу дома.       — Вон, какие новости? — начинает без приветствий Чон-младший, приложив телефон к уху.       — Чонгук, у меня появилось важное дело, которое будет стоить моей жизни, если я не справлюсь, — мужчина отвечает ровным, но тихим голосом.       — Что такое? — напрягся альфа.       — Дела Кихёна тесно взаимосвязаны с компанией господина Пака. Тех людей, напавших на Давона, я скоро найду. И они станут ключом для одной из разгадок.       — В каком смысле взаимосвязаны?       — Чонгук, есть одна группировка, с которой Кихён и Давон сотрудничали вместе. Они занимаются наркотиками. За эту информацию я отдал миллиарды и мне предоставили все имеющиеся доказательства. Сейчас я на пути к центральной точке. Буду без связи. Через неделю, дай Бог, вернусь к тебе с лучшим отчётом.       Мир перед глазами будто стал другим. Чонгук проигрывает заново в голове разговор с Воном и цепляется к детали, связанной с наркотиками. В голове подобная схема не укладывается, откровение мистера Хэ вынуждает напрячь всю мыслительную систему, но тщетно. Мало информации. Судя по всему, Вон планирует следовать по намеченной цели, даже несмотря на то, что существует риск лишиться собственной жизни.       Тайна, способная распахнуть двери прошлого. Она может изменить жизнь и одновременно сломать. Истина совсем рядом. Будущее меняется, Чонгук чувствует это, однако сюрпризы судьбы не всегда приятны.       Он бы поговорил с господином Каном. Знает ли этот человек о скрытых деяниях сына? Кихён с головы до ног погряз в своих грязных грехах. Для таких людей нет ничего ценного или святого. Чонгук всеми способами добьётся объяснений.       Давон — тёмная личность. Отец знал его с молодости, постоянно предупреждал о его подозрительных методах сотрудничества, запрещая сыновьям иметь с ним любые деловые отношения. Чонгук начинает понимать советы Сунана. Они ему ещё пригодятся, однако он постепенно меняет свой взор на фигуру господина Пака.       «С самого начала Давон мне не нравился. Кегван рассказывал о нём: как он строил бизнес и чуть не потерял его из-за опасных идей друга, как невольно продал ему часть активов, в итоге оставшись с маленькой частью. В последнее время они часто ругались, Тэхён и Чимин старались помирить их, но ситуация усугублялась. О семье Пак я мало чего знаю. Советую понаблюдать за ними».       Опасных идей друга. Подозрительные методы сотрудничества. Чонгук хватается за голову, шикнув. Он, чёрт возьми, упустил не вовремя смысл данных фраз из-за обрушившихся вмиг масштабных проблем — смерть родителей и Ингу.       Отец не успел рассказать подробности о своём опыте работы с Давоном, правда, общая картина уже складывается. То же самое с Ингу. После этого разговора, к сожалению, последнего, его убили.       Кто-то наступает на пятки, вставляет палки в колёса, скрывает обзор на дорогу, ведущую к решению главных вопросов. Чонгук узнает всё.       Альфа встречает Тэхёна у входа в клинику. Прячет в своих сильных объятиях от зорких взглядов прохожих. Садятся в машину вдвоём; Чонгук за рулём пожелал побыть с омегой наедине, охране приказал сопровождать их с двух сторон.       — Всё хорошо? — Ким отвлекается от оживлённых городских улиц за окном, повернув голову к альфе.       — Да, — на задних сидениях лежит папка с рекомендациями и списком витаминов для поддержания иммунитета. — У меня скоро начнётся течка. Мне прописали медикаменты, взяли анализы. За результатами приеду через неделю.       Предтечное состояние у Тэхёна проходило совсем не так, как сейчас, потому для него это всё в новинку. Мисс Стилл объясняла довольно понятным языком, давала простые советы и была очень мила с ним. Чонгук слушал внимательно парня, запоминая чуть ли не всё сказанное.       В прошлый раз перед ним стоял стальной барьер. Чонгук не простил бы никогда себе слабость перед соблазном в лице Тэхёна, которому он позволял наслаждаться своими кофейными феромонами, в тисках сжимая возбуждённое желание овладеть его телом. Это был самый ужасный гон в его жизни, но тем не менее самый приятный, потому что дышать густым ванильным ароматом омеги сродни райскому наслаждению. Выдержка была крепкой, чистый разум держал внутреннего зверя от напасти рокового влечения, подпитанного заострёнными гормонами.       В этот раз может быть по-другому. Всё зависит от самого Тэхёна и его воли. И примет он его любой ответ. Чонгук не мальчик, чтобы обижаться на отказ омеги, а мужчина, который поможет всеми дозволенными ему способами.       Больше они эту тему не поднимали. Тэхён надеется, что в этот раз течка пройдёт без адских болей. И с Чонгуком. И просьбу свою озвучит он позже. О Кихёне он не спрашивал, да и Чонгук не говорил о нём, лишь бросив короткое:       — Когда всё будет известно — я с тобой поделюсь.

***

      Чимин натыкается уже на фотографии с Хосоком, сделанные во время практики в его клубе и в день рождения Чонов. Веет теплом и комфортом. Хосок никогда не нарушал его личных границ, всегда спрашивал разрешения, прежде чем обнять или же взять за руку. С ним любое взаимодействие нежное, невинное, светлое, именно то, что не хватало Паку всё время.       Существует большая разница: с Тэхёном Чимин чувствует себя нужным, а с Хосоком — любимым. Сравнивать их, конечно, нельзя, но до встречи с Чоном-старшим похожее отношение к себе он встречал только от Кима. Если взять Юнги, то у них сложилось изначально всё благодаря вспыхнувшей в один миг страсти и влечению друг к другу, перешедшие на постоянные, ночные встречи. С ним омега раскрыл в себе множество скрытых граней, другие чувства, осознал, каким образом альфа влияет на его инстинкты, на разум.       Они были из разных миров. Юнги — холоден и требует постоянства. Чимин — эмоционален и доверяет времени, не желая торопить события. И главным препятствием между ними оказался Давон. Омега не раз говорил Мину о строгости своего отца и его непринятии любых связей с другими альфами. За связь с Юнги Давон способен на всё в плане наказания, Чимин представлять не хочет, потому что знает, что за его обман и сокрытие он устроит настоящий ужас. Однако Юнги планировал построить серьёзные отношения, пообещав разобраться самому с возникшей проблемой. Чимин не позволил. Их двоих отец не пощадит.       Последний разговор оставил горящий след в их памяти.       Много обидных слов. Много слёз омеги было пролито. Много трещин на сердце Мина появилось.       Чимин просил понимания. Юнги просил стабильности. Увы, вернуть время назад невозможно. Альфа не раз задумывался над их последним вечером, разрушившим их совместный мир, и пожалел об одном: ему не стоило отпускать Пака. Должен был принять его выбор, вопреки своим принципам и желаниям, не действовать напролом. Ненависть омеги к себе он заслужил.       Пак откладывает телефон в сторону, лежит на кровати, разглядывая потолок, пока в это время Юнги стоит у его двери, не решаясь постучаться. Подумав, альфа делает шаг вперёд на пути к истинному омеге. Обошлось не без помощи одного человека.       — Чего тебе надо?       Десятый долгий звонок от отца остался без ответа. Юнги закрылся в своих мыслях. Голова болит от выпитого вчера алкоголя, ничего не помнит из того, что было перед сном, что ещё больше давит на разум. Шторы прикрыты, сохраняя в комнате видимую темень. Постель превратилась в один сплошной ком из одеяла и подушек. В этот раз разрешает себе маленький грешок, побыть ленивым, без толики перфекционизма. Приняв душ, Мин часто думает о случившемся в номере отеля. О своём поведении. Головой о стенку удариться нужно, чтобы мозги встали на место. Запереть внутреннего зверя за тысячу замками с толстыми решётками. Грёбаные инстинкты, действующие под властью таких же грёбаных чувств.       Любовь коварная. Юнги проклинает её.       На одиннадцатый вызов отца он отвечает, не выдержав чужой настойчивости. Вопрос задаёт грубым тоном голоса. Хиндже прикрывает глаза, понимая, что ничего против сказать не может, ибо сильная вина, сожаление за прошлые ошибки пересиливают его строгие правила, которым он учил сыновей.       — Здравствуй. Как ты?       Хочет показаться заботливым отцом? Юнги усмехается. Хиндже его ругал постоянно за нереализованные амбиции и планы. Бестолковые сравнения со старшим сыном, ругани за другие мысли, равнодушное отношение к компании семьи — это преследовало Юнги на протяжении нескольких лет, пока он не переехал жить к Чонам, уйдя из собственного дома, выбрав свободу.       А теперь что? После вечера господина Кана от него не отстают. Напрягает до жути. Юнги отвык от своей семьи. Они для него, в который раз убеждается, стали чужими.       — Плохо. Что хотел? Давай к сути.       Господин Мин вздыхает.       — Поговорил с Чимином?       — К чему вопрос? — раздражается альфа. Неужто из-за появления истинного родители поменяли к нему отношение, играя роль хорошего родителя?       — Сын, пожалуйста, не надо так со мной разговаривать, — Хиндже сжимает пальцами переносицу.       — Почему вы стали снова лезть в мою жизнь? Я ушёл от вас, получил долгожданную свободу, работаю и занимаюсь любимым делом, от которого ты не в восторге.       — Первое время был против, согласен. Но теперь, зная, что ты работаешь с хорошими людьми, стал самостоятельным мужчиной, я рад за тебя, правда.       Юнги включает громкоговоритель, бросает телефон на кровать, хватаясь за голову. Нет веры, нет доверия отцу. Сомнения съедают мозг, не позволяют принимать каждую фразу отца. Раны свежие, как и воспоминания.       Хиндже не жалел его. Умел требовать, приказывать, расходуя все силы на перевоспитание Юнги, имевшего на тот момент совершенно разные взгляды на будущее. Данный факт не укладывался в голове строгого господина Мина. В доме частым гостем стали громкие скандалы до того вечера, когда Юнги просто ушёл, ничего не оставив за собой.       С семьёй Чон Мин ощущал себя как дома. Они подарили ему атмосферу настоящей и дружной семьи. Господин Чон не принимал денег от парня, помогал ему развиваться, не ставил никаких ограничений, что помогло Юнги научиться жить своей жизнью: делать то, что хочешь сам.       Отказавшись от предложения Хиндже вернуться в семью, Юнги стал полноправным членом семьи Чон, как разрешил ему Сунан, докладывавший семье Мин о состоянии их сына, и попросил смириться с его решением, так как никакие разговоры и настойчивые упрашивания не поменяют окончательного мнения.       — Давай встретимся. Поговорим.       — Нет. Оставь меня в покое.       Ответ раздирает сердце Хиндже на куски, оставляя невыносимую боль. Чувствовал такое и Юнги после конфликтов с ним?       — Ты любишь его?       Большой палец нависает над красной кнопкой завершения разговора. Юнги глядит немигающим взором на горящий экран смартфона.       — Что? — на выдохе произнёс Мин.       — Истинность, сын мой, — неизведанное чудо природы. Но любовь играет важную роль. Связь бессильна, если нет чувств. Чимин — хороший омега, и он нам с матерью понравился.       — Может, потому что он выходец из высшего общества? Ты ведь планировал брак по расчёту для брата и меня.       — Поверь, я знаком с семьёй Пак. На счету Давона имеется немало грехов. Покойный Сунан имел опыт работы с ним, и отнюдь отзывы были не совсем хорошие. И я крайне удивлён тому, что он смог хорошо воспитать своего сына. Быть может, как отец — он неплохой.       — Немало грехов? В каком смысле?       — Сунан не вдавался в подробности, так как о таком не говорят без наличия видимых доказательств. Да и очень опасно внедряться в это дело, потому он даже Чонгуку не говорил всю правду о Давоне, дабы защитить его от смертельных угроз.       — Смертельных? — дрожь прошлась по всему телу. Юнги приложил телефон к уху, повышая громкость динамика.       — Да. Вчера на встрече Чонгук заявил о своих планах касательно наследства Тэхёна. И ему предстоит разбираться с Давоном, так как бóльшая часть компании Кегвана принадлежит ему. К сожалению, разговор наш прервался: его срочно вызвали домой из-за приезда одного настырного журналиста.       — Ты обязан его предупредить, отец.       Юнги бросает взгляд на дверь. Ему не составит труда пойти в кабинет Чонгука и поделиться словами отца. Страх за близкого друга на секунду окружил всё его нутро. Не заметил, как обратился к Хиндже. А вот тот услышал, улыбнулся. Младший сын назвал его отцом. Надежда на примирение с Юнги, казалось, больше не вернётся, учитывая его враждебный настрой на попытки добиться одной встречи, однако теперь Хиндже уверен, что ещё не всё потеряно.       — Через неделю я как раз поеду к Чонгуку в компанию. Буду рад увидеть тебя, сын. И ещё, — короткая пауза, после доносится чуть уверенный голос господина Мина. — Я не имею права вмешиваться в твою личную жизнь. Лишь дам один совет: если чувства взаимны — не отпускай.       Пак разрешает войти к нему в комнату, встаёт с кровати, встречая нежданного гостя. Уголки губ опускаются, дискомфорт в груди появляется с первым вздохом, ощущая лёгкие нотки мускуса. Юнги смотрит прямо на него, закрывая дверь. Спрятав руки за спину, мужчина ждёт приглашения пройти дальше от омеги, а получив наконец слабый кивок, устраивается на краю кровати. Уперев локти в колени, опускает взгляд на пол. Держать зрительный контакт мучительно, при этом прокручивая в голове свой отвратительный и одновременно правильный поступок.       Полностью вычёркивает их первый разговор с упоминанием истинности. Всё оказалось неверным.       — В первую очередь, хотел бы попросить прощения за вчерашнее, — начинает альфа, сцепив руки в замок. — Я повёл себя, как животное. Поддался инстинктам, злость вперемешку с ревностью захватили мой разум. Я виноват. Прости.       Чимин дал бы смачную пощёчину Мину, правда, и тут есть его оплошность — ответил на поцелуй. И спихивать всё на связь — глупо. Голова на плечах имеется. Омега в который раз благодарен вовремя очнувшейся совести.       — Пожалуйста, поговори со мной. Мне есть что сказать, — взор устремляет на парня вновь, ищет в его глазах немое согласие. Чимин делает один кивок, сохраняя между ними дистанцию, встав возле окна.       — В последнее время на меня много всего навалилось: переезд, жуткое событие на вечере господина Кана, истинность, новые чувства к другому мужчине, ложь Тэхёна, покушение на отца. Я думал, мы всё решили и поставили окончательную точку в наших с тобой отношениях. Но, видимо, так решил я. Ты доставляешь мне ещё больше проблем, Юнги. Ты делаешь ещё хуже!       Альфа поднимается с места, отчего парень пугается, отодвигаясь назад, но тот уходит к другой стороне стены. Проводит ладонью по волосам, сморщившись, ибо слышать такое равносильно физическому насилию. Чимин добивает его веру, разрушает цель, с которой он явился сюда.       — Я не должен был, зная, что ты пережил, набрасываться на тебя, как дикий зверь. В целом твоё состояние…       — Не ухудшилось, но страх твоих резких движений присутствует. Природа не наградила меня адекватным истинным, который смог бы залечить все мои раны и привести моё ментальное здоровье в норму, — саркастическим тоном произносит омега, сложив руки на груди.       — Я заслужил твою ненависть, — грустно усмехается Мин. — А любовь? Ты что-то чувствовал ко мне?       Чимин кусает за нижнюю губу, собирая суматошные мысли в порядок. Они будут говорить о чувствах. Вырывать из оков недосказанностей самих себя. У них и правда незаконченный роман, вспыхнувший, как пожар, и сгоревший дотла за миг. Такое не забывается быстро. Это необъяснимое явление, притягивающее за ниточки все струнки души, вынуждая раскрыться. Иначе их ситуация усугубится до последней точки и может обернуться не самым лучшим концом.       Омега не тянет с ответом. Признается во всём, дабы жить спокойно, закрыв своеобразный гештальт.       — Чувствовал. Ты мне нравился, Юнги. Манил своим холодным характером, пылающим сердцем, заботой, вниманием. Оттолкнул своим непониманием, нетерпеливостью, грубостью.       — У меня были серьёзные намерения, Чимин. Я желал, чтобы ты стал моим омегой.       — При этом не принимая мои имеющиеся на тот момент проблемы. У нас не было взаимопонимания, — объясняет парень, глядя на мужчину. — Я просил подождать, не торопить этапы наших зарождающихся отношений, и особенно не идти к моему отцу.       — А я хотел стабильности. Жить, зная, что у меня есть ты — мой омега и любимый человек. Собирался поговорить с Давоном, вопреки всему, а ты меня унизил, задел моё слабое место.       «…и последней каплей стало то, что статус его семьи не позволит быть с тем, кто отрёкся от своих родных. Омега рассуждал, как они — выходцы из высшего общества. Высокомерные лицемеры. Те, которых Мин терпеть не может».       — Ляпнул сгоряча, извини. Время не вернуть назад, и навряд ли бы у нас что-то получилось. Мы разные, разве не видишь?       — А с Хосоком, получается, одинаковые? — язвит Мин. Рычит на самого себя за упущенную ревность. Чёрт. — Хотя, так и есть. Вы оба из обеспеченных семей, не стыдно показаться на людях вместе…       — Закрой свой поганый рот, придурок!       Повторяется тот же сценарий. Юнги зол на соперника, зол на свой явный проигрыш, и это выводит из себя, он уже держится на краю пропасти, заставляя себя отойти от него дальше.       — Прости. Не знаю, что на меня нашло.       — С Хосоком у нас много общего. Он понимающий, заботливый, весёлый, добрый человек! Не давит на меня, думает в первую очередь обо мне, и с ним я чувствую себя по-настоящему любимым омегой! — на одном дыхании говорит Пак, чуть ли не срывая свои голосовые связки. — Сколько бы я не отрицал этого, с тобой мне было хорошо. Честно, я хотел быть твоим. Ты был дорог мне.       — Я тебя люблю. Полюбил давно и навряд ли смогу забыть нас.       Признание от чистого сердца, покрытого толстым слоем льда. Растопить может только Чимин. Своим появлением, своим взглядом, цветочным ароматом, дурманящим рассудок. Фразы дались ему тяжело, и всё вышло на подсознательном уровне. Он обязан был заявить о своих чувствах прямо и вслух. Себе и Чимину.       Пак прикрывает глаза, отворачивается к окну, выпуская наружу слёзы. Почему всё так сложно? Смотря на Юнги, искренне становится его жаль. Внутренний омега рвётся к нему, желая утешить и показать свою готовность остаться с ним навсегда. Борьба с разумом превращает эмоции в сумасшедший хаос. Наступит ли в его жизни покой?       — Хочу стать твоим альфой. Быть вместе. Ты и я. Как пара. Буду добиваться тебя, показывать свою любовь, учиться понимать. Обещаю, всё будет не так, как раньше. Но это в том случае, если ты дашь своё согласие. Нужно время для раздумий, не стану мешать. Дверь моей спальни всегда открыта для тебя. Надеюсь, ты придёшь ко мне с положительным ответом.       Чимин медленно падает на колени. Мин ушёл.       Выбор. На первый взгляд, очень простой, ответ маячит перед глазами, хранится в сердце, крутится в голове вихрем.       Хосок или Юнги? Чимин умом знает, кто ему нужен, но вот зверь внутри говорит о другом. И обе стороны влияют на его решение. Сложно.

***

      Чонгук рассматривает принесённые Намджуном документы. Подле него стоит Хосок, изучающий действующие контракты от компании, работает над проверкой всех пунктов договоров, сверяясь с собственными результатами. Тэхён мило улыбается маленьким прикосновениям Сокджина и Намджуна, наблюдая за ними, сидя недалеко на диване.       Прошла почти неделя. О разговоре Чонгука с детективом знают Хосок и Сокджин. Начальник охраны предложил отправить пару альф для безопасности, однако ему отказали.       — Странно, что Давон не требовал доказательств, подтверждающих смерть Кегвана, — рассуждает Чонгук, отложив папки в сторону. — Всё чисто, Намджун. Ты справился.       — А что это? — интересуется Ким.       — По нашим официальным данным, Кегван погиб в автокатастрофе. Здесь весь отчёт, — отвечает альфа. Тэхён направляется к рабочему столу мужчины, берёт в руки бумаги и не спеша читает.       — Касательно наследства, — продолжает Намджун, двигаясь на кресле вперёд. Джин стоит сзади него, опираясь рукой о спинку сидения. — Выйдя замуж за Тэхёна, ты автоматически станешь полноправным владельцем тех сорока процентов акций компании Кегвана. Для того, чтобы вернуть остальные его владения обратно, понадобится согласие Давона, то есть подпись.       — Он будет против, — Чонгуку не потребуется минута для размышления. Знает, что Давон не подпишет никакую договорённость. Да и не захочет лишаться ещё одного источника высокой прибыли, а за ним и репутации.       — Проблем не будет — против тебя, учитывая ваши положения в обществе, пойти не сможет. Господина Пака временно заменяет его заместитель, — Ким смотрит на Тэхёна, потом на Чонгука. — В случае летального исхода, — омега поднимает голову, закончив с чтением, — по завещанию, всё станет собственностью Чимина. Не уверен, что он потянет на себе всю работу Давона. И охота начнётся за ним, а там риски небольшие. Никто не захочет иметь проблем с тобой, поэтому будущий муж Чимина, которому также перейдёт большое наследие омеги, сразу же подпишет договорённость и вернёт компанию Кегвана полностью тебе.       Хосок напрягся. Тэхён молчит: это не его дело, да и ввязываться в работу Чонгука он не планировал. О Давоне говорить смысла нет.       — Пожелаем ему здоровья, — хмыкает Чон-младший.       О дворецком Кимов было сказано пару фраз. Он вернулся обратно в Венецию, пообещав поменять своё местожительство и быть на связи. Правда, следующая тема их общего разговора обращает заинтересованное внимание Тэхёна и вовсе не радует Чонгука.       — Ты рассказывал мне подробности твоего диалога с Ханой, — злость альфу не отпускает до сих пор. Явиться в его дом, допрашивать его омегу и, в конце концов, переходить все основные грани, — наивысшая степень наглости. Чонгук в тот вечер планировал вызвать Ли к себе, чтобы на её же глазах разорвать их договор о сотрудничестве. Остановил Тэхён, посоветовав устроить встречу днём. — Не могу никак успокоиться. Тварь такая!       — Тише, Чонгук, — Ким накрывает его ладонь своей, слабо сжимая. — Когда она приедет?       — Завтра в обед. Намджун и Хосок тоже будут с нами.       Ким потребуется для решения конфликтных споров, подготовив все юридические документы. Хосок сам попросился присутствовать в разговоре.       — Она ведь знает о тебе практически всё, Чонгук. Мстить не будет? — настораживается омега.       — Не имеет права. Об этом указано в договоре, — твёрдо отвечает мужчина. — Хана изменилась. В самом начале нашей работы она была спокойной, скромной девушкой.       — Говорит ли в ней женская обида? Может, с моим появлением она стала другой? — предполагает Ким.       Он прав. Хана использовала любые методы сближения с Чонгуком, причём умело, но не столь заметно. Девушка — прекрасный журналист, и увольнять её было нельзя — в период смерти четы Чон ему нужен был человек из медиа-сферы. Она выполняла свою определённую работу, при этом оказывая моральную поддержку Чонгуку, в чём он не нуждался. Это напрягало и, несмотря на аккуратные просьбы Чона-младшего больше не предпринимать ничего подобного, Хана продолжала вести себя непрофессионально, оставаясь наедине с ним. Пока из уст Чонгука не всплыло имя Кима.       — Не волнуют её чувства. Мне важна лишь её работа. Не способна разделять личное и карьеру? Пусть тогда уходит.       — Завтра нас ожидает эмоциональный день, — произносит Хосок.

***

      Тэхён ощущает лёгкую слабость в теле последние три дня. Его запах чувствуется уже по всему этажу, отчего приходится пить безвредные блокаторы, благодаря которым интенсивность выделяющегося приторного аромата ванили уменьшается. Чонгук стал внимательным и раздражённым. Всю охрану он выгнал на улицу, перед сном обязательно вылизывает его пахучую железу в районе шеи, кутая в свои объятия. Метит своим запахом, выпускает свои феромоны, отгоняя всех, вплоть до прислуги, именно в данный момент испытывая пробудившиеся инстинкты, требующие защищать омегу от потенциальных врагов. Ким не противился, наоборот, ему это было необходимо.       Вместе со слабостью в нём проснулся голод. Тэхён стал частым гостем на кухне, общался с Юнги, которому было не понять, каким образом в стройного омегу столько еды помещается. Он не был против его визитов, да и парень всегда ему помогал с ужином, пока прислуга занималась домом. К Хосоку и Мину Чонгук отпускал свободно, к Сокджину и Алексу — напряжённо. Говорить о других не стоит.       С Чимином Ким больше не виделся. Живя под одной крышей, они не пересекались. Пауза в дружбе влияет на них двоих одинаково: плохо, больно, апатично, но так надо. Ко всему прочему, Пак пребывает в своих мыслях. Стоит перед выбором. Его не трогают, позволяют побыть в одиночестве. Каждая ночь сопровождается длительными думками.       Вчера Чонгук не выпускал Тэхёна из кровати почти час, перед тем как пойти в кабинет на встречу с Намджуном и Хосоком. Уверенный в стойком кофейном запахе на Тэхёне, постепенно смешивающимся с ванильным, они вышли из спальной комнаты. Внутренний зверь опасен. Только тронь — запустится бомба замедленного действия.       Сегодня ему предстоит заехать за анализами в клинику, на этот раз вместе с Чонгуком. Остаётся одно — выдержать визит Ханы в их дом. Она прибудет через десять минут.       Рука Чонгука лежит на талии Кима, поглаживает, носом ведёт по щеке, чувствуя приятное сочетание их запахов. Хосок выходит из своей спальни, следует к брату, но замирает у двери комнаты Чимина.       Ждал ли он его? Конечно. Прислушивался к шагам в коридоре, прежде чем лечь спать. Сомнения подкрадывались медленно, старался им не верить, но с протекающими одинокими ночами мужчина терял уверенность в приходе Чимина к нему. Остался последний день выбранной недели. Хосок разворачивается к лестнице. Работа ждёт. А о чувствах начнёт постепенно забывать, заранее настраивая себя на грустный конец. Однако почему грустный? Чимин выберет того, с кем он будет счастлив. Запихнув куда подальше свою боль, Хосок искренне порадуется за него.       Хана при входе сразу замечает Чонгука, от которого веет мрачной аурой и сильными феромонами. Тэхён сидит на краю стола, сзади него Хосок. Намджун занял диван. Звонок Чона-младшего не удивил. Она предполагала такой вариант, причём стопроцентно, потому хорошо подготовилась.       — Пожаловался своему Чонгуку? — язвит Ли, усаживаясь на мягкий стул. — Считала дни до нашей встречи, — говорит уже непосредственно альфе, сидящему перед ней.       — Следи за языком, — первое замечание Чон-младший произносит спокойным тоном, хотя внутри уже начинает всё гореть от одного её присутствия.       — Мне нечего терять, Чонгук. Я привыкла заходить эффектно, а уходить красиво, — ухмыляется девушка.       — Хана, — Чонгук поднимается с кресла, руками опирается о стол и чуть наклоняется вперёд. Тэхён переводит взор на альфу, наблюдая за ним. Его скулы заострились, а глаза буквально испепеляют фигуру журналистки. — Как думаешь, карьеру завершать лучше тихо, без шума, или же громко, со скандалом?       — Ты не можешь так поступить со мной.       Она была готова навсегда покинуть семейство Чон, согласившись на расторжение их договора, но терять свою работу — это последнее, чего желает Ли.       — А ты имела право заявляться в мой дом без моего разрешения?       — Твой любимый омега впустил меня, — указывает на Тэхёна, делая акцент на нём.       — А задавать никому ненужные вопросы? — Чонгук сощуривает взгляд. Вдыхает густой аромат дикой розы и вскидывает брови, резко поворачивая голову на Тэхёна. Тот, прикрыв глаза, держится, несмотря на витающий коктейль из разных запахов альф, среди которых ясно ощущаются только два.       У Ханы, кажется, гон. Стали понятны её наглое поведение и вспыльчивость, особенно проявляющиеся в такой непростой период.       — Я — журналист, Чонгук. В этом заключается суть моей работы. С того вечера прошло достаточно времени для полного восстановления. Пора бы уже перестать нянчиться с Тэхёном и позволить ему научиться жить в твоём жестоком мире! — повышает голос Ли.       По всему кабинету раздаётся шум. Альфа ударяет по столу со всей силы, отчего Хана вздрагивает, вставая со стула. Между ними не происходили серьёзные конфликты. Чонгук ценит хороших сотрудников, не забывает о сделанной их работе, однако, если кто-то из них решит задеть его семью, в таком случае предпринимаются крайние меры.       — Хана, — подаёт свой голос Тэхён, внимательно смотря на неё. — Ни одной, даже самой гнилой душе, я не пожелаю такого. Пережитое мною страшное событие могло повлиять на меня по-разному. Не будь Чонгука рядом со мной, я сошёл бы с ума. Тебе не понять моих чувств.       Губы девушки поджимаются, грудь вздымается от частых вдохов. Она зла, обижена, не права. Ошибку признать свою не может. Не хочет.       — Учись быть сильным, — Ли поднимает указательный палец на альфу. — Преступный мир опасен, и с Чонгуком тебе придётся стать таким же жёстким, бездушным человеком.       — Не делай из меня монстра, Хана. Моё терпение на исходе, — второе замечание Чона-младшего.       — Успокойся, остынь, — добавляет Хосок.       — Я не права? Разве твой нежный омега не в курсе о твоих деяниях? Как ты безжалостно гасишь своих врагов, а мы с Воном потом прикрываем тебя от внимания общества. Еле живой Кихён тому пример.       Тэхён мысленно ставит блок перед собой. Верить и ужасаться словам Ханы он не планировал. Сам в курсе о кровавых делах Чонгука. Сам был свидетелем некоторых из них. Потому отворачивается и уходит к окну, желая подышать свежим воздухом. Этот жест Ли расценивает по-другому, гадко усмехаясь.       — Что? Больно слышать? — бросает девушка. — Слабаков не любят…       — Достаточно!       Чонгук преодолевает расстояние, минуя стол, хватает Хану грубо за запястье и ведёт её на выход. Ли вскрикнула от неожиданности, не успевает следовать за альфой, звонко стуча каблуками по полу. Все трое в кабинете спохватились, выбегая за ними, но под конец пути Тэхён останавливается, ощущая лёгкое головокружение и острую боль внизу живота.       — Чтобы больше я тебя не видел, сука!       Чонгук толкает её небрежно на улицу. Хана, не удержав равновесие, падает на землю. Её взгляд, пропитанный злостью и обидой, впились в горящие глаза альфы. Подоспели два начальника охраны, которым Чонгук дал точные указания.       — Не впускать больше эту тварь к нам!       — И это после того, что я сделала? — горько на душе, гадкий ком в горле застрял. — Я, блять, всегда помогала тебе! А ты из-за какого-то Тэхёна вычеркнул всю мою верность тебе! — рычит, судорожно заправляя пряди своих волос за ухо, встав на ноги.       — Оскорблять и вредить моему омеге я никому не позволю, Хана. Еле живой Кихён тому пример, — повторяет фразу журналистки, выделяя её. — Ты перешла все границы. И в этом только твоя вина! Прощай.       — Копию нового договора я отправлю на твою почту, — оповещает Намджун, оставшись с ней один на один. — Не стоило так себя вести.       — Почему так несправедливо? — отчаянно спрашивает девушка, массируя запястье. Больно.       — Ты переступила грань вседозволенности. Забыла, кто такой Чонгук и какие правила он выстраивает со своими подчинёнными, при этом оказывая им личную поддержку и защиту. Ему нужна была твоя идеальная работа, а не обида и гнусная ревность. У вас бы ничего не получилось, Хана.       — Понятно, — Ли смотрит на дом, чувствуя подавленность и горючий пепел на душе после вспыхнувшего в порыве злости пожара. — Раз сегодня последний день моей карьеры журналистом, так уж и быть, завершу её благим поступком. Передай им, что вестью о смерти Кегвана поделился Давон. И слух об отношениях Чонгука и Тэхёна он попросил меня распространить, заплатив крупную сумму денег.       — Лживая предательница, — бросает вслед уходящей Хане Намджун.       Алекс возвращается на свой пост, Сокджин подходит к Киму и опускает ладонь на его плечо. Улыбается ему тепло.       — Завтра у тебя выходной? — спрашивает Намджун, не смея обнять альфу за талию и притянуть к себе из-за окружающих двор охранников.       — Да. Я приеду к тебе в обед, — Джин пальцем касается кончика носа альфы и покидает его приятную компанию, заходя в дом.       Рука Хосока появляется перед ним и медленно толкает назад. Хосок мотает головой, прося ничего не спрашивать, и кивает в сторону прихожей, где появился сгусток крепкого ванильного запаха. Там на полу сидит Тэхён, скрючившись от боли по телу, в то время как Чонгук опускается на колени перед ним, протягивает руки, желая аккуратно прижать к себе. Его большие глаза оглядывают окружающих их альф, он издаёт глухое рычание, предупреждая тем самым всех сохранять дистанцию. На середине лестницы стоит Чимин, прижатый к стене из-за выделяющихся тяжёлых кофейных феромонов. Он услышал громкие голоса из окна, а увидев упавшую на землю Хану и злого Чонгука, то напрягся. Спускаясь на первый этаж, ощутил ванильный запах Тэхёна, и с каждым вздохом становилось труднее дышать. Приторный вкус оседает на языке тягучим мёдом, Чимин осознал, что у Кима началась течка. Помочь ему он не успел. Вышел Чонгук, как хищный зверь подходит к своей жертве и, окружив собой, охраняет от потенциальных соперников в лице других альф.       — Чонгук…       Тэхён хнычет. Боль утихает и обратно усиливается через неопределённое время. Омега льнёт к своему альфе, утыкается в его пахучую железу на шее и нюхает, лижет, потирается лицом, дабы оставить на себе его аромат. Зверь внутри Чонгука довольно рокочет, требует немедленно оградить от остальных. Альфа поднимает с лёгкостью Кима на руки и прямо смотрит на Хосока.       — Пусть Юнги соберёт наши вещи, лекарства и загрузит в багажник машины, — переводит взор на начальника охраны. — Охранять загородный дом будут пятеро альф с дальнего расстояния, Сокджин, — голос его строгий, звонкий. Брови нахмурены. Сам направляется на задний двор, где в закрытом гараже находится его машина. Усаживает на переднее сидение Тэхёна и быстро занимает водительское. Запах его усиленный плавит лёгкие, дурманящий туман окружает разум, однако, уверенный в себе, он держит в толстых цепях своего альфу, затыкая инстинкты.       Важно добраться до дома. Позаботиться о Тэхёне. Паника немного накрывает сознание; Ким ёрзает на месте, чувствуя, как липкая смазка стекает по бёдрам и пачкает не только ткань его одежды, но и, возможно, сидение. Он отворачивается, скрывая покрасневшие щёки, ладонью вытирает выступивший пот со лба, однако горячая ладонь альфы касается его подбородка и поворачивает к себе голову.       — Я знаю, о чём ты думаешь, — Чон-младший замечает влажное пятно на штанах омеги в районе паха. Сглатывает, облизывая сухие губы. – Мне плевать на всё, главное для меня — это твоё состояние.       Тэхён улыбается, размыкает искусанные губы и шёпотом произносит:       — Поцелуй меня.       Чонгук закрывает глаза, приближается к лицу омеги, но только чтобы столкнуться лбами.       — Солнце, я не уверен, что ты потом сможешь остановиться.       Хочет до безумия. Если бы целый дом был в их распоряжении, Чонгук прильнул бы к его манящим устам ещё в прихожей. Слюна обильно накапливается во рту, так как ваниль уже выбил весь воздух в салоне. Он дышит этим запахом. Возбуждение неприятно давит на плотную ткань джинс, мужчина шипит, слушая одновременно низкий голос омеги, умоляющий исполнить его желание. И Чонгук поддаётся этим чарам, присасывается к верхней губе, заглушая томный стон Кима. Целует со своей страстью, бурлящей в крови, быстро, и омега плавится от этого, как желе при высоких температурах, успевая за ним. Руками окольцовывает шею альфы, ещё ближе тянет к себе, хотя казалось, уже некуда. Жмурится от того, как языки их переплетаются, образовывая крышесносный танец. Чон-младший убирает руку с подбородка омеги, накрывает его затылок, чуть поворачивая голову вбок для глубокого поцелуя, желая утонуть в сладких чувствах друг друга.       Ошибкой стало, когда Чонгук начинает расцеловывать его тонкую шею, больше уделяя внимание месту, где скапливается вкусная ваниль, отчего клыки острые удлиняются. Впиться в мягкую плоть, вкусить ваниль смешанный с кровью, и оставить свою вечную метку. Тэхён, в прямом смысле, получает максимальное блаженство, не стесняясь громких стонов, потому рукой опускается на чужой пах и старательно расстегивает пуговицу, затем тянет вниз язычок молнии на ширинке. Альфа с трудом отталкивает себя от Кима, аккуратно взяв его за руку, оставляя на ней долгий поцелуй.       — Потерпи, солнце, — просит альфа и опускает окно со своей стороны. Как раз к нему идут Юнги с двумя сумками и Хосок.       — Встречу с господином Мином переносить?       — Да. Если что-то срочное — звони. Весь дом на тебе, — говорит Чонгук, уже заводя машину. Времени мало, а болезненные спазмы внизу живота Тэхёна дают о себе знать. — Спасибо, Юнги, — дворецкий кивает.       Чонгук выезжает за пределы территории своего дома, набирая скорость на широкой трассе. Тэхён обнимает себя за талию, мычит от резких болей. По совету альфы, пьёт обезболивающее, благодаря чему ему удаётся заснуть по дороге, что существенно облегчает вождение. Чонгук пока спокоен.

***

      Истинный или любимый?       Тени прошлого не отпускают. Головокружительный роман, безумные, страстные ночи, беседы по душам. Юнги спокоен, холоден, но с близкими снимает с себя равнодушную маску, становясь совсем другим человеком. С ним ему, может, будет хорошо, как в те времена. Связь ведь влияет на чувства, правда, не всегда подобная схема работает. Комфортные взаимоотношения, множество общих интересов и тем, придающие их общению эмоциональности, живости. Хосок позитивный, местами серьёзный мужчина, заботливый. Омега с ним чувствует себя, как дома, в безопасности, потому что уверен, что без разрешения его не тронут. С ним ему тоже будет хорошо. Поцелуй их первый в памяти всплывает.       Признание Мина выбивает из, казалось, намеченного пути. Мысли всё кружат в вихре, голова побаливает от изнурительных думок. Впервые Паку предстоит сделать выбор, брать большую ответственность, и никто ему не поможет. Даже если бы не было паузы в дружбе с Тэхёном, тот навряд ли решил бы его проблему.       Здесь и правда стоит слушать только себя.

***

      — Чонгук… Чонгук…       Жалостный зов Тэхёна доносится по всей спальне. Альфа выходит из ванной комнаты, накидывая поверх обнажённого торса белую футболку, подходит к лежащему на кровати омеге.       — Я здесь, золотце моё.       Мужчина ложится возле Кима, притягивает его к себе за талию и крепко обнимает, позволяя закинуть на своё бедро ногу, а влажному языку провести по шее и ключицам. Тэхён стонет хрипло, хватается за его мышцы на плече, непроизвольно потирается своим нескрываемым возбуждением об него. Чонгук шумно выдыхает, ладонью сжимает волнистые волосы омеги на затылке и вынуждает посмотреть на него.       — Тэхён, я…       Собирался задать пару уточняющих вопросов, однако течный омега гораздо импульсивнее реагирует на вмешательства в его действия.       — Ничего не спрашивай, Чонгук, — Ким держит взгляд на нём, седлает его бёдра, чуть ли не рыча от злости. — Я неделю назад ещё решил, что эту течку проведу с тобой. Ты мне очень нужен. Пожалуйста.       Слова омеги не могли не порадовать и придать уверенности в них. Последняя стена разрушена.       — Я тебя хочу, солнце. До безумия.       Тэхён нетерпеливо целует его губы, вовлекая в жаркий, жгучий поцелуй, наконец, получая своё. В нём инстинкты заострились, просят альфу, а сердце и разум кричат о Чонгуке и его даруемых ласках. Омега уже лежит на спине; с него резво снимают тонкую пижамную рубашку и пропитанное естественной смазкой новое белье. Мужчина насмотреться на парня не может, получая визуальное удовольствие от прекрасного тела под ним.       Ночь, откровенная для них во всех смыслах. Тэхён всего себя отдаёт истинному альфе, желает стать только его сегодня и всю жизнь. Кожа чувствительная отзывается на поцелуи, и в течку они кажутся какими-то нереальными, запредельными. Чонгук кончиком языка играется с затвердевшими сосками, накрывает губами, слушая нарастающие звонкие, бархатные стоны омеги. Успел запомнить несколько эрогенных зон на его теле, чем умело пользуется на практике, лишь бы бесконечно наслаждаться голосом Тэхёна.       — Самый лучший, — горячее дыхание касается пупка, следует дальше вниз. Чонгук как можно шире раздвигает ноги Кима перед собой, глазами пожирает истекающий от естественной смазки член. Оставляет первый поцелуй на головке. — Мой мальчик, — открывает рот и вбирает половину ствола, языком облизывая нежную кожу.       Мышцы живота напрягаются, дыхание учащается, Тэхён рукой поглаживает голову альфы, двигаясь тазом, чувствуя, как член упирается в его горло.       — Да!.. Чонгук!       Мужчина продолжает водить рукой по всей длине органа, наблюдая за ворочающимся омегой на постели. Его расплывший взор устремлён на альфу, языком облизывает свои губы, и тот не выдерживает, целуя его глубоко. Тело всё бросает в палящий жар, Ким вздрагивает и с криком кончает в чужой кулак, пока Чонгук вылизывает его выпирающие ключицы, поднимается к шее, засасывая смуглую кожу.       — Как ты?       Тэхён удовлетворённо улыбается, восстанавливая сумасшедший ритм сердца. Любовно рассматривает альфу, оставляет маленькие поцелуи на его щеке, скуле, на губах.       — Сними свою одежду, — тянет за футболку, прося избавиться от неё, и смотрит вниз на его чёрные штаны.       Отдалённая боль ещё присутствует, одного оргазма недостаточно, Чонгук это понимает, потому без предупреждения переворачивает охнувшего от удивления омегу на живот и ставит на колени, сминая упругие ягодицы. Губами водит по всему позвоночнику, останавливаясь на загривке, и кусает его, вызывая приятную дрожь в теле Кима. Раскрываются потаённые желания, скрытые фантазии, появившиеся в их мыслях в период прошлой течки и гона. Тогда оба думали, что потеряют последние крупицы самообладания: омега прожигал свою ненависть, альфа — свою совесть.       Мужчина зарывается меж половинок, слизывая всю выступающую горячую смазку с насыщенным вкусом ванили, проталкивает язык в судорожно сжимающуюся дырочку, отчего звонкие чмоки распространяются по всей комнате, ласкают слух Кима. Лицом падает на подушки, скулит, сжимает в кулаке одеяло, не выдерживая подступающее наслаждение. Зверь внутри купается в эйфории, жуткая боль смещается на сладостную негу, обволакивающую кожу мягким бархатом. Чонгук его не жалеет, упивается пьянящим ароматом ванили, проводя мокрую дорожку до мошонки, пальцами массируя яички.       — Чонгук, пожалуйста, войди в меня, — повернув голову вбок, еле произносит заплетающимся языком. Альфа лишь усмехается, отрываясь от покрасневшей после его долгих, пылких манипуляций дырочки. Массирует свой изнывающий член через ткань боксеров, целует ягодицы, не отказывая себе в укусах в некоторых частях.       Замечает, как омега большим пальцем слегка надавливает на уретру, дрочит быстрее, желая довести себя до второго пика, но альфа обхватывает его ствол у основания, на что слышит отчаянный скулёж.       — Я сделаю всё сам, солнце, — от твёрдого тона голоса альфы Тэхён улыбается, слушается его.       Одной рукой он медленно проводит по члену омеги, а второй оттягивает ягодицу в сторону, пальцем кружит по сжавшемуся колечку мышц и аккуратно проталкивает внутрь указательный. Благодаря течке и густой смазке растяжка не приносит значительного дискомфорта омеге, одновременно с этим он наращивает темп на его члене.       — Чёрт, я сейчас… — не договорив предложение, Тэхён кончает, едва удерживая себя на коленях, и в конце концов он, придерживаемый альфой, падает на матрас.       Чонгук укладывает его обратно на спину, нависает над ним, расположившись между раздвинутыми ногами. Сцеловывает каждый участок его лица, мягко сминает его пухлые губы, с чувством и без напора. Дарит нежность в минуты после двух сильных оргазмов. Тэхён ведёт раскрытой ладонью по крепкой спине альфы, следует вниз по пояснице, сжимает его правую ягодицу. Слабость в теле есть, но желание почувствовать мужчину внутри себя заводит инстинкты, разум давно находится под властью неукротимых, безумных чувств. Парень приподнимается, целует шею альфы, глубоко дышит терпким кофейным запахом, обнимая его за талию.       — Мой милый, — захватывает губами вставшие горошинки сосков, облизывает контуры стального пресса, получая неподдельный кайф от мощного телосложения Чона-младшего, скрытого в основном под классические костюмы, от которых, в свою очередь, омега в восторге. Живот втягивается, стоит Киму спуститься ниже и двумя руками взять кровью налитый член. Слизывает выступивший предэякулят с головки, на что Чонгук выдыхает через рот, запрокинув голову назад.       До этого омега пробовал делать минет один раз. Процесс был нелёгким: стоило немного опустить голову, как приходилось вскакивать резко, чтобы прокашляться; мог случайно задеть зубами орган, но альфа успокаивал его, обязательно хвалил, говоря, что для первого раза вполне хорошо.       С Тэхёном ему всегда хорошо, на самом деле.       Втягивая щёки, Ким уже привыкает к его толщине, помогая себе рукой у основания. По кругу облизывает языком головку, не забывая дышать, и старается погрузить член в рот до середины. Стоны Чонгука — это отдельная мелодия, слушать которую хочется постоянно. Омега наслаждается его несдерживаемой реакцией на свои пока неумелые действия. К слову, он начинает возбуждаться. Внизу вновь скручиваются мышцы живота, и Ким поднимается на колени, тыльной стороной ладони вытирая мокрый от слюны подбородок. Чон-младший притягивает его к себе, терзает его пухлые губы, ложась с ним на кровать.       — Сейчас боль пройдёт, солнце моё. Потерпи.       Один палец входит легко. Он прервался как раз на этом моменте. Добавляя второй палец, альфа внимательно наблюдает за эмоциями на лице Кима. Стенки мягкие, мужчина тратит больше пяти минут на тщательную растяжку, не желая причинять какой-либо дискомфорт или, куда хуже, боль парню.       — Всё хорошо, Чонгук, — заверяет омега, закатывая от удовольствия глаза, ощущая уже три пальца внутри себя, а при точном нахождении простаты он не сдерживает хриплого крика. От такого вида Чон-младший глаза не отрывает. Неожиданно для омеги отстраняется, получив в ответ грозный взгляд. — Ты…       — Я уже не могу.       В венах течёт лава. Цепи зверь срывает, выпускает на свободу все свои сдерживаемые порывы овладеть истинным омегой, слиться с ним в одно целое, окунуться в головокружительный экстаз их горящей в агонии любви. Чонгук поудобнее ложится на парня, упираясь руками на матрас в паре метров от его лица, шире раздвигает длинные ноги. Направляет член к анусу и плавно входит, сразу же утягивая омегу в нежный поцелуй.       Тэхён чувствует, как медленно мышцы расширяются, позволяют беспрепятственно и легко проникать внутрь нутра всей длине органа. Объяснить словами невозможно новые ощущения. В эти секунды он осознаёт полную свою принадлежность истинному альфе. Потому целует мужчину глубже, поглаживая его щёки.       Первый толчок. Чонгук рычит от жаркой узости, даёт минуту, чтобы привыкнуть омеге и себе. Неужели это сон? Альфа готов смотреть его вечно. Всё сделает для него. Хоть Луну из космоса достанет. Его распирает от повышенного удовольствия, с любимым человеком всё случается иначе. Кажется нереальным. Омега под защитой его зверя.       Та ночь, разрушившая первый барьер, раскрыла их перед друг другом больше на эмоциональном уровне. Чонгук, во вред себе, думал только о Тэхёне, переживающего дикие боли в теле, особенно неприятное жжение и обильную смазку. Тогда выдержка стальная спасла их двоих от неименуемых, печальных последствий. Ненависть Кима бы возросла, как и сожаление альфы.       Тэхён стал доверять ему потихоньку.       Эта ночь, разрушившая последний барьер, раскрывает их души перед друг другом. Чонгук двигается в неспешном темпе, отвлекает поцелуями в шею, в губы, в грудь. Ким просит ещё, мужчина исполняет просьбы. Комната наполняется шлепками потных тел, стонами Тэхёна, порыкиваниями Чонгука, и весь мир для них превратился в серое нечто. Существуют лишь они. Показывают любовь, дарят непреодолимые чувства, головокружительную ласку. Всё смешивается воедино, Ким подмахивает бёдрами, желая получить долгожданную разрядку, которая избавит от мучительной боли на несколько часов.       Тэхён доверят ему всего себя.       Омега довольно скулит, когда альфа шлёпает его по ягодицам, сам того не замечая, подмахивает бёдрами, желая добавить и без того крышесносные эмоции, и это у него отлично получается. Терпение было долгим, головка члена попадает по гиперчувствительному комочку. Тэхён теряет связь с реальностью. Видит только Чонгука, познаёт все новые прелести, казалось, невыносимой течки, с альфой всё кажется таким лёгким.       После прошедших двух оргазмов омегу хватает на пару минут. Горячие стенки ануса сжимают изнутри альфу, и тот шипит, зажмурившись. Ещё три глубоких толчка и одновременно громкие стоны их соединяются в тишине комнаты, омега кончает без дополнительной стимуляции, а Чон-младший успевает в последний момент выйти из него, пачкая его бёдра и простынь.       Сил больше нет. Чонгук падает на вторую половину кровати, прижимая за талию уставшего Тэхёна, зарывается носом ему в макушку. Игнорирует выступившие клыки во рту. Не время для метки. Всё потом.       Ким аккуратно поворачивается к нему, обнимает, оставляя поцелуй на ключице.       — Я тебя люблю, Тэхён, — хриплым голосом произносит Чон-младший. Омега краснеет, стеснительно пряча лицо в его груди, несмотря на то, чем они занимались минутами ранее.       Засыпают после душа быстро. Вместе. Чистые, расслабленные, довольные.       Чонгук Тэхёна не отпустит больше. Он его любимый человек. Он его истинный омега. Его родная душа.

***

      Чимин выходит из своей комнаты. Встречает его гробовая тишина. Он оглядывается по сторонам, видит только двух охранников. Наступила долгожданная ночь. Самая решительная в его жизни. Сердцебиение учащается при каждом шаге к намеченной цели. Весь разум истощен, омега следует по зову своих трепещущих чувств, окончательно сделав главный выбор.       Чимин смотрит вперёд, по телу распространяются мурашки. Нет сомнений в себе, нет кружащих над головой навязчивых мыслей убежать, пока есть возможность.       Вот он доходит до нужной ему двери. Волнение сжимает в тисках всю его грудную клетку, руку, сжатую в кулак, поднимает и на выдохе стучится три раза. После чего опускает ручку двери и заходит.       Улыбка широкая на лице. Сияющие от радости глаза. Чимин неотрывно рассматривает вставшего с кровати альфу сквозь тусклый свет от двух одиночных ламп.       Выбор сделан. Чимин счастлив.

***

      Треск. Массивная подошва кроссовок наступает на сухую ветку и ломает её. Вон ругается шёпотом, стараясь не навлечь лишнего внимания на свою рискованную душу. Рукой касается твёрдой поверхности бетонной стены, цепким взглядом оглядывает просторную территорию заброшенного одноэтажного здания, больше походящего на склад. Помещение заполнено непонятными коробками, строительными инструментами, длинными цепями, верёвками. На первый взгляд может показаться, что спрятаться в этом месте невозможно, но проворный детектив нашёл для себя неприметное местечко. Недавно был сильный ветер, снёсший множество веток с деревьев, потому из-за отсутствия окон здесь творится небольшой беспорядок.       Видит фигуры троих альф, окруженных двумя охранниками. Один из них, широкого телосложения мужчина, сидит на складном сидении. Перед ним деревянный стол и лежащие фотографии, судя по их разговору, действующих лиц. Вон подключил диктофон, встал на четвереньки, наблюдая за ними через небольшую щель между коробками и столбом.       — В августе у нас был шанс разбогатеть в десять раз. Давон всех жёстко подставил, — подаёт гневный голос, насколько понял Вон, глава этого «милого» сообщества грозных альф. — Видите ли, прознал у кого-то о посылке Кегвана, адресованной Чонгуку, и отвлекался на неё, вместо того чтобы беспрерывно следить за маршрутом нашего товара! Сволочь поганая! Я надеюсь, вы его хорошо поломали?       — Вполне, но не так, чтобы в больницу в тяжёлом состоянии ложиться. А что в посылке было, если не секрет?       — Рисунок какого-то кулона. Ничего дельного. Лучше бы свою работу делал хорошо, — нервно бросает ответ.       — Кихён был тоже зол, — комментирует альфа.       — Кстати, о нём. Он в сознание пришёл, так? Живучий гад, — едко усмехнулся мужчина.       — Да, — отвечает молодой парень, скорее всего — правая рука. Мистер Хэ узнал его сразу: на Давона напали двое мужчин. Один из них, видимо, сдаёт устный отчёт своему начальнику. — У Давона было переливание. Господин Чонгук помог.       — Похвально. Святой добродетель, — комментирует «главный». — Он продолжает копать под Кихёна?       — Верно.       — Какова вероятность, что он выйдет на нас в этом месяце?       — Средняя. Господин Чонгук будет мстить за своего омегу — Ким Тэхёна, который, в свою очередь, является крёстным сыном Давона, — мужчина кивает — в курсе о данном факте. — Кихён вёл дела с нами скрытно. Через него он нас не найдёт. Даже если тот расскажет — доказательств нет. А вот с Давоном всё может всплыть на поверхность. При проверке документов в компании Кегвана возникнет множество вопросов. Также в ней хранятся схемы проезда наших товаров.       — Давон является полноправным владельцем шестидесяти акций Кима, — рассуждает третий альфа. — Но у Кегвана оставались сорок процентов, которые перешли в руки его сына. Выходит, после заключения брака автоматически всё перейдёт в руки Чонгука. А ведь он захочет вернуть и остальную часть Кимов обратно.       Тишина. Все присутствующие затихли. Мысли крутятся в голове, ищут пути решения их проблемы. Мистер Хэ чётко слышит удары своего сердца. Не двигается. Выжидает конца.       — У него это получится, — выдаёт молодой альфа. — Сколько бы Давон не противился, господин Чонгук выше его по статусу, ему не составит труда выкупить все акции компании Кимов. Так работает система в их обществе. И вот тогда он и выйдет на нас при проверке документов.       — Давон подписал соглашение, в котором после смерти Кегвана Тэхён имеет право голоса, как и у руководителя, — говорит «главный», взяв в руки снимок Тэхёна. — Для проникновения в архив нужно согласие не только Давона, но и этого пацана. Если он откажет, а он откажет, по совету Чонгука, — выделяет, подняв указательный палец, — то путь нам туда закрыт, и решение Давона здесь особой роли не играет.       — Цель Давона — Тэхён. Но тут появляется сложное препятствие в лице внезапно появившегося господина Чонгука. А если убить эту парочку? — предлагает альфа, которого мистер Хэ считает правой рукой начальника.       — У Чонгука есть ещё брат, умник, — перебивает третий альфа. — Всё может перейти в его руки.       — Это в случае, если господин Чонгук и Тэхён будут супругами. Сейчас они пока только пара. Поэтому у Давона есть шансы.       Мистер Хэ широко раскрывает глаза. Он подозревал, что во всём замешан господин Пак, и прямые доказательства на виду. Удачно детектив проследил за теми двумя альфами и попал в эпицентр основных, опасных вестей.       Перед ним — целая группировка, занимающаяся транспортировкой наркотиков по всей стране.       — А если избавиться от самого Тэхёна до его брака с Чонгуком? — спрашивает мужчина у помощника.       — В этом случае доли омеги легко можно заполучить. Быстрый процесс. И господин Чонгук никак не сможет на это повлиять.       — Отлично, — его хищный оскал не предвещает ничего хорошего. – Следите за новостями. Они обязаны назвать дату своей свадьбы, и вот тогда мы сделаем для них хороший подарок. Тэхён ведь такой молодой, вся жизнь впереди. Жаль такого будет хоронить, — вздыхает, притворно сожалея.       — А что с Давоном? Ждать, когда он придёт в себя?       — Да. Нам главное через него добиться полного присвоения всех акций Кегвана, забрать все сомнительные документы в его архиве, указывающие на нас, а потом можно и на тот свет отправить старика. Он нам больше не пригодится.       Господин Пак — всего лишь пешка в его игре.       — У Давона же есть сын Чимин. Разве после его смерти всё наследство перейдёт в его руки? — Вон подметил ещё одну деталь: третий альфа часто задаёт уточняющие вопросы, ведёт себя осторожно. Подстраховывается на все случаи жизни.       — Во-первых, это уже не наша проблема. А во-вторых, — их начальник приказывает охране подготовить машину и возвращается к разговору. — Давон Чимину ничего не оставит. Он не его родной сын.       Мистер Хэ чуть ли не ложится на землю, максимально скрываясь от глаз уходящих альф. Молится, чтобы они поскорее уехали, и тогда он сможет покинуть это место навсегда. В руках магнитофон с самой ценной информацией.       Ему срочно надо ехать к Чонгуку. Потому что угроза приближается. Тэхён в смертельной опасности.       Мишень. Красная точка. Главная цель.       В одинокой местности доносятся множество громких выстрелов. Двое людей из охраны стреляют из оружия по зданию, откуда они вышли пять минут назад, потому что:       — Мне послышалось, или там внутри был кто-то ещё? — внезапно задаётся вопросом правая рука главаря.       — Я ничего не слышал, — равнодушно отвечает мужчина. — Уверен? Шорохи были или шаги? Может, чужой запах почуял? — смотрит на него, нахмурившись.       — Не знаю. Подстраховаться стоит?       — Хорошо, — соглашается без вопросов альфа и кивает своим подчинённым назад.       Всё прошло быстро. Три машины тронулись с места сразу, скорее выезжая на ночную, длинную дорогу.