***
— Ох, ну и денёк сегодня выдался… — устало выдохнул Польнарефф, без сил падая на кровать. — Если бы кто-то был более осторожным, то мы бы вообще в эту переделку не влезли. — заметил сидящий рядом Абдул, заставляя француза смутиться. — Ну извините меня уже! Я признаю, что поступил импульсивно, но ведь вы все тоже были согласны со мной в тот момент. По крайней мере, частично. Жан-Пьер в очередной раз извинился, со своей кровати наблюдая, как команда измождённо располагается в просторном большом номере, который они решили снять один на всех. Когда ребята узнали, что в отеле есть подобные комнаты, то, недолго думая, взяли его. В последнее время для них стало опасно хоть немного находиться вдали друг от друга, так что лишняя осторожность не помешает. Да и против никто из них не был. Команда уже давно привыкла к тесной компании друг друга, а размер помещения позволял комфортно устроиться, никого не стесняя. — Так, всё, забыли. Прекратите уже вспоминать об этом, — прервал их перепалку Джозеф, утомлённо прикасаясь к ноющим вискам. — Мы победили Д, Арби, и учитывая его теперешнее психическое состояние, больше опасности он для нас не представляет. — Это да. Круто его Джотаро до обморока довёл. Жалко, что я этого не увидел. — расслабленно произнёс Польнарефф. — Обморок — это мало сказано. Там была полноценная паническая атака, — дополнил Нориаки, тихо посмеиваясь. — Джотаро страшный противник. Бедняга полностью поседел к концу игры. — Так ему и надо, — довольно фыркнул Жан-Пьер, ничуть не жалея того мерзавца. — По крайней мере, он больше не сможет убивать невинных людей и забирать их души в качестве коллекции. — Я рад, что все эти несчастные наконец смогли обрести долгожданный покой после всех пережитых ими страданий. — произнёс Мухаммед, вспоминая множество полупрозрачных фигур, взвившихся ввысь, едва Д, Арби проиграл. …Внимательно, до боли в глазах рассматривая полупрозрачные колышущиеся черты лиц освобождённых душ, парень пытался навсегда вбить их в подкорку мозга, чтобы никогда не забывать увиденную трагедию. Сердце Абдула наполнилось печалью и сожалением, а взгляд — грустью. Их было просто бесчисленное множество. Женщины и ещё совсем молодые девушки, дряхлые старики и в самом расцвете сил мужчины. У того игрока была ужасающе большая коллекция. Египтянин благодарил господа бога, что не смог увидеть среди мёртвых несовершеннолетних ребят, как не старался. Абдул был рад, что Д, Арби оказался не настолько конченной мразью, чтобы лишать жизни невинных детей. Группа призраков столпилась вокруг растерянных крестоносцев, приветливо и беззаботно им улыбаясь, безмолвно благодаря за освобождение. Улыбнувшись в ответ, Мухаммед глубоко поклонился, выражая своё уважение к усопшим, и надеясь, что свою следующую жизнь они смогут прожить долго и счастливо. Кивнув в ответ, мерцающие фигуры с улыбками на лицах стали подниматься ввысь, наконец уходя на долгожданный покой. Они все были уже давно мертвы, но их колышущиеся на ветру лица были полны облегчения и благодарности к этим незнакомым людям. Спустя столько времени они освободились, и теперь смогут спокойно переродиться. — Надеюсь, ваша следующая жизнь окажется более благополучной… Удачного пути…- тихо прошептал Мухаммед, наблюдая за исчезающими в голубом небе силуэтами. — Не волнуйся, Абдул. Думаю, на небесах им зачтутся все пережитые испытания и трудности. — ободряюще сказал Джозеф, вырывая египтянина из размышлений. — Вы правы, мистер Джостар. — кивнул Мухаммед, переводя взгляд на остальных. — Кстати, а где Эльвира? Недоумённо оглядевшись, команда с удивлением поняла, что девушки действительно не оказалось в номере. Но она же точно зашла вместе с ними. Рюкзак стоит рядом с её кроватью. Когда успела? — Наверное, вышла. — пожал плечами Польнарефф. — Мало ли, в туалет захотелось. — В подобных номерах уборная смежная. Я специально уточнил, чтобы по ночам не разделяться, — нахмурился Джозеф, тревожно оглядываясь. — Сейчас нам опасно выходить куда-либо в одиночку. О чём она только думала? — Эля вообще странно себя ведёт с последнего боя, — вдруг произнёс Нориаки, неуверенно смотря на товарищей. — Она и раньше была не особо разговорчивой, а сейчас вообще будто воды в рот набрала. С тех пор, как мы покинули бар, Эля ни слова не сказала, а все мои расспросы и попытки завязать разговор просто игнорировала. Да и её настроение… Такое чувство, будто она… На что-то злится. — Точнее, на кого-то. — заметил Джозеф, кидая взгляд на ещё больше обычного смурново Джотаро. — Похоже, твои действия во время игры с Барби сильно разозлили нашу подругу. — Это была всего лишь уловка, чтобы до усрачки напугать того ублюдка. Тем более, всё вышло благополучно. Так что не вижу причин злиться на меня. — раздражённо ответил со своего места Куджо, надвинув на глаза козырёк кепки. — Что ж ты тогда так нервничаешь и злишься, раз не считаешь себя виноватым? — задал вопрос Польнарефф, заставляя Джотаро вскинуться и возмущённо зыркнуть на друга. — Я не злюсь. — раздражённо опровергнул француза парень. — Но ведь нервничаешь, — не успокаивался Жан-Пьер. — И волнуешься. — Захлопнись. — рыкнул подросток, подскакивая со своего места и стремительно направляясь к выходу из комнаты. — Ты куда? — тревожно спросил Нориаки. — Пойду найду её. Ещё наткнётся на кого-нибудь. — тихо ответил Джотаро, закрывая за собой дверь. Наблюдая, как широкая, одетая в чёрную форму спина исчезает в дверном проёме, Польнарефф и Джозеф, переглянувшись между собой, быстро рванули вслед за ним. — Мистер Джостар! Польнарефф! Имейте хоть каплю совести! — возмутился Абдул, поняв, что эти двое собираются подслушать чужой разговор. — Джостар-сан, Жан, это касается только их двоих. Мы не вправе нарушать их личное пространство. — нахмурился Нориаки, укоризненно сверля взглядом замерших в проёме друзей. — Да ладно вам. Как будто вам самим не интересно, как наш Джотаро будет исправлять ситуацию. — хихикнул Польнарефф, нетерпеливо смотря на них. — Вы ведь хорошо знаете характер Джотаро, и каким упрямым он может быть. Сколько я не вспоминаю, случаев, когда внук перед кем-то извинялся или мирился, я могу пересчитать по пальцам одной руки. И то, не добровольно, а с чей-то подачи. А тут он сам идёт мириться! Я ни за что не пропущу этот момент! — взволнованно дополнил Джостар старший, вместе с французом быстро скрываясь в коридоре. Растерянно смотря на пустой дверной проём, Нориаки и Мухаммед устало переглянулись, безмолвно приходя к единому соглашению. Поднявшись со своих кроватей, они направились вслед за убежавшими товарищами. Нужно было хоть как-то проконтролировать этих неугомонных и не дать им сделать глупостей. А потом ещё объяснить подобную выходку Джотаро, когда их обнаружат за подслушиванием. Не если, а когда. Нориаки не сомневался, что Куджо и Эльвира в обязательном порядке поймают их с поличным. Так что нужно поскорее придумать правдоподобную отмазку, чтобы не получить от друзей вполне заслуженный нагоняй.***
Выдыхая из лёгких густой сизый дым, так непривычный для организма, Эльвира подняла до странности пустой и апатичный взгляд на небо. Меланхолично наблюдая за медленно проплывающими розовато-жёлтыми облаками, красиво и завораживающе смотрящимися на постепенно темнеющем небосводе. Автоматически сделав очередной долгий затяг, девушка вдруг громко закашлялась, согнувшись в три погибели и оперевшись локтями на маленький подоконник с открытым окном. Бедные лёгкие явно были против даже такой маленькой дозы никотина, но Эля решила не обращать внимания на собственную интуицию и голос разума, наслаждаясь такой странной и непривычной пустотой в груди. Накатившее безразличие и апатия стали неожиданным, но приятным сюрпризом, так как здорово помогали справиться с вихрем бушующих в голове и душе чувств. В мыслях снова и снова проносились отрывки и кадры прошлого сражения, заставляя девушку нахмуриться и досадно цыкнуть. Стоит вспомнить об этом, опять накатывали раздражение и злость на одного весьма самоуверенного и безрассудного индивида. В чёрной кепке, ага… Покачав головой, Эльвира совершила очередную безрезультатную попытку выкинуть это из головы. И опять ничего не вышло. Даже чёртовы сигареты не помогали отрешиться от надоедливых мыслей, хотя в прошлые разы они прекрасно справлялись с этой работой. Так почему сейчас ничего не выходит? Глубоко затянувшись, Эльвира невольно поморщилась от горького и вязкого привкуса во рту, но всё равно упрямо продолжала прикладываться к фильтру, надеясь, что эффект рано или поздно настигнет её, как и раньше. Но надежды оказались напрасными. Девушка и не заметила, как табак оказался давно выкуренным, а пальцы сжимали один жалкий окурок. Ни блаженной звонкой пустоты в голове, ни лёгкой расслабленности и ленивости в мозгах она так и не почувствовала. А ведь всегда за глаза хватало одной единственной сигареты. Да почему…?! Досадно цыкнув, Эльвира щелчком указательного пальца выбросила окурок в окно, а другая рука снова полезла в карман, где лежала небольшая пачка крайне потрёпанных и старых сигарет. Она никогда не любила курить, но всегда держала эту пачку на подобные редкие случаи. Поджёгши край бумаги огоньком дешёвой зажигалки, Эля снова глубоко затянулась, упрямо пытаясь расслабиться и добиться желаемого. Завороженно наблюдая, как завитки белого вырвавшегося из её рта дыма растворяются в воздухе, Эльвира снова невольно нырнула в тот злополучный момент, из-за которого она едва не придушила этого поганца. … — Ставлю душу своей матери… — Что…? Услышав это, девушка ошарашенно замерла. Эле даже в первую секунду показалось, что она ослышалась. Что он хочет поставить на кон…? Да и не только она. Все присутствующие были глубоко шокированы словами Джотаро. Хорошо, что мистер Джостар этого не слышал. Иначе бы точно инфаркт раньше времени хватил. — Ты спятил? — гневно зарычала Эля на равнодушно сидящего парня. Она прекрасно понимала причину такого решения, поэтому, как и остальные крестоносцы, спокойно отреагировала, когда черноволосый парень поставил её душу, а также душу Абдула и Нориаки на кон. Она всецело доверяла названному брату, поэтому не стала протестовать и волноваться, как это делал Мухаммед. Но это спокойствие длилось до тех пор, пока она не услышала эту единственную фразу, заставившую в груди всё испуганно замереть. Он поставил душу собственной мамы в качестве ставки? Едва эта мысль дошла до сознания, Эля почувствовала, как в груди стремительно поднималась большая волна гнева, начиная накатывать на сознание. Хотелось взять этого придурка за плечи и хорошенько тряхнуть, чтобы он осознал, что только что сказал. Нет, она понимала, почему Джотаро так поступил и зачем. Им нужно было срочно дожимать этого ублюдка, и подобный ход здорово помог им, но… Разум говорил одно, а сердце и душа совершенно другое. Эля прекрасно знала, как Куджо дорожит своей семьёй, но подобные слова и нарочное безразличие всё равно нестерпимо злили и бесили. Как можно так спокойно и безрассудно распоряжаться душой одного из самых сокровенных людей в своей жизни? — Джотаро!.. Душу мисс Холли! Ты соображаешь, что ты делаешь? — как оказалось, Абдул был того же мнения. — Не волнуйтесь, всё под контролем. — ответил Куджо, беззаботно зажигая новую сигарету, и этими действиями вводя Эльвиру в ещё большее бешенство. — Да ты… — широкая мужская рука, вдруг лёгшая на плечо, заставила её замолчать и растерянно уставиться на стоящего рядом с ней Какёина. — Не нужно. Он знает, что делает. — покачал головой красноволосый, мягко улыбаясь. — Но ведь… — снова вскинулась девушка. — Доверяй ему. Раньше ты не ставила его слова под сомнения. Так что случилось сейчас? Растерянно замолчав, Эля задумалась и снова посмотрела на серьёзного непреклонного парня, сидящего за столом. Широкая спина, одетая в чёрный гакуран, казалась такой неприступной и надёжной. Тяжело вздохнув, Эльвира лишь кивнула, признавая поражение. Повернувшись, она лишь молча стала наблюдать за развернувшейся битвой, решив отложить ненужные сейчас эмоции на потом. Проповедь о морали и добродетели сейчас совсем ни к чему. Она и отложила. Пока они не добрались до безопасного места, девушка временно забыла о подобном моменте. Но вот сейчас навязчивые эмоции и мысли снова вернулись, никак не давали покоя, лишая Элю адекватного и умиротворённого мышления. На краю сознания, делая очередной вдох, Эльвира наконец с досадой и поражением поняла, что сигареты в этот раз ей явно не помощники. Не берёт почему-то. " — Докурю эту и хватит. Не хватало ещё привыкнуть к этой дряни." — пронеслась в голове мимолётная мысль. Лениво наблюдая, как солнечные лучи понемногу начинают скрываться за горизонтом, а обёрнутый бумагой табак в пальцах медленно, но неумолимо тлеть, Эльвира невольно расслабилась, наконец ощутив хоть какое-то подобие спокойствия и безмятежности. До полного успокоения далеко, конечно, но и такая малость тоже сойдёт. — Почему раньше не говорила, что куришь? — внезапно раздавшийся позади знакомый голос застал девушку врасплох. Вздрогнув от неожиданности, Эля лениво развернулась, натыкаясь взглядом на стоящего рядом Джотаро. — А я и не курю. Просто… Сигареты помогают успокоиться, когда своими силами справляться не получается. Вот и держу эту пачку на подобный случай. — пожала плечами Эля, одним вдохом докуривая терпкий табак и выкидывая окурок в окно. — И часто подобное случается? — нахмурился парень, вставая вплотную к ней. — Нет. Крайне редко. Настолько, что организм каждый раз оказывается не готов даже к малейшей дозе никотина. Первая затяжка всегда сущее мучение, — покачала головой Эля, смотря на улицу. — Так что я могу с уверенностью сказать, что не курю. Видимо, удовлетворённый ответом, Джотаро лишь кивнул, не сказав ни слова. Пустой коридор снова наполнился тишиной. Вот только она не была уютной или расслабляющей. Напряжение и какая-то недосказанность ощутимо витали в воздухе, порядком действуя на нервы. — Почему ты злишься на меня? У меня всё было под контролем, и я бы никогда не совершил того, в чём не был уверен. — внезапно прервал тишину Куджо, поворачивая голову к собеседнице. — Дело не в тебе… А во мне. Я прекрасно понимаю, почему ты это сделал и по какой причине. Ты сделал всё правильно. Расчёт был верен. Умом я это понимаю и ни в чём тебя не виню. — спустя какое-то время начала объяснять Эльвира. — Но…? — вопросительно посмотрел на неё парень. — Но ты даже не представляешь, как мне сейчас хочется тебе врезать. — услышанное заставило подростка в удивлении приподнять бровь, в замешательстве ожидая продолжения. — Мозги и сердце, как бы это не было прискорбно, никогда не смогут размышлять в одном направлении. Разумом я полностью понимаю твой поступок и даже согласна с ним, но глупое сердце в корне не согласно с холодным логичным анализом, — девушка повернула голову к Джотаро. — Хоть я и осознаю причину подобных действий, но я всё равно не понимаю, почему ты так спокойно и трезво можешь действовать в принятии такого рискованного и важного решения. Не могу понять, как ты так безразлично и решительно смог пожертвовать душой собственной мамы, пусть и был уверен в своём успехе… Или я всё же что-то упускаю? Молча слушающий её проповедь Джотаро перевёл посерьёзневший взгляд на темнеющее небо, пытаясь собраться с мыслями. — Ты не совсем права. Пусть я этого и не показывал, но я всё же боялся, — наконец дал ответ парень. — Не сильно, конечно. Я осознавал собственные возможности и полностью просчитал силы Д, Арби, поэтому был уверен в своей победе. Но… На краю сознания всё же извивался червячок сомнения, невольно заставляя беспокоиться. А что если он не клюнет? Что если всё же выкинет свои карты? Если я действительно сейчас проиграю и своими руками потяну за собой товарищей? Яркие зелёные глаза парня твёрдо смотрели в такие же до боли похожие зрачки, заставляя её внимательно слушать. — Их было не особо много, но они были. Так что, пусть я и был уверен в себе, но сомнения всё равно держали. Вот только показывать этого было никак нельзя, иначе бы я точно проиграл… Понимаешь? Джотаро не был многословным, да и не особо хорошо он умел излагать свои мысли, из-за чего окружающим было довольно трудно понять его. Но проведя с ним столько времени, Эльвире давно не нужны были никакие слова, чтобы понять, что у парня было на душе. Внимательно смотря вглубь глаз цвета спелой травы, девушка отчётливо видела там переплетение ярких эмоций сильного переживания, сомнения, беспокойства, слабой нервозности и… вины? Девушка недоумённо моргнула. Джотаро… Так переживал из-за её реакции? Неужели он винил себя за происходящее с ней? Едва эта мысль сформировалась, Эльвира широко улыбнулась и тихо хмыкнула, наконец окончательно расслабляясь и успокаиваясь. Тревога и раздражение ушли, будто их никогда и не было. Оказывается, у неё есть человек, который настолько сильно переживает за неё. Это, оказывается, было чертовски приятно. — Я не злюсь на тебя и не обижаюсь, Джотаро, — тепло улыбнувшись, Эльвира обняла подростка за шею, притягивая к себе. — Не нужно так беспокоиться и переживать. Ты не сделал ничего неправильного. Это лишь мои глупые заскоки и тараканы. Только и всего. — Не говори так, будто твои переживания ничего не стоят, — нахмурился Джотаро, аккуратно отстраняясь и серьёзно смотря ей в глаза. — Я хочу знать, что с тобой происходит, вот и волнуюсь. И не я один. Ребята тоже переживают из-за тебя. — Я знаю. Как я сказала, я ничуть не злюсь на тебя, — кивнула девушка, тихо хмыкнув. — Но… Ты можешь пообещать мне одну вещь? — Что? — с готовностью спросил Куджо, с ожиданием смотря на неё. — Чтобы не случилось, не относись к членам своей семьи и дорогим тебе людям с равнодушием и безразличностью. Человеческий век короток, а в жизни может случиться что угодно, — Эльвира грустно улыбнулась. — Семья — это самое важное, что может быть у человека. Так что береги её. Важные сердцу люди могут с лёгкостью исчезнуть из твоей жизни, но вот заменить их кем-то другим порой становится невозможно. — Эля… — Джотаро растерянно смотрел на стоящую перед ним девушку, не в силах толком сказать что-то внятное. Эльвира почувствовала раздражающее жжение в глазах. Они наверняка уже покраснели. Но она не придавала этому значение. Все так тщательно сдерживаемые эмоции и переживания, которые она так старательно глушила и запирала в глубинах души, снова давали о себе знать. Благодаря недавно произошедшим событиям, они противно всколыхнулись и вынырнули наружу, не давая девушке и шанса снова заковать отвратительные, порочные желания и эмоции. Сейчас Эльвира не могла толком себя контролировать. Ей срочно нужно было куда-то выплеснуть накопившуюся за жизнь тоску, грусть и зависть. Всепоглощающую зависть. С детства, смотря на счастливых детей, которых ведёт под руку кто-то из его родителей, Эля ощущала тоску и грусть. Каждый раз, когда из мрачных и давящих стен приюта забирали кого угодно, но только не её, маленькая девочка чувствовала накатывающие на разум гнев и зависть. Почему её никто не хочет забирать? Почему от неё каждый раз отказывались? Чем она хуже остальных? Эти мысли всегда крутились в её голове, когда она от обиды и горечи тихо и надрывно плакала в подушку в своей комнате, чтобы не услышали другие ребята. Иначе она бы стала объектом новых насмешек. Дети порой бывают жестокими, особенно в таких местах, как приют. Говорят, что надежда умирает последней… Эля может с готовностью заверить, что это далеко не так. Проходило время, а ничего не менялось. Много раз её удочеряли различные семейные пары, соблазнённые красивым личиком и тихим поведением. Каждый раз маленькая Эльвира надеялась, что наконец обрела семью, что её будут любить. Что она станет любимой… Но каждый раз её снова и снова возвращали обратно, напуганные странным поведением и всякой чертовщиной, происходящей вокруг ребёнка. И каждый раз, когда она понимала, что её снова бросают, в маленьком детском сердечке что-то тихо трескалось и ломалось. И чем дальше, тем всё становилось хуже. Трещины медленно и неумолимо окутывали хрупкое детское доверие и надежду на лучшую жизнь, лишая Эльвиры того детского и наивного блеска в глазах, присущего всем нормальным детям. Но она не была нормальной, как и все дети того приюта. В подобном месте вообще рано взрослеешь. И ту маленькую девочку постигла та же участь. Она давно перестала плакать и жалеть себя, прекратила надеяться и мечтать, что у неё всё же появится семья или друзья. Эля прекратила пытаться понравится приходящим в приют людям, наоборот, отгоняя всех своей отчуждённостью и мрачностью. А также наладить хоть какой-то контакт с другими детьми и воспитателями, быстро смиряясь со своим одиночеством. Со временем, ей это стало даже нравится. А после того, как она в возрасте восьми лет познакомилась с White prophet, то и вовсе отрезала себя от окружающего мира. Ей тогда было так смешно с самой себя. И почему она так сильно старалась привлечь внимание окружающих? Зачем, если и так было понятно, что странная пугающая девочка была никому и никогда не нужна… Даже собственным родителям. Эльвира долго и методично убеждала себя, что ей никто не нужен, глушила в себе это чувство нужности и желание быть любимой, пока она наконец сама не поверила в этот бред. Задавив в себе все желания и веру в хорошее, маленькая девочка обрела долгожданный покой. Только потом, достигнув подросткового возраста, она смогла понять, что это не совсем правильное мышление. Но даже так она всё равно ничего не хотела менять. Эля до паники боялась, что ей снова причинят боль. Лучше быть одной. Так гораздо спокойней. Такого пути она придерживалась вплоть до семнадцати лет, пока в один момент White prophet не рассказала ей, что у неё есть шанс встретить людей, которые могут стать её настоящей семьёй. Признаться честно, в первый раз услышав это, она пришла в неописуемый ужас. Неужели снова? Ей опять придётся нырять в это болото? Опять мучиться? Не желая возвращаться к началу, снова оказаться в том аду, девушка долго отрицала даже малейшую мысль в подобном ключе, прекрасно понимая, что стоит ей только задуматься, как она потом не сможет выбраться из этого омута. «Коготок увяз, всей птичке пропасть…» Она однажды прочитала эту поговорку в какой-то из книг. Тогда девушка как никогда ощущала себя этой маленькой беззащитной птичкой. Вот только зерно надежды всё же дало свои всходы. Так что оставаться такой же холодной и безразличной у неё уже не получалось. Непоколебимая вера в собственное одиночество и ненужность всё же дала трещину, давая тонким побегам надежды снова прорасти в сердце, будто они никогда и не исчезали оттуда. Эля и не заметила, в какой момент она начала с нетерпением ожидать весточки от своего стенда. Когда же… Когда придёт время и она их встретит. Надежда… Она такая сука. Может запросто умереть в душе человека, но с такой же лёгкостью и вернётся обратно… Схватится и больше не отстанет. — Знаешь, я не хотела этого говорить. Но… Я так тебе завидую, — Эля закусила губу, всеми силами пытаясь сдержать предательскую дрожь в голосе. — Любящая мать и отец, души не чающий в тебе дед и бабушка. Да и куча родственников тоже наверняка имеется. Про друзей я вообще молчу. Столько вместе путешествуем. Но… Почему мне порой кажется, что ты этого не ценишь? — Знал бы ты, как бы я хотела оказаться на твоём месте. Невольно поддавшись урагану давящих эмоций, Эльвира даже не поняла, в какой момент сказала то, что так давно и плотно сидело на душе, лишая покоя. Роковая фраза вырвалась практически машинально, без разрешения разума. Эльвира даже не сразу поняла, что не так. Но стоило только осознать, что она только что сказала, девушка ошеломлённо застыла, не в силах оторвать испуганного взгляда от такого же ошарашенного Джотаро. Нет… Она не хотела этого говорить… Зачем…? Почему её грёбаный рот вообще сказал что-то настолько глупое и нелепое? Закусив губу от досады и злости на саму себя, Эльвира лишь цыкнула и замолчала, пустым равнодушным взглядом смотря на проходящих по улице людей. Коридор снова погрузился в гнетущую давящую тишину. В голове было так пусто и тихо. Не хотелось ничего. А ещё больше не хотелось объяснять свой срыв. Похоже, она перестаралась с выплеском эмоций. Нужно уходить отсюда, пока не поздно. А потом как-нибудь замять этот разговор. Джотаро же не мог выдавить из себя ни слова, как бы не старался. Обескураженно смотря на стоящую рядом девушку, парень впервые в жизни ощущал подобную растерянность и беспомощность. Мысли словно были скрыты под белым шумом. Ни одной толковой идеи. Что ему сказать? Как поступить? Да как на это вообще реагировать?! Что… она только что имела ввиду? — Прости. Я немного переборщила с монологом, — тихо сказала Эльвира, вырывая парня из вихря размышлений. — Просто притворись, что ничего не слышал, хорошо? Забудем… Резко развернувшись, девушка быстро направилась к выходу на улицу. Лучше не возвращаться в подобном состоянии в номер, иначе остальные точно всполошатся. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как широкая мужская рука стремительно схватила её за запястье, не давая уйти. Растерянно замерев, Эльвира удивлённо посмотрела на хмурого и серьёзного парня, не сводящего с неё сканирующего внимательного взгляда. — Хотела оказаться на моём месте? Объясни. Что именно ты хотела этим сказать? — Ничего. Забей, сказала же. — раздражённо ответила Эля, уже тысячу раз пожалев, что не вовремя открыла рот. — Ну уж нет. Я и раньше замечал, что что-то не так, но не придавал этому значения. Теперь я не собираюсь ничего игнорировать. — прорычал парень, дёргая её руку на себя. Любому случайному прохожему могло показаться, что сейчас Джотаро был явно зол и осуждал её. Тихий грубый голос только всё усугублял. Ситуация со стороны виделась в крайне негативном ключе. Вот только не для Эльвиры. Ведь за маской серьёзности и грубости она отчётливо видела эмоции сильной заботы и непонимания. Джотаро беспокоился за неё, и из-за этого становилось ещё более гадко и противно на душе. Почему он не злится на неё? Почему так переживает, когда сказала что-то подобное? — Вот и продолжай игнорировать, пожалуйста. Не лезь. — огрызнулась Эльвира. Она всячески пыталась вырваться из крепкой хватки и отворачиваясь от Джотаро, стараясь не показывать своё лицо. Иначе бы её сразу раскусили. — У тебя какие-то проблемы в семье? — озабоченно спросил парень, не обращая внимания на предыдущие слова. — Чтобы они были, нужен прежде всего их источник. — попыталась отмахнуться Эля, но крайне неудачно. Джотаро, словно заправская гончая, вцепился и продолжает настаивать на своём. — Не говори загадками! Скажи уже как есть. — голос Джотаро приобрёл некие угрожающие нотки, но девушке уже было плевать. — Отстань! Какое тебе дело? — прорычала Эля, изо всех сил пытаясь вырваться из чужой хватки. Ярость, отчаяние и возмущение одним большим клубком свернулось где-то в груди, мешая рационально мыслить. Хотелось по детски затопать ногами и со всей силы заорать, лишь бы её отпустили и дали уйти, пока она опять не наговорила лишнего в порыве эмоций. Эля не понимала, как действовать и выкручиваться из подобной ситуации. Как втолковать этому придурку, что она не хочет откровенничать? — Очень весомое. И ты не ответила на мой вопрос. — ещё сильнее стиснул тонкое девичье запястье подросток, напирая на неё, словно танк. Иду к цели, не вижу препятствий, блять… — Ты сказала, что для проблемы сначала нужен источник… Погоди. То есть… — к ужасу Эльвиры, Джотаро резко замер, оглушённый внезапной догадкой. — Ты… У тебя… Нет родителей?..Семьи? Услышав это, девушка мгновенно замерла, прекратив вырываться. И этим только подтвердила слова Куджо. Эльвира закусила губу, пытаясь понять, что ей теперь делать, раз Джотаро всё понял. Хотя, чего она ожидала. Сама же дала практически прямой ответ, пусть и немного завуалированный. Сама дура. Нужно было молчать в тряпочку и не вестись на провокации. Хотя, кого она обманывает. Эльвира ведь понимала, что несмотря на огромное нежелание, чтобы об этой части её жизни кто-то узнал, это было далеко не так. Девушка знала, что в самой потайной части её сердца есть маленькое стремление разделить с кем-то боль и тоску. Чтобы о её проблемах и переживаниях кто-то знал, тем самым частично снимая с девичьих плеч тягостный груз. И пусть Эля старательно его давила и игнорировала, избавиться от этого не получилось. Так что девушка не могла сказать честно, было ли это просто случайное стечение обстоятельств, или же это взбунтовалась ранее игнорируемая и подавляемая часть, просящая о любви, понимании и сочувствии. Эля в какой-то степени презирала в себе подобную слабость, но и искоренить её из своей души тоже до конца не вышло. И поверьте, стараний и упрямства она для этого приложила немало. — Почему? — растерянно спросил Джотаро, аккуратно потянув обмякшую девушку поближе к себе. — Вопрос крайне глупый. У приютского отродья их быть и не может. — тихо ответила Эля, окончательно сдаваясь и позволяя парню притянуть себя в некое подобие объятий. Отпираться смысла больше нет. Раз правда вскрылась, отрицать это будет крайне глупым. Поздно пить боржоми, когда почки отказали. — ПРИЮТ?! Раздавшийся одновременно с Джотаро громкий знакомый голос заставил подростков подскочить и обернуться. Посмотрев на лестничную площадку, расположенную недалеко от них, они, разумеется, там никого не увидели. Но это и не нужно было. Этот громкий возглас Джотаро и Эльвира узнают из тысячи. — Дед, вот скажи, тебе не стыдно, а? — раздражённо прорычал Куджо, приобнимая оглушённую девушку за плечи. — Это вышло случайно, правда! Мы не хотели подслушивать! — виновато ответил Джозеф, выходя из-за угла. — Мы? — ошарашенно переспросила девушка, понимая, что за этими словами стоит. — Значит… — Мистер Джостар, вот зачем вы сказали? — раздался возмущённый голос Польнареффа, подтверждая самые страшные догадки Эли. — Если уж тонуть, то всем. — развёл руками старик, смотря куда-то за стену. Эльвира с отчаянием и поражением во взгляде смотрела, как из-за угла лестничной площадки вслед за Джозефом быстро выходят Жан-Пьер, Абдул и Нориаки. Последние выглядели очень виноватыми. — Мы с Абдул-сан просим прощения за это. Хотели проконтролировать этих двоих, чтобы они не натворили глупостей. И вот… — потупился Какёин, смотря на подавленную Эльвиру. Мухаммед лишь кивнул, тоже начиная просить прощения за подслушанный разговор. Но для Эльвиры все их слова проходили мимо ушей. Наконец поняв, что их разговор эти четверо со стопроцентной вероятностью слышали от начала и до конца, девушка горько ухмыльнулась и отвернулась к окну, не желая смотреть на лица товарищей. Она уже знала, что там увидит. Больше всего на свете она ненавидела сочувствие и жалость к себе. — Эля, почему ты раньше не говорила об этом? — тихо спросил Джозеф, когда страсти немного улеглись и коридор снова наполнился давящей гнетущей тишиной. Все испытывали сильную неловкость и вину за содеянное. Вот что-то, а такого откровения они точно не ожидали. — Не было особого повода. А потом не видела смысла. Зачем? — пожала плечами девушка, пытаясь отделаться парой туманных фраз, надеясь, что друзья поймут весьма непрозрачный намёк. — Неужели ты нам настолько не доверяешь? Француз, как всегда, бил редко, но метко. Услышав это, Эльвира оборвала себя, не понимая, как на такое реагировать и как ответить. — Ты же знаешь, что это не так. — тихо ответила Эля, смотря на товарища. — Тогда почему ты скрываешь от нас что-то настолько важное? — не унимался блондин. — Я… — девушка растерянно замолкла, не в силах выдавить из себя ни слова. — Я не знаю… Все подавленно молчали, не зная, как выйти из подобной ситуации. Пусть парни и не хотели этого признавать, но им было обидно, что Эльвира молчала о чём-то столь важном. Но и сил злиться на неё тоже не было. Может, есть веская причина, просто девушка не хочет об этом говорить? — Думаю, нам следует вернуться в номер. Там обо всём и поговорим, хорошо? — предложил Джозеф, понимая сложившуюся между ними проблему. Никто из них не был против, так что команда безропотно вернулась к нужной двери, настраиваясь на довольно серьёзный разговор. Зайдя вместе с Джотаро в комнату, Эльвира лишь тяжело вздохнула, понимая, что от объяснений всё же отделаться не сможет.***
— И так… Как же так получилось, что ты жила в приюте? — немного замявшись, спросил Джозеф, когда все устроились поудобнее и выжидающе уставились на Эльвиру. — А как, по вашему, туда попадают? — пожала плечами девушка, облокотившись о стену. — Я просто оказалась не нужна, как и все дети в подобном месте. Моя история банальна и стара как мир. — И всё же. Как так вышло? — недоумённо спросил Нориаки, сидящий на кровати рядом с ней. — Почему вы вообще хотите это знать? — растерянно задала вопрос Эля, предприняв последнюю попытку сбежать. — Ты важна для нас. Мы видим твоё состояние, вспоминая об этом. Мы все хотим понять и разделить твою боль, какой бы она не была… Прошу, не закрывайся от нас. Услышав слова Абдула, девушка окончательно потерялась. Против такого аргумента у неё опровержения не было. Да и совесть бы не позволила предать их чувства и доверие к ней. Какое-то время Эля молча смотрела на них, что-то обдумывая. Наконец, сдавшись, она тихо вздохнула и начала говорить, из-за чего команда невольно поддалась вперёд, чтобы не пропустить ни слова. — Как я уже говорила, моя мать была русской, и происходила она, насколько я помню, из какой-то очень богатой и родовитой семьи. Единственная и любимая дочь в семье, мать представляла из себя шаблон типичной золотой молодёжи с алмазной ложкой во рту. Избалованная, думающая только с себе стерва, которая ни разу в своей жизни не слышала слова нет. Но при этом и дурой она тоже не была, — Эльвира брезгливо поморщилась, стоило только вспомнить об этой женщине. — Из-за огромного состояния родителей мать никогда ни в чём себе не отказывала, и, соответственно, не работала. А зачем, если папочка купит всё, что ей нужно? Так она и жила, разбазаривала семейные деньги на всякие хотелки и постоянно езжа за границу. Там она и познакомилась с отцом, в которого окончательно и без памяти влюбилась. Крестоносцы молчали, боясь одним случайным дыханием нарушить атмосферу и сбить её с мысли. — Она была богатенькой бездельницей, поехавшей в Америку к своей подруге, а он джазовым музыкантом, отправившимся в турне, чтобы дать выступление. Первая встреча тоже до тошноты банальная. Они случайно столкнулись в каком-то магазинчике, — досадно сплюнула девушка. — Идеальная пара, блять. Невольно возникает ощущение, будто смотришь какую-то сопливую драму или мыльную оперу. — Чем он её так зацепил я не знаю, но факт остаётся фактом. После того случая они начали созваниваться друг с другом и постоянно встречаться. Итог весьма логический — они быстро стали любовниками. Отец был этаким романтиком и ловеласом, поющим ей серенады под окном. А мать наивной и влюблённой по уши дурой, смотрящей на мир сквозь розовые очки. Иначе я не могу сказать, учитывая, сколько денег она потратила на своего любовника. Провстречались они так, если я правильно помню, где-то несколько месяцев, прежде чем турне отца закончилось и ему нужно было отправляться в другой город. Узнав об этом, мать сразу же заявила, что до смерти любит его и собирается отправится вместе с ним, чтобы сопровождать и поддерживать во всех начинаниях и неудачах. Но тут произошла одна шокирующая для неё, но вполне ожидаемая новость. Любовь всей её жизни уже был занят. — То есть, он был женат? — тихо спросил Джотаро. — Ага, и причём давно. Моя мать была для него лишь любовницей, служебным романом, короткой интрижкой, которая исчезнет, едва он покинет очередной город, — кивнула Эльвира. — Поняв это, она естественно устроила скандал. Мать требовала развода с той женщиной, угрожала расправой, умоляла выбрать её и бросить ту стерву, «покусившуюся на чужое». Типичная истерика влюблённой женщины, которой до этого момента никогда не отказывали, — поморщилась Эля. — На моё удивление, отец не поддался на неё уговоры и угрозы, отказавшись разводиться. Видимо, он действительно сильно любил свою жену. Ну, или были обстоятельства, не позволяющие этого сделать. Не знаю. — И что было дальше? — тихо спросил Джозеф, когда молчание немного затянулось. — Поняв, что тот мужчина был непреклонен, обиженная на весь мир и отца, мама в истерике вернулась в отчий дом. Где спустя несколько месяцев узнала, что беременная мной, — девушка горько улыбнулась. — Знали бы вы, как она тогда радовалась и ликовала. Ведь это был реальный шанс заполучить любимого. Вот только её родители не были в восторге от меня и самой ситуации. Но они позволили маме решать самой, так как знали, что для неё значит тот мужчина. — Мать не стала сразу сообщать отцу обо мне, а дождалась, когда мне исполниться пять лет. Зачем, не знаю. До сих пор не понимаю, что было на уме у той женщины. — пожала плечами Эльвира. — То есть, ты пять лет жила в СССР? И твоя мать ничего тебе не говорила об отце? — недоумённо спросил Польнарефф. — Как раз наоборот, мать на протяжении всех этих пяти лет не переставая говорила об этом мужчине. О том, какой он прекрасный, какой хороший. Что он сейчас далеко от нас и пока не может приехать, чтобы увидеть меня. Что нужно немного подождать, и мы с ней поедем к нему в гости, — криво усмехнулась Эля, смотря куда-то в стенку. — Мама, без памяти влюблённая в отца, была убеждена, что когда он обо мне узнает, то сразу бросит свою жену и женится на ней. Уверяла меня, что скоро всё будет хорошо, и мы все вместе заживём счастливо. Я тогда была всего лишь сопливым ребёнком, и естественно, верила ей на слово. Надеялась, что когда отец вернётся к матери, то и меня тоже станут любить. — В смысле? — нахмурившись, спросил Джотаро. — Знаешь, взрослые часто думают, что дети в подобном возрасте ничего не понимают. Что они не осознают реальных вещей. Вот только это было не так. В возрасте от года до пяти лет дети опираются на эмоции и очень остро ощущают отношение взрослых к себе. Это тот период, когда родительская любовь и поддержка очень важны для нормального развития. И я этой поддержки не чувствовала ни от одного человека, окружавшего меня, — зелёные глаза девушки наполнились грустью и тоской. — Мама понятия не имела, как ухаживать за ребёнком, поэтому сразу отдала меня на воспитание нянечке. Сколько помню, она никогда не навещала меня лично, пока я не научилась самостоятельно ходить и разговаривать. До этого меня окружали лишь лица наёмных работников, которые растили и присматривали за мной. Лицо мамы я увидела первый раз в полтора года, когда самостоятельно вышла из комнаты под присмотром няни. Оглушенная команда шокировано слушала, не в силах вымолвить ни слова. — Но даже когда я начала проводить время с ней, я никогда не видела, чтобы она улыбалась или ласково говорила со мной. Во время всех наших встреч она постоянно рассказывала о моём отце. Твердила, что они оба любят меня, что скоро мы поедем к нему в гости, и тогда всё будет хорошо, — девушка хмыкнула. — Но сколько бы я не смотрела, сколько бы не пыталась заговорить с ней, я наталкивалась лишь об стену отчуждения и безразличия. Лицо Эльвиры исказилось в горькой гримасе. — Эта женщина никогда не любила меня. Сама по себе я ей была глубоко безразлична. А была лишь средством достижения заветной цели, и ничем большим. Её любовь была направлена только на отца, и дочь в этот список не входила. И я это остро чувствовала. Уже тогда знала, что никому в этом доме не нужна, — усмехнулась Эля. — Мамина родня меня терпеть не могла, ведь я была нагулянным на стороне ребёнком, а сам папочка не торопился жениться на их любимой дочурке. Для нянечек я была всего лишь дополнительной работой, а для матери пустым местом. Её заботило лишь моё психическое и физическое развитие, чтобы я не была ущербной или, не дай бог, отсталой. Она боялась, что если со мной будет что-то не так, отец не захочет принимать меня. Поэтому единственным, чем она всерьёз озаботилась, так это моим развитием. Были наняты лучшие логопеды, чтобы я правильно разговаривала и выговаривала все буквы. Различные учителя, чтобы я могла развиваться, считать, читать, и писать. Вообщем, она сделала всё, чтобы её ребёнок к пяти годам был настоящим гением. И это единственное, за что я ей в некоторой степени благодарна. — Благодарна? — сипло переспросил Мухаммед, не в силах понять сказанное. — Да. Дело в том, что мой стенд появился у меня как раз в том возрасте, поэтому, в силу этой особенности, я могла понимать и усваивать гораздо больше информации, чем мои сверстники. Думаю, только благодаря этому я в дальнейшем и не заработала никаких травм и отклонений в психике, — кивнула Эльвира. — Пусть и таким варварским методом, но она дала мне первоклассный фундамент для дальнейшего развития. За это мне стоит её чуть-чуть поблагодарить. Комната погрузилась в гнетущее молчание. Крестоносцы дружно переваривали услышанную информацию, не в силах принять её. Как можно так обходиться с собственным ребёнком? — И… Что было дальше? — наконец тихо спросил Жан-Пьер. — Едва мне исполнилось пять лет, мама связалась с ним. Говорила, что не хочет ссориться и нужно всё разъяснить. Не знаю как, но ей удалось договориться о встрече, так что мы сразу же вылетели в Малакка, где у отца проходило очередное турне, — тихо продолжила девушка. — Мама в тот момент была такой счастливой. Никогда не видела, чтобы эта женщина при мне так широко улыбалась. Протащив меня на буксире через весь город, мы зашли в какое-то кафе, где нас уже ждали. Крайне довольная, мама представила меня новоявленному папеньке, а потом потребовала от него немедленного развода, с железными аргументами, что ребёнок не может жить без отца, и всё в подобном духе. Эля издевательски хмыкнула. — Как-будто до этого её волновало, как я расту. — И как всё вышло? — задал вопрос Джозеф, когда девушка снова замолчала. — А никак. Радужные надежды моей маменьки опять пошли по пизде, разбившись о жестокую реальность, — издевательски усмехнулась Эльвира. — Как оказалось, его супруга забеременела примерно в том же году, что и моя мать. Так что, когда она решила заявить о себе, у отца к этому времени уже был пятилетний ребёнок и любящая женщина. И нагулянный на стороне бастард, вдруг свалившийся ему как снег на голову, в схему идеальной семьи никак не вписывался. Так что ожидания матери о счастливой совместной жизни ни по одному пункту не оправдались. — И что он сделал? — тихо спросил Какёин, молча анализирующий услышанную историю. — А что испуганный до усрачки мужчина может ещё сделать, когда узнаёт, что факт его измены имеет неопровержимое доказательство? Естественно, пытается проблему как-то скрыть, — нарочито безразлично пожала плечами девушка. — Он предлагал ей деньги за молчание, всячески угрожал и упрашивал, но брать на себя ответственность за содеянное не желал. Несмотря на всё произошедшее, он категорически отказывался бросать свою семью ради какой-то любовницы и её мелкого ублюдка. Так что, спустя нескольких часов спора, истерик и ругательств отец ушёл, оставив мать ни с чем. Так они и разошлись. Он уехал колесить по миру, она вернулась на родину, перелистнув очередную страницу жизни… А я осталась там… В приюте. — То есть, когда твоя мать поняла, что он не вернётся к ней, то… — неверяще произнёс Джотаро. — Ага. Я ведь ей не была нужна, и держала она меня рядом с собой только в качестве рычага давления на того мужчину. Когда мать поняла, что он не изменит своего решения, как бы она не уговаривала и не умоляла, я тоже перестала быть нужной. Так что, недолго думая, она оставила меня в местном приюте и улетела домой, начиная очередную новую жизнь, — горько улыбнулась Эльвира, не смотря на сидящих рядом друзей. — Там я прожила до семнадцати лет, прежде чем White prophet показал мне видение о вас… Неловко помявшись, девушка вопросительно посмотрела на серьёзных и мрачных крестоносцев, окруживших её. — Вот… Так как-то… Как я сказала, в моей истории нет ничего сверхъестественного и необычного. Многие дети попали в тот приют по похожим причинам. — тихо сказала она, пытаясь хоть как-то развеять мрачную атмосферу. — Не сказал бы… — нахмурившись, ответил Джозеф. — И тебя ни разу не пытались удочерить? Ты же такая умница и красавица. Не поверю, что приходившие семьи не обращали на тебя внимание. — О, нет. Меня много раз удочеряли, как раз в большинстве случаев из-за перечисленных вами аргументов. Но не проходило и месяца, как меня возвращали назад. — сказала Эля, уткнувшись взглядом в пол. — Почему? — недоумённо спросил Мухаммед. — Как я уже ранее говорила, в возрасте трёх-четырёх лет мой стенд начал набирать силу, благодаря чему я не поехала в доме матери крышей. Но тогда он ещё не проявил своих настоящих способностей, позволяющих видеть прошлое и будущее. Но едва я оказалась в приюте, сработал какой-то триггер. Видимо, это была реакция из-за сильного стресса, — пожала плечами девушка. — И так вышло, что активация моего стенда совпала с временем адаптации. То есть, когда меня ещё толком не знали ни сами дети, ни воспитатели. И хочу сразу уточнить, что в тот период я не умела это контролировать, и вспышки озарения и видений выходили абсолютно спонтанно и неожиданно… Думаю, что произошло дальше, рассказывать не нужно, верно? — Тебя все начали избегать? — тихо спросил Нориаки, первым догадавшийся, что тогда случилось. Невольно посмотрев в его глаза, Эльвира недоумённо застыла, натолкнувшись на волну понимания и сочувствия. Нориаки… Проходил через что-то подобное? — Мало сказано. Все жители приюта обходили меня по широкой дуге, не рискуя приближаться не больше, чем на несколько метров, — усмехнулась Эля. — Дети называли меня странной, пугающей и даже поехавшей, а воспитатели на полном серьёзе считали дьявольским отродьем и одержимой бесами. Впрочем, неудивительно. Я бы тоже так реагировала, если бы малолетняя, только появившаяся в приюте девчонка вдруг сказала, что завтра мою сестру собьёт машина. Или что моя любимая собака отравится купленным в магазине мясом. Люди всегда ненавидят то, чего боятся. Так что изоляция и последующая травля не стала чем-то неожиданным. — Тебя травили?! — шокировано выдохнула команда, да причём так дружно и слаженно, будто они несколько часов тренировались. — Пытались. Но, как вы понимаете, благодаря моему стенду, у них ничего не получилось. White prophet уже тогда был автономным, оберегая меня от всеобщей травли, — нежно улыбнулась девушка. — Через какое-то время приютские дети, поняв, что я почему-то не попадаюсь в их западни и постоянно обхожу места засады, стали принимать более жёсткие меры, чтобы показать мне моё место. Вот только, сколько бы они не пытались, поймать меня никому не удавалось. Так что скоро им это надоело, и меня наконец оставили в покое. — Что, неужели они так просто оставили эту затею? — недоверчиво спросил Джотаро. — Ну, не так просто, конечно. Парочка ответных ловушек, несколько драк, немного запугивания и быстро сбывшихся угроз, и вуаля. Дети в приюте имеют более развитый инстинкт самосохранения, если не знали, — гаденько оскалилась Эльвира, вызвав у остальных тихие понимающие смешки. — Так что они быстро пришли к мысли, что им безопаснее просто игнорировать меня, чем лезть в заведомо проигрышную драку. Я ведь не только White prophet использовала, чтобы защитить себя. В случае чего я не стеснялась пускать в бой кулаки, ноги и зубы. Да и вообще, у меня в ход шло всё, что попадалось под руку. Местная детская гопота всё проверила на собственном опыте, так что они просто не решались повторно оказаться в реанимации с пробитой головой или выбитым глазом. Тормоза у меня тогда отсутствовали напрочь. — И воспитатели спускали подобное с рук?! — шокировано спросил Нориаки. — Когда всё только началось, они действительно смотрели на их выходки сквозь пальцы, так как сами были не против, если бы я попала в больницу, а ещё лучше на тот свет, — хмуро ответила Эля. — Только когда я начала давать сдачи, воспитатели дружно всполошились. Ведь из-за подобных серьёзных травм у детей, в приют стала приходить проверка, чтобы понять, что тут происходит. Так что надзирательницы быстро стали пресекать травлю надо мной, чтобы не получить проблем и нагоняй от местных властей. — То есть, не начни ты сопротивляться, эти суки бы спокойно смотрели, как тебя избивают? — прорычал Джотаро, стиснув кулаки от злости. — Таковы правила приютов. Либо ты, либо тебя, — пожала плечами Эльвира. — Я была чем-то непонятным и пугающим для них. А люди всегда пытаются избавиться от источника страха, если это возможно. — Тебя именно из-за этого постоянно и возвращали, да? — вдруг тихо спросил Джозеф, смотря на подавленную девушку. — Ага. Многие семейные пары, очарованные красивой и тихой девочкой, быстро бежали удочерять её, но едва они начинали замечать всякие пугающие странности, сразу же сдавали обратно в приют. Некоторые даже додумывались приводить меня в церковь, чтобы изгнать бесов, — хмыкнула Эльвира. — Так меня забирали и возвращали примерно раз десять, прежде чем я поняла, что всё бесполезно. Я перестала идти с людьми на контакт и появляться на подобных сборищах, примиряясь со своим одиночеством и мыслью, что никогда никому не буду нужна. Такая, какая я есть. Знаете… И это ведь помогло. Я действительно смогла на долгое время успокоиться и жить дальше. — И тебе… Никогда не было одиноко? — тихо и потерянно спросил Польнарефф. — У меня была White prophet. Её компании мне хватало, чтобы не чувствовать себя окончательно брошенной, — сказала девушка, не решаясь посмотреть на ребят. — Да и… так мне было гораздо спокойнее. Я понимала, что пока я одна, никто не сделает мне снова больно… Или же я так себя утешала… Чувствуя, как к горлу начинает подкатывать ком, а глаза подозрительно зудеть, Эльвира отвернулась, не желая показывать слёз. — Думаю… Я понимала, что эти мысли были ошибочными, но… Ничего не могла с собой поделать. Трудно… Кому-то довериться, когда тебя всю свою жизнь презирали и боялись. Я… Она говорила и говорила, пока голос окончательно не осип и не стал дрожать. Хотелось позорно хлюпнуть носом и сглотнуть, чтобы избавиться от противного комка в горле, мешающего нормально дышать. На душе было так погано и тоскливо. Такое ощущение, будто кто-то посторонний случайно увидел твою корзину со старым грязным бельём, за которое тебе крайне противно и стыдно, но и выбросить её ты по каким-то причинам не можешь. Словно тебе вскрыли грудную клетку, тщательно изучили все внутренности, а потом неаккуратно и неумело зашили. А оставшийся грубый шрам потом будет вечно напоминать, что это произошло по настоящему и сном не являлось. Было очень стыдно, неловко и странно понимать, что ты поделилась чем-то столь сокровенным с другими людьми. Но… Девушка не могла сказать, что это плохо. Этот клубок непонятных и смешанных ощущений быстро сменился на неожиданное облегчение и расслабленность, которую она не ощущала очень и очень давно. А внезапно ощутив крепкие и уютные объятия, ранее мечущаяся душа девушки окончательно успокоилась, постепенно приходя к долгожданной гармонии и умиротворению. Гноящуюся рану наконец проковыряли и дали застоявшейся грязи вытечь. Окончательное заживление было лишь вопросом времени. — Не волнуйся, мне уже лучше. — спустя некоторое время тихо прошептала Эля, облокотившись на до боли знакомую широкую грудь. В кольце мощных рук было так спокойно и надёжно, что хотелось остаться в таком положении вечность. — Знаешь, а я ведь понимаю, каково это. — вдруг подал голос Нориаки, нарушая устоявшуюся атмосферу кратковременного спокойствия и недосказанности. — У меня стенд тоже появился ещё в раннем детстве. Зелёное невиданное существо, всегда сопровождавшее меня где только можно. Первый раз увидев его, я пришёл в такой восторг. Сразу же захотел показать его родителям. Но… К моему удивлению и разочарованию, они его не увидели, как бы я не старался. Не замечали одноклассники, родственники, прохожие. Моего друга не видел никто, кроме меня, — грустно усмехнулся Какёин, смотря на внимательно слушающих его товарищей. — Из-за этого у меня возникало много проблем в повседневной жизни. Родители тогда просто решили, что я выдумал себе друга, но вот одноклассники считали меня странным и ненормальным. Учителя постоянно жаловались маме на мою буйную фантазию и советовали отвести меня к психиатру, на всякий случай. В отличие от тебя я не был изолирован от общества, но одиночество было моим постоянным спутником. С постепенным взрослением я, конечно, научился поддерживать общение с окружающими, но близкого для себя человека так и не нашёл. Меня никто не понимал, да и думаю, я сам не особо горел желанием. Единственные люди, которые меня во всём поддерживали и любили, были мои родители. Но всё изменилось, когда мы втроём отправились на отдых в Египет. Ранее грустное и подавленное лицо красноволосого осветила широкая и светлая улыбка. — Несмотря на то, что условия жизни у нас сильно различаются, я думаю, мы с тобой всё же немного похожи, — Какёин повернулся к Эльвире. — Ведь первых друзей мы оба обрели в этом путешествии, верно? Так что, несмотря на мрачное прошлое, нас теперь нельзя назвать одинокими. Какое-то время безмолвно и удивлённо смотря на парня, Эльвира вдруг тихо хмыкнула и растянула губы в широкой улыбке, показав маленькие кончики клыков. — Да, ты полностью прав, Нори. Абсолютно прав. — тихо ответила она, окончательно сбрасывая с плеч бремя гнетущих её лет. Крестоносцы, слышавшие их разговор от начала и до конца, тоже не смогли сдержаться, позволяя своим лицам исказиться в эмоциях радости, облегчения и поддержки. Они все хотели разделить с товарищами тяжёлые минуты, помочь преодолеть все встреченные трудности. И сейчас, сидя практически вплотную друг к другу, продолжая глупо и безмятежно улыбаться, ребята поняли, что у них всё же получилось. Теперь всё точно будет хорошо. — Знаешь, меня кое-что немного беспокоит в твоём рассказе… Твой отец… Ты знаешь его личность? То есть, ты можешь использовать свой стенд на нём? — тихо сказал Джотаро, выпуская девушку из объятий и усаживаясь рядом. Всё же, он был не особо контактным человеком. — Могу, но я никогда этого не делала. Знаешь, тогда поняв, что никому из своих родителей я оказалась не нужна, то решила ничего не узнавать о них. А зачем? Мне хватало того минимума, который я помнила из детства… А зачем тебе? — спросила Эльвира, снова прислоняясь к стенке. — Не знаю. Что-то меня в твоей истории зацепило. Я как-будто знаю, о ком ты говоришь, но и одновременно с этим не понимаю. Странное ощущение. — поморщился парень. — Так ты тоже? — вдруг сказал Джозеф, вызывая у остальных недоумение. — Вы о чём вообще? — растерянно задал вопрос Жан-Пьер. — Значит, это не моя паранойя? — спросил Куджо, не обращая внимания на растерянность товарищей. — Нет. Мы определённо что-то упускаем. Что-то крайне важное, — задумчиво произнёс старик, нахмурившись. — Этот отрывок с твоим отцом вызвал у меня какое-то странное чувство дежавю. Я будто слышал что-то подобное. Но, не могу понять, откуда. Эльвира растерянно переводила взгляд с задумчивого седого мужчины на черноволосого подростка. Она не понимала. Да что тут такого-то? Почему они так серьёзны? Девушка и так была немного напряжена от непонятности ситуации. Но заметив, как сидящий рядом с ней Джотаро вдруг вздрогнул и застыл, по ощущениям напоминая каменную статую, Эля ощутила, как тревога начинает набирать обороты. Да что происходит?! — Джотаро? — тихо позвала его Эля, выводя из некоего транса. Крупно вздрогнув, словно он только что очнулся, Куджо кинул на неё неверящий шокированный взгляд, и повернулся к напряжённому Джозефу. — Дед, думаю, я понял, почему эта ситуация нам кажется знакомой, — тихо сказал парень, как-то странно напрягшись и подобравшись. — Но это же невозможно… Он бы не стал предавать маму… Ведь так? Глаза старшего Джостара тут же широко распахнулись от осознания и шока, а тело застыло, будто кто-то нажал кнопку паузы. Пугающе невменяемым взглядом какое-то время посмотрев на внука, мужчина повернулся к растерянной девушке. — Как зовут твоего отца? — серьёзный, до жути леденящий мужской голос разнёсся по комнате, заставляя всех против воли застыть. Они никогда не видели неунывающего весельчака Джозефа в такой ярости. — Насколько я помню, его зовут Садао. Фамилии не знаю. Мать мне все уши прожужжала им, так что волей неволей в памяти уложилось. — тихо ответила Эля, немного опасаясь смотреть в эти холодные, полные ярости и гнева глаза. А зря. Ведь если бы она подняла взгляд, то увидела бы, что стоило ей произнести это имя, как тела Джотаро и Джозефа замерли, будто не до конца веря в услышанное, а лица превратились в пустые восковые маски, не позволяющие бушующим эмоциям проскочить наружу. Это было похоже на старую потрескавшуюся деревянную дамбу, которая на последних силах пытается удержать тяжёлый шумящий поток, уже просачивающийся ручейками через множество щелей. Но под давлением воды иссохшиеся доски постепенно прогинаются, пока с оглушительным треском не ломаются, позволяя бездонной реке миновать былое препятствие. Тоже самое сейчас происходило и с лицами Джостаров. Натянутое с трудом безразличие и отстранённость громко трещали по швам, показывая наружу чистую незамутнённую ничем ярость и бешенство. Увидев это, команда, если честно, порядком испугалась. Они никогда не видели, чтобы эти двое настолько выходили из себя. А когда что-то яростно прорычавший себе под нос Джотаро вдруг подскочил с места и, быстро приблизившись противоположной стене, изо всей силы нанёс по ней удар, ребята грешным делом подумали, что нужно сматываться, пока случайно не попали под раздачу. Испуганно и недоумённо посмотрев на большую вмятину в отполированном камне, Эльвира перевела осторожный взгляд на тяжело дышащего от сдерживаемой ярости подростка, так и оставшегося стоять на месте. — Дед… Каковы шансы, что всё это просто ебучее совпадение? — глухо прорычал Куджо, оборачиваясь к ним. Случайно глянув в эти потемневшие от первобытной ярости и гнева глаза, у ребят на мгновение промелькнула предательская мысль куда-нибудь спрятаться от греха подальше, лишь бы не попасть под взор этого до усрачки пугающего взгляда. — Шансы малы. Слишком много соответствий и сходств, чтобы отрицать очевидное. Но и абсолютного доказательства у нас тоже нет, — мрачно ответил Джозеф. — Чтобы знать наверняка, нужно сделать тест ДНК. — Ребят, вы о чём вообще? — испуганно спросил Польнарефф, ни черта не понимающий, что происходит. В отличие от Абдула, Эльвиры и Нориаки. Расширенные от ужаса и осознания взгляды говорили всё за них. — Неужели ты хочешь сказать… — неверяще прошептала девушка, переводя испуганный взгляд с Джотаро на Джозефа. — Невозможно… Не бывает подобных совпадений… — Моего отца зовут Садао Куджо. Он джазовый музыкант, разъезжающий в турне по всему миру, — тихо прорычал Джотаро. — Ты говорила, что у твоего отца уже была семья и вы с его ребёнком одногодки… Когда ты родилась? — 4 июня 1970 года. — тихо ответила девушка. — А я 3 февраля 1970 года, — в гробовой тишине прошептал парень, не отрывая глаз от неё. — Мы с тобой родились в одном году, и я тебя старше всего на четыре месяца… Тем более, наше поразительное сходство во внешности. Думаешь, это тоже грёбаное совпадение?! — Джотаро, угомонись. Пусть всё и выходит до боли гладко, у нас нет неопровержимых доказательств. — хмуро ответил Джозеф, смотря на разъярённого внука. — А нам они и не нужны, чтобы сказать точно, — рявкнул парень, заставив всех вздрогнуть. — Тут даже тест ДНК не требуется! Поставь нас двоих рядом, и никто в жизни не скажет, что мы не являемся кровными родственниками. Да и рассказанные ранее факты мы тоже игнорировать не можем! Я не верю в подобные совпадения! Джозеф нахмурился, внутреннее соглашаясь со словами внука, пусть и не сразу. Крыть ему действительно было нечем. — Ты прав. Подобное не может быть просто случайностью. Но проверить наверняка всё равно нужно. Для окончательной уверенности. Хотя, тут действительно и так всё слишком очевидно, — раздражённо мужчина. — Садао… Только попадись мне на глаза… Скажу дочери, что с ним произошёл несчастный случай, и дело с концом. — Ублюдок… Все кости попереломаю, когда вернусь… — тихо пообещал Куджо, гневно сверкая зеленью радужки. Но внезапно раздавшийся громкий смешок заставил их недоумённо застыть и растерянно перевести взгляд на странно усмехающуюся Эльвиру. Та снова хмыкнула… потом ещё раз, и ещё. Пока тихий, едва слышимый смех быстро не перерос в громогласный оглушающий хохот, напугавший ребят не хуже приступа ярости Джотаро. Безумно, во весь рот улыбаясь, девушка, откинув голову, безостановочно смеялась, напоминая сумасшедшую, сбежавшую из психиатрической больницы. А невменяемо поблёскивающие глаза только завершали картину, вводя парней в состояние паники. Даже Джотаро и Джозеф растерянно смотрели на неё, не в силах что-то предпринять. Они не знали, что делать и как остановить подобный приступ. — Эля, Эля, Эля. Я тебя прошу. Не сходи с ума, умоляю. Иначе я сам свихнусь в этом дурдоме. Что я буду делать, если нам придётся отправить тебя в больницу? — жалобно попросил Польнарефф, на всякий случай увеличив расстояние. Мало ли что… На удивление, это скопление испуганного бреда спустя время действительно подействовало. Эля пусть и с трудом, но смогла зацепиться и сконцентрироваться на нём, пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции и вернуть трезвость и ясность рассудка. — А судьба та ещё сука… — тихо прохрипела Эльвира, когда внезапный приступ истерии окончательно сошёл на нет. — Никогда бы не подумала, что прошлое всё же найдёт меня… Подумать только, натолкнуться на его и своих родственников… Жизнь меня крайне любит, ничего не скажешь… — Блять… И как мне теперь реагировать на подобное? — едва слышно прошептал Джотаро, грузно падая рядом с новообретённой сестрой. Между командой повисла тишина, вызывающая жуткий дискомфорт и подавленность. Какёин невольно передёрнулся, пытаясь сбросить с себя это неприятное липкое ощущение. — Думаю, нам лучше выйти, — в гробовом молчании сказал Абдул, поднимаясь с места. — Подобное вам нужно решить наедине… Когда закончите, позовите. — Мы будем около места регистрации. — тихо добавил Нориаки, быстро выходя из комнаты вслед за Мухаммедом и утаскивая с собой немного недовольного блондина. Польнареффу было страсть как интересно, что они будут обсуждать между собой. Но вместе с тем он понимал, что подслушивать в подобном случае будет откровенным свинством и подлостью с его стороны. Поэтому француз не стал возражать и послушно последовал за товарищами, внутри себя надеясь, что потом с ними всё же поделятся подробностями. Едва входная дверь с тихим щелчком закрылась, комната снова погрузилась в гнетущее мрачное молчание. Напряжение, висящее между ними троими, можно было спокойно резать ножом. Настолько оно было плотным и осязаемым. Они ничего не говорили, даже не смотрели друг на друга, а лишь тихо сидели, уставившись в одну точку. Было ясно видно, что каждый размышлял о своём. — Простите, что доставила вам двоим столько хлопот. Обещаю, что когда это путешествие закончится, я сразу уйду. Ваши родные не узнают обо мне. — вдруг тихо произнесла сидящая рядом Эльвира, не решаясь поднимать взгляда на своих собеседников. — Что? О чём ты, чёрт возьми, говоришь? Ты здесь вообще причём? — недоумённо спросил Джотаро, кинув на неё раздражённый взгляд. — А разве нет? Я прямое доказательство измены в вашей семье. Разве у вас не будут проблемы, если родственники узнают о бастарде, нагулянном на стороне? — растерянно сказала девушка. — Я уже дала обещание, что помогу вам в борьбе с Дио, поэтому сейчас исчезнуть не могу. Поэтому… вам придётся немного меня потерпеть. — Да что ты…! Джотаро возмущённо вскочил, явно планируя сказать пару ласковых, но Джозеф вовремя его остановил, обрывая возобновившийся скандал на корню. — Думаю, у нас возникло небольшое недопонимание, — тихо сказал мужчина, повернувшись к подавленной Эльвире. — С чего ты вообще решила, что мы тебя ненавидим? Почему ты должна уходить? И почему ты думаешь, что именно из-за тебя у нас будут проблемы дома? — Но… Но я ведь… Я ведь убл… — тихо начала девушка, как её сразу же прервали. — А ну не смей так о себе говорить, поняла? Ещё раз услышу такое, получишь. Раз уж я теперь твой старший брат, имею право воспитывать. — гневно прорычал Джотаро, нависая над ошарашенной Эльвирой, будто непреступная скала. — Брат…? — тихо переспросила девушка, не до конца веря в услышанное. — С чего ты решила взять всю вину на себя?! Это тот ублюдок виноват в содеянном, не ты! Ты никого не просила себя рожать, не ты решала, какая у тебя будет семья! Так почему ты делаешь виноватой себя? Ты вообще в этом конфликте не причём! — распалённый подросток даже не заметил, в какой момент начал повышать голос, пытаясь достучаться до одной черноволосой дурищи, с какой-то стати решившей сделать из себя козла отпущения. Девушка ошарашенно слушала его, но никак не могла услышать. Слова, будто сплошной фоновый шум, входил в одно ухо, а выходил из другого, не желая анализироваться мозгом. Эля неверяще покачала головой. Разум отказывался принимать услышанное за правду. Эльвира не могла поверить. Такого не могло случиться… Ну не может же быть, чтобы они… — Он полностью прав, Эля. В этой ситуации ты ни в чём не виновна. И злимся мы с Джотаро не на тебя, а на вашего общего папашку, не сумевшего удержать хозяйство в штанах, и не решившегося брать ответственность за содеянное, — тихо добавил Джозеф, аккуратно приблизившись к потерянной девушке вплотную. — Дети не должны нести бремя ошибок собственных родителей, особенно, если они такие непутёвые. Не нужно брать на себя чужую ответственность… Поверь, этот ублюдок того не стоит. Почувствовав на своём плече приятное тепло от чужой ладони, Эльвира ощутила, как тонкая пружина, неприятно свернувшаяся в груди, медленно начинает расслабляться, изгоняя из неё неожиданный страх и опасение. До этого момента девушка даже не понимала, что она боялась. До чёртиков боялась, что они её возненавидят. Чувствуя подступающее к горлу облегчение и радость, Эля тихо всхлипнула, изо всех сил пытаясь унять дрожащую нижнюю губу. Очередная истерика медленно и неуловимо подступала. Но в этот раз она была ей рада. Это были эмоции освобождения и счастья, так что она не возражала, если прямо сейчас разревётся у них на глазах. Почему-то она была уверена, что её не осудят. — Знаешь, пусть мне и хочется прямо сейчас набить рожу моему зятю, в одном я ему определённо благодарен, — хитро улыбнувшись, сказал Джозеф, притягивая подрагивающую девушку в объятия. — Если честно, мы со Сьюзи всегда хотели ещё и внучку, и теперь спустя столько времени наше желание исполнилось. Когда она узнает, то будет в восторге. Так что готовься к часовым обнимашкам и тисканьям, когда она познакомится с тобой. — Моя мать тоже часто упоминала, что после меня всегда хотела девочку. Но не сложилось. — задумчиво добавил Джотаро, окончательно вводя Эльвиру в состояние ступора. — В смысле? А… — растерянно замерла Эльвира, переводя взгляд с улыбающегося мужчины на ухмыляющегося подростка. — Почему? — Мы с Джотаро сильно привязались к тебе за время нашего путешествия, и уже давно принимали за члена семьи, — ещё шире улыбнулся Джозеф, крепко обнимая новоявленную внучку. — И пусть в тебе не течёт кровь Джостаров, а на шее нет родимого пятна, для нас это не имеет значения. Членом нашей семьи тебе это быть не помешает. Вдруг Джозеф хитро ей подмигнул. — Тем более, твоя мать и её родня от тебя отказалась ещё в раннем возрасте. И уж мы-то её ошибки не допустим. Я уверен, что моя Холли будет рада тебе. Джотаро лишь кивнул, подтверждая слова деда. Прижатая к крепкому большому телу, Эльвира лишь молчала, завороженно слушая такие грубые, но очень тёплые и дорогие сердцу слова. — Почему вы так думаете? Муж изменил ей с какой-то левой женщиной, а вы ещё потом приводите в её дом нагулянного бастарда. По моему, реакция любой нормальной жены должна быть негативной, разве нет? — недоумённо спросила Эля. — О, не сомневайся, моя дочь будет в ярости, когда узнает. Я не собираюсь утаивать от неё измену того ублюдка, — покачал головой Джозеф. — Вот только зла она будет не на тебя, а на своего муженька. Холли никогда не будет обвинять тебя в чужих ошибках. Наоборот, я просто уверен, что дочурка будет от тебя в восторге. А учитывая, что по документам ты сирота, она сразу же тебя удочерит. — Почему вы так уверены? — недоверчиво задала вопрос Эльвира, не желая верить в сказанное. Она будто бы попала в сказку с хорошим концом. В детскую наивную историю, где принцессу спасает прекрасный принц и увозит в свой замок. Неужели с ней происходит тоже самое? Её правда примут в семью? — Поверь, я это просто знаю. Конечно, моя дочь будет очень расстроена и подавлена изменой мужа, но она никогда не будет перекидывать своё горе и вину на тебя. Холли слишком светлый и добрый человек, чтобы так несправедливо с тобой поступать, — усмехнулся старший Джостар. — А узнав твою историю, я уверен, что она в обязательном порядке примет тебя в семью, чтобы исправить ошибки того человека. Тем более, повторюсь, она, сколько я помню, всегда хотела иметь дочь. А учитывая твоё почти идентичное сходство с братом, это просто беспроигрышный вариант. — Что-то мне не по себе от ваших слов. Такое чувство, будто вы хотите сыграть на эмоциях дочери. — улыбнулась Эльвира, мягко отстраняясь от объятий мужчины. Слишком неловко. — Ты ведь понимаешь, что это не так, — возмущённо заворчал Джозеф. — И вообще, почему ты мне до сих пор выкаешь? Ты моя внучка, так что заканчивай с этими политесами. На миг растерянно замерев, словно она только что это поняла, Эля уже более осознанно и ясно посмотрела на сидящих перед ней людей. До неё только сейчас окончательно дошло, что её не оттолкнули. Что её приняли, а потом ещё и познакомят с другими родственниками, которых она никогда не знала и не видела. Они пообещали, что её удочерят… Они сказали, что уже давно считают членом семьи… Эльвира ощутила, как её начинает затапливать чистое незамутнённое счастье. Неужели давно забытая мечта маленькой плачущей под одеялом девочки спустя столько лет исполнилась? — Хм… Как скажешь… Дедуля. — ехидно ответила девушка, ощущая, как губы разъезжаются в широкой улыбке, грозящей порвать рот. Она так давно не ощущала себя настолько счастливой и радостной, что невольно становилось страшно. Не сон ли это? — Вот! Вот это по нашему! Истинный Джостар! — довольно прокричал Джозеф, громко засмеявшись. Слушая этот задорный, искрившийся эмоциями хохот, Эля и сама не заметила, в какой момент присоединилась к нему, громко заливаясь весёлым и непринуждённым смехом. Кинув взгляд на сидящего рядом Джотаро, она смогла заметить, как его широкие плечи немного подрагивали, а тонкие губы против воли искажались в слабую улыбку. Зелёные глаза, так похожие на её, выражали лишь уютное тепло и крепкую привязанность, но никак не ненависть и презрение, которые они ожидала увидеть с самого начала. Поняв, что все её опасения и страхи были беспочвенны и глупы, Эльвира окончательно расслабилась, наконец поверив, что теперь у неё всё действительно будет хорошо. Она тоже имеет право на счастье.***
— Как думаешь, у них всё будет хорошо? — тихо спросил Нориаки, обеспокоенно смотря на лестницу, ведущую на жилой этаж. — Им нужно время, чтобы всё разъяснить, и ничего более, — ответил Абдул. — А так я уверен, что всё пройдёт благополучно. — Знаете, а ведь подобная новость не стала чем-то слишком неожиданным, верно? — вдруг подал голос Польнарефф, сидящий вместе с египтянином за столом. — Их с Джотаро схожесть во внешности и характере всё же давала повод для подобных мыслей. — Но одно дело подозревать, а другое знать наверняка, — заметил Какёин. — Трудно принять факт, что твой отец сделал что-то подобное. — Тоже верно, — кивнул француз, лениво помешивая чайной ложкой только что принесённый горячий чай. — Как думаете, они ещё долго будут выяснять отношения? — Кто знает. Нам остаётся лишь набраться терпения. — пожал плечами Мухаммед. Снова кинув обеспокоенный взгляд наверх, Нориаки с тяжёлых вздохом сел рядом с товарищами, стараясь унять тревогу. Он сильно переживал за них. У Эли и Джотаро был такой подавленный вид, когда они уходили. Он знал, что как раньше уже никогда не будет, но надеялся, что подобные перемены будут в хорошую сторону. Нориаки едва заметно улыбнулся, желая, чтобы его ожидания были правдивыми. " — Надеюсь, что ты всё же сможешь обрести семью, сестрёнка…"