Завтра будет новый день.

Солнце пригревало совсем по-летнему. В открытое окно был виден примыкавший к дому доктора маленький ухоженный садик. Стоя у окна и вдыхая теплый воздух, Маргарет смотрела, как в кустах перепрыгивают с ветки на ветку воробьи, а на начавшей зеленеть лужайке развалился толстый рыжий кот. Животное нежилось на солнце и ему было совершенно все равно, что творится кругом. Мир жил своей жизнью, природа и время года брали свое, причитающееся им тепло, солнце и пищу. Для нее это был первый день вдовства. Первый день гулкой пустоты внутри, которая дальше будет только нарастать. Но это будет потом, позже. А сейчас … А сейчас, к немалому ее удивлению, день начался как обычно. С восьмым ударом каминных часов Герда принесла завтрак, который Мэгги съела весь до крошки. И доктор, как всегда, зашёл после завтрака справиться о здоровье пациентки… Герр Бильрот долго водил пальцами по рёбрам, боку, и даже спине. После чего попросил походить перед ним в одной рубашке, чтобы он мог оценить, насколько её тело поддерживает симметрию… Наконец, дотошный немец от неё отстал. Маргарет надеялась, что на этом активное медицинское участие в её жизни окончено. — Ну что же, могу с уверенностью заявить, что рана больше не несёт угрозы вашей жизни и здоровью — подтвердил её ожидания доктор — однако я допускаю, что бок будет болеть и беспокоить вас еще несколько недель, или даже месяцев. Тепло и покой облегчат эти недомогания. — Благодарю вас, доктор. Вы без преувеличения спасли мне жизнь — говорить не хотелось, но слова благодарности она из себя всё же выдавила. Как теперь ей жить, если рядом не будет Эдварда? — А ещё меня радует ваш аппетит — врач улыбнулся, — продолжайте в том же духе, и вы быстро примете прежний, и позволю себе простительную врачу вольность, весьма привлекательный вид, мадам. Маргарет сама удивлялась, как она не потеряла аппетита несмотря на все события последних дней. Герда всегда уходила от неё с пустым подносом. — Непременно выполню ваши условия — пациентка села обратно на кровать и закуталась в одеяло — значит ли это, что сегодня после похорон я смогу продолжить свой путь? — Мадам, — доктор укоризненно покачал головой — я же вам вчера уже объяснил, что вам просто жизненно необходимо поберечь нервы и не ходить на похороны. А что касается поездки… Думаю, что вас обрадует известие, что лорд Джон забронировал для вас место на бриге, который отходит в Лондон через три дня. Он встал со стула и направился в сторону двери. — Бриг хоть и небольшой, но качка будет не в пример легче, чем на рыбацких шхунах, так что вы спокойно и безопасно доберётесь домой. А пока отдыхайте. С этими словами врач решительно закрыл за собой дверь. — Герда, помогите мне одеться — обратилась она к служанке. Герр Бильрот может говорить что угодно, но если она останется дома, то совершит малодушное предательство. Бережное отношение к нервам — это, конечно, прекрасно, но как она потом посмотрит в глаза сыновьям? И как сможет смотреться в зеркало? Герда не подвела. Ещё вчера, забирая у фрау Марты готовое дорожное платье, смышлёная девушка раздобыла у портнихи и приличествующую случаю вдовью вуаль. А пара монет из кошелька лорда Джона сделала соседского кучера сговорчивым и обеспечила женщинам экипаж, доставивший их на кладбище. Маргарет очень надеялась, что служанке не сильно влетело от доктора. В конце концов, герр Бильрот достаточно хорошо изучил характер пациентки чтобы понимать, что откажись горничная помочь, миссис Эсмонд явилась бы на похороны пешком в одной рубашке и с развевающимися за спиной волосами… Происшествие на похоронах напугало Мэгги — такого с ней раньше не случалось. Тело могло не слушаться от усталости, тело могло быть не в состоянии выполнить какое-либо упражнение, но чтобы вот так… Эти реакции были для нее пугающими. Хотя она знала, что подобные вещи случаются и, в общем-то, немедленной угрозы не несут. Так что, проведя в постели несколько часов, Маргарет решила, что никакая немощь не сможет заставить её отказаться от задуманного. В Мемеле её больше ничего не держит. Значит, нужно двигаться дальше. За то время, что она прожила в этом доме, Мэгги успела хорошо изучить его, поэтому ей не составит труда аккуратно прокрасться в кладовую и прихватить немного копчёной свинины. Хорошо бы ещё разжиться мешком сухарей. Совесть не мучала — врач явно не обеднеет, а вот Маргарет предстоит длинная дорога, через ещё не оправившуюся после войны страну, так что еда в дороге лишней не будет. Стараясь не шуметь, леди выскользнула из комнаты, и осторожно спустилась по лестнице. Если ее обнаружат, никто не удивится и даже слова не скажет — доктор регулярно приглашал ее спуститься в садик. И даже если застигнут в кладовке, она может сказать, что захотела есть. Главное, чтобы её не увидели несущей еду в конюшню. Там, заваленные сеном, уже хранились кое-какие припасы и снаряжение, необходимое в дороге. Подойдя к кладовке, Маргарет услышала какие-то шорохи и голос подполковникова камердинера. — Фройляйн Герда, позвольте вам помочь! — Маргарет замерла. По-немецки мистер Бёрд говорил с достаточно сильным акцентом, и к тому же умудрился допустить грамматическую ошибку в такой, казалось бы, простой фразе. Однако Герда прекрасно его поняла. — Герр Томас, это вовсе не стоит вашего внимания — проворковала она в ответ. — Как вы можете так говорить! — притворно возмутился молодой человек — любой, кто видит, как ваши нежные ручки утруждаются тяжёлой работы, не сможет остаться равнодушным. Парень, определенно понимал, что делает — голос его стал совсем бархатным, и последние слова он почти промурлыкал. Герда шумно выдохнула, и, кажется, что-то куда-то поставила. — Какая у вас нежная кожа, фройлян Герда — судя по тому, как приглушённо на выдохе звучал его голос, Томас вдохновенно целовал действительно изящные девичьи пальчики. — Ох, Герр Томас — тихо простонала Герда. «Вот кобель!» — подумала Маргарет. Ей было неудобно стоять и подслушивать, а главное, она растерялась и не совсем понимала, что делать. С одной стороны двое людей достигших возраста согласия, с другой… Томас этот отсюда уедет, а вот Герде совершенно не нужно становиться частью сомнительной истории и предметом сплетен, которые испортят девушке репутацию. С её внешностью она может очень удачно выйти замуж за какого-нибудь горожанина, владельца скобяной лавочки или торговца рыбой. У работящей ладной Герды будет выбор, даже если и приданого за ней немного, а доктор наверняка служанку не обделит, и на свадьбу потратиться… Надо будет оставить горничной голубое платье — оно почти новое, Герде этот цвет пойдет, а Маргарет… Возможность носить яркие платья ей в ближайшее время не представится. В кладовке завозились. Томас шептал какой-то вдохновенный бред о том, как красива та, кого он сжимает в объятьях, путая немецкие слова с английскими. Герда тихо постанывала и лишь иногда с губ срывалось что-то вроде: «вы же такое всем говорите, герр Томас». Кажется, девушка с одной стороны не против, с другой… Маргарет оглянулась вокруг и обратила внимание на пару грязных кастрюль, криво стоящих в тазу — их не успели помыть. Взяв с полки маленькую деревянную кружку, она прицелилась, и бросила её на бодро загремевшую утварь. Возня в кладовке прекратилась, и из неё решительно высунулась мужская голова. Прежде чем мистер Бёрд успел её заметить, Мэгги отступила из кухни обратно в коридор. За припасами ей придётся зайти попозже. Но по крайней мере, это происшествие даст возможность Герде решить, нужна ли ей эта история, или же ей стоит избегать оставаться с англичанином наедине. Тихонько вернувшись в свою комнату, Маргарет попыталась ещё раз разобраться в закружившем её клубке событий. Перебирая седельные сумки Эдварда, которые сегодня утром в её отсутствие приволок любвеобильный мистер Бёрд, Мэгги не могла отделаться от мысли, что происходящее — всего лишь страшный сон и он скоро кончится. Не мог Эдвард просто так взять и умереть. Да, это его одежда, его записная книжка и даже залатанный чулок тоже его. Она вспомнила, как они перекидывались шутками, пока она орудовала иглой при свете сальной свечи на постоялом дворе близ Плунге, а Эдвард пытался навести лоск на свои потрёпанные сапоги. Муж тогда пообещал ей, что по прибытии в Мемель бытовые проблемы разрешаться… Бытовые проблемы и правда разрешились, но вот самого Эдварда нет. Маргарет хотелось верить, что сейчас откроется дверь, войдет Эдвард и всё объяснит… Подойдет и, как он это любил делать, поцелует ее в висок. В дверь тихонько постучали. — В-войдите… — собственный голос показался чужим. Дверь открылась, но на пороге стоял совсем не Эдвард. Не успев зародиться, безумная надежда угасла. — Не смею назвать этот вечер добрым — одетый с иголочки лорд Джон сумел соединить в себе светскую учтивость и сострадание — но не могу не поинтересоваться вашим самочувствием…– он почтительно склонил голову. — Благодарю вас, мне получше. Ноги, по крайней мере, держат, — Маргарет снова сосредоточилась на насущном, — доктор сказал, что такое случается от сильной реакции нервов, и чаще всего проходит. Меня напоили какими-то травами, и я проспала большую часть дня. — Отрадно слышать — посетитель говорил спокойным ровным голосом, вглядываясь в её лицо, словно выискивал в нём что-то — У меня к вам есть одно дело, и я прошу вас об одолжении… — О каком же? — кажется, она догадывается, о чём он будет спрашивать, но так и не решила, стоит ли рассказывать больше, чем необходимо для того, чтобы ее оставили в покое. — Я бы хотел узнать, что вы знали о планах вашего покойного мужа, и как он мог оказаться в том странном месте, где его нашла смерть… Лорд Джон так и стоял у двери, не решаясь пройти в комнату. Тело его было напряжено, и он следил за каждым её движением, на лице читались одновременно глубокое сочувствие и решимость… — Я до сих пор не могу поверить в его гибель — она произнесла это искренне, совершенно не думая, о том, как это оценит её посетитель. — У вас есть на это причины? — в его голосе звучал искренний интерес — Ну кроме совершенно естественного нежелания сердца признать непоправимое… Маргарет посмотрела на него долгим взглядом, потом повернулась и показала подбородком на раскрытые седельные сумки майора Эсмонда, стоявшие у изножья кровати. — Да, я посмотрела вещи… — она сложила руки на груди, как будто хотела оградить себя от повторных неприятных переживаний. Посетитель сделал пару шагов и поднял сюртук, небрежно брошенный поверх сумок. — И что в них такого странного? Это не вещи Эдварда? – на лице посетителя промелькнуло удивление. — Нет, вещи все его, хотя я нашла несколько предметов, которых у него раньше не было… — на минуту Маргарет задумалась, но потом решила, что её соображения не должны повредить делу, а сомнения, и правда стоит с кем-нибудь обсудить. — Ну вы, как я понял, расстались с ним месяц назад, он вполне мог что-то прикупить по дороге… Лорд Джон подошёл ближе и положил сюртук на стол. — Должно быть, этот костюм был ему очень к лицу. Насколько я помню, у Эдварда были серые глаза и светлая кожа, подобный цвет должен хорошо их оттенять… Гость задумчиво поглаживал ткань, сапфир на его кольце ловил отблески заходящего солнца, а перед глазами у Маргарет стоял недовольный Эдвард, и очень расстроенный и чуть испуганный портной — он и сам увидел, что ошибся в крое, но уже ничего нельзя было исправить. Сюртук так и висел до самого их отъезда в шкафу. — Да, цвет действительно удачный, но сидел сюртук мешковато… муж этот наряд не полюбил, и надевал всего один раз — Маргарет подняла глаза на Джона и задала первый из череды мучивших её несовпадений — как так же вышло, что он оказался в синем, если вы говорили, что Лиза из трактира видела Эдварда в коричневом? — Илза — машинально поправил её собеседник — служанку звали Илза… Он задумался на несколько секунд, после чего продолжил. — Давайте вспомним, что мы знаем о том, что произошло в той таверне, а также потом. Лорд Джон прошёлся по комнате и, жестом спросив разрешения, налил себе воды из стоявшего на туалетном столике кувшина. Она протянула руку, давая понять, что ей вода тоже не помешает. — Эдвард приехал в «Меч и щит», следом за ним туда прибыли пятеро французов, которые затеяли драку, но майору Эсмонду удалось вырваться от них и ускакать — мужчина выполнил её безмолвную просьбу, наполнил второй стакан и поставил его на стол рядом с ней – супруг ваш был в коричневом костюме, и на его лошадь были навьючены седельные сумки. Видимо, вот эти. Офицер махнул рукой в сторону кровати, и вдруг резко спросил, повернувшись к ней всем телом. — Вы не знаете, что этим французам было от него нужно? Вздрогнув, Маргарет посмотрела на лорда Джона с испугом — наивно было полагать, что герр подполковник позволит беседе уйти в сторону от интересующей его темы. И в сложившихся обстоятельствах она совершенно беспомощна… Несомненно, будучи вдовой она имеет право распоряжаться своей собственностью и ездить куда считает нужным, и они не имеют никакого формального права ограничить её свободу. И в то же время, она прекрасно понимала, что, если лорд Джон попросит врача не выпускать её из дома, поскольку леди раздавлена горем и подвержена нервическим припадкам, врач её возражений слушать не станет. Но сдаваться так просто она тоже не собиралась… — Понятия не имею! — Маргарет взяла стакан с водой и принялась пить маленькими глотками. Это давало хороший повод не смотреть на собеседника. — А как вы думаете, эти люди связаны с теми, кто напал на вас? — сейчас в его лице было больше решимости, чем сочувствия — Мы достаточно далеко от Франции, чтобы в округе орудовали две разных шайки грабителей-французов, выбирающих мишенями исключительно людей с фамилией Эсмонд… — Шутить изволите, милостивый государь? — она медленно поставила пустой стакан — Могу заметить, что шутка ваша неудачна. А намёки просто возмутительны! Голос её завибрировал от неподдельного гнева, а взгляд сделался холодным. Гнев оказался наилучшим способом справиться с охватившим чувством беспомощности. Лорд Джон чуть оторопел от такого отпора, и смотрел на Мэгги в некотором замешательстве. Возможно, в нём боролись порядочность, не позволяющая наседать на женщину, явно находящуюся в смятении, и любопытство, или даже чувство долга, требовавшие загадку разгадать. — Прошу прощения, если мои размышления вызвали у вас неприятные воспоминания — порядочность победила, и лицо британского офицера сейчас выражало лишь светскую учтивость — а что касается одежды вашего мужа… Мужчина сделал пару шагов в сторону Мэгги, и она инстинктивно подалась от него. Лорд Джон не заметил этого движения. Поставив стакан на стол, он вновь взял сюртук и аккуратно расправил рукава и лацканы. — Помните убитого, которого подбросили под окно к мистеру Томкусу? Вы упомянули, что вашему мужу подобные удары удавались. Но… — ухоженные пальцы лорда Джона прошлись по отвороту – если рану нанесла рука майора Эсмонда, то коричневый сюртук оказался забрызган кровью противника. Майору пришлось выкинуть коричневое и остаться в нелюбимом синем. Джон оставил сюртук в покое и подобрал с пола видавшие виды сапоги. — Вот и сапоги явно пострадали! — он показал на голенище. Видимо, демонстрировал не до конца оттёртое пятно крови, но Маргарет уже не могла разглядеть его в сгущающихся сумерках… — Хорошо, а кисет? — Маргарет назвала второе из не дававших ей покоя несовпадений. Собеседник, без сомнения, дружит с логикой. Возможно, вместе они найдут ответы на загадки эдвардова багажа. — Кисет? — Пропал кисет с табаком Эдварда, а в вещах мы обнаружили какое-то сено…— она брезгливо поморщилась. — Ну с кисетом могло случится что угодно — лорд Джон задумался на секунду и выдал правдоподобную версию — ваш муж мог его забыть где-то по дороге, и вспомнить только через несколько часов. И купить неудачный табак в первой попавшейся лавке. — А часы? — Маргарет взяла со стола серебряную луковицу. – Что часы? — не понял лорд Джон. — Он всегда носил их в жилете на цепочке. Но они оказались в седельной сумке… — С цепочкой? Часы были с цепочкой? — Без… — Мэгги только сейчас сообразила, что это тоже может быть объяснением. — Ну тогда, если цепочка порвалась, ваш муж мог решить, что в седельных сумках часы будут в большей сохранности — этот простой довод прозвучал для Мэгги как приговор… — ну а уж куда могла затеряться ценная цепочка… Он, кстати, мог её и продать… — Да, всему есть объяснение, – голос женщины дрогнул, — но я всё равно не верю в смерть Эдварда. Может, потому что я не видела его мёртвого… — Мэгги уронила голову на сложенные на столе руки и спрятала лицо в них… Она почувствовала, как на её плечо осторожно легла рука. Мег не уклонилась — чужое прикосновение будто бы сохраняло её связь с миром, который жил, дышал и требовал от неё действия, не давая окончательно погрузиться пучины собственного отчаяния. — Послушайте меня, пожалуйста — она не поднимала головы, но почувствовала, что он придвинул стул и присел рядом, не отнимая руки. Вторая рука мужчины легла на её сцепленные ладони. — Слепой видит, как сильно вы любили Эдварда — Мэгги не удержалась и всхлипнула, рука, лежавшая на ладонях, чуть сжала её пальцы — муж ваш, несомненно был достоин любви, но чем быстрее вы поверите в его смерть, тем проще вам будет жить дальше. Я сомневаюсь, что его чувства к вам были настолько эгоистичны, что он хотел бы чтобы вы угробили себя во цвете лет, погрузившись в пучину отчаяния. Маргарет подняла на него лицо и села прямо. Рука собеседника соскользнула с её плеча, и он её убрал. Мэгги подумала мимоходом, что, вероятно, неприлично — позволять мужчине сидеть так близко и даже трогать себя, но жесты лорда Джона были чисто дружескими и не намекали не на что, кроме желания оказать ей поддержку в самый, пожалуй, из чёрных дней всей её непростой жизни. – Я не видела тела. Герр Бильрот уговорил меня, что не нужно этого требовать, и я согласилась. А теперь жалею… Мэгги понимала, что звучит беспомощно и чувствовала себя очень уязвимой, но она не боялась человека, сидящего рядом. Вопреки логике, она доверяла этому лорду и офицеру британской армии, невесть как занесённому в медвежий угол. Невзирая на все его неудобные вопросы и неуместное любопытство… — Не жалейте. К сожалению, тут я могу советовать из глубины собственного опыта. Обе руки мужчины теперь лежали на её ладонях, но смотрел он не на собеседницу, а в окно, на облака. Заходящее солнце высвечивало небо красным. «К ветру» — машинально подумала Мег. — У меня был близкий друг. Он погиб в бою. При Каллодене. Эдвард счастливчик, что выжил после встречи с хайлендерским палашом… Он повернул голову к Маргарет и встретился с ней взглядом. В его глазах плескалась боль. Мэгги ощутила, что её саму теперь переполняет сочувствие. — Я видел тело. И да, я не сомневался ни минуты, что мой товарищ мёртв, но… мужчины редко в подобном признаются, но, мне кажется, для вас мой опыт будет важен. – он горько ухмыльнулся – Меня потом несколько лет мучили кошмары, я видел это изуродованное тело во сне и просыпался в холодном поту. С этими словами лорд Джон решительно встал, подошел к туалетному столику и возиться со стоявшей там свечой и огнивом. — Так что я не могу не приветствовать предусмотрительность доктора и ваше решение, которые избавили вас от подобной перспективы – мужчина повернулся к ней, держа подсвечник с горящей свечой в руке — запомните любимого таким, каким вы видели его в последний раз. Живым. — Я попробую. Помнить живым. — она даже смогла улыбнуться. — Жизнь продолжится. И завтра будет новый день, и новые заботы. Да, чуть не забыл. Поставив свечу на стол, лорд Джон опустил руку в карман и достал какой-то предмет, завёрнутый в кусок зелёного шёлка. Он положил свёрток на стол и раскрыл его. Внутри оказался гладкий серебряный медальон в форме сердечка. Мужчина нажал на пружинку, и замочек открылся. Внутри лежал каштановый, насколько она смогла разобрать в неярком свете, локон. — Это волосы вашего мужа. Врач передал мне после осмотра тела — пояснил её собеседник — я взял на себя смелость заказать ювелиру медальон, чтобы вам было где хранить вашу реликвию. Если хотите, я закажу ещё и гравировку. Мастер говорил, что это займет у него пару дней… — Спасибо — она взяла медальон в руки — спасибо вам за всё, лорд Джон. Эдвард мало говорил мне о вас, но отзывался с уважением. Не сочтите за лесть, милорд, но вы действительно оказались достойны дружбы Эдварда. Она совершенно искренне говорила то, что думала. Правда, это никак не отменяло того факта, что ей следует как можно быстрее оказаться как можно дальше от этого проницательного взгляда, неудобных вопросов, и пугающе корректных логических построений. Размышления прервал стук в дверь. Маргарет захлопнула украшение и решительно сказала: — Войдите! На пороге показалась Герда. — Герр Бильрот спрашивает, не согласитесь ли вы и милорд — служанка сделала книксен — отужинать в его компании. Герр доктор считает, что вам пойдут на пользу красное вино и пирог из дичи.