***
Иоганн своё обещание сдержал, и в четверг вся их компания тронулась в путь. И, конечно же, он, как всегда, проследил, чтобы поезд вдовствующей баронессы выглядел достойно. Карету, в которой разместились миссис Эсмонд, мисс Дейли и мастер Горацио сопровождали верхами джентльмены: лорд Джон Грей и мистер Генри Эсмонд. К джентльменам присоединился управляющий верхом на своём караковом жеребце. Никита сидел на облучке вместе с кучером, а Том и Карл – в повозке, куда был погружен багаж и выделено место для горничной Фиби Сомс. Иоганн также прихватил с собой подводу с кое-каким товаром и пару крепких парней с фермы. Ехали не очень быстро, но Маргарет рассчитывала, что переходы миль по двадцать они делать смогут, и путь до Кёнигсберга займёт не больше трёх дней. Можно было бы уложиться и в два, но она согласилась, что один день погоды не сделает, и загонять лошадей смысла нет. Вскоре Маргарет всё же пожалела, что не может ехать быстрее. Например, на своём стареньком Гольфе. Тогда весь их путь занял бы пару-тройку часов, и Хорри не успел бы соскучиться и начать мотать окружающим нервы. Но увы. Горацио чинно сидел в карете на обитой свежим сукном скамье (и когда только Иоганн успел!) и смотрел в окно только первые полчаса. Потом ребёнок залез на колени к матери, после чего переместился на колени к гувернантке, но и там ему тоже быстро надоело. По-хорошему, мальчику пора было лечь поспать. Но дорога взбудоражила ребёнка, и о том, чтобы угомонить его на дневной сон, речи не шло. – Мамочка, а можно мне ехать с Генри, пожалуйста, – неожиданно провозгласил Хорри, отвлекшись от ковыряния обивки своего сидения. Идея его явно увлекла, и он даже повторил, – я хочу к Генри! Генри, который ехал на Яхонте и время от времени заглядывал в окно кареты, как раз оказался рядом. Мэгги дернула кожаный ремень, и кучер остановил лошадей. – Генри, – позвала она сына, – возьми этого непоседу к себе в седло, только осторожно. Юноша подъехал и бережно принял брата из рук матери. – Только не ерзай, а то Яхонт может рассердиться, – предупредил всадник, – вот, держи руки тут… Придерживая брата левой рукой, Генри медленно отъехал от кареты и последовал за ехавшими впереди лордом Джоном и управляющим. Поезд снова тронулся в путь. Горацию одетый в темное длинное и широкое пальто, без шляпы, но в плотно облегающей его голову вязаной шапочке, был похож на вороненка. С Генри он тоже быстро заскучал, так что, когда через несколько минут они поравнялись с лошадью лорда Джона, у мальчишки появилась новая идея. – Генри, а можно мне к лорду Джону? Старший брат тяжело вздохнул, но терпеливо ответил. – Не думаю, что это хорошая мысль, матушка не одобрит, если ты будешь надоедать милорду. – Ну пожалуйста Генри, – заныл Горацио, – ты спроси, может, лорд Джон и не будет против. У него же такая лошадь красивая! Пока Генри придумывал, что ответить, услышавший их диалог Джон обернулся. – Знаете, господа, – обратился он к братьям светским тоном, – я действительно не возражаю. Так что, если ваша матушка будет не против, я готов взять мальчика к себе в седло. Все трое посмотрели на Мэгги, которая наблюдала за ними, приоткрыв шторку кареты. Женщина кивнула в знак согласия. Генри подал Джону радостно болтающего ногами мальчишку, и тот счастливо уселся в седло перед Греем, вцепившись в луку обеими руками. Мэгги улыбнулась, вспомнив, как несколько дней назад Джон заметил, что Хорри повезло, что у него есть такой брат как Генри. Что старший брат искренне заботлив, и что это вовсе не позерство и не желание покрасоваться перед матерью. – Спасибо, милорд, – восторженно выдохнул ребенок. Хорри крутил головой в разные стороны, но, судя по всему, старался особо не ёрзать, и вообще, вести себя прилично. Маргарет подумала, что не ошиблась: Джону действительно можно довериться. Человек, который так внимателен к чужим детям, будет надёжным компаньоном в их не самом лёгком пути домой.***
– Ваша милость, не откажите в просьбе, – обратился Иоганн к нанимательнице в середине второго дня пути. Они остановились передохнуть на каком-то постоялом дворе. Пока кучер и слуги поили лошадей, а хозяева трактира готовили закуски, Маргарет со своей свитой вышла из кареты, чтобы размять ноги. – Разве я могу вам отказать, дорогой герр Крофт, – ответила она с улыбкой. – Я бы хотел небольшой крюк сделать, заехать на побережье, это всего пару часов займёт, не больше – объяснил управляющий, – тут в полутора милях деревушка Лабагинен, дело у меня небольшое к одному из тамошних капитанов… Маргарет посмотрела на стоящего рядом Дагера, который блаженно щурился, подставляя лицо тёплым лучам весеннего солнца. Джон встретился с ней взглядом, тяжело вздохнул, пожал плечами и кивнул, стоически смиряясь с очередной превратностью судьбы. – Давайте заедем, – Мэгги повернулась к управляющему, – покажу мальчикам дюны. Миссис Эсмонд подумала, что ей вовсе не обязательно знать, что за дела у герра Крофта с каким-то живущим в прибрежной деревушке капитаном: меньше знаешь – крепче спишь. Она и без особых расспросов понимала, откуда взялась примерно половина фридрихсдоров осевших в её кошельке. Было бы странно, живя почти на побережье не воспользоваться возможностью вести торговые дела, о которых властям знать не обязательно. Боги явно продолжали смеяться: пара часов, которые планировали потратить путешественники обернулись половиной дня. Начался шторм, и они были вынуждены остаться ночевать на постоялом дворе на краю деревни. Захудалый трактир оказался не готов к приему большой компании, так что пришлось разделиться: Иоганн и его работники вместе с Карлом остались у капитана, а остальным худо-бедно нашлось место для ночлега. Потом кухарка сожгла ужин, и долго готовили новый, потом что-то ещё… Но день всё же подошёл к концу, все угомонились и разошлись по своим комнатам. Дождь уже стих, но ветер продолжал гнать облака по небу. В просветы между ними время от времени проглядывали луна и звёзды. Мэгги решила немного задержаться в общей комнате. Элегическое настроение требовало сидеть у огня и прихлёбывать чай с бренди. Завтра, конечно, рано вставать, но недолго посидеть можно. – Вам не спиться, леди Миддей? – на пороге появился лорд Джон. Мужчина был в жилете поверх рубашки и от него веяло холодом. Видимо, только что пришёл с улицы. – Проведал лошадей, – подтвердил Джон её догадку, – я уже ложился, но услышал какой-то шум в конюшнях. Слуг разместили в дальнем конце дома, а местные конюхи… – он сделал какой-то неопределенный жест рукой, призванный, по-видимому, как-то охарактеризовать местных конюхов, – в общем, проще самому. Он хотел было потянуться, но вовремя вспомнил о манерах и одёрнул себя. Маргарет показала головой на соседнее кресло, приглашая Джона присоединиться к полуночному бодрствованию. В принципе, разговор с умным собеседником её настроению тоже подходит. – Хотите чаю? – предложила она, – мне оставила служанка. Грей благодарно кивнул, грохнулся в кресло и блаженно вытянулся. Ища глазами чашку для него, Мэгги продолжила. – Так что там лошади? Такая ночь, что не удивлюсь, что лошади волнуются. Видели, луну? Как головка сыра, желтая и круглая. – Я не думаю, что лошади настолько романтичны, чтобы сравнивать луну с головкой сыра, – отозвался Джон, – в конюшне подрались коты и побеспокоили обитателей. Спасибо. – он принял от неё чашку, – но ваш мерин объяснил спорщикам, что он достаточно высоко ценит свой покой, и не стоило им его тревожить. – Да, Яхонт с норовом, – подтвердила Мэгги. – Коня вы выбрали характером себе под стать! – усмехнулся Грей – Возможно, что вы и правы, – согласилась Мэгги, – но я скорее смотрела на зубы и на то, насколько хорошо он умеет ходить под мужским седлом. Пришлось долго убеждать барышника, что лошадь мне нужна именно под мужское седло. Грей кивнул с наслаждением делая пару глотков. – Приятный сегодня вечер, – заметил он через пару минут, – хорошо подходит для удивительных историй. – Вы хотите поведать мне о мертвецах, покидающих свои могилы в полнолуние, или рассказать историю про волков-оборотней? – пошутила Мэгги в ответ. Джон посмотрел на неё с недоумением. Ох, опять она увлеклась анахронизмами! Мистические романы начнут входить в моду лет через двадцать. А вампиры и оборотни перекочуют из фольклора в салонную литературу не раньше, чем лет через пятьдесят… – Если честно, я намеревался поймать вас на слове и попросить объяснить мне, что там с российским престолонаследием, – Дагер подкрепил свою просьбу чуть виноватым взглядом. – Ну тоже вполне себе страшилка, – отметила Мэгги. Чуть поёрзав в кресле, она поудобнее устроилась, поджав под себя одну ногу. – Даже не знаю, с чего начинать, – призналась миссис Эсмонд, – чтобы объяснить все хитросплетения, нужно рассказать про браки царя Алексея Михайловича, который Елизавете приходится дедом, а Иоанну – прапрадедом. – Ого! – Дагер не удержался от восклицания. Пламя камина блеснуло на его отливающих золотом волосах, и Мэгги в очередной раз отметила, что спутник её, несомненно, красив. Но, как бы то ни было, ни один мужчина всё равно сравнения с Эдвардом не выдерживает. – Но если я буду вам рассказывать про царевну Софью и стрелецкие бунты, то мы до утра не закончим, – предупредила Мэгги собеседника. – Ну тогда давайте оставим прапрадедушку в покое и начнём с Елизаветы, – предложил Грей. – Давайте с Елизаветы, – согласилась Маргарет, отхлёбывая свой чай, – Елизавета приходится дочерью императору Петру I. И могла бы унаследовать трон после смерти своего племянника, тоже Петра, ещё тридцать лет назад, поскольку наследников мужского пола больше не осталось, но было одно препятствие, – сделав театральную паузу, Мэгги дождалась вопроса в глазах собеседника, и продолжила, – Елизавета была рождена вне брака. Грей усмехнулся. – У русских, оказывается, не только свой Претендент, но и собственный герцог Монмутский найдётся! – Ну тут я с вами не соглашусь, – возразила Маргарет, – единственное сходство между ними — это то, что оба были незаконнорожденными. – И оба претендовали на престол! – не унимался Грей. – Ну давайте сравним, если уж вам так хочется, – неохотно согласилась Маргарет, – главное отличие, конечно же, в том, что Монмута и его сторонников казнили, а Елизавета правила двадцать лет и умерла в своей постели. – И всё же, мне кажется, должно быть и сходство, – Джон встал и пустился в рассуждения, меряя шагами просторную комнату. – У многих монархов были незаконные дети, – резонно возразила Маргарет, не понимая, к чему он клонит. – Но не всех признавали отцы. Елизавету, как и Монмута, как я понимаю, отец признал, – Джон развернулся и посмотрел на неё. Маргарет кивнула. – Ну да, Карл второй сына признал, и титул дал, – согласилась она всё ещё недоумевая. – А парламент даже рассматривал вопрос, не сделать ли герцога наследником престола, – добавил англичанин, – но в России парламента нет, так что это не важно. – Дался вам этот парламент, – проворчала Мэгги, – вот у пруссаков тоже нет парламента, и живут как-то… Дагер открыл было рот, чтобы что-то возразить, но передумал, и просто продолжил шагать по комнате. Мэгги следила за ним взглядом и обдумывала его слова. Ей показалось, что она поняла, к чему клонит её собеседник. – Вы думаете, что если вы найдёте аналогию среди известных вам событий, то вам тут же станет ясна подоплёка? – спросила она, – вы ошибаетесь. – Почему вы так считаете? – в голосе Джона звучало лёгкое раздражение. – Например, потому, что разные люди попав в одни и те же обстоятельства, ведут себя совсем по-разному, – высказала она свой аргумент, – не думаю, что вы станете утверждать, что это не так! – Ну хорошо, – нехотя согласился собеседник, устраиваясь обратно в своё кресло, – и как же повела себя Елизавета? – Монмут, не получивший корону, собрал армию сторонников и пошёл отвоевывать трон силой. Потерпел поражение и был казнён, – Мэгги снова отхлебнула чаю и продолжила, – Елизавета же спокойно присягнула новой государыне, и продолжила жить как жила. – Погодите, вы же только что сказали, что наследников не осталось, – мужчина явно недоумевал. – Ну так, чтобы в королевских семьях совсем уж никого не осталось, бывает редко, – отозвалась Мэгги, – после смерти всех законных наследников Петра вспомнили о его покойном единокровном брате. У того было несколько рождённых в браке дочерей. Одну из них, Анну, и провозгласили императрицей. Елизавете Петровне оставили титул, и даже выделили содержание. Скромное по её меркам, но позволяющие принцессе поддерживать свой статус. Цесаревна большего и не требовала. – Не слишком ли высокий титул для незаконной дочери? – Дагер был слегка удивлён. – Нуууу… – протянула Маргарет, – с незаконностью тоже не всё однозначно. – Вы меня с ума сведёте, – Джон демонстративно схватился за голову. – Да все просто, – рассмеялась Мэгги, – царь Пётр на её матери всё же женился, хотя и после рождения дочерей. У Елизаветы ещё была сестра. – Точно! Мне же кто-то рассказывал историю о том, что русский император взял в жёны куртизанку, которую забрал из солдатского обоза! – Дагеру явно нравилось, что какие-то разрозненные факты в его голове сложились в картинку. – Ох! Мужчины, как всегда, за своё! – воскликнула Маргарет, – наговорили чего ни попадя на порядочную женщину. – Простите? – Джон был обескуражен. – Марта Скавронская, она же императрица Екатерина Первая, никогда не торговала своим телом, – Маргарет почувствовала, что раздражается, как бывало каждый раз, когда при ней начинали очередную мизогинную чушь. Но у Дагера хотя бы есть оправдание: в отличии от интернетных умников, он не может посмотреть в энциклопедию. Даже Дидро свою ещё не до конца издал… – Так, кажется у нас тут ещё одна история внутри другой! – лорд Джон, похоже, действительно был готов провести вечер слушая байки. – Ну тут не то, чтобы длинная история, – Мэгги не очень хотелось уходить от основной темы, но раз уж сама этот разговор начала, то придётся продолжать, – девушка с детства росла в доме какого-то пастора. Была у него служанкой. Вышла замуж за шведского драгуна, но овдовела всего через несколько недель. А потом город взяли русские, и Марта приглянулась самому фельдмаршалу. Ну а уж что в таких обстоятельствах случается потом, вы, наверное, можете догадаться… Грей мрачно хмыкнул. Видимо представил, или даже вспомнил. Офицеры всех армий и, пожалуй, всех эпох, одинаковы. – Царь забрал её уже от следующего «покровителя», – Маргарет выплюнула это слово с таким презрением, что Джон уставился на неё с удивлением, и женщина спохватилась, – ну а у Петра действительно возникло искреннее чувство к Марте... Джон молча кивнул, всем своим видом показывая, что он готов слушать дальше. – Но давайте вернёмся к Елизавете, – Мэгги была полна решимости не затягивать разговор, – дело в том, что она была не только признана отцом, но и брак её родителей был официальным, а мать после смерти мужа саму объявили самодержицей. – Погодите, вы же упоминали какого-то племянника, тоже Петра, – Грей действительно слушал её внимательно, – почему же императрицей короновали Марту? И сейчас на троне вдова императора, а не сын… Какие вообще в России законы наследования? – О! Вы в корень зрите! – восхитилась Мэгги. Да, Гренвилл не ошибся в выборе агента. – Штука в том, – продолжила она, – что Пётр издал закон, согласно которому государь волен сам назначить себе наследника. И умер не назначив. У Марты были сильные сторонники, они и возвели её на престол. Тогда она уже приняла православие и новое имя, Екатерина. После её смерти попытались вернуться к нормальному порядку наследования, и короновали петровского внука, но действует закон до сих пор. – Нет, с парламентом всё же проще! – посетовал Дагер – Не то слово! – подтвердила Мэгги, – вы ещё готовы слушать дальше? Джон с энтузиазмом кивнул. – Тогда я продолжу, но попробую не затягивать, – пообещала Мэгги. – А я постараюсь вас поменьше перебивать, – провозгласил Грей в свою очередь. – Договорились! – Маргарет потянулась было к чайнику, но Джон опередил её и галантно разлил чай в чашки. – Так, на чём я остановилась? – Мэгги снова забралась в кресло с ногами. – Что Елизавета не рвалась к трону, – напомнил он, – но как-то получилось, что она захватила престол. – Да, цесаревна на жизнь не особо жаловалась. Через десять лет Анна умерла, объявив наследником малолетнего Иоанна, того самого. Но и тут Елизавета, скорее всего, осталась бы в стороне, если бы не Бирон. – А это кто? – Конюх покойного курляндского герцога. И фаворит Анны. Он обрёл огромное влияние и пытался при жизни императрицы править государством от её имени. А после её смерти оттеснил от правления родителей Иоанна. – Иоанн, получается, Анне не сыном, а внуком приходится? – Вообще-то, внучатым племянником, – Мэгги картинно возвела глаза к небу, – ну и потомком отца Анны. Но по женской линии. Отец мальчика никакого отношения к Романовым не имеет. – Господи, как всё запутано, – пробормотал Грей – Да не запутаннее, чем права Георга I на Британскую корону, – парировала Мэгги. – Тут вы правы, – Джон явно не любил пустые споры, – так что этот ваш Бирон? –В своем завещании Анна назначила Бирона регентом, чем многие были недовольны. При Анне его терпели, а вот после её смерти начались разговоры, что страной правят немцы, которые даже русского языка не знают. И не лучше ли, чтобы Россией правила родная дочь Петра. Из соседнего кресла раздались булькающие звуки. Кажется, Джон изо всех сил сдерживал смех. – Я обещал не перебивать, – ответил он на недоуменный взгляд собеседницы, – но чем это их «нами правит немец, который даже языка нашего не знает» не якобитская риторика? – А ведь верно! – Маргарет положительно нравилось то, как работает его мозг. – Простите, я вас отвлёк, что же было дальше? – О, дальше было интересно. Регент Бирон продержался всего несколько недель. Его сместили. Но проблема осталась – отцом Иоанна был немецкий герцог, а мать была лишь наполовину русская, к тому же росла и воспитывалась в Мекленбург-где-то там… Не вспомню сейчас. Маргарет с сожалением посмотрела в свою пустую чашку. Дагер поднялся, взял чайник и потряс его. Бульканья не послышалось. Мэгги махнула рукой, давая понять, что не надо беспокоиться, и продолжила свой рассказ. – В общем, всем было понятно, что разговоры так просто не замолкнут, и с Елизаветой нужно будет что-то решать. Принцесса в ссылку или на плаху очень не хотела, так что согласилась на уговоры старых, отцовских ещё вельмож и прискакала ночью из своего дома в царский дворец во главе присягнувших ей гвардейцев. – То есть получается, как вы и говорили – вопросы престолонаследия решила гвардия и вельможи? – уточнил Грей. – Получается так, – подтвердила Маргарет поднимаясь с кресла. Она оглянулась в поисках своей шали, которая оказалась лежащей на подоконнике. – А почему Елизавета не избавилась от Иоанна? – спросил Грей, подавая шаль, – ведь мальчик был назначен наследником ещё прошлой государыней, так что по всё еще действующему закону… Джон осмотрел комнату, которую они собирались покидать и решительно направился к камину, чтобы убедиться, что во время их отсутствия пожара не случится. – Богобоязненной императрице жестокость была несвойственна. Да и любые законы ничтожны, если некому следить за их выполнением, – произнесла Маргарет очевидную для неё истину, – а Елизавету на трон позвали и возвели аристократия и гвардия при всеобщем одобрении простонародья. Так что я её сравню не с Монмутом, а с Вильгельмом Оранским, – подытожила она. Грей поднял глаза от золы, которую он ворошил, и внимательно посмотрел на Маргарет. – Тогда возвращаемся к тому, что Иоанна можно сравнить с принцем Чарли, – заключил он, – Вильгельму и Марии, которых позвал парламент и приветствовал народ, ни сам Чарли, ни его отец Яков были не страшны, да и якобиты тогда особо не высовывались. А вот ганноверцу Георгу хлопот Стюарты доставили. – Именно так! Иоанн был не страшен Елизавете, но опасен для Екатерины! – подтвердила Мэгги. – А Екатерина? – задал он очередной вопрос, – если верить слухам, она расправилась с собственным мужем. Ей-то мягкосердечие явно не свойственно. Почему же она эту угрозу не устранила? – Не удивлюсь, если рано или поздно устранит… К стыду своему, Маргарет вообще с трудом вспомнила, кто такой Иоанн, когда впервые услышала это имя в Петербурге. В Британской школе истории России много внимания не уделяли. Бабушка и дедушка, как могли, старались вложить внучке знания по истории прародины, водили в музеи, подсовывали интересные исторические книги. На каникулах с ними Мэгги пересмотрела кучу фильмов. Эрудит-отец внес большой вклад в ее образование и приложил массу сил, чтобы дочь была знакома с культурой и историей не только Британии. Так что кое-что она всё же знала, и в чём-то даже была уверена. Например, в том, что правление Екатерины для России в целом было (будет?) благом, так что, разоблачая заговор против императрицы она поступает правильно. Стране не нужна ни новая смута, ни чья-то марионетка на престоле. А вот какая судьба уготована Иоанну Антоновичу, Мэгги вспомнить не смогла. Так что она лишь неопределенно пожала плечами, и продолжила свою мысль. – Прямо сейчас проблема Екатерины в том, что если у её соперника случится печёночная колика или что-то в этом духе, то даже просто слухов о её причастности будет достаточно, чтобы от императрицы отвернулись многие сильные сторонники, – добавила она, – репутации Екатерины уже нанесён огромный ущерб слухами об обстоятельствах смерти Петра III. Желающих сместить вдову и стать регентом при её малолетнем сыне Павле предостаточно. У меня даже список где-то был! Мэгги заговорщицки подмигнула и решительно направилась к двери. Грей, который как раз успел затеплить две свечи из стоявших на столе, взял подсвечники и последовал за ней.***
Утренний сон лорда Джона прервали возбужденные голоса. – Альма, ну сколько можно копаться, прилив же скоро! – кричал какой-то мужчина прямо под окном его небольшой комнаты. – Да погоди ты, сам же корзину каким-то хламом забил, – ответил раздражённый женский голос. – Мисс Дейли, пойдемте посмотрим, – в явно супружескую перепалку вклинился детский голосок, говорящий по-английски. Судя по всему, Хорри уже вскочил с постели и тащил куда-то свою гувернантку. – Мастер Генри, вы хотите пойти вместе с ловцами? – значит, Генри уже тоже там. – Да, передайте матушке, что я постараюсь вернуться к завтраку! – раздался в ответ юношеский голос. Дверь в комнату Грея осторожно приоткрылась, и на пороге появился Том. – Доброе утро, мистер Бёрд, – поприветствовал Грей камердинера, откидывая одеяло, – не знаете, что там все так переполошились? – Говорят, что после шторма на берег выбрасывает много крупного янтаря, – объяснил Том, – местные жители собирают его, и продают в Кёнигсберге. Думаю, неплохо зарабатывают. Вы же видели, сколько стоит янтарь на Ломбард-стрит! – Хотите присоединиться к партии? – спросил Грей с интересом. – Если у вас нет ко мне поручений этим утром, милорд, – ответил Том, глаза которого явно горели предвкушением. – Пожалуй, что и нет, – отозвался Грей, – помогите мне одеться, и пойдёмте посмотрим на ваши янтарные россыпи. Несмотря на охвативший его азарт, головы Том не потерял, и не только подал Джону чистую рубашку и чулки, но и про бритьё не забыл. Так что к морю они отправились лишь минут через двадцать. В холле им встретилась миссис Эсмонд с младшим сыном и в сопровождении горничной. Через минуту их догнала гувернантка, которая, возвращалась наверх за шляпкой и плащом – ветер так до конца и не стих. До поросших жесткой травой прибрежных дюн добрались всего за несколько минут. Грей осмотрелся. Налево и направо, куда хватало взгляда, тянулся пляж, покрытый мелким жёлтым песком, однако вчерашний шторм выбросил на берег несметное количество мусора: какие-то водоросли, палки и даже целые брёвна валялись вдоль берега. Во всем этом копошились люди. Пахло морской солью и йодом. Вони, характерной для ила, оставляемого отливом на берегах Темзы, не было. Да и жизнерадостные крестьяне, с шутками и прибаутками что-то вынимающие из массы мокрых водорослей, были непохожи на копающихся в грязи нищих лондонских мусорщиков. – Ну что, солнышко, пойдём посмотрим, вдруг у нас получится найти что-то интересное, – Маргарет взяла младшего сына за руку и осторожно направилась в сторону прибоя. Получив разрешение хозяйки, Фиби чуть не побежала к большой куче водорослей, сбившейся у лежащего на берегу бревна. Том не спеша пошёл куда-то в ту же сторону. Мисс Дейли бродила по пляжу, пристально глядя себе под ноги, но не забывая посматривать и на работодательницу. Она явно не забыла о своих обязанностях и была готова по первому знаку вернуться к своему подопечному. Окинув взглядом берег, Грей увидел парня, работающего в гостинице (кажется, хозяйского сына) и Генри, оживлённо что-то обсуждающих. Джон неторопливо направился к ним, по пути поддевая кучи водорослей носком своего кавалерийского сапога. Из водорослей выпадали запутавшиеся в них камни и куски дерева. Заметив, что мистер Хорри решительно направляется в его сторону, Джон остановился, дав мальчику и сменившей мать гувернантке возможность себя догнать. – Лорд Джон, смотрите, что я нашёл! – воскликнул ребёнок, показав пухлую ладошку с лежащим на ней тусклым желтовато-белым комочком, – мама говорит, что это самый настоящий янтарь! – Ваша матушка совершенно права, мистер Эсмонд, – ответил Грей. – А вы что-нибудь нашли, лорд Джон? – поинтересовался неугомонный малыш. Джон подумал, что среди его знакомых есть ещё один неугомонный малыш. Вилли постоянно вертелся возле лошадей своего деда, барона Дансени. Тут же вспомнился и Джейми Фрейзер, поучающий маленького непоседу терпеливо и настойчиво. Леди Дансени как-то призналась гостю, что конюх Мак умеет как никто другой найти подход к этому проказнику, молодому графу Элсмиру. Грей улыбнулся не то малышу, не то воспоминаниям, и, покопавшись в своих трофеях, показал ребёнку два самых интересных: странный камень, похожий не то на рака, не то на омара без клешней, и кусок прозрачного янтаря неправильной формы. В самом центре, сквозь покрывшие камень мелкие царапины, угадывалось что-то чёрное, не то с лапками, не то с крылышками. – Что это, – спросила мисс Дейли с отвращением ткнув затянутым в перчатку указательным пальцем в загадочного ракоомара. – Понятия не имею! – честно ответил Грей – Кажется, это трилобит, – сказала внезапно оказавшаяся рядом с ними Миддей, – животное, которое жило тут чуть ли не миллион лет назад, одновременно с соснами, смола которых стала потом янтарём. Можно посмотреть? Грей кивнул и протянул ей свою находку. «Трилобит» – слово это Грей слышал в первый раз – был где-то с половину его ладони. Плотный коричневатый камень был окружен наростами из более рыхлого известняка. – Но это же камень, а не кость? – переспросил Грей с недоверием, – камень не может быть живым. – Ну да! – отозвалась женщина, разглядывая находку со всех сторон, – это действительно камень, и камень этот сам по себе никогда живым не был. Просто, когда этот трилобит умер, тело его вместе с панцирем оказалось погребено среди донных отложений. Плоть сгнила, но в толще песчаника осталась полость. За прошедшие с той поры тысячелетия внутри наросли кристаллы исландского шпата. Они заполнили собой всё пространство и окаменелость теперь повторяет своей формой контуры давно умершего животного… – Откуда вы это знаете? – произнёс Грей с недоверием и восхищением. Он сам ещё не решил, верил он ей или нет, но ему, по большому счёту было всё равно. Из каменного уродца может получиться оригинальное пресс-папье, можно будет подарить тому же Хэлу. – Я же говорила, что один из моих учителей был натуралистом, – с обезоруживающей улыбкой Миддей протянула находку обратно, – держите, это не очень редкий экземпляр, но всё равно, достаточно ценный. И будьте с ним осторожны – эти штуки не очень хрупкие, но всё же могут разбиться. Джон подумал, что, пожалуй, Хэлу подобный подарок покажется чересчур экстравагантным, а вот, например, Горацио Уолполу такой придётся как раз по вкусу. Надо будет найти хорошего ювелира, чтобы как следует украсил трилобита. – А можно мне посмотреть, – раздался голос маленького Эсмонда, и Джон с готовностью дал ему подержать свою находку. – Смотрите, у него и глаза есть, – малыш был в полном восторге, вертел камень туда-сюда и даже пару раз чуть не выронил. Грей уже почти смирился с тем, что подарить Уолполу экстравагантное пресс-папье не выйдет– камень настолько приглянулся ребёнку, что забирать его будет просто неправильно, но Маргарет решительно вынула трилобита из руки сына. – Осторожнее, солнышко, ты можешь его разбить. К разочарованию Хорри и облегчению Грея, окаменелость перекочевала из ненадёжных детских рук в глубокий карман Джона. – Вот, мистер Эсмонд, посмотрите сюда, – попытался он отвлечь внимание ребёнка протягивая ему другую находку, – кажется, там что-то внутри. Янтаря на пляже было не в пример больше, и его было не жалко. Мальчик вертел в руках камень, стараясь разглядеть застрявшее внутри насекомое, а трое взрослых с умилением смотрели на ребёнка. – Эй, а что они там творят! – вдруг вскричала Маргарет. Похоже, что материнского внимания хватало на обоих детей. Грей обернулся по направлению её взгляда и заметил, что Генри и его приятель стоят по колено в прибое, и пытаются что-то выловить не то со дна, не то с поверхности воды. Маргарет решительным шагом направилась в их сторону. Грей поспешил за ней. – Милорд, вы забыли, – мисс Дейли звала его, протягивая кусок янтаря. – Я думал подарить мальчику, – ответил Грей, посмотрев на Хорри, который увлечённо что-то раскапывал, вооружившись подобранной тут же палкой. Камень ребёнка явно больше не интересовал, но Грей в душе уже расстался с находкой, – хотя, – он посмотрел на раскрасневшуюся девушку, – оставьте его себе, а то ведь обязанности могут помешать вам собрать свою долю янтарного урожая! – Благодарю вас, милорд, – мисс Дейли слегка присела в лёгком поклоне. Поклонившись в ответ, Грей резко повернулся к ним спиной, и решительным шагом бросился догонять миссис Эсмонд, целеустремленно прокладывающую свой путь в сторону сына и его нового приятеля. Пока они шли, на парней накатила невесть откуда взявшаяся высокая волна и сбила с ног товарища Генри. Молодой Эсмонд тут же бросился к напарнику, и помог тому подняться, сам при этом промокнув в ледяной воде окончательно. Но вопреки здравому смыслу, оказавшись на ногах, юноши не выбрались на берег, а вернулись к своему занятию. Маргарет сжала губы и прибавила шаг. – Настойчивость и безрассудство, дополняющие друг друга! Узнаю фамильные черты Эсмондов – постарался разрядить обстановку Джон. – Но откровенная дурость вроде бы им не свойственна, – парировала Миддей. Заметив приближающуюся мать, Генри вышел из воды, засовывая крупный кусок янтаря в притороченный к его поясу мешок. Приятель его вышел следом и тут же предусмотрительно отошёл в сторону. Грей парня не осуждал: он бы на его месте тоже попытался не иметь дел с рассерженной миссис Эсмонд. – Генри, ты с ума сошёл, – поприветствовала сына Маргарет, – тебе надо немедленно переодеться, а то, не дай бог, простудишься или почки отморозишь. Подтверждая материнское беспокойство, Генри оглушительно чихнул. – Кажется, мистер Эсмонд уже простудился – заметил Грей, снимая с себя плащ и накидывая его на мокрые плечи юноши – но согреться и переодеться всё равно не помешает, а то может сбыться мрачное пророчество вашей матушки относительно почек! Маргарет сверлила сына строгим взглядом. – Да, давно хотел спросить, – отвлёк на себя её внимание Грей, – вы не в первый раз ссылаетесь на опасность переохладить почки. – Если воспаляются почки, то это очень болезненно, плохо поддаётся лечению, и последствия остаются на всю жизнь, – произнесла миссис Эсмонд не спуская грозного взгляда с юноши, который пробормотав что-то типа «ну я пошёл», завернулся поплотнее в тёплый плащ Грея и поспешил ретироваться. – И откуда вы это знаете? – спросил Джон с искренним любопытством. Она сегодня прямо с утра не переставала его удивлять. – Я много времени провела с военными хирургами, – напомнила она, – и хорошо знаю, из чего состоит человек, и как можно убить всего одним, даже слабым ударом. Обработать и зашить рану я тоже могу. И сустав вправить. Очень надеюсь, что больше мне эти знания не придется использовать. Джон посмотрел на неё с удивлением, и переспросил недоверчиво. – Убить одним слабым ударом? Миссис Эсмонд чуть отступила за его спину и довольно чувствительно ткнула пальцем чуть выше поясницы. – Вот тут. Захотите кого-то убить, бейте сюда. Смерть неминуема. Джон зябко передёрнул плечами. Пожалуй, ему не стоит оставаться на этом ветру без плаща. – Пойдемте в гостиницу, я хочу убедиться, что Генри не забыл переодеться, – предложила заботливая мать миссис Эсмонд, и Грей с готовностью согласился.