Einsame Sonne

      Встав на колени, Кира впивается взглядом в не зажившую, еще совсем свежую рану, которая выглядит жутко. Не выдержав этого взгляда Лиза хочет прикрыть свои бедра, но руки Киры не дают ей этого сделать, удержав за запястья и прижав к кровати по бокам. — Не смотри, — хнычет Лиза, пытаясь спихнуть с себя руки девушки, потому что та явно дает понять, что намерен сама обработать рану. И это пугает слишком сильно. — Я омерзительна, не нужно, не смотри, — голос начинает переходить в крик, когда Лиза сильно замахивается и случайно, нет, правда случайно бьет девушку по щеке, отчего та даже отворачивается в сторону, низко зарычав от боли, а место удара наливается красным. Лиза испуганно замирает и больше не пытается делать никаких движений, просто растерянно смотрит, тяжело и часто дыша, и всхлипывает. — Я не… не хотела, прости, — отчаянно шепчет она. Кира молча прижимает ее к себе, как тряпичную куклу, сжимает в объятиях, но не получает ничего в ответ. Андрющенко все еще в прострации и бесконечно извиняется, даже не делая попыток прижаться сильнее или оттолкнуть. — Успокойся, все хорошо, тише, ты не одна, — пытается привести ее в чувства Кира. Вообще-то, девушка шокирована и вообще не понимает, как находит в себе силы что-либо говорить.       Молча она открывает тумбу, стоящую рядом, и достает перекись, мазь и бинты. Не успев даже открыть рта, Лиза слышит то, что больше всего ее беспокоит в данный момент. — Я никому не скажу, обещаю.       Лиза смотрит на девушку сверху вниз и почему-то не может оторвать взгляд от сильных татуированных рук с выпирающими венами, которые в данный момент обрабатывают мазью ее безобразный порез. — Хочешь поговорить об этом? — Кира просто спрашивает. Никакого давления.       Лиза поджимает губы, чтобы не ляпнуть чего лишнего. Но ее эмоции вновь предают хозяйку. На глаза тут же выступают слезы, когда она замечает выражение лица одноклассницы. Контроль полностью ускользает от нее, утекает, как вода сквозь пальцы. — Не сейчас, нет, пожалуйста. — Хорошо, не сегодня, — говорит Кира, заканчивая перематывать ногу бинтом. — Но это не означает, что об этом мы забудем.       Лиза выдыхает, прикрывая глаза, но внезапно он ощущает влажное касание и резко вздрагивает, тут же натыкаясь взглядом на низко опущенную голову девушки, которая, припав губами к бинту, оставляет на нем чувственный поцелуй, и ведет длинную дорожку ниже, оставляя еще один, оставляя влажность на коже, покрытой мурашками. — Что ты делаешь?! — отчаянно кричит Лиза. — Могу я задать тебе вопрос, — нехотя отрываясь, спрашивает Кира, — на той вечеринке, когда я встретила тебя в туалете, ты занималась… этим? — Я думала, ты не помнишь ничего из того вечера, — бормочет себе под нос темноволосая. — Я увидела тогда в туалете кровь, но не придала этому значения. — Да, и из-за тебя… — тихо отвечает девушка, тут же прикусив язык, чтобы не сболтнуть лишнего — Ты сказала, что не сегодня. Хватит. Иди спать. — Да, пора отдыхать, — вставая в полный рост, хмыкает Медведева, — но я не уйду, пока ты мне не отдашь все свои лезвия, ножи, или что там у тебя еще есть. — Ты серьезно? Какое тебе дело вообще? — загнанно и шокировано шепчет Лиза, не в силах даже моргнуть и прожигая дыру в человеке напротив. — Я жду, — сухо говорит Кира, делая шаг назад и выставляя руку. — Я не буду тебе ничего отдавать, — начиная злиться, буквально рычит Андрющенко. — Тогда я никуда не уйду.       В глубине души ей не хотелось, чтобы Кира куда-то уходила, но она также понимала, что это как минимум странно, а еще Лиза никогда не забывала о том, что в доме куча видеооператоров, что снимают каждый твой шаг, а порождать лишние сплетни в свой адрес пацанка не хотела. — Подавись, — вытащив конверт с лезвиями, выплевывает Индиго, кидая его под ноги однокласснице. — Это все. Подняв с пола, то, ради чего она ждала, Кира поворачивается к двери. — Стой! — раздраженно кричит Лиза, и сделав глубокий вздох, произносит фразу, которая дается ей с большим трудом. — Спасибо.       Хмыкнув, Кира, невозмутимо выходит за дверь со словами « Спокойной ночи, малышка».       Оставшись в одиночестве, Лиза не чувствует того облегчения, что было в начале вечера, а ощущает бессильную грусть. Никогда наверное она не чувствовала себя более одинокой. До боли в груди.