Капитан Леви, надеюсь, это письмо найдет Вас в добром здравии. Я знаю, что Вы просили больше не писать Вам, и постарался убедить Ее Величество этого больше не делать. Тем не менее, мне придется потревожить Вас в последний раз. Я пишу это письмо в тайне, потому что Микаса и остальные, они не хотели, чтобы я Вам писал, они требовали оставить Вас в покое, но я все равно пишу, потому что это действительно важно. Вы бы все равно узнали, рано или поздно, и я считаю, что в наших обстоятельствах лучше раньше, чем поздно. Впрочем, довольно словоблудия. Капитан, в конверте два билета на корабль до Парадиза. Возьмите с собой дочь и немедленно приезжайте. Я не шучу — дело жизни и смерти. Королева обеспечит Вам защиту на протяжении всего пребывания на острове, так что за безопасность не волнуйтесь. Пожалуйста, капитан Леви, если Эрен хоть что-нибудь значил для Вас, Вы должны приехать. Армин.
Леви нахмурился и перечитал письмо еще раз. Что за чушь? С чего ему возвращаться на Парадиз, да еще и вместе с Габи? На Парадизе все кишело призраками прошлого, и он не хотел, чтобы его дочь прикасалась к этому всему. Однако… Армин был не из паникеров. Если он писал в таком тоне, случилось что-то действительно серьезное. Он сунул письмо в карман пиджака, а затем сжал ручку Габи. — Ты не против, если мы сначала пойдем навестим Фалько? — Габи против не была. Пока они с Габи-старшей возились в комнате, из которой то и дело доносились подозрительные «пиф-паф» и «сдаюсь, сдаюсь!», Леви напряженно следил за тем, как Фалько раз за разом читает письмо, и как морщинка между его бровями становится глубже с каждым новым прочтением. — Честно сказать, это не выглядит, как ловушка. Да и Армин не стал бы… Вот что, — Фалько стукнул кулаком по столу, и Леви краем глаза заметил, как из дверного проема на секунду высунулась любопытная мордочка Габи, а затем так же быстро исчезла. — Я беру билет и плыву на Парадиз с тобой. — Вот еще, — фыркнул Леви. — Я не маленький ребенок, чтобы со мной ехал сопровождающий. Да и потом, билеты стоят слишком дорого, а я знаю, что у вас с Габи сейчас проблемы и… — Я поеду, — твердо сказал Фалько, а затем поднялся из-за стола и начал открывать шкафы, собирая хлеб и твердый сыр. — Тем более, кто-то ведь должен присматривать за мелкой, пока ты будешь в очередной раз спасать Парадиз, верно?***
Леви схватил пробегавшую мимо дочь за шиворот, силком останавливая ее от очередной попытки залезть на фальшборт. Габи была вне себя от восторга после того, как узнала, что они поплывут на корабле, и Леви было с ней чрезвычайно трудно сладить, поэтому за девочкой туда-сюда носился Фалько. Аккерман малодушно радовался тому, что тот все-таки настоял на том, чтобы поехать с ними — его нога не позволяла бегать за активной Габи по всему кораблю. Когда пришло время высадки в порту Парадиза, Леви подхватил Габи и посадил на бедро, и она захихикала: папа нечасто носил ее так. — А куда мы приехали? — спросила она, вертя головой, а затем, заметив в толпе кого-то, дернула отца за прядь волос. — Папа, смотри, тот дядя, которого мы встретили в порту! Действительно, к ним быстрым шагом шел Армин, один, без сопровождения, и Леви это показалось странным. — Капитан Леви. Эм… Фалько? — Арлерт, — было заметно, что Армин нервничает. Он то и дело бросал взгляды на Габи, будто хотел что-то сказать, но в итоге махнул рукой в сторону какого-то трактира, и все последовали за ним. — Послушайте, дело… Дело действительно важное, — начал Армин после длительного молчания, и Леви приподнял бровь: это он уже и так понял. — Я изначально думал, что стоит повременить, не стоит так разбрасываться подобными новостями, но ситуация хуже некуда, все хотят втянуть его в свои подковерные игры, а я не могу позволить снова его использовать и… — О ком ты говоришь? — прервал невнятное бормотание Арлерта Леви, и тот поднял на капитана глаза, полные слез. Почему-то в горле встал горький ком. — Об Эрене. Эрен жив, капитан. — Леви показалось, что его ударили чем-то тяжелым по голове. Мир вокруг затих, он не слышал, как звал его по имени встревоженный Фалько, не чувствовал, как дергала за руку испуганная Габи. В голове билась одна-единственная мысль: «Эрен жив!» Но как? Как это было возможно.? Он ведь сам видел, как Микаса отрубила ему голову, сам держал ее в руках и в отчаянии целовал впалые холодные щеки… — …еви! — Как… как это вообще возможно? — прошептал Аккерман, и Армин покачал головой. Они и сами толком не понимали, что произошло, просто в один прекрасный день камня, под которым был захоронен Эрен, не оказалось на месте, вместо могилы зияла дыра, а рядом с этой дырой лежал едва живой Эрен, с кое-где все еще восстанавливающейся плотью. Они были уверены, что сила титанов перестала существовать, поэтому то, что Эрен умудрился вырастить свое тело заново… Это стало неожиданностью для всех. — После того, как мы его нашли, он еще почти три месяца пролежал в отключке, а потом стал потихоньку приходить в себя. Ее Величество пыталась дать ему время, но Совет, узнав обо всем, захотел объявить миру, что он жив. — Армин грустно усмехнулся. — Вы же понимаете, к чему это может привести, да? Поэтому я и написал Вам, несмотря на то, что Микаса была резко против. Я считаю, что Эрен отдал человечеству достаточно, чтобы заслужить тихую и спокойную жизнь рядом с любимым человеком и своим ребенком. Кстати, Микаса до сих пор думает, что девочка — дочь только Эрена, и Вы умыкнули ее у какой-то несчастной девушки. — Это было бы смешно, если бы Леви не пребывал до сих пор в прострации от обрушившейся на него новости. Он прикрыл глаза на секунду, выдохнул, обернулся к Фалько, попросив посидеть с Габи, пока он отправится в столицу, а затем повернулся к Армину. — Отвези нас в Митрас.***
Леви не мог дышать. Он смотрел на Эрена, ослабевшего, исхудавшего, но живого, и не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он заставил себя сделать шаг, другой, но колено больной ноги подло подломилось, и он с грохотом свалился на пол, застонав от боли. Эрен вскрикнул, будто это он сейчас корчился на полу, баюкая больную конечность, и подскочил к Леви, судорожно сжимая его в объятиях, стараясь посадить так, чтобы не потревожить колено. Леви смотрел в любимые зеленые глаза и не мог поверить тому, что видел. На лице Эрена сияла робкая улыбка, но губы то и дело кривились от едва сдерживаемых рыданий. — Леви… Любовь моя… — прошептал он, и Леви прорвало. Он рыдал так, как никогда еще в своей жизни, он кричал, и с каждым криком из него выходила вся та боль, которую он пережил за последние шесть лет. Эрен, казалось, кричал вместе с ним, задыхался, снова и снова покрывая поцелуями мокрое от слез лицо, гладил по щекам, прикасался губами к искалеченному веку, под которым скрывался невидящий глаз, притирался колючей от щетины щекой к шее. — Никогда больше не отпущу тебя, не отпущу, ни на шаг, слышишь меня?.. — задыхался Аккерман, а Эрен только кивал, да, не отпускай, да я и сам никуда не уйду. — Это очень мило, но может, мы можем продолжить совет? — раздался позади сухой голос, и Леви подумал о том, как бы он хотел иногда послать Микасу к чертовой матери. — К черту совет! — быстро ответил Эрен, не отводя сияющих глаз от Леви. — Я уже сказал, что не собираюсь участвовать в ваших политических играх. — Но ты должен! Королева нуждается в твоей помощи, ты не можешь просто так уйти, ты просто не имеешь на это права! — и Эрен вспыхнул, как лучина, оставленная рядом с костром. — Не имею права? Ты не думаешь о том, что как раз я имею на это право после всего, что произошло? Я, черт возьми, вообще не думал, что смогу выжить! Я шел умирать! Я знал, что умру! И это ты называешь «неважной жертвой»? Я умер ради вас всех! И если уж судьбе было угодно сделать так, чтобы я вернулся, я хочу хоть раз пожить для себя, с человеком, которого я люблю, спокойной, мирной жизнью, я хочу быть эгоистом хоть раз в жизни и насладиться счастьем для себя, а не жить ради кого-то другого! — Я согласен с Эреном. Микаса, он через столькое прошел, он заслужил хотя бы кусочек счастья для себя. — Армин… — Тем более, нам нельзя объявлять миру о том, что Эрен жив. Ты забыла, что произошло шесть лет назад? Хочешь повторения? Только вот в этот раз у нас не будет еще одного чокнутого с силой титана-прародителя. В этот раз мы будем одни. Ты этого хочешь? — Но Эрен нужен Парадизу! Он нужен нам! — Он нужен Леви куда больше, чем нам! — О, ну конечно! — вдруг взорвалась Микаса, с ненавистью глядя прямо на Леви. — Он нужен Леви! Может, еще скажешь, что он нужен той девчонке, которую наш капитан назвал эреновой дочерью? — глаза Эрена на этих словах расширились, и он растерянно посмотрел сначала на Микасу, а затем и на Аккермана, будто ища подтверждение только что произнесенным словам. — Достаточно! — громко сказал Леви тем самым капитанским тоном, который, ему казалось, он давно уже позабыл, и Микаса с Армином на автомате замолчали. Он тяжело поднялся с пола, стараясь не опираться на больную ногу слишком сильно, а потом медленно пошагал к двери. — С меня достаточно. Я возвращаюсь домой. Я не намерен слушать разборки двух малолеток, которые думают, что могут распоряжаться чужой жизнью, будто игрушкой. — Леви! — выдохнул Эрен, а затем вскочил со своего места и понесся за Аккерманом, на ходу оборачиваясь к друзьям и жестко кидая прощальное: — Я не собираюсь в этом участвовать. Считайте меня мертвым. Для вас я умер! — а потом, будто что-то вспомнив, с искренней благодарностью бросил короткое «спасибо» Армину.***
Эрен смотрел на Габи со смесью восторга и ужаса. Он впитывал в себя каждую черточку ее лица, каждое движение нервных рук, и, казалось, никак не мог наглядеться вдоволь. Габи под его пристальным взглядом совсем застеснялась и занервничала, а затем, наконец, спряталась за спиной Леви. Йегер перевел взгляд на Леви и нежно улыбнулся, прижимаясь губами к его губам. — Ты волшебник, ты знаешь об этом? Посмотри на нее — она же моя абсолютная копия. Только глаза… Глаза мамины… — Микаса упоминала, — выдохнул Леви, а затем притянул Эрена для еще одного поцелуя. Он не мог им надышаться, не мог на него наглядеться, казалось, если он закроет глаза, то Эрен испарится, а сам Леви вновь окажется в мире, где его любовь мертва. Он раз за разом касался горячих ладоней, сжимал мягкие щеки, касался губ, зарывался в волосы дрожащими пальцами, но этого было мало, так мало! Он хотел еще, и еще, и еще… — Папочка?.. — донесся из-за спины робкий голос Габи, а где-то сзади Фалько закатывал глаза, глядя на их милования. — А когда мы поедем домой? Я скучаю по Габи и по нашему дому! — Завтра, — пообещал Леви, укладывая руку на макушку дочери, а затем обернулся к Эрену и улыбнулся уголками губ. — Завтра мы вернемся домой. Все вместе.